Текст книги "Перстень Мериада (СИ)"

Автор книги: Ольга Романовская

сообщить о нарушении

Текущая страница: 29 (всего у книги 31 страниц)

Глава IX

Там, во дворе охотничьего домика, они всё-таки не попрощались: Наваэль поехал с ней в Гирлян. Конечно, не просто так, из желания побыть с ней подольше: в этом провинциальном городке решено было провести совещание по строительству и благоустройству новых дорог и чему-то ещё – Стелла в это особенно не вникала. Единственное, что её интересовало, было то, что она опять осталась одна, предоставленная самой себе. Дух свободы пьянит лишь в самом начале, а потом начинаешь безумно скучать по людям. Хоть людей вокруг было много, это не имело значения: они её не знали, и она их не знала.

Принцесса целыми днями шаталась по комнатам особняка и, от нечего делать, заводила пустые разговоры со свитскими. Без толку – после них скука не только не отступала, но, наоборот, усиливалась. Тогда девушка решила хлебнуть свежего воздуха и окунулась в водоворот улиц.

Гирлян за окнами особняка понравилось ей больше душных комнат, а оттягивавший пояс кошелёк и семенивший за ней паж внушали чувство собственной значимости. Честно говоря, она бы обошлась и без пажа, но надо же было кому-то таскать покупки и придерживать стремя лошади?

Чужие деньги тратятся легко. Так как Стелла носила с собой не свой кошелёк, а кошелёк, любезно презентованный казначеем дяди (интересно, короли всегда таскают за собой толпу бесполезных людей, которые не прочь отдохнуть за счёт государства), его содержимое быстро таяло.

Начало процессу разорения положила мысль о том, что ей нечего надеть. То же самое, вслед за принцессой могли бы повторить тысячи женщин. Но тут, в некотором роде, Стелла была права: её походный костюм стыдно было надеть в приличном обществе. А что, собственно, она хотела? Если спать где попало и на чём попало, неизбежно появляются пятна, если их застирывать – тускнеет ткань, а если лазать по деревьям – она ещё и рвётся. Принцесса увлекалась всеми тремя вещами, в результате чего стояла сейчас в раздумье перед пёстрыми обрезами тканей. У неё разбегались глаза, а от сознания того, что она может купить всё, что угодно, захватывало дух. В прочем, не всё, что угодно, а всё, что нужно. Правда, это не снимало проблему выбора.

– Айзек, подойди сюда. Мне нужен твой совет.

Обалдевший от счастья подросток вытянулся по струнке. Он был такой забавный, несуразный, но умный. Его происхождение – Айзек был младшим сыном какого-то важного графа – сулило надежду на то, что у него есть вкус. Дабы не уподобиться буриданову ослу, который, как известно, плохо кончил, принцесса решила прибегнуть к помощи пажа.

– Айзек, какая из этих тканей мне к лицу?

Мальчишка залился румянцем и, склонив голову набок, начал осматривать отрезы.

– Не обязательно из дорогих, – расширила границы его поиска принцесса.

– Думаю, шёлк, парча, муар, бархат, – наконец ответил Айзек.

– Хорошо. А какого цвета? Только честно!

– Белого, лазоревого, красного, цвета осенних листьев… Вам, Ваше высочество, всё идёт.

Приятно это слышать. Итак, белый, лазоревый, красный, цвет осенних листьев. Красный – слишком вызывающе, а всё остальное подходит. С одной проблемой покончено, но теперь перед ней встала вторая – найти хорошего портного, который сделал бы всё, как надо, а не так, как ему хочется.

Это было комичное зрелище – она и тонущий в море покупок Айзек. девушка, естественно, впереди, он позади.

– Оживлённо, сразу видно, время обеда. – Принцесса с интересом посматривала по сторонам, принимая поклоны законопослушных гирлянцев. За многолетнюю историю у них выработался устойчивый рефлекс кланяться всем, кто хорошо одет и гуляет в сопровождении пажа.

Поправляя юбку амазонки, она обратила внимание на двух всадников, ехавших впереди неё. По спинам, конечно, не определить, кто они, зато по одежде чётко читается, что дворяне.

Всадники остановились, и Стелла смогла разглядеть их лица. Каково же было её удивление, когда она поняла, что знает обоих! Маран Остекзан и Женин Нозель собственной персоной.

