Текст книги "Самая правильная ведьма. Трилогия (СИ)"
Автор книги: Ольга Смирнова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 56 (всего у книги 60 страниц)
– Смотри.
Ведьмочка аккуратно взяла коробочку и открыла. Внутри лежало кольцо – близнец того, что красовалось на пальце Тессы. Мира вынула его, повертела так и эдак – абсолютно идентичны. Тот же камень в центре, те же лепестки.
– Ты думаешь?..
– Ничего не думаю. Надо знать точно, а для этого отца порасспросить. Тогда и буду думать. А гадать что да как, не имея достоверных данных – пустая трата времени.
Мира бессмысленными глазами уставилась на стол. Что же выходит… как же так получается… кольцо, которое неизвестный – ой, ли? – поклонник подарил ее матери, близнец того, которое Дирьярд подарил своей дочке на семилетие. Примерно восемнадцать лет назад. Поклонник, что наслал на ведьму Мариссу проклятие… обрек чету Новиковых на ужасную кончину, а их дочь – на мучительную жизнь проклятой. Сложить два и два и получить четыре смог бы и идиот.
И зачем Мира вообще полезла в это дело? Сняла же проклятие, полюбила замечательного парня, и главное – он полюбил её; чего ей не жилось спокойно? Нет, полезла до правды докапываться, планы мстительные лелеяла, смутно и неопределенно, но все же. Истину жаждала установить, справедливость найти и наказать виновных в гибели ее родителей.
Доискалась? Нашла? Докопалась, ищейка недобитая? Узнала? Рада теперь? Счастлива? Вот и хорошо. Возьми с полки пирожок. Вполне вероятно, что он будет твоей последней трапезой в земной жизни.
Совершенно сбитая с толку неожиданным поворотом сюжета ее жизни, Мира не заметила, как Тесса куда‑то ушла. Очнулась только, когда хлопнула дверь. Обернулась. Тессы нигде не было видно. И слава Истине, вздохнула с облегчением, выносить общество этой девицы без того, чтобы вцепиться ей в патлы и потребовать вернуть обратно в империю Ион, становилось все труднее.
Ведьмочка сидела за столом, ковыряла пальцем скатерть интересного коричневого цвета, и меланхолично размышляла о наболевшем. Взгляд ее, бесцельно блуждающий по комнате, наконец, остановился на кровати, мягкой и такой манящей, застеленной шелковым, нежным даже на вид покрывалом, с двумя кокетливыми декоративными подушечками. Кремовый балдахин тяжелыми складками ниспадал вниз и почти у подножия кровати был умело перехвачен лентами. У изножья кровати стоял миленький пуфик того же насыщенного цвета. Ведьмочка подняла глаза вверх – балдахин крепился на раме под потолком, далее падал на прикроватные стойки… видимо, дизайнер этой спальни деньги свои отрабатывал на совесть, в отличие от дизайнера, нанятого ведьмочкой для обустройства собственной квартиры.
Глядя на это великолепие, Мира вдруг почувствовала, как же сильно устала за последние сумасшедшие дни и практически бессонные ночи. Словно загипнотизированная, ведьмочка встала со стула и направилась к постели. В этот момент ей ничего так не хотелось как лечь и заснуть. Отдохнуть от проблем. Разгрузить больную голову. Поспать… возможно, увидеть сказочные сны, в которых ее родители живы, а она выходит замуж за любимого… возможно, пожаловаться Тиму на очередную несправедливость, что приключилась с ней по вине Тессы… возможно, встретить того, кого с некоторых пор встречать очень не хотела… поспать… закрыть усталые глаза и окунуться с головой в волшебный мир сновидений, где только ты и твоя реальность… только твои желания. Они сбываются, исполняются как по мановению заклинания колдуна. Поспать и увидеть там, в глубине своего подсознания ответы на вопросы…
Миранда как сомнамбула дошла до кровати и рухнула на нее. Но тело не ощутило мягкости, а словно провалилось сквозь постельное белье, перины и каркас куда‑то вниз… глубоко – глубоко… туда, где еще никто до нее не бывал… в гости к тому, кто ее ждал уже давно…
Глава 10. в которой Мира сдаётся
Рич сидел в лаборатории и бездумно пялился в книгу. Книга была, несомненно, хороша и потому достойна большего внимания, нежели он сейчас мог ей уделить. Все сливалось перед глазами, буквы никак не желали складываться в слова, а слова, в свою очередь, в предложения. Но не потому, что колдун вдруг разучился читать, нет. Просто мысли его были далеко – Рич ожидал Касса. Он ожидал Касса с таким детским нетерпением, какого, пожалуй, не испытывал никогда в жизни. Он мерил шагами комнату, ерзал на стуле, считал пробирки на столе. Он успел бездумно пролистать больше половины имеющихся в лаборатории книг, а Касс все не появлялся. Молчала и Совесть, хотя Рич несколько раз пытался завести с ней разговор. Но вредная соседка, всегда отличавшая редкой болтливостью, на сей раз стойко его игнорировала.
