Текст книги "Княжна Тобольская. Дилогия (СИ)"
Автор книги: Ольга Смышляева
сообщить о нарушении
Текущая страница: 13 (всего у книги 32 страниц)
Глава 21
Наступило 23 декабря 2036 года, вторник. Органайзер в телефоне высветил очередную дату: семьдесят восьмой день пребывания в Великом Княжестве Российском. Я всё ещё вела подсчёт, хотя давно смирилась, что никогда не вернусь домой, и даже привыкла не шарахаться от собственного отражения в зеркале.
– Пора заканчивать, – смахнула грустную строчку в виртуальную корзину.
Её место сразу же заняла пометка из общего чата курса. Сегодня последний и самый важный экзамен в сессии – экзамен по титульному предмету «Управление логистическими процессами» у декана Рязань-Тульской. На этом всё, завтра начинаются десятидневные каникулы. Здешняя Россия не знала Октябрьской революции, поэтому отмечала Рождество по-старинке – в ночь с 24 на 25 декабря.
Надев тёмно-зелёную форму с фиолетовой звёздочкой и значком лидера курса, привычно поправила фамильный медальон Тобольска и забрала волосы в высокий пучок, в сумку сунула телефон и три метательных ножа. С момента стрельбы в душевой я больше не выхожу без стальных друзей даже на пять минут. К счастью, их помощь не потребовалась. Пока. Ощущение слежки исчезло, но потеря бдительности станет уверенной заявкой на титул идиот года.
В успешной сдаче экзамена я практически не сомневалась, поэтому вместо последнего взгляда в конспекты решила забежать в библиотеку, чтобы вернуть пособие по медитации для «чайников»; толку от него ноль.
Просторные холлы были безлюдны, впереди длинные выходные, настроение выше среднего. Ничего, как говорится, не предвещало сюрпризов. Я не почувствовала ни малейшей опасности вплоть до того мгновения, когда чужие руки обняли меня сзади, крепко прижали к жёсткой груди своего хозяина и рывком дёрнули в пространство между колоннами.
– Тихо, это я, – у са́мого уха прошептал вкрадчивый голос с пугающе нежными нотками, вызвавшими целую лавину непонятных мурашек по коже.
Тело и разум сработали синхронно. Как только в мозгу проскочила страшная мысль о покушении, я резко присела, одновременно поднимая согнутые в локтях руки вверх и в стороны. Быстро освободилась от захвата и с разворота врезала открытой ладонью в грудь противнику, откинув его к стене.
Что странно, он не сопротивлялся.
– Вася, ты чего? – симпатичный парень с волосами цвета ночи, глазами самого синего льда и значком факультета управленцев на лацкане пиджака испуганно сглотнул.
В стену, аккурат возле его уха, воткнулся один из моих ножей. Два других застряли рядом с шеей.
Откуда они взялись?
Я перевела обалделый взгляд с ножей на упавшую сумочку. Её бок украшала неаккуратная дыра, из которой на пол вывалились телефон и прочая мелочёвка.
Красавчик заискивающе улыбнулся. В вырезе его рубашки, по-пижонски расстёгнутой до середины груди, поблёскивал платиновый медальон с алым гербом. С левого края на нём изображались облака, откуда выглядывала рука, держащая золотую державу и серебристый меч с красивым эфесом. Моих знаний хватило, чтобы узнать Вологду – административный центр Вологодской губернии.
– Вася, лисонька, успокойся, – парень протянул ко мне руку, вынудив отпрыгнуть в сторону. – Всё в порядке.
А ведь мы с ним встречались! Это он, тот робкий брюнет, что порывался поговорить со мной в самый первый день после злосчастного ритуала да так и не осмелился. Опасности не представляет и, похоже, вовсе не желает мне зла.
Тем не менее, это не повод хватать со спины.
– Объяснись, кто ты такой и какое, дичь тебя заклюй, право имеешь называть меня лисонькой⁈
– Милая, я тот, кто любит тебя, и кого любишь ты! – патетически воскликнул он.
– Да ладно? – я с неподдельным скепсисом сощурила правый глаз. – О чём ты говоришь, парниша, я никого не люблю. За три года в институте ни одного романа и вообще…
– Конечно. Мы были осторожны в своих чувствах.
