Текст книги "Княжна Тобольская. Дилогия (СИ)"
Автор книги: Ольга Смышляева
сообщить о нарушении
Текущая страница: 20 (всего у книги 32 страниц)
Глава 5
Время потянулось со скоростью безлапой черепахи. Ветер окончательно стих, но деревья в ущелье снизу по‑прежнему страшно трещали, а снегопад даже не думал прекращаться. Узорные снежинки мягко опускались на землю, заметали следы и с лёгким шипением таяли в язычках пламени. Я смотрела на них, пока глаза сами собой не начали закрываться. Пришлось резко встряхнуть головой. Начинаю понимать, как непросто часовым в армии!
В попытке взбодриться встала и двинулась вокруг костровища. Помогало слабо, лучше выпить ещё чашечку чая.
И тут дыхание внезапно перехватило от ощущения присутствия «человека за спиной». Всю сонливость в момент сдуло к пресвятой дичи.
Утомлённое подсознание чудит или где‑то здесь псионик?
Не став разбираться, сразу потянулась к увесистой палке с обугленным концом, но стоило пальцам схватить древко, как они сами собой разжались. Виски́сдавило странной, уже знакомой болью, парализующей сознание. Прежде я испытывала её только в видениях последних минут жизни Василисы.
А теперь наяву.
«Верни мне моё» , – в голове прозвучал чужой голос без пола и возраста.
– Что твоё? – язык едва слушался. – Я ничего не брала.
«Верни» .
Под действием посторонней воли разум поплыл. Костёр, тотем и вся площадка отошли на второй план, я перестала ощущать не только холод и усталость, но даже время и пространство. Осталось лишь настойчивое желание идти вперёд. Так и поступила.
Понятия не имею, сколько прошагала по тёмной дороге в неком подобии транса. Присутствие псионика сделалось осязаемым, как влияние пяти чашек крепкого кофе на сердце. Стало страшно. А потом вспыхнули глаза – два ярких фиолетовых фонаря, горящих во мраке зимней ночи. Те самые, что являлись мне в «Архиве 04», где убили Васю.
Их вид отчасти отрезвил.
«Верни моё» , – голос не унимался.
Очень скоро посреди дороги нарисовалась некрупная фигура, закутанная в чёрную накидку с капюшоном в лучших традициях всех злодеев. Ткань не колыхалась на ветру, хлопья снега не оседали на плечах и голове, а проходили насквозь, выдавая фантомную природу незнакомца.
«Ближе, дикая кошка, ближе» .
– Нет! – я запаниковала, поняв, что иду к своей смерти.
Точно таким же мысленным способом предпочитал общаться Зэд, третий участник кровавого уравнения. И да – он был псиоником.
Помнится, Вася сопротивлялась его внушению, хоть и не очень успешно, значит, я тоже смогу.
Изо всех сил напряглась, как делаю всякий раз, когда хочу проснуться от кошмара.
Не помогло.
Оцепенение дрогнуло всего на пару мгновений, а затем ноги снова продолжили вести меня к Зэду. Когда до врага оставалось не более пятнадцати метров, я поняла, что не выиграю эту схватку. Значит, иду ва‑банк.
Ещё раз напряглась и в следующую секунду просветления резко дёрнулась влево к обрыву. Фиолетовые глаза метнулись на перехват, но я уже оказалась на самом краю. Сапог скользнул по кромке припорошенного снегом камня, а дальше гравитация с радостью потащила моё тело вниз, на дно поросшего соснами ущелья.
«Не‑ет!»
Чужая воля моментально оставила разум. Транс спал, и я смогла сгруппироваться, чтобы не поломать конечности в процессе падения. Пушистые ветви кедровых сосен тормозили полёт, но полностью остановить его не могли. В попытке смягчить посадку, уже перед самой землёй я ударила вниз простеньким приёмом ВЗ‑1−1–0 «Дыханием ветра». Воздушная волна сыграла роль подушки безопасности, что окончательно спасло меня от неприятных последствий.