До того, как взяться за книги, Рич прибрался не только в лаборатории, но и в квартире целиком. Помаялся на диване перед телевизором, помаршировал по кухне, и вновь вернулся в лабораторию. И только когда часы пробили пять, Касс соизволил появиться.
– Чего так долго? – рявкнул доведенный до состояния нервной тоски Рич, алчно глядя на бутылочку в правой руке ангела, заполненную почти до горлышка жидкостью непонятного цвета, и на… платок? Это еще зачем?
Последний вопрос он озвучил, на что Касс ответил:
– Так надо для ритуала. Собственно, друг мой, насколько мне пояснили знающие люди, это даже не ритуал, Лилу преувеличила. Есть специальное зелье, его ты можешь видеть у меня в руке. Есть заговоренный платок, который необходимо повязать на голову во время того, как ты будешь пить зелье. Далее необходимо выждать десять минут. И…
– И?.. – Рич в нетерпении подскочил к ангелу и хотел было выхватить платок, но Касс предусмотрительно отлетел к потолку.
– И. Не торопи меня. Итак, ты повязываешь платок на голову, выпиваешь зелье, ждешь десять минут. Что случится дальше – мнения расходятся. Думаю, тебе лучше поинтересоваться у Лилу, она‑то точно знает.
Не сказать, что Рич был в восторге от идеи пить незнакомое зелье. Он прекрасно осознавал возможные негативные последствия. Напяливать на голову дурацкий платок казалось еще глупее, но, по крайней мере, точно было безвредно. Всё вместе звучало как бред сумасшедшего, либо как чья‑то дурная шутка. Но поскольку он в своей лаборатории один и, соответственно, свидетелей его позора не будет, почему бы не попытаться? Кассу Рич доверял – раз ангел сказал, что выселение Совести можно провести подобным образом, значит, так и есть. Ангел никогда не врал – ни из обиды, ни из мести, ни из желания помочь. Он был честным до идиотизма. Настоящим, истинным ангелом – бескорыстным и полным искренней заботы о своем далеко не самом покладистом подопечном. Даже обидевшись, Касс помнил о своей "миссии". Ничто в мире не могло отвратить его от выполнения своих обязанностей, и не столько из чувства долга, хотя и это играло значительную роль, сколько из любви к живым вообще.
Другое дело – Совесть, вот уж кто не вызывал доверия совершенно. Наглая и беспардонная, неуважительная и способная на злые шутки. В общем, сестра Петра. Прямая противоположность Кассу.
Но что же делать? Попробовать или нет?
Противоречивые чувства буквально раздирали колдуна. Ему до дрожи хотелось избавиться от назойливой соседки, но ставить все на то, что она сказала правду, а не решила ему в очередной раз преподать урок, по ходу дела введя в заблуждение и Касса, он бы не стал.
И как поступить, на что решиться? Несмотря на грызущие сомнения, Рич размышлял недолго – в конце концов, второго шанса может и не быть. А вынужденное соседство надоело до чертиков. Да, он может опозориться, ну и пусть. Лучше сделать и пожалеть, чем не сделать и тоже пожалеть, но в тысячу раз горше. В конце концов, шансы – пятьдесят на пятьдесят.
– Давай сюда свое зелье и платок, – буркнул Рич и требовательно протянул руку.
– Пожалуйста, мой друг, не стоит благодарности.
