Текст книги "Заповедник возможностей (СИ)"

Автор книги: Ольга Моисеева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 35 страниц)

Глава 5

Привязанный к шишковиду Кривочук со смешанным чувством ужаса и восхищения смотрел, как критерий истины – практика – наглядно демонстрирует следствия, предсказанные теорией обогащения дзетт-фактором человеческого генома. Два выращенных в лаборатории новых, ранее никогда не существовавших в природе, создания показывали действительно сногсшибательную приспособляемость. За проведённое в лесу время ЧДФ из тощих и голых новорожденных, с телами взрослых и мозгами младенцев, превратились в мускулистых и ловких атлетов с отлично сохраняющей тепло шерстью и многократно возросшей сообразительностью. Идеальные для окружающих условий и выполняемых задач рост, вес, сложение и толщина волосяного покрова делали ЧДФ похожими, как близнецы, да и двигались они так слаженно, будто единое существо.

– О, аа, чч... кккаа, ка... канал... – вдруг произнёс один из них и тряхнул головой, глядя на своего мохнатого сородича.

– Канал... связь, – второй кивнул. – Горр-лло, звук, горло...

Они посмотрели друг на друга, лица исказило напряжение.

– Ты понял? Звук. Ты понял... гоо-воррить?..

– Говоррю. Да... аа, получится.

Когда они только подкараулили Кривочука и, утащив сюда, в лес, отобрали юнифон, ЧДФ не разговаривали, хотя действовали явно сообща, а значит, общались. Только не при помощи слов... но тогда как? Жестов, которые могли бы обозначать передачу информации, доктор тоже не заметил, стало быть, остаётся... прямой обмен образами, сведениями, знаниями?! – от этого вывода Кривочука пробил холодный пот. Если близнецы способны на такое, то как их удержать под полным контролем, когда любая инфа, попавшая к одному из них, мгновенно становится достоянием всех остальных?

Несмотря на жуткий страх, мысли Кривочука галопом неслись по давно проторенным постоянной научной работой мозговым тропам: поиск возможной причины, породившей данное следствие, перебор вариантов, и снова: причина – следствие. Да, конечно, всё сходится! – осознал он – только прямой обмен мыслями позволил мохнатым связаться со своими голыми сородичами, которых люди как раз только начали обучать речи и прочим знаниям. В результате мохнатые ЧДФ без проблем получили те же сведения, а заодно узнали, кто в лаборатории главный и когда он выведет одного из своих подопечных на улицу, чтобы провести ряд исследований в полевых условиях.

– Связь? Гиперпространственный канал. Когда? – подойдя к Кривочуку, вдруг бегло, словно всю жизнь только и делал, что разговаривал, спросил один из мохнатых, потрясая юнифоном пленника.

"Господи, они и про гиперсвязь в курсе! – ужаснулся про себя доктор. – Прошерстили всю станционную сеть и обнаружили, что бывают ГС-сеансы, а теперь, поскольку со мной невозможно общаться ментально, как они это делают с лабораторными сородичами, им потребовалось овладеть голосовым аппаратом, и они сделали это всего минут за десять..."

– Когда канал?

Сильный удар по лицу смёл размышления, заставив доктора ксенобиологии быстро ответить на вопрос.

– Сегодня! – взвизгнул он. – Сегодня в пять!

ЧДФ посмотрел на близнеца. Тот кивнул. Мохнатые отошли на пару шагов и принялись что-то смотреть в юнифоне, повернувшись к пленнику спиной. Их тела заслоняли виртэк, и Кривочук не видел, сколько сейчас времени, но, взглянув на солнце, прикинул, что до пяти осталось часа полтора-два. Что они хотят сделать? Доктора снова накрыла волна ужаса, он конвульсивно сглотнул. Во рту ощущался сильный железистый привкус, щека горела от удара.

– Будешь говорить, что у тебя всё в порядке, что на станции всё хорошо, – повернувшись к Кривочуку, сказал ЧДФ. – Говорить долго, понял?

– Это не поможет! – предупредил доктор и, видя, как ЧДФ замахнулся, быстро затараторил, втянув голову в плечи и зажмурив глаза: – Я только хочу сказать, что длительность сеанса никак от меня не зависит, честное слово! Всё решает Земля!

Когда удара не последовало, Кривочук, немного расслабившись, открыл глаза и тут же вскрикнул, увидев в нескольких сантиметрах от своего лица обросшую короткой шерстью рожу с немигающими жёлто-коричневыми глазами.

