Текст книги "Княжна Тобольская. Дилогия (СИ)"
Автор книги: Ольга Смышляева
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 32 страниц)
Глава 9
Декан факультета «Логистики и снабжения» – Алиса Святославовна Рязань-Тульская – носила звание подполковника гвардии и погоны с тремя звёздочками. Возраст сорок пять минимум, атлетическая фигура, тёмные волосы собраны в пучок на затылке, губы мягко изогнуты, а на носу очки, отчего она казалась старше. Двойная фамилия любезно сообщала, что женщина замужем: Рязанские её девичий род, Тульские по мужу.
Выговаривать за прогул она не стала, ограничилась обвинительным взглядом, безмолвно умудрившись передать обидную мысль: «Чего возьмёшь с простейшей формы жизни?»
Наша встреча не затянулась. Стребовав положенные подписи, декан передала меня на поруки парнишке-пятикурснику, пришедшему с ней за компанию. Герб на его серебряном медальоне изображал золотого барса в лазурном поле, на которого указывала десница из облаков сверху.
– Я не буду предупреждать тебя о необходимости следовать Уставу, Василиса, – сказала Алиса Святославовна напоследок. – Думаю, ты сама понимаешь, что мой факультет последняя остановка, дальше только отчисление.
– Так точно, ваше высокородие, понимаю.
– И? – она с намёком повела бровью.
– И обещаю не давать повода для головной боли, – покладисто добавила я.
Парнишка вручил мне фиолетовую звёздочку-значок.
– Георгий Псковский, председатель факультета «Логистики», – представился он с кислым выражением лица. – Возникнут проблемы в учёбе или чём-то ещё, а они у тебя точно возникнут, ко мне не обращайся, не помогу. Разбирайся сама или вешайся.
– Вот спасибо, серебряный медальон, заряд оптимизма на весь учебный год!
– А ты хотела фанфар?
– Я вообще ничего не хотела.
– Ничего и получила. Нулей у нас ещё не было! – парень хохотнул без грамма веселья. – Сочувствую первому курсу, такой балласт на шее утянет их на дно рейтинга ещё до Рождества.
– Твоя роль сведётся к пустой болтовне или сделаешь что-нибудь полезное?
Секунд десять мы смотрели друг на друга напряжённым взглядом, словно два боксёра перед поединком. Гриша моргнул первым.
– Ладно, пошли на экскурсию, – вздохнул он. – Буду знакомить тебя с новым местом учёбы. Вообще-то, это работа Айтала, лидера первого курса, но его на днях отчислили из института.
Благо, я успела прочитать об иерархии местного управления, поэтому обошлась без глупых вопросов. У ВУЗа с военным уклоном оказался удивительно демократичный подход к контролю личного состава, так называемая Александровская модель иерархии или вертикаль четырёх. Каждый курс возглавляет не проверенный куратор из штата преподавателей, а выбранный курсант из числа своих же – его называют лидер. Технически, он староста, только с правами и обязанностями куратора. Лидер отчитывается председателю факультета – тоже выбранному курсанту, но с правами заместителя декана. Председатель декану, а декан в свою очередь отчитывается уже ректору Костромскому.
– Почему Айтала отчислили, если не секрет?
– Он сын Байдама Охотского.
– Это что-то объясняет?
Псковский посмотрел на меня, как на Маугли:
– Ты вообще слышала про Охотск?
– Конечно. Рабочий посёлок в Хабаровском крае.
– Х-ха, ну точняк, первому курсу кранты, а не рейтинг! – засмеялся парень. – Охотск в Камчатской области, малышка.
– Буду знать, сладкий пирожок, – мило улыбнулась в ответ.
– Эй, я не пирожок!
– А я не малышка.
– Понял.
Сделаю отметку на будущее – выучить административную географию Великого Княжества Российского. Или помалкивать, что, собственно, и собиралась делать.
