355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Ольга Моисеева » Заповедник возможностей (СИ) » Текст книги (страница 2)
Заповедник возможностей (СИ)
  • Текст добавлен: 7 октября 2016, 13:50

Текст книги "Заповедник возможностей (СИ)"


Автор книги: Ольга Моисеева



сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 35 страниц)

Глава 2


Таблетка УКП в юнифоне заметно оживила беседу: первым делом выяснилось, что Ли – никакой не простой батрак, как думал Денис, а самый настоящий специалист по инопланетным формам жизни. Узнав, что можно перейти на родной язык, китаец стал болтать без умолку, выдавая самую разнообразную информацию: о себе, своей семье, как любит животных и выучился на ксенобиолога, а когда работы в Китае не нашлось, поехал в Россию, где общался со «сладким сотрудником» миграционной службы, а потом «насладился», когда устроился на работу в ксенопарк к Сагонину – «крепкому молодцу». Денис решил дать Ли хоть чуть-чуть выговориться и несколько минут просто слушал, как УКП, временами путая падежи и употребляя жутковато двусмысленные выражения, переводит его трёп противно высоким женским голосом с интонацией базарной бабки. Мужского варианта голоса УКП не имел.

Когда Ли перешёл на описание своей комнаты, Денис решил, что уже достаточно расположил китайца к себе, и, направив разговор в сугубо деловое русло, в итоге выяснил следующее.

Сагонин предупредил Ли дней за десять до появления паривчика, и всё это время китаец готовил вольер, заказывал овощи, фрукты и другую растительную пищу, подбирал материал для имитации привычной чуждарю окружающей среды, в общем всячески старался всё учесть и ничего не забыть. Однако прибывший паривчик не оценил его усилий и поразил китайца тем, что сразу забился глубоко под корягу, вместо того, чтобы залезть на неё и устроиться в очень удобно расположенной развилке. Это был словно какой-то новый, ранее незнакомый учёному миру подвид, со своими особенностями экстерьера и предпочтениями, одним из которых оказалось желание оставаться на полу, из-за чего и пришлось, в конце концов, постелить ему псевдосолому. С едой тоже обнаружилась странность: чуждарь ел не лёжа, как паривчик, а сидя, как земная обезьяна, и в гораздо больших количествах, чем положено, воды тоже пил слишком много. Такое было впечатление, что он съел бы и мясо, и рыбу, стоит только предложить. Но Ли ничего такого не предлагал, тут же заверил китаец, испугавшись, что Денис подумает нехорошее. Паривчику давалось всё строго по науке, так что заболеть, а уж тем более умереть из-за питания чуждарь не мог! Скорее всего, предположил Ли, паривчик был болен ещё до прибытия в ксенопарк, что и объясняет его неправильное поведение.

Именно поэтому Денис сейчас и сидел в ветеринарной клинике, где в отделении для инопланетных животных работал Олег Рудольфович Мыскинский – ксеновет, давший справку, что паривчик абсолютно здоров. Денис позвонил ему ещё вчера, сразу после беседы с китайцем, но был уже вечер, и дежурная медсестра ответила, что врач придёт только завтра.

Мыскинский отчего-то запаздывал, и Денису пришлось сидеть с полчаса в холле, но ожидание в мягком кресле оказалось приятным. Несмотря на небольшой размер помещения, как, впрочем, и всего отделения ксеноветеринарии, здесь было на что посмотреть. В стенных нишах располагались искусно подсвеченные террариумы и аквариумы с инопланетными сухопутными и водоплавающими животными приятного вида и красивой окраски, между нишами из подвесных кашпо вниз спускались плети земных вьюнов, а в углу притулился крохотный водопадик с прозрачными струйками воды и пёстрой галькой, такой чистой и круглой, что казалась искусственной. Денис встал с кресла, подошёл поближе и взял один камушек – на ощупь и по весу он был как настоящий.

– Здесь всё натуральное! – раздался сзади голос. – Я целую тонну перерыл, подбирая их по размеру и цвету. Красиво, правда?

Денис обернулся и увидел парня лет тридцати пяти, в свитере с нарочито растянутым воротником и узких шерстяных брюках с обвислыми по последней моде коленями.

– Великолепно, – согласился Денис. – Здесь вообще всё оформлено с большим вкусом, мне нравится!

