Текст книги "Княжна Тобольская. Дилогия (СИ)"
Автор книги: Ольга Смышляева
сообщить о нарушении
Текущая страница: 29 (всего у книги 32 страниц)
Глава 23
00:14:59… 00:14:58…
В лицо ударила колючая снежная крошка, перед глазами нарисовался скованный льдом пейзаж без какого‑либо намёка на город или джунгли. Только камни и небо. Что за?..
Подняв клинок, я настороженно вгляделась в метель. Противник где‑то здесь. Чувствую его присутствие, но не вижу.
– Ох, не к добру всё это.
Предчувствие опасности завопило хрустальным дребезжанием в районе солнечного сплетения.
Вспышка справа, солдат!
Тело сработало на рефлексах. В долю секунды я выставила воздушный щит, и сразу же в него прилетел мощный и совершенно незнакомый удар из техники земли шестого ранга.
Шестого⁈
Защита лопнула, как таракан под кирзовым сапогом сержанта, мне едва удалось лезвием отвести бо́льшую часть урона в землю и отделаться лишь царапнутым по касательной бедром. Второй удар последовал практически одновременно – ВЗ‑4−2–2 «Стрела». Его парировала движением снизу вверх, затем проворно ушла влево и, ещё не остановившись, обратным ударом лезвия кинула в сторону атаки ВЗ‑3−4–12 «Туманные всполохи». Эфирный след поднял в воздух облако близлежащего снега. И без того плохая видимость упала до нуля, позволив мне скрыться за одним из множества валунов.
Два стука сердца, чтобы выдохнуть, три собраться с мыслями.
Дело дрянь, Вася! Дрянь в первую очередь тем, что на случайность текущие настройки не спишешь при всём желании. Симулятор хакнули.
– Что б тебя дичь заклевала, Ужурский! – с чувством ругнулась на сокурсника. – Тебя и твоего поехавшего братца!
Из всех доступных врагов мне подсунули самого неудобного. Мало того, что шестого ранга, так ещё и стихий земля‑воздух. Он как я, только лучше, сильнее и прочнее. Отвратный расклад для блиц‑боя.
Камень за спиной вздрогнул под натиском ЗМ‑5‑. Моё укрытие только что рассекретили. Быстро, однако.
Не подавитесь попкорном, дорогие зрители, блокбастер всё‑таки будет! Если, конечно, вы что‑то разглядите за адской метелью.
Кувырком выскочила навстречу неизвестности, и тут же из снежной пелены на меня прыгнула мускулистая валькирия с золотыми волосами. Линии на её доспехах имитировали орнамент викингов, а пылающий в глазах огонь сулил путёвку в Хельхейм первым классом.
– Девушка? Хорошо, буду звать тебя Брунгильдой.
Заряженные убийственной эссенцией клинки встретились с громовым лязгом – один против двух крест‑накрест. Чисто физической силы в валькирии всяко больше, но она не сдвинула мой меч ни на сантиметр. Псионика рулит! Пусть она не способна воздействовать на стихийную сталь клинка, зато прекрасно работает со всеми остальными материями. За последний месяц я нехило натренировалась управлять собственными перчатками и сапогами при помощи психокинеза, и теперь они выполняли роль экзоскелета.
Пропустив по клинку ВЗ‑3−8–1 «Стену ветра», откинула противницу назад и мысленным приказом добавила ускорения её мощному телу. Брунгильда сделала несколько шагов, словно беря разбег, а затем вновь ринулась на меня со скоростью спущенной пружины.
Мы обменялись серией быстрых ударов, пробуя возможности друг друга, и только потом задействовали самые мощные из своих ударов.
Надо отдать сопернице должное – она не играла в поддавки, она била с чёткой целью прикончить врага в максимально короткий срок. Каждый её выпад сопровождался зарядом эссенции техник ЗМ‑6‑, причём с обоих клинков, вынуждая меня тратить все силы на маневрирование и оборону.
Удар, ещё один, ещё. Вот, кого стоит называть Кувалдой!
– Значит, ты у нас панчер, златовласка? Хреново.
Брунгильда резко крутанулась, собираясь подсечь мне ноги. Я подпрыгнула и тут же контратаковала.
Слишком поспешно!
Противница по инерции продолжила вращение, и оба её лезвия хорошенько полоснули по моему бедру, когда я лишь задела её по касательной.