Если Касс рассчитывал этой фразой пробудить в колдуне угрызения совести, то напрасно. Рич даже не услышал, что сказал хранитель. Он с опаской и вожделением смотрел на бутылочку, которая в данный момент была символом его освобождения.
Касс вздохнул и поставил бутылочку на стол, туда же отправился платок. Стоило вещам коснуться деревянной поверхности, они словно по волшебству обрели плотность. У Рича от нетерпения засверкали глаза, а губы разъехались в улыбке.
– Эх, была не была, – пробормотал он, повязывая на голову платочек в крупный горошек и напрочь отказываясь чувствовать себя при этом дураком. Подумаешь, выглядит в нем достаточно странно, этакой психованной мужской версией собственной бабули, кого бы это волновало! Главное – эффективность. Оставалось надеяться, что она окажется стопроцентной.
Рич взял зелье, осторожно откупорил бутылочку, понюхал. Поболтал немного, пристально глядя на жидкость, и уточнил:
– А что туда входит?
– Увы, мой друг, этот я не знаю…
– Почему‑то я так и подозревал. Ладно. Пью и жду десять минут, так?
Касс кивнул:
– Да, так сказал мне…
… Рич махом высадил бутылочку, скривившись, заставил себя проглотить отвратительное на вкус зелье…
– …Петр…
– …Кто?!
…Вот доведут. Доведут они беднягу Рича до ручки своими шуточками. Сколько можно над ним издеваться?
* * *
Как только ощущение полета прошло, сонливость и отрешенность слетели с Миры, как шелуха. Девушка вновь стала бодрой и энергичной. И очень – очень испуганной. Оглядевшись по сторонам, она поняла, что находится в узком темном коридоре. Но, богиня, что это был за коридор! Вместо кирпичных стен – мерцающая тьма, бездонная, ужасающая. Гладкая, ровная, будто стеклянная, поверхность, а под ней – живая тьма. Она двигалась, шла волнами, возмущалась и рвалась за грань. Яростно искрила, пытаясь во что бы то ни стало сомкнуться вновь, уничтожить проход, но что‑то не давало. Заклинание? Амулеты? Что это за жуткое место? Из‑за рваного света магических шаров, плавающих под потолком, тени казались живыми. Под ногами – Мира едва удержалась, чтобы не заорать во весь голос – та же тьма, беснующаяся и кровожадная, отчего было ощущение, что её вот – вот засосет вниз, в черное небытие.
Как она очутилась здесь? Куда идти? И что ее окружает? Что это за гадость темная?
Недавнее путешествие по лабиринту и связанные с ним воспоминания мгновенно всплыли в памяти. Коридор был не тот, но разве это что‑то меняло? "Отставить панику!" – прикрикнула на себя Мира. Думать логически было трудно, но пришлось.
Последнее, что ведьмочка помнила – как пошла к кровати с намерением поспать. Почему её вдруг так начало клонить в сон – вопрос отдельный и, наверное, не самый важный в данный момент. Или все‑таки важный?
Мира сцепила руки, нервно повела плечами и еще раз огляделась по сторонам. К сожалению, таблички со словами "До выхода – триста метров" и указательной стрелочки обнаружить не удалось. Зато выяснилось, что в обе стороны – сколько хватало глаз – коридор одинаково мрачен и негостеприимен. Никаких дверей и окон. Ничего, что могло бы послужить ориентиром или указать направление движения. И никого. И опять в голову полезли навязчивые мысли о лабиринте…
Стоять на одном месте смысла не имело. Но и добровольно шагнуть по этому черному буйству Мира не могла. Повернулась всем телом вправо, затем присела, чтобы получше рассмотреть, что под ногами вместо пола, и попытаться понять, насколько оно безопасно.
– Эээй, красота! – раздался откуда‑то сзади и снизу мужской голос. – Нам воон тудааа…
Эти растянутые гласные и безумные нотки в голосе она сразу узнала. Крыс! Зажав рот ладонью, чтобы не завизжать от испуга и омерзения, она обернулась. За спиной, присев на задние лапки, был крыс. Его глазки блестели, в них безумно танцевали сполохи света шаров, что делало его похожим на демоническое создание. Белые клычки были ощерены в подобии улыбки, а передние лапки судорожно подрагивали. На правом ухе красовался кроваво – красный бант.