– Значит, ты не в курса́х о трагедии? Интересно. В общем, две недели назад японцы напали на Охотск, главу семьи убили, его вассалов вырезали. Гарнизон из Магадана отбил город на следующий день, но толку? Мёртвых не вернуть. Великий Князь назначил главой Охотска другую семью, а все оставшиеся в живых родственники Байдама лишились титула, привилегий, должностей и денег. Бедный Айтал, парню конкретно не повезло!
– Даже из вредности не поспоришь.
– С его уходом первый курс логистов остался без лидера, так что рассчитывай только на себя.
– Да-да, если возникнут неразрешимые проблемы, я повешусь. Займёмся экскурсией, пожалуйста.
– Я пошутил, вешаться не надо, – Гриша виновато потупился. – Если станет совсем невмоготу, конечно, скажи. Но лучше подожди, пока пройдут выборы вашего лидера, у меня диплом на носу, дел реально по горло.
– Справлюсь, не парься.
– Тебе, считай, повезло, Василиса! – воскликнул он с преувеличенным энтузиазмом. – Программа логистов попроще будет, чем управленческая, тем более ты прыгнула с четвёртого курса аж на первый. Основные дисциплины только начались, сможешь влиться в учебный процесс без потерь. Декан Рязань-Тульская перенесла твой аккаунт на факультет «Логистики». Расписание и список учебников уже на планшете, можешь ознакомиться.
Я не поленилась залезть в папку «Моя учёба» прямо сейчас.
Количество учебников, за которыми предстояло зайти в библиотеку, поражало! Тут полный набор: налоги и налогообложение, менеджмент, финансово-хозяйственная деятельность, логистические системы и контроль логистических операций, экономика, бухучёт, что-то ещё, не считая стандартных истории, русской речи, стихийной зоологии и иностранного языка, либо немецкого, либо японского.
Гриша бесцеремонно сунул нос в мой планшет и подлил масла в огонь:
– Тренировки в отдельном разделе. Ткни на картинку скрещенных клинков.
В новой вкладке поджидал очередной список: ушу, медитация, практика эссенции стихий, рукопашные спарринги и фехтование с одним или двумя клинками в зависимости от количества стихий, доступных курсанту.
– Подсобники почти все моно-практики, – рассказал Гриша. – На первом курсе только пара человека владеют двумя стихиями. Если восстановишь свой резерв, станешь третьей.
– А это что за вкладка с рисунком глобуса?
– Перечень мероприятий: олимпиады, кружки, праздники. В общем, сама разберёшься, не впервой.
– Действительно, – ответила с заметным сомнением. Вариант «сбежать в никуда, роняя тапки» снова замаячил на горизонте.
– В учебном крыле ты тоже бывала, – продолжил Гриша, проходя по широченному коридору с уймой дверей. – Аудитории логистов обозначены фиолетовым индикатором, не перепутай.
– Сколько человек на первом курсе?
– Было девятнадцать, теперь девятнадцать с половиной.
– Не смешно.
– Заходи, – он приложил удостоверение к замку аудитории номер двенадцать, и когда дверь съехала в сторону, без церемоний протолкнул меня внутрь.
На сегодня лекции у логистов закончились, но помещение не пустовало. Нас с Гришей встретили те самые первокурсники, в ряды которых мне предстояло влиться. Молодые, буквально вчерашние школьники, и настороженные. Ни у кого из них нет клинков, браслеты на руках горят лишь одним камнем – свидетельство первого ранга эссенции. Среди юношей я заметила того парнишку из библиотеки. Кажется, его зовут Надир Самаркандский. Ребята сидели кто на скамьях, а кто на столах, и ждали. Так понимаю, Тобольскую.
Пауза затянулась.
– Ну привет, – поздоровалась с ними.
Ответная тишина быстро сменилась шепотками. Первокурсники смотрели на меня, как воробушки на ворону, без откровенной враждебности, но и без дружелюбия. О Васе они знают лишь по слухам, на деле наши миры нигде не пересекались.
