Текст книги "Княжна Тобольская. Дилогия (СИ)"
Автор книги: Ольга Смышляева
сообщить о нарушении
Текущая страница: 18 (всего у книги 32 страниц)
Княжна Тобольская 2
Глава 1
К середине февраля в Екатериноград вторгся Генерал Мороз, в считанные дни захватил его с потрохами и, судя по отметке в минус 38 на термометре, скоро не отдаст. В этом мире – или измерении? – такая температура ни у кого не вызывала вопросов. Всё нормально, как и должно быть. Глобальное потепление на повестке дня не стоит, и вряд ли здешние экологи вообще подозревают о его существовании. Население земли всего около миллиарда, промышленность давно отказалась от сжигания ископаемого топлива в пользу атомной энергетики, леса практически нетронуты. Необычный мир. И люди ему под стать. По крайней мере те, кого называют стихийниками, – практики эссенции стихий.
В прошлой жизни меня звали Ирэн Листьева. Родилась, выросла, работала барменом в ночном клубе «Роза мрака» и умерла в возрасте двадцати четырёх лет от руки фальшивого вампира при попытке защитить незнакомую девушку. А в этой я Василиса Тобольская двадцати одного года от роду, скандально известная дочка губернатора, курсантка престижного института, по официальным данным моно‑практик стихии воздуха, а на деле дуо‑практик воздуха‑псионики. Уже не обнуленная, но всё ещё полная вопросов. И проблем. Особенно проблем! Благо, уже завтра на одну из них станет меньше – я наконец‑то получу стихийный клинок.
В час ночи 14 февраля 2037 года все двадцать первокурсников факультета «Логистики и снабжения» (или подсобники, как дразнят нас за глаза) собрались во дворе Столичного Военного института имени Великого Князя Александра Первого. Одеты по форме номер пять: куртка и штаны штормовые защитные с утеплителем и плотной мембраной, шапка с «ушками», сапоги из натуральной кожи и меховые перчатки. За спиной небольшие походные рюкзаки с минимальной поклажей внутри и эмблемой счастливого кролика – нашего «тотемного» животного – снаружи.
В крови гуляло предвкушение дальней, но короткой поездки в маленький городок с интересным названием Танда‑ур, затерянный в дебрях Якутской области. Нас, зелёных первокурсников, ожидало приключение на шесть дней – самое важное мероприятие в жизни каждого стихийника, Ритуал Создания Клинка! А для меня, стыдно признаться, ещё и первый выход за пределы институтского комплекса. Не до прогулок было, не до прогулок…
– Готовность десять минут, дамы и господа! – предупредила товарищей громким окриком. – Если кто‑то чего‑то забыл, скажите мне об этом сейчас или молчите до самого возвращения!
– Сама молчи, командирша нашлась, – откуда‑то сбоку фыркнул Иван Ужурский.
– Позубоскалить – это святое, – дежурно отсалютовала ему рукавицей. С тех пор, как меня избрали лидером курса, Ужурский ни разу не упустил возможности вставить недовольный комментарий. Больше из вредности, конечно; мы не сошлись характерами с самой первой встречи. – Всем понятна политика партии? Даю последний шанс!
– Ты слишком суетишься, Вася, – стоявший рядом Надир весело глядел на мою сосредоточенную моську.
– Считаешь, перегибаю?
– Считаю, ты не пастушья колли, а они не овцы.
– Они первокурсники, – ответила я с многозначительным вздохом.
Надиру стало ещё веселее:
– Ты старше их всего на три года.
– На целых три, попрошу! – улыбнулась не без иронии. – А ещё я лидер курса, контроль и организация мои прямые обязанности. Твои, между прочим, тоже. Да‑да, друг мой персидский, ты заместитель лидера, так что мы оба колли. Гав! Декан дала задание подготовить поход, мы подготовили. Осталось проследить, чтобы всё прошло идеально.
– В этот раз так оно и будет. Расслабься, – посоветовал он с философским спокойствием.