Сомневаюсь, что фантомный Зэд прыгнул следом, да проверять как‑то не хочется. Проигнорировав боль в покалеченном теле, без промедлений бросилась подальше от места приземления. Вглубь леса не сунулась, держалась скалистой стены, чтобы не потеряться с концами, и бежала, пока не схлынула волна адреналина. Загонять себя не стала. Остановилась на проплешине возле небольшой пещеры в каменной толще скал и внимательно прислушалась к ощущениям. Погони, вроде бы, нет – присутствие псионика не улавливалось даже в отдалении.
– Отлично, минус одна проблема, – подбодрила себя.
Откуда здесь взялся Зэд? Мы ведь на краю света! Пронюхал о грядущем Ритуале Создания Клинка и увидел шанс восстановить наше знакомство? Похоже на то. Нашёл время, выбрал место, явился проекцией и загипнотизировал.
– Так, ладно, – я потёрла руками в толстых перчатках. – Сейчас есть задача поважнее поисков истины. Нужно дожить до утра.
О немедленном возвращении в лагерь не могло быть и речи. Забираться наверх в непроглядную темень отдаёт лютым маразмом. Придётся ночевать тут. Как удачно, что рядом пещера!
Не успела вознести хвалу счастливому кролику, как послышался глухой рык. Из заманчивой пещеры медленно вышел огромный земляной медведь. Всю его спину и бока закрывали тяжёлые каменные пластины, между которыми пробивались клочья меха, клыки выпирали из пасти, глаза горели злым огнём. Если верить энциклопедии, такие внешние проявления стихии характерны для шестого ранга силы. Шестого, млин!
Я сделала осторожный шаг назад.
– Получается, это ты хозяин ущелья? Симпатичный. Гораздо краше, чем тотем в перевалочном лагере.
Медведь зарычал громче.
– Ты только не нервничай, Потапыч. Я уже ухожу, пойду искать другую жилплощадь, хорошо?
Шерсть на загривке зверя вздыбилась – признак готовности напасть.
– Так понимаю, ты против. Учту.
Сбежать он не даст, а тягаться с ним на равных у меня не хватит сил. Против шестого ранга стихии земли мой первый ранг воздуха просто смех. Наши стихии противоположны. «Дыханием ветра» мишку не только не покалечить, но даже не напугать. К счастью, я ещё псионик, а она – псионика – работает на совершенно других принципах и сила её умений не зависит от ранга.
Попытаюсь отвлечь его и по тапкам!
Недалеко от пещеры высилась груда камней. Взглядом выбрав два булыжника размером с футбольный мяч, подняла их в воздух. Камни моментально послушались и замерли в ожидании дальнейшей команды. Люблю психокинез! Он даётся мне куда легче ментальных внушений и пользы от него гораздо больше.
– Последний шанс, Потапыч. Давай разойдёмся миром?
Потапыч не испугался. Поднявшись на задние лапы, широко раскинул передние и заорал во всю мощь голосовых связок. Я успела подумать, что предпочла бы общество Зэда, а потом медведь резко опустился на все конечности в типичном для его вида ударе «Дрожь земли».
Грома не было, но где‑то в глубине под ногами раздался крайне неприятный треск. Я знала, что сейчас последует, поэтому быстро запрыгнула на ближайшую ёлку.
Треск стих через пару секунд, оглушающая тишина резанула по ушам, и в следующее мгновение землю прорезала целая сеть разнокалиберных разломов, самый глубокий из которых прошёлся совсем рядом с моей ёлкой.
Медведь ринулся в атаку с яростью берсерка, когда булыжники с силой врезались в него – один в правый бок, другой в левый. Отвлекли? Да. Надолго? Нет.
Побег отменяется. Как только я повернусь к зверю спиной, я покойница.
Спрыгнув с ёлки, метнулась в заросли можжевельника, одновременно запуская булыжники на второй круг. Потом на третий и далее по цифрам.
Ещё недавно мирная поляна превратилась в поле боя. Быстро поняв, что одной псионикой мне не спастись, я всё‑таки подключила «Дыхание ветра». На первый взгляд бесполезное умение открылось с многообещающей стороны – эфирный след эссенции поднимал в воздух снежные сугробы густым туманом, понижая видимость практически до нуля. Но и силы отнимала не в пример больше, чем псионика.
