Текст книги "Княжна Тобольская. Дилогия (СИ)"
Автор книги: Ольга Смышляева
сообщить о нарушении
Текущая страница: 16 (всего у книги 32 страниц)
Глава 26
Слухи о том, что Тобольская больше не обнулённая, разлетелись быстро. Если вчера в них мало кто верил, то сегодня на меня косились с таким же усердием, как в день после ритуала. Шагая по столовой, я кожей ощущала любопытные взгляды. Что и следовало ожидать, презрения в них больше не было. Дальновидно! Василиса снова вошла в ряды стихийников, причём стихийников с баснословным родительским состоянием. Какой бы стервой она ни была, а денежки на вечеринки и праздники разбазаривала щедро.
– Привет, фанклуб! – я не удержалась и помахала ручкой бывшим товарищам с факультета «Управления».
– Привет, – робко отозвалась одна из девушек, за что получила выговор от Марты с подружками.
Женишка моего среди них не было. Жаль. Хотела бы я посмотреть на его физиономию в момент осознания всей глубины собственных заблуждений на счёт моего упорства. Зато обнаружился Паша Вологодский, век бы его не видеть! Синеокий красавчик отважился подойти ко мне на глазах у всей столовой с улыбкой на пол-лица, букетом алых роз в руке и намерениями яснее ясного.
– Вася, нам нужно поговорить.
Не став дожидаться романтичной сцены на потеху жующей толпе, я сработала на опережение. Схватила его за лацкан пиджака и оттащила к кофейным автоматам.
– Не вздумай больше соваться ко мне с цветами, или они украсят твою больничную палату!
– Хватит дуться, лисонька, – зашептал парень примирительным тоном. – Я всё осознал. Ты не виновата ни в чём, а я повёл себя недостойно мужчины.
– Мо-ло-дец, – произнесла по слогам, – а теперь осознай ещё кое-что: наши отношения в глубокой могиле и останутся там на веки вечные. Хочешь вести себя как мужчина, тогда имей гордость отвалить от девушки, которая видеть тебя не желает.
– Никогда! Мы начнём нашу любовь сначала! Открыто, честно, по правилам.
– Просто оставь меня в покое, повторять не буду. Иначе, – с силой ткнула пальцем ему в грудь, – я расскажу твоему отцу, куда исчезла его кредитка прошлым летом. Представляю, как он удивится, узнав, что его любимый сын тайком потратил круглую сумму на бутик-отель в Бухаре. Сколько неделя в номере люкс стоила, не напомнишь?
– А с кем я там жил, тоже расскажешь? – Вологодский нагло улыбнулся и с намёком добавил: – Один номер, одна кровать, двое влюблённых. Если мой отец просто разозлится, то твой придёт в настоящую ярость.
Я вздёрнула подбородок, напуганная перспективой, как кот сметаной.
– Удачи, синеглазка. Факт моей девичьей невинности легко доказуем. Минимум, что ты получишь за свои откровения, это иск от семьи Тобольских по статье за клевету. Я не крепостная из конюшни, а дочка влиятельного рода, будь уверен – на тормозах дело не спустят.
Павел резко захлопнул рот. По ходу, внял.
– Я дам тебе время, – сказал упавшим голосом. – Сколько понадобится, лисонька.
Хочется поверить, да лимит веры на ближайший месяц уже исчерпан. Паша не отстанет, здесь они с братом копия, но передышка у меня будет, а там либо обстоятельства сменятся, либо придумаю что-нибудь ещё.
Оставив последнее слово за Вологодским, устремилась к столикам факультета «Логистики», где сидели Надир и Вика. Друзья дожидались меня в компании китайской лапши с курицей и зелёного чая. Самаркандский сиял здоровенным бланшем под глазом и улыбкой победителя, а рыжая дуо-практик нетерпеливо выстукивала гимн Княжества пальцами по столешнице. «Россия великая наша держава…»
– Пионерский салют, товарищи! – плюхнулась по соседству.