– У тебя вообще ни тени сомнений?
– А зачем волноваться? – Надир задал встречный вопрос. – Мы с тобой не новички, оба проходили Ритуал Клинка и оба знаем, что из всего сложного в нём только дорога.
Будь я настоящей Василисой, может и согласилась бы, а так без понятия. Сухая справка из пособия для новичков дала только общие представления о грядущем событии.
Приобняв меня за плечи, Самаркандский ободряюще подмигнул. Он мне нравился. Крепкий и мускулистый, с восточными чертами лица, зелёными глазами и мягким арабским акцентом в голосе. Этот парень точно знает, что хочет и как хочет.
Налетевший ветер ударил колючей крупой в лицо, вынудив поёжиться.
– Говори, что угодно, но у меня нехорошее предчувствие, – пробормотала я, оглядывая шеренгу сокурсников. – Не конкретно о Ритуале, а вообще. Будто за спиной стоит кто‑то враждебный и пристально наблюдает.
– Это называется недосыпом. Серьёзно, Вась, выдыхай.
– Не раньше, чем стану председателем факультета. Назначение состоится через два с половиной месяца, а мы всё ещё уступаем четвёртому курсу в очках рейтинга. Надо догнать. Если Ритуал Клинка пройдёт без неприятностей, отрыв сократится до минимума, тогда останется всего лишь сдать апрельские экзамены выше среднего по палате, и первая строчка наша. Ребятам привилегии и повышенная стипендия, а мне…
– Должность, красивый значок на форму и допуск уровня «Б», – закончил Надир. Он уже слышал эту речь раз десять или немного больше. – Честолюбивый план, даже очень честолюбивый!
– Я же Тобольская, – заметила беззаботным тоном. – Меня можно вытащить из факультета «Управления», но тягу к управлению из меня никогда!
– А у нас в Самарканде говорят: старую собаку новым трюкам не научишь.
– У вас в Самарканде живут умные люди! – чуть фальшиво рассмеялась в ответ.
Хотела бы рассказать ему, что действую я вовсе не ради почестей. Дело сугубо корыстное и заключается оно в допуске «Б». Только он даёт курсанту право беспрепятственно посещать административное крыло, и только с ним я смогу пробраться в кабинет ректора за материалами расследования кровавого ритуала. Мне нужно узнать: зачем и почему трём двинутым ублюдкам понадобилось убивать Ирэн и Василису, двух молодых девчонок, одну из которых выбрали наугад, а вторую закололи в ритуальном круге. Сначала узнать, а потом найти и покарать. Ради этого я готова не только председателем стать, но даже Великим Князем.
– Ух, какой у тебя взгляд! Замыслила убийство?
– Не сегодня, – сморгнула, мотнув головой. – Просто вспоминала, точно ли ничего не забыла.
– Опять ты за своё! Вася, Вася… Как вернёмся с Ритуала, я свожу вас с Викой в хороший ресторан, – пообещал Надир. – Узбекский, само собой. Доводилось бывать в «Юлдуз» на Майской у Дома офицеров?
– Первомайской, имеешь в виду? – припомнила карту города. – Это возле площади Советской армии?
– Какой ещё советской?
– Которая несокрушимая и легендарная, в боях познавшая радость побед… хм. В общем, не слышала.
– Ты ведь шутишь? – Из темноты на свет фонаря вышла Вика Саратовская, мой заместитель по бытовым вопросам с рыжими волосами и открытым взглядом добрых глаз. – «Юлдуз» один из лучших ресторанов в столице, его шибко хвалят!
– Ага, теперь припоминаю. Вроде, видела рекламу, но заходить не доводилось.
– Значит, точно идём, – решил Надир. – Угощу вас пловом с курагой и чаем с лавандой. Отметим наши новые красивые клинки перед тем, как поцарапаем их на занятиях у Благовещенского.
– Ты чудо, – улыбнулась Вика.
