Текст книги "Самая правильная ведьма. Трилогия (СИ)"

Автор книги: Ольга Смирнова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 53 (всего у книги 60 страниц)

Глава 8. в которой Мира ищет ответы, а Тим ищет Миру

– Позови немедленно своего… ангела, – было первое, что услышал Рич от младшенького, когда тот – в своих лучших традициях, без предупреждения, спасибо, что без гостей, и почему‑то с мокрой головой – вывалился из портала в гостиной. – Это очень срочно. Немедленно.

Когда Тим влетел домой, то Миранды, как собственно и Тессы, уже след простыл. Ушла ли она по собственной воле или колдунья постаралась – Тим судить не брался. Но его и не очень это интересовало. Другой вопрос – куда они ушли? Все внутри кричало, что в соседнюю империю, а не за туфлями в магазинчик на углу, и Тим не мог просто отмахнуться от дурного предчувствия. Стражник не ошибается. Они не ошибаются.

Что делать? Про то, что он оставил рабочее место без предупреждения и что его ждет за это после, Тим старался не думать. Потом разберется, когда Миранду вернет. Кроме того, если он верно догадался, то вместе с Мирандой найдет и убийцу ее родителей и ведьмы Серафимовны заодно.

Теперь другое. Как попасть туда, куда попасть не так просто? А именно – в замок отца Тессы? И как у самой колдуньи хватило силенок открыть портал? Или она врала, когда говорила, что не может его построить? Или помог кто‑то? Кто? Рич? Вряд ли. Ладно, отложим, вопрос не приоритетный.

Тим вновь сосредоточился на том, как бы ему… им… попасть в Калерию и не промахнуться слишком сильно. Да, конечные координаты они помнили, но это была спальня Тессы, куда без приглашения заявляться не так уж… вежливо. Это во – первых. Во – вторых, не факт, что им удастся прорвать защитный купол с ходу, не размазавшись об него как мошка о лобовое стекло гоночного болида. Именно второе соображение удержало Тима от открытия портала, ибо вежливость – это, конечно, важно, но жизнь Миранды – важнее.

Им срочно нужно в Калерию. Неважно, как. Им нужны координаты и да случится там веселье… как в старые добрые времена, когда смертные не были отягощены соображения морали, не были скованы условностями до такой степени. Когда пиры устраивались на настоящих костях, когда кровь и смерть были единственным развлечением толпы, когда они упивались своей властью и вседозволенностью… а уничтожить замок врага – что может быть желаннее… Давай же, давай! – кричало подсознание. – Хоть разочек! Отпусти себя на волю! Сделай то, что хочешь! Позволь инстинктам править бал, дай себе полную свободу! Ты увидишь, как прекрасен может быть мир! Ты почувствуешь, как бьется сердце самой природы, как бежит, разгоняясь до скорости ветра, горячая кровь по венам, как адреналин захватывает тебя с головой и утаскивает в водоворот невероятных сражений! Ты обретешь силу и безграничную власть, ты станешь непобедимым, пред тобой преклонят колени сильнейшие из сильнейших, ты будешь… мы будем Истиной… мы станем равными богам! Давай же! Решайся! Еще чуть – чуть…отпусти…

Тим не сразу понял, что находясь в плену эмоций, вновь начал терять контроль над стражником. А когда понял, пришел в ужас. Ему не хотелось повторения пройденного, он хорошо усваивал уроки с первого раза. Он в полной мере ощутил, как силен соблазн, только тогда, когда глаза начала заволакивать пелена, а сердце замерло в предвкушении перехода. И с этим надо было что‑то делать. Иначе все могло закончиться очень плачевно. Не для самого Тима, конечно, а для окружающих. Ведь губы уже начали выговаривать формулу портала, а стражник шептал и шептал – соблазняя, обещая, призывая…

И так хотелось отбросить самоконтроль и ненужную шелуху условностей, так хотелось поддаться искушению, что стражнику практически удалось выйти на свободу, но в самый последний момент Тим одумался. Как и почему – он бы и сам не сказал. Грань, отделявшая его желания от желаний демона, практически стерлась. В ту минуту рядовой Брайт жаждал победы демонической сущности над рассудком так, как никогда и ничего в своей жизни. Горел желанием обрести свободу. Свободу! Сладкую, невероятную, манящую свободу! Буквально с ума сходил от стремления сдаться на волю стражника и одновременно от осознания – где‑то там, в самой глубине затуманенного разума – что этого делать никак нельзя.