Подавив усилием воли – она в свое время прикосновение василиска смогла выдержать! – недостойный порыв отпрянуть, ведьмочка спросила немного дрожащим голосом:
– И вам добрый день. Чем могу быть полезна?
Как этот мутант – переросток здесь очутился? И опять же – здесь – это где? В потайном ходу под замком? Раз не поленились лабиринт соорудить, так почему бы кротами себя в полной мере не почувствовать и не прорыть еще один туннель? Или это просто неисследованная ею часть пресловутого лабиринта? Но что за странные стены? И почему вход сюда находится в кровати Тессы? Вот уж глупость несусветная. Только идиоту придет в голову сконструировать подобное. Спать‑то все равно где‑то надо. А две кровати в одной спальне – несколько нездорово выглядят. Наводит на нехорошие мысли – не одни, так другие.
– Пойдеооом со мной… – загундосил крыс. И вдруг подпрыгнул высоко вверх и шлепнул лапкой по мирандиной ноге: – Пшла! Пшла! Предательница! Соблазнительница! Змеюка! Тварь болотная! Пшла за мнооой… Я тебя отведууу, отведу на болооота, я тебя откормлююууу… больно жрать мне охооотааа!.. Туда… отведу… как было приказано… Хозяин! Хозяин! Она мне… не нравится… но хозяин приказааал… отвести…
Красный бант на ухе крысеныша истерично затрясся в такт движениям его головы.
– К – куда отведешь? – Мира, впечатлившись этим представлением, начала заикаться. – Что за хозяин? Что вообще происходит? Где я?
Крыс интенсивно задвигал усиками, заперебирал передними лапками и провыл:
– Сколько я зарезаааал… сколькооо… перерезааал… сколько еще тварей загрызуууу…. Всех зарою рядооом… чтобы вы знали… гадыыы… и на землю рыхлую нассс….
Пронзительный голос крыса отражался от стен и бил по ушам так, что барабанные перепонки лопались. Девушка зажала уши руками, но это мало помогло.
– Миленький! – взмолилась Мира. – Давай по существу. У меня от твоих песнопений голова раскалывается. Чуть потише можно?
Крыс хрюкнул и прибавил громкости и чувства:
– Аааа, здравствуйте тролли вот такой вышины… аааа… здравствуйте твари вот такой ширины… ааааа… вампирюги и уроды… аааа… не водить вам хороводы… аааа… все вы сдохнете сейчас… аааа… расчленю тогда я вас…
Миранда всхлипнула, когда голос крыса с легкостью преодолел болевой порог, взлетел, особенно на последнем, невероятном по силе "Аааа", до 200 децибел. На глаза навернулись слезы. Нога ее – вот Истина! – сама собой, рефлекторно ушла назад, беря основательный размах, и со свистом понеслась вперед, прямо на балдеющего от собственного таланта крыса, который в экстазе закатил глазки и поднял острую мордочку вверх. Попала Мира точно – прямо в мягкий беззащитный живот.
Крыс задушено пискнул, хрюкнул, крякнул и, словно ракета класса "земля – стена", взлетел в воздух, шмякнулся о преграду и ковриком сполз по мерцающей тьме. "Твердая, как и пол", – отметила Мира, с облегчением отняв руки от ушей. Набралась смелости и подошла к оглушенному обладателю незаурядных вокальных данных. Пол выдержал нагрузку, хотя мерцание усилилось и где‑то там, в далекой глубине взъярились волны. Мира запретила себе смотреть вниз и задаваться опасными для спокойствия вопросами.
Преодолев брезгливость, она потыкала в зверька носком кроссовки. Как‑никак, мерзкий крыс был ее единственной связью с неизвестным "хозяином" и путеводной ниточкой.
– Эй, ты жив?
Крыс жалобно вздохнул и приоткрыл мутные глазки:
– Никто меняааа не любит… никто не пожалеееееээт… враги меня погубяяааат… и налысо обреююууутт… Я им покажу… я им такое покажу… всем… враги, кругом одни враги… их надо бить, бить, бить, убивать! Я их задушу… четвертую… я им за все отомщууууу…
Миранда угрожающе занесла ногу, и крыс замолк. Поводил носиком и спросил вполне вменяемо:
– Чего стоишь? Тебе особое приглашение нужно? Руки в ноги и пошла.