Доспехи приняли на себя бо́льшую часть урона, но мощности ЗМ‑6‑ всё равно хватило, чтобы прорезать не защищённую пластинами часть, а затем мою кожу, мышцы и достать едва ли не до кости.
– Арх, – рыкнула сквозь зубы. Боль вышибла слезу. Или даже несколько слёз, точно не скажу. Метель с порывистым ветром полировали лицо почище наждачки. – Ничего, Брун, я выживу. А ты нет!
Следующий удар парировала скользящим движением, виртуозно ушла в сторону и врезала по противнице ВЗ‑3−3–14 «Двойной вспышкой». Приём сложный в исполнении – два удара крест‑накрест наотмашь слева направо и справа налево с хитрым поворотом кисти наружу вверх, он не мог не сработать. Десятки царапин посекли Брунгильду от макушки до сапог. Красивое и теперь уже порезанное личико девушки скривилось от ярости. Умей она кричать, закричала бы «Сдохни!»
– А вот не сдохну! Василису Тобольскую, чтоб ты знала, так просто не одолеть. Я свободно выдерживаю пятую нагрузку в стихийных камерах, прикинь?
00:09:31…
Вот теперь Брун рассвирепела по‑взрослому. Её удары посыпались градом, и каждый новый был сильнее предыдущего, но время, когда бездушная болванка задавала ритм танца, закончилось. Громкая «музыка» стали разбудила редкого зверька с ценным мехом. На сцену вышла прима – псионическое предчувствие!
– Раунд номер два, – на моих губах заиграла сумасшедшая улыбка.
Метель, лязг, адреналин и дикое напряжение в мышцах начали мне по‑настоящему нравиться. Мир изменился за секунду. Я видела, чувствовала и знала, куда Брунгильда собирается ударить в следующий момент, когда мне следует уклониться, а когда уйти в блок.
Клинки раз за разом сталкивались друг с другом и снова расходились в стороны, искрясь и оставляя за собой сверкающий след. Предчувствие отчасти сгладило разницу в рангах между нами, но мы не в ничью играем, в живых должен остаться только один.
Быстрый блок. Контратака. Удар. Удар!
Да что ж она такая техничная‑то?
00:05:37…
Сейчас бы пригодился психокинез! Брунгильда даже близко не такая прочная, как земляной медведь с хребта Сетте‑Дабан, один валун покрупнее на достаточной скорости с первого же попадания в голову отправит её здороваться с Одином Всеотцом. Если, конечно, она не прикроется клинком. А она может. Интеллекта ей отсыпали будь здоров! Тут явно больше десятки, дичь её…
– Признаю, Брун, ты умелый дуо‑практик, но знаешь что? – Я исхитрилась поднырнуть под её клинки и полоснуть Кроликом по ногам. – Потапыч был круче, а ведь он зверь.
Сомневаюсь, что валькирия что‑то поняла; болванки в симуляторах поддерживают только один режим – боевой. Тем не менее, она резко сменила твердую землю на пробивной воздух.
Оба клинка девушки сверкнули электрическими искрами. ВЗ‑5−6–13 «Небесный гром» обрушился на меня со скоростью молнии так, что я едва успела подставить под удар Кролика. Кисти рук в момент онемели, лезвие жалобно задребезжало. Если бы не укреплённые псионикой перчатки, меня бы вдавило в землю мощным потоком чужой эссенции, как гвоздь молотком. Блок был настолько жёстким, что выбраться из него без критических потерь в здоровье не представлялось возможным. Выбор невелик: либо рассеиваю стихию псионикой, либо валюсь на снег двумя неровными половинками и сливаю экзамен.
– Утрись, Ужурский, я не доставлю тебе радости!
Электрические искры разорвались ярко‑жёлтыми фейерверками. Одновременно с ними из моего лезвия хлынул обжигающий поток чистой эссенции. Он вырвал из руки Брунгильды левый клинок и откинул его куда‑то высоко в небо.
Псионика сработала катализатором для стихии воздуха – я только что получила четвёртый ранг силы!
Мы с валькирией не сговариваясь отпрянули друг от друга, чтобы сразу же кинуться в последнюю атаку смертельного танца.
В этот раз инициативу целиком и полностью захватила команда Счастливого Кролика. Потеряв клинок, Брун лишилась былой техничности, в то время как на меня снизошло воодушевление.