– Слышала, Вася? Я чудо, поэтому возражения не принимаются. Один выходной честолюбивый лидер курса может себе позволить.
– Если только один, – согласилась я, не в силах противиться энтузиазму друзей.
– Держи, – Вика протянула мне планшет со сводкой погоды на сегодня‑завтра. – Полюбуйся, как нам не везёт. В Танда‑уре сейчас ясно и минус тридцать четыре, но ближе к вечеру весь регион накроет снежный циклон.
Я рассеянно всмотрелась в циферки. Жаль, что не температура стала причиной дурного предчувствия, было бы проще.
– Зато потеплеет.
– До минус двадцати, офигеть! – Вика скорчила недовольное личико. – Такое себе потепление, знаешь ли.
– В морозильной камере и то приятнее, – Надир полностью разделял мнение подруги. Он парень южный, у них зимой от снега только слово.
– Вот это вы неженки! – насмешливо припечатал стоявший неподалёку Далан, наш сокурсник и внучатый племянник губернатора Якутской области. – В Верхоянске, откуда родом моя мать, температура вообще до минус семидесяти опускается и ничего, люди живут и не жалуются.
– Выживают, ты хотел сказать.
– Танда‑ур, вроде бы, не очень далеко от Верхоянска, так? – спросила я.
Далан пожал плечами:
– Смотря с чем сравнивать. Для Якутской области буквально по соседству, по меркам Тобольской губернии более‑менее близко, а для выходцев из Саратова или Самарканда как до Луны пешком. Танда‑ур стоит за рекой Алдан возле хребта Сетте‑Дабан, – он махнул рукой в сторону, где должно взойти солнце. – Это на восточной границе между Якутским и Верхоянским округами. На сотни километров вокруг ни одного поселения, только бескрайние тундры, непроходимые болота, многочисленные озёра и горные кряжи – водоразделы речных бассейнов. Нигде в мире нет подобной красоты!
– А звучит как медвежий угол, – Вика состроила недовольную мордочку.
– Во всех смыслах, однако, – ухмыльнулся якут с гордостью за свою родину. – Давным‑давно возле Танда‑ура водились земляные медведи аж до пятнадцатого ранга силы. Наш люд туда близко не совался, пока не пришли русские с китайцами. Приспичило им возвести Пагоду Пяти Стихий именно там, видите ли! Место какое‑то особое или около того. Медведей перерезали в первую очередь. Волкам, рысям и росомахам тоже несладко перепало, а японцы так далеко уже лет десять не заходят, аккурат как в трёхстах километрах от Танда‑ура установили РЛС из системы «Щит РК».
– Видишь, Вась, – Надир хлопнул меня по спине. – Бе‑зо‑пас‑но! Переживать не о чем.
– Как это не о чем? – удивился Далан. – О холоде переживайте, чудики! Мороз положил куда больше народу, чем земляные медведи, волки и рыси вместе взятые.
– Но не на Ритуале. – Вика выдохнула длинное облачко пара. – Я навела справки: за всю историю Ритуала Клинка ещё ни один курсант не замёрз там насмерть. Обморожения были, не спорю, но это всё единичные случаи. А теперь угадайте, сколько было нападений стихийных тварей?
– Много, – уже не так весело признал Якутский.
– Слишком много! С пятидесятых годов прошлого века зафиксировано тридцать два случая смерти, причём семь жмуриков вовсе не слабые первокурсники, а опытные преподаватели.
– Я в общем говорил, а ты, однако, о частности. Понятное дело, что за два дня нарваться на стихийную тварь проще, чем замёрзнуть в полной экипировке. Но встретишь ты тварь или нет, вилами по воде писано, когда как мороз стороной не обойти.
Глава 2
– А давайте спросим у Васи, – рыжая отличница учёбы перевела на меня любопытный взгляд. – Это ведь твой второй Ритуал Клинка, расскажи, что нас ждёт? Говорят, стихийникам с низким потенциалом дорога даётся очень нелегко.