– Ступай, Айзек, ты мне сегодня больше не нужен, – отпустила пажа Стелла. Дождавшись, когда паренёк скроется из виду, она догнала свернувших на соседнюю улочку всадников и в очередной раз нарушила правила приличия.

– Здравствуйте, сеньоры!

Они обернулись и некоторое время недоумённо смотрели на неё.

– Неужели я так сильно изменилась? – рассмеялась принцесса.

– Ваше высочество? – наконец выдавил из себя Маран.

– Она самая. Приятно снова вас видеть. Обоих.

– Нам также, Ваше высочество, – они учтиво поклонились.

– И что же привело вас в этот забытый богами городишко?

– Пустая формальность, желание моих родственников, – ответил барон Нозель.

– И в чем же оно заключалось?

– Им вздумалось женить меня.

– И они послали Вас сюда искать невесту? Странно, странно… Я Вам не верю.

– Пока речь идёт лишь о помолвке, – поправил друга Маран. – Дело в том, что здесь, так сказать вдали от мира, живёт девушка с приданым в сто тысяч.

– И милейшего барона, разумеется, интересует приданое? Что ж, практично при условии, что он так много тратит на лошадей.

– Кстати о лошадях: как поживает Ферсидар?

– С ним все в порядке. Вы, наверное, слышали о его успехе в Елизе?

– Так это был он? Поздравляю, искренне поздравляю, Ваше высочество! Я же говорил, что это моя лучшая лошадь. – Глаза Женина довольно блестели.

– Сеньоры, располагаете ли вы свободным временем для того, чтобы развлечь даму?

– Если прекрасная дама – Вы, мы всегда к Вашим услугам.

– Прекрасно! Тогда мы едем смотреть на Вашу невесту, барон Нозель, а после вы оба попытаетесь убедить меня, что Гирлян стоит того, чтобы остановиться в нём на день.

– Так Вы уезжаете? – разочарованно протянул Маран.

– Увы, уже завтра.

Да, приданое в сто тысяч просто так не дают. Девица оказалась бесцветной и скучной, под стать своей матери. Принцесса рассоветовала Женину жениться на ней.

– Знаю, такие деньги на дороге не валяются, но их можно подобрать в более приятном месте, – заметила она,

С ней согласились, но как-то вяло.

Принцессе казалось, что она им мешает, что её сопровождают лишь из вежливости. Так как Стелла во всём любила ясность, то напрямую спросила:

– Сеньоры, ваши постные лица наводят меня на мысль, что я здесь лишняя. Если это так, скажите, я не обижусь.

– Что Вы, Ваше высочество, как Вы могли подумать такое! – Миссию миротворца, вопреки здравому смыслу, взял на себя не дамский угодник Женин, а Маран.

– Не надо, Маран, я же чувствую! Одним из Ваших достоинств была честность, неужели теперь эта добродетель не в почёте?

– Хорошо, Ваше высочество, я буду с Вами откровенен. У моего друга были определённые планы, и Вы нечаянно им помешали.

– Эти планы связаны с женщинами и выпивкой? – улыбнулась принцесса. – Небогатый же у вас досуг, господа! Поберегите здоровье и съездите с дамой за город. Поверьте, я не задержу Вас надолго. Обед назначен на пять часов, я обязана вернуться к этому времени, так что вам придётся развлекать меня не более часа. По-моему, этот час вполне можно посвятить прогулке на свежем воздухе.

– Как пожелаете, Ваше высочество, но смотреть здесь нечего.

– А мы это сейчас проверим.

Она вернулась в город раскрасневшаяся, довольная и со зверским аппетитом, который из приличия пришлось скрывать за обедом. Но дядя всё-таки заметил, как блестят глаза племянницы. После, когда они остались одни (послеобеденные часы Наваэль неизменно посвящал ей), он поинтересовался причиной её приподнятого настроения. Стелла с радостью рассказала ему о встрече со старыми знакомыми.

– Я смотрю, тебе дорог этот барон Остекзан. Уж не влюбилась ли ты? – с лукавой улыбкой спросил король.

Они сидели на выходящем в сад балконе и не спеша опустошали блюда с фруктами – приятное лёгкое дополнение к трапезе.