И Тим одумался. Сумел. В который раз загнал стражника в клетку, а себя – в строгие рамки.

Наверное, подумалось ему, когда он на негнущихся ногах доплелся до ванной и, отвернув до упора кран, сунул голову под ледяную воду, наверное, свобода – это одна из разновидностей клетки. Только стенки пошире и пространства побольше. А по сути – иллюзия, пшик. Очередные выверты разума без каких‑либо доказательных платформ. Нам всего лишь кажется, что мы стремимся к свободе, когда на самом деле мы принимаем за свободу стереотип, который навязывает нам общество. Богатство, власть. Именно это и есть синоним свободы. Почему‑то никто не хочет быть свободным в шалашике в лесу, питаясь улитками и сырыми грибами, промокая под дождем и промерзая до костей. Нееет, все хотят свободы в шикарной кровати, в родовом замке, на лазурном берегу, на золотом песчаном пляже, с коктейлем в руках, сытые, завернутые в дизайнерские тряпки. Это и есть свобода в основном ее понимании. В его, Тима, случае, свобода ассоциировалась с кровью и многочисленными жертвами. Может, именно это соображение и отрезвило парня в конце концов.

Еще ему подумалось, что спонтанность и приключения в жизни придают перца и избавляют от скуки, но постоянное их присутствие – уж, простите, явный перебор. И от пирожных можно устать, если питаться ими утром, днем и вечером. И нервы… они не железные все же.

Тим выдернул голову из‑под крана, но вытираться не стал. Во – первых, он был практически по пояс мокрый, и полотенце его бы не спасло – нужно было переодеваться, во – вторых, туман в голове до конца не рассеялся, а холод успешно расправлялся с его остатками и заставлял соображать на порядок лучше.

Как узнать, что случилось с Мирандой? Подсказки стражника парень игнорировать не стал, но особой определенности они в себе, увы, не несли. Поэтому, не придумав ничего лучше, Тим решил попросить помощи у Петра. Во – первых, только тот в силах развеять его сомнения относительно местоположения Миранды; во – вторых, может чего дельного посоветует по поводу перехода. А ну как и координаты подскажет, кто их, ангелов, разберет.

Отсюда вытекал очередной вопрос: как связаться с Петром? Ответ пришел сам собой: попросить Рича, тот кликнет своего ангела, который в свою очередь – если на то будет воля Истины – позовет Петра. И вот Тим оказался в гостиной старшего – рубашку он переодел, но голову вытирать не стал.

– А яичницу тебе на ужин не сделать? – спросил Рич с издевкой. – Я тут, знаешь ли, прошел ускоренный курс обучения кулинарии и теперь могу поджарить тебе три яйца. Больше просто нет.

Колдун только что вернулся из психиатрической больницы, куда в срочном порядке отправил находящегося на грани помешательства, грязного, как помоечная муха, вонючего, как протухшее яйцо, И. И. Тулей. Да, Рич практически с ходу согласился на условия Кассиопея. Потому что, во – первых, начальник слишком быстро сдался и перестал бороться за свою честь, и ожидаемого веселья не получилось. Во – вторых, потому что избавиться от Совести ну очень хотелось. Вызволив – не без помощи заложенной в амулетах магии – начальника из крепких объятий огорчившейся троллихи, Рич вытащил мученика на свет истинный, где и выяснилось, что за то время, пока И. И. пребывал в полном распоряжении своей зазнобы, у него поехала крыша. Немного, но поехала.

Будучи поставленным на ноги, Илларион первым делом оглядел себя и жизнерадостно заявил, что крайне нуждается в сачке для ловли бабочек. Дескать, фауна в районе позволяет, так почему бы не заняться полезным делом?

