Текст книги "Перстень Мериада (СИ)"

Автор книги: Ольга Романовская

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 31 страниц)

Глава IV

Робкая попытка окунуться в мир дорожной романтики с треском провалилась: стоило Стелле на следующее утро после разговора у яблоневого сада заикнуться об отъезде, как она тут же столкнулась с вежливыми, но решительными возражениями графа Миларта. Он даже слушать не хотел о том, чтобы отпустить её одну, да ещё и с огромной суммой денег. Какой же из него добропорядочный дворянин, если он подвергнет ее таким опасностям?

– Граф, уверяю Вас, со мной ничего не случится.

– Ваше высочество, умоляю, не подвергайте свою жизнь опасности! На дорогах полно разбойников…

– А я верю в силы грандванских солдат, они ведь не допустят, чтобы дороги были отданы на откуп грабителям.

– Ваше высочество, Вы поступаете легкомысленно!

Она придумала довод за доводом, раздражённо жестикулировала, но каждый раз натыкалась на спокойную фразу: «Ваше высочество, подумайте сами, какой необдуманный поступок Вы хотите совершить». И принцесса сдалась, разрешив Суррару сопровождать её. Больше всего этому обрадовалась Аймара. Наивная, она приписывала принятое графом решение стараниям колдуньи и, окрылённая предвкушением скорым исполнением желаний, даже забыла подлить в чай возлюбленному «колдовское зелье».

Стеллу же решение графа не слишком обрадовало. В глубине души девушка побаивалась его: кто знает, что может придти в голову влюблённому мужчине, привыкшему к выполнению малейших своих прихотей?

Но, покинув Елизу, принцесса вскоре забыла о своих страхах. Граф оказался приятным собеседником; Стелла смеялась над его шутками, оживлённо спорила с ним по разным вопросам, преимущественно мелочам.

Аймара, возлагавшая столько надежд на эту поездку, вновь оказалась на обочине всеобщего внимания. Она была слишком робкой, чтобы попытаться вмешаться в чужую оживлённую беседу.

Путешествие принесло в копилку Стеллы немало приятных воспоминаний, многие из которых были связаны с совместными ужинами. И дело было вовсе не в разговорах, которые велись во время еды.

Это началось случайно, когда однажды вечером Стелла, забывшись, запела. Её спутники в один голос расхвалили вокальные данные смущённой исполнительницы, и с тех пор она частенько напевала что-нибудь из незамысловатого репертуара лиэнских театров. Аймара, тоже не чуждая музыке, если знала слова, тихо подпевала, а Суррар слушал обеих с лёгкой покровительствующей улыбкой.

Особенно Стелле запомнились дни, когда исполнялась «Миареда» («Исповедь»). Эта баллада – плод бессонных ночей известного лессарского поэта, бесхитростная правда о пережитом некогда чувстве – традиционно исполнялась в два голоса. Женскую партию Васланы, разумеется, досталась принцесса, а мужская волей судьбы досталась Суррару. Случайно узнав о его скромных вокальных данных, девушка настояла на том, чтобы он принял деятельное участие в их музыкальных вечерах, взяв на себя монолог Григона.

Как только начались эти вокальные дуэты, Аймара окончательно поняла, что колдовство на графа не действует. Через пару дней её постиг ещё один удар, окончательно разрушивший во всемогущество магии за деньги. За обедом она незаметно подлила любовное зелье в кубок Миларта. Содержимое бутылочки постигла незавидная участь – стать разрушителем иллюзий бедной девушки: на поверку оно оказалось безобидной подкрашенной водой.

Неожиданная точка в приятном во всех отношениях путешествии была поставлена на берегу Остен.

Стелла сидела на нагретом солнцем бугорке и наблюдала за тем, как просыпается деревня. Отсюда ей был виден постоялый двор, где мирно спали её спутники.

Принцесса сладко потянулась и с улыбкой проводила взглядом мальчишку-пастушка, с тупым недоумением пялившегося на неё минут пять. И почему все они так на неё смотрят?

Ещё раз сладко потянувшись, сцепив руки за головой и прогнувшись, Стелла лениво спустилась к реке. И угораздило же её встать в такую рань? Утро, птички, цветочки – это, конечно, хорошо, но сейчас она бы нежилась в мягкой постельке…

Она умылась бодрящей холодной водой, спеша стереть с лица остатки сна.

И тут заметила странных людей.

Пятеро, все в тёмных длинных плащах. Конечно, утром прохладно, но ведь не настолько, чтобы надеть на себя тёплый шерстяной плащ на подкладке, накинуть на голову капюшон, да ещё и обмотать лицо шарфом!

Да, неплохое начало дня…

К сожалению, девушка не ошиблась в худших предположениях – пятеро мужчин оказались разбойниками, о которых так часто предупреждал Суррар. Наглыми разбойниками, не постеснявшимися орудовать на глазах у целой деревни.

Заметив одинокую женскую фигуру и по её виду быстро смекнув, что у неё могут быть деньги, они лихо пересекли реку вброд.

Добежать до постоялого двора принцессе не удалось, и через минуту на нее обрушились традиционные требования: «Кошелёк или жизнь!». Удовлетворить их было нечем – за её презентабельной внешностью не скрывалось ни одной монетки. Конечно, грабители удовольствовались бы и серёжками, но, вот беда, ей никак не хотелось с ними расставаться.

Грабители окружили ее и, за исключением одного, по-видимому, новичка, спешились, поигрывая ножами. Юноша (тот самый новичок) принял у них поводья и повел поить лошадей.