– Но… куда? Где мы?
– Куда… где… тупая, что ли? Идти – туда, – и бессильной лапкой указал направо. – Мы – тут. Или здесь, выбирай, что больше нравится. Ой, цветет ромаааашка… рядом бродит тролль… вкусная кака…
– Заткнись! Заткнись немедленно! – Мира не поленилась наклониться и шлепнуть крысеныша по носу. Зверь обиженно взвыл и затих. Ведьмочка пребывала в полной растерянности – в прошлый раз столь сногсшибательных вокальных и поэтических дарований она в крысе не обнаружила. Только злобу на весь мир и нескрываемую агрессию. Откуда на ее многострадальную голову взялась эта творческая жилка?
– Ты сдохнееешь, – провыл крыс, поднимаясь с пола и забавно отряхиваясь передними лапками. – Сдохнешь… и все вокруг сдохнут… а я один останусь… я и хозяин… мы будем жить вместе… всегда везде вместе… это будет счастье…
Оставив без внимания эти сомнительные порывы крысиной душонки, Миранда двинулась в указанном направлении. При этом так старательно не смотрела вниз и по сторонам, что глаза разболелись. А вслед ей летело тягучее и душещипательное:
– Сижу под землеююуу… в темнице сырой…. вскормленный для супа… крысеныш младоооойй йой – йой!.. красы невозможнооой… ну всем он хорооош…
Окончание песни Мира не расслышала, но не сильно об этом сожалела. Мысли ее перескочили на Тима, оставшегося в империи Ион. Узнал ли он, что ее занесло в Калерию? Переживает ли? Сможет прийти за ней в нужный момент? Успеет ли? И как она будет перед ним оправдываться за сделанную глупость – в очередной, Истина знает, какой по счету раз?
Полная самых мрачных предчувствий, Миранда шла уже минут десять, а коридор все не заканчивался. Интересно, куда ее выведет? И кто ее ждет? Что за хозяин, о котором упоминал сумасшедший крыс? И к чему эти песни? Похоже, зверюжке кирпич на голову упал, и не один, а целый поддон.
Не успела она поломать голову над очередными загадками, как практически уперлась в дверь. И вот готова была поклясться, что еще секунду назад этой двери здесь не было. А был нескончаемый, страшный коридор. Волшебство? Или это у нее уже крыша поехала от переживаний?
Сердце противно сжалось, когда Мира поворачивала ручку. Можно было, конечно, малодушно развернуться и дать стрекача, можно было постоять и подумать, прикинуть так и эдак, посомневаться, стоит ли вообще туда заходить, но результат все равно был бы один. Сколько не оттягивай страшный момент, момент Истины, он настанет, хочешь ты того или нет. Ведь не зря ее непонятным образом перенесло в это жутковатое место. Кому‑то пришлось постараться, а значит, юли – не юли, а выбраться самостоятельно без потерь не удастся. Так не лучше ли покончить с неопределенностью, выяснить все до конца, чем томиться и трусливо бегать по коридорам в надежде отыскать несуществующий выход.
Дверь отворилась, и Миранда шагнула внутрь.
* * *
– Верни меня на землю! Верни меня, боги все побери, на землю немедленно!! Кассиопей, я с кем разговариваю? И почему этот троллий платок не снимается? – Рич остервенело подергал ткань. Она затрещала, натянулась, но отходить от головы соглашалась только вместе с его шевелюрой. И это было очень больно. Поэтому после нескольких попыток Рич на это дело плюнул и вновь обратил свой гнев на истинного виновника, то есть на Касса: – Верни меня на землю! Немедленно! Ты ангел или кто? Ты что мне подсунул?! Истина, и это называется ангел – хранитель…
Наоравшись всласть и охрипнув, Рич решил немного передохнуть. Он висел вверх ногами под потолком вот уже несколько минут и любовался на люстру, за которую зацепились его штаны. Люстра была пыльной настолько, что даже лампочки разглядеть не представлялось возможным. Но заметно это было только отсюда, сверху. Попутно колдун гадал, какое же зелье подсунул ему этот мелкий пакостник Петр. Эффект уменьшения веса тела – это понятно, но не будет ли еще какого отсроченного воздействия?