– Нет, не были! И чувств тоже не было!
– Ты вправе злиться, милая, – синеглазый аполлон свёл брови домиком, отчего стал похож на херувимчика. – Я виноват в том, что избегал тебя столько дней, и полностью заслужил гнев в свой адрес, но теперь страстно хочу извиниться. Нельзя разрушать наши отношения из-за… гм… маленького недоразумения.
Меня опалило неуместным жаром и почему-то захотелось расхохотаться.
Приветствуйте, дамы и господа – перед нами брат Ивана Ужурского, таинственный страдалец с разбитым сердцем! Вот только Ванюша почему-то не упомянул одну деталь – любовь между голубками была обоюдной. Сейчас, пристально глядя на синеглазку, я понимала это каждой клеточкой тела, отчего вдруг стало противно. Ирэн на такого «щеночка» в жизни не клюнет.
Пришлось ослабить ворот блузки и сделать несколько глубоких вдохов, чтобы не задохнуться в бурном океане вскипевших эмоций.
– Значит, – откашлялась, – ты считаешь тотальный игнор маленьким недоразумением? Мне могло быть неприятно.
– Я испугался! Лисонька, мы же поклялись быть откровенными друг с другом, и тут я внезапно узнаю о кровавом ритуале. Даже не от тебя! Представляешь мои чувства, когда весь институт обвинил тебя в настолько ужасном поступке? Как топором по шее!
– Погоди, так это ты названивал мне всё утро после ритуала?
– Само собой, – оскорбился парень. – Я до последнего не верил слухам, но ты не ответила ни на одно сообщение.
Паша. Его зовут Паша, тот таинственный абонент из запароленных контактов в телефоне. Что ж, минус одна загадка, плюс одна шиза.
– Да, не ответила, – с вызовом упёрла руки в бока. – И что ты сделал? А ничего за два с половиной месяца! Пообщаться лицом к лицу религия не позволила, да? Между прочим, Марта, моя бывшая лучшая подружка, сразу высказала претензии, а не ныкалась по углам, словно таракан от ботинка.
– Прости, – Паша натуральным образом бухнулся на колени. – Мне было так горько, так обидно…
– Ах, обидно? – я скривила личико в пренебрежении. – Бросил девушку наедине с её демонами, когда она нуждалась в поддержке больше всего, и ни разу не вступился, когда ей в спину кричали «обнулённая», а теперь жалуешься, что я не кидаюсь тебе в объятия? Жертва, блин, нашёлся.
– Больше такого не повторится, клянусь! – он прижал правую ладонь к сердцу. – Любовь к тебе сильнее здравого смысла. Соверши ты хоть десять ритуалов, отныне мне будет плевать, я готов остаться и принять на себя часть твоего позора. Прошу, давай восстановим наши отношения.
– Нет, никогда! Забудь и не вспоминай. Я не люблю тебя, Паша, – на языке крутился более грубый отказ, но из уважения к покойной Василисе ограничусь цензурными выражениями.
– Не верю! Можешь сколько угодно обманывать меня словами, лисонька, но твоё сердце говорит обратное. Вот доказательство, – проворно вскочив на ноги, парень схватил меня за левую руку. – Это кольцо…
– Что с ним?
– Я надел его на твой пальчик в Бухаре, и ты до сих пор его не сняла.
Тонкий золотой обруч с зелёным камушком блеснул в бледном свете зимнего утра. Кольцо уже было на моей руке, когда я очнулась после ритуала. Оно красивое и аккуратное, не хотелось снимать. Сейчас же я принялась стаскивать его с остервенением, но обруч, как назло, застрял на суставе.
Паша использовал момент замешательства с толком – крепко сжал меня в объятьях и с пылкой страстью впился своими губами в мои.
Только я собралась ему врезать, как тело охватило странное ощущение эфемерности происходящего. Текущая реальность в секунду растворилась, согретая тёплыми лучами далёкого весеннего солнца и яркими красками беззаботного счастья дня минувшего прошлого.
* * *
Василиса – та, настоящая – нежилась в объятьях Паши, будто кошка на капоте машины, а он ласково поглаживал её по волосам. Юные голубки облюбовали один из пустующих залов в библиотеке, где никто не мешал им самозабвенно целоваться.