– Я рад! – ответил парень и опустился на соседнее кресло с таким нарочитым изяществом, что Денис сразу заподозрил его в нестандартной сексуальной ориентации, что, в общем-то, не было редкостью среди стилистов и дизайнеров.

А этот модник был ещё и неонатуралом в последней степени: серебрящиеся сединой виски, якобы кариес на передних зубах и бугрящийся грибком ноготь большого пальца левой руки – тюнинг для настоящих фанатов, жутко дорогостоящий и, по мнению Дениса, весьма бестолковый. Ну, в самом деле, зачем тратить деньги на воспроизведение давно побеждённых болезней, если и дураку понятно, что они не настоящие? Где ваша логика-то, господа отчаянные любители всего натурального?

А вот брюки у этого неоната, похоже, действительно чистошерстяные, страшно даже подумать, сколько стоят, видать хорошо дизайнеры зарабатывают, если могут себе позволить такую одежду...

– И раз вам этот интерьер так по душе, – продолжил меж тем парень, удобно расположившись в кресле, – предлагаю прямо здесь и побеседовать. Вы ведь господин Кулаков из страховой компании?

– Верно, – подтвердил Денис. – А вы...

– Мыскинский Олег Рудольфович, – парень снова улыбнулся, сверкнув "кариесом", и, привстав, протянул руку. – Можно просто Олег.

– Денис.

Они пожали друг другу руки.

– Что ж, Денис, очень приятно.

"Изумруды" на стилизованном под деревянную диадему юнифоне Мыскинского то и дело вспыхивали зелёным светом, сигнализируя о вызовах, но хозяин не отвечал, невозмутимо продолжая беседу: – Так о чём вы хотите со мной поговорить?

– О справке, которую вы дали владельцу примата Паривчикова господину Сагонину.

– Справку о чём? – спокойно поинтересовался Мыскинский.

"Специально время тянет, или действительно не помнит?" – подумал Денис, а вслух уточнил:

– О состоянии здоровья примата.

– И что? – рассматривая свой "поражённый грибком" ноготь, спросил ксеновет. – Это моя работа.

– А то, что животное умерло спустя всего неделю после того, как вы дали справку о том, что оно абсолютно здорово.

– Серьёзно? – брови Мыскинского взметнулись вверх. – Примат Паривчикова умер?

– Странно, учитывая их живучесть, правда?

– Ну-у-у, – протянул ксеновет, откидываясь на спинку кресла. – В жизни всякое бывает, знаете ли... Возможно, неправильный уход...

– У Сагонина? Вы же были в его ксенопарке! И дали заключение о смерти этого чуждаря, что вы тут комедию разыгрываете! – разозлился Денис.

Мыскинский резко выпрямился, на секунду застыл, потом округлил глаза и затараторил:

– Ах, Сагонин! Сагонин, ну конечно! О боже, и как это я мог позабыть?! Примат Паривчикова... – Он сдвинул диадему вверх и яростно почесал лоб, оставляя красные полосы. – Вы меня извините, Денис, я просто... вчера я... ну, в общем, у меня такой вечер был сумасшедший... – ксеновет опустил глаза.

"Пить надо меньше и нейрокса жрать, – подумал Денис, с ужасом понимая, что Мыскинский и правда ни черта не помнит. – А то так и лицензию потерять недолго".

– Послушайте, Олег, а можно я спрошу вас напрямую? Обещаю, то, что вы ответите, останется между нами, тем более что и доказательств у меня никаких нет. И вообще, я же не из полиции, не из проверяющей организации и чужую работу выполнять не собираюсь, мне просто надо знать!

С минуту Мыскинский кусал нижнюю губу, разглядывая Дениса, потом сказал:

– Спрашивайте.

– Скажите честно, Олег, вы этого Сагонинского примата осматривали? Вы его видели?

– Лео сказал, что получил паривчика от человека, которому всецело доверяет, – чуть помолчав, ответил ксеновет.

– И очень хорошо заплатил, – продолжил за него Денис.

Мыскинский молча отвёл взгляд в сторону и в углах глаз проступили красные набрякшие сосуды.

– Что ж, спасибо. – Денис поднялся.

– Нет, подождите! – Ксеновет тоже встал. – Потом, когда примат неожиданно умер, Сагонин позвонил мне и срочно вызвал к себе в ксенопарк.

