Текст книги "Самая правильная ведьма. Трилогия (СИ)"
Автор книги: Ольга Смирнова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 60 страниц)
Глава 5. в которой Мира работает не только головой, но также руками и ногами
Когда Касс и Петр исчезли, уведомив Миру о том, что им надо на планерку ненадолго отбыть, и девушка наконец осталась одна, лавина полученной информации обрушилась на нее с сокрушительной силой. Она проклята, в самом деле проклята, ангелы не могут врать, но как же так? Да, она сильно невезучая, и смирилась с этим, но проклята смертельным родовым проклятием? И мамочка знала об этом, раз благословила свою дочь – ведьму, дабы отсрочить неизбежное. Может потому и появился у Миры ангел – хранитель, что Марисса Новикова в свое время попросила для дочери защиты у высших сил? Как узнать, что случилось и кому ее родители могли быть так ненавистны? Кому ведьма и самый обыкновенный колдун могли перейти дорогу?
Сама Мира очень плохо помнила маму и папу – они погибли в аварии, как ей рассказали в школе – интернате, когда ей было семь лет. Смутно вспоминалось лишь, как они что‑то смешное читали, сидя на кровати в гостиной, вместе готовили по выходным пироги с мясом, гуляли по парку и смеялись. Иногда Мире казалось, что она помнит, как выглядела ее мама, но чаще ловила себя на мысли, что облик дорогой для нее женщины померк и потускнел с годами. Фотографии были, но до обидного мало. На тех, что бережно хранила Мира, были запечатлены все трое, улыбающиеся, счастливые, на фоне заката. Родители ее были сиротами, так что ни дедушек, ни бабушек у Миры не было и до шестнадцати лет она жила в той самой школе, где и закончила образование. Жизнь в интернате была не сахар, но и не сравнить с существованием на улице. Да, преподаватели не были ласковы и отзывчивы, а скоры на расправу и обвинения, но легкой жизни никто не обещал. Есть крыша надо головой и еда – уже будь благодарна. Зато потом ей была куплена квартира в центре города – из общего городского фонда помощи (который до этого предусмотрительно продал дом ее родителей), положена на счет некая сумма денег, чтобы на первое время хватило, и по достижении семнадцати лет Мира была выпущена из так и не ставших родными стен в большой и чуждый ей мир, где ответственность лежала только на ней самой. Было так странно поначалу осознавать, что никто не следит за твоим поведением, что спросить совета больше не у кого, что никто не отругает, если будешь непотребно выражаться, что можешь делать что угодно и не получишь выговор, что можешь стоять на ушах всю ночь напролет и при этом не бояться, что тебя застукают.
Первое время девушка отрывалась – ходила в клубы, пыталась цеплять парней, пробовала спиртное, гуляла до утра, а затем ей пришла повестка. Она приходила всем ведьмам спустя полгода после окончания школы. Миранда Новикова была обязана явиться в Главное управление по делам ведьм и проклятий для постановки на учет и дальнейшего использования её для процветания и во благо ее сестер названных и, безусловно, богини Ярости. Новичкам поручали несложную работенку. Это была обычная практика – всех молодых ведьм нужно контролировать, иначе пустившиеся во все тяжкие, они могли натворить дел, а так – и занятие им находилось, дабы полученные знания на практике применить, и выход темпераменту тоже, потому как задания были сплошь пакости и гадости окружающим делать. Миранда до сих пор с содроганием вспоминала свое первое поручение – встать в длиннющую очередь в магазине и сделать так, чтобы ее соседи перессорились. Кому и зачем это было нужно – одна богиня ведала, но чувство стыда и раскаяния жгло до сих пор. Ведь, что ни говори, а Мира была неправильной ведьмой, доброй и сердечной. С того времени она научилась подделывать месячные отчеты по пакостям и таким образом избегать сражений с собственной совестью. Так и жила больше пяти лет одна, пока не повстречала Егора. Парень приглянулся неизбалованной вниманием противоположного пола девушке и что самое главное ответил на ее чувства взаимностью. Так начался их недолгий роман, закончившийся столь шумно и печально.