– Восторг… – протянул какой-то парень. – Не жили хорошо, нечего и начинать.
– Здравствуй, Тобольская, – с первого ряда встала рыжеволосая красавица с пушистой причёской и веснушками на пикантном личике. Герб на её серебряном медальоне изображал трёх рыб в виде вилообразного креста на голубом фоне. – Давай сразу расставим все точки над ё, чтобы дело не дошло до скандалов.
– Согласна.
Подарив Грише «признательный» взгляд за сюрприз, я прошла к учительской кафедре и приготовилась слушать.
– Мы знаем, как подобные тебе относятся к логистам, – заговорила девушка, заручившись молчаливой поддержкой товарищей. – Вы с пренебрежением называете нас подсобниками и кривите носы при встрече, а ведь наша профессия едва ли не самая важная на фронте. Это мы обеспечиваем боеспособное состояние армии, снабжая войска всем необходимым от снарядов до еды. Ни один талантливый генерал не одержит победы, если его солдатам нечего будет есть и нечем воевать. Любая война – это в первую очередь логистика и экономика.
– Не оспариваю, – я важно кивнула.
– Правда? – рыженькая несколько стушевалась.
– Истинная.
– Не смей издеваться! Да, мы подсобники, и носим эту кличку с гордостью. Все мы ребята простые, наши родители не владеют губерниями или крупными городами, а наши медальоны серебро и золото второй-третьей линии родства, но как люди мы сто́им больше, чем ты и тебе подобные, – голос девушки угрожающе заледенел. – Не вздумай относиться к нам свысока, раз ты дочка князя Тобольского и по жизни не знала проблем серьёзнее сломанного ногтя. Все друзья отказались от тебя и правильно сделали, кровавый ритуал непростителен, но мы не спесивые управленцы и пока ещё открыты для дружбы. Даже с язычницей. Ты не ослышалась. Мы посовещались и решили дать тебе шанс начать новую жизнь среди нас.
Вот как? Разум в её словах впечатлил гораздо сильнее, чем угрозы расправы.
– Что ещё за бред про дружбу? – вперёд шагнул светловолосый юноша. В отличие от подавляющего большинства курсантов, он предпочитал носить свой медальон под рубашкой. – Не обольщайся, Тобольская, тебе здесь вовсе не рады. Вынужденное снисхождение – это максимум, на который ты можешь рассчитывать.
– Ваня, мы же договорились! – пискнула рыжая.
– Кто договорился, Вика? Ты не вправе решать за всех.
– Мы голосовали…
Парень не дал ей закончить предложение:
– Только ты и пара терпил, не имеющих самоуважения. Тобольская – кровавая язычница! О человеке нужно судить не по его происхождению и симпатичной мордашке, а исключительно по поступкам. Такие особи должны сидеть за решёткой, а не разгуливать среди порядочных граждан, – Ваня ткнул в меня пальцем с долей драматизма, причём вовсе не наигранного. Он не красовался перед товарищами, он говорил от сердца.
Судя по усталым лицам сокурсников, его откровенность их не вдохновила.
– Замолкни, Ваня, – Надир угрожающе поднялся на ноги. Его крепкая комплекция при достаточно высоком росте внушала уважение. – Так считаешь здесь только ты.
– Да неужели? Почему тогда половина из вас воздержалась при голосовании?
– Воздержалась, а не высказалась против. Разница существенна.
– Эта разница называется трусостью! – патетически воскликнул Ваня. – Падшей язычнице не место среди нас.
Я постучала ладонью по кафедре, прерывая пламенную речь. Тоже хочу поучаствовать в диалоге, пока желание начистить храброму болвану рожу не превратилось в план действий. Навскидку он многим слабее Саши, к тому же без клинков. Останавливало лишь обещание, данное декану всего полчаса назад.
– Посыл понятен, спасибо, Иван, – вежливо поблагодарила его. – А теперь внеси немного конкретики: какие именно претензии ты ко мне имеешь? Дело ведь не в ритуале, это что-то личное, верно?