Разбойники чуть не захлебнулись от смеха, увидели в её руках кинжал, но легкомыслие вышло им боком. Пока они обменивались шутливыми замечаниями, Стелла пустила кровь одному из них и, воспользовавшись, минутным замешательством, поспешила к деревне. Стоило, пожалуй, закричать: «Спасите, грабят!», но она надеялась на удачу.

Маневр не удался: грабители опередили ее и настойчиво теснили к реке; принцесса отчаянно сопротивлялась.

Поняв, что простая тактика запугивания не принесёт долгожданных плодов, разбойники изменили стратегию. Отступив, двое встали справа и слева, а третий, раненный её первым ударом, зашёл сзади. Не прошло бы и получаса, как кто-нибудь из деревенских жителей нашел у реки хладный труп лиэнской наследницы, если бы не пастушок, переполошивший постоялый двор криками о девушке, которую убивают у реки «четверо здоровенных мужчин». Не стоило большого труда догадаться, что эта несчастная – ни кто иная, как Стелла.

Только что вставшему графу Миларту пришлось забыть о завтраке.

– Ваше высочество, сзади! – крикнул один из графских слуг, устраняя препятствие в виде молоденького послушника мира убийц и воров.

Стелла обернулась, но оборачиваться ей было незачем – разбойник был уже мёртв, сражённый стрелой графского оруженосца. Зато обратный разворот оказался своевременным: принцесса увидела занесённый над ней нож. Удар должен был стать смертельным, но девушка решила с этим поспорить. Поднырнув под него, она ударила нападавшего по ногам. Разбойник потерял равновесие, и принцесса изо всех сил вонзила ему в грудь кинжал. С этим покончено.

И тут её оглушили.

Девушка очнулась на кровати. Кто-то сидел рядом и пытался нащупать пульс на её запястье.

Стелла попыталась сесть, но тошнота, тупая, хоть и не сильная боль и странная тяжесть во всем теле заставили на время отказаться от этой мысли.

– Слава богу, Ваше высочество, Вы очнулись!

Она повернула голову и увидела обоих: мерившего шагами комнату Суррара и врача, что-то записавшего на бумажке.

– Ну? – накинулся на него граф.

– С ней все в порядке. Всего лишь небольшой ушиб.

Доктор отдал Миларту бумажку, получил оговоренную плату и вышел.

– Что случилось? – подала голос девушка.

– Вас ударили по голове, но ничего серьёзного. – Голос у графа был спокойный, таким обычно говорят с больными детьми. – Конечно, следовало бы вызвать моего личного врача, но мне бы не хотелось привлекать к Вам излишнего внимания. Пошли бы разговоры…

– Какие разговоры?

– Разные, – уклончиво ответил он.

– Спасибо, граф. Если бы не Вы… – Стелла понимала, что его своевременное вмешательство спасло ей жизнь.

– Если бы не пастушок, – поправил её Суррар. – Да и благодарить меня не за что. Их ведь было четверо, причём один неопытный мальчишка, а другой раненный.

– Мне так стыдно, – пробормотала девушка, приложив руку ко лбу.

– За что? – удивился граф. – Вы вели себя безупречно, держались с таким мужеством…

Стелла попросила Миларта помочь ей, села, а потом спустила ноги на пол и выпрямилась. Поддерживая ее под руку, Суррар с улыбкой наблюдал за её движениями: первыми робкими шагами, нетвёрдой походкой… Убедившись, что она более-менее твёрдо стоит на ногах, он деликатно предпочёл удалиться.

Они встретились снова в коридоре, часа через четыре.

– Граф, почему Вы ушли? – Девушка переоделась и более-менее пришла в себя.

– Не хотел стеснять Вас.

– Чем же?

– Своим присутствием, разумеется.

– Хорошо, я понимаю, что мне нужно было время, чтобы придти в себя, но почему не зашли после?

– Я бы обязательно справился вечером о Вашем здоровье.

– Только вечером?

– Меньше всего на свете я хотел бы мешать Вам, особенно в такую минуту.

– Если Вы считаете, что мешаете мне, остались бы в Елизе и холили своего призового жеребца.

– И позволить Вам путешествовать одной с целым состоянием? Сегодняшний случай лишь подтвердил мои худшие опасения.

– Они застали меня врасплох. Но, поверьте, я могу оказать достойное сопротивление.

– Я не сомневаюсь. Только смелая и независимая женщина способна бросить вызов обществу, приняв участие в скачках. Но зачем Вам так рисковать, если можно воспользоваться охраной?

– Затем, что я в ней не нуждаюсь.

– Ваше высочество, поверьте, я пекусь только о Вашем благополучии.

– Представьте, я делаю то же самое. У меня есть меч, я умею им пользоваться – и этого вполне остаточно.

– Ваше высочество, Вы женщина, и Вам не пристало…

– Что не пристало? Защищать себя самой?

– Разумеется, для этого есть мужчина, предоставьте эту честь им.

– Значит, Вы тоже не принимаете мои слова всерьез?

Принцесса с вызовом посмотрела на собеседника.

– Вы решили убить меня взглядом? – рассмеялся Суррар, но тут же умолк, встретившись с ее тяжёлым взглядом девушки.

– Граф, скажите честно: Вы мой друг?

Её вдруг осенила одна мысль, которая раньше не приходившая ей в голову. А что, если кто-то специально все подстроил? Эти скачки, этот красавец губернатор, его влюблённость, нападение разбойников – не звенья ли это