В очередной замах я пригнулась, пропустив колючие пули эссенции поверх головы, на мгновение замерла в низкой стойке, а затем коротким рубящим ударом отхватила противнице правую кисть.
Теперь уже полностью безоружная девушка отшатнулась, но от меня так просто не уйдёшь! Шаг вперёд, захват плеча и скручивающим движением опрокинуть Брун на спину. Лёгкое псионическое воздействие добавило скорости её телу, обеспечив крайне болезненное приземление. Будь валькирия настоящей, она бы поломала рёбра и тут же сдалась на милость победителя, но программа сопротивлялась до конца.
00:00:51…
Моё лезвие объяло серебристое сияние. С долей позёрства прокрутив оружие вокруг запястья, я без жалости прошила грудную клетку противницы ВЗ‑2−2–4 «Иглой». Последнее па в опасном танго сделано.
00:00:49.
«Бой оконченъ. Побѣдила Василиса Тобольская».
Мир камня и льда плавно растворился в реальности.
* * *
Тишина, царившая в павильоне, резанула по ушам. Все семеро досточтимых членов комиссии с деканом во главе смотрели на меня немигающим взглядом. Далан с Ужурским офигевали возле симуляторов, а Вика с Надиром статуэтками застыли где‑то на галёрке. Нецензурная версия вопроса «Зачем ты выставила такие настройки, Тобольская?» топором повисла в воздухе.
– Хороший понт дороже денег, – ответила всем сразу на упреждение.
Что интересно, комиссию моё объяснение полностью устроило. Василиса эпатирует народ не в первый и вряд ли в последний раз.
На голоэкране сияла красивая цифра 354. Рекордное количество баллов для первого курса любого из факультетов, но в топку такие понты, в топку.
С некоторой опаской вгляделась в лица комиссии. Поражённые и в меру удивлённые, не больше. Выплеск эссенции от нового ранга очень вовремя замаскировал псионическое рассеивание. Никто ничего не заметил, можно выдохнуть.
– Господа, – откашлявшись произнесла декан, – если не возражаете, давайте сэкономим время и зачтём курсантке Тобольской экзамен по эсс‑фехтованию сразу за четвёртый курс. Как видите, положенный норматив она сдала.
– Поддерживаю, – кивнул мастер Благовещенский. – Противник шестого ранга десятого интеллекта и 350 баллов составляют минимальную границу для перехода на пятый курс факультета «Управления и политики».
Дама из Министерства образования заинтересованно поправила очки:
– Простите, вы сказали пятый курс? Но ведь девушка ещё на первом!
– У девушки особая ситуация. В силу обстоятельств, этот учебный год Василиса была вынуждена провести на факультете «Логистики», – объяснила Рязань‑Тульская. – Но уже со следующего она вернётся на факультет «Управления», где училась прежде. Разумеется, после того, как сдаст профильные экзамены по соответствующим дисциплинам. Документы на перевод уже подготовлены и завизированы в ректорате.
– Ничего не понимаю…
– Это внутреннее дело Столичного института, за подробностями обратитесь к ректору Костромскому.
«Пусть он сам наврёт вам с три короба», – мысленно продолжила я за деканом. Его никто не поправит. Тихон Викторович стёр досье на моё имя, чем уничтожил последний шанс узнать правду о кровавом ритуале. Думаю, круг из архива тоже отполирован в ноль. Всё. Дело закрыто по причине отсутствия в деянии состава преступления.
– У кого‑нибудь есть возражения? – поинтересовался Валерий Асбестовский. – Нет? Отлично. Профессор Липецкий, внесите решение об экзамене в протокол.
Майор с будёновскими усами послушно потянулся к планшету.
Минус две проблемы за пятнадцать минут! Мне б лотерейный билетик купить, пока день не закончился.
– Благодарю за доверие, уважаемая комиссия.
– Не вздумай расслабляться, Василиса, – предупредил Благовещенский. – Объективно говоря, для выпускницы четвёртого курса 354 балла унизительная цифра. С таким результатом его превосходительство Таганрогский завернёт тебя задолго до дипломной практики.
– Спасибо, мастер, но я ещё не напрягалась.
– Иди уже, Тобольская!
– Так точно, есть идти!