– Ты как? – с беспокойством поинтересовалась Вика.
– Жить буду.
– Уверена? Выглядишь неважно.
– Зато чувствую себя отлично, – беспечно отмахнулась я. – Как объяснила её превосходительство врач, мой случай типичен для новичков в период становления стихии. Выписала витамины и отпустила с миром. Благовещенский сильно разгневался?
– Сама как думаешь? – иронично хмыкнул Надир. – Больше, конечно, на нас с Ужурским, но тебе тоже прилетело. Каждому минус двадцать очков личного рейтинга и плюс десять километров на беговой дорожке ежедневно до конца недели. Цитирую дословно: «Замученный курсант думает об отдыхе, а не новой драке, и быстрее делает выводы на будущее».
Я прикоснулась к плечу Надира:
– Прости, что втянула тебя в разборки с Иваном. Двадцать очков ощутимая потеря.
– Ничего, – ответил он с едва заметным смущением. – Благовещенский не стал записывать драку в личное дело, за что ему большое спасибо. Вот тут была бы проблема! Декану стражей не нужны смутьяны на своём факультете, мало ли зарубит меня при переводе? В следующий раз буду осторожнее, только и всего.
– Давай-ка без следующего раза. Как лидеру курса мне тоже не нужны смутьяны.
– А ты притворись, что не видишь. Удовольствие начистить Ужурскому морду стоит небольшого риска! Я прав, Вик?
– Без сомнений! – хищно отозвалась рыжая. – С первого дня Ваня только и делал, что выступал в оппозиции по каждому моему предложению. Причём намеренно! Как бы он не подставил нас с олимпиадой.
– Правда, Вась, – поддержал Надир, – не хочешь снять его с соревнований пока не поздно?
– Нет. Ты и Ужурский наши лучшие бойцы в ушу, и выступать будете оба. Ваня кладезь моральных изъянов, этого не отнять, но справедливости ради, достоинств у него тоже хватает. Собственная репутация для парня значит больше, чем возможность досадить сокурсникам ради принципа.
– Уверена?
– На девять из десяти. Мы в одной лодке, и, к счастью, Ужурский не совсем дурак.
* * *
Вечером, как только оказалась в своей комнате, вернулась к экзистенциальной загадке – к стихии фиолетовых звёзд. Я получила её во время «космического транса» вместе с воздухом, но не придала значения. Как выяснилось, напрасно.
Чтобы проверить невозможную догадку, плотно закрыла окно, положила метательный нож на середину стола, затем отошла к противоположной стене и убрала руки за спину для полной чистоты эксперимента.
– Поехали, Вася.
Сконцентрировалась на цели точно так же, как перед ударом по мишени, и мысленно толкнула её.
Нож отозвался практически сразу. Медленно, будто весит несколько килограммов, стальной клинок поехал по столешнице и безвольно упал на пол.
Пресвятая дичь, сработало!
Желая исключить любую случайность, проделала тот же трюк с карандашом, потом с планшетом и не остановилась, пока вся попавшаяся на глаза мелочёвка не оказалась сброшена вниз.
– Это ещё ни о чём не говорит, – ошарашено поглядела на беспорядок вокруг. – Вот если получится поднять барахло обратно…
Снова сосредоточилась на ноже. Что интересно, дополнительных усилий не понадобилось, хотя, казалось бы, подхватить предмет не в пример тяжелее, чем его толкнуть. Спустя секунду нож послушно взмыл в воздух и завис в метре от пола, шатаясь и заметно подрагивая в стремлении удержаться на месте. Я не чувствовала его веса, только бестолковое внутреннее напряжение, словно управляю клешнёй в автомате с мягкими игрушками. Вроде бы ситуация под контролем, а на самом деле нет.
При попытке подтолкнуть нож к столу концентрация сорвалась. Острый клинок предсказуемо потерял равновесие и свалился на пол.