Я не экономила и, быть может, поэтому ещё не умерла. Эссенция невыносимо жгла пальцы, наглядно доказывая необходимость использовать стихийный клинок. Перчатки начали обугливаться.
А затем скопившаяся внутри меня эссенция стихий вырвалась наружу ослепительно ярким светом!
На сей раз не было никакой эйфории, и во внутренний космос со звёздами в Тентуре налево от Большой Медведицы я не улетала, как в зале для медитации. Всё случилось буквально за секунду. Эссенция раскидала всё вокруг в радиусе десяти метров – свирепого мишку, поломанные деревья, часть из которых вырвало с корнем, камни и сугробы. С высоких сосен посыпалась снежная лавина, скала над пещерой опасно зарокотала.
Краткая, но очень яркая вспышка ослепила, поэтому я слишком поздно заметила летящий в голову камень. Боли не почувствовала, отключилась раньше.
* * *
Звуки бесподобного вальса обволакивали, вместо холода и боли в теле поселилась приятная игривость, подаренная бокалом шампанского. В огромном сверкающем зале с самой большой и нарядной Рождественской ёлкой из всех, что я когда‑либо видела, кружились в танце роскошные мужчины и женщины в карнавальных нарядах.
Я – Вася – стояла у столика с фруктами и недовольно хмурилась. Ножка в изящной туфельке с хрустальным декором нетерпеливо постукивала по паркету. Взгляд красавицы с хищным вниманием блуждал по лицам присутствующих на балу. Сколько же их! Здесь собралась вся знать Великого Княжества Российского.
Чиновники, политики и прочие селебрити Васю не интересовали, она высматривала сокурсников. Вон там, у ледяной статуи ангела, её подружки попивают разноцветные коктейли и над чем‑то заливисто смеются. Марта в платье из розовой органзы танцует с кавалером в кипенно‑белой форме. На диванчиках под венками из можжевельника Ярослав милуется с какой‑то девушкой в алой маске павлина. Поморщившись, Вася отвернулась от них, и я смогла разглядеть группу представительных мужчин, стоявших всего лишь в нескольких метрах правее и ведущих разговор на скучную политическую тему. Среди них были Анатолий Тобольский и Лев Красноярский… а также некий статный молодой человек с тёмными волосами и лёгким немецким акцентом в голосе. Вася его не знала и знать не желала, но я – Ирэн – забыла, как дышать.
Это Икс! Тот фриц с фальшивыми клыками из «Розы мрака», который убил меня! Я знала, знала, что он не мимокрокодил в истории с кровавым ритуалом, теперь же отпали последние сомнения!
Разглядеть мужика получше не удалось, а в разговор Василиса не вслушивалась, политика юную красавицу не интересовала. Вынув из маленькой сумочки телефон в розовом чехле, княжна Тобольская разблокировала его и настрочила короткое сообщение абоненту под именем Паша:
Ты где? Никак не могу найти тебя.
Ответ пришёл быстро:
Иди к винному фонтану, я там.
Улыбнувшись в экран телефона, Вася повернулась к фруктам и выбрала спелый персик. Сердце рвалось немедля поспешить на встречу, но маленький червячок девичьего кокетства призывал немножко помедлить. Пусть кавалер подождёт. Звуки вальса стихли, оркестр грянул новую мелодию, ещё веселее предыдущей:
Смешала полночь краски, и в этот волшебный час
Мы все наденем маски, никто не узнает нас!..
Глава 6
И, не боясь огласки, мы можем без опаски
Красоткам строить глазки…
Звуки весёлой песенки становились всё тише, гомон нарядно разодетых людей медленно растворялся в вое зимнего шторма, беспощадного и жестокого, как рык инфернального зверя. Яркие огоньки рождественских гирлянд гасли один за другим, мир погружался во тьму ночного леса.
В леденящий душу холод и скорую смерть.
