Текст книги "Самая правильная ведьма. Трилогия (СИ)"

Автор книги: Ольга Смирнова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 25 (всего у книги 60 страниц)

– Отвечу, вдруг по делу.

Надо было бы поинтересоваться, по какому, но Мира не нашла в себе сил даже на такую малость. Просто опустила веки в знак согласия и так же молчаливо попросила долго не задерживаться, мол, она ждет и вся в нетерпении…

Пока ждала, прикидывала в уме план действий на вечер. Выходило примерно следующее: заварить чай с сушнянкой, напоить им Тима и быстренько, пока он спит, смотаться с рыжим на кладбище, посмотреть на обещанное "представление". Что её там ожидало? Мира интенсивно взбила подушку и бухнулась в нее, положив подбородок на кулачки. Явление призраков? Или может просто убраться надо, вот Петр и придумал такую оригинальную наживку для любопытной ведьмочки?

Приходилось признать, что в чем‑то ангел был прав – Миру и силком на кладбище затащить было нельзя. Почему‑то внутренне она избегала этого, как могла, а причины и самой себе объяснить не получалось. Страх? Перед чем? Лень? В повседневной жизни замечена не была. Постоянная занятость? Ага, учитывая, что она не работает. Пренебрежение? Обида? На что? С этим следовало разобраться, хотя самокопание никогда не входило в число любимых занятий Миры. Но, так или иначе, начинать когда‑то надо и лучше поздно, чем никогда.

Выходило, конечно, не очень красиво по отношению к Тиму, но и рисковать, беря его с собой, ведьмочка не хотела. Уж лучше так, самой выяснить, в чем дело, а потом обращаться за помощью. Дай богиня, он и не узнает, что она отлучалась, а про кладбище потом придумает что‑нибудь правдоподобное. Главное, чтобы рыжий траву достал. И тут, словно в ответ на ее мысли, рядом раздался тихий голос:

– Я, конечно, глаза закрыл, ибо не положено пялиться на полуголых подопечных… пункт какой‑то в Правилах… но! Траву взяла, быстрооо! И не вздумай проболтаться кому, что это я тебе принес, коровушка ты моя затейливая. Ох, затейливая, слов нет…

Мира, красная как помидор, зарылась в простыню по самый нос и схватила заветный пучок, который безмятежно плавал в воздухе прямо над ее головой. Рыжий приоткрыл один глаз и облегченно выдохнул:

– Слава Истине, а то смотреть противно.

– Противно? – плавно протянула Мира, высовывая из кокона вторую руку – чтобы открыть ящичек в прикроватной тумбочке и спрятать пучок (или достать револьвер – кабы он у нее был). – Противно – не смотри. И вообще, тебя сюда не приглашали. Пшёл вон.

– Сама пшла. Когда помощь нужна – так орешь, как кошка кипятком ошпаренная, а как спасибо сказать – фигу без сгущенки? – обиделся ангел, или сделал вид, что обиделся.

– Ох! Конечно, спасибо от всей моей ведьмовской душонки, – съязвила Мира, с силой захлопывая ящик. Прозвучало как выстрел, девушка сама вздрогнула.

– Я пошел, – вдруг неожиданно сказал ангел и был таков. Одновременно с его исчезновением на пороге возник Тим – вид он имел смущенный и почему‑то виноватый. Мира подняла на парня невинные глаза:

– Кто звонил?

Тим замялся и, в два шага одолев расстояние до кровати, сел рядом с Мирой, взял за руки, отчего ведьмочка сразу почуяла неладное.

– В чем дело, дорогой? – противным пищащим голоском спросила она, предполагая худшее. Например, он сейчас признается, что давно обручен, и его невеста через пять минут возвращается из кругосветного путешествия. Или женат, и у него только что родился третий ребёнок. Или смертельно болен, и звонили из больницы, озвучили результаты анализов. Но Тим молчал, собираясь с духом. Воображение Миры заработало с утроенной скоростью. Он решил ее бросить и не знает, как сказать! Или у него СПИД, сифилис, гонорея… или она уже об этом попереживала?.. или… или…

– Да что такое? – Ведьмочка буквально взвыла, за пару секунд накрутив в голове такое, что волосы вставали дыбом. – Чего молчишь?