Наверное, было довольно забавно наблюдать за выражением лица колдуна, когда он понял, что отрывается от пола и подлетает к потолку. И весьма вероятно, некто рыжий и его противная сестрица животики надорвали от смеха, следя за тем, как Рич, неловко суча конечностями, пытается перевернуться, дабы принять естественное для живого тела положение – ногами вниз. Получалось из рук вон плохо, ибо опыта в подобных делах он не имел, а центр тяжести оказался почему‑то совершенно не там, где ему положено быть. Повисев некоторое время головой вниз, колдун понял, что долго он так не протянет. Отдельного описания заслуживают усилия, предпринятые Ричем для того, чтобы приблизиться к окну. Потихоньку, держась за шторы, он сумел перевернуться и огляделся. Первое, на что он обратил внимание, был его собственный ангел – хранитель. Касс выглядел жалко: голубые глаза полны настоящих слез, губы кривятся, будто он силится что‑то сказать, но не может. С отчаянием хранитель следил за передвижениями Рича и понимал, что не в силах ему помочь.
А Рич, в свою очередь, проклинал Совесть с ее причудами, рыжую скотину, которая ей приходилась родственничком, и собственную доверчивость. Надо было, надо было понять, что так просто изгнать соседку не получится. Неспроста она сотрудничать взялась, опять жизни его учить вздумала. Вот стерва! Все это, и еще многое другое успел высказать Рич, перемещаясь от стены к стене, собирая все углы и полки и отборно матерясь. Попутно он пытался придумать, как же ему спуститься вниз. Без магии. Самостоятельно, ибо позориться больше, чем есть, зовя на помощь младшенького, он не желал категорически.
"Ричмонд, твой словарный запас меня иногда просто поражает, – вдруг подала голос зачинщица данной ситуации. – Ты бы… заткнулся, что ли…"
– Я заткнулся? Это я должен заткнуться, по – твоему? Какого хрена ты напоила меня этой гадостью?
"Хмм… друг мой… недорогой, кто ж виноват в том, что тебя так легко обмануть? И кстати, платочек тебе очень идет. Интересно, где Петруша его отыскал?"
Рич в сердцах саданул кулаком по стене и тотчас пожалел об этом: по инерции его швырнуло в противоположную сторону и чуть не вынесло в окно. Закрытое. Однако в последний момент столкновения удалось избежать. Словно кошак, которого пихают в воду, а он, спасая свою честь и достоинство, растопыривает лапы в стороны и впивается когтями в бортики ванной, колдун распластался по окну, упершись руками и ногами в раму. Это потребовало определенных усилий, потому что шторы сильно мешали.
– Ты… значит, опять война? – уточнил Рич – так, на всякий случай – отлепляя себя от оконного проема и по стене передвигаясь к двери.
"Отчего же, дурилка картонная, ты мне надоел. Я от тебя ухожу. Сама".
– Но… – Рич не поверил своим ушам. – Как уходишь? Ты же не можешь сама…
"Видит Истина, ты – первый на моей памяти доверчивый колдун! Остолоп, а не колдун! Дело в словах, а не в зелье! – воскликнула Совесть. – С другой стороны, молодой ты еще… я‑то привыкла иметь дело с теми, что постарше…Ты действительно мне поверил? Слушай, может мне в театр пойти? Стану великой актрисой! Это ж какие деньжищиии, и прославлюсь на всю империю…ладно, держись, я выбираться сейчас буду…"
– То есть…
Рич не смог договорить, потому что в это мгновение у него онемели щеки. В голове зашумело, перед глазами поплыла чернота. Тело охватила такая слабость, что не изображай Рич из себя бабочку, рухнул бы на пол. Не успел он толком испугаться или возмутиться, как ощутил, что внутри у него словно что‑то взорвалось. Стало очень больно, но кричать Рич себе запретил из принципа – легковерный или нет, молодой или не очень, но он колдун и выказывать слабость перед недругом казалось предательством самого себя.
Боль длилась всего лишь мгновение, затем отступила, и Рич облегченно вздохнул. Поморгал – зрение постепенно возвращалось, онемение прошло. Соответственно, возник вопрос – что это с ним было? Неужели избавился?.. Об этом колдун даже помыслить боялся, так как в противном случае разочарование было бы поистине невыносимым.