– Сачок? – переспросил Рич, подумав, что ослышался. – Какой к чертям сачок? Домой вали, придурок. Или на работу. Хотя я бы советовал всё‑таки сперва домой…

– Я не придурок. Я – Илларион, – гордо поправил его начальник управления, одернув пиджачок. – Я – Илларион, и я хочу ловить бабочек. Где мой сачок и ведерко? – И поковырялся у себя в носу грязным пальцем. Затем глаза его широко открылись и он завопил: – Нет, я – бабочка! Я – огромная бабочка! У меня есть крылья! – и даже попытался ими помахать.

Тут Рич сообразил, в чем дело. Переглянулся с Кассом и предложил:

– На Отдаленную?

Касс вздохнул и ответил:

– Видимо, мой друг. Видимо… – и, не удержавшись, добавил, – я же предупреждал!

В течение следующих десяти минут лепетавший что‑то бессвязное и пускавший слюни И. И. был порталом перемещен в приемный покой психиатрической больницы, которая находилась на улице Отдаленная, к востоку от центра города. Конечно, у самого Рича не получилось бы открыть портал – потому как оставшийся амулет перемещения был настроен на выход в его гостиной, но вмешался Касс, который ради благого дела немного нарушил инструкцию – совсем, совсем чуть – чуть – и занялся переносом сам.

Таким образом, И. И. Тулей был передан с рук на руки заботливым санитарам, а по месту его работы была послана радиограмма: "Нахожусь в психиатрической клинике на лечении. Прошу в кабинет в мое отсутствие не заходить. Танечка, пришлите мне пирожков. Жрать охота". Предпоследнюю фразу приписал Рич с подачи Кассиопея, который уж больно переживал за двинувшегося мозгами начальника; а последнюю добавил от себя – чтоб доходчивее звучало. А то, учитывая, что жалобу они рассматривают в лучшем случае месяц, пирожки подоспеют как раз к выписке, через полгода.

Выполнив, таким образом, условие Касса, Рич спросил, выходя из больницы:

– Что насчет меня и этой… мымры?

– Не все так просто, друг мой. Мне нужно подготовиться, проконсультироваться… такие процедуры на скорую руку не делаются, но обещаю, ближе к вечеру ты будешь совершенно свободен…

Ободренный этим прогнозом, колдун направился в сторону своего дома, решив, что обойдется без амулета перемещения. Шагая по залитой солнцем улице, Рич поймал себя на странной и несвойственной ему мысли, что делать что‑то самому – хотя бы до дома добираться – не так уж и отвратительно.

Он пришел домой и только – только собрался попить чайку, как в гостиной открылся портал и оттуда выпал всклокоченный и мокрый младшенький. Посмотрел на брата шальными глазами, в которых еще плескалась Тьма, и в ответ на предложение яичницы выпалил:

– Какие яйца? Какие курсы? Не мели чепухи. Мне срочно нужен твой… который хранитель. Пожалуйста.

– А что случилось?

Тим в нетерпении схватился руками за волосы:

– Нет времени объяснять. Давай по ходу. Зови ангела и послушаешь заодно.

Рич пожал плечами и философски вздохнул:

– На что только не пойдешь ради любимого…

– Риччи, давай потом, давай не сейчас… очень, очень срочно…

– Уговорил… только учти, мы с кудрявым в ссоре – по крайней мере, были до недавнего времени, может и не откликнуться.

– А ты скажи, что это мне надо.

– Тебе надо – проси своего.

– Рич!

– Ладно, ладно, зову! Пупсик! Пупсииик! Косматый, вылезай! Дело есть! Касс… как тебя там… Пипочка!

– Появился?

– Нет…

– А сейчас?

– И сейчас нет…

– А может?..

– Не может…

– А если?..

– Заткнись, будь так любезен. Касс сейчас занят моими делами, придет, как сможет.

"Я кликну, подожди", – неожиданно подала голос Совесть, до сего момента в разговор не встревавшая. Подозрительно покладистая она стала. К чему бы это?

Тиму на месте не стоялось – слишком нервничал. Мерил гостиную шагами и постоянно косился на Рича, который, с безмятежным видом расположившись на диване, пил чай и смотрел телевизор. Собственно, именно за этим занятием его и застал младшенький. Был бы Рич в лаборатории – не скоро бы Тим дождался от него помощи.