– Ты только не волнуйся… – начал Тим, но Мира подпрыгнула на кровати, отшвырнула в сторону простыню, в которую до этого была завернута, и, схватив парня за плечи, принялась его трясти.

– Немедленно говори, в чем дело!

– Я же говорил тебе, что мы не вовремя… – прошипел кто‑то за спиной Тима; кто‑то, стоящий в тени дверного проема.

– Говорил, и что? – с досадой возразил женский голос. – Это мой сын все‑таки. Я не могу бросить его на произвол судьбы.

– То есть то, что вы не созванивались три дня, ты называешь – бросить на произвол судьбы? А что будет, когда он женится?

– Типун тебе на язык, дорогой! Пусть только попробует! Я его так благословлю…

Мира замерла на месте ледяной статуей. Внутри все оборвалось. Глаза выпучились, а рот открылся как у рыбы.

– Нашему, – выделил мужской голос слово, – сыну уже двадцать пять лет. Вполне взрослый мужик. Сам может за себя постоять. Пойдем, а? Милая…

– Я подожду в гостиной, а ты можешь идти, если хочешь! – возмущенно зашипела невидимая собеседница. – Нам необходимо все выяснить! Я и шагу из квартиры не сделаю без объяснений!

Тяжкий вздох и еле слышный шорох удаляющихся шагов.

Занавес. И тут Мира поняла, что даже если кажется, что хуже быть уже не может, то надо всего лишь подождать немного – и скоро появятся варианты стократ ужаснее.

* * *

– Ведьма, значит? – высокая, статная женщина редкой красоты, той самой, у которой не бывает возраста, сидела на стуле, прямая как палка, и сурово взирала то на сына, то на красную как помидор Миру.

И уж если сын чувствовал себя не в своей тарелке, то каково было ей, которую мало того что застукали в постели любимого отпрыска без одежды, так еще и, судя по тону, мама его ведьм не жаловала. Странно, учитывая, что сама была дочерью ведьмы.

Как только родители Тима изволили из спальни удалиться, парень с очень виноватым видом объяснил, что звонил по телефону отец, предупредить, что мама узнала… о них, точнее, о ней, Мире, и теперь жаждет более близкого знакомства. Собственно в тот момент, когда этот разговор происходил, мать Тима уже выходила из портала в гостиной сына. Не договорив, парень бросил трубку и, усадив гостью на диван, поспешил в спальню предупредить ведьмочку, дабы она успела принять надлежащий вид. К сожалению, план не совсем удался, точнее, не удался совсем, иначе Мира не предстала бы перед гостями с голой задницей и всклокоченной после постельных утех шевелюрой.

– Ведьма, госпожа, – покаянно произнесла Мира, наспех одетая в широченную майку Тима – так как собственное платье, выуженное из‑под кровати, куда девушка пинком отправила его в порыве страсти, выглядело слишком мятым – и его же шорты, которые были ей слишком широки и норовили сползти вниз. Приходилось держать их рукой за пояс. – Чистокровная.

– Ведьма, значит…

– Алисия! – предупреждающе встрял отец Тима – темноволосый мужчина, копия Рича, только старше. – Не заводись.

– Я и не завожусь, – отрезала Алисия. – Я только хочу знать, почему меня никто не поставил в известность об этой… ситуации.

– Мама, нет никакой ситуации. Все нормально, – увещевающим тоном начал Тим, но Алисия царственным жестом заставила его замолчать.

– Почему я обо всем узнаю последней? Я – твоя мать! Я дала тебе жизнь, воспитала тебя. Почему о том, что у тебя живет какая‑то… ведьма, я узнаю от Рича? У тебя совесть есть? – огромные карие глаза наполнились слезами, а губы задрожали. – Ты меня совсем не любишь, сынок?

– Мама… – протянул Тим, кидая умоляющий взгляд на отца.

Тот все понял правильно и обнял жену за плечи.

– Милая, не стоит так переживать. Наш Тимми все собирался тебе рассказать.

– Когда? – с надрывом всхлипнула Алисия. – Когда у этой… уже живот на нос налезать будет? Или когда у нас внуки появятся?