И вот теперь как апофеоз ее неудачной жизни, выясняется, что она проклята. И это было так страшно, так реально, что Мира растерялась, не зная, что делать. Рыжий сказал, что колдуна искать надо, да только у Миры знакомых колдунов не было вовсе – с ведьмами никто водиться не хотел. Найти по объявлению? Газеты посмотреть, а вдруг попадется? Только это вряд ли, ведь колдуны на такие мелочи не размениваются, они все как один в науку идут или в услужение императору. Для них помощь ближнему – пустая трата времени, ничего нового не открывающая и потому бесполезная. Но попробовать стоит.
Решив не откладывать дело в долгий ящик, девушка пристроила метелку, которую до сих пор сжимала в руках, в угол балкона и зашла в комнату. Взяла со столика вчерашнюю газету, карандаш и проштудировала труды местных репортеров. С разочарованием констатировала – ничего. На всякий случай просмотрела еще раз с тем же результатом. Включила телевизор и уставилась в него немигающим бессмысленным взором. Надо что‑то делать, надо что‑то делать, но что?
Кроме спасения собственной жизни Мира была серьезно настроена выяснить, что случилось с ее родителями и найти виновного в их гибели. Она сможет это сделать, надо только здоровье подправить.
Помусолив во рту кончик карандаша, девушка поднялась с дивана, небрежно отшвырнула газету, попутно отметив, что Егор бы сейчас ей все мозги повыносил за то, что она разводит бардак в квартире и, таким образом, найдя очередной плюс в их разрыве. Прошла на кухню, покрутилась там некоторое время. Наконец ее взгляд упал на пузырек с отваром от головной боли, купленный давеча в лавке Матрены Патрикеевны. Мира остановилась как вкопанная, в голове билась неясная мысль, надо только было ухватить за кончик. Солнечный лучик, проникший в кухонное окно, весело плясал на темном стекле бутыли.
Нет, к ведьмам идти однозначно нельзя, они, если про такое дело узнают, добьют самолично, чтобы не мучилась. Никакого заступничества друг за друга среди сестер названных не было и быть не могло. Да Миранда скорее пойдет как опытный образец в какой‑нибудь кружок по интересам, где над ней будут ставить эксперименты всякие энтузиасты своего дела и недоучки, чем пожалуется Старшей на свои неприятности.
Зелье, зелье… Мира вновь посмотрела на бутыль. Знахарка Матрена Патрикеевна… древняя как жизнь и мудрая, много знает… так может у нее спросить? Сколько ведьмочка ходила к старушке за отварами, та каждый раз давала дельные советы, от чистого сердца и души желая Мире – ведьме! – добра. Столь необычное отношение поначалу настораживало, а затем девушка привыкла – ну мало ли у кого какие причуды, тем более у такого пожилого человека.
Так может и в самом деле сейчас помощи попросить? Не задаром, естественно, деньги у девушки были, жадничать она не собиралась, справедливо рассудив, что на тот свет еще никто с собой и монетки не забрал. Мира кивнула самой себе и стала собираться, хотя собственно и так была готова, но дурная голова ногам покоя не даёт. Несколько заполошно девушка перемыла оставшуюся со времен Егора посуду, подмела пол на кухне, протерла пыль, задвинула шторы во всей квартире. Затем подумала и шторы раздвинула – уж больно мрачно стало внутри. Нервное настроение подстегивало ведьмочку, и та умудрилась еще и ванную отскрести, загрузить стиральную машину и чайник отмыть прежде, чем выйти из дома.
– Ты куда это намылилась, красава? – раздался голос рыжего, когда девушка была в прихожей.
Мира сильно вздрогнула и недобро зыркнула на зависшую в паре шагов на уровне ее лица конопатую физиономию.
– Тебе чего надо? Дела закончились?
– Чего злая такая? Случилось что‑то? – тон рыжего стал обеспокоенным.
Мира затряслась от злости:
– Случилось? Со мной? Да как можно? Только вот узнала, что умру скоро, а так, в общем‑то, ничего особенного. Не обращай внимания, мелочи жизни.