– Терпеть не могу летние каникулы, – Вася со стоном отстранилась от жарких губ возлюбленного. – Три месяца вдали от тебя покажутся бесконечно невыносимыми.
Я чувствовала, как пылают её щёки и сбилось дыхание, тугой клубок физического желания в груди медленно спускался вниз. Меня – Ирэн – замутило. Многое бы отдала, чтобы эта вспышка памяти закончилась прямо сейчас, пока ребята снова не вернулись к поцелуям.
– Ну что ты, лисонька, мы увидимся раньше, – Паша сверкнул белыми зубками.
– Где? Ты в Вологде, а я в Тобольске, между нами две тысячи километров и сотни любопытных знакомых. Если нас увидят вместе, будет скандал.
– Нет, не будет. Помнишь, я обещал тебе сюрприз? Держи, – из внутреннего кармана формы парень вынул серебристую карточку с изображением реактивного поезда на одной стороне и здания в восточном стиле на другой. – Это путёвка в Бухару на седьмое июля, там нас никто не увидит и точно не узнает. Номер в лучшем бутик-отеле, обслуживание класса люкс, тебе понравится.
– Откуда…
– Деньги? Я стащил у отца кредитку. Ты ведь сможешь удрать из дома на неделю?
Василиса даже не задумалась:
– Без проблем! Совру про поездку в спа-салон, Мартышка с девочками прикроют меня.
– Чудесно! Прости, что не согласовал дату с тобой, нужно было действовать быстро. Кажется, у твоей семьи были планы?
– Сейчас загляну в календарь, – Вася достала телефон в розовом чехле.
Введите пароль.
Тонкие пальчики с элегантным маникюром запорхали над цифрами 7051806.
– Проклятье, – строчка в открывшемся окне омрачила её настроение. – На эти числа у меня стоит поездка в Красноярск. Тринадцатого июля у Яра день рождения, двадцать один год стукнет.
– Но ведь ты…
– Пропущу, – беспечно улыбнулась девушка. – Я бы всё равно не поехала на праздник. Яр для меня никто, ненавижу его! И помолвку эту дурацкую! И отца!
– Тише, лисонька. Ты не выйдешь за Красноярского, обещаю.
– Правда?
– У меня есть надёжный план, – хитро поведал Паша.
– Расскажешь?
– Конечно.
А я ни разу не была в Малинках
До этого дня, точнее, до вечера…
– С прошлого года всё тот же рингтон, – Паша притворно нахмурился. – Не надоело?
– Никогда! Ой, – Вася глянула на дисплей, – это отец. Тсс, надо ответить…
Весь разговор с родителем занял не более десяти секунд и не содержал в себе ничего важного.
– Тебе пора, – догадливо вздохнул синеглазый красавчик, как только Вася нажала отбой. – Позволишь проводить до машины?
– Прости, не хочу рисковать. Наша любовь в безопасности, только пока о ней никто не знает.
– Понимаю, – синеглазка снова вздохнул. – Тогда увидимся в Бухаре, любовь моя!
Вася быстро чмокнула его в губы.
– Обязательно…
* * *
Завершилось видение так же неожиданно, как началось. Язык Паши скользнул по моим губам, требуя ответа, и он его дождался. Классический хук справа отправил трусливого Ромео целовать более покладистого партнёра – мраморные плиты пола.
– Больше никогда ко мне не прикасайся, – дёрганым движением я вытерла рот, затем, в лучших традициях мылодрам, рывком сняла кольцо с пальца и швырнула его парню в лицо. – Между нами всё кончено!
– Заслужил, признаю. Я дам тебе время остыть, лисонька, но не сдамся. До последнего буду бороться за нашу любовь! Вечную!
Дослушивать ванильную муть не стала. Подхватив сумочку, наспех покидала в неё рассыпанные вещи, не забыв вынуть из стены ножи, и со всех ног помчалась в обратную сторону от библиотеки. Жалко синеглазку не было. Он опоздал со своей «вечной любовью» на 78 дней, а Ваня, оказавший брату медвежью услугу, вбил последний гвоздь.