– Истинного вам вечера и благоденствия, – поприветствовал Касс своего подопечного, появляясь перед экраном телевизора как раз в тот момент, когда главный злодей после приличествующего моменту злодейского хохота нажал‑таки на красную кнопку. А все киноманы знают, что красная кнопка активирует мощную бомбу, которая может быть заложена где угодно, в данном конкретном случае – в концертном зале. Еще секунду назад ничего не подозревающие слушатели наслаждались чистыми и пронзительными звуками скрипки, которую свирепо пилил смычком маленький гений, и тут камера крупным планом показала покрытое каплями пота лицо злодея и его палец, нажимающий на вышеупомянутую кнопку… единственный стоящий момент, ради которого Рич и смотрел всю эту нудятину…

Увы, именно в ту секунду, как ошметки кресел и слушателей разлетались по концертному залу, Касс соизволил явиться. Беззвучно выругавшись, Рич кивнул на Тима – тот метался из угла в угол, как разозленный тигр, и разве что не хлестал себя хвостом по бокам – но только потому, что хвоста не имел:

– У него какие‑то вопросы.

– Очень приятно знать, что если в этом мирке и есть постоянство – то это твои манеры, точнее их отсутствие, – мелодично проговорил Касс. – Помогу, чем смогу. Озвучивай вопрос.

– Чего надо? – выдал Рич. Тим подскочил и завертел головой:

– Он здесь? – спросил, никого, естественно, не обнаружив. – Он пришел?

– Да на оба вопроса. Чего надо?

Тим вежливо кивнул – правда, в сторону, противоположную той, где находился Касс, и сказал:

– Добрый вечер и извините за беспокойство.

"Тебе твой младший брат сто очков даст в умении держаться достойно, – прошептала ему на ухо Совесть. – Ты никогда не задумывался, что уважение к другим проистекает из уважения к себе? Я бы даже сказала, что их степени прямо пропорциональны друг другу".

Рич тряхнул головой и прислушался к Тиму:

– Могу ли я попросить вас позвать ангела – хранителя Миранды Новиковой? Вы ведь знаете его, я правильно понял? Петра? Миранда еще почему‑то зовет его рыжим.

– Он и есть рыжий, мой друг, – ответил Касс, но Тим его не услышал. – Я посмотрю, что можно сделать. Пять минут.

– Жди, – передал Рич и вновь уставился в телевизор.

* * *

– Вот ты мне скажи, на фига козе баян? – вопрос, озвученный ведьмочкой, поставил Тессу в тупик.

– Какая коза? Какой баян?

Но Мира уже заговорила о другом:

– Как мы к тебе в замок попадем? Порталом?

Тесса покачала головой:

– Нет, – в ее голосе послышалась легкая неуверенность, – мой недочет, я мел не взяла… а без него боюсь формулу вычитывать, велика вероятность ошибки или сбоя, и тогда быть нам с тобой… неживыми… мне кажется… – Её тонкие пальцы порхали от кирпича к кирпичу, ощупывая, нажимая, надавливая то тут, то там. Колдунья что‑то сосредоточенно искала. – Если я права, то мы находимся… – наконец, один из кирпичиков поддался и уехал внутрь стены. Тесса улыбнулась, крайне довольная собой. – Мы находимся… перед входом, а точнее, выходом…или все‑таки входом? Нет, выходом из… где‑то должна быть дверь… ну вот же она!

Секунду спустя в стене открылась дверь – со скрипом и шумом, взметнув в воздух облако пыли, от которой защекотало в носу. Внутри – Мира не удержалась и по – гусиному вытянула шею, чтобы лучше видеть – сплошная негостеприимная темнота.

– И что это? – спросила ведьмочка.

– Подземный ход в замок.

– А может через верх? По земле пойдем? Зачем лезть в эту чёрную дырищу? – Миру не тянуло совать голову туда, где ее невезение сможет развернуться во всю дурь. Подземные ходы – они вечно то ловушками напичканы, то заканчиваются тупиком.

– А по – моему, очень подходящий вариант. Только не помню, куда именно мы выйдем.

Она еще и не помнит, обреченно подумала Мира. И как быть?

– Ты не думаешь, – начала осторожно, – что внутри нас могут ждать… сюрпризы?

– Ты сейчас о чем?

– Ловушки всякие… существа непонятные, этот ход охраняющие. Да мало ли жути можно в эту темноту понапихать?