Рыжий ангел усмехнулся – облегченно:
– Ты из‑за этого расстроилась… а я уж подумал, что опять куда‑нибудь вляпалась. Я Касса и так задергал последнее время, теперь придется его проповеди в два раза чаще слушать, а это, да будет тебе известно, еще то удовольствие.
– Зачем же беспокоишь его тогда? Если из‑за меня, то не стоит, – гордо ответила уязвленная Мира. – Мне оно без надобности, сама разберусь.
Ангел хмыкнул и подмигнул:
– Ага, ты про вампиров вспомни, я тебе что говорил – не фиг к ним лезть, ты же все равно полезла, наплевав на меры предосторожности.
– Ну и нечего было беспокоиться, – парировала Мира, – сожрали бы меня и дело с концом.
– А четвертый ранг? Ты думаешь, охота мне было опять ползунки протирать в бухгалтерии? Я эти зарплатные ведомости в кошмарах до сих пор вижу! Нет, спасал и спасать буду! Хоть ты тресни!
– Сам ты тресни! – рявкнула Мира и шлепнула ладонью по тому месту, где висело лицо ангела. Тот даже не моргнул, а рука со свистом рассекла воздух, пройдя сквозь Петра, не встретив сопротивления. Мира, хотя и подозревала что‑то в этом роде – физические тела полупрозрачными не бывают и в воздухе не зависают без заклинаний, кроме тех же вампиров, да и с последними никто достоверно не знает – все равно ошеломленно выдохнула и спросила:
– Ты… то есть дух? Привидение как бы? У тебя нет тела? Елы – палы, а выглядишь как настоящий! Бледный только слегка… и стену сквозь тебя видать кое – где…
– Почему нет? – важно ответствовал ничуть не обескураженный недостойным порывом ведьмы Петр. – Есть, конечно, только на земле оно мне без надобности, так обхожусь, ликом. А что?
– Да нет, ничего, – Мира заинтересовано покосилась на нимб, сияющий ярче солнца в полумраке прихожей. – А золотулька твоя тоже фикция?
– Какая фикция? Какая фикция? Ты думай, чего говоришь! – вскипел ангел. – Самый что ни на есть настоящий. Ангелам без нимбов никак.
– А он снимается?
– Вот ты любопытная!
– Ну скажи…
– Да какая тебе разница, снимается он или нет?
– Ну, Петрушечка…
– Нет, не снимается!
– А попробовать можно?
– С ума сошла? Кто ж тебе свой нимб потрогать даст?
– Ну пожааалуйста…
– Нет!
– Ну…
– Нет, я сказал! Отвали, убогая!
Мира, не слушая сердитые взвизгивая Петра, протянула руку и попыталась схватить солнечный символ Истины, но ощутила пальцами лишь воздух.
– Уууууу, – протянула с сожалением. – А то как прикольно было бы тебя за него оттаскать, чтоб неповадно в следующий раз обзываться было.
– Какая ты злючка! Я ж любя, от всей души.
– Мне оно без разницы, любя ты или как, но уважения я к себе требую. – Голос Миры звучал сурово, глаза смотрели прямо и грозно, брови сошлись над переносицей.
Только на Петра ее гримасы не произвели ровным счетом никакого впечатления. Он уже что‑то сосредоточенно подсчитывал в уме, шевеля губами, затем воскликнул:
– Совсем забыл! Вечером Касс обещался прийти, помочь с проклятиями!
– Это как? – взявшаяся за дверную ручку Мира замерла, обернулась через плечо. – Чем он может помочь?
– Ну для начала определить, что именно надо убирать в первую очередь как наиболее весомую угрозу твоей жизни. Он такие штуки на раз проделывает, опыт как‑никак.
– Я и без него знаю, что в списке на удаление под номером один проходит родовое проклятие, что же еще? Кстати, – ведьмочка резко сменила тему, – это ты позвал тогда Рича, так? Тоже ему явился?
Ангел хитро прищурился:
– А тебе зачем? Хочешь еще раз увидеть парня? Соскучилась? Понравился, да? Понравился! Я так и знал, он парень видный, девки к нему так и липнут, так и липнут, как мухи на мед.
Мира от подобных намеков отмахнулась и продолжила:
– Тебе можно вот так запросто всем подряд являться, что ли? Приятель твой вроде говорил, что это запрещено.
Петр скривился, будто лимон без сахара съел, но ответил:
– Касс – ангел – хранитель Рича этого. Когда ты вампиров окликнула, я понял, что дело – труба и если я не помогу, то четвертый ранг получу быстрее, чем ты скажешь «мама». Пришлось прибегнуть к крайним мерам.
– Крайним мерам? Это как?
– Я кликнул Касса – это недолго, он разбудил своего подопечного, указал на творящийся в городе произвол и все дела.
– То есть твой Касс тоже является Ричу? И как тот реагирует? – Мире действительно стало интересно. – Не психует?
– Коровушка ты моя, сама подумай, Рич у нас кто?
– Парень, – не совсем понимая, к чему клонит Петр, сказала Мира.
– Ясно, что не красна девица. Я не про это. Ты – ведьма, а он?..
– Колдун, – еще более загадочным тоном произнесла девушка. – И что с того?
– О, Истина в высшей инстанции! Ты сегодня просто блещешь умом! И самое удивительное, что ты совершенно права, о светоч разума! Иногда, вот ровно в такие моменты, мне кажется, что уж лучше согласиться на четвертый ранг… давай попробуем еще раз. Колдуны – они какие? Это для тупых подсказка. И для тебя, естественно.
Тут до Миры дошло. Она хихикнула. Рыжий кивнул:
– У них с Кассом что‑то вроде взаимовыгодного сотрудничества. Мой дружбан ему информацию для опытов и экспериментов подкидывает время от времени, а Рич за это Касса не палит перед всеми и услуги иногда оказывает. Вот как вчера.
– Ну вы, ребята, даете, – протянула Мира восхищенно. – Устроились, надо же. А как же правила?
– Правила – шмавила, – рыжий возвел глаза к потолку, – кому они нужны, эти правила.
– Но ты же ангел, ты не можешь так себя вести и говорить такие вещи, – искренне возмутилась Мира. – Вам не положено…
– Слушай ты, доморощенная специалистка по ангелам, – выпалил Петр, – что нам положено, а что нет – не твоего ума дело. И кстати, куда собралась?
Мира решила на оскорблении внимания не заострять, но запомнить и при случае отомстить, как сделала бы на ее месте не только любая ведьма, но и самая обыкновенная человеческая особь женского пола. Самым миролюбивым тоном она поведала Петру о своих планах, тот одобрил. Поймала себя на мысли, что собственная участь уже не вызывает такой дрожи – смирилась? Привыкла? Или получила пусть и призрачную надежду на спасение?
– Мда, колдуны – они такие. Когда тебе надо – днем с огнем не сыщешь, а как им что потребуется – душу вынут, но добудут.
Мира согласно кивнула и потянула за ручку двери.
* * *
Матрена Патрикеевна девушку встречать не вышла, как обычно, хотя колокольчик у двери звонил громко. Немного постояв возле порога, Мира нерешительно направилась к прилавку и постучала костяшками пальцев по дереву.
– Эй! – окликнула негромко. – Матрена Патрикеевна! Это я, Миранда! У меня к вам дело одно, можно?
Тишина. Мира постучала громче и позвала еще раз. Дверь, ведущая в кладовку, отворилась и на пороге показалась знахарка.
– Ох, милая, опять пришла? Чавось на ентот раз приключилось?
Мира невесело улыбнулась:
– Да вроде ничего и не случилось, а вроде как и случилось. Сама не знаю, как объяснить. У вас есть минутка, я за советом пришла, Матрена Патрикеевна.
Старушка озадаченно нахмурилась:
– За советом? Каким ж таким советом те подсобить, милка? Нешто в беду попала?
Мира привычно огляделась по сторонам и, убедившись, что никто их не подслушивает, сказала:
– Колдун мне нужен, Матрена Патрикеевна. Желательно сильный и с опытом полевой работы. Не знаете, как такого разыскать? Вы не думайте, я заплачу!
Старушка некоторое время молча смотрела на девушку, словно та заговорила на тролльем гррыкающем языке, а потом вдруг хихикнула – молодо, задорно:
– Ужо обычное дело для девки красной полюбовника себе искать средь мужей знатных, но колдуны… милка, оно те на кой ляд нать‑то? Дюже лютые и на расправу скорые они…
Мира не была оторвой, но и не самого робкого десятка тоже, и обычно редко стеснялась, предпочитая сама вгонять в краску, но тут покраснела до ушей.
– Я не… то есть, не с этой целью… мне не полюбовник нужен, Матрена Патрикеевна! А голова его только!
– Головушка токмо нужна? – старушка явно озадачилась. – Что ж ты, милая, в секту какую попала, что колдовские головы рубить навострилась? Дело энто не благодарственное, милая, за него ж, окаянного злодеюку, родственнички а ну как наотомстят, жить не захочется.
– Да тьфу, Матрена Патрикеевна, мне его голова в смысле знаний нужна, обряд один провести. За деньги, естественно.
– Какой такой обряд надобен?
Мира хлюпнула носом и поняла, что осознание конечности собственной жизни в который раз обрушилось подобно приливной волне. Это было похоже на безумные качели – то выть хотелось от отчаяния, то апатия накатывала. Девушка не могла решиться рассказать обо всем практически незнакомому человеку, но по – другому нельзя. Справившись кое‑как с нахлынувшими так не вовремя чувствами, ведьмочка произнесла:
– Прокляли меня, Матрена Патрикеевна. Говорят, жить осталось недолго – по крайней мере, благополучно. Вот, хочу попробовать проклятие это снять.
– Ох, до чего ж погано, милка! – знахарка вышла из‑за прилавка и вплотную приблизилась к девушке. – Да чего ж злодеюки удумали‑то с тобой такое дело нечистое сотворить, изверги! Кто ж подсобил‑то?
Мира от нежданного сочувствия еще больше расклеилась и слезы сами собой навернулись на глаза. Стало безмерно жалко себя. Вытерев их кулаком, девушка пожала плечами:
– Да кабы знать, кто, я б сама к нему направилась и морду начистила, а только от родителей мне в наследство досталась радость эта.
– Ох, ты ж горюшко горькое, беда неминучая! Ну да ты не кручинься, милка, покумекаю я, да справлю тебе совет какой‑никакой. Есть у меня родственничек один… знатный колдун, да токмо гордый стал, как ума понабрался, к бабке родной почитай уже годик не заглядывал, все некогда ему, некогда… а когда времечко‑то появится, дык меня уж на кладбище свезут.
Мира благодарно улыбнулась, не веря, что вот так запросто Матрена Патрикеевна может свести ее с колдуном, да еще, судя по ее словам, собственным внучком. Может и вправду поможет или хотя бы присоветует чего дельного? К кому обратиться, что вообще делать в такой ситуации, если сам не захочет или не сможет проклятие снять.
– Ты ить присаживайся, горюшко, я за минутку обернусь… – старушка засеменила ко входной двери.
– Я заплачу! – выкрикнула Мира ей вслед, но Матрена Патрикеевна только махнула рукой – мол, не говори ерунды, после чего вышла из лавки на улицу, плотно притворив дверь.
Куда она пошла – Мира не спросила; ни к чему лишнее любопытство проявлять, старушка оказалась не так проста, раз в родственниках близких колдуны у нее имелись. Ведьмочка присела на ветхого вида стул – ноги ее уже не держали. Осторожно поерзала, выясняя степень расшатанности, но стул на удивление крепко стоял на всех четырех ножках.
Ждать пришлось не минуту и не две, а полчаса. За это время девушка успела отсидеть пятую точку, сделать пять кругов по комнате с целью повышения своего образования и расширения кругозора в области трав и отваров, посмотреть в окно, побарабанить пальцами по прилавку, еще раз присесть на стул и застегнуть на ветровке пуговицы – в помещении было прохладно.
Наконец, входная дверь открылась, мелодично зазвенел колокольчик, и на пороге показалась Матрена Патрикеевна. Одна. Мира непонятно с чего расстроилась, словно старушка клялась и божилась привести ей колдуна прямо сейчас и таким образом раз и навсегда избавить от всех бед и треволнений. Вид у старушки был довольный как никогда.
– Ну вот и зеркало на чой‑то сгодилось… – пробормотала она себе под нос, – а то пылится штуковина диковинная в сарае без дела… зятьком подаренная ужо почитай годков десять назад… Буде те, милка, колдун сердцем черственный… внучок мой родной, токмо не сегодняшним днем прибудет, а завтра ввечеру, грит, делов у него, окаянного, выше крыши… но быть обещался, глянуть, чего да как, тоже. Так что ты, милочка, приходи часиков в пять, а уж на месте и порешаем, как быть, да чего делать.
Мира вначале ушам не поверила, а как дошло, так на радостях обниматься полезла к знахарке. Та шутливо отбивалась и ворчала, что, мол, лезут всякие да обслюнявить так и норовят. Ведьмочка даже деньги пробовала совать, за что схлопотала по рукам – мол, ничего не надо. Мира звонко чмокнула старушку в морщинистую щеку, та пригляделась к ней поближе:
– Синяки‑то твои как есть поисчезали, – заметила с удовлетворением. – Хоть и стара я стала, да рука верная, твердая осталася.
– Как есть, как есть, – подтвердила счастливая Мира, вновь приходя в прекрасное расположение духа.
Сейчас ей казались такими мелочами и завтрашний визит в участок, и объяснительная по поводу отсутствия на Шабаше. Все вдруг стало ничтожным, когда на кону оказалась ее жизнь.
Еще раз горячо поблагодарив знахарку, девушка вернулась домой. До вечера далеко – день был в самом разгаре, солнце стояло высоко, и погода наладилась. Мира клятвенно себе пообещала никуда из дома не выходить, дабы не провоцировать усиление проклятия – кто знает, что послужит катализатором и спустит воображаемый курок. Дома безопаснее.
Вместо прогулки ведьмочка решила заняться старыми коробками, запрятанными далеко и надежно – там хранились вещи, оставшиеся от родителей. Она редко в них заглядывала – сначала было слишком больно смотреть на знакомые вещи, потом стало не до того, а в последнее время воспоминания притупились настолько, что и желания не возникало их освежить. Только несколько фотографий, которые девушка в свое время вставила в рамочки, стояли на прикроватном столике в спальне. На них были запечатлены все трое – счастливая среднестатистическая семья. Кому она могла помешать? Кто не поскупился на такие расходы – а наложить серьезное проклятие стоит серьезных денег – дабы извести семью Новиковых на корню?
Чувства ведьмочка испытывала двоякие – с одной стороны, горечь потери родителей в столь нежном возрасте, с другой – стыд за то, что практически ничего о них не помнит. И вспоминать, положа руку на сердце, не хочет. Не потому, что равнодушная, а потому что так легче. На могилке их не была, как верно заметил Касс, уже много лет и не тянет.
Мира смутно надеялась, что найдет в вещах что‑то, что подскажет ответ на главный вопрос или хотя бы задаст направление поисков. Вооружившись мокрой тряпкой – коробки были пыльными – девушка приступила к потрошению всех трех, полных вещей, которые будучи извлечёнными на свет, вызывали ностальгию даже несмотря на то, что Мира, как оказалось, и не помнила большинства совсем – слишком маленькой была в то время. Вещи девушка аккуратно складывала на пол около себя. Через некоторое время рядом красовались две резные шкатулки для драгоценностей, выложенные внутри красной парчой, – пустые, естественно, пара колготок – судя по размеру, Мирандиных, чепчик розовый, детский, полусъеденный молью мужской свитер. При взгляде на него захотелось плакать, так как в голове против воли всплыли туманные картинки прошлого, когда отец, будучи в этот свитер одет, сажал ее на плечи и катал по двору, а сама Мира распевала во все горло смешные частушки. Воспоминания мелькнули и исчезли, свитер девушка отложила подальше, эмоции очень мешали думать.
В первой коробке ничего проясняющего ситуацию, в которой она оказалась, не обнаружилось. Во второй Мира нашла отцовский ежедневник, просмотреть который решила позже, когда закончит с ревизией. Туда же, к ежедневнику, она добавила и замусоленную порядком книгу под названием «Ведьмы: правда и вымысел» и тоненькую брошюрку «Лесные тропы», обнаруженные на самом дне. Из третьей девушка выудила на свет божий какие‑то кастрюли и почему‑то комнатный градусник. Все – больше ничего интересного. Мира придирчиво оглядела разложенные на полу вещи и, подумав, присоединила шкатулки к тем вещам, которые собиралась изучить повнимательнее. Затем быстро собрала оставшееся и распихала по коробкам, как пришлось.
Ежедневник, книжки и шкатулки девушка принесла в гостиную и разложила на столе. Начать свои исследования решила с папиной записной книжки, казавшейся самой перспективной в плане изучения. Коснулась ставшей жесткой от времени кожаной обложки, открыла не без трепета в сердце. Первая страница, пожелтевшая и ломкая, была пуста. Затем начинались записи. Насколько Мира разобрала почерк отца – он заносил в ежедневник рабочие встречи, чередуя их с собственными замечаниями и впечатлениями. Если она не ошибается, отец был колдуном не шибко сильным, занимался в основном изучением маскировочных свойств различных трав с целью их дальнейшего использования в зельях, а также пытался составить свои заклинания невидимости, для чего ставил опыты на зверюшках. Первая же надпись на странице, обозначенной заглавными буквами ВТ, 01 января 1…. года, гласила:
«Посоветоваться с Д. насчет превращения материи. Надо ли добавлять окончание? Что будет, если прочитать коротко? Не забыть про хлеб и молоко».
Последнее скорее относилось к хозяйственным вопросам, чем к рабочим. Мира перевернула лист.
«12:00 – собеседование на должность лаборанта. Форма одежды – повседневная. Не забыть книгу».
«15:30 – начать завершающую стадию эксперимента. Все подробности занести в дневник. Результаты нужно будет обязательно показать Д.! Это будет потрясающе!»
Уже второй раз отец упоминал какого‑то Д. Кто это? Друг? Знакомый? Коллега по работе? Сосед? Судя по тону Ридьярд Новиков этого загадочного Д. уважал и доверял ему, иначе вряд ли раскрыл бы подробности своей работы, колдуны обычно скрытны, как черти, и недоверчиво относятся к любым попыткам выведать, чем именно они занимаются, подозревая банальный промышленный шпионаж в самых невинных вопросах. Значит, Д. явно пользовался у отца доверием.
Мира принялась изучать третью страницу.
«Эксперимент вошел в завершающую стадию. Нет подходящего подопытного. Где взять?»
Строчкой ниже:
«14:25 – господин Третьяков, нотариальная контора, не забыть свидетельство о собственности и паспорт, технический план дома??».
Так, это уже что‑то. Незадолго, если судить по датам и отталкиваться от того, что отец скрупулезно соблюдал их в ежедневнике, до смерти Ридьярд Новиков встречался с нотариусом. С какой целью? Завещание заверить? – больше ведьмочка ничего не могла предположить. А зачем молодому колдуну в расцвете сил беспокоиться о завещании? Они живут богиня знает сколько и о смерти вспоминают, только когда та уже с косой наперевес в их дверь ломится, и то могут запросто уболтать старушку еще на недолгую отсрочку. Причем недолгую в ее понимании – лет эдак двадцать – тридцать. Мира покачала головой – это лишь ее домыслы, она точно не знает, на кой ляд отцу понадобился нотариус – но очевидно, дело было связано с какой‑то недвижимостью, иначе зачем бы Ридьярду Новикову понадобился технический план? Но можно попробовать это выяснить. Включив компьютер, девушка вывела на экран список нотариальных контор города, среди которых оказалась и некая контора под названием «Третьяков и Ко» с идиотским лозунгом «Мы решим все за вас». Лично Мира не хотела бы, чтобы ушлые нотариусы за нее что‑то там решали, но это она, а есть много ленивых бестолковых людей, которые с мазохистским удовольствием отдаются в руки таких вот «профессионалов», а потом плачутся на каждом углу о том, что их обманули. Ну да ладно. Адрес конторы прилагался, часы работы тоже, надо будет навестить. Не сегодня, и видимо не завтра, но в ближайшее время. И дай богиня заведенные дела не имеют срока давности и хранятся вечно – глупо, конечно, такое предполагать, но иначе было нельзя.
Ежедневник был тонким, на оставшихся страницах, наскоро пролистанных Мирой, никакой важной информации не содержалось – все в том же духе: опыты, стадии, замечания по ходу их проведения, личные комментарии.
Отложив в сторону книжицу, девушка взялась за первую шкатулку. Открыла, тщательно ощупала дно – ничего подозрительного. Рассмотрела рисунок на крышке и по бокам – обычная ничем не примечательная роспись, такие шкатулки на каждом углу по пять копеек за штуку продаются. Вторая шкатулка также подверглась осмотру, но ничего проясняющего ситуацию в ней не обнаружилось. Ведьмочка огорчилась, не в силах поверить, что такие перспективные направления поисков обернулись пшиком.
Как же так! – думала она, в мыслях видевшая себя великим сыщиком, распутавшим это дело по ниточке. – Не может такого быть, чтобы совсем ничего не было, может, в книгах что отмечено?
Но и там путного было – ноль без палочки. Зачитанные потрепанные страницы и маловразумительное содержание. Один только пассаж из книги про ведьм чего стоил, Мира аж зачиталась: «Никогда не поворачивайтесь к ведьмам спиной. Они настолько озлоблены и не удовлетворены по жизни, что им ничего не стоит вонзить вам в спину отравленный кинжал. Не приближайтесь к ведьмам – они плюются».
Как верблюды, что ли? – Мира оскорбилась до глубины души. Если с первым предложением она была более менее согласна, то второе вызывало желание лично встретиться с писавшим это произведение специалистом по ведьмам и сказать ему пару ласковых. Посмотрела на обложку – в авторах значилась некто К. К. И'мора. Найти адрес и облить входную дверь валерьянкой, чтоб впредь неповадно было глупости кропать. Ишь ты, плюются у нее ведьмы, как безмозглые верблюды! Однако любопытство пересилило злость, и девушка снова принялась за чтение.
«Ведьмы по сути своей настолько примитивны, что, не находись они в постоянном поиске живых объектов для немотивированных издевательств, жили бы в лесу, не зная ни огня, ни культуры. Лишь непреодолимая жажда гадить окружающим заставляет ведьм вести цивилизованную жизнь. На непредвзятый взгляд автора сего глубокого и всестороннего исследования, не только ведьмы подлежат немедленному и повсеместному уничтожению как раса вредителей, но так же их наследие в виде книг, учебников, амулетов, зелий и т. д. и т. п.
Кроме того, автор настоятельно рекомендует воздерживаться от любых контактов с ведьмами – будь то вербальных или визуальных. Умелая ведьма может проклясть незаметно и издалека, так что если хотите жить долго и счастливо, или, по крайней мере, долго, бегите от ведьм».
Мира дочитала абзац и отпихнула книжонку в сторону с брезгливостью, граничащей с омерзением. Ну да, ведьмы не являются образцом морали и справедливости, но они тоже имеют право на существование, и когда какой‑то неизвестный не просто поливает ее и названных сестер грязью, а настаивает и призывает к их тотальному истреблению, становится не по себе.
И зачем ее матери, ведьме богиня знает в каком поколении, понадобилась эта жуть? На ночь читать? Или это книга отца? Но ему‑то она на кой? Может в их браке все было не так гладко, как помнилось Мире? Может, под конец Ридьярд разочаровался в жене? Ведьма, все ж таки, характер тот еще. Искал способ от нее избавиться, и, вероятно, нашел? При мысли о том, что отец мог наложить – а ведь мог же! – родовое проклятие на свою жену, Мире стало совсем худо. Нет, это уж слишком. Это ее больное воображение, надо придерживаться фактов, а пока ничто не указывает на то, что отношения между супругами были натянутыми. Мире вспоминались их совместные прогулки по парку, их уютные вечера перед камином, горячий ароматный чай и плюшки. И папа не упускал случая взять маму за руку. Обычно они так и сидели на диване, глядя на ревущий огонь – втроем, прижавшись друг к другу, и это, пожалуй, самое яркое воспоминание детства, так безжалостно и внезапно оборвавшегося.