– Значит, животное вы всё-таки осматривали?

– Да мёртвый он был, мёртвый, чего там осматривать! Слушайте, это было в какую-то кошмарную рань – шесть утра, кажется, или даже полшестого, не помню, у меня тогда вообще выходной был!.. Я предложил отвезти его в нашу клинику для вскрытия, но Сагонин сказал, что сначала свяжется со страховой компанией, а потом позвонит мне.

– Но не позвонил.

– Нет, – покачал головой Мыскинский.

– Что ж, понятно. Вопросов больше не имею, всего доброго.

– И вам тоже всего хорошего, – с явным облегчением отозвался ксеновет.

Проигнорировав протянутую Мыскинским руку, Денис повернулся и вышел.

Ну и ну, думал Денис, садясь в мобиль, а дело-то обстоит даже хуже, чем он предполагал. Он-то думал, что Мыскинский, осмотрев паривчика по верхам, просто прошёлся по нему стандартным кибердиагностом, после чего и шлёпнул справку, что чуждарь здоров, а оказалось, этот горе-ксеновет животное вообще не осматривал! Продал Сагонину справку и пошёл на эти деньги в какой-нибудь ночной клуб нейроксом закидываться. Где уж тут потом об этом вспомнить! И заключение о смерти Мыскинский написал, явно ничего не соображая, да он в полшестого утра, в выходной, небось ещё пьяный был...

Ладно, чёрт с ним, этим любителем красивой жизни, всё с ним ясно... однако совершенно не ясно с Сагониным! Почему он-то так поступил? Неужели этот миллионер и серьёзный бизнесмен – владелец заводов, газет, пароходов – решил таким вот, прямо скажем, совсем незатейливым образом надурить страховую компанию, чтобы получить возмещение? Купил справки у дурака Мыскинского, а потом выкрал тело, дабы избежать вскрытия?.. Больно уж глупо... Глупо и шито белыми нитками. И потом, Сагонин любит свой ксенопарк, это видно: там всё сделано по высшему разряду, животные содержатся в прекрасных условиях, денег в эту коллекцию чуждарей вбухано немерено. Ксенопарк – предмет гордости Лео и зависти других толстосумов, и создан он не для того, чтобы зарабатывать, а для души, для престижа. Поэтому примат Паривчикова, наверняка, приобретался как редкий экземпляр, способный украсить коллекцию, а стало быть, нужен был живым, здоровым и красивым, задохликом ведь не похвастаешься... Но тогда почему Сагонин нормально чуждаря не обследовал?

Ответ напрашивается только один: паривчик был куплен незаконно, без таможенных и санитарно-карантинных документов.

* * *

В зале было тепло и приятно сумрачно. Внимательно оглядевшись, Аркулов уселся за свободный столик в углу и в строке поиска на вспыхнувшем перед ним виртэке набрал "Коньяк".

На экране появилась страница меню с такими сумасшедшими ценами, что Аркулов с минуту сидел с открытым ртом, пока до него не дошло, что все перечисленные коньяки настоящие, сделанные из натурального винограда и выдержанные в дубовых бочках.

"Коньяк-синтезир", уточнил Аркулов, и перед ним открылась отдельная страница с крепкими напитками, цена которых хоть и была приличной, но всё же раз в пятнадцать меньше, чем у предыдущих. Он заказал сто грамм, и на столешнице замигал кружок с надписью "18+", требуя открыть и-код, чтобы удостовериться, что заказчику уже исполнилось восемнадцать лет.

– Ё-моё! Да чтоб их испарило, этих выпендрёжников! – прошипел Аркулов, в планы которого сейчас не входило светить свои данные где бы то ни было. Он давно не захаживал в такие дорогие рестораны и привык, что в кабаках попроще и коньяки предлагают только синтезированные, и с подтверждением возраста никто не заморачивается. – Может, здесь ещё и кэшки не принимают?

"Чай-синтезир" – напечатал он в строке поиска и, выбрав "Зелёный жасмин 350 грамм", открыл кэш-карту. Загоревшийся на столешнице кружок с ценой погас. "Принимают", – вспотевший Аркулов с облегчением откинулся на спинку в ожидании чая – сильно хотелось пить. Ждать пришлось на удивление недолго: уже через минуту из центра стола выдвинулся поднос с изящным небольшим чайником и маленькой тонкостенной чашкой. Вместо агрессивной рекламной атаки из динамиков полилась негромкая приятная музыка.