– И что? – вновь спросила Тесса с невыносимо равнодушным видом. – Что с того‑то? Тайные подземные ходы – они всегда такие, с ловушками и тварями, это закон жанра. Ты яснее выражайся, я сути проблемы не ухватываю. Или ты решила здесь заночевать?

– Тесса, я не хочу туда идти, – решительно сказала Мира, указав на дверь. – Я категорически против того, чтобы подвергать свою жизнь опасности. Ты можешь хоть тушкой, хоть чучелом домой возвращаться, а меня Тим ждет… я ему живая и здоровая нужна, впрочем, как и себе самой. Так понятно?

– Куда уж… – помрачнела колдунья, – не думала, что ты такая трусиха.

– Я не трусиха! – взвилась Мира, зеленые глаза ее вспыхнули, а пальцы сами собой сжались в кулаки.

– Не я же боюсь темноты.

– А я и не боюсь! – вновь заявила ведьмочка. – Я – справедливо опасаюсь. Если у тебя магии – вагонами грузи, то я – существо беззащитное, ведьма, к тому же. Меня любой обидеть норовит. Так что отправляйся этим путем сама. Я уж как‑нибудь без тебя разберусь.

Мира была уверена – в прошлый раз у нее получилось выбраться через верх, и сейчас она сможет подвиг повторить. А в пасть смерти заглядывать – без нее.

Тесса, видимо, поняла, что спорить в этот раз бесполезно, и пошла другим путем.

– Могу щит на тебя поставить. Такой же, как на себя.

Ведьмочка, которая никогда магию подобного рода на себе не ощущала, против воли заинтересовалась:

– А это больно?

– Титаны, ну ты и корова. Конечно, нет. Ты ничего не почувствуешь.

– А наощупь?

– Тоже нет.

Мира подозрительно сощурилась:

– А как я тогда пойму, что щит есть? И вообще, не нравится мне эта затея, со щитом или без. Уж больно темно.

Тесса что‑то произнесла себе под нос, и через мгновение в руках ее засверкала молния. Мощная, она искрила и потрескивала. Представив, сколько в ней вольт, Мира похолодела, поняв, что в случае прямого попадания от одной невезучей ведьмочки и горстки пепла не останется.

– Зачем тебе это? – спросила, отступая к стене.

Тесса ничего не ответила, лишь по – змеиному скользко улыбнулась.

– Тт – ты… брось! Н – не надо… – Мира прижалась спиной к стене, не ощущая холода кирпича. Все ее внимание было сосредоточено на смертоносной молнии. Что за шуточки? Неужели колдунья и впрямь решила ее любой ценой загнать в подземный ход? Ну так она, Мира, согласна, разве это не очевидно? Не так уж там темно и страшно. Можно сказать, романтическая прогулка под луной намечается. И вообще, Тесса ведь говорила, что Мира ей нужна, чтобы оказать на папочку моральное давление. Неужели за секунды все переменилось, а ведьмочку никто в известность не поставил? Надо что‑то делать, надо срочно что‑то делать!..

– Давай я… сама. Я пойду, я согласна… – зачастила Мира, вытянув руки вперед, словно это могло ее защитить. – Я пойду, только ты… убери это.

Тесса покачала головой:

– Нет уж, ведьма. Сама напросилась. Теперь получай.

И быстрым движением швырнула молнию в Миру, которая и без того находилась на грани потери сознания, а как увидела, что в нее летит, банально лишилась чувств. Да – да, от страха. И вот не надо говорить, что этого не может быть – мол, главные героини должны быть храбрыми и смеяться в лицо опасности, даже находясь на краю гибели. Или плеваться, кому что дано.

Мира была храбрая, но до известного предела. Ощутив значительный толчок в грудь, одновременно с этим поняв, что Тесса не промахнулась и она, Мира, сейчас полыхнет победным факелом, девушка предусмотрительно шлепнулась в обморок. И без того перегруженный разум даже не стал представлять, что может произойти с бренным телом, просто сделал ручкой и свалил на время, отдохнуть от трудов праведных. Минут через десять трудное положение и само, глядишь, рассосется, без его посильного участия, и можно будет вернуться. Если будет куда.