Остановилась не раньше, чем добежала до лестницы, ведущей в учебное крыло. Меня трясло и от гнева, и от отвращения. Больше, конечно, от отвращения.
Оказывается, у Василисы был тайный роман с сокурсником! Причём, серьёзный роман, раз дело дошло до совместной поездки на курорт и кольца в подарок. Пресвятая дичь, только бы они с Пашей не поженились в той Бухаре! Красавчик говорил о надёжном плане не допустить свадьбы с Красноярским, а что может быть надёжнее невесты, ставшей женой другого? Если так, отец мне шею свернёт, даже если завтра я возьму все десять рангов силы разом. Спасибо тебе, Ромео, блин!
Коктейль праведного негодования разбавляло только одно – странность с ножами. Как они оказались в стене рядом с Пашей? Не могли же они напасть на него по собственной воле? Электроники в них нет.
Или они среагировали на мой подсознательный призыв? Помнится, в голове проскочила мысль о том, как глупо носить их в сумке под замком, если опасаешься нападения. Хм… Теория настолько же правдоподобна, как свет с Венеры, отразившийся от верхних слоёв атмосферы, но проверить всё равно надо. Мало ли странностей вокруг? Взять хотя бы обломки в душевой.
– Ножи, приказываю вам вылететь из сумочки!
Секунда, две, минута. Эксперимент не сработал – ножи не двинулись. Чего и следовало ожидать. Видимо, я ошиблась с выводом или настрой не тот. Паша хорошенько шокировал своим признанием, сосредоточиться не получалось напрочь, а потом эта мерзкая, слюнявая любовная сценка из прошлого…
Понятия не имею как и почему меня накрыло видением, но пришлось оно в тему. Помимо новых знаний и отвращения, я получила неожиданную пользу в виде пароля от телефона. Цифры 7051806 намертво въелись в память, даже записывать не пришлось. Не став откладывать на потом, сразу же проверила их работоспособность на деле.
Доступъ разрѣшенъ с первой попытки! Отлично, наконец-то я познакомлюсь с настоящей Тобольской.
Отойдя к стенке, прямо тут щёлкнула на закрытую папку и принялась изучать её содержимое. Особо не всматривалась, файлов было много, но общее впечатление получила без труда. Внутри маленького девайса в розовом чехле прятались целые гигабайты фотографий Васи с бойфрендом Пашей и в дупель пьяными подружками, видео бесчисленных вечеринок с бутылками дорогого бухла, ролики из салона автомобиля с зашкаливающим спидометром, приватные смс-ки от «любимого», больше похожие на секс по телефону в исполнении двух брёвен, и… личный дневник. А вот это уже по-настоящему интересно!
Только собралась прочесть первую запись, как за спиной раздался голос Надира:
– Так вот где ты прячешься, Василиса! Стоишь и стенку подпираешь, пока мы с Викой ищем тебя по всему институту, высунув языки.
– Что-то случилось?
– Да не, ничего важного, кроме того, что Рязань-Тульская вот-вот явится в аудиторию, а наш лидер курса куда-то пропала и телефон выключила.
– Прости, – спохватилась я. – Телефон упал на каменный пол и, видимо, кабель связи снова отошёл. С ним такое бывает.
– Очень вовремя. Через пятнадцать минут у нас профильный экзамен, между прочим.
– Точно, логистика! – я закрыла дневник. Сперва дело, а потом уже испанский стыд. – Совсем вылетело из головы.
– Как такое может вылететь?.. Ого, да ты вся красная, – заметил Надир, подойдя ближе. – С тобой всё в порядке?
– В полном, просто мысли вдруг накатили. Неожиданно вспомнилось, какой легкомысленной дурочкой я была совсем недавно, только и всего.
– Вот уж напрасно. С легкомысленной ещё соглашусь, но дурочкой ты не была, кто бы чего не говорил. Ты хороший человек, просто зачем-то маскируешься.
– Не будь таким уверенным. Ты не знал меня до ритуала.