Всё же в дорогих ресторанах есть свои преимущества, подумал Аркулов, пробуя чай – в меру горячий, очень ароматный и на вкус просто восхитительный.

Аркулов уже допивал вторую чашку, когда в зал вошла длинноногая брюнетка с роскошным бюстом и тонкой талией. Остановившись на пороге, она медленно обвела взглядом зал и, увидев Аркулова, улыбнулась. Он кивнул и улыбнулся в ответ. Теперь ему стало понятно, почему тот, с кем он договаривался об этой встрече, сказал: "О, не волнуйтесь, вы её ни за что не пропустите!". Да уж, что правда то правда. Все, кто сидели без силовушек, выворачивали шеи, следя, как Дева (так её сразу же окрестил про себя Аркулов) движется по залу, мягко покачивая округлыми бёдрами, обтянутыми нежно струящейся тканью шикарного платья.

Страшно подумать, сколько денег ушло на одежду и тюнинг этой корри. Идеально гладкая кожа и густые, сияющие волосы, заколотые крупным золотым гребнем, безупречная фигура и абсолютно правильные черты лица – сколько же ей пришлось перенести операций и процедур, чтобы добиться такого эффекта...

Дева подплыла к столику Аркулова:

– Константин?

– Да. Два-девять-три-четыре-восемь.

Корри опустилась в кресло напротив и пару раз коснулась сенсора силовушки, задав шестьдесят минут полной непрозрачности. Аркулов кивнул и оплатил услугу всё той же кэш-картой, после чего вокруг столика замерцало плотное синеватое поле, отсекая все шумы и посторонние взгляды.

– Деньги вперёд, – пропела Дева и коснулась своего воткнутого в волосы золотого гребня. В воздухе развернулся виртэк, на котором высветились жирные цифры.

– Сначала продемонстрируйте мне новый чип, – нахмурился Аркулов, показав, что на его кэш-карте есть нужная сумма.

– Какой ещё новый чип? – Дева схлопнула виртэк.

– С изменённым и-кодом... – Аркулов потёр лоб. – Или как? Вы ведь меняете мой идентиф-код?

– Разумеется. Я прямо здесь и сейчас уничтожу прежние данные и запишу новые.

– А-а... То есть прямо на старом чипе, что ли?

– Ну да! А вы как думали? Что я, получив деньги, располосую вам руку, выдерну старый чип и засуну свой? – Дева подняла соболиную бровь.

– Ну, я... – Аркулов замялся. – Неважно, что я думал, – в его голос вернулась твёрдость. – В любом случае, я бы хотел видеть, что беру.

– Увидите, когда я сделаю своё дело, – корри улыбнулась, сверкнув невероятной белизны зубами, и достала из сумочки помаду. – Но сначала оплата.

– А как я узнаю, то ли вы делаете?

– Придётся поверить мне на слово.

– Нет, так не пойдёт! Мне нужна гарантия, что всё будет работать.

– Тогда обратитесь в Государственный Центр Идентификационного Кодирования, – уже без улыбки произнесла Дева и, приблизив своё лицо к Аркуловскому, посмотрела ему в глаза таким жёстким взглядом, что у него зародилось подозрение: а не была ли раньше эта корри мужиком?

– Так вы будете платить, или мне сообщить об отмене сделки? – Она откинулась назад и, всё с тем же немигающим взглядом змеи, стала поигрывать помадой, перебирая пальцами с удивительной быстротой и ловкостью, как профессиональный фокусник, – от этого зрелища у Аркулова почему-то засосало под ложечкой. – В таком случае вас заставят заплатить приличную неустойку.

– Ладно, – чуть подумав, сдался он и открыл кэш-карту для перевода.

– Давайте руку, – получив деньги, проворковала Дева и нежно улыбнулась. Взгляд её снова стал женственным, а голос до дрожи сексуальным.

Аркулов протянул левую руку, и Дева сняла с золотистого цилиндра пластиковый колпачок.

– Будет неприятно, – предупредила она и активировала замаскированный под помаду прибор.