Сейчас бы чиркнуть спичкой, как та девочка из сказки, чтобы погреться в тёплом видении ещё секунду…
К счастью, спички не было. Острая боль в левой лодыжке очень вовремя вырвала моё сознание из призрачного карнавала и вернула в суровую реальность – в скалистое ущелье на краю света к снегу, разбросанным камням, поломанным деревьям и земляному медведю. Раненному, к слову, и уставшему, но по‑прежнему голодному и до крайности разозлённому.
Стихийная зверюга шестого ранга не теряла времени даром и покусилась ни много ни мало отгрызть мне ногу.
– Плохой Потапыч, фу, выплюнь!
Прочная кожа сапога держалась на последнем издыхании. Если хочу сберечь стратегически важную часть тела в рабочем состоянии, надо действовать прямо сейчас, а не думать, как я до такого докатилась. И уж точно не ругаться почём зря.
Взгляд уцепился за обломок расколотой глыбы. Схватка вымотала меня почти так же, как косолапого с каменной шкурой, но силы ещё оставались. Особенно те, для которых не нужны мышцы. До скрипа зубов сосредоточилась на обломке, мысленным желанием подняла его в воздух и со всей дури запустила в медведя.
Камень угодил Потапычу по уху, вынудив рефлекторно разжать челюсти и завертеть головой в поисках нового противника.
Я получила своё мгновение и воспользовалась им в полной мере! Резко вскочив на ноги, шустро подбежала к поваленным деревьям, где сразу же вооружилась одной из небольших ёлок. Ещё две разлапистые красавицы зависли в воздухе рядом со мной в полной боевой готовности, а через секунду к ним присоединился булыжник размером с футбольный мяч. На больший вес моих навыков в психокинезе, увы, пока не хватает.
– А‑а‑а! – грозно заорала во всю глотку. Пусть хозяин леса знает, что перед ним царь природы, вдруг передумает нападать и драпанёт куда подальше?
Надежда не оправдалась на удивление скоро. Медведь поднялся на задние лапы, широко раскинул передние и заорал в ответ. Его бешеный рык разнёсся на многие километры тайги, умудрившись прорвать вой ветра, а с «царя природы» сбить добрую половину оставшейся храбрости.
– Пресвятая дичь, теперь мне точно хана…
Прежде чем Потапыч опустился на землю в коронном номере «Дрожь земли», я бросила своих защитников в атаку. Пушистые ёлки с булыжником во главе моментально устремились к стихийной зверюге и принялись лупить его по черепушке. Пробиться сквозь каменные пластины и причинить реальный вред они, само собой, не смогут, так пусть хотя бы отвлекают.
«Дрожь земли» сорвалась. В ответ медведь взвыл ещё рассерженнее, а дальше, начисто проигнорировав летающие неудобства, бросился на меня с поразительной скоростью для туши в тонну весом. Я встретила врага как подобает хорошему боксёру: открыто и уже зная, что делать. Ещё на подходе сунула ёлку прямо в его раскрытую пасть, а сама шустро нырнула в сторону и, пока косолапый отплёвывался, психокинезом притянула в руки новую ветку.
Следующая атака последовала уже через секунду. Потапыча обуяло животное исступление, он размахивал лапами, одновременно пытаясь избавиться от хлёстких ёлок с булыжником‑дятлом и достать строптивую человечку. Раз за разом он кидался на меня, и раз за разом я уклонялась от его когтистых объятий. Но не убегала.
Побег в списке дел перед смертью не значился – мне тупо не выжить. Куртка порвана, шапку потеряла, а зажигалка осталась в прошлой жизни вместе с пачкой сигарет и свободой воли. При таком раскладе шансов спастись в непогоду посреди ночной тайги столько же, сколько уцелеть в битве с земляным медведем. Или даже меньше, ведь холод, как говорил мой сокурсник‑якут, положил больше народу, чем медведи.
А ещё где‑то там бродит мистер Фиолетовые Глазки…
Вариант выжить только один: дожидаться утра в пещере позади нас – в берлоге Потапыча, куда я нечаянно вломилась полчаса назад.