– Дядя! Чтобы я – и влюбилась? Да еще в барона? Как ты мог такое подумать! – возмутилась принцесса. – Я не склонна к романтическим отношениям, а уж с Мараном подавно.

– Уже с Мараном? Смотри, будь осторожнее!

– Ещё раз повторяю, тебе не о чем беспокоиться. Барон Остекзан может быть другом, но не возлюбленным. Я прекрасно знаю, что мне положено влюбляться только в принцев.

– Просто молодость, Стелла, об этом не думает. Ты сейчас в самом опасном возрасте, поэтому еще раз повторяю: будь осмотрительна.

– Я всегда осмотрительна.

– Всегда ли?

– В подобных вопросах – да. Я твердо отдаю себе отчет в том, что и к кому чувствую. Любовь – это ведь что-то особенное, не могу же я этого не заметить.

– Надеюсь. Но все же не стоит так открыто проявлять свою симпатию к представителям противоположного пола – даже если ты ничего к нему не испытываешь, барон может истолковать твое поведение иначе. И не только он.

– Не может. Он в меня не влюблен, и не спрашивай, почему я так в этом уверена – такие вещи я чувствую.

– Рамки протокола еще никто не отменял.

– Дядя, перестань, должна же я с кем-то общаться? Кстати, давно хотела тебя спросить: почему ты до сих пор не женат? Ты торопишь нас, боишься упустить какое-то время, а сам почиваешь на лаврах свободы. Это нечестно!

– Не беспокойся, я скоро женюсь, – улыбнулся Наваэль – Думаю, года через два. Просто это не так просто – выбрать достойную супругу. Кажется, ты видела грандванских королев… Как они тебе?

– Если ты женишься на одной из них, я решу, что ты сошёл с ума. Они же круглые дуры!

– А моя жена должна быть умной?

– Обязательно! Если уж жениться по расчету, то на женщине, с которой можно о чем-то поговорить. Или тебе всё равно, главное, чтобы принцесса и с приданным? Или со связями, не знаю уж, что в таких делах больше ценится.

– Да много чего ценится. Не бойся, я не женюсь на «круглой дуре». Если хочешь, перед помолвкой я спрошу твоего согласия, – шутя, предложил он.

– Боюсь, тогда ты никогда не женишься. Я очень придирчива! – рассмеялась девушка. – Скажи, – Стелла покраснела, – твоя мать любила дедушку?

– А почему ты спрашиваешь?

– Не знаю, просто так… Мне хотелось знать, правда ли, что королевские браки заключаются только по расчёту, что это сделка, где невеста и жених – всего лишь товар?

– Чаще всего, да. У каждого свой долг и свои обязательства.

– И Старле тоже придётся продать свою свободу?

– Скорее всего. Любовь хороша для тех, кто может себе её позволить.

– Но это чудовищно! – В волнении принцесса встала и заходила взад-вперед по комнате. – Старла не может… Ведь это человеческая жизнь, а не мешок с картошкой! Как же можно ее продавать? Это же на всю жизнь!

– Она королева, – пожал плечами Наваэль.

– А раз она королева, то не заслуживает счастья?

– Почему ты убеждена, что она будет несчастлива в браке?

– Потому что это брак по расчету. Потому что её согласия никто не спросит!

– Поверь мне, иногда брак по расчету намного счастливее брака по любви; он надежнее, стабильнее, долговечнее…

– Тогда почему же люди им не рады? Я встретила девушку, которая сбежала из дома, потому что отец принуждал её к замужеству с выгодным женихом, видела другую, которую украли и хотели силой принудить к браку. Её жених купил её у отца за баронский титул. Ты говоришь о счастливых браках… Видела я эти счастливые браки! Видела мужа, расплачивающегося за минутную ошибку молодости, видела женщину, которая боялась сказать слово в присутствие супруга. Счастья нигде не было, потому что в брачный договор забыли вписать один единственный пункт – пункт о радости и согласии. А теперь скажи, можно ли заставлять нас с сестрой жертвовать собой только ради того, чтобы не прослыть старыми девами?