* * *

– Ты никогда с этим не сталкивался, мой друг?

– С чем? – недовольный тем, что его оторвали от работы, Петр сдул с лица непослушные кудряшки и уставился на Касса.

– С… выселением Совести досрочно, по желанию клиента?

Петр отчего‑то поперхнулся и закашлялся, прикрывая рот рукой:

– Ммм… хммм… кхы – кхы… Ты откуда подобный бр… информацию взял?

– От Лилу. Это она просила меня помочь. Заняться ее выселением.

– Выселить ее? – переспросил рыжий и странным образом прихрюкнул. – Это она тебе так сказала?

– Лилу? Да. Попросила провести ритуал по ее изгнанию из Ричмонда.

– И он не против? – уточнил Петр.

– Кто? Ричмонд? Нет, конечно. Насколько я понял, дело совсем безнадежное, раз Лилу сама отказалась. Правильно?

– А она… хмм… то есть, поправь, если ошибусь. Лилу попросила тебя ее выселить, так?

– Вроде того.

Петр закашлялся еще сильнее, отчего на глаза его навернулись слезы, а голос задрожал, когда он спросил:

– И сделать это велела с помощью ритуала?

Касс кивнул.

– И когда вы… ты… собираешься его проводить?

– Лилу сказала найти тебя и спросить, осталось ли зелье, необходимое для выселения.

– Ааа… зелье… надо же… ну, конечно, зелье, – Петр, не отнимая руки ото рта, покивал. – Еще что‑нибудь просила?

Касс старательно перебирал в памяти содержание недавней беседы.

– Так… вроде еще просила косыночку на голову какую‑то… и почему‑то в горошек… красный, крупный. Не знаешь, зачем?

Петр сделал круглые глаза и резко отвернулся. Плечи его заходили ходуном, но до Касса не доносилось ни звука.

– Друг мой! – встревожился ангел. – Друг мой, тебе плохо?

– М… мы… м – мы… мы – не хорошо… будет. Когда вы ритуал проведете… косыночку вам обеспечу, – решительно сказал Петр, поворачиваясь лицом к Кассу. Раскрасневшиеся щеки и слезящиеся глаза насторожили Кассиопея.

– Ты… болен? Давно ль ты отдыхал? Может, стоит сделать перерыв? Тебя здесь, судя по всему, совершенно загоняли. Чем я могу помочь? Таблеточку? Нектарчик? Я достану, только попроси…

Взглядом, полным безнадежной тоски, рыжий оглядел помещение библиотеки третьего Неба. Бесконечные полки и книги. Бесконечная пыль и грязь. Еще двадцать часов отработки. Пытка. Ближайшее будущее рисовалось мрачными красками… пока не появился Касс и не озвучил свою просьбу. Зелье… косыночка… чего еще удумала неугомонная сестренка? Причем здесь зелье, когда весь процесс "изгнания" заключался в паре слов? Лилу поиздеваться напоследок захотелось?

Подселив ее к Ричу, Петр убил двух зайцев – и наглого колдуна осадил, и за нимб оскверненный с ней расквитался. Теперь же оказался перед выбором – помочь сестре и таким образом получить очередную возможность поизмываться над Ричем, или гордо отказаться от предложения, оставив её в компании дурно воспитанного колдуна еще на неопределенный срок. То есть на неделю – другую: когда сила заклинания иссякнет, Лилу сможет освободиться и сама. Но ждать она не захотела. Первая пошла на мировую.

Думал Петр недолго. Поправив сбившуюся от интенсивного кашля тряпочку на нимбе, переложил метелку в другую руку и сказал немного срывающимся голосом:

– Ты… нет, я не болен, просто пыли много, видимо, аллергию наработал. Тебе к какому времени требуемое подать?

Касс пожал плечами:

– Я обещал к вечеру.

– А поточнее?

– Тебе зачем?

– Ммм… да просто так. Интересно. Не каждый же день Лилу выселяют, хочу на это лично посмотреть, – голос Петра на последнем слове как‑то странно дрогнул, а губы задрожали. Рыжий снова зашелся истеричным кашлем.