Бестолковая схватка, бег по глубокому снегу и постоянный мысленный контроль за действиями «помощников» нехило выматывали. Василиса, в чьём теле с недавних пор прописалась моя душа, девушка крепкая, но границы есть у всего. А косолапый всё так же бодр и никак не уймётся! Видимо, одного булыжника слишком мало, чтобы отстучать его каменные мозги.
Первым дал сбой психокинез. Ёлки и камень в момент рухнули за землю, оставив меня без прикрытия к вящей радости клыкастой зверюги. Потапыч тут же замахнулся мощной лапой, собираясь прихлопнуть «царя природы» как назойливую муху, но я успела кувыркнуться к бурелому. К сожалению, неудачно. Нога угодила в капкан из поломанных веток и капитально застряла.
– Стоп, хватит! – в отчаянии закричала я за мгновение до рокового удара. Крепко зажмурилась и… не умерла.
Мишка замер на месте. Настороженно склонил голову набок и уставился на меня маленькими карими глазками, будто в замешательстве. Неужели понял призыв? Или наконец‑то устал гоняться за строптивой добычей?
Долгие двадцать секунд мы таращились друг на друга, пока я не рискнула пошевелиться.
– Не надо меня кушать, – произнесла размеренным тоном, когда как мысли в голове носились с космической скоростью в поиске способа продлить себе жизнь ещё немного. – Человечину едят только плохие земляные медведи, очень‑очень плохие.
В глазах Потапыча промелькнуло нечто, похожее на обиду.
Да ладно⁈ Ему ли обижаться, это он напал первым!
– Ты ведь хороший мишка, правда? Я, кстати, тоже хорошая, поэтому давай не будем друг друга убивать? За булыжник и всё прочее прошу прощения. Виновата, раскаиваюсь и больше так не буду. Мир?
Медведь засопел, выпятив нижнюю губу, а затем просто развернулся и направился в свою пещеру.
А… Это что сейчас было?
Да какая разница!
Освободив ногу, я обессилено опустилась на поваленные деревья, натянула капюшон на голову и укрылась еловыми ветками, чтобы защититься от пурги. Пока бегала от Потапыча, холод почти не чувствовался, но теперь его иголки пробрались сквозь толстый слой одежды, и моё побитое тело сильно заколотило. Похоже, я выжила в битве с земляным медведем только для того, чтобы проиграть погоде.
Где‑то там наверху стоит наш лагерь, всего‑то нужно выбраться из ущелья по отвесным скалам. Днём ещё можно попытаться, а сейчас вообще без вариантов. Ушла‑то я недалеко, но понятия не имею насколько, и до утра меня точно не хватятся.
Минут через пять поняла, что почти не чувствую ног. Сознание охватило ленивое равнодушие, меня потащило в смерть… то есть, в сон, но разницы никакой. С тоской глянула на пещеру. Там ветра нет, там есть тёплый мишка. Очень тёплый.
Дичь с ним! Будь что будет, мне уже всё равно. Пойду проситься на постой к хозяину.
Обняв себя руками, чтобы хоть немного унять дрожь, подошла к пещере, куда скрылся Потапыч. Закоченевшие ноги едва слушались, из всех мыслей в голове осталась только одна – согреться любой ценой. Медведь не добил меня, когда была возможность, смею надеяться, не добьёт и сейчас.
– Можно войти? – вежливо поинтересовалась в темноту. Не хотелось портить наши отношения ещё больше.
Хозяин, само собой, не ответил. Его шумное дыхание доносилось откуда‑то слева, туда и пошла. В каменной обители оказалось гораздо теплее, чем снаружи, пахло, разве что, неприятно. Сюда практически не проникал свет, глаза не видели ничего, кроме общих, очень‑очень приблизительных очертаний. Рукой я осторожно нащупала меховой бок Потапыча. Земляной медведь не весь покрыт каменными пластинами, пузико у него самое обычное, шерстяное.
– Не бойся мишка, я не Хан Соло, у меня и меча‑то нет.
Зверь вздрогнул. Он измотан ничуть не меньше моего, но я не теряла бдительности. Медленно, без лишних движений прижалась к тёплому боку и замерла, стараясь не слишком дрожать. Каждая мышца в теле Потапыча была напряжена, в моём, к слову, тоже.