– Х-ха, твою ж цаплю! Ты джедай, Нео! Ну или как-то так.
Схватив учебник по основам стихий, плюхнулась на кровать и открыла раздел псионики экстренно восполнять пробел в знаниях. Вэл рассказывал о ней без особого рвения, а сама я подробностями не интересовалась.
Первое, что нужно знать о псионике, это её суть. Она не элементная стихия, она есть Разум, совершенно иная сущность с собственными механизмами действия. Если классические стихии инструмент воздействия на физический мир, то псионика – способ. Ей не нужен клинок-проводник, она работает за счёт мысли, из чего вытекает любопытный факт – у стихии разума нет понятия «сила воздействия», а значит, ранг силы для её практиков это совершенно не то же самое, что для остальных.
С каждым новым рангом практики четырёх стихий увеличивают количество одномоментного преобразования эссенции, что влияет на силу, скорость и вид удара, когда как псионики с каждым рангом увеличивают количество вариантов взаимодействия с миром, то есть – изучают новые приёмы. Различие принципиально! Да, без минусов не обошлось: единственным физическим умением псионики является психокинез. Но зато его не нужно «прокачивать»! Не важно, какой ранг у практика стихии разума, в психокинезе он будет одинаково силён, как на первом, так и на десятом.
На этом занимательные факты не закончились. Различия в механизмах действия оказались настолько критичны, что псионика почти никогда не идёт в паре с другими стихиями. Исключения, конечно, есть – один случай на миллион стихийников. Учитывая, что самих стихийников на земле не более тридцати процентов населения, то это крайне, крайне малый шанс. Настолько малый, что в моей ситуации напрочь исключает всякую случайность. Не нужно иллюзий – я овладела стихией разума вовсе не потому что избранная миром или свершилось какое-то чудо… А вот это уже хреново.
Подавив смутную тревогу, продолжила чтение.
Если уж везёт, то по-крупному! Тем, кому посчастливилось сочетать классическую стихию с псионикой, Фортуна улыбнулась вдвойне. Псионика в паре начинает работать как усилительное стекло, что позволяет достигать новых рангов гораздо быстрее обычного. Новость по-настоящему шикарна! У меня только что появился реальный шанс взять четыре ранга в стихии воздуха к концу мая. Именно реальный, а не та дичь, что зависит от силы веры.
– Ирония восьмидесятого левела, – я хохотнула, вспомнив самую первую лекцию по основам стихий. На ней его высокоблагородие Валерий Асбестовский рассказывал, какими качествами должен обладать практик стихии разума: самоконтролем, сосредоточенностью и, дичь её, верой! Просто блеск.
Закончив с вводной частью, перешла непосредственно к умениям. На базовом ранге силы псионику доступен не только психокинез, но и нечто под названием «эхо прошлого». Согласно справке, это ретроспектива – направленная способность через прикосновение к выбранному предмету видеть связанные с ним события. Разумеется, в ограниченном временно́м диапазоне, и, стоит заметить, далеко не каждый предмет обладает «памятью». Что ж, теперь понятно, откуда растут ноги у моих видений.
Учебник был рассчитан на среднестатистического курсанта Великого Княжества, поэтому раздел псионики заканчивался пятым рангом. Остальная информация идёт для продвинутого изучения; за ней отправляйтесь в библиотеку, предварительно получив допуск уровня «Б». Я не расстроилась. Мне бы хорошо три ранга взять, а пять – это уже потолок для подавляющего большинства псиоников, в чьём организме нет монголоидных генов.
Снежную ночь сменило хмурое воскресное утро. Я встретила его посреди знатного беспорядка, довольная как никогда прежде. Псионика нереально крутая сила, как жалко будет хранить её в секрете, но конспирация превыше всего. Пока моё положение в этом мире не перестанет быть зависимым, в глазах общественности Тобольская так и останется моно-практиком воздуха.