– Увидимся на уроках эсс‑медики, – негромко добавил Вэл, поймав мой взгляд.
– Обязательно, ваше высокоблагородие.
Вовремя сдержалась, чтобы не добавить «Надеюсь, они будут частыми».
– Вот это ты зажгла, Тобольская, – высказался Далан, как только господа офицеры оставили мою персону в покое. – Классный был бой!
Ваня недовольно закатил глаза:
– В каком месте? Де‑факто она старшекурсница. Правильно сказал Благовещенский – её результат унизительный.
– Де‑факто, Вася была нулём ещё пять месяцев назад.
– И лучше бы им оставалась.
– Какой же ты добрый, Ужурский, аж сил нет! Кстати, – я весьма красноречиво поправила браслет с четырьмя сияющими камнями. – Хочу сказать персональное спасибо. Без твоей помощи я бы так и осталась на третьем ранге, отвергнутая семьёй и нужная только твоему брату. Ты буквально снял меня с парохода в Америку, парень!
Белобрысый хакер выдавил кривую улыбку:
– Не за что. Хотя бы гарантированно не станешь моей невесткой и то плюс.
– О чём вы? – тут же поинтересовался Далан.
– О моральной поддержке, разумеется.
Якутский засмеялся, уловив иронию момента, но не его смысл, а Ваня подарил мне очередной убийственный взгляд. Он всё правильно понял, этого хватит. Сдавать его не стану. Победители справедливости не ищут, да и настроение больно хорошее.
– Курсант Ужурский, вы следующий, – пригласила декан.
Ваня отправился в симулятор, а я к друзьям на галёрку, попутно вынимая из кармана телефон. Хоть раз опережу пронырливого ректора‑подлизу и сама напишу маме сообщение с благой вестью. Её дочка взяла четвёртый ранг эссенции стихий, пусть открывает шампанское.
План выполнен, отныне участь крепостной мне не грозит. Отец разблокирует карточку, ректор вернёт на престижный факультет, а семья Тобольских снова с радостью вспомнит о существовании непутёвой Василисы. Вот она – будущая стабильность! Живи и радуйся, но вместо положенного восторга я почему‑то ощутила досаду. Маленькая часть моей души искренне хотела провалиться, чтобы с чистой совестью плюнуть на все проблемы и отправиться к навахо.
Других сюрпризов день не принёс.
Ваня с Даланом сдали экзамен выше среднего, что позволило нашей группе в полном составе перейти на второй курс… Точнее, почти в полном. Уже к вечеру декан стражей вручил Надиру алую звёздочку – друг официально пополнил ряды самого боевого факультета Столичного института. Мечта Самаркандского сбылась в лучшем виде!
На этом всё. Экзамен по эсс‑фехтованию заканчивает учебный год, а практической отработки вне института для первокурсников не предусмотрено. Завтра утром состоится торжественная линейка, после которой ребята разъедутся по домам.
Глава 24
Вместо праздничной вечеринки мы устроили скромные посиделки в малом библиотечном зале, где подвели итоги и попрощались друг с другом до сентября. Здесь же я передала Далану Якутскому значок двуглавого орла с золотыми алебардами, а вместе с тем полномочия председателя факультета «Логистики». Из него получится отличный лидер! Парень коммуникабельный и не боится ответственности, это главное. В порыве благодарности Якутский долго тряс мою руку, ведь я подарила ему не просто должность, а престижную строчку в будущий диплом.
– Далан такой счастливый, будто в лотерею выиграл, – хихикнула Вика, потягивая холодный чай. – Бедняга ещё не знает, на что подписался.
– Не жалеешь, что отказалась? – спросила её я.
– Стать председателем? Ни секунды! По правде сказать, Вась, я до последнего боялась, что ты передумаешь и всё‑таки выберешь меня. Нет уж, я хочу наслаждаться курсантской жизнью, а не работать куратором забесплатно.
– Это вклад в будущее, Вик.
Рыжая подруга беспечно махнула ладошкой:
– Молодость ценнее честолюбия.
– Но она удивительно быстро заканчивается.
– Зато остаётся счастье! Мне по праву рождения не занимать высокой должности, – Вика постучала пальчиком по серебряному медальону с гербом Саратова на своей груди. – И, честно говоря, я не хочу положить жизнь на ступени карьерной лестницы, как Надир. Я хочу стать уважаемым специалистом на месте, работать на благо семьи и выйти замуж за любимого человека, – она мило покраснела, вспомнив друга детства. Насколько знаю, этим летом они хотели объявить о своих чувствах открыто.