Парень покраснел от гнева, значит, я не ошиблась.
– Ты оскорбила моего брата, Тобольская, – прошипел он с явственной злостью в голосе.
– Напомнишь его имя?
Невинный вопрос едва не довёл Ивана до ручки. Он бы кинулся на меня с кулаками, если бы Надир не заступил ему путь.
– Твой подлый поступок не останется безнаказанным! Пусть брат не желает тебе мести, её желаю я. Нашу семью нельзя унижать!
– Скажи, как его зовут, и я извинюсь, на этом с местью закончим, хорошо? – предложила разумный выход. – Мне не нужны проблемы ещё и с тобой.
– Ты разбила ему сердце, а теперь притворяешься, будто ничего не было? – сквозь зубы процедил Ваня. Выход, так понимаю, отвергнут.
– Имя, сестра, назови имя!
– Стерва!
– Да брось, его не могут так звать.
Это стало последней каплей. Молниеносным движением Иван обогнул Надира, чтобы познакомить мою шею со своими пальцами, но тут уже вмешался Гриша. Клинок в руке пятикурсника сверкнул жёлтым туманом. Короткий взмах, и мощная волна колючего воздуха откинула невезучего мстителя прямиком в крепкие руки Самаркандского. На всё ушло буквально две секунды!
– Идём, Ваня, – Надир настойчиво повёл смутьяна на выход из аудитории. – Объясню, что подсобники не распускают конечности на товарищей.
Белобрысый парень на удивление послушно зашагал к двери, но остаться без последнего слова мне в лицо не пожелал:
– Советую запастись тонной лечебной мази к спаррингам, Тобольская. Пусть не сегодня, но однажды я тебе отомщу, сколько бы раз мой брат тебя ни простил.
– Дерзай, юноша.
Так ведь и не назвал имя! Мало ли скольким представителям мужского племени Вася успела разбить сердце? При её внешности даже стараться не надо, хватит многозначительно улыбнуться и задержать взгляд на объекте невольного охмурения дольше десяти секунд, остальное доделают фантазии самого объекта. Гадать тут теперь… Но не буду, слишком мелко. Куда сильнее мести сокурсника меня беспокоят сообщники по ритуалу. Они, должно быть, уже узнали о воскрешении жертвы и вряд ли обрадовались…
Вслед за Ваней и Надиром из аудитории потянулись остальные курсанты. Цель импровизированного собрания достигнута – Вика предложила мировую, я её подписала. Дружбой, конечно, не пахнет, но этап презрения остался позади, а там сработаемся.
Последним выходил Гриша.
– Не просри последний шанс, Тобольская, или… – он красноречиво повёл бровями.
– Что? – устало спросила я. – Снова вешаться?
– Или останешься одинокой и никому не нужной до самого выпуска, а потом… Честно говоря, я не знаю, что с тобой будет потом. Слышал, ты помолвлена.
– Больше нет.
– О как! Жениху повезло, вовремя соскочил.
– Заканчивай хамить, Гриша. Грубость в одни ворота очень невежливо. Я уже пообещала декану Рязань-Тульской быть пай-девочкой, а Ирэ-э… Василиса Тобольская держит данное слово.
Парень недоверчиво хмыкнул:
– Раз так, это сильно облегчит тебе жизнь. Теперь шуруй в библиотеку за учебниками и чтобы завтра как штык к началу занятий. Засим прощай!
Издевательски подмигнув, Гриша Псковский оставил меня одну посреди аудитории.
– Спасибо, – крикнула ему в спину.
Да уж. Восстановить репутацию Васи будет непросто. Понятия не имею, действительно ли Тобольская была человеком чести, однако теперь будет.