– Возможно…
– Эй, народ, вы совсем обалдели стоять тут с видом потерянных варежек? – с другого конца коридора завопила Вика. Подлетев танцующей походкой, она фамильярно подхватила нас под локти и настойчиво повела в учебное крыло. – Нашли время ворковать. После экзамена пожалуйста, но сейчас цыц! Мы и так все на нервах. Половина курса разъедется по домам уже сегодня, рабочего настроя ноль, а тут логистика. Вот скажите на милость, кто ставит самый важный предмет курса накануне лучших праздников в году? Рязань-Тульская хочет завалить нас?
– Ничего личного, просто расписание, – ответила я.
– Если что, я сдаюсь первой, – подсуетилась рыжая лиса. – Поезд до Саратова отходит в четыре тридцать, а у меня ещё чемоданы до конца не собраны.
– Ты домой едешь или на курорт? – весело поинтересовался Надир. – У меня только сумка.
– Всё просчитано: отвезу старые шмотки, привезу новые, – кокетливо заулыбалась Вика. – Ох, как же я соскучилась по родителям! И по Саратову. Дедушка, глава нашей семьи, каждое Рождество устраивает грандиозную ярмарку с гуляниями на две недели. Ёлки стоят повсюду, на улицах музыка, в окнах гирлянды… Нет, словами не описать, эту красоту надо видеть!
– А мы в Самарканде ёлок не ставим; украшаем гирляндами обычные деревья и подсвечиваем здания миллионами огней, словно в сказках тысяча и одной ночи. Тоже неплохо смотрится.
– Никто и не спорит. А в Тобольске как празднуют?
Друзья посмотрели на меня с нескрываемым любопытством. Тобольская губерния одна из самых богатых в Российском Княжестве, а какому богачу не хочется заявить о своих богатствах показухой на всё государство?
– По-всякому, – обошлась без выдуманных подробностей. – По правде говоря, не хочу вспоминать, в этом году всё равно останусь в институте. Пока я обнулённая, в родовом гнезде мне не рады.
– Как жаль…
– Ничуть! – перебила я с искренним чувством. – Поверьте на слово, здесь гораздо лучше. Хотя бы спокойно помедитирую без «Новогодней» песни Дискотеки Аварии из каждого угла.
Вчера вечером пришло лаконичное письмо от отца с запретом возвращаться домой на праздники, а следом письмо от мамы с привычными извинениями за мужа. Характер у Тобольского тяжёлый, и не потому что золотой, он до сих пор не остыл после выходки непутёвой дочки, поэтому я могу забыть о традиционном Святочном балу в Княжеском дворце, поездке в Петроград и новой кредитной карте с обалденным лимитом. Расстраиваться не стала. Больно надо давиться новогодним оливье за семейным столом, тем более мне действительно лучше остаться в институте. Как минимум, полезнее. Эссенция стихий сама себя не восстановит, а я кровь из носа должна достичь четвёртого ранга к концу мая.
– Неужели будешь медитировать все десять дней? – скуксилась Вика.
– Только семь. Ещё два потрачу на стихийную зоологию. Профессор Кунгурский дал мне доступ в свою лабораторию, там собрана шикарная коллекция материалов о животных Центральной Америки.
– А в оставшийся день?
– Займусь планом организации факультативов на вторую половину года. Якутский подкинул неплохую идею включить в них викторины.
– Ого, да ты серьёзно нацелилась стать председателем факультета! – Вика, кажется, только сейчас это поняла.
– Страсть как хочу заполучить допуск «Б», – полушутливо объяснила я. – Слышала, с ним можно бесплатно пить дорогой кофе из автоматов. Скучаю по нему, сил нет!
– С такой целеустремленностью, может, и выгорит, – усмехнулся Надир.
Уже перед тем, как войти в аудиторию, он протянул мне брелок из слоновой кости в виде верблюда.
– Маленький сувенир из солнечного Самарканда. Хотел отдать его после каникул, но лучше сейчас. Нехорошо встречать Новый год в одиночестве, а так у тебя будет компания, пусть и молчаливая.
Я с благодарностью сжала подарок в руке.
– Спасибо, он прекрасен.
И ничуть не слукавила. Даже будь он простой пуговицей, это первая вещь, которую я могу назвать своей с полным на то правом. Потом прицеплю на новую, не разрезанную таинственной силой сумочку.