Постепенно я начала отогреваться, а разум соображать.
Если не ошибаюсь, тот выплеск эссенции означает переход на новый ранг силы. Чтобы проверить догадку, стянула наполовину обугленную перчатку и обнажила запястье. Страшные ожоги на подушечках пальцев в такой темноте, понятное дело, не увидишь, но меня интересовали не они. На браслете вместо одного камня‑индикатора горели два. Точно, я взяла второй ранг в воздухе! Что удивительно, без клинка, тренировок и медитаций. В учебнике не соврали – псионика действительно работает как линза для других стихий и способствует более быстрой «прокачке».
К сожалению, индикаторы в браслете реагируют только на четыре классические стихии и подсказать, какой ранг у меня в псионике, они не могут. Остаётся только гадать. Психокинез, ментальное воодушевление и эхо прошлого – это первый ранг, а то, что случилось с земляным медведем, тянет на ступеньку повыше.
Согласно всё тому же учебнику, на втором ранге псионик способен оказывать влияние на разум животных, но чтобы так сразу? Не будь мишка замучен, он бы не позволил себя уговорить. Он бы позволил себе поужинать.
– Спасибо, – запоздало поблагодарила Потапыча. Проверять границы его терпения поглаживанием не стала, это вам не домашняя зверушка.
Обожжённые пальцы начали ныть. Как бы сейчас пригодилась лечебная мазь из институтского медпункта! Я захватила маленький тюбик в поход, но он остался лежать в рюкзаке где‑то наверху. Ладно, так даже лучше. Жгучая боль помогала не поддаться сну, что очень кстати: хозяин пещеры лежит без движения, однако не спит. Нечего его искушать.
С эссенцией более‑менее понятно, а теперь главное блюдо ночи – видение. Они посещают редко, да бьют в тему. Видимо, подсознание каким‑то образом влияет на очаги памяти в мозгу и выбирает не случайные картинки из прошлого Васи, а то, что меня беспокоит.
Тайна личности Икса немного, но всё‑таки приоткрылась. Фриц в шмотках вампира на самом деле уроженец этого мира! Хотелось бы знать, каким образом он попал в мой? Порталом или чем‑то ещё? Зачем, понятно: найти подходящую жертву и убить её в нужное время, одновременно с Тобольской. Собственно, со своей задачей он справился. Почти. Так получилось, что вместо наивной девочки со взором горящим ему досталась строптивая Ирэн, а затем со стороны Васи в ритуале возникла критическая ошибка.
Переселение моей души в её тело вообще вопрос отдельный. Видимо, это какой‑то побочный эффект. Надеюсь, односторонний! Жестоко так говорить, но хорошо бы душа Васи отошла в мир иной с концами. Ирэн перед ударом в сердце сломали шейные позвонки, при такой травме человек не встанет с кровати до конца жизни…
Проклятье, мне нужно узнать название ритуала!
* * *
Как только в пещеру пробрался первый робкий луч предрассветной зари и осветил интерьеры, любовно украшенные костями предыдущих гостей, я максимально доброжелательно извинилась за подаренное мишке сотрясение мозга и поспешила на выход. Пора возвращаться в лагерь. Хорошо бы меня не успели хватиться. Шанс был. Я не разбудила Надира, а сам он вряд ли проснулся посреди ночи, тем более после утомительного перехода.
Погода наладилась – снегопад прекратился, ветра нет. При свете наступающего дня место побоища предстало ужасающей картиной. Ничего себе, как мы разворотили поляну! Будто трактором прошлись. Даже странно, как нас никто не услышал.
Сейчас скалистая стена ущелья уже не казалась такой непреступной. Тренированному человеку вроде Васи вполне можно забраться. Загвоздка случилась на стороне хватательного инструмента – пальцев. За пару часов ожоги немного поджили, но не настолько, чтобы цепляться кровавыми волдырями за камни. Терпеть боль с риском сорваться где‑нибудь посередине подъёма в мои планы не входило, пришлось импровизировать. Я ведь стихийник или как?