Мира чувствовала себя крайне неловко, присутствуя при семейной сцене. Ей это было в новинку: когда родственники собираются в узком кругу и начинают песочить друг друга. По понятным причинам участь сия её минула. С другой стороны, невооруженным глазом было видно, что родители души в своем отпрыске не чают, и это вызвало у Миры зависть. Интересно, каково это – знать, что есть на свете люди, готовые за тебя глотку перегрызть? Люди, которым ты дорога – или дорог – настолько, что они и в огонь и в воду за тебя пойдут? Люди, которые любят тебя нежно и бескорыстно, просто за то, что ты есть. Принимают любой, без оговорок и условий. Понимают с полуслова. Мира этого не знала, но очень хотела бы…

Конечно, семейные отношения не обходятся без ссор и склок, но это естественно. Только по – настоящему близкий человек может ударить по самому больному, именно на родных ты обижаешься особенно сильно, но это все не столь важно. Обиды забываются, ссоры проходят, и в сухом остатке имеешь надежный тыл, место, где всегда ждут с распростертыми объятиями.

Мира скосила глаза на парня – он всем своим видом показывал, что от ведьмочки отлипать не собирается и готов выдержать ради нее и не такое. Обнадеживало.

Между тем Алисия тончайшим батистовым платочком вытерла слезы, промокнула уголки глаз и уставилась на мужа взглядом очковой кобры:

– А ты – предатель, но об этом позднее. Сейчас расскажите мне, други, то, что я хочу знать, иначе…

Договаривать она не стала, но что сын, что отец нешуточно напряглись из‑за невысказанной угрозы. Мире стало интересно, что же такое может выкинуть эта дамочка?

– Мама, позволь представить тебе – Миранда. Моя девушка. И не пугай ее, пожалуйста.

Мира, робко улыбнувшись, перехватила шорты левой рукой и протянула правую для пожатия, но Алисия дружественный жест демонстративно проигнорировала. Зато отец Тима вовремя перехватил инициативу и сжал мирину вспотевшую ладошку. Легонько встряхнул.

– Очень приятно познакомиться. Алан. Отец этого шалопая.

– Миранда, – выпалила Мира, не зная, стоит ли называть фамилию, а может, реверанс сделать, или это будет совсем глупо, учитывая, что она в шортах с чужой… чужого плеча, и от этого впадая в тоску. – Мне тоже, господин. В смысле, очень приятно. То есть, я хочу сказать…

– Мы все поняли, что ты хочешь сказать, – пробормотал ей в ухо Тим, – расслабься, родная. Это же просто мои родители.

Просто? Просто родители? Он бы видел, как выглядел на пороге спальни пару минут назад! И вообще, это для него они просто родители, а для Миры… для Миры это форменное испытание на прочность! Муки! Нечеловеческое напряжение! Неужели Тим этого не понимает? И ладно бы его отец, вроде ничего так, не втаптывает с ходу в грязь, но Алисия… тот еще вариант свекрови. Мира покрепче вцепилась в руку Тима. Тот смотрел на мать, она – не отрываясь – на сына, и казалось, между ними шел немой диалог. Или поединок. Наконец, Алисия вздохнула и отвела глаза:

– Так и быть, сынок. Но только потому, что я очень – запомни! – очень тебя люблю. И доверяю тебе. Но на ужин жду. С этой.

– Мама!

– С… ведьмой. И не проси пока больше. Я в шоке, не видишь?

– Через неделю, – с нажимом сказал Тим.

– Завтра.

– Через три дня, мама. У нас очень много дел.

– У тебя всегда много дел, сынок! То работа, то еще чего. А родители‑то моложе не становятся, вспомните о нас, когда хоронить повезут… о богиня, я заговорила, как ваша бабуля, чтоб ей не икалось сто лет. Дожила… – Алисия забавно округлила глаза и поднесла ладонь к губам.

Мира незаметно улыбнулась и почему‑то расслабилась. И впрямь, Матрена Патрикеевна что‑то похожее говорила, и практически теми же словами. Алисия перемену в настроении девушки не то заметила, не то почуяла, и одарила её недобрым взглядом. Мира тотчас же сделала испуганную физиономию и похлопала глазами. Алан Брайт подошел к жене, положил ей руку на плечо и что‑то зашептал на ухо. Алисия через силу кивнула. Обратилась к сыну:

– Мы… пойдем. У нас тоже… дела, чтоб им. Черррррез трррри дня, – буквально прорычала, – жду. И не дай богиня…

– Алисия!