Глава 22
Экзамен завершился далеко после обеда. Декан не делала скидку на грядущие праздники и альтруизмом не страдала. Каждого курсанта прогнала по выбранному билету от и до, а под конец озадачила дополнительным вопросом с факультативов. Я отвечала по теме менеджмента в сфере международной логистики. Отстрелялась на отлично, но сразу покинуть общество её высокородия Рязань-Тульской не смогла. Лидер обязан оставаться в аудитории, выполняя роль наблюдателя, пока последний курсант не получил заслуженную оценку. К моей маленькой радости, сдали все выше среднего.
Уже к вечеру большинство преподавателей и курсантов разъехались из института. Завтра укатит ещё часть. Рождество встречают в кругу семьи, а Новый год среди друзей, поэтому здесь торжеств не будет. Ни официальных, ни силами тех немногих, кто вынужден остаться. Ректор не согласовал даже праздничного завтрака!
– Военный институт не место для гулянок, – заявил он с непреклонным выражением на строгом лице. – Если кому-то непременно захочется веселья и шумной компании, он всегда может выйти в город.
Единственное, на что расщедрился, – это ёлка в главном холле и спасибо, что настоящая, а не голограмма. Весь праздничный бюджет до последней копейки отправился на восстановление взорванной душевой. Виновных, кстати, так и не нашли. Если вообще искали, в чём сильно сомневаюсь. Мало ли на кого вышли безопасники, изучив остатки гранаты РТ-23…
Столовая работала в штатном режиме, но на ужин я не выходила. Разве можно тратить время на желудок, когда меня дожидается настоящее сокровище, ключик к полноценной ассимиляции в чужой жизни – личный дневник Василисы Тобольской! Разорившись в честь наступивших каникул на чашечку двойного кофе из автомата, вывела содержимое закрытых файлов на большой голоэкран возле письменного стола и наконец-то погрузилась в чтение.
Первые записи были сделаны незадолго до поступления Васи в Военный институт и не могли похвастаться чем-то интересным. Обычная рутина семнадцатилетней девушки из богатой и влиятельной семьи. Много тёплых слов о подружках и маме, об отце только сухие факты, остальные родственники удостоились всего лишь пары-тройки упоминаний. Можно смело пролистывать.
Всё самое интересное началось уже в институте. Девушка вступила в самостоятельную жизнь вдали от дома и знатно офигела с непривычки. Новые реалии с дисциплиной и строгими правилами настолько не пришлись Василисе по душе, что она презрела их все и задалась целью прославить своё имя в истории лучшего ВУЗа страны яркими моментами. Описание «подвигов» удалой бунтарки заняло много страниц подряд… а потом она перешла на третий курс, и тональность записей резко поменялась.
Наступила осень 2035 года, ничего, как говорится, не предвещало, когда из Новгородского филиала на факультет «Управления и политики» перевёлся синеглазый красавчик Павел Вологодский. Молодые люди встретились в полдень 12 октября у входа в общежитие, и тут их накрыла великая любовь с первого взгляда и до последних мозгов! Я вспыхнула от чувства неловкости, читая наивные признания юной княжны Тобольской. Любовь, любовь, только любовь отныне и навсегда!
Поначалу голубки скрывали свои отношения от широкой публики, а потом рассказывать о них стало поздно.
Дата 01.01.2036 была выделена чёрной траурной рамкой – в тот день главы семей Тобольских и Красноярских всенародно объявили о помолвке своих детей. Василиса, что ни разу не сюрприз, пришла в бешенство и даже хотела сбежать из дома, однако не сделала этого. Отец выразился предельно ясно: либо брак с Ярославом, либо отправишься на улицу вместе с матерью. Больше ничего не понадобилось. Бунтарка Вася могла сломать свою жизнь, но не жизнь доброй и совершенно безобидной мамы.
С того момента роман с Пашей окончательно перешёл в раздел тайных. Парень сильно расстроился этому факту, но иного варианта продолжать ставшие запретными отношения не было. Чувства, чтоб их, сильнее правил! Он с уважением отнёсся к репутации любимой девушки и на людях поддерживал с ней только дружбу. Или просто не хотел конфликтов с Ярославом. Красноярскому брак по расчёту не упёрся точно так же, но кому охота терпеть кличку жениха-рогоносца?