– Не суди обо всём сгоряча. Да, не все браки удачны, но из этого вовсе не следует, что брак – тяжкое наказание, – нерешительно возразил Наваэль, обескураженный обвинительной тирадой племянницы. – Пусть ты не признаешь браков по расчёту, но есть браки по любви… Придёт день, когда ты встретишь человека, который…

– Который что? Полюбит меня, и кому я отвечу взаимностью? Сомневаюсь. Если хочешь знать, мне не раз признавались в любви, даже целовали, а я ничего не испытывала. Абсолютно ничего!

– Целовали? – нахмурился король. – И кто же?

– Это моё дело. Ты не мой отец, чтобы меня контролировать! Я почти совершеннолетняя.

– Вот именно, почти.

– Не имеет значения. Это было всего один раз. Ничего серьёзного.

– Ещё не хватало, чтобы это было серьёзно! Не забывай, что ты принцесса, и у тебя есть определённые обязательства перед государством.

– И я их не нарушила, и впредь нарушать не собираюсь. Успокойся, любовные интрижки – это не для меня. Но и продавать себя ради сомнительной политической выгоды я не позволю.

– Странное ты существо, племянница! – после недолгого молчания сказал Наваэль. – Ты не похожа и одновременно похожа на других девушек твоего возраста. Все грезят о любви – а ты ее отрицаешь. Но это пройдёт. Я в твои годы тоже говорил много глупостей, мать не раз ругала меня за… Ну, да это дело прошлое!

– Ты говорил, что моя вторая бабушка была дружна с матерью… У тебя, случайно, не сохранились её письма?

– Случайно сохранились. Одно я даже постоянно вожу с собой. Это последнее письмо, которое мне написала Минара. Хочешь прочитать?

– Да, если можно.

– Подожди, я принесу.

Он вернулся с походной шкатулкой, отпер и осторожно вынул пожелтевший вчетверо сложенный лист со сломленной печатью. Печать была лиэнская. Принцесса присела радом с дядей и трепетно развернула письмо. От него едва заметно пахло духами – любимый мамин аромат, лёгкий, ненавязчивый, но запоминающийся. Руки задрожали: она узнала мелкий почерк с сильным наклоном влево. Письмо было на лиэнском.

Дорогой брат!

Боюсь, начало письма тебя не обрадует. Мне и моей старшей девочке нездоровится, но ничего серьёзного, всего лишь простуда. Это всё проклятые сквозняки, а тут ещё это обманчивое весеннее солнце… Никак не могу привыкнуть к тому, что здесь теплеет куда медленнее!

Спасибо, что не поленился залезть ради меня в библиотеку и отыскать то, что я просила. Надеюсь, ни эта, ни другая моя просьба не навлекли на тебя наказания. Пожалуйста, все внимательно перепиши и отошли через нарочного.

Не сердись на свою сестрёнку за то, что она опять не приехала на твой день рождения: я просто не могла вырваться из Лиэрны. Взамен посылаю тебе тысячу поцелуев и мой скромный подарок. Честно говоря, не знаю, когда смогу приехать, поэтому ничего обещать не буду, чтобы снова не нарушить данного слова.

Девочки растут и требуют постоянного внимания. Особенно младшая – Стелла. Вчера я не доглядела, и она забралась в кабинет мужа. Хорошо, что она не успела перевернуть всё вверх дном! Ума ни приложу, что мне делать с этим рыжим бесёнком? А старшенькая тебе бы понравилась, она чем-то на тебя похожа – такая тихая и спокойная. Старле нравится учёба, она уже хорошо читает и понемногу учится считать. Кстати, как твои успехи? Прочитал ли ты те книги, которые я советовала? Уверена, прочитал, ты же у меня хороший мальчик!

Летом попроси родителей разрешить тебе съездить в Санину, обещаю, мы хорошо проведём время. Я не буду мучить тебя уроками, а ты сможешь, наконец, увидеть своих племянниц. Кто бы мог подумать, Наваэль, ты уже дядя, хотя сам ещё ребёнок!

Да, очень прошу, не бери из конюшни этого рыжего – твои шалости могут плохо кончиться. Я говорю это вовсе не потому, что я вредная старшая сестра, ты же сам знаешь, я никогда не мучила тебя нравоучениями, а потому, что не хочу, чтобы с тобой что-то случилось. Ты нам всем очень-очень нужен живым и здоровым.