– Откуда ей‑то знать? У Васи был шикарный потенциал, – ухмыльнулся Далан. – Она, наверное, и не почувствовала ничего. Готов поспорить, её Ритуал прошёл весело! – добавил он с жирным намёком на мою скандальную репутацию в прошлом. – Рассказывай, насколько?
– Хм… – я задумчиво закусила губу, будто силюсь вспомнить детали.
Придётся сочинять по ходу пьесы. В личном дневнике Василисы записи о том дне отсутствуют напрочь и отнюдь не случайно. На память о Ритуале остались только несколько строк, сделанные месяц спустя. Они сообщали, что институту удалось замять скандал до суда, за что семья Тобольских выложила круглую сумму «на учебные нужды», а сама Вася получила дисциплинарное взыскание и своё первое обнуление рейтинга. Пикантности добавляла таинственная приписка в конце: «Ни о чѣмъ не жалѣю».
– Было бы чего рассказывать, – вместо меня ответил Надир. – Ритуал мероприятие стандартное уже больше века, он у всех одинаковый. Скалистая дорога, эфирный шторм, Пагода и кузница мастера Лау Фонга. Всё. А что вы, кстати, заладили «Вася, Вася»? Я, между прочим, тоже проходил его, не забыли? В прошлом году было дело, когда ещё в Самарканде учился. Правда, мы шли весной, но всё равно! Снега тогда выпало по горло, представляете?
Он так ловко и естественно переключил разговор на себя, что сокурсники даже не обратили внимания на мою заминку.
– По горло это ещё фигня! – засмеялся Далан. – У нас за Колымой юрты по крышу заметает.
– Зачем кому‑то там жить? – Вика в ужасе округлила глаза. – В Княжестве полным‑полно более удобных мест.
– Ну ты смешная, веснушка! Там наша родина. Мы простор любим, а ваши «удобные» места вместе взятые и половину территории Якутской области не займут.
Они принялись обсуждать плюсы и минусы жизни на краю света, а я повернулась к Надиру.
– Я бы сама ответила про Ритуал, – буркнула в напускном недовольстве.
Хотела бы сказать спасибо, да слишком уж вовремя он вмешался. Как угодно, но всяко не случайно. Сразу вспомнилось, что мне до сих пор неизвестны личности тех, кто заманил Василису на смерть в ритуальном круге.
Пресвятая дичь, только бы Надир не был одним из них!
Парень не рядовой, этого не отнять. Он с самого начала отнёсся ко мне без предубеждения, будто знал, что я не виновата в кровавом ритуале. Единственный во всём институте, смею заметить, когда даже возлюблённый Паша отвернулся, как от чумной. Наверняка для этого есть весомая причина. Не могла же ему понравиться взбалмошная красотка с отвратительным характером сама по себе?
– Прости, – смущённо ответил Надир. – Думал, тебе неприятно вспоминать те события. Я ведь на самом деле прекрасно понимаю, почему у тебя нехорошее предчувствие сегодня. Оно вовсе не из‑за погоды и недосыпа, а из‑за прошлого.
– Даже так? – я недоверчиво сощурилась. – С моего Ритуала Клинка прошло три года, чего ты можешь о нём знать? Тебя там не было, в то время ты даже в Столичном институте не учился. Скажешь, слухи ходят?
– Не здесь, – его голос стал мрачным. – На пути в Танда‑ур наши кураторы рассказывали скверные истории о Ритуале Клинка в назидание первокурсникам или просто хотели напугать, чтобы мы отнеслись серьёзно. Знаешь, такие типичные ужастики, вроде тел замёрзших курсантов недалеко от Пагоды, про нападение йети, потревоженных духов, чёрного выпускника… Но были и правдивые. Самая страшная про алкоголь и последствия его распития в горах.
Та‑ак, начинаю понимать. Василиса славилась патологической нелюбовью к дисциплине, и нарушить один из самых важных институтских запретов для неё вызов, а не проблема.