– А ты постарайся, – с нажимом сказал ЧДФ и, заметив, как человек сжимается от страха, довольно оскалился. – Постарайся, доктор! – Мохнатая рука легонько шлёпнула пленника по щеке, жёлтый глаз блеснул взглядом острым, как у ястреба.

ЧДФ поднялся одним быстрым движением и отошёл обратно к близнецу, Кривочук порывисто выдохнул, по виску скатилась капля пота, мысли снова понеслись вскачь.

Вывод одного из объектов в поле был самой большой, можно сказать, роковой ошибкой, думал доктор, и тому в немалой степени способствовали лабораторные ЧДФ, которые, выходит, тщательно скрывали свои как телепатические, так и интеллектуальные способности. Они говорили как маленькие дети, вели себя хорошо и послушно – никому и в голову не приходило, что они гораздо умнее, чем кажутся, да ещё держат постоянную ментальную связь друг с другом и с убежавшими в лес "младенцами", которые тоже давно уже обрели настоящий разум! Тот план, что они осуществили, без разума не придумаешь.

"Вода, вода! – сказал выведенный в поле лабораторный ЧДФ, – там!" Он радостно запрыгал, как ребёнок, потом потянул Кривочука за рукав, показывая в сторону реки. "Ты знаешь, что там вода? – заинтересовался доктор. – Откуда?" "Пойдём туда – я покажу тебе как!" – ответил ЧДФ. Ну как тут было не пойти? – вспоминал доктор. ЧДФ улыбался, казалось, искренне готовый к сотрудничеству, такой спокойный и дружелюбный, что Степанов, вместо того, чтобы быть начеку и держать пистолет наготове, расслабился и глазел по сторонам, словно турист в ксенопарке. Военный человек, между прочим! Ну и где он теперь? Жив ли вообще? Доктора внезапно охватило ненормальное и неуместное злорадство, что генерал Самсонов привык во всём обвинять Кривочука и других гражданских учёных, ибо они полные дураки в делах безопасности, а у самого люди – ещё хуже! Когда "дикие" близнецы атаковали Кривочука, Степанов даже не успел вскинуть оружие, как лабораторный ЧДФ его вырубил и уволок к реке.

Воспоминание о нападении прогнало злорадство, ярко высветив всю жуть ситуации, в которой оказался доктор. Что эти твари сделают с ним, когда сеанс закончится? Кривочука охватила дрожь, и он с трудом подавил позыв то ли застонать, то ли заскулить, как собака. Что тот, прикидывавшийся послушным, ЧДФ сделал со Степановым и где сейчас сам находится? Доктор посмотрел на мохнатых: твари были заняты исследованием возможностей юнифона, видимо, готовясь к ГС-сеансу, сидели бок к боку, не произнося ни слова, – им для общения речь не нужна. Возможно, они сейчас разговаривают не только между собой, но и с лабораторным ЧДФ, строят совместные планы... советуются, как поступить с Кривочуком... и точно знают, что со Степановым. Доктор набрал в лёгкие воздуха, открыл рот – и медленно выдохнул, так и не решившись ничего спросить.

Люди в лаборатории вообще и он сам в частности никак не предполагали между выращенными объектами не то что телепатической, но и вообще какой-либо связи, особенно после того, как два сбежавших ЧДФ высосали всю кровь третьего, словно он был просто питательным куском мяса, а не их сородичем. Почему других, уже вышедших на свет, они не тронули, а на последнего набросились? Это ведь потребовало дополнительных усилий: пришлось разрывать плохо раскрывшийся ростовой мешок и вытаскивать оттуда жертву. Зачем, когда точно такие же куски мяса были в прямой доступности?

В рапорте Самсонову Кривочук просто присвоил всем объектам порядковые номера от 1 до 5, словно все они получились равноценными, но в действительности это было не так. Сбежавшие ЧДФ-1 и ЧДФ-2 оказались наиболее удачными экземплярами: они росли быстрее и равномернее остальных, без конвульсий, внезапных скачков и торможений в развитии, без сбоев с сигналами тревоги и требованиями автоматики срочно по той или иной причине скорректировать содержание веществ в растворе ростового мешка. Кроме того, они имели ещё и самый высокий, можно сказать, стопроцентный индекс проникновения дзетт-фактора в человеческий геном. А тот ЧДФ-3, кровь которого они выпили, вырос самым слабым и проблемным экземпляром, с созреванием которого было столько возни, что если бы не бешеная стоимость каждого объекта, Кривочук усыпил бы его ещё в середине цикла... Так может, поэтому он и стал жертвой ЧДФ-1 и ЧДФ-2? Возможно, они сразу почуяли его слабость, плохую жизнеспособность, вот и уничтожили? Борьба за чистоту рядов – приём не новый, в человеческом обществе такое тоже практиковалось...