Это было не просто неприятно, Это было больно, причём чертовски. Врощенный под кожу чип так сильно разогрелся, что Аркулову мерещился дым, поднимавшийся от мигом побагровевшей кожи, и казалось, рука вот-вот вспыхнет синим пламенем. Он заскрежетал зубами, не в силах сдержать стоны, которые, к счастью, поглощались силовым полем вокруг столика.

Наконец, мучения закончились, и Аркулов, часто дыша, откинулся на спинку кресла, утирая льющийся пот. Левая рука мелко тряслась и горела огнём. Дева извлекла из сумочки тюбик реггеля, щедро выдавила на побагровевшую кожу и отдала мазь Аркулову.

– Спасибо, – прохрипел он, чувствуя, как адский жар потихоньку спадает.

– Проверять будете?

– Да, – кивнул Аркулов, открывая свой новый идентификационный код и выводя юнифон из режима ожидания.

– Вы что, скрините на очки? – Дева фыркнула и развернула виртэк своего юнифона.

Аркулов не ответил, изучая свои новые данные. Теперь он – Гутаковский Пётр Александрович пятидесяти четырёх лет, вдовец, имеет дочь восьми лет – Майю Петровну Гутаковскую. Жена, Гутаковская Илона Игоревна, скончалась полгода назад.

– Работает, – сказал Аркулов, включая виртэк своего юнифона, чтобы Дева тоже могла посмотреть.

– Не хотите что-нибудь выпить, Пётр Александрович? Я буду пятьдесят грамм водки. Чистой.

Точно бывший мужик, утвердился в своём мнении Аркулов и заказал Деве натуральную водку, а себе – сто грамм коньяка-синтезира. Кружок "18+" даже не зажёгся: стол автоматически считал уже открытый и-код.

– За удачное сотрудничество. – Дева чокнулась с Аркуловым и опрокинула рюмку в рот. – Отличная водка! Благодарю.

– И вам спасибо.

– На здоровье. – Она поднялась, изящным жестом прихватив сумочку. – До свидания.

– Всего хорошего. – Он выключил виртэк и тоже поднялся.

– Не провожайте, – бросила Дева, выскользнув из кокона силового поля.

Аркулов плюхнулся обратно на кресло и залпом выпил оставшийся в бокале коньяк. По телу прокатилась согревающая волна, расслабляя скованные стрессом мышцы, и новоиспечённый Гутаковский заказал ещё одну стограммовую порцию выпивки.

Смакуя коньяк, Аркулов связался с камерой в комнате Майи. Она мирно спала, к счастью, не под кроватью, как в прошлый раз, а нормально, как люди. Голова, правда, была накрыта одеялом, а голые ноги, наоборот, торчали наружу, но это ничего – температура в комнате двадцать два градуса, так что не замёрзнет. Он пригляделся к ногам и, нахмурившись, увеличил их изображение. Ё-моё, какие длинные пальцы, и большой снова отошёл в сторону. Аркулов недовольно причмокнул и взглянул на часы: до следующего приёма эвопрода ещё куча времени... Может, рановато он перешёл на трёхразовый приём? Хотя, с другой стороны, так оно вернее: при частом приёме эффект сильнее, но что именно закрепится, заранее не угадаешь, да и побочка сильно лезет... Ладно, оставим так пока. Время у нас ещё есть.

Раздался переливчатый сигнал. Аркулов закрыл свой юнифон и увидел на виртэке стола надпись: "До отключения силовой шторы осталось 10 минут. Продлить?"

– Нет, – сказал Аркулов, и надпись исчезла.

"А я в домике!.. – Аркулов усмехнулся, чувствуя, что уже пьян, – ...в домике ещё целых десять минут". Выплеснув в рот последние граммы коньяка, он уставился на приятное мерцание синего поля. Десять минут... Он оторвался от созерцания силовой шторы и, удостоверившись, что на кэш-карте ещё остались деньги, набрал с ресторанного юнифона личный номер, выбрав опцию "только звук".

– Алло?

– Миа, привет.

– ...Костя?

– Он самый... Ну, как ты, Миа, как дела? Как поживаешь?

– Что?! И у тебя...

– Подожди, Миа, не горячись!

– И у тебя хватает наглости спрашивать, как я поживаю? А я вот нормально поживаю, не померла, как видишь!

– Подожди, Миа, не кричи, послушай меня всего одну минуту! Я...

– Что?