– Ты как, друг мой? – полным скорби голосом пропел Касс, оказываясь рядом с Ричем и встревоженно заглядывая ему в глаза.
– Как, как, – передразнил его Рич, ощупывая себя на предмет не замеченных ранее повреждений, – Каком кве… хммм… то есть, я хотел сказать, не очень хорошо. А что случилось, ты не понял?
– Лилу ушла, – патетично заявил Касс и возвел глаза к потолку.
– Вот так просто? Безо всякой помощи со стороны? Сама?
Ангел горестно кивнул.
– Не совсем сама, но и без зелья с платком мы бы обошлись. Насколько я понял, Петр заклинание, привязывающее ее к тебе, снял – а это пара слов, не больше. Увы, меня ввели в заблуждение. И кто? Мой самый лучший друг и… она. Та, что призвана наставлять и поучать. Как такое может быть? Куда смотрят боги? Почему дозволяют случиться подобной несправедливости?
– Забей, – ровно посоветовал колдун и снова подергал платок. Увы, он сидел как приклеенный. Вполне вероятно, что так оно и было на самом деле. – Ничего криминального не произошло.
Касс ахнул:
– Как это не произошло? Как это не произошло? Ты хоть понимаешь, насколько гнусен по сути поступок моих… друзей? Ты представляешь, как я им доверял? А они… а они… обманули, надругались над святым для каждого живого и не только – доверием, честностью. Как жить после этого?
У Рича было своё мнение на этот счёт. Да, его, как бы это помягче выразиться, нахлобучили, как студента – первокурсника на посвящении; да, была пара моментов, когда ему хотелось придушить нудную заразу и ее фантазера – братца; да, все прошло далеко не так гладко, как хотелось бы, но…
Но. Во – первых, главной цели он достиг – от Совести избавился. Во – вторых, позор его никто не видел, и если Истина поможет, не увидит. В – третьих, он в любом случае все это переживет. Только вот платочек бы этот отодрать как‑нибудь, а то раздражает сильно…
– Увы и ах моей глупости и наивности… как можно, я вопрошаю у вас, боги, как можно быть настолько бессердечными? Как можно решиться на обман лучшего друга и не сложить после этого свой нимб?
– Вот только не надо плакать, – нахмурился Рич и вновь направился к двери. – А рыжий случайно срок действия зелья не уточнил?
– Нет…
– А спросить у него можешь, а то у меня уже все внутренности перемешались. Хотелось бы знать, когда это все закончится. Хотя бы примерно.
– Но… ты… ведь… они же так с тобой поступили! С тобой и со мной! Это подло!
– Слушай, друг, – сказал Рич, вытягивая себя на руках через дверной проем, – ты бы поменьше страдал, и побольше думал. Глядишь, и жизнь наладится. Ну, обманули, что с того? Рыжего позови.
– Не могу. Я еще не закончил обижаться.
– Слушай, сюда, умник. Немедленно зови своего дружка, иначе я… сделаю что‑нибудь нехорошее, – вполне серьезно пригрозил Рич. И хотя он и сам не знал, что именно сделает, если ангел не подчинится, твердая уверенность, звучавшая в его голосе, заставила Касса горько вздохнуть и ответить:
– Х – хорошо, но только учти – я делаю это против своей воли.
И с возмущенным хлопком исчез.
* * *
В небольшой комнатке, куда попала Мира, было довольно светло – от огня в шикарном камине справа от нее. Напротив камина стояли миленький диванчик и стеклянный столик с двумя чашками и чайничком. Рядом с диваном пристроилось уютное кресло. Только низкий потолок и отсутствие окон создавали весьма гнетущую атмосферу. И ещё, возможно, глухое мерцание стен, но ведьмочка уже немного привыкла. Она сцепила руки вместе, набрала в грудь побольше воздуха и только открыла рот, чтобы известить неизвестного хозяина о своем прибытии…
– Заходи, девочка. Не бойся. Я не кусаюсь. – Прозвучало откуда‑то из единственного темного угла. Голос мужской, хрипловатый. Мира подумала, что любой уважающий себя злодей должен иметь подобный угол, откуда очень удобно пугать беззащитных ведьмочек. – Ну же… ты так уверенно открывала дверь. Я подумал, что смелости тебе не занимать. Как впрочем, и упорства.