– Прекрасная мечта.
– Я даже немного сочувствую вам, платиновым медальонам, – вздохнула она. – У вас такого выбора нет, только долг.
– И золотая ложка во рту, – засмеялась я. Надеюсь, не очень фальшиво.
Подруга понимающе улыбнулась и, к счастью, не стала продолжать. Зачем портить такой хороший вечер разговорами о безрадостной доле губернаторской дочки?
Условия договора выполнены. Четвёртый ранг силы автоматически возобновляет мою помолвку с Красноярским, о чём объявят уже через три дня. После стычки в кабинете ректора я намеренно избегала Ярослава, но знаю, что он так и не успел взять восьмой ранг. Можно считать, жернова адской матримониальной машины пришли в движение. Одно радует – до свадьбы останется год. Целый год, чтобы придумать, как избавиться от дурацкой помолвки на веки вечные. Независимость для меня высшая ценность, в каком бы из миров я ни очутилась.
«А если не получится, всё‑таки сбегу отсюда подальше», – тихонечко подбодрил внутренний голосок Ирэн. – «С разблокированной карточкой сделать это будет чуточку проще».
– Чего приуныла, Вась? – Надир плюхнулся на диван между мной и Викой, обняв нас мускулистыми руками, как мишка оленей.
– Да так, – пожала плечом. – Расставаться грустно. Как подумаю, с кем придётся учиться в следующем году, оторопь берет. Бывшие подружки, бывшие друзья, просто бывшие… Только представьте – они делали ставки, сумеет ли обнулённая восстановиться в срок или нет!
– Сурово. И как, выиграл кто?
– Двое, – поморщилась я. – Павел Вологодский и Рихард Тавастгусский сорвали банк. Первый ставил по личным причинам, а второй по приколу. Рихарду нравится идти против толпы просто потому что. Тьфу на них! Впору ещё один ритуал устраивать, лишь бы не видеть эту кодлу мажорчиков.
– Надир, дай ей затрещину, чтобы не шутила так больше.
– Не надо затрещин, у меня в руках стакан с чаем.
– Тогда точно дай!
– Да ладно, я ведь не серьёзно! Но к управленцам действительно не хочу. Мы расстались паршивым образом, и вертела я на Кролике восстанавливать отношения хоть с одним из них.
– Предложил бы уйти к стражам, но прости, Вася, тебе не хватит баллов рейтинга в ушу и цзяньшу, – задорно подмигнул Надир. – Челябинский берёт к себе только самых лучших.
– Не забудь купить бочку крема от мозолей, лучший ты наш. Видел замученных мальчиков, бегающих по стадиону с высунутыми языками? Ну вот, теперь и ты будешь. Днём и ночью – круглый год, Самаркандский!
– Всё веселее, чем портить зрение над страницами налогового кодекса.
– Святой Иннокентий, покровитель Саратова, я уже скучаю по вам! – воскликнула Вика. – Обещайте, что однажды мы ещё сходим в «Юлдус», – она свела брови домиком. – Или в другое место. Хоть куда‑нибудь, но только все вместе!
– Например, в Малахитовый дворец, – тут же предложила я. – У вас есть планы на ближайший понедельник? Хочу пригласить на светский приём.
Надир задумчиво нахмурился:
– Малахитовый дворец – это ведь малая резиденция Великого Князя?
– Она самая, – подтвердила я и развернула мысль подробнее: – Восемнадцатого мая состоится оглашение моей помолвки с Красноярским. Мероприятие чисто номинальное, но народу нужны зрелища, а семье Тобольских прилюдное опровержение грязных слухов. Честно скажу, гостей планируется много, две сотни плюс‑минус десяток человек: аристократы и прочая титулованная братия толстосумов с космическим самомнением.
– Жёстко! – присвистнул Надир. – Ты уверена, что мы не помешаем?
– Вы никогда не помешаете. Давайте, ребята, соглашайтесь! Будет забавно, всё же помолвка юбилейная, третья по счёту. Когда ещё такое увидишь?
– Никогда, – с серьёзной мрачностью ответила Вика. – Третья помолвка дурной знак, она всегда заканчивается разрывом.