– Да поняла я, поняла. Не начинай. В общем, через три дня. Форма одежды – парадная. Напоминание тебе пришлю.

С этими словами гордая, как сто великанов, и величественная, как небо над головой, Алисия вошла в предусмотрительно открытый мужем портал. Как только она скрылась в темной материи, Тим быстро произнес:

– Папа, подожди две секунды.

Тот, уже занесший ногу над переходом, развернулся:

– Да, сынок?

– Я хотел тебе одну вещь показать. Две вещи, если быть точным. Кольцо и зеркало. Первое вроде как портал. Ко второму каким‑то образом было привязано весьма серьезное проклятие. Не мог бы ты взглянуть? Может, что‑то покажется знакомым?

– А что надо‑то? – очень точно спросил Алан Брайт. – Конкретнее выражайся.

– Да, господин. Необходимо определить автора, или на худой конец стиль и почерк. Я в ваших делах не разбираюсь, но мне нужно установить, кто наделил эти вещи магией.

– То есть найти колдуна?

Тим кивнул. Алан задумчиво склонил голову набок, разглядывая сына.

– Сейчас некогда. Когда к нам придете, возьмите их с собой. – И усмехнулся лукаво. – Только Алисии не показывайте, ради всех богов.

Глава 3. в которой Рич делает серьёзную ошибку и получает за это

– Не переживай, родная, это всего лишь семейный ужин, – увещевал Миру Тим. – Зато выясним про твое кольцо и зеркало. Уже какое – никакое, а продвижение в расследовании. Чем черт не шутит, вдруг отец узнает не вещь, так почерк. Или что у них, колдунов, там узнается…

Ведьмочка согласно улыбнулась и подлила парню в чашку ароматный чай.

– Булочку еще хочешь? Они, конечно, остыли, но все равно вкусные, заразы, – заботливо подвинула к Тиму блюдо со сдобой.

Визит родителей Тима имел и положительные стороны, как оказалось, – опоить парня сонной травой, имея в перспективе добровольно – принудительные посиделки с его родителями, стало куда легче с нравственной точки зрения. А совесть сдохла еще два часа назад, когда мама Тима давала в гостиной спектакль.

…Родители удалились, Мира отлипла от парня и с облегчением стянула шорты, которые так и норовили сползти. Швырнула их на пол, ничуть не заботясь о порядке в комнате, и ушла в кухню. Тим шорты запинал под стол, чтобы не маячили, и последовал за своей дамой. Там они пили чай – без добавок. Затем Тим пошел в душ, потащил было Миру с собой, но она отговорилась, что очень хочет есть, что в принципе было правдой, и осталась готовить ужин. Время было позднее, день – событиями насыщенный донельзя. А еще ночь предстояла веселая.

Выудив из ящика в спальне заветную траву, Мира заварила ее в чайничке, остатки тщательно зарыла в мусорном ведре – чтобы в глаза не бросались. Особого запаха сушнянка не имела, вкуса тоже была неопределенного, поэтому ведьмочка надеялась, что Тим ничего не заметит. Покончив с обязательной программой, она приступила к готовке – как говорится, война войной, а обед, точнее, ужин, по расписанию. Дело шло быстро, и уже через двадцать минут на сковороде аппетитно шкворчали, источая умопомрачительный аромат, котлеты, а Мира азартно шинковала овощи на салат. Она так увлеклась процессом, что не услышала, как в кухню вошел Тим, из одежды имевший одно небольшое полотенчико, обмотанное вокруг бедер.

Парень подкрался сзади и смачно хлопнул ведьмочку пониже спины. Мира подскочила на месте, сердце зашлось, а из горла вылетел сдавленный писк. Нож вылетел из руки и, звякнув, упал на пол. Сжавшись, она пару секунд ждала смертельного удара, но так и не дождалась. Осенило – Тим, негодник! Поняв, что убивать ее никто не собирается, ведьмочка разозлилась. Развернулась, чтобы отчитать парня, но нечаянно смахнула со стола доску с овощами, та с грохотом шлепнулась по – соседству с ножом. Мира разозлилась ещё сильнее. Сверкнула зелеными глазами, взмахнула руками и шепнула лишь одно слово. И тотчас раскиданные по полу овощи взмыли в воздух, навернули для разминки пару кругов над столом, и, повинуясь жесту хозяйки, кинулись на Тима. Тот вначале рассмеялся, глядя на буйство помидоров и огурцов, но словив томатной долькой в глаз, осознал, что шутки кончились.