– Нет, Савл, так дело не пойдет. Я сегодня же напишу жалобу на того, кто направил тебя на эти работы. Только посмотри, что с тобой творится – даже говорить нормально уже не можешь. Как они смеют! Как смеют так обращаться с посланниками Истины? Да они хоть на секундочку представляют, эти черствые Судии и иже с ними, сколько приходится терпеть нам, дабы выполнить свою работу на высшем уровне? Думают ли они о том, сколько мы страдаем? Представляют ли, как тяжело нам дается воспитание и надзор за подопечными? Нееет, куда там… бессердечные, бескрылые создания, годные лишь на то, чтобы стучать оглушающе молоточками…

– Касс, заткнись, а? И без тебя голова пухнет, – невежливо оборвал друга рыжий на самой патетической ноте выступления. Касс так и остался стоять с открытым ртом и выкинутой вперед рукой. – Спасибо великое. Теперь по делу. В пять тебя устроит? Мне нужно еще… так скажем, проинспектировать свои запасы. Зелий для выселения и косыночек в… хммм… крупный горошек…а юбочку она не просила, часом?

Касс покачал головой и ответил совершенно серьезно:

– Юбку не просила. Точно. Добавила только, что зелья должно быть не менее двухсот миллилитров. Для постижения эффекта.

– О да… залетай сюда в пять. Все будет.

– Спасибо, друг мой! Я верил в тебя, знал, что твое сердце мягче топленого масла. Знал, что ты простишь и поймешь. Поможешь в трудную минуту.

Петр все эти благодарности и словоизлияния выслушал с каменным выражением лица, а затем, воспользовавшись первой же паузой, которую сделал Касс, чтобы набрать в грудь воздуха, скороговоркой выпалил:

– Вали уже давай отсюда. Мне работать надо. Сказано – в пять. Покедова.

Касс обиженно поджал губы, но возражать не стал. Вместо этого поглядел по сторонам, что‑то пробурчал себе под нос и хлопнул себя по лбу:

– Чуть не забыл! Там тебя вызывают. Мне кажется, это важно. Следуй за мной, пожалуйста.

И с этими словами растворился в воздухе. Убедившись, что остался один, рыжий с гиканьем подкинул в воздух метелку и заржал. От души так, весело, звонко и громогласно. И только отсмеявшись и утерев с глаз выступившие слезы, последовал за Кассиопеем.

* * *

Мира пришла в себя от того, что кто‑то сильно шлепнул ее по щеке. Пришла в себя и моментально все вспомнила. Летящая молния, охвативший ее ужас и вслед за этим – темнота. Было так страшно открывать глаза, что хоть вой. Но если бы она умерла, на небе с ней бы обращались с большим пиететом, разве не так? Или у них там ведьмы тоже не в почете? И щека после пощечины болит, совсем как у живой. Последние рассуждения немного приободрили.

– Эй, – нашла в себе силы пробурчать, – хватит драться!

И, находясь на грани между сознанием и темнотой, швырнула в обидчика куцым огоньком. То есть это она думала, что куцым, потому как раньше только такие у нее и выходили. Но, судя по вою, раздавшемуся над многострадальной головой, с расчетами она несколько ошиблась. А может, попала удачно.

Позволив себе побояться еще пару секунд, Мира все ж таки открыла глаза. Вокруг была всё та же труба. Она сидела, прислонившись к стене, а напротив нее прыгала Тесса и баюкала руку. Рукав её черной рубашки превратился в обгорелые лоскутки. Несмотря на все переживания, Мира не могла не похвалить себя. Мысленно, естественно. Видимо, её сила и впрямь возросла после избавления от проклятия. Интересно, на какое увеличение потенциала можно рассчитывать? – размышляла Мира, любуясь делом рук своих.

Потом она быстро оглядела себя и поняла, что молния не причинила ей не малейшего вреда. Что было весьма странно, учитывая, что удар магии ведьмочка ощутила. Или это была не магия? Или ей просто со страху показалось? Говорят ведь, что самовнушение – страшная штука. Вот и с Мирой воображение сыграло злую шутку: она видела, что на нее летит молния и знала, чего ожидать, вот и показалось… она просто не могла уцелеть после попадания в нее заряда такого напряжения. Может, Тесса вовремя одумалась, или Мире неслыханно повезло, и магия прошла мимо цели… так или иначе, руки – ноги были целы, жалкие остатки волос – тоже.