Я молчала, вынудив Надира продолжить:
– За два года до нас к Пагоде шла группа из Столичного института – высокородные мажорики с престижного факультета. Дисциплиной они не отличались настолько, что одна из девушек вместе с подружками умудрилась протащить десяток бутылок какого‑то крепкого пойла в рюкзаках. А ночью они устроили вечеринку…
– И она плохо закончилась? – вкрадчиво поинтересовалась я.
– Очень плохо, – неохотно подтвердил Самаркандский. – На группу напали растревоженные стихийные твари, несколько курсантов получили серьёзные травмы, пятеро заблудились. Хорошо хоть, никто не умер по итогу. Имён, само собой, не называли, но на перевалочном тотеме осталась памятная надпись «Тобольскъ».
Паршивая ситуация! Теперь понятно, почему ей не нашлось места в дневнике Василисы.
Мне захотелось ругнуться. Не я провинилась, а всё равно стыдно. Не просто так, получается, декан Рязань‑Тульская в подозрении смотрела на меня, когда давала задание подготовить курс к Ритуалу. Постоянно спрашивала, справлюсь ли я? Удивительно, как вообще рискнула допустить с таким‑то прошлым! Видимо, и тут денежки моего папочки зарешали.
– Тогда я была пустоголовой первокурсницей, – пришла моя очередь смущаться. – А теперь само благоразумие и больше такого не повторю, будь уверен.
– Ничуть не сомневаюсь. Будущий председатель факультета с синдромом отличницы не станет делать одну и ту же глупость дважды.
Наши кураторы подошли через минуту. Согласно протоколу, их было трое.
Декан Алиса Святославовна Рязань‑Тульская – её высокородие подполковник гвардии. По регламенту она вовсе не обязана лично сопровождать первокурсников, но моё имя в списке участников внесло коррективы в её планы. Какая честь! Сомнительная, разве что… Её острый, оценивающий взгляд скользнул по мне с затаённой надеждой на лучшее.
Вторым куратором числился его высокоблагородие майор Алексей Валдайский – инструктор по стихийной подготовке на факультете «Княжеских войск». Мужик сильный и суровый на вид: косая сажень в плечах, руки‑кувалды, на лице ни единой лишней эмоции. Он привык строить будущих спецназовцев, с ним не забалуешь.
И третий куратор – медик. Обязанности следить за здоровьем группы взял на себя его высокоблагородие военный советник Валерий Асбестовский, или просто Вэл. В обычной жизни он преподаёт основы стихий, медитацию и военную медицину, а также подрабатывает в кабинете функциональной диагностики.
Стоило его увидеть, как нервозность чуточку отступила. У Вэла дар действовать на меня успокаивающе. Возможно, потому что возле него я чувствовала… безопасность?
«И не её одну», – с намёком усмехнулась про себя, вспомнив о драконах на его руках. Татуировки моя слабость, особенно на таких шикарных мужчинах.
В отличие от курсантов, похожих на откормленных тюленей, граждане кураторы оделись куда легче. Никаких слоёных курток и меховых шапок, вместо них аккуратно подогнанная форма – лёгкие современные доспехи с металлическими пластинами, покрытые ритуальными рисунками с защитными свойствами. В них не холодно и не жарко, какая бы температура ни стояла за бортом. И смотрятся эффектно. В гардеробе Василисы тоже имеются такие доспехи. Стильные, дорогие, цвета черешни с красивой филигранью, да только сейчас совершенно бесполезные. Способность направлять собственную эссенцию стихий в специальные рисунки появляется не раньше, чем стихийник получит второй ранг силы.
– Курс, построиться в шеренгу! – рявкнула я, мигом вспомнив, что пришли мы сюда не звёздами любоваться. – Ваше высокородие Алиса Святославовна, группа готова и ждёт дальнейших распоряжений.
– Грузимся, – Рязань‑Тульская была немногословна.
Припаркованный у ворот автобус с эмблемой института моргнул фарами.