– Подожди! – выкрикнул, интенсивно отмахиваясь от взбесившихся овощей. – Ты чего?

– А нечего ко мне подкрадываться, когда я вооружена ножом! В следующий раз подумаешь, прежде чем меня пугать! – заявила ведьмочка и победно вскинула руки вверх. Овощи застыли в воздухе, устремились в приготовленную для них миску, а потом в раковину – заново мыться.

Чрезвычайно довольная собой – еще бы, бытовые заклинания стали получаться, хотя раньше сил не хватило бы на подобное – Мира отряхнула ладошки и, мило улыбнувшись, вернулась к готовке, попутно размышляя о том, что после снятия проклятия ее способности если не повысились, то, по крайней мере, обрели некую стабильность. Но вот с невезением почему‑то не выходило так же здорово. Неприятности и досадные мелочи продолжали портить ей жизнь…

– Ты обиделась, что ли? – спросил Тим, потуже затянув полотенце на талии – во время битвы с помидорами оно чуть не упало на пол.

– Нож подними, пожалуйста.

Он нагнулся, поднял.

– Пожалуйста. Обиделась, спрашиваю?

Тим подошел к Мире вплотную, нож не отдал, а положил на стол. Обнял напряженную ведьмочку и поцеловал в волосы. Она и рада бы была обидеться, но от подобных нежностей таяла как мороженое в летнюю жару. Замурлыкав, потерлась об него всем телом, разом забыв и про еду, и про испуг недавний, и про поход на кладбище. Тим не стал теряться, развернул Миру к себе лицом и заставил посмотреть в глаза.

– Обиделась, спрашиваю?

– Вот заладил – обиделась, не обиделась. Не обиделась. Испугалась. Подумала, убьют.

Тим прижал ее голову к своему плечу:

– Не думай, что сюда так легко забраться, родная. Моя квартира охраняется почище императорского дворца. – И пояснил немного смущенно. – Родители переживают, вот и расстарались.

– Да? – Мира удивилась. – А я ничего не почувствовала. Никакой магии.

Тим пожал плечами:

– Я, честно говоря, и сам не совсем знаю, как и что они делали. Да это и не важно. Главное – проникнуть сюда можно только в нашинкованном виде. Вооот такими дольками, – парень выразительно посмотрел на миску с овощами.

– Ты мне весь аппетит испортил, – скривилась ведьмочка. – Ладно, забыли. Скоро котлетки готовы будут. Иди, оденься, что ли.

Вместо ответа Тим подхватил девушку под попку и усадил на стол. Сам ввинтился между ее ног и, ласково поглаживая по спине, спросил:

– А может, ну ее? Потом поедим.

Мира сощурилась:

– А кто пять минут назад еды требовал?

– Не было такого, – хмыкнул Тим, – а если и было – что с того?

И нахально полез под майку девушки. И все это так быстро, напористо, но вместе с тем ласково и чувственно, что сил всерьез возражать не находилось. Конечно, Мира для порядка посопротивлялась, поупиралась, хотя внутренний голос кричал "Я согласна! Я совсем не голодная!", вслух сказала:

– Ты мне зубы‑то не заговаривай. Я для кого старалась?

– Так я ж и не отказываюсь. – Тим взял ее руки и положил себе на плечи, потерся носом о ее нос.

Мира тихо млела, из последних сил цепляясь за остатки разума. Влажный после душа, практически обнаженный, пахнущий мылом и шампунем, Тим был просто неотразим. Девушка опять поймала себя на мысли – как она могла так быстро влюбиться в парня, который ей изначально даже не нравился? А теперь за одну его улыбку она готова убить.

– Мы просто отложим… ненадолго. Или надолго, там уж как пойдет.