– Я... Ты понимаешь, я скоро очень далеко и надолго улечу и хотел... – Аркулов умолк, вдруг обнаружив, что не знает, чего хотел. Чего?! Позвать её с собой? Сказать, что подкорректировал внешность, незаконно сменил имя, обзавёлся ребёнком и теперь сматывается в Тмутаракань, не хочет ли она с ним?!

– ...Я просто хотел услышать твой голос и... и...

– Да пошёл ты, Аркулов! – выкрикнула она, а следом громко тенькнул сигнал отбоя.

– ...извиниться, – продолжил он в пустоту оборванного соединения и, закрыв глаза, увидел её лицо. Вот она совершенно по-особому прищуривается, так, что разрез глаз почти не выглядит азиатским и одновременно морщит лоб, отчего на нём возникает глубокая вертикальная складка, Миа всегда так делает, когда расстроена. – Прости меня, Миа.


Глава 3


«Жаль, что мы пересекались здесь, а не в ксенопарке, – подумал Денис, шагая к стоянке делового центра. Ярко светило солнце, играя бликами на пластене парковочных ячеек, воздух был не по-осеннему теплым и сухим. – Там сейчас наверняка есть на что посмотреть...»

Организовать личную встречу Сагонина с представителем "МаКстраха" Кулаковым оказалось задачей не из лёгких, но Катя с ней справилась. Несмотря на недолгий по молодости опыт работы, у неё, видно, уже имелись собственные приёмы, потому что сам Денис так и не смог пробиться дальше Сагонинского электронного секретаря.

"Завтра в половине десятого", – появившись на виртэке, небрежно бросила Катя, стараясь казаться равнодушно деловой.

"Ах, Катюша, какая ты молодчина, просто супер! – в ответ возопил Денис и забросал её воздушными поцелуями. – С меня обед!"

"Это как минимум!"

"Как же тебе удалось?"

"Ну, как говорится: кто хочет, тот добьётся! – Катя заулыбалась, её напускная крутизна испарилась без следа. – Встречаетесь вы в Тринадцатом деловом центре, вот, смотри, это адрес и карта. У тебя будет максимум пятнадцать минут".

"Ага, понял. Спасибо тебе огромное!"

"Да пожалуйста! Обращайся, если что. – Щеки её порозовели. – И про обед не забудь".

А может, зря он держит её на расстоянии? Долго их роман, конечно, не продлится, но почему бы не позволить ей приблизиться, раз она сама так этого хочет?

"Да завтра и пообедаем", – пообещал Денис, и про себя подумал: "Или даже поужинаем..."

Однако теперь, после встречи с Сагониным, желание сблизиться с Катей как-то само собой растаяло, и приглашать её даже просто на обед уже совсем не хотелось... Может, завтра? Да, правильно, завтра. Потому что сегодня у него много других дел. Катя, конечно, молодец, что сумела договориться о встрече, но и он не зря ест свой хлеб: выбить из Сагонина, откуда у него взялся примат Паривчикова, тоже было весьма непросто!

* * *

Выделенные минуты быстро таяли, разговор всё не клеился, пока Денис не почувствовал, что если хочет от Лео хоть какой-то откровенности, то должен играть в открытую.

– Не понимаю, к чему этот разговор, – раздражённо говорил Сагонин, поглядывая на часы. Когда я получил паривчика, он был абсолютно здоров. Уход за ним тоже был правильным. Вы были в моём ксенопарке, имели возможность осмотреть вольер и убедиться в этом. Или вы что, можете предъявить мне претензии к условиям его содержания?

– Нет, – покачал головой Денис.

– Тогда в чём проблема? Вы экспертизу сделали? Что показало вскрытие?

– Мы не смогли провести вскрытие и установить причину смерти, – сознался Денис. – Тело примата пропало.

– Что значит – пропало? – Впервые за всё время разговора Сагонин посмотрел на собеседника с толикой интереса.

– Я предполагаю, что его украли. Поэтому и прошу вас ответить на мои вопросы.

– А почему я должен на них отвечать?

– Чтобы помочь мне найти тело. Иначе "МаКстрах" не сможет выплатить вам страховку.

– Ещё как сможет! – возразил Сагонин. – Тело пропало у вас. Вы забрали паривчика из ксенопарка, вы расписались в его получении. Так что пропажа тела и невозможность провести вскрытие – это ваша проблема, а не моя. Не хотите платить мирно, я подам в суд и получу с вас всё до копеечки.