Навязанная помолвка выпустила на волю самых диких демонов Василисы. Если прошлые её выходки хоть как-то вписывались в рамки разумного, то теперь она отрывалась по полной. Отвязные вечеринки, скандалы, драки и прогулы стали её неизменными спутниками. Всё, чтобы позлить отца, не переходя красной линии – то есть, не расторгая помолвку.
К записи о поездке в Бухару, что состоялась этим летом, я приступала с некоторой долей опаски. Меньше всего желала читать эротические подробности с «собой» в главной роли. Каким же облегчением стал тот факт, что, во-первых: свадьбы не было, а во-вторых: всё ограничилось одними поцелуями! Василиса девушка взрослая и вольна распоряжаться собственным телом как вздумает, но она «принцесса» из высшего общества, для них невинность до брака стратегически ценный актив. А потом, ей с детства вбили в голову романтическую чушь о белом платье, венчании в кафедральном соборе с гуляниями на весь город и, конечно же, идеальной брачной ночи.
Неделя невероятного счастья в Бухаре открыла девушке глаза на простенькую истину – только она вправе решать свою судьбу. Довольно полумер и тайн! Василиса хочет быть счастливой, Василиса ею станет. В записи, сделанной 5 октября, накануне рокового ритуала, сквозила неприкрытая решимость. Вася пообещала отдаться возлюбленному в годовщину их знакомства, а потом, когда дороги назад уже не будет, рассказать о романе отцу и плевать ей на последствия для себя лично и Тобольской губернии в целом. Вот так! Отец либо смирится с выбором дочери, либо она порвёт с ним все отношения и сбежит в семью Паши.
Горький кофе тому виной или одиночество, но мне до слёз стало обидно за Василису. Бедняжка без памяти влюбилась в труса, который предал её при первой же серьёзной трудности. Недоказанной, попрошу заметить! Хорошо хоть она умерла, не узнав об этом…
Что примечательно, в дневнике не нашлось ни строчки о кровавых ритуалах, что только подтверждало полную невиновность девушки.
Закончив чтение, от греха подальше удалила из телефона весь компромат – смс-ки, фото и видео с Пашей. На дневник поставила сразу четыре пароля, последний из которых при неправильной попытке ввода автоматически уничтожит содержимое. Это уже не просто паранойя, а самая настоящая клиника, но мне так спокойнее.
Взболтнув остатками кофе, уставилась на погасший экран. Вместе с волной противоречивых эмоций дневник пробудил смешной страх. А если я тоже влюблюсь в Пашу? За минувшие месяцы эндокринная система Васи заметно перестроилась под предпочтения Ирэн, однако шанс рецидива ещё сохранялся. С точки зрения науки, любовь – это тривиальная физиология, и точно так же, как я «вспоминаю» ушу, я нечаянно могу «вспомнить» чувства…
Тьфу, аж передёрнуло от одной мысли!
– Ну, за торжество разума над телом! – отсалютовала стаканчиком в пустоту и залпом допила ароматный напиток.
* * *
Рождественская неделя выдалась ненастной. Глядя в окно на мягкую стену падающего снега, я вдруг подумала, что за три месяца ни разу не покидала территорию институтского комплекса. Всем учащимся позволено свободно выходить в город по выходным, посещать магазины, кафе, кинотеатры, но у меня никогда не было ни времени, ни лишних денег. Посмотреть на Екатериноград ещё успею, едой обеспечивает институт, одежды целый шкаф. Стипендия и то, что перечисляла мама, заботливо откладывались на безрадостное будущее, которое приближалось со скоростью поезда на магнитном подвесе.