Поцеловал за ушком, отчего Мира моментально покрылась мурашками и заерзала на жестком столе. Что‑то царапнуло ее изнутри; ощущение, что она чего‑то не сделала, забыла, барахталось на грани затуманенного сознания. Некое незавершенное дело томило, несмотря на все ухищрения парня. Да, хотелось плюнуть на всё и побежать в спальню, но что‑то… было же… она должна была что‑то сделать… да?

– Подожди… – выдохнула девушка, отталкивая парня. – Подожди, я так думать не могу…

– И не надо, – с готовностью сказал Тим. – В этом деле голова вообще не нужна. Мы сейчас пойдем в постельку… или Истина с ней, давай на столе, я уже на все согласен… разве ты не видишь? Ночью ты у меня спать не будешь…

И тут Мира вспомнила – ночью ее ждет кладбище! То есть визит на кладбище. То есть ей надо… в кроватку, срочно… или на могилу? Или… аааа, черт! Это просто невозможно!

Когда девушка умудрилась выскользнуть от Тима, то обнаружилось, что ее майка валяется на полу, лифчик расстегнут и болтается на сгибе локтя, а трусы… короче, неизвестно где. И как это она умудрилась проворонить? Мира только покачала головой и полезла под стол за майкой.

– Хорошо стоишь, – не удержался Тим, расплываясь в довольной улыбке.

– Ты тоже, – ляпнула Мира, не подумав. Парень расхохотался.

– Да уж, не жалуюсь.

Дело было в том, что полотенце, являвшееся на момент незабываемого появления Тима его единственным одеянием, куда‑то незаметно испарилось, и парень щеголял в чем мать родила, не выказывая ни малейшего смущения. Мира с трудом отвела глаза, переключила внимание на плиту.

– Чем это так воняя?.. Ах, твою ж… – выругалась, бросаясь к сковородке.

Видимо, времени прошло больше, чем ей показалось – котлеты безнадежно сгорели и ныне напоминали скорее угольки, чем еду.

– Я так старалась, – расстроенно протянула Мира, придирчиво тыкая ножом в каждую – а вдруг какая съедобная? – Это что ж, у нас на ужин один салат?

– Не переживай, – бросил Тим, забирая у ведьмочки сковороду и недрогнувшей рукой отправляя ее содержимое в мусорное ведро. – Закажем на дом. Быстро и вкусно.

– Не вкуснее, чем у меня, – надула губы Мира, хотя идея, по сути, была неплоха. – Может, пока по чайку? И… оделся бы ты, что ли, а то у меня мысли куда‑то испаряются.

Тим польщенно улыбнулся:

– Так это ж хорошо. Не один я такой дурак.

– Ага, нас двое, тебя это радует?

– Да.

– А меня вот не очень.

– Привыкнешь.

– Не дай богиня…

Задавив в корне все сомнения и отбросив нерешительность, Мира налила парню чашку чая с сушнянкой, достала из шкафчика накрытую полотенчиком сдобу.

– Булочку еще хочешь?..

* * *

Рич очнулся в чьей‑то спальне, на широченной кровати под балдахином. Первое, что он осознал – на нем не было одежды. То есть совершенно, даже нижнего белья. Шелковая простыня, наброшенная сверху, приятно холодила кожу. Он сел и с силой потер лицо. Осмотрелся. Комната была просторной, светлой, из мебели – трюмо и стул, и кровать, само собой.

Сразу же попробовал сказать пару слов – не вышло. Значит, перед тем, как оставить его здесь, Дирьярд вновь активировал заклинание, из‑за которого Рич мычит и кукарекает уже практически профессионально. С магией дела тоже обстояли плохо. Ощущение липкости и вязкости воздуха вокруг не проходило.

"Очнулся, касатик. Как спалось? Кошмары не мучили? – ядовито спросила Совесть. – Жаль, жаль… но ничего, пара деньков в этом замечательном местечке – и спать ты не будешь вообще. Нужно было меня слушать".

"А иди ты", – подумал Рич, вставая с кровати. Надо понимать, он все еще находится в доме этого самого Дирьярда, только вместо ожидаемого допроса его каким‑то образом усыпили, переместили в спальню и раздели. Зачем? Вот уж вопрос на миллион.