* * *
Минувшая ночь круто изменила привычный распорядок жизни. Изучив все доступные в библиотеке справочники и в полной мере осознав сногсшибательные возможности псионики, я взялась развивать её при каждом подходящем случае. Понятное дело, только в своей комнате.
Психокинез подчинился относительно легко, но первые дни, пока я не научилась отпускать внутреннее напряжение, работал с грацией деревянного протеза. Подобно правше, намеренно взявшего карандаш в левую руку, я медленно и неуклюже перекладывала учебники и одежду, застилала кровать, стирала пыль и наводила порядок силой мысли. Что странно, более крупные предметы почему-то слушались не в пример лучше мелких.
Особенно мне полюбились игры с метательными ножами. Послушные приказу стальные клинки с ритуальным рисунком легко и непринуждённо летали по комнате колючими пчёлами. Пока ещё под неусыпным зрительным контролем, но однажды я обязательно научусь чувствовать предметы и управлять ими с закрытыми глазами.
Эхо прошлого, напротив, давалось многим сложнее. Точнее – вообще никак. Это умение требовало духовного прозрения на порядок выше, чем просил Вэл на медитациях. Похоже, для вызова сознательных видений мне нужно поднакопить ещё немного веры.
Эссенция в организме взаимозависима: чем больше я практиковалась с психокинезом, тем заметнее возрастала ударная мощь стихии воздуха на тренировках у мастера Благовещенского. Уже к концу первой недели я достигла уверенной планки в семьдесят процентов, уступая первенство лишь Надиру. В эссенции стихий Самаркандский на голову опережал всех на курсе и первым из нас получил официальный доступ к камерам стихий.
– Настоятельно рекомендую не пренебрегать ими, – говорил Благовещенский, закончив разъяснять принцип действия камер и правила безопасности при их использовании. – Тренировать устойчивость организма к воздействию стихий ничуть не менее важное занятие, чем отработка ударов по мишеням. Мишени точат меч, а камеры куют щит. Надеюсь, мне не нужно объяснять, почему меч без щита только половина воина?
Истину его слов о значимости «щита» я наглядно поняла уже следующим вечером в малом зале для аспирантов под номером шесть. Остался один бой. Всего один, и сегодняшняя тренировка ушу под началом Красноярского станет последней. Таким был договор – десять занятий с полной выкладкой, ни больше, ни меньше.
– Значит, ты теперь практик воздуха? – в голосе Яра звучало любопытство, за которым ощущалось недовольство даже на физическом уровне.
– Какой облом, правда, блондинка?
Я вошла с небольшим опозданием и сразу приступила к интенсивной разминке: разогрев, повороты, махи и доведённые до абсолютного автоматизма грациозные движения из репертуара ушу. Затем несколько мощных связок и ударных комбинаций уже из боксёрского прошлого Ирэн. Чаньцюань хорошо, но апперкот лучше!
Красноярский тоже не стоял без дела и занялся уклонами. Дальновидное решение, они пригодятся ему в самом ближайшем будущем.
– Воздух это здорово. – Яр запрыгнул на помост. – Для меня. Раньше ты могла удивить хотя бы техниками стихии земли, теперь же вообще не осталось козырей.
– Поосторожнее с уверенностью, иначе снова ошибёшься, – дежурно посоветовала я. – Три твоих стихии против одной моей лишь количественное преимущество, а вовсе не качественное.
– Семь моих рангов силы против твоего одного советуют не быть такой категоричной, Тобольская.
– А я советую прекратить недооценивать меня, Красноярский. Ты не всегда будешь сильнее.
– Мне всегда и не нужно, главное – сохранить отрыв до конца мая, – с намёком оскалился он.
– Заранее на успех не рассчитывай, партия едва началась.
Встав напротив, я приняла удобную для маневрирования стойку: туловище вполоборота, руки согнуты в локтях и выставлены вперёд, пальцы разжаты и расслаблены. Мысли отпустила в свободное плавание, здесь и сейчас царят рефлексы и мышечная память.