* * *
Остаток дня прошёл без потрясений. К ужину я не опоздала, столовая кишела оголодавшими курсантами, как шаланды Кости-моряка кефалью, но ни один из них проблем не доставил. Показательная расправа над Сашей этим утром возымела успех. Расправа и угрозы пойти к ректору с отборной клеветой в адрес каждого, кто тронет милую Василису хоть пальцем. Теперь меня не задирали, а всего лишь сторонились, как чумную. Вот и славно. Быть социальным изгоем вообще не проблема на фоне того, что я очутилась в новом теле и в новом мире.
Прошло уже больше суток, а до сих пор пробирают сомнения в реальности происходящего. В основном, из-за непривычного тела. Ирэн была ниже ростом и не такой фигуристой в районе бюста, что уж говорить об однотонных волосах. Если бы не ректор со своими странными намёками, покрасила бы их уже сегодня. Я будто надела неудобные туфли на катастрофически высоком каблуке и шкуру ежа иголками внутрь. По идее, разница вообще не должна ощущаться, а вот хрен здесь – оказывается, сознание влияет не только на память, но также на физические ощущения, и сейчас у меня жёсткий период акклиматизации.
Ужин обошёлся без эксцессов, однако после него меня ждал очередной неприятный сюрприз. Ректор основательно взялся за выполнение приказа «Лишить Тобольскую привилегий». Понижение уровня допуска в удостоверении фигня на фоне того, что меня выселили! Точнее, переселили. На двери прежней комнаты висело электронное уведомление о необходимости освободить занимаемые помещения к концу дня. Теперь, вместо просторных апартаментов с козырным видом из окон, Василисе положена комната для курсантов среднего достатка на первом этаже общежития в самом дальнем его закутке. Интерьеры безликие, особо развернуться негде, спасибо хоть без соседок. Вещи предстояло переносить собственными силами, но я не испугалась расстояния и количества ходок. Скромничать не стала, прихватила всё, что не вызывало вопросов в способах использования.
Глава 10
Первый учебный день едва не начался с опоздания. Вчерашний переезд я закончила в час ночи, а после… после распечатала пачку гранатового пойла и прикончила её на добрую половину. Повезло, что градусов в ней около десятки, иначе проспала бы до полудня. Наспех позавтракав в полупустой столовой, влетела в положенную аудиторию самой последней. На часах тридцать пять минут десятого, профессор ещё не подошёл, но на доске уже горело название грядущей лекции: «Налоговые органы какъ субъекты налоговыхъ правоотношенiй».
Мест в огромной зале хоть отбавляй, выбирай любое. Я намылилась сесть поближе к окнам, когда пересеклась взглядом с Надиром. Зеленоглазый, как такси Боярского, парень улыбнулся мне уголком губ и легко кивнул на соседнее место. Чуть поколебавшись, я приняла приглашение. После вчерашней индульгенции репутацию ему не испорчу, а намеренно держаться в стороне от коллектива не хочу. Одиночество не про меня и, судя по фотографиям с бесчисленных вечеринок на странице в соцсети, не про Васю.
– Ты прогуляла тренировку, – негромко сказал Надир.
– Какую?
– Шаолиньцюань, ушу.
– Разве? В расписании первыми стоят налоги.
– Тренировки вне расписания, – «обрадовал» парень. – У первого курса они проходят с семи до восьми, зал номер девять в комплексе «Двух Клинков». Посещение обязательно.
– Буду знать.
Так вот почему первокурсники завтракают с девяти. Как щедро! На приём пищи остаётся полчаса, а потом бегом на лекцию, догоняться гранитом науки.
– «Налоговая политика Великого Княжества Российского» самый скучный предмет курса, – Надир переключился на следующую тему.
– Я бы поставила на бухучёт.
– К концу этого занятия передумаешь, гарантирую. Профессор Самарский читает медленно и без пауз.
– Много я пропустила?
Надир кивнул:
– Почти половину лекций. Через месяц уже семинары начнутся, а затем промежуточный экзамен. Автоматом здесь не отделаешься, забудь сразу, хотя в сессию налоги не включены.
– Ну вот, – я криво усмехнулась, – предмет самый скучный, но скучать с ним времени не будет.