Оставалось одно – набраться терпения и через какое‑то время все само разъяснится. Главное – не упустить тот момент, когда от объяснений неприятели перейдут к активным действиям по уничтожению пленника. А пока нужно найти свою одежду. Рич целомудренно обернул простыню вокруг бедер, но гладкий шелк скользил и не хотел держаться, поэтому спустя минуту колдун в сердцах скомкал её и швырнул обратно на кровать. Подошел к окну – оттуда открывался вид на чудесный садик с прудом. Неподалеку стояла беседка, покачивались на ветру качели.

В голове Рича крутились мысли: в основном, тревожило собственное будущее и общая неопределенность ситуации. Убить его не убили, уже хорошо. Но оставили в доме. Без магии, без одежды, без речи, наконец. Рич вдруг почувствовал себя отвратительно беспомощным и беззащитным – практически незнакомое доселе ощущение. Мало приятного. Ему подумалось, что необходимо как можно быстрее выбраться отсюда и удрать к себе. А уж потом, вооружившись не только знаниями и стремлениями, но и парой амулетов, он вернётся и продолжит поиски неизвестного колдуна. Любопытство – это, безусловно, двигатель прогресса, но мертвому, Ричу будет не до написания докторских и магистерских.

Итак, прежде всего нужно раздобыть одежду и, по крайней мере, попытаться прорваться с боем. Следят ли за ним? Чего хотят?

На дворе стоял полдень – судя по положению солнца. Учитывая, что из своей квартиры он перенесся, когда только – только начинало темнеть, логично предположить, что в отключке он провалялся ночь и еще полдня. Так? Или не так? Выяснить бы, где именно он находится. В империи или за ее пределами? Потому как, помимо всего прочего, чем больше расстояние до конечного пункта, тем больше сил требуется для создания портала и прокладывания пути.

Тут его размышления прервал громкий стук в дверь. По вполне понятным причинам, дать разрешение на вход Рич не мог, поэтому не поленился самолично впустить гостя. Точнее, гостью. На пороге стояла миловидная девушка лет двадцати пяти в форменном платье служанки.

– Ах! – услышал он и получил в лицо собственной одеждой. Девушка таращилась на… хммм… туда, вниз.

Видимо, это потому, что занятый глобальными проблемами, Рич упустил из виду, что в данный момент совершенно гол. Другой бы на его месте растерялся, но колдун не страдал – как и младший брат – никаким комплексами по поводу своей внешности, потому по пустякам отвлекаться не стал.

Он подумал: "Как удачно получилось!", и, оттолкнув упавшие вещи ногой, сцапал девушку за руку, втянул внутрь и закрыл за ней дверь. Служанка открыла было рот, чтобы позвать на помощь, но Рич прижал ладонь к ее губам, и девушка издала вместо воя сирены мышиный писк.

– Молчать! Я ничего плохого тебе сделаю, – сказал он. Вышло, разумеется, что‑то вроде "ммммыы… мууу…куууу…реее…".

Девушка смешно округлила глаза, покрутила пальцем у виска.

– В смысле? – спросил Рич, на выходе получив долгое "куууу".

Девица помотала головой, в ее глазах почему‑то не было страха, скорее… смех. И что, спрашивается, забавного можно найти в обнаженном немом колдуне? Который, к тому же, зол и очень хочет домой.

Рич зажал рот девушки сильнее, но служанка, не заморачиваясь правилами честного боя, метко ткнула ему острым носком туфельки в голень и, пока Рич скакал на одной ноге и ругался от боли, умудрилась выпалить:

– Да хватит уже, поняла я, поняла. – Несмотря на нелепую ситуацию, на то, что ему надо было спасать свою жизнь, колдун вдруг поймал себя на мысли – совершенно неуместной – что местный говор в устах этой девицы очень и очень… ласкает слух. – Может, отпустишь? Обещаю не сбегать и не кричать.

Рич недоверчиво хмыкнул, потирая ушибленное место.

– С чего бы?

Невнятное мычание было расценено верно.

– Не твоего ума дело, с чего, – отрезала девица. – А для дальнейшего конструктивного диалога нам необходимо вот это… – Ловким, неуловимым движением высвободив одну руку, она со всего маху отвесила колдуну пощечину.