– Сильно на это рассчитываю.
– Я не шучу, Вася! Третья помолвка очень нехорошая примета. Это все знают.
– Так скрестим же пальцы, чтобы сработало наверняка.
– Оно‑то сработает, только сделает это таким паршивым образом, что ты уже не рада будешь. Третья помолвка кончается трагедией. Это аксиома!
На мгновение мне почудилось, будто Вика изрекает пророчество, а не глупое суеверие. Однажды она рассказывала, будто её бабка умела предсказывать будущее и передала этот дар потомкам. Смешно в такое верить, но бр‑р.
– Поживём – увидим. Так что́ с вечеринкой? Идёте?
– Я в деле, – кивнул Надир. – Событие такого уровня нельзя пропускать, даже если оно окажется скукой смертной. Правда, Вик?
Рыжая растерянно хлопнула ресницами:
– У меня нет подходящего платья. Они все в Саратове.
– Вообще не проблема, – улыбнулась я. – Бери любое из моих, а лучше все сразу. Давно собиралась сменить имидж, да повода не было.
– Если думаешь, что откажусь, не на ту напала! – Вика радостно взвизгнула. – У тебя есть зелёное? Или красное? Да, лучше красное! Обожаю красный цвет…
Пользуясь случаем, я отдала ей практически весь гардероб Тобольской. Блузки, топики, платья. Стильные, безумно дорогие и решительно не для меня. У Васи красивая грудь, она никогда не стеснялась демонстрировать декольте, но потом случился специфический шрам: три линии прямо в области сердца, вечное напоминание о страшном грехопадении – кровавом ритуале. Отныне мой удел платья с высоким лифом, пуговицы и свитера.
* * *
Утро нового дня началось с облома. Я планировала наконец‑то отоспаться, когда в комнату ворвался пахнущий ванильно‑вишнёвыми духами вихрь в элегантном лавандовом костюме, с крокодиловой сумочкой под мышкой и неприлично тяжёлыми бриллиантами в ушах. Её сиятельство Лариса Сергеевна Оренбург‑Тобольская. Мама или просто ма.
Однажды это должно было случиться – встреча с человеком, которого не провести парой типичных фраз Василисы. Родитель сердцем чует подвох, не так ли?
Накануне я заново перечитала личный дневник Васи, стараясь запомнить всё, что написано о семье в целом и маме в частности: мелкие детали, ласковое обращение, знаковые события. Отмахнуться от родительницы не могла и, в общем‑то, не хотела. Это будет подозрительно и крайне неблагодарно, учитывая, что всё это время она защищала меня от отцовского гнева, поддерживала морально и регулярно подбрасывала деньги. Хорошее отношение – меньшее, чем я могу ей отплатить.
– Васенька, малышка! – мама бросилась с объятиями. – Как же сильно я скучала!
– Взаимно, ма, – обняла её в ответ, как и подобает любящей дочери. Ванильная вишня ударила в ноздри удушливым кулаком.
Глаза женщины заблестели от слёз, но она быстро взяла себя в руки, чтобы не попортить идеальный макияж. Осторожно поставив сумочку на краешек стола, придирчиво осмотрела интерьер. Увиденное ей не понравилось.
– Здесь так тесно, мне уже нечем дышать. Костромской посадил тебя в карцер?
– Двадцать пять квадратов, вполне прилич… да, настоящая клетка! Не представляю, как за семь месяцев я ещё не свихнулась от клаустрофобии.
Мама энергично кивнула:
– Твой отец сегодня же поговорит с ректором, пусть он возвращает положенные апартаменты. Ты больше не изгой, малышка, кошмар закончился. Ох, наконец‑то сплетники заткнутся! После того, как Лев Дмитриевич во всеуслышание обвинил тебя в разрыве помолвки, разразился жуткий скандал! Наша губерния едва не потеряла часть мест в Парламенте. Твой отец спал по два‑три часа в день, пытаясь нивелировать ущерб. А сколько потратил денег и нервов! Тобольску повезло с таким талантливым руководителем.
– Скандал был настолько сильным? – удивилась я. Возможно, Надир не ошибался, решив, что меня втянули в ритуал ради срыва помолвки.
– Не бери в голову, малышка, это не женское дело думать о плохом. Заниматься политикой и решать проблемы обязанность твоего отца. Он мужчина, а мы с тобой должны не мешать ему, всегда быть под рукой и во всём слушаться.