– Обалдеть, как сильно ты хочешь восстановить нашу помолвку, куколка! Уж не влюбилась ли в меня часом?
– Не смеши, – смерила парня высокомерным взглядом гордой дочери влиятельного губернатора. – Столько лет смотрела мимо, а теперь вдруг воспылала чувствами? Мы не в каменном веке, здесь правило «врежь девке посильнее, и она тут же влюбится» не работает.
– Точно-точно? – сощурился он.
– Ох, уволь! – я чуть не расхохоталась. – Любовные садо-мазо не про меня, а чего я по-настоящему хочу, ты прекрасно знаешь.
– Конечно, заполучить ещё один синяк в коллекцию!
По сложившейся традиции Яр напал первым. Для начала выбрал подсечку и относительно простенький комплекс быстрых ударов по корпусу с целью дезориентировать, чтобы провести захват и толчком опрокинуть меня на спину.
От подсечки я увернулась, три последующих удара заблокировала предплечьями, а от четвёртого ушла кувырком назад. Не тратя время на подъём с колен, захватила правую кисть подошедшего соперника обеими руками, подвернулась под его рукой на сто восемьдесят градусов и провела техничный бросок. Завершить приём ударом в солнечное сплетение не удалось – Яр подался в сторону, перевернулся через голову и снова встал на ноги.
– Сто́ит признать, ты сильнее, чем кажешься, – кивнул он с едва различимой тенью уважения для разнообразия. – Не многим обнулённым удаётся вернуть эссенцию стихий, а ты справилась за каких-то три месяца.
– Не твоими молитвами.
Следующую атаку встретила контрударами: пробила двойку правой и левой снизу, следом нанесла акцентированный прямой в голову. Яр ответил сдвоенным блоком и хитрым финтом, позволившим ему не только избежать жёсткого нокаута, но также не дать мне безнаказанно выйти из ближнего боя на среднюю дистанцию. Блондинка ловко захватил мою атакующую руку под своё плечо, повалил лицом в пол, а затем вывернул локоть против естественного сгиба.
– Стоп! – я замолотила свободной ладонью по настилу и лишь тогда получила свободу.
– Ты не можешь одолеть меня даже в ушу, а в стихийных поединках вообще не будет шансов. – Яр отошёл на другой конец помоста, давая возможность спокойно отдышаться.
– Ты удивишься, на что способен мой воздух, – бросила в него гневный взгляд.
– А чего ждать, удиви сейчас! Давай, куколка, врежь мне стихией со всех своих обнулённых сил. Если, конечно, не стесняешься их.
В его серых глазах сверкал вызов и полная уверенность в моём провале, в ответ на которые в мою голову мигом стукнули горячие гормоны «злости». Весь прогресс в самоконтроле откатился буквально за секунду – тело Василисы снова повелось на дешёвую провокацию!
Я среагировала рефлекторно. Выставив руку вперёд, с чувством ударила Яра эссенцией.
Не той…
Праведный гнев напрочь затмил разум, иначе не объяснить, почему я забыла пропустить через пальцы стихию воздуха. Мозг автоматически воспользовался более быстрой и удобной псионикой, которая ещё и не жжётся.
Мощная сила с потрясающей лёгкостью оторвала грубияна от пола и отправила в недолгий полёт целовать стену, прямо как Вэла в этом же, между прочим, зале.
– Странный у тебя воздух, – просипел Яр, поднявшись на ноги только со второй попытки. – Я не почувствовал его воздействия.
– Да не ври, – ответила я. – Тебя его воздействие только что знатно приложило о стену.
– Я не о том, – он мотнул головой. – Тут было нечто… да ничего тут не было!
– О чём ты?
– У каждого приёма каждой стихийной техники есть свой след в эфирном поле, но сейчас я его не уловил.
– Хочешь сказать, – в неверии протянула я, – ты можешь на ощупь понять, какой именно удар прилетел в тебя?