– Если возникнут вопросы по теме, спрашивай. Отвечу на любой от истории налогообложения до налогов на отдельные виды деятельности.
– А ты всем предлагаешь помощь? – спросила с лукавым прищуром.
– Нет, – без увёрток сознался он. – Просто тебе она не помешает, а мне не сложно. Я в налогах неплохо разбираюсь лет с пяти.
А внешность-то обманчива!
– С пяти лет? Только один вопрос: зачем?
– Не было выбора, – просто ответил Надир. – Мой отец отвечает за финансовую политику в области, он младший брат главы семьи Самаркандских, – парень прикоснулся к серебряному медальону на своей груди с необычным гербом: по центру лазурного щита возвышался серебристый волнообразный столб, по бокам от которого шли золотые ветви, а сверху белый прямоугольник с тонким орнаментом и тремя чёрными кольцами.
– Раз тебе не сложно, отказываться от помощи не стану. Спасибо за предложение.
– Пожалуйста!
– Интересный герб у твоей семьи, – сказала, чтобы поддержать разговор. – Что означает?
– Сверху эмблема Тамерлана, великого завоевателя, создавшего в своё время огромную империю. Самарканд был её столицей. Серебряный столб – это река Зеравшан, основа жизни нашего края, а ветви тутового дерева символизируют шелководство.
– Каким образом? Разве шёлковую нить получают не из коконов шелкопряда?
– Тутового воздушного шелкопряда, если точнее. Его гусеницы питаются листьями этого дерева.
– Неужто шелкопряды бывают стихийными?
– Давно уже, – обыденно ответил Надир.
– И как оно? Непреложный бонус «стихийной» мутации лютая агрессия. Представить страшно, как реагируют миллионы бабочек на присутствие человека возле кормовой базы для их потомства!
– Опасно, да, – закивал он. – Никогда не задумывалась, почему натуральный шёлк продают по цене золота?
– Теперь задумаюсь.
А ведь в гардеробе Васи шёлковых шмоток добрая треть. Валяются смятые…
– Самарканд где-то в Узбекистане, я права?
– Когда то был, но наши земли давно так не называют. С 1883 года мы принадлежим Великому Княжеству Российскому.
– Извини за бестактность, – сказала после небольшой паузы, – ты не очень-то похож на узбека.
– Потому что я перс, – парень снова улыбнулся. – Мои предки происходят из Шираза, что на юге Персидского халифата.
– Как же они оказались так далеко от родины?
– Так же, как все переселенцы – пошли за Судьбой.
Профессор Самарский – седовласый мужчина с погонами без звёздочек – подошёл через минуту. Интересоваться именами присутствующих не стал, сразу приступил к лекции и в полной мере сумел доказать правоту Надира ещё до середины занятия. Вряд ли может сыскаться тема скучнее налогообложения! Первые полчаса я честно пыталась вникнуть в суть незнакомого ранее предмета, а затем мысли сами собой разбежались. Спасибо хоть не задремала, это было бы вопиющим неуважением к профессору, он и так поглядывал на меня с неодобрением.
Зато следующая лекция, час до обеда и два после, оказалась не в пример увлекательнее и полезнее. Основы стихий! Причём не десятое занятие с начала года, а первое – введение в предмет.
Всем курсом мы переместились из стандартной аудитории в тренировочный комплекс «Двух Клинков», тот самый, с бассейном, камерами для тренировки устойчивости к стихиям и боевыми симуляторами. Нас, юных и неумелых, интересовал один из залов для медитации на первом этаже с высоченным потолком и панорамной стеной-экраном, транслирующей вид на горы Тибета.
Посреди зала стоял Вэл. Сегодня на нём была не изумрудная форма, а китайский костюм для тренировок удобного покроя.