У Рича зашумело в голове и потемнело в глазах. Он ошеломленно поморгал. Воскликнул:

– Обалдела? Чего дерешься? – Да, прозвучало по – детски, но… прозвучало! – Чего дерешься… – уже медленнее, пробуя силы, повторил Рич и озадаченно нахмурился. – И что это было?

– Дешево и сердито. На заклинания времени нет. Сейчас он по твою душу явится, надо срочно убираться отсюда.

Рич соображал быстро, но события развивались еще быстрее. Надо было принимать решение. Конечно, бесплатный сыр бывает только в мышеловке. Но, с другой стороны, дареному коню в зубы не смотрят, троллей боятся – в походы не ходить, а разобраться с девицей можно и вне стен этого гостеприимного дома. На сём цитирование по памяти пословиц и поговорок закончилось, и колдун спросил:

– Что от меня требуется?

Девица смешливо сдвинула бровки и кивнула на разбросанную одежду:

– Оденься, зря полночи стирала, что ли…

Не говоря ни слова, Рич в полминуты облачился в штаны и рубашку и вопросительно глянул на служанку. Она времени даром не теряла – в ее ручках оказался белый мелок, которым она рисовала в воздухе непонятные колдуну символы. Самое интересное, что за мелком тянулся белый след, как если бы девушка чертила по грифельной доске. Символы дрожали, колыхались, мел осыпался, но… это было удивительно!

"Одежду она полночи стирала… как же… до локтей поди руки стерла…" – хмыкнул Рич и с любопытством подался вперед, протянул руку, чтобы дотронуться до знаков, но девица ударила его по ладони.

– С ума сошел! Тоже мне, колдун. Ты куда руки суешь? Оторвет.

– Откуда ты знаешь, что я колдун?

– Оттуда. – Коротко ответила девица. – Я вообще много чего знаю. Не мог бы ты заткнуться и дать мне закончить?

Рич поднял ладони вверх:

– Простите великодушно, я больше не буду.

"Как заговорил… – вздохнула Совесть, напрочь упустившая сарказм Рича, приняв его слова за чистую монету. – Любо – дорого послушать. А то, что перед девушкой в чем мать родила предстал – большой тебе минус. Девица, поди, невинна, а ты такие вещи ей демонстрируешь без стеснения. Как говорит один мой бестолковый родственник – смотреть противно. Высказываю тебе мое фи как ценитель".

Рич мысленно послал невидимую блюстительницу нравственности пешим походом, сосредоточившись на плавных движениях служанки. Она закончила быстро, сунула мелок в незаметный кармашек на фартуке. Привычно отряхнула руки.

– Готово. Теперь ты.

– Что я?

– Титаны, ты совсем дурачок? Портал строй. Силенок должно хватить, насколько я погляжу. Ты с нашими координатами как, дружишь? Я купол деактивировала на пару минут.

Значит, все‑таки купол, и Совесть была неправа. В который раз Рич похвалил себя за проявленное терпение и отсутствие паники. Ведь если бы тогда, в кабинете Дирьярда, он последовал совету Совести и попытался уйти порталом, его бы расплющило об этот купол как мошку. Невидимая зануда ошиблась? Обманула специально? Зачем? Решила, что он – безнадежный вариант, а профессиональная гордость расстаться по – хорошему не позволяет?

– Дружу, – мрачно ответил Рич. – Чего в них сложного?

– Не знаю, не знаааю, – протянула девица, в упор уставившись на Рича. – Мне перевод легко не дается. Таланта нет к этому. Я вообще в построении порталов не сильна. Вот атака, да и боевая магия в целом – это да. Опыты разные, хирургия, над воскрешением усопших с минимальными потерями в умственном развитии сейчас бьюсь, пытаюсь новую теорию продвинуть. Могу голову тебе вторую пришить – без магии, заметь. Это мое. А порталы… формулы… демон хвост сломает…

Рич представил себя с двумя головами и натуральным образом содрогнулся. Известная пословица "одна голова хорошо, а две лучше" сразу обрела новый зловещий смысл.

– Ну чего застыл… – поторопила девица, к чему‑то прислушиваясь, словно не она сейчас добрую минуту хвасталась своими сомнительными достижениями. – Быстрее, он уже идет. Не повезло тебе, красавчик, ох, как не повезло… я‑то надеялась, он куполом сначала займется, а поди ж ты…