Мира потопталась на месте, стараясь незаметно разглядеть собеседника. Пустое. Его фигура сливалась с темнотой как будто нарочно. Это сильно нервировало и пугало. Откуда взяться добрым намерениям у того, кто прячется в тени? И что неизвестному от нее может быть нужно?
– Довольна собой? Довольна, я же вижу… Признайся. Разгадала все загадки. Справилась со всеми трудностями. Преодолела все препятствия. Нашла меня. Нет, не стоит делать удивленные глаза. В душе ты знаешь ответ на главный вопрос. Не лукавь, тебе это не идет. Не притворяйся дурочкой. И да, позволь мне тебя поздравить. Ты выиграла. Я проиграл. Вопрос: что в связи с этим ты намерена делать?
– Кто вы? – спросила ведьмочка, чтобы сказать хоть что‑то. Внутри все противно сжалось от столь многообещающего начала. Не так она представляла себе главный разговор – если, конечно, это был он. Не так.
– Позволь представиться тебе официально – Дирьярд Новиков, ныне Штейн, взял фамилию жены. Твой родной дядя, брат Рида. А ты изменилась… выросла… но это понятно. С момента последней нашей встречи прошло уже более восемнадцати лет. Ты меня и не помнишь…
Эти слова вкупе с выходом самого мужчины из тени произвели эффект разорвавшейся бомбы, как бы банально это не прозвучало. И можно сколько угодно говорить, что Мира подозревала правду еще до того, как очутилась в замке. Не могла не догадаться, все слишком совпадало, а дурой она всё‑таки не была. И можно сколько угодно указывать на то, что у нее было время свыкнуться с ужасной мыслью, осознать, переварить, утрамбовать в мозгах, разложить по полкам и тому подобное. Можно также попенять Мире на излишнюю чувствительность и эмоциональность. На то, что замерла сусликом, вместо того, чтобы смело бомбардировать Дирьярда вопросами о произошедшем пятнадцать лет назад. На то, что растерялась, хотя основательных причин для этого не было – ведь она знала, знала заранее! Не могла не знать!
И все же услышанные из его уст слова поразили девушку в самое сердце. Значит, все правда? Не зря искала? Все это было не зря?.. Значит, Дирьярд знал об их с Тессой приходе, раз перенес Миру сюда. Значит, разговор все ж таки состоится и ее новоиспеченный дядя расскажет, что произошло давным – давно? Поможет выяснить истину до конца? Найти и, чем богиня не шутит, покарать убийцу ее родителей? Если, конечно, это не он сам…
Да, с одной стороны ведьмочке не терпелось задать ему свои вопросы, с другой – она очень боялась услышать ответы на них… потому что подозревала, что уже знает эти треклятые ответы, и ничего утешительного в этом знании не находила. Но не спросить уже не могла – слишком далеко все зашло, и малодушничать не имело смысла.
– Оч – чень приятно… – начала она тонким голоском, мысленно отвешивая себе бесполезные затрещины, – Миранда Новикова, ведьма… ну вы и так знаете… Но… Как я здесь оказалась? И вообще, где я?
– Ты в Моем Мирке. Добро пожаловать. Я редко приглашаю сюда гостей. – Дирьярд прошел к камину и сел на диван. Мире жестом было предложено присоседиться рядом. Нехотя девушка подчинилась, прекрасно понимая, что если не сядет по доброй воле, ее притащат за шкирку. Колдуны, они излишней вежливостью по отношению к окружающим не страдают.
– Две заглавные буквы? – спросила, устраиваясь как можно дальше от дяди, коршуном следящего за каждым ее движением. – Мания величия? Комплекс Истины в высшем проявлении? Не боитесь в дурку загреметь? – Мира нервничала – а кто бы не нервничал на ее месте? – поэтому опять скатилась до любимого стиля общения. Поймала себя на желании говорить о чем угодно, только не о цели визита. Даже погоду могла бы обсудить в родной империи и цены на хлеб. А что? Очень злободневные темы, особенно в свете последних разработок магических лабораторий…