– Доброго дня, – поздоровался он, когда мы устроились прямо на полу каждый где захотел. – Меня зовут Валерий Николаевич Асбестовский, по чину военный советник, по должности преподаватель основ стихий и медитации. Нет, конспектировать ничего не надо, – Вэл остановил рыжеволосую Вику, доставшую планшет и стилус. – Всё, что имеет значение, вы запомните, хотите того или нет. Важный момент на будущее: мои занятия разрешается посещать в свободной одежде. Для успехов в познании эссенции первостепенную роль играет внутреннее спокойствие, а далеко не каждый способен достичь его в строгом пиджаке с воротником-душителем. Вполне подойдёт форма для тренировок ушу.
Тибетские горы на стене-экране мягко растворились, сменившись изображением пылающих знаков четырёх классических стихий и одного незнакомого символа, так понимаю – псионики. Я приготовилась сосредоточенно слушать. Это не налоги, здесь халявить для меня непростительная роскошь. В чём-чём, а вернуть способность к управлению стихиями я замотивирована больше всего на свете. Ко всему прочему, учитель мне нравится, а это уже плюс пять диоптрий к очкам внимательности.
Историческую справку о чуме и особом иммунитете стихийников Вэл пропустил. Обстоятельства открытия внутренней эссенции и способность переводить её в физический аспект соответственно своей стихии знает каждый здесь присутствующий во всех подробностях просто по праву рождения. Вэл приступил сразу к сути:
– Подлунный мир соткан из пяти стихий: воздуха, воды, огня, земли и разума или, как его называют, псионики. Теологи утверждают, что существует также шестая стихия – душа, но её мы не рассматриваем по той простой причине, что она трансцендентна, то есть, находится за пределами восприятия. Для богословов душа – божественная суть живого человека, для учёных мужей – сама эссенция стихий, не разделённая на составные элементы.
Символы стихий на экране позади Вэла вспыхнули яркими звёздочками и закружились вокруг силуэта человеческого мозга с подсвеченным ядром эссенции, тем самым, что у меня отполирован напрочь.
– Стихия воды – послушная сила. Основные качества её практика: хладнокровие, спокойствие и сосредоточенность, – продолжил Вэл, медленно прохаживаясь вдоль экрана. – Стихия огня – взрывная сила. Основные качества её практика: эмоции, мощь и изменчивость. Стихия воздуха – сила неуловимая. Основные качества её практика: свобода, смелость и подвижность. Стихия земли – непоколебимая сила. Основные качества её практика: стойкость, невозмутимость и терпение. И псионика – бесчувственная сила. Основные качества её практика: самоконтроль, сосредоточенность и вера.
– Но ведь технически псионика вовсе не стихия, – заметила Вика.
– Абсолютно верно, курсантка…
– Виктория Саратовская.
Вэл мягко улыбнулся ей и продолжил:
– Традиция причислять псионику к стихиям зародилась в Средние века, когда люди считали любую непонятную силу магией, но уже в двадцатых годах девятнадцатого столетия её вынесли в отдельный класс. С тех пор псионику продолжают называть стихией исключительно для простоты восприятия. Разум не элементная стихия, разум это разум. Псионика основана на теории того, что любая мысль материальна, и базовое её умение – психокинез – наглядное тому доказательство. Стихия эта в Российском Княжестве достаточно редкая, часто сталкиваться с её практиками вам не придётся и, как правило, они будут невысоких рангов.
– Почему редкая? – спросил парень с азиатской внешностью и серебряным медальоном, на гербе которого красовался чёрный орёл, державший в когтях алого соболя. Кажется, его зовут Далан. – В вассалах семьи моего двоюродного деда есть сразу несколько потомственных псиоников. Один вообще пятого ранга!
– И все они представители монголоидной расы, не так ли?
Парнишка задумался, а затем неуверенно кивнул, словно впервые подметил эту маленькую особенность:
– Верно, они якуты.