– Обалдела? – рявкнула Тесса, повернувшись к Мире. – Больно!

– И что? – спросила ведьмочка, стараясь, чтобы ее голос звучал как можно более равнодушно. Решила отплатить Тессе той же монетой. – Ты в меня молнией швырнула, это нормально?

– Так я же на тебя до этого щит поставила, кретинка!

Ага, щит, значит. Ясненько. Мелкая вредная скотина, – наградила Мира Тессу лестными эпитетами. Опять же мысленно. А вслух произнесла:

– Только мне об этом почему‑то сказать забыла.

– Забыла – не забыла! Какая разница? Молния бы тебе вреда не причинила, ты бы перестала волноваться по поводу своей безопасности, и мы бы спокойно пошли через ход. Но нет, устроила целое представление! Идиотка! Это ж надо было… в обморок упасть, меня подпалить… троллье уродство!

– На себя посмотри! – обиделась Мира. – Не главная госпожа Калерии, всяко. И не краса империи Ион. Так что нечего обзываться.

– Ты… дура! А если бы я заклинание защитное на себя не успела кинуть? Ты хотя бы силу соизмеряй!

– А что? – вдруг спросила Мира. – Правда, сильно было?

– Не сильно, но… впечатляюще. Для ведьмы, я имею в виду. По сути, гордиться тебе нечем, но лучше, чем ничего, где‑то на уровне самого слабенького колдуна. Даже не студента первого курса, а так, самоучки.

Не сказать, чтобы в тоне Тессы прозвучало особенное одобрение, но для Миры, которой раньше было трудно даже спичку с помощью магии зажечь, прогресс был на лицо. Ведьмочка посмотрела на свои руки и счастливо вздохнула. Затем перевела взгляд на Тессу:

– А твой щит? И сейчас на мне? И ты хочешь сказать, что молния в меня попала? Обалдеть. Прямо обалдеть, – искренне до идиотизма выдохнула Мира. – А я‑то целехонька. Ну ты сильна…

– Ты только сейчас это поняла? – В голосе Тессы жалость смешалась с обреченностью. – Ты действительно такая тупая? Титаны, я до последнего верила, что ты просто притворяешься дурой…

Похлопав глазами, Мира сие заявление решила оставить без ответа. Маленькая победа наполнила уверенностью в своих силах. Ее теперь занимали не привычные тессины оскорбления, а другое – возможность раскрыть все тайны. Предстоящий разговор с Дирьярдом. И даже путешествие в темноте хода уже не так пугало.

Она решительно вскочила на ноги и отряхнула руки. Щит, так щит. Страшновато, конечно, но куда деваться? Если она хочет выяснить правду, нужно иметь смелость ее добиваться.

– Идем, раз так хотела. Чего стоим, кого ждем? И все‑таки, я так и не поняла, почему нельзя идти как все нормальные живые, по земле, где никаких чудовищ и смертельных опасностей? Почему? Тебе больше делать нечего, как тварей всяких по углам шугать?

Тесса задумалась на мгновение и ответила:

– Не твоего ума дело, ясно? Отчего да почему. Слишком любопытная ты. Ни ума, ни красоты. Талантов тоже никаких. Сплошные неприятности в жизни. Ты как Тима‑то умудрилась подцепить с таким анамнезом?

Мира обиделась – за Тима.

– А ты вся такая умная и красивая, и талантливая – и никому не нужна, кроме папули своего ненаглядного. Да и то в качестве продолжательницы его славных дел. Вот уж счастье.

Тесса дернула плечом:

– У меня никого нет, потому что мне никто не нужен. Это понятно? И я совершенно не понимаю, зачем в жизни любой самодостаточной, самостоятельной девушки нужен несуразный живой мужского пола. Это же колоссальная потеря времени. Это же столько неудобства. Это же надо столько всего помнить, а у меня опыты, у меня лаборатория, у меня сроки. Мне нельзя отвлекаться, бывает, эксперименты неделями длятся, так что теперь? Приходится ночевать в лаборатории, да. Немного устаешь, но результат того стоит. А парни… любовь… все это – глупости. Сопли и слюни для тех, кому больше заняться нечем.