"О Боже! – Кривочук закрыл глаза, чтобы не видеть "идеальных солдат", так опрометчиво созданных человеком. – Что же мы натворили..."

* * *

– Юра, привет, проходи, – Самсонов показал на стоявший напротив стул.

– Здравия желаю, Алексан Василич! – взглянув на доску генерала, мигавшую огромной красной надписью "разъединён", Беркутов занял указанное место. – А что с гиперсвязью?

– Отключена. Кривочук вышел на сеанс в звуковом режиме без видео, объяснив это техническими неполадками своего юнифона, возникшими внезапно, прямо в поле, где он сейчас проводит испытания ЧДФ. Голос у него был какой-то странный, и это меня сразу насторожило. Я велел ему дать мне поговорить с сопровождающим его сотрудником СБ, он ненадолго замялся, а потом сказал, что Степанов только что неожиданно засёк сбежавших ЧДФ и, вызвав подмогу, погнался за ними, и тут же, без перерыва, Кривочук вдруг стал в совершенно несвойственной ему многословной манере подробнейшим образом докладывать мне о целях и задачах проводимых им полевых испытаний. Звучало всё это крайне подозрительно, но... закрывать уже сформированный канал – сам понимаешь!

– Накладно, – согласился Беркутов.

– И себе дороже, – кивнул генерал, – а всё ж, как видишь, пришлось. Пока Кривочук болтал, я по внутренней связи попросил Ремнёва присмотреться к каналу, и обнаружилось, что параллельно разговору идёт одновременное обращение к огромному множеству информационных ресурсов сети.

– Нашей?

– И нашей, и общемировой, кто-то открывал и изучал всё подряд, словно хотел получить инфу сразу по миллиону направлений.

Генерал убрал скрин, и красная надпись "Разъединён" исчезла, а белый пластан потускнел.

– Интересно, а могло это Кривочуковский юн так заглючить, чтобы он сам стал ко всему подряд обращаться? – задался вопросом Беркутов.

– Я спросил то же самое. Но Ремнёв ответил, что Кривочук никак не мог такого глюка не заметить, и тогда я приказал активировать модуль Зет и закрыть канал. На Дзетте что-то происходит, Юра, что-то очень серьёзное, а Кривочук это скрывает, и какова в этом роль СБ Дзетты тоже не ясно. Стало быть, ГС-канал откроют уже на Зета – нам надо получить независимую и объективную информацию. Я добился, чтоб срочно, но всё равно ждать – ты ж понимаешь...

– Угу, это не меньше полутора часов, в лучшем случае, – кивнул Беркутов.

– Да. И за это время у Зета наверняка уже появятся результаты. А пока расскажи мне, что там нового по фигурантам нашим, есть новости?

– Так точно. Мы выяснили, кто тот хакер, что лез в наши документы по Дзетте. Это детдомовский друг Кулакова, Борис Валента, программист, имеет соответствующую генопту. Майор к нему съездил и жёстко разъяснил, что надо делать, а что нет, и заодно узнал много интересного. Кулаков ищет Аркулова не только из-за страхового случая смерти чуждаря, Кулаков считает, что Аркулов его отец, и поэтому поиск уже стал для него делом личным. С Сагониным, по утверждению Валенты, Кулакова связывает исключительно интерес к Аркулову, ну и страховая контора, где он работает, потому что Сагонин на них давит и судом грозится.

– А что, Аркулов действительно отец этого следователя?

– Вся информация как раз сейчас проверяется.

– Хм... – Генерал ненадолго задумался. – Да, любопытно. А что же там наши поиски Аркулова? Как продвигаются?

– Подвижки пока минимальные. Он явно готовился к бегам и концы грамотно подчистил, так с ходу не вычислишь... если только кто подскажет... – Беркутов замолк.

– Это ты на моего сына намекаешь? – невесело усмехнулся Самсонов.

– Прости, Василич, – Юрий открыто смотрел прямо в глаза генералу. – Но я должен.

– Да, – Самсонов горестно махнул рукой. – Не знает он, где Аркулов. Беседа у нас с ним вышла не из лёгких, но я абсолютно уверен: сын не врёт. Этот чёртов лгун и мистификатор надул Пашу точно так же, как и всех остальных. Это правда – ты меня знаешь!