Во всём слушайся родителей, мой маленький сиальдарский король! Я тебя очень люблю, люблю так же, как и твоего брата, я никогда не делала между вами различий. Раз уж мы заговорили об Ареле, пожалуйста, попроси его прислать девочкам мои тетради и старые книги; надеюсь, ни тебя, ни его это не затруднит.

Не грусти, мой маленький принц, и не слушай тех, кто утверждает, будто сводные братья и сестры не родные, спорь с ними, но не бей. Вы, мальчики, любите решать споры кулаками, но это неправильно. Противников нужно побеждать силой доводов и ума. Будь добр и великодушен, мой маленький сиальдарский король, люби своих родных, ведь на свете нет ничего важнее семьи. Пока ты этого ещё не понимаешь, но потом, рано или поздно, сам придёшь к этому выводу. Всё проходит, всё меняется, всё так непостоянно – и лишь близкие тебе люди остаются теми же, какими ты знал их всегда, только на них можно опереться в трудную минуту.

Учись быть храбрым, чтобы не склоняться перед врагом, учись быть стойким и гибким одновременно, чтобы, где надо, настоять на своём, а где – уступить. Никого и ничего не бойся – страх парализует разум – и помни о нашей клятве. Доверяй другим, но слушай себя, и ты обязательно станешь таким же великим, как Ванерикс. Ну, не буду больше испытывать твое терпение своими нравоучениями, а то прослыву занудой!!

Как твои дела? Как Арель? Он всё ещё влюблён в Д. из Садара? Если и дальше так пойдёт, он жениться наперекор воле отца. Ох, не отца это обрадует, но ведь у Ареля характер… Если ему не дадут жениться в Сиальдаре, они поженятся где-нибудь еще. Конечно, она ему не пара, но ведь они любят друг друга… Если Арель все-таки женится, ты будешь свидетелем на их свадьбе?

До свидания, моё сокровище! Передавай привет и мои наилучшие пожелания родным и скажи, что я их всех очень люблю.

Кончаю писать: у меня что-то кружится голова. Но ты за меня не беспокойся, это от простуды. Со мной всё будет хорошо: нашему Светлому богу не за что меня наказывать, да и лиэнским богам тоже.

С нетерпением жду ответа и нежно целую в обе щеки.

Твоя любящая сестрёнка Минара.

– А через месяц она умерла, – глухо сказал Наваэль, когда принцесса отложила письмо в сторону. – Когда ты приехала и удивилась, что я её плохо помню, я стал вспоминать, собрал и перечитал все её письма… Но это письмо я помню почти дословно, оно ведь последнее.

– А кто такой Арель?

– Твой дядя, родной дядя.

– То есть как это, «родной»? А ты?

– Мы с тобой родственники только по отцу, а Арель был родным братом твоей матери. Да, ты права, я не слишком удачно выразился…Но он все равно был бы тебе ближе.

– Почему ты так думаешь? Я бы, как мама, не делала между вами различий. Он был старше её?

– На полтора года. Когда он трагически погиб, наследником стал я.

– Значит, когда мама писала это письмо, он ещё был жив.

– И не только он: были живы твои дед и бабушка. У отца, конечно, уже появились первые признаки болезни, но он всё ещё правил. Он единственный из них троих умер своей смертью. Четыре года спустя после кончины Минары. Представляю, каково ему было пережить своих детей!

– Почему она называет тебя в письме королём?

– Просто семейное прозвище. В детстве я грезил подвигами Ванерикса, Минара знала о моём увлечении и в шутку называла «маленьким сиальдарским королём».

– У мамы было большое сердце, – вздохнула принцесса, сдерживая навернувшиеся на глаза слезы. Улыбчивая молодая женщина с волосами цвета солнца, её образ преследовал дочь много лет. – А о какой клятве она тебе напоминала?

– Незадолго до свадьбы Минары мы, все братья и сестры, дали клятву, что никогда не совершим ничего, за что бы осудили себя и других.

– Великолепная клятва. А ты её держишь?

– Надеюсь, что да. Это своеобразное завещание Минары.

– А я выполню вторую часть её завещания, вернув перстень законному владельцу, – в полголоса добавила Стелла.

– Значит, ты всё же это сделала?

Она кивнула и показала ему перстень Мериада.

На следующий день они расстались.