Практики воздуха способны левитировать себя, но для этого им нужен ранг силы выше пятого и, само собой, клинок‑проводник. Псионики же могут левитировать любые предметы, но почему‑то не самого себя. Хотя… Если я буду поднимать, скажем, собственные сапоги, разве не поднимусь вместе с ними?
От идеи до дела прошла секунда. Сосредоточив мысли на обуви, я приказала ей подняться в воздух.
Момент отрыва от земли дезориентировал. Взмыв на какой‑то метр, я не удержала равновесие и предсказуемо рухнула обратно. Мне не хватило устойчивости, чувства баланса и идеальной синхронности в подъёме двух предметов сразу.
Ладно, не сработала одна идея, попробую другую. Можно встать на какую‑нибудь поверхность и уже её заставить взлететь. Выбор пал на один из камней, расколотых ночной битвой. Чем‑то он напоминал ополовиненную доску для сноубординга, на таком я точно удержусь… если смогу подняться. Наш общий вес потянет на сотню кило, а это вдвое больше, чем хватает моих сил в психокинезе. Но попробовать надо. Не сидеть же здесь в ожидании спасателей, правда? Потапычу они точно не понравятся.
Для пущей концентрации устроилась на «доске» в медитативной позе скалы.
– Размер не имеет значения, – припомнила мантру магистра Йоды и всех хороших любовников. – Никакого. Вообще.
Камень послушался практически сразу. Медленно, без рывков и напряжения поплыл вверх, как лифт в модной новостройке. От меня не требовалось чего‑то сверхъестественного, вроде постоянного контроля, хватило лёгкой мысли. Сиди и расслабляйся, разве что скорость оставляла желать лучшего, но тут грех жаловаться. Удобно! Не будь свидетелей, таким образом я могла бы существенно облегчить себе дорогу к Пагоде.
Выбравшись наверх, внимательно огляделась. Пейзаж знакомый, значит, лагерь где‑то впереди. Что ж, вот и определилась, в какую сторону идти.
Сокурсники уже проснулись. Фигуры в тёмных куртках с жёлтыми отражающими полосами суетливо носились возле площадки с тотемом, как растревоженные пчёлы.
Первым меня заметил Надир:
– Вася⁈ Отбой, народ, она нашлась!
Подойдя ближе, он порывисто обнял меня, словно убеждаясь, что перед ним не призрак.
– Со мной всё в порядке, – хрипнула в ответ. – Задушишь.
– Прости, – парень сразу отпрянул. – Мы все безумно волновались за тебя.
– Не все, – вставил Ваня. – И не безумно. Я же говорил, она недалеко шляется, рюкзак‑то её остался на месте. Чего всполошились, паникёры?
– Помолчи, Ужурский.
– Кое‑кто уже начал думать, будто ты бросила нас и ушла к Пагоде одна, – сказала Вика. – Где ты была? И почему твоя одежда такая… такая…
– Драная? – я оглядела себя придирчивым взглядом. Падение через сосну и Потапыч знатно поработали над курткой, шапку‑ушанку при всём желании не найти, а перчатки прожжены в угли. – Действительно, немного помялась.
– На тебя напала дикая тварь?
– Нет, что вы! Откуда здесь взяться диким зверям, их же егеря постоянно отстреливают. Это я в ущелье случайно упала.
– КАК⁈
– Смешная вышла история, – махнула рукой. – Сидела я, значит, на часах, и тут к костру выходит водяной горностай из тех, которые занесены в Красную Книгу. Шубка на загляденье, хвостик с чёрной кисточкой, блестящие глазки… фиолетовые. Разве можно удержаться, чтобы не посмотреть поближе такого красавца?
– Можно, – фыркнул кто‑то из сокурсников.
– Вам да, а мне нет, – отозвалась, ничуть не сбившись с мысли. – В общем, я пошла за зверьком, а он давай убегать! Дичь дёрнула меня погнаться следом посреди ночи, и вот результат – свалилась вниз. Там и заночевала.
– Под открытым небом?
– Почему же? Соорудила шалаш из еловых веток на скорую руку, ничего сложного.