– Слышали команду, народ? Карета в долго и счастливо подана, хватаем рюкзаки и вперёд марш! Не посрамим честь факультета «Логистики» во имя общего рейтинга!
Не особо ровным, но всё‑таки строем первокурсники направились к автобусу. Даже Ваня обошёлся без привычной реплики недовольства. Видимо, надоело зубоскалить в одну калитку.
Через несколько метров со мной поравнялся Вэл. К счастью, не для того, чтобы припоминать мой первый Ритуал. Он тоже там был, и выходка Тобольской, так понимаю, порядочно загрузила его работой по профилю.
– Боевой настрой, уважаю, – негромко заметил он.
– Выполняю предвыборные обещания, ваше высокоблагородие, – приветственно улыбнулась в ответ.
– И, похоже, успешно. Триумф твоих ребят на январских олимпиадах войдёт в историю института. Никогда ещё первый курс логистов не занимал первую строчку в итоговой сводке, тем более с таким невероятным отрывом от конкурентов. Это… – он сделал паузу, подбирая подходящее слово, – беспрецедентно. Молодец!
– Это не моя заслуга, а их, – кивнула на сокурсников. – Ребята умные, а я всего лишь прочла красивую речь про награду и стояла над душой, заставляя ходить на факультативы.
– Думаешь, их можно заставить? – в голосе Вэла зазвучало неприкрытое сомнение. – С парой‑тройкой человек ещё сработает, но замотивировать сразу всех не так‑то просто. Нет, Василиса, это твой успех как лидера курса. Ты прекрасно справляешься со своими обязанностями.
– Как пастушья колли?
Его взгляд стал проницательным. На мгновение мне показалось, будто Вэл видит меня сквозь все эти броские фразы и показную уверенность.
– Веселишься? Я, вообще‑то, хвалю тебя! Не каждому дана способность грамотно организовать товарищей, повести их за собой и внушить уверенность в собственных силах. Это редкий талант. Даже среди псиоников настоящие лидеры встречаются нечасто, чего уж говорить о представителях других стихий.
– За это спасибо моей семье, – без раздумий ответила я, желая уйти от скользкой темы. – Страсть к командованию в крови у Тобольских. Любим, умеем, практикуем!
Что вполне могло быть правдой. Моему отцу не занимать властности, и сама Василиса задолго до «смерти» на ритуале всеми силами пыталась пробиться в председатели факультета, а когда не получилось – с расстройства разбила стёкла в общем холле.
Но желание и умение командовать ещё не гарантируют, что тебя послушаются. А меня слушались. Не всегда и не во всём, но вполне очевидно и отнюдь не случайно. Это действие стихии разума, псионики. После её проявления я время от времени ощущаю едва ли не физический прилив неодолимого воодушевления, заразительного для всех, кто попал под его волну. К сожалению, включать и выключать его по собственной воле пока не умею; тупо не понимаю механизм. В отличие от психокинеза – базового умения псионики воздействовать на материальный мир через мысли, – сила убеждения работает с миром нематериальным , то есть, психикой. И если в первом случае требуется физический предмет и желание, то во втором желание и… что? Хотела бы найти ответ…
Через пять минут автобус вырулил с территории института и направился в аэропорт по дорогам ночного Екатеринограда, блистательной столицы Великого Княжества Российского.
Град Святой Екатерины получил статус столицы второго мая в далёком 1919 году, сразу по завершении Великой войны. С тех пор его капитально перестроили в имперском стиле под нужды правящей верхушки и бога всех капиталистов – Бизнеса. Выглядит красиво и совершенно незнакомо. В этом мире не случилось Октябрьской революции, поэтому советских построек увидеть нельзя. Жаль. Что‑что, а по утопии конструктивизма я искренне скучаю. Он бы хорошо вписался в декорации посттехногенной эпохи 2037 года.
Как только разберусь с проблемами, обязательно прогуляюсь по городу! Быть может, где‑то здесь тоже найдётся клуб «Роза мрака».