– Подобно любому практику-кинестетику.
Ох, ё! Ещё одна дичь нарисовалась…
Глупая Вася, глупая! Я нервно сглотнула, соображая, насколько критичным был залёт. Чисто внешне психокинез имеет определённое сходство со стихией воздуха, но у него, как только что выяснилось, нет следа в эфирном поле, чем бы это поле вообще ни было.
– А, ты про это! – хлопнула себя ладонью по лбу. – Это был спонтанный выплеск чистой эссенции в результате потери контроля. Недавно я то же самое исполнила на тренировке у Благовещенского. Доктор Смоленск-Московская говорит, такое случается в ранний период адаптации организма. Витамины ещё прописала вкусные. Группы В.
Красноярский озадаченно скуксился. Вроде бы поверил, а если нет, пусть бежит к Анне Брониславовне за подтверждением.
– Ладно, Тобольская, – он снова вышел на центр помоста. – Ударь меня ещё раз.
– Как скажешь.
Эмоции гнева улеглись. На сей раз я не ошиблась со стихией и вдарила полноценным «Дыханием ветра» на максимальных настройках.
Пальцы обожгло, будто в костёр сунула, но Яр даже не пошатнулся, только волосы разлохматились.
– Вот теперь правильно, – ухмыльнулся довольной лыбой. – Удар один-один-ноль каким и должен быть у практика с твоим потенциалом. Тебе круто повезло, куколка, – после обнуления не потеряла в силе.
– Что-то сомневаюсь… – помрачнела я. – Почему такой слабый эффект? У Благовещенского я стабильно выбиваю больше семидесяти процентов на болванках. Ты сколько вообще весишь?
– Неважно сколько. Проценты у Благовещенского показывают не силу, а эффективность, чтобы новички могли правильно поставить удар, о чём ты и сама знаешь. Силы в один-один-нуле одна джоуль-секунда, максимум пять, если взять таких, как мы. Что ей сделать-то?
– Вообще-то, на моих сокурсниках «Дыхание ветра» работает, как толчок.
– Сравнила тоже! – парень едва не рассмеялся. – У них сопротивление стихиям околонулевое, а я в стихийных камерах не книжки читал. Ты меня не сдвинешь ни одним из приёмов ниже ВЗ-2-, а вот землёй могла бы.
Злость начала возвращаться.
– Тогда, какого хрена ты подначивал меня?
– Честно говоря, не думал, что ты в самом деле поведёшься как первоклашка.
– Напомнить, как только что обнимался со стеной, Красноярский?
– А сможешь повторить? – он задал встречный вопрос.
Хочется, дичь свидетель, как сильно хочется снова его размазать, но нельзя. И немного сомневаюсь, что получится с тем же эффектом. Сейчас-то я владею собой.
Яр правильно истолковал моё молчание, и его ухмылка приобрела просто неприличный окрас:
– Вот именно!
– Дай срок, блондинка, – пообещала с полной на то уверенностью, – и я уложу тебя на обе лопатки своей стихией быстрее, чем успеешь моргнуть.
– Прозвучит безумно, но мне почему-то хочется на это посмотреть. Быть может, ещё не состарюсь к тому времени. Ну что, Василиса Анатольевна, на сегодня всё или устроим бонусный раунд?
Вместо ответа я приняла левостороннюю стойку и нагло поманила парня пальцами.
Спарринг завершился ближе к полуночи парой новых синяков, усталостью в каждой клеточке тела и чувством глубокого удовлетворения. Больше дополнительных занятий шаолиньцюань не будет. До прежнего мастерства Василисы мне ещё далеко, но программа минимум выполнена. Я больше не нуб, которого можно безнаказанно лупить на потеху собственного эго. Почти все нужные реакции восстановились, а где заминка, там выручает любимый хук справа.
Глупое чувство, но мне будет не хватать полуночных драк. Был в них свой кайф. А ещё они отлично помогали слить недовольство всем подряд в этом мире.