История нелепая, но вполне правдоподобная. После олимпиад весь институт знает, как сильно я люблю стихийных животных, а двинутой Василису считали задолго до. В копилку добавилась ещё одна странность, только и всего.
– Лучше бы действительно ушла к Пагоде. Всё больше интеллекта, чем ловить блохастую тварь, – Ваня крутанул пальцем у виска и отправился к костру, где висели котелки с чаем.
Его примеру последовали остальные ребята. Лидер курса нашлась, внештатная ситуация отменяется. Пора завтракать и сразу же выдвигаться в путь, чтобы успеть добраться до Пагоды к сумеркам.
– Иногда ты кажешься умной, Вася, а потом бац – и сделаешь какую‑нибудь глупость, – Вика посмотрела на меня с укором. – Ни одна тварь в мире не стоит поломанных ног и обмороженных пальцев, всяко не горностай.
– Конкретно этот обладал прямо‑таки гипнотическим очарованием.
– Дурацкое оправдание.
– Иди, грейся, зоолог, – Надир подтолкнул меня к костру. – Скоро выдвигаться.
Привести куртку в порядок не представлялось возможным, зато нашлись запасные перчатки, а шапку одолжил Надир. Сказал, что сам обойдётся капюшоном, его‑то не порванный. Горячий чай и целебная мазь, которой я смазала не только пальцы, но и шишку на темечке, быстро вернули меня в строй. Не отказалась бы от часика сна, но просить не стану, это было бы свинством. Вчера я никого не жалела, подгоняя вперёд, а ведь сокурсникам было почти так же хреново.
Эфирный шторм остался внизу, теперь вся сложность заключалась только в дороге. Подъём из ущелья навёл меня на маленькую хитрость, как использовать психокинез, не привлекая внимания. Предмет можно левитировать не только на расстоянии, но и непосредственно в руках! Что я и сделала с рюкзаком. Обняла его, словно любимую кошечку, и вперёд марш. Со стороны выглядит нелепо, зато как облегчило оставшуюся часть пути!
Пагода Пяти Стихий – огромное каменное строение из четырёх ярусов – как‑то особо не впечатляла. Ни тебе ярких красок, ни величественных статуй с символами стихий, ни этнических узоров с флагами; только основательная незыблемость, способная выдержать суровую погоду хребта Сетте‑Дабан, и крест. Да, обычный христианский крест наверху. Его наличие озадачило, но не настолько, чтобы интересоваться подробностями. Раз стоит, значит, поставили, остальное от лукавого. Пагоду окружали десяток более приземистых домиков с милым дымком из печных труб над крышами и почти столько же построек хозяйственного назначения, между которыми сновали редкие монахи. Вид удручающий и притягательный одновременно.
Здесь, на вершине холма, эссенция стихий ощущалась совсем по‑другому – она чем‑то напоминала псионическое воодушевление. Или мы просто обрадовались, что чёртова дорога наконец‑то подошла к концу?
Нас встречали. В распахнутых настежь воротах стоял жилистый китаец неопределённого возраста, облачённый в простую куртку серого цвета. В зубах папироска, в руках старая деревянная палка. Клинка при нём не было, и очень скоро я поняла почему. Китаец псионик. Я чувствовала его силу на самом краю подсознания, вовсе не как Зэда, но вряд ли ошибалась. Если он в ответ почувствовал меня, то вида не подал. Он даже не удивился такому количеству слабых первокурсников разом.
– Мастер Лау Фонг, – Надир приветственно поклонился, сложив руки в традиционном приветствии ушу «кулак и ладонь».
– Мастер, – я повторила жест друга, показывая, что тоже знакома с китайцем.
Заслышав его звание, наши товарищи точно так же вежливо согнули спины. Всем, кого называют мастером, в этом мире положено кланяться.
Лау Фонг кивнул в ответ и молча сделал знак следовать за ним в гостевой дом. Там нас накормили, напоили, обогрели и предоставили отдельные комнаты с холодным, но всё‑таки душем.
Ритуал Создания Клинка был назначен на завтрашнее утро.