– Что ж, в таком случае, "МаКстрах" будет в праве подать встречный иск.

– Не знаю, что вы там придумали, но уверен: мой юрист от ваших претензий камня на камне не оставит.

– Даже если мы докажем, что под видом примата Паривчика вы передали нам другое животное?

– Что???

– На фото и видео мёртвого чуждаря, сделанных мной в ксенопарке, отлично видны различия в строении его тела по сравнению с нормальным приматом Паривчикова. Вы в курсе, например, что у вашего животного на передних конечностях пять пальцев вместо положенных четырёх?

– Это какой-то бред.

– Я могу показать вам фото, и вы сами убедитесь. Там есть и другие отличия: отсутствие обязательной горбинки на носу, шерсть слишком светлая и без характерного зелёного оттенка.

– Возможно, это особенности конкретной особи, – пожал плечами Сагонин. – Я не обязан разбираться в таких тонкостях, да и вообще, разве может это ваше гадание по снимкам рассматриваться как серьёзное доказательство?

– Может, – твёрдым безапелляционном тоном заявил Денис, хотя вовсе не был в этом уверен. – А кроме того, у нас есть свидетели, утверждающие, что ваш чуждарь ещё при жизни вёл себя не как паривчик. Мы докажем суду, что предоставленное вами тело принадлежало не примату Паривчикова, и дело затянется.

– С чего бы это? Разве я должен был при заключении договора страхования доказывать вам, что примат Паривчикова – это примат Паривчикова? Нет. Я только обязан был документально подтвердить факт, что животное здорово, и я подтвердил, передав вам соответствующую справку от ксеноветеринара.

– Мы оба знаем, что Мыскинский за хорошее вознаграждение подмахнёт любую справку не глядя.

– Ничего подобного. Это исключительно ваши домыслы. У Мыскинского есть лицензия, так что для суда он не хуже и не лучше любого другого ксеновета.

– И всё же подача встречного иска со стороны "МаКстраха", наверняка, подвигнет суд провести проверку. И тогда у вас затребуют документы о прохождении приматом таможни и санитарно-карантинного контроля. У вас они есть?

– Суд не примет ваш иск. С какой стати? Я не обязан был при заключении договора страхования предоставлять вашей компании сведения, как и когда животное прошло таможню и санконтроль.

– Не обязаны, однако если чуждарь не проходил санконтроль, то получится, что вы намеренно скрыли факт, имеющий существенное значение при заключении договора, с целью сэкономить на стоимости страховки. Если такое выяснится, то договор будет признан недействительным. К тому же покупка чуждаря без этих документов противозаконна, а значит, будет ещё дополнительное расследование. Вам это нужно? Скандал, проверки, полностью парализующие работу вашего ксенопарка? Вопли ксенофобов, что вы подвергаете людей смертельной опасности, незаконно ввозя заражённых ужасными вирусами чуждарей?

– Послушайте, молодой человек, как вас...

– Денис Кулаков.

– ...Денис, я не желаю больше слушать, как вы тут пытаетесь свалить всё с больной головы на здоровую. Я абсолютно уверен, что приобрёл нормального паривчика, который не был ничем заражён. Но он умер, а вы, тупо профукав его тело, теперь всерьёз собираетесь ни за что не отвечать и ничего мне не заплатить? Нет уж, драгоценный товарищ, со мной этот номер не пройдёт! Полагаю, вы имеете представление, какие у меня есть связи и возможности не допустить этого?

Денис понял, что пора сбавить обороты и сменить тактику:

– Конечно! Вы, Леонид Алексеевич, уважаемый и известный человек, и как клиент нам очень дороги. Мы гордимся, что вы воспользовались услугами "МаКстраха", и вовсе не хотим с вами ссориться! Мы будем рады выплатить страховку и сотрудничать с вами в дальнейшем, но и вы нас... меня тоже поймите! Вот вы сказали – уверены в приобретении, а почему? Откуда у вас паривчик? Где на него документы? Просто ответьте на эти вопросы, тогда я, возможно, найду тело, и мы быстро разберёмся во всём без суда и внимания СМИ. Продавший вам чуждаря человек – пока единственная моя зацепка. Кто он?