27 декабря с самого утра на телефон посыпались сообщения с дежурными поздравлениями от немногих оставшихся знакомых и целой прорвы брендовых магазинов. Василисе Тобольской исполнился двадцать один год, юридическое совершеннолетие, согласно законам ВКР. Курьер экспресс-почты доставил подарок – маленькую коробочку с розовым бантиком. Конечно же, от мамы. Внутри лежали драгоценные серьги с крупными камнями зелёного цвета. Сперва я приняла их за изумруды, однако записка утверждала другое:
' Василиса, пришло время вручитьъ тебѣ фамильную реликвію. Эти серьги съ александритомъ принадлежали твоей прабабкѣ по отцовской линіи, княгинѣ Мезень-Архангельской. Ты такъ на нее похожа внѣшностью и характеромъ! Знаю, что такія старомодныя украшенія моей малолѣтней модницѣ не по нраву, а посему можешь передѣлатьъ ихъ по своему усмотрѣнію – въ кольца или подвѣску. Ахъ, какъ бы я желала вручитьъ даръ сей лично… но отецъ до сихъ поръ…'
Её извечные извинения за мужа даже читать не стала.
Похожа Василиса на прабабку или нет, судить не возьмусь, в дневнике о той ни слова, однако серьги мне понравились, и я надела их сразу. Александрит камень-хамелеон: при дневном освещении он зелёный, а при искусственном – фиолетовый. Нечего прятать такую красоту в шкатулке.
Отправив маме искреннюю благодарность в ответ, отметила неожиданный праздник в лаборатории профессора Кунгурского. Компанию мне составили тихая аспирантка, строчившая диссертацию, и разнообразные материалы исследователей Центральной Америки. Невероятно интересное чтиво! Сколько бы я не уверяла себя, что изучаю животных ради будущего преподавания зоологии детям навахо, от правды не уйти – это любовь. Я так увлеклась стихийными зверушками, что пропустила ужин, и опомнилась, только когда аспирантка засобиралась домой.
– Половина двенадцатого, вот это мы задержались, – ворчала она, закрывая лабораторию. – Терпеть не могу ходить по холлам института затемно, они такие жуткие!
– Чем? – поинтересовалась я больше из вежливости. За весь день мы с ней едва ли парой слов перекинулись.
– Обманчивой безопасностью. От здешних охранников никакого толку. Парни только делают вид, будто следят за порядком, а на практике впустую тратят бюджет. Чуть что случись, они придут последними! Да ты и сама это знаешь, Тобольская. Вы с друзьями умудрились провести кровавый ритуал прямо у них под носом.
– Ну да, ну да.
Непроизвольно передёрнув плечами, аспирантка поспешила к выходу.
А ведь она права. Служба безопасности института откровенная фигня. От общежития до подвалов, где убили Васю, путь не близкий, как можно было не заметить двух мужиков в чёрных масках на мордах и громко вопящую девушку?
Или их попросили не заметить?
Кстати, пора бы вживую взглянуть на место преступления. Только, разумеется, при свете солнца. Ночью мне не хватит храбрости соваться туда без огнестрела.
* * *
В подвалы Военного института можно попасть сразу из нескольких точек, но курсанту с допуском уровня «Г» доступна лишь одна из них – оранжерея. Согласно раздобытой в библиотеке карте, из её подсобных помещений есть выход на старую лестницу, которая, в свою очередь, спускается в подземные коммуникации: инженерные разводы, склады, старые архивы с бумагами вековой давности и бомбоубежища.
Оранжерея – это всё, что осталось от старого здания института. Её не перестраивали, поэтому в век засилия электронных технологий дверь на лестницу запиралась простым механическим замком. Я углядела в нём добрый знак везения, доставая заранее приготовленные отмычки – изогнутую шпильку и пару мудрёных инструментов из маникюрного набора. Давненько не практиковалась, но руки… кхм, разум помнит. Спасибо бывшему парню, успел научить простенькой премудрости незадолго до печальной истории со сбытом оружия.
Вставив первую отмычку в замок, повернула цилиндр насколько позволили штифты. Затем второй отмычкой совместила стык первой пары штифтов с линией, разделяющей их посадочные места. Раздался слабый щелчок. Теперь повторить с остальными парами, и замок открыт.
Лестница утопала в неровном полумраке, больше подходящем фильму ужасов, нежели современному ВУЗу, но я не стала включать основное освещение, чтобы не выдать своего присутствия дежурным техникам. Бояться, по большому счёту, нечего: о какой-либо засаде говорить глупо, а на случай слежки я захлопнула за собой дверь и отмычкой заблокировала замок. Однако нож из руки не убрала, с ним спокойнее.