– Так точно. – Беркутов не отводил прямого взгляда от лица генерала. – А как он, в смысле Павлик, вообще?

– Да нормально, Юр, смирился уже, сегодня на собеседование пошёл.

– Ну, при таком потоке желающих колонизировать Тэтатерру, – с сарказмом в голосе сказал Беркутов, – собеседование – чистая формальность, учитывая, что проводится оно после того, как кандидат уже сделал все Тэтовские медпроци.

– Так госпрограмма же, вот правительство и делает хорошую мину при плохой игре.

– Да, – согласился Беркутов, – но всё равно – удачи Паше!.. Да и тебе, Василич, тоже.

– Спасибо, Юра, спасибо... а вот, кстати и он! Ну, лёгок на помине! Звонит из офиса Тэты...

Беркутов встал, готовый выйти, но генерал махнул рукой сверху вниз, веля сидеть. Помощник опустился обратно на стул и стал просматривать свои записи, скриня прямо на генеральский стол.

– Паша? – приняв вызов в режиме "только звук внутри", спросил Самсонов. – Ну как ты, прошёл? Отлично... Когда? Да, понял тебя... Что?.. – Лицо Самсонова вдруг окаменело. – ...Ты уверен?! – Повисла долгая пауза. – ...Так... – генерал нахмурился, продолжая слушать Павла. – Да... понял... – Он напряжённо выпрямился на стуле. – Хорошо, я разберусь. Да... да... Нет! Для этого есть профессионалы. Поезжай домой, я тебе позвоню... Ни в коем случае. Я тебе сказал! Да... Ничего, есть вещи важнее. Да! Давай, давай... эй, сын, подожди! – вернул Самсонов уже отключённое было соединение. – Паша! Я хочу сказать тебе: ты всё правильно сделал. Да! Не сомневайся. Ты – молодец!

Генерал завершил вызов и посмотрел на Беркутова.

Тот убрал скрин и выпрямился на стуле:

– Что-то случилось?

Самсонов молча встал и принялся ходить по кабинету. Беркутов тоже вскочил и застыл в ожидании. Сделав пару зигзагов, генерал остановился напротив помощника:

– Павел сказал, что видел Аркулова.

– В офисе Тэты? – Юрий подался вперёд. – Но зачем? У него же буфер не вышел!

– Да, но он всё равно пришёл на собеседование. Значит, так прижало, что без буфера лететь собирается.

– Да ну! Паша просто обознался.

– Не думаю, – покачал головой генерал. – Он был совершенно уверен: сказал, что узнал его по глазам и по жестам.

– По глазам?.. – Беркутов даже не пытался скрыть удивления. – Василич, это же... – он замялся, подбирая слова.

– Хочешь сказать – бред? – усмехнулся Самсонов. – Я тоже сначала не поверил, но ты бы слышал, как Паша говорил. Он ни секунды не сомневается. Да, Аркулов скорректировал внешность, но ведь Павлик не просто его знал, он... чёрт! – перебил сам себя генерал. – Юра, я всё ещё не могу поверить, что мой сын из... из этих! Мой сын! – Он сжал челюсти и дёрнул головой.

– Слушай Алексан Василич, ну ты что, вообще? Совсем динозавр, что ли? – поразился его горестному виду помощник.

– Да, Юра, да! – с неожиданным отчаянием закивал Самсонов, вытирая вдруг сильно вспотевшую шею. – Я – динозавр! Старый, усталый динозавр, с которым уже ничего не возможно поделать – только пристрелить.

– Ну, надеюсь, до этого не дойдёт, – улыбнулся Беркутов.

– Ладно, – генерал рубанул рукой воздух. – Давай о деле. Значит так. – Он собрался и заговорил твёрдо и спокойно: – Паша был влюблён в этого Аркулова не на шутку, понимаешь?

Юрий кивнул.

– На Дзетте они много времени провели вместе. Он ловил каждое его слово, каждый жест и каждый взгляд! Поэтому, я думаю, он мог его узнать, даже при изменённой внешности.

– ...Вообще-то, Микамото говорила, что Аркулов звонил ей однажды и обещал далеко и надолго улететь, – чуть помолчав, припомнил Беркутов. – Но чтобы на Тэтатерру? Да ещё и без буфера?!

– Видно, решил рискнуть, – пожал плечами Самсонов. – С него станется. После того, что рассказал про него Паша, я уже ничему не удивлюсь.

– Хорошо, допустим. А как сам Аркулов? Он понял, что Паша его узнал?

– Паша говорит, что мог. Они перед кабинетом столкнулись и немного побеседовали. Паша ему не сознался, конечно, но Аркулов же не дурак, тоже небось по глазам читать умеет.

– Тогда надо брать его немедленно! Пока он не придумал, как снова... – Беркутов осёкся.

– Нет, Юра, не бойся, – успокоил его Самсонов. – Я не поставлю тебя в то положение, о котором ты подумал. Мы с тобой сделаем всё, что должны, и Аркулову сбежать не позволим. Да, он даст показания, которые... ну, ты сам знаешь... Но ведь Пашу-то мы с тобой, считай, уже отмазали, а что насчёт меня – так... есть же вещи поважнее личного благополучия какого-то старого динозавра! На Дзетте творится нечто опасное, явно из ряда вон выходящее. Кривочук или жертва, или предатель – скоро узнаем – но, в любом случае, с ним покончено. Поэтому нам нужен этот Аркулов. И да! – я же не сказал тебе главного, Юра: Аркулов пришёл на собеседование не один! С ним была девочка лет восьми-девяти на вид, якобы его дочь. Но если вспомнить, в чём мне признался Паша, то... ты... – у Самсонова на миг перехватило дыхание, – ты понимаешь, что это может значить?

– Чёрт... – только и смог сказать Беркутов.

– Да, – Самсонов кивнул и включил скрин, собираясь позвонить.

– Погоди, Василич! – вдруг остановил его помощник. – Погоди ты... с официозом. Давай, пока никто, кроме Пашки и нас с тобой, не знает, что Аркулов найден, задержим его своими силами, по-тихому, без спецназа и ордера. Поговорим с ним тут сами – глядишь, и придумается что-то... как разрулить твои проблемы!

– Вряд ли это вообще возможно, Юра, – разрулить мои проблемы, – покачал головой генерал, однако скрин выключил. – Аркулов сменил и-код, так что фамилия его теперь – Гутаковский, – он посмотрел на помощника и тот заметил, как мелькнула в глазах генерала надежда.

– О! Так мы уже и это знаем? Что ж ты сразу-то не сказал! – Беркутов улыбнулся. – Ай да Пашка, ну, молодец!

– Да это он случайно выяснил, – с плохо скрываемой радостью ответил Самсонов. – Пашка с девочкой познакомился ещё до того, как Аркулова увидел. Пришёл на собеседование, а она сидит возле кабинета одна, скучает, папаша в туалет отлучился. Пашка с ней заговорил, спросил, как звать, а девчонка ему по полной форме и представилась: Майя Гутаковская. Поболтали они немножко, пока наш фигурант из туалета не вернулся... И как только он явился, Пашка едва в глаза ему заглянул, как всё! – он это, говорит, сто процентов! А ещё знаешь, что сказал? – Самсонов усмехнулся.

– Что?

– Что это сам Бог помог ему обнаружить Аркулова.

– Вот и отлично! Пусть теперь и мне поможет. Пробью, где этот Гутаковский обретается, и возьмём его вдвоём с майором аккуратно, без шума и пыли! Привезём вместе с девчонкой. А там уж разберёмся, что эта звезда ксенобиологии знает, что может и какие показания даст.

– Майор... это который Бортков?

– Он самый. Человек проверенный, отвечаю.

– Ладно, – генерал кивнул. – Давай попробуем.

– Есть! Разрешите идти?

– Иди, – ответил Самсонов и, когда Беркутов уже нажал сенсор двери, вдруг позвал: – Юра!

Помощник остановился и развернулся, Самсонов быстро пересёк кабинет и протянул Беркутову ладонь:

– Спасибо!

Юрий пожал генералу руку.

– Ты не раз прикрывал мне спину, Саша. Да и Пашку твоего я вот таким, – Беркутов отмерил в воздухе сантиметров пятьдесят, – помню.

* * *

В одном из складских помещений исследовательской станции на Дзетте, на верхней полке стеллажа, мигнул красным огоньком небольшой, сантиметров двенадцать в длину и восемь в ширину, плоский, каплевидной формы серебристый предмет, помеченный чёрной буквой Z. Переданный по ГС каналу импульс с Земли разбудил процессор, и автономный модуль Зет очнулся, запустил сенсоры и осмотрелся, попутно проводя ряд тестов на правильность функционирования всех своих систем, после чего, расправив до того плотно прижатые к телу тонкие паучьи ножки, ловко поднялся на самый верх стеллажа и нырнул в вентиляционную решётку.

Двигался Зет очень быстро, и благодаря своей форме мог пролезть даже в узкую щёлку, так что он без задержки покинул склад и, используя соединявшую все помещения систему вентиляции, приступил к осмотру станции. Мобильность и малые размеры, системы анализа движения и распознавания объектов, а также искусственный интеллект ищейки позволяли роботу действовать самостоятельно и скрытно, проводя разведку в любых условиях.

Осмотр показал, что станция работает в штатном режиме, но не все сотрудники, занесённые в базу данных робота, на месте – начальник лаборатории Кривочук и сотрудник службы безопасности Степанов отсутствовали. Зет подключился к местной сети и нашёл в рабочем журнале запись о проведении испытания ЧДФ в полевых условиях. Запустив реактивные микродвигатели, Зет поджал ножки и по воздуху рванул на место испытаний.

Не найдя людей в указанном квадрате, робот быстро, но тщательно изучил землю и растительность. Из-за частых ураганов, деревья на Дзетте делились на два типа: короткие, толстые и прочные, невысоко торчавшие из земли конические "шишковиды" и длинные, повышенной гибкости тонкоствольные "ивушки", которые чуть что – ложились на землю и долго не поднимались, пережидая катаклизм, что делало заметными ведущие к реке следы нескольких человек. Робот двинулся по ним, записывая всё, что видит и слышит. Неподалёку от воды Зет наткнулся на явные признаки борьбы: похоже было, что на людей кто-то напал. Дальнейшее исследование показало, что топтавшаяся здесь группа существ разделилась на два маленьких отряда, ушедшие в разных направлениях.

Сперва Зет шустро побежал по менее заметному следу (максимум два человека) и вскоре обнаружил труп Степанова. Измерив температуру его тела, робот пришёл к выводу, что человек умер около трёх часов назад. Степанов был не просто сильно избит, его мучили и пытали, но причиной смерти стало не это, а почти полная потеря крови, которую выпустили через вскрытую сонную артерию. Земля вокруг была сухой, значит, кровь куда-то выкачали и забрали – с какой целью, Зету пока оставалось неясным. Юнифона при Степанове не было. Помочь ему уже не представлялось возможным, а след того, кто это сделал, оборвался у реки, поэтому Зет вернулся к тому месту, где следы расходились, и резво поскакал в другую сторону, куда силой, почти волоком, судя по сильно примятым кустам, двое существ тащили ещё одного человека.

Спустя пять минут Зет наткнулся на поляну, где всё указывало на долгое время пребывания нескольких существ. На поляне рос один из шишковидов – отметины на его коре и растревоженная возле корней земля говорили о том, что к нему был кто-то привязан, скорее всего – обычный человек, судя по глубине и расположению потёртостей от верёвок и силе нажима на почву. Кривочук! – успел сделал вывод робот, прежде чем на станции, где, как он отметил всего час назад, всё было спокойно и работа шла в штатном режиме, вдруг началось нечто невообразимое.

Перед тем, как покинуть осмотренные помещения, Зет, подключившись к местной сети, ввел заложенный ещё на Земле спецпароль, дающий право неограниченного доступа к связи внутри любого закрытого объединения работников станции. В результате находившийся в поле робот слушал всё, что передают друг другу сотрудники СБ, группа учёных, инженерно-технический персонал. Всё то время, пока Зет исследовал следы в лесу, обнаруживал и осматривал трупы, он не зафиксировал ничего необычного в проходивших на станции беседах и обмене информацией, как вдруг раздался чей-то хрип, и одновременно другой человек, говоривший по юнифону, прервался на полуслове и закричал. Крик заглушила стрельба, а спустя секунду на станции уже бушевал самый настоящий бой сотрудников СБ с противником, внезапно напавшим сразу на несколько помещений.

Если бы Зет был человеком, то испытал бы шок от стремительности, слаженности и полного безмолвия врага, атака которого сопровождалась только шумом и предсмертными криками людей, но Зет был роботом-ищейкой, поэтому не испытал ничего, кроме потребности немедленно уточнить новые поступающие данные, в связи с чем мгновенно поднялся в воздух и понёсся к станции. В полёте он упорядочивал и анализировал уже имеющиеся у него сведения и готовился к получению новой информации, стремясь максимально точно отразить всё, что он увидел, услышал, снял и понял, сделать выводы и сразу же, едва откроется ГС-канал, отправить полный отчёт на Землю.