Сагонин изучающе посмотрел на Дениса, потом сказал:

– Ваше время вышло, ну да ладно. Аркулов Константин Григорьевич. Это крупный специалист в ксенобиологии и человек, которому я доверяю. Чуждаря я получил от него.

– А вы спрашивали этого Аркулова, почему ваш паривчик умер?

– Хотел бы спросить, да не выходит.

* * *

Назвав киводу адрес, Аркулов откинулся на спинку сидения и прикрыл глаза, отсекая видеоряд рекламы, занимавшей каждый миллиметр внутреннего пространства такси. Звук, правда, никуда при этом не делся, но в голове слегка шумело от выпитого, и поочерёдный бубнёж клипов сливался с этим шумом в сплошной фоновый гул. Аркулову всё вспоминалась Дева, её высокая грудь и округлые, обтянутые платьем бёдра, как они покачивались в такт ходьбе, когда тонкая ткань обрисовывала каждую выпуклость и каждую впадинку её тела. Аркулов порывисто вздохнул: он хотел эту Деву, хотел секса, не виртуального, а настоящего, с живой женщиной... У него так давно не было женщины... Наверное, поэтому он и позвонил Миа. Ё-моё, и зачем он это сделал? Какой-то совсем нелогичный, глупый и ненужный риск! Ведь даже когда он думал, что умрёт, не стал звонить, а сейчас вдруг на тебе, понесло! Устал он, наверное, вот что. Устал, потому и не справился с эмоциями. Да и Бог с ним, ну, позвонил и позвонил, голос знакомый услышал, приятно. Приятно, что есть на свете хоть один неравнодушный к нему человек... Миа...

После Насти она была первой женщиной, с которой Аркулову было не то чтобы очень хорошо, скорее, просто спокойно, комфортно, ненапряжно. Этого, конечно, не хватило бы для серьёзных отношений, но там, на Дзетте, ему и не нужны были такие отношения. А может быть, не только на Дзетте, может быть, ему вообще, в принципе, не нужны такие отношения, раз за долгие годы он ни с одной женщиной так и не сумел испытать ничего, хотя бы отдалённо похожего на любовь. С Миа было удобней и легче, чем с другими, но это тоже не имело ничего общего с тем, что он когда-то чувствовал к Насте... И потом, разве смогла бы Миа принять то, чем он сейчас занимается, смогла бы понять его глубоко, по-настоящему, так, чтобы стать его второй половинкой?.. Нет... Однозначно нет.

Как, впрочем, и Настя. Ё-моё, Настя, Настя, ну зачем же ты так нелепо!.. Аркулов почувствовал, как под веками вдруг стало горячо. Проклятье! Столько лет прошло, почему же вдруг опять так больно?.. Это всё чёртов коньяк! Совсем раскиснуть заставил. Аркулов крепко зажмурился, тряхнул головой, прогоняя неожиданные слёзы, и они ушли, так и не прорвавшись сквозь сомкнутые веки.

В памяти всплыло помещение с ледяными гладкими стенами, голубовато-белыми и блестящими. Там всё было холодное и голубовато-белое. Аркулова подвели к каталке, накрытой белой простынёй.

"Вы готовы?" – спросил длинный тип в белом халате.

Аркулов не был готов, но всё равно кивнул. Тип откинул простыню, и горячая боль толкнулась под рёбра, ударила по лёгким, выбивая из них воздух. Аркулов задохнулся, ноги стали ватными, но он устоял. Ударившая под рёбра боль переместилась выше, в голову, и Аркулов судорожно то ли вздохнул, то ли всхлипнул.

"Да, – слова выдавливались с трудом, хрипло. – Это она... Это Настя".

Простыня опустилась, скрывая такое знакомое и в то же время неузнаваемое, словно заражённое витавшим в воздухе голубовато-белым холодом, лицо.

– Пункт назначения достигнут, – сообщил кивод.

Аркулов вздрогнул и открыл глаза. Видение рассеялось, но сердце колотилось, и подмышками стало мокро. Он давно уже запретил себе думать о Насте и научился подавлять воспоминания того времени, как вдруг на тебе!.. Давил, давил, а они живы, эти... призраки прошлого... И снова, через столько лет явились к нему как ни в чём не бывало... не к добру это!.. Ох, не к добру – он знал, он чувствовал!..


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю