Текст книги "Самая правильная ведьма. Трилогия (СИ)"

Автор книги: Ольга Смирнова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 50 (всего у книги 60 страниц)

Тим все это слушал, сложив руки на груди. По опыту он знал, что если прервать сержанта до того, как он выговориться, это выльется в серьезные осложнения в будущем. Например, в дохлых мышей в банке с любимым кофе. Или в пропажу вещдоков. Или еще во что… сержант Клаус был глуп, но хитер и злопамятен. Он не гнушался действовать подлыми методами, пользовался любой возможностью нагадить разозлившему его человеку. Поэтому Тим молча стоял и ждал, пока поток иссякнет, и сержант, наконец, перейдет к сути своего выступления.

– Комиссар срочно послал людей на осмотр места преступления. Точнее, двух. Ночью был обнаружен труп какой‑то шишки. Или родни какой‑то шишки, нам еще предстоит выяснить. И еще один труп, попроще. Но всех подняли на уши. Комиссар с утра лично проинструктировал смену, накрутил нам хвосты, так что, начиная с этой минуты, про отпуск можешь забыть.

Чувствуя, как в сердце забирается противный холодок, Тим спросил, сохраняя максимум спокойствия:

– Только прибор один верну в отдел снабжения и сразу буду.

А в голове вихрем закружились мысли.

О том, что дежурные в участке на звонок среагировали и господина Третьякова все‑таки обнаружили.

О том, что, если Тиму окончательно не повезет, именно нотариус окажется родственником какой‑то "шишки", и поверхностным осмотром места преступления, как обычно бывает, дело не ограничится, то есть не только отпечатки пальцев снимут, но и экспертов с магическими пылесосами привлекут, и колдунов для считывания аур, и много чего еще. При мысли о том, как они с Мирандой наследили – в магическом плане – в нотариальной конторе и в доме Третьякова, Тим покрылся холодным потом… о своей ауре он не беспокоился, так как она представляла собой нечто до того противоречивое и неестественное, что ее и аурой‑то язык назвать даже у Рича не поворачивался, но вот Мирандину даже слабому колдуну считать – дело пяти минут. И это очень и очень плохо…

О том, что его планы в очередной раз резко поменялись и надо бы поставить в известность ведьмочку…

О том, что ее реакция на его слова будет, мягко говоря, непредсказуемой. С нее вполне станется решить убить двух зайцев одним выстрелом и рвануть в Калерию в компании Тессы. Потом Тим вспомнил, что сил у колдуньи на открытие портала и прорыв купола не хватит, и впервые этому порадовался.

Придется опять все перерешать и перепланировать, потому что, если Тим правильно оценил ситуацию, домой он вернется в лучшем случае послезавтра, когда закончатся первоначальные следственные действия и оперативно – розыскные мероприятия по горячим следам. Тим не сомневался, что большинство его коллег уже копошатся в нотариальной конторе, которая будет осмотрена, изучена и буквально обнюхана еще до того, как он ступит на порог. И он ничегошеньки с этим поделать не сможет.

Забежав в снабжение и сдав под роспись жучок, Тим поспешил в свой кабинет – единственное место, где он мог незаметно открыть портал.

По дороге туда его вновь перехватил сержант Клаус и сделал очередное внушение, почти слово в слово повторив недавнюю речь, только гнева и брызгания слюной поприбавил.

Тим покивал и направился дальше. Конечно, можно было просто позвонить, но ему было необходимо увидеть Миранду лично, дабы убедиться, что она не наделает глупостей.

* * *

Рич был дома. И – что удивительно – был дома один. Никто не мельтешил перед носом, не спорил, не орал, не требовал от него нелогичных и странных действий. Никто не досаждал своим присутствием, не читал морали и нотаций, не уничтожал его продуктовые запасы. Никто не беспокоил колдуна вот уже на протяжении пары часов.

Рич отдыхал. После довольно бурного утра, когда незваные гости, посовещавшись у него на кухне, всей толпой отбыли в неизвестном направлении, прихватив и пленников, Рич вздохнул с облегчением. Теперь же сидел в гостиной и лениво пил чай, составляя в уме план действий на сегодня. Начать он собрался с главного…

– Эй, тупорылая… ты тут?

Молчание.

– Ээй, я к тебе обращаюсь, несчастье подселенное? Уснула, что ли?

Молчание.

– Слышь, не отзовешься, разденусь догола и пойду на улицу.

"Ага, народ пугать, – не выдержала Совесть. – Ты себя в зеркало видел? Чисто тролль в доимперские времена".

– Можно подумать, ты их видела…

"Представь себе… на картинках в умных книжках, которые тебе еще очень долго даже в руки взять не разрешат".

Намек на императорскую Библиотеку был слишком прозрачен, чтобы его не понять; и хотя мысль, что эта наглая выскочка каким‑то образом получила доступ к сокровищам, которые Рич сможет увидеть только лет через пятьдесят, если очень повезет, была болезненной для самолюбия, колдун подначку стойко проигнорировал. Другое его волновало.

– Ты серьезно говорила насчет того, что тебя насильно подселили? Против расписания?

"Ну…"

– Неужели тебе не нужно идти и вправлять мозги кому‑то еще?

"Нужно и что?.."

– Так, может, имеет смысл объединить наши усилия, глядишь, и избавимся друг от друга ко взаимной радости. Как тебе такой план?

"Хреновый".

– Почему? – обиделся Рич. – Почему сразу хреновый? У тебя есть получше?

"Ага".

– И?

"Быть нам с тобой неразлучными еще долго, убогий… очень и очень долго… не желаешь ты понимать главного. А без этого не щелкнет кнопочка, которая бы выпустила меня из заточения".

– Какая к чертям кнопочка? – воскликнул Рич. – Где она, эта кнопочка? Почему нельзя просто взять и отстать друг от друга?

"Потому что…"

– Точнее можно?

"Придурок ты полный… вот почему… – Совесть вздохнула философски. – Не понимаешь главного – я не могу уйти не потому, что не хочу сама, а потому что ты своей бестолковостью и упрямством держишь. Это понятно? Ты и только ты в ответе за собственные мучения. И за мои тоже. В твоей власти избавиться от меня с помощью смены убеждений или искреннего раскаяния. Но, насколько я успела понять, тебе освоение подобных материй с трудом дается, так что куковать нам вместе еще оооочень долго…"

– Подожди! А брата твоего попросить? – практически взмолился Рич. Если дела обстояли именно так, как утверждала Совесть, то куковать им вместе не просто долго, а до скончания веков, потому как никаких порывов для изменения себя в лучшую сторону колдун не ощущал, хоть тресни.

"А что Петруша?.."

– Может, его попросить? Может, он уже тебя, дуру набитую, простил?

"А может, к троллю еще раз смотаемся?"

– Обалдела?

"Вот и я так же думаю по поводу твоего вопроса. Нет, нет и еще раз нет. Не станет он помогать. Всегда вредный был до умопомрачения…"

– То есть ты согласна мучиться со мной Истина знает сколько времени? А как же график? Неужели все остальные нуждающиеся по боку? – Рич был готов сказать что угодно, лишь бы уговорить Совесть принять его предложение о временном сотрудничестве. – Подумай сама, чем грозит тебе срыв плана. Стою ли я твоих усилий и жертв? Зачем издеваться над нами обоими, когда меня даже в проекте еще нет?

"В проекте как раз есть… но именно, что в проекте… – не удержалась Совесть от замечания. – Я даже не знаю…"

– Ты подумай, ты только подумай. Ведь наверняка есть какой‑то способ, чтобы извлечь тебя без последствий. Раньше‑то ты как справлялась?

"Если честно, то всегда одинаково – воспитуемый получал душу, умирал, и я высвобождалась. В подобных случаях это происходит автоматически, без моего участия. Но что‑то подсказывает – такой вариант тебя не устроит…"

– Без магии – нет. Увы. – Рич даже согласился бы рассмотреть и вариант с собственной кончиной и последующим воскрешением, лишь бы избавиться от Совести, но без магии это было крайне опасно.

Кроме того, принимать ее слова на веру – всё равно, что самому уложить голову на плаху и надеяться, что палач промахнется. Глупо и небезопасно. Но разве у него есть альтернатива?

"Есть, конечно, еще один умник, который мог бы нам помочь… мне ведь тоже не резон с тобой время тратить…"

– Кто? И ты молчала? – Рич в негодовании стукнул кулаком по дивану, на котором сидел. – Ты до сих пор ничего не говорила?

"А что? Не думаю, что он захочет нам помочь. Захочет помочь тебе. Ты очень его обидел…"

– Касс? – догадался Рич. – А он‑то каким боком?

"Он же ангел. Почему бы ему не уметь делать то, что под силу Петрушке? – резонно заметила Совесть. – Только, боюсь, он нам тоже не помощник".

– Потому что я его обидел.

"Вовсе нет. Потому что ты хамло и урод моральный, вот почему. Даже ангельское терпение имеет пределы. Для сравнения – меня ты довел до белого каления за пять минут, даже не особо напрягаясь".

– Что я должен сделать, чтобы Касс согласился? – Рич не стал ходить вокруг да около и сразу перешел к сути.

Совесть всерьез и надолго задумалась. Что‑то едва слышно бормотала в его голове, неразборчиво и быстро. Затем сказала:

"Для начала, красотуля моя, ты должен у него попросить прощения…"

– Что? – удивился Рич. – На кой ляд сдались ему мои извинения? Что за бред? Ничего получше в твою башку не приходит?

"А почему нет? – в голосе Совести слышался упрек. – Почему ты считаешь, что извиняться – это бесполезное сотрясание воздуха?"

– Плюс трата времени даром. Какие‑нибудь еще светлые мысли?

"Это была основная…"

– Ты серьезно считаешь, что прокатит? Какие‑то глупые извинения?

"Да, – уверенно произнесла Совесть, – Думаю, прокатит".

Рич посомневался, но других вариантов не было. Так что с грехом пополам планы дальнейшие определили. Теперь он вспомнил, что намеревался разобраться с некоторыми безответственными лицами, по роковой ошибке облеченными властью в родном городке…

* * *

Разбитый грузовичок, гордо именовавшийся в документах автомобилем быстрого реагирования, натужно кряхтел по дороге, собирая разболтанными колесами все выбоины и ямы. У Тима каждый раз челюсть прыгала, как йо – йо, но поддерживать её руками он не смел, потому что тогда пришлось бы отпустить края сиденья, а ремней безопасности в грузовичке не имелось. В конце концов, у него появилось ощущение, что зубы рассыплются сразу после остановки таратайки. Это, да и еще незабываемый запах, породивший мысль, что закрепленные за автопарком участка умельцы по небрежности или шутки ради завели выхлопную трубу в салон, создавало внутри непередаваемую атмосферу уюта и праздника. И напоминало о том, что муниципальная собственность – единственная в своем роде, абсолютно уникальная. От воровства застрахована на все сто процентов. Разве что самоубийца какой позарится.

Кроме того, Тиму пришлось нацепить форму. Жарко в ней, как в печке, но поскольку именно такую в участке закупили – извольте носить, сотруднички. Другой не будет, пока эта до дыр не сотрется. И совершенно не факт, что в следующий раз выберут что‑нибудь лучше. Знакомства, чтоб им, связи…

Тима запихнули в машину вместе с парочкой других рядовых, предупредив напоследок:

– Наши уже там. Работают в поте лица. Будете на подхвате, а то людей как всегда не хватает. Дело архиважное.

Когда парень поинтересовался, куда они едут, ответом ему стала захлопнутая со всего маху дверца машины. Окошечки в салоне были до того маленькими, а стекла – грязными, что возможности самостоятельно выяснить этот вопрос у Тима не было. Впрочем, вариантов было немного – либо к нотариусу домой, либо в его контору. На этом он и успокоился. Переживать о том, на что он в данный момент никак не в силах повлиять, было не в его характере. Сначала надо встретиться с проблемой лицом к лицу, а там… действовать по обстоятельствам.

Случалось довольно часто, что рядовых направляли на первичный осмотр места преступления и не только – служащие в участке были и оперативниками и следователями и иногда криминалистами в одном лице. Поэтому на вопрос "Чем ты там занимаешься?", Тим обычно затруднялся дать краткий и правдивый ответ, начинал что‑то говорить, путался, повторялся, обрывал сам себя и емко резюмировал: "Всем".

Тут была, разумеется, своя предыстория, и насколько принятые давным – давно решения справедливы и приемлемы, оценивать приходилось потомкам. Еще лет пятьдесят назад муниципальные власти резонно постановили, что раз городок у них маленький – всего десять тысяч живых и не только, полный штат служащих одного – единственного участка держать слишком накладно, а улицы патрулировать, да кражи дамских сумочек расследовать смогут и прыщавые студенты, которых с той поры и привлекали по мере сил к служению родине. Кроме них, в участок шли работать находившиеся в бедственном положении, потому как платили там копейки, а работы и ответственности было сверх всякой меры.

В связи с этим преступников, по большей части, находили и наказывали те, кому это надо – и без привлечения сил участка, что негласно властями поощрялось. Либо пострадавшие граждане обращались в частные конторы, коих развелось как тараканов, потому что многие люди, знавшие сыскное дело, на муниципальную службу идти не желали.

Уровень преступности, как, собственно, и уровень раскрываемости преступлений в городке был чрезвычайно низок. Во – первых, пострадавшие, как уже было отмечено, предпочитали разбираться с обидчиками сами, путем проведения разъяснительной беседы на тему "Что такое хорошо и что такое плохо". Хотя, безусловно, находились и такие, кто мог тихонько прикопать виноватых под деревцем в лесу. Во – вторых, потому что даже те немногие преступления, что оставались на долю муниципальных трудяг, требовали правильного подхода к их раскрытию. Знаний требовали и опыта, которыми практически никто в участке похвастаться не мог.

"Нехитрое это дело – найти виноватых. Белых и пушистых не бывает, каждый в чем‑нибудь да провинился, – рассуждали чиновники, – и даже если в участке ошиблись и не того посадили или казнили, что ж, в любом случае, безвинной овечкой обвиняемый вряд ли был… Вот законы придумывать, да жизнь общественную планировать в перерывах между чаепитиями – это да, это настоящее дело, а улики искать и свидетелей допрашивать любой дурак сумеет. И еще время останется шашлыки пожарить. Из обвиняемых".

Таким образом, все были довольны. Власти – что уровень преступности низок. Народ – тем, что со стороны участка их практически никто не контролирует.

Так или иначе, правы чиновники были или нет, но всех пришедших на работу в участок заставляли не только улицы патрулировать, но и одновременно пару – тройку смежных профессий осваивать, чтобы в будущем иметь возможность подключать их к расследованиям. Опять же из соображений банальной экономии. Специалистам с надлежащим образованием и опытом платить надо много, они свой труд ценят. Остались энтузиасты своего дела – всего парочка; или такие, как сержант Клаус, которым чувство власти, даруемое удостоверением, и сомнительный статус кружили голову; или такие, как Тим – неопытные и молодые. Но у последних желание трудиться на благо города быстро иссякало, и они пачками увольнялись. На их место приходили новые, и так до бесконечности. Тим в этом плане поразил всех, просидев в участке аж два года, хотя обычно больше месяца никто не выдерживал.

Казалось бы, при таком раскладе городок должна была захлестнуть волна анархии и беззакония. Однако ж, умные и дальновидные чиновники придумали выход. Тогда же, пятьдесят лет назад. Зыбкое равновесие на улицах сохранялось за счет того, что наказание за доказанное убийство или причинение вреда здоровью было одно – смертная казнь. Кроме того, каждый городок в империи, даже такой захолустный, как этот, находились под наблюдением колдунов империи, которые примерно раз в год наезжали в гости. После подобных визитов вежливости даже добропорядочные граждане еще долго боялись выходить из домов не только по ночам, но и днем, и вздрагивали от любого громкого звука. Ну, и вдобавок патрульные несли – ни шатко ни валко – свою службу.

Машина в который раз остановилась, и рядовой Брайт по инерции качнулся вперед.

– На выход! Приехали! – заорал водитель и выпрыгнул из салона. Шваркнул дверью так, что замок не успел сработать, и она отскочила обратно.

Тим вдохнул, собираясь с духом, и вылез на свежий воздух. И удивился.

Он‑то ожидал, что его привезут к нотариальной конторе или к дому Третьякова и заставят с лупой в руках ползать по полу в поисках улик три часа кряду, а потом еще и на потолок загонят с той же целью. Однако ошибся.

Они остановились у небольшого домика в так называемом "тихом центре". Здесь практически отсутствовало автомобильное движение, а люди жили в маленьких, но жутко дорогих домишках, с виду больше напоминавших деревенские хибарки.

Тим недоуменно нахмурился – а как же дело нотариуса? Получается, что приоритетное не оно? Или этот дом тоже принадлежит Третьякову? Но даже если так, убили‑то его не здесь…

Тим огляделся в поисках того, кто сможет разъяснить ситуацию, но никого подходящего поблизости не увидел. Зеваки, да снующие туда – сюда с жутко занятым видом полицейские. Неожиданно его пихнул в спину тот же водитель и скомандовал:

– Чего встал, гаденыш? А ну натянул обмундирование и марш работать!

Тим вздохнул, посмотрел на двух своих собратьев по несчастью – они растерянно озирались по сторонам, не зная, с чего начать – и полез обратно в машину за чемоданчиком, в котором лежали перчатки, бахилы, халаты и тому подобная лабуда.

Ребята неуверенно последовали его примеру.

– Кого убили‑то? – спросил быстро у грубияна – водителя, когда тот уже запрыгивал обратно в машину.

– Да бабу какую‑то… то ли убили, то ли сама окочурилась – следствие выяснит… – ответил мужик и, дав по газам, лихо развернулся, отчего машина чахоточно затряслась и по – волчьи завыла. Две секунды – и она скрылась из виду, оставив после себя облако пыли и выхлопных газов.

Тим постоял немного, осмысливая ответ. Значит, если водитель не ошибся, здесь не дом Третьякова и ему, Тиму, несказанно повезло. В голову закралась недостойная мысль – как хорошо, что кроме нотариуса ночью еще кого‑то пристукнули. Да не просто кого‑то, а шишку. То есть, существует вероятность, что полноценным расследованием смерти Третьякова озадачиваться не станут и колдунов привлекать тоже. Он тут же себя за неподобающие стражу закона соображения укорил, но чувство облегчения оказалось сильнее совести.

Облачившись во все необходимое, Тим направился к дому. Наклонился, пробираясь под заградительную ленту. Ему вдруг вспомнилось выражение лица Миранды – не слишком обнадеживающее – когда он сказал, что не сможет вырваться с работы раньше, чем через пару суток. Хоть ведьмочка и покивала послушно, некий блеск в ее глазах подсказал, что этим все не закончится, и волноваться по поводу очередного её гениального плана можно начинать уже сейчас.

К сожалению, улучить минутку для того, чтобы позвонить ей, пока не получалось. В машине чужие уши были рядом, да и мотор так ревел, что Тим собственных мыслей толком не слышал, что уж говорить о возможном телефонном собеседнике.

Из машины вышел – тут же послали в дом, помогать. Не успел ступить за порог, как ему торжественно вручили другой чемоданчик, в котором был гипс и дактилопленка, а также другие необходимые материалы – снимать слепки и фиксировать отпечатки следов в саду. Отдельно дали фотоаппарат, наказав вернуть в целости и сохранности, и бутылку с водой. Тим еле слышно застонал сквозь зубы и мысленно заматерился – более нудную работу себе представить сложно. Потом увидел, как двум другим вручают кисти и магнитный порошок, а также рулон скотча на веревочке, смотревшийся как леи, и понял, что у него еще не все так плохо. Сад был достаточно маленьким, можно сказать, компактным, ухоженным, тогда как дом – это несколько комнат, кухня, ванная, хмм… сортир, опять же… в общем, если ему тут возни на день, то этим двум неумехам – на все три.

Пока он копался в саду, вокруг кипела работа. То и дело по дорожке сновали люди с собаками и без, телефоны сотрудников участка разрывались от звонков, на которые те иногда не успевали отвечать физически. Кто‑то кричал в трубку:

– …Перекрыть! Перекрыть, я говорю! А я говорю – немедленно, ты, тупое быдло! Ждешь, пока Жувчик позвонит лично и накрячит так, что сидеть не сможешь месяц? А я ему помогу, держать тебя буду! – Жувчиком любовно звали комиссара. – …И этот выезд тоже! Да плевать я хотел, что там сто лет никто не ездит! Ты мне поговори, ты мне поговори еще, упырь. Я с тебя, придурка, три шкуры спущу, и на колбасу! Ты хоть представляешь, что сейчас начнется?.. Немедленно туда патруль выслать! Что, б**, в этом предложении тебе непонятно?! Да плевать я хотел на то, что некого… найди!!! У тебя есть пять минут или ты труп.

– …Нет, пока ничего… бегают, а как же… вместе с собаками землю нюхают. И ладно бы только землю…

– …Определяемся с мотивом… нет, не заклинание. Здесь защита глухая. Не ограбление, нет. Да, вызвали, должны прибыть с минуты на минуту. Да, в доме, на втором этаже. Нет, не успели… Есть успеть. Конечно.

– Где? Где эти дебилы могли затеряться? Как можно из управления до центра добираться два часа? Через пригородные районы? Через Лиоль или Граду? Повоевав по ходу там со всеми вампирами? Позвони! Как не отвечают? Что значит не отвечают? Отставить! Знать ничего не желаю! Да чихать мне, что они колдуны!!! Им, если в течение пяти минут не появятся, лучше будет отравиться собственными зельями, потому как если сюда нагрянут родственнички убитой и увидят весь этот бардак… Да иди ты…

Допрашивались недовольные соседи, прохожие и зеваки, а также родственные трупу "шишки" – этим лично занимался комиссар, который столь деликатное дело никому из подчиненных доверить не мог; колдуны, доехавшие, наконец, до места преступления, трудились в поте лица, выявляя магические следы; и это только то, что Тим заметил краем глаза, пока усердно месил гипс и искал возможные следы. Сам себе он напоминал ищейку – нос около земли, чтобы не приведи Истина ничего важного не пропустить, попа наверху. Не хватало только виляющего хвоста. Но это такие мелочи…

К концу дня он извазюкался в земле и гипсе до такой степени, что на лице были видны одни глаза. Руки отваливались, ноги практически онемели, а спина… ну там отдельный разговор. Проще говоря, Тим боялся, что если наклонится еще раз, то его в этой живописной позе наглухо заклинит. А распрямлять‑то некому! Хотя в случае чего добрые коллеги с удовольствием отвесят ему коллективного пинка.

Отщелкав добрую сотню кадров, залив гипсовым раствором десяток следов и обработав с помощью пленки еще пару десятков, Тим с удивлением отметил, что уже смеркается. Продолжить работу он сможет только завтра – увы, в один день уложиться не получилось. Собрав вещи, тщательно проверив, не потерялось ли чего, Тим повесил фотоаппарат на шею, подхватил чемоданчик и не спеша направился к дому.

Парень был зверски голоден, устал как собака и жутко хотел спать, но отдыха в ближайшее время не предвиделось. Необходимо было собранные слепки разложить по порядку, подписать, какой в каком месте снят, и проверить, не упустил ли чего. После чего настрочить рапорт и отправить всё чохом в участок.

Рядовой Брайт до сих пор не знал, что именно случилось в этом доме. Честно говоря, после тяжёлого дня ему было и не особенно интересно. Да, убивают и таких – "шишек" и родственников "шишек" – богатых и влиятельных. И, пожалуй, даже чаще, чем простых смертных вроде Тима. Почему‑то подумалось, что Миранда бы с ним не согласилась – в плане эпитета "простой", а слово "смертный" вообще вызвало бы бурю возмущения и шквал возражений.

Зайдя внутрь, Тим понял, отчего цены на подобные "хибарки" столь высоки. Это был не дом, это был гимн современным строительным технологиями и ультрамодному дизайну и заодно бункер по своим защитным свойствам – Тим успел разглядеть полоску голубого металла по периметру дверного проема. Фантастически, баснословно дорого, но очень эффективно. Стопроцентная гарантия того, что ни один колдун до тебя не доберется. При условии, что металл идет по всему каркасу дома. И что‑то подсказывало Тиму, что так и есть…

Высоченные потолки, неяркий блеск и много свободного пространства, отчего казалось, что дом внутри больше, чем снаружи. Странной формы мебель – но смотрится здорово, бескрайняя плазма на стене, окаймленная причудливыми растениями, напоминающими вьюн или дикий виноград, наборный паркет и невероятные по своей форме вазы в углах гостиной. Вот вам и хибарка. А ведь фасад – непритязательнее некуда.

Несмотря на усталость, Тиму вдруг захотелось узнать, кто же жил в столь необычном доме. И был убит, несмотря на все предосторожности. Он аккуратно положил вещи на стеклянный столик рядом с кожаным диваном, немного потеснив чьи‑то ещё пожитки, и направился на поиски того, кому можно будет задать пару вопросов.

Вокруг сновало много народа, но все имели вид занятой и крайне сосредоточенный, обращаться к ним с глупыми вопросами казалось… неправильно. Вроде как отвлекать от срочных дел ради удовлетворения своего любопытства.

Не успел рядовой Брайт пройти пару шагов, как наткнулся на двоих патрульных, с которыми ехал в машине утром. Пыхтя от напряжения и усердия, они махали кисточками примерно в метре друг от друга. Один исследовал столик в коридоре; другой – разбитый дисковой телефон, валявшийся рядом. Рядовые были так заняты делом, что не заметили появления Тима. Вот уж кого точно можно потревожить.

– Ребят, – окликнул он. Они разом подняли головы и уставились на Тима. – Извините, что отрываю. А что здесь случилось‑то? Не знаете?

Парни пожали плечами – мол, без понятия, затем один сказал:

– Вроде ведьма жила здесь.

И тон у него был такой, словно один этот факт объясняет все и сразу. Впрочем, подобное отношение чистокровного человека к ведьмам проявлялось во всех сферах жизни. И Тим не сомневался, что не приходись ведьма родственницей кому‑то из власть имущих, скорее всего, даже тело ее в морг не попало бы. Да и вряд ли кто‑нибудь узнал, что ночью была убита ведьма.

Грустно, но факт. Ведьму жалко – как любое другое живое существо, насильственно лишенное жизни. Однако дела не ждут. Тим вернулся в гостиную, где его ждали слепки и отпечатки. Кое‑как оттеревшись влажными салфетками – вряд ли криминалисты поблагодарили бы его за пользование имеющейся в доме ванной комнатой – Тим принялся за дело. Перво – наперво нужно было составить рапорт, а для этого необходимо знать как минимум адрес дома и данные владельца.

Пришлось вновь отправляться – теперь на поиски следователя, а кто им был, Тим не знал. Однако выяснить это труда не составило – дом кишел работниками участка. Уже через пять минут рядовой Брайт беседовал со старшим следователем Терентием Мирным, который виртуозно руководил этим разношёрстным балаганом, при этом не ударялся в панику, не позволял на себя давить вышестоящему начальству и не стоял над душой у подчиненных, предоставляя каждому делать свою работу. Пинки и затрещины за неизбежные косяки он благоразумно оставлял на потом.

Насколько Тим слышал, Терентия Мирного отличал вдумчивый и основательный подход к делу. Отсутствие надлежащего образования он с лихвой компенсировал опытом, упорством и фантастической дотошностью. Мимо него и вошь не проскочит, если он того не захочет, – смеялись в участке, но по – доброму.

Вот и сейчас старший следователь Мирный – упитанный мужичок в форме, с шикарными рыжими усами а – ля "велосипедный руль", на которые только слепой не обратил бы внимания – отвечал на вопросы Тима по существу, без суеты и недовольства. Одновременно терпеливо внушал какому‑то парню – тоже в форме – что вести разговор со свидетелями необходимо без применения грубой физической силы. Иначе это чревато последствиями. Потому как свидетели тоже попадаются разные – можно нарваться на достойный ответ. И укладывай потом несдержанного на язык и не только сотрудника по частям в гроб.

В процессе беседы Тим выяснил и адрес и данные владельца. Но не сказать, что узнанное сильно облегчило ему жизнь. Скорее, в разы осложнило. Потому как убитая ведьма была той самой Серафимовной, что Корнелии теорин продала. Пока шел обратно в гостиную, все думал о фантастических совпадениях, с которыми все чаще сталкивался в последнее время. И вот интересно – можно ли считать совпадением (про которое говорят, что его не существует в природе, и Тим всё больше в этом убеждался) тот факт, что в одну ночь были убиты нотариус и ведьма, имевшие отношение к одному делу – их с Мирандой делу? Или кто‑то вовремя подсуетился, чтобы заставить этих двоих замолчать навсегда? Но каким образом могут быть связаны давнишнее проклятие и попытка физического устранения его ведьмочки парочкой бестолковых ребят? Видимо, не все так просто с появлением теорина в квартире Миранды, как Тим полагал еще минуту назад.

Присев на диван, парень глубоко вздохнул, без энтузиазма оглядывая фронт работ – разложенные на столе слепки, пленки, бумажки, формы отчетов. Его мысли были столь же далеки от всего этого, как он сам от разгадки их с Мирандой дела. И что в связи с этим всем предпринять? Этого рядовой Брайт пока не знал, зато точно знал следующее – Миранде говорить об этом нельзя ни в коем случае, по крайней мере, до тех пор, пока он с работы домой не вернется, иначе проблем не оберешься.

Рядовой Тимоти Брайт тихонько вздохнул и, щелкнув пимпочкой на ручке, принялся строчить:

"Кому: комиссару участка Љ 1 Жувникову Сергею Петровичу…"