– У этого феномена есть заумное название: уровень генетической предрасположенности расовой популяции к восприимчивости определённого вида эссенции стихий согласно гаплогруппам, – объяснил Вэл набором непонятных терминов. – Японцы и китайцы – вот, кто наиболее силён в псионике. Среди представителей европеоидной расы, разумеется, тоже встречаются её практики, но только при условии, что хотя бы один из их предков за последние четыре поколения имел гены с доминантной стихией разума. Можете сами посчитать шансы. Если желаете более глубоко погрузиться в эту тему, рекомендую зайти в библиотеку за талмудом доктора Среднеколымского «Генетика происхождения эссенции» и ознакомиться с его содержимым самостоятельно. Подводя итог, скажу, что псионика сложная стихия, изучать которую в подробностях мы с вами не будем по той причине, что среди вас её практиков нет.
– А на других курсах они есть?
– С текущего года тоже нет. Теперь идём дальше.
Символы стихий на экране выстроились в круг, связанный линиями во множестве вариантов.
– Подобно генам, каждая стихия бывает и доминантной (или явной), и рецессивной (или подавляемой), но при этом наследуются они все. Вы можете не владеть, допустим, стихией огня, но если ваш предок в границе четырёх поколений был её практиком, вы уже носитель и можете передать эту предрасположенность своим детям.
Парнишка-якут задумчиво почесал затылок:
– Получается, если мой прадед был практиком стихии разума, а дед и отец нет, я всё равно мог родиться псиоником?
– Верно, могли, но раз вы не псионик, то ваши дети эту стихию уже не унаследуют.
– Жа-аль, она крутая…
Генетика наука сложная в любом измерении. Благо, у факультета «Логистики» не биологический профиль, углублённое изучение «стихийных» генов здесь не предусмотрено программой, и мне не придётся запоминать все эти аллели-параллели. Хватит того, что предрасположенность к виду стихии закладывается внутриутробно, и, подобно цвету глаз, в течение жизни не меняется.
– А теперь самое главное, что вы должны помнить. – Вэл взмахнул рукой, возвращая на экран скучные виды Тибета. – Стихии не физические. Они суть внутренняя эссенция. Вы не будете управлять водой из фонтана или пламенем костра, нет. Вы будете концентрировать собственную эссенцию на лезвии клинка, и именно она – эссенция – передаст цели своё свойство.
Ребята понятливо закивали. Для стихийников, выросших среди других стихийников, это предельно ясно, но Вэл всё равно пояснил подробнее, а то мало ли неуч найдётся:
– Эссенция в соответствии с используемой стихией способна обжечь цель, обморозить её, сломать, порезать, толкнуть, подлечить и так далее. Направить воздействие эссенции можно не только на противника, но и на самого себя – повысить устойчивость к негативному фактору, левитировать, самоисцеляться и многое другое. Давайте покажу наглядно.
Преподаватель вынул свой клинок и направился к боковой стене, где стояли интерактивные трёхмерные голограммы, имитирующие человеческое тело. Близко подходить не стал, остановился за десять шагов. Лезвие в его руке прошили бледно-зелёные всполохи огоньков. Догадываюсь, что сейчас последует. Только вчера познала жёсткую мощь стихии земли на собственной шкуре.
Нарочито медленно, чтобы никто из курсантов не пропустил его движений, Вэл красивым жестом взмахнул клинком. Почти незаметная зелёная дымка устремилась к цели, и спустя секунду на первой голограмме проступила оцарапанная рана, будто невидимая наждачка поработала. Второй удар оставил уже солидную вмятину, а третий хлёсткой силой оторвал манекен от пола и запустил в стену так, что голограмма рассыпалась цифровыми искрами. И это всё на расстоянии! В ближнем бою к «стихийным» ранам прибавятся раны физические от самого лезвия.
Удивительные люди… Непонятное они объясняют непонятным. Да ведь это магия! Магия или нечто очень на неё похожее. Не понимаю, зачем нужно было усложнять и придумывать термин «эссенция стихий»? В конце концов я решила, что здесь виновата средневековая аллергия на ведьм и само слово «магия». Ну да дичь с ними. Не хотят называть магией, пусть не называют. Мне, как материалистке, так даже лучше.