Дядя передал письмо для Старлы и, шутя, попросил разрешения присутствовать на дне рождения племянницы. Разумеется, Стелла согласилась, оставив выбор подарка на усмотрение дарителя.

– Ты хотя бы писать мне будешь? – Наваэль грустно наблюдал, как она поправляет прическу перед зеркалом. – Бумага всегда под рукой, за день всегда найдётся свободная минутка, а мне так будет спокойнее.

– Я обязательно буду писать, дядя. Честно буду! Только и ты пиши… Да мы ведь скоро увидимся! – встрепенулась она.

– Увидимся, – улыбнулся он. – Я, в отличие от тебя, выполняю свои обещания. А потом между нами снова будут горы. Знаешь, я очень рад, что наконец познакомился с рыжей шалуньей Минары. Ты была её любимицей, и теперь я понимаю, почему. При всех твоих недостатках не любить тебя невозможно.

Они замолчали. Ей не хотелось уходить, а ему отпускать её. Но нужно было сделать первый шаг, он самый трудный. Не смотреть через плечо, не оборачиваться. А как тут не обернуться, он ведь ей не чужой, а родной дядя, которого она не видела восемнадцать лет. Да, можно сказать, что уже восемнадцать.

– Дядя, тебе отдать перстень?

– Мой? Нет, пожалуй, он у меня не один, пусть останется, как память. Может, хоть так ты иногда будешь обо мне вспоминать.

– Дядя, я вовсе не такая дурная!

– А я этого не говорил. Просто ты забывчивая. Скажи, если бы не твоя поездка в Дакиру, ты бы так и не напомнила о себе?

Стелла опустила глаза.

– Ну ладно, всё, я тебя не ругаю. Можешь спокойно ехать.

– До свидания. Я буду по тебе скучать. – На её щеках заблестели слёзы. Всё-таки не выдержала, а ведь дала себе слово! Значит, она его уже любит. Как же важно кого-то любить и знать, что тебя кто-то любит!

– Тебе уже пора? – Он, наконец, остановил на ней грустный взгляд. – Что ж, до свидания. Я тоже буду по тебе скучать. Да пребудет с тобой милость богов! Доброго пути.

Наваэль вышел первым, видимо, чувствуя, что Стелла сейчас разревётся. Она пошла за ним, безжалостно подавляя желание дать волю чувствам. Во дворе, перед чужими людьми, всё должно быть пристойно. И оно было пристойно, принцесса даже улыбалась. Зато за городом девушку охватили печальные видения, навеянные разбереженной письмом памятью, а среди них – самое черное воспоминание, отразившееся в волшебном зеркале по пути в Дакиру.

…В большой полупустой комнате, несмотря на день, было темно. Портьеры опущены и плотно задёрнуты. Тяжёлые тёмно-синие бархатные портьеры. Такие плотные, что ни один лучик не проникает внутрь.

Тускло горели свечи; самый высокий канделябр стоял перед покрытым чёрным сукном столом в центре комнаты. На столе – открытый гроб. В нем, со скрещенными на груди руками, лежала светловолосая женщина. Бледная кожа отливала синевой. Неподвижный взгляд обращён в потолок. Сквозь неплотно сжатые бледные губы проглядывал аккуратный ряд зубов.

Белое на черном.

Возле гроба, пристально вглядываясь в лицо покойницы, неподвижно сидела белокурая девочка в скромном траурном платье. Другая девочка, рыжеволосая, меньшая годами, стояла у окна и с тупым остервенением рвала лепестки белых лилий. Их в комнате было великое множество – на полу и на консольных столах стояли вазы с цветами. Девочка по очереди расправлялась с лилиями в одной вазе и переходила к другой.

У обеих сестер были красные заплаканные глаза и испуганное выражение лица.

Младшая девочка бросила очередной цветок на пол и медленно подошла к гробу. Она с ногами забралась на свободный стул, прикоснулась рукой ко лбу покойницы и тихо спросила:

– Мама, ты спишь?

Старшая сестра подняла голову и шёпотом ответила, что мама умерла.

– Нет, она спит и сейчас проснётся! – со слезами на глазах упрямо возразила девочка и затрясла руку покойницы. – Мама, мамочка, проснись!

– Ты же знаешь, Стелла, она не проснётся. Мама умерла.