– Как‑то это неправильно звучит. Мы женщины, а не комнатные болонки.
– Правда жизни, – философски изрекла мама. – Но оставим грустную тему. Теперь всё хорошо, дочка, а скоро будет ещё лучше. Я так горжусь тобой!
– Что ты, ма. В этой истории я не жертва, а её виновник. Прости, больше такого не повторится.
– Все ошибаются, – мама заулыбалась с такой наивной искренностью, что мне вдруг захотелось её порадовать. – Ладно, малышка, собирайся. Поедем в салон к Юдашкину за новым платьем, а после заскочим в ювелирный салон и спа. Нужно снять весь этот стресс.
– Давай не всё сразу.
– Нет‑нет‑нет! Ты себя в зеркало видела? Это не волосы, это пакля!.. Погоди‑ка, ты не накрашена? Васенька, уже десять утра, о чём ты думаешь? Где пудра, где тушь, где блеск на губах?
Что называется – не было проблем, приехала мама.
– Обязательно исправлюсь, – соврала не моргнув глазом.
– Разумеется, исправишься. Ты должна затмить всех юных барышень на вечере! Пусть зубоскалы захлебнутся от зависти, а князь Красноярский возгордится, что именно ты станешь его невесткой, и больше никогда не посмеет оскорблять тебя нелепыми условиями. Вот так!
– Ма…
– Я знаю, малышка, – её голос наполнился сочувствием. – Ты не хочешь этой помолвки, но, пожалуйста, не зли отца и будь паинькой. Ещё одной выходки он не простит и уже не в крепостные тебя отправит, а в Иоанно‑Введенский монастырь.
– Чёрт!
– Ну‑ка не поминай всуе!
– Всё лучше, чем мат.
– Замужество не конец света, – она погладила меня по волосам. – Стерпится – слюбится. Мы с твоим отцом тоже не сразу нашли общий язык друг с другом, но посмотри на нас: мы счастливы.
– Ну да, ну да. Ваша жизнь лучшая в мире антиреклама брака.
– Вася! Пускай твой отец несколько авторитарный, но быть замужем за подобным человеком великое благо. Ты сама это поймёшь, когда придёт время.
– Если придёт, – поправила её. – Прости, ма, но я не горю желанием прожить жизнь домашней кошка‑жены. Я вообще не понимаю, почему ты позволяешь мужу так с собой обращаться? Ты не уездная крепостная, чтобы «всегда быть под рукой», а знатная княгиня, такой же платиновый медальон. Почему бы тебе… м‑м… не стать чуть более независимой? Открыть, например, картинную галерею для начинающих художников или заняться охраной вымирающих видов стихийных животных.
– Стихийных животных?
– В одной только Тобольской губернии на грани исчезновения четырнадцать видов…
– Стоп‑стоп, – мама замахала ладошками. – Что ещё за охрана стихийных тварей? Как такая глупость вообще могла прийти в голову моей дочке? Всё, закрыли тему. Бери куртку и пойдём на выход, нас ждёт водитель.
– Как хочешь.
Сперва истребят всю живность, а потом будут плакать, когда экосистема их мира полетит к дичи. Ладно, сама этим займусь, как получу диплом, а сейчас не стану выбиваться из образа гламурной кисы – салон так салон. Настоящую Васю хлебом не корми, дай купить блестящую шмотку от Юдашкина.
Повёрнутая на красоте родительница не считала денег, не она же их заработала. За всё платит его превосходительство губернатор Тобольский, поэтому я не стеснялась. Первым делом прикупила элегантное тёмно‑синее платье с высоким воротом и драгоценной вышивкой, а затем уже целую кучу полезного барахла, включая удобную одежду для повседневной но́ски и новый телефон нейтральной расцветки. Мой розовый, как сказал продавец, проще выкинуть, чем чинить.
В институт вернулась поздним вечером. Уставшая, но довольная. Будем считать, экзамен на соответствие личности Василисы пройден. Ни разу за весь долгий день мама не заподозрила перед собой чужую девушку. Без мелких странностей, конечно, не обошлось, но она списала их на «стресс жизни плебса». Разоблачение мне не угрожает…
Если только Ярослав не станет мутить воду своими догадками.