Задрожав всем телом, девочка, нечаянно опрокинув канделябр, отшатнулась от гроба и, захлебываясь слезами, закричала:

– Нет, я не верю! Мама жива, она не могла меня бросить! А ты злая, злая, злая…

У принцессы вновь зазвенел в ушах далекий крик боли и отчаянья. Она тяжело переживала смерть матери и, быть может, потом у неё просто не хватило слёз, чтобы достойно оплакать отца.

Девушка отогнала от себя призраки прошлого и заставила себя улыбнуться.

Вот и граница. Что ж, жди меня, Лиэна, я скоро вернусь домой! Я уже ощущаю твой воздух, слышу твой голос, чувствую твоё дыхание.

Впереди, среди поникшей ковыли ковыляла пожилая женщина с маленьким мальчиком. Она вела ослика, впряженного в полную фруктов тележку. Шарар подбежал к ним, покрутился вокруг, обнюхал и вприпрыжку вернулся к хозяйке.

– Обычные люди, иначе Шарар что-то почувствовал, – подумала принцесса.

Женщина остановилась, заметила Стеллу и зашагала к ней.

– День добрый, красавица! Не подскажешь мне, старой женщине, как попасть в Гирлян?

– И Вам добрый день, бабушка. Вам на юго-запад вот по этой дороге.

– Спасибо, красавица? А сама куда едешь?

– В Лиэну.

– В Лиэну? Слышала я о такой стране, но никогда не была. Домой едешь или в гости?

– Домой. – Она почему-то разоткровенничалась с ней. Может, потому, что лицо этой женщины казалось таким добрым и безобидным?

– Да, долго тебе еще ехать! – покачала головой старуха. – Наверное, проголодалась? Там у меня в тележке яблочки… Возьми, поешь, они вкусные.

– Спасибо, с удовольствием.

Стелла подъехала к тележке и выбрала румяное яблоко. Только она поднесла его ко рту, как подаренное Валаром кольцо соскользнуло на землю. Ничего не поделаешь, нужно его поднять. Положив яблоко обратно, принцесса наклонилась, но поднять кольцо не успела – змея ожила и мгновенно выросла до естественных размеров. Девушка была напугана не меньше стоявшего неподалеку мальчика, когда та ужалила ослика в ногу. Животное рванулось в сторону… и превратилось в дракончика.

Змея метнулась к мальчику, но промахнулась. Он успел отскочить и спрятался за спиной старухи. Стелла не поверила глазам, когда та превратилась в Вильэнару. Мальчик тоже оказался не мальчиком, а Угбаном. Приятная встреча в солнечный летний день! Старая истина подтвердилась: если проблема не решена, она обязательно о себе напомнит.

Гадина выросла до внушительных размеров и, заключив принцессу в кольцо, положила голову на согнутый хвост.

– Что это такое? Откуда здесь колдовство? Чьё это колдовство? – недоумевала колдунья. Что ж, нельзя просчитать всё заранее.

Зато Стелла пребывала в состоянии эйфории.

Побольше бы таких подарков, как это кольцо, – и все её проблемы были бы решены.

– Ладно, что бы это ни было, верни мне перстень.

– Не отдам. Попробуйте, отнимите, – усмехнулась девушка.

– Воровка, подлая воровка! – завизжала Вильэнара. – Угбан, немедленно забери у неё мой перстень!

– Извините, госпожа, я не могу. Одного из моих товарищей убил красный туман, который научилась вызывать эта девица.

– Дурак! Все приходится делать самой, – пробурчала колдунья.

Она сотворила какое-то заклинание и резко выбросила вперед руку. Стелла тут же почувствовала острую боль в шее. Вильэнара рассмеялась и очень медленно обошла вокруг девушки; будто затягивая веревочную петлю. Ещё одно движение, сопровождаемое злорадной усмешкой, – и девушка упала на колени, беспомощно глотая воздух ртом. Но торжество колдуньи длилось недолго: внезапно лицо её почернело, а руки беспомощно, словно плети, повисли вдоль туловища. Придя в себя, Стелла увидела у неё на шее змею, которая без зазрения совести жалила Вильэнару, ломала ей кости тугими крепкими объятиями.

Угбан, словно пугливый заяц, метнулся к повозке и, не заботясь о целости фруктов, погнал ее на юг.

– Нет, милый мой, ты так быстро не уйдёшь! – Стелла вытащила лук, прицелилась и довольно подпрыгнула – не промахнулась.

Высосав из Вильэнары все силы, змея освободила жертву и отползла к ногам принцессы.

Колдунья сидела на земле. Заметив, что осталась одна, она испуганно огляделась вокруг. Змея угрожающе зашипела – Вильэнара тут же растворилась в воздухе, пробормотав:

– Какая же он тварь! Как он мог так со мной поступить?

Интересно, кого она имела в виду? Угбана?

Змея снова превратилась в кольцо.

– Спасибо Вам, Валар! – прошептала девушка, снова надев его на палец.

К полудню Стелла увидела на горизонте небольшое скаллинарское поселение. Утомлённая жарким солнцем, она решила заехать туда, оказав должные почести главе рода и незабвенному реналу. Лишь бы на этот раз её отношения с пёстрыми шатрами кочевников сложились лучше!

Навстречу ей выбежали собаки, обнюхали, заворчали. В прошлый раз их собратья вели себя дружелюбнее.

– Назад, назад! Пошли вон, брехуны! – прикрикнула на них пожилая женщина, чистившая рыбу у ближайшего шатра. – А Вы проезжайте, они сытые, – бросила она принцессе.

– Нельзя ли у вас передохнуть?

– Думаю, сын не откажет. Проезжайте, он скоро вернётся.

– А откуда рыба? – поинтересовалась Стелла.

– Зять привёз с Елики.

В скаллинарском поселении было грязно. Женщины в одних нижних цветных рубахах без рукавов стирали бельё на задворках. Сейчас в них не было ничего загадочного; флёр тайны испарился вместе с верхними покрывалами.

Стараясь не привлекать внимания, таким образом, сохраняя в поселении мир и спокойствие, принцесса проехала к большому шатру, в котором, как она полагала, стоял тот самый неприкосновенный ренал.

На соломенной циновке перед входом играли дети; на них с улыбкой смотрела женщина в белом. Белый – не скаллинарский цвет, поэтому она сразу привлекла внимание девушки.

– Здравствуйте.

Женщина в белом повернула голову, но промолчала.

– Мне сказали, я могу передохнуть здесь. Наверное, нужно спросить разрешение у главы племени?

– Пожалуй, но, думаю, этого не потребуется. Вы ведь уже говорили с матерью Манериса?

– Кого? – не поняла Стелла.

– Главы нашего племени. Вы ведь приехали со стороны Сиальдара? – Принцесса кивнула. – Тогда Вы видели пожилую женщину с рыбой.

– Да, видела. Она отогнала собак.

– Это и есть Ашана, мать Манерикса. А вот и сам Манерикс вернулся.

С севера в селение въехали двое мужчин. Девушка хотела спросить, кто же из них Манерикс, но женщины в белом уже не было. Приходилось надеяться на собственную сообразительность. Но она не потребовалась – лицо одного скаллинарца оказалось ей знакомо. Правда, она предпочла бы не встречаться с ним снова. Права народная мудрость: тот, кого больше всего не хочешь видеть, обязательно встретиться за поворотом. За скаллинарским поворотом её поджидал Алилаш.

Глаза их встретились и тут же разошлись. Принцесса гадала, как он поведёт себя, не нашепчет ли чего на ухо Манериксу, с которым она даже не успела познакомиться. А ведь первое впечатление самое важное, от него многое зависит, в том числе и её обед. Было бы несправедливо лишить её возможности полакомиться пловом из большого медного котла.

– Долгих Вам лет жизни! – Дождавшись, когда они подъедут ближе, девушка поклонилась Манериксу. Лучше склонить голову однажды и добровольно, чем много раз и принудительно.

Манерикс удивлённо взглянул на неё, но знаком велел продолжать. Мысленно досчитав до трех, чтобы сконцентрировать в себе всё возможное смирение, принцесса изложила суть своей просьбы. Кажется, он отнесся к ней благосклонно.

– Как тебя зовут?

– Можете называть меня Стелой.

– Я её знаю, – подал голос Алилаш. – Она приезжала к нам пару месяцев назад и назвалась лиэнской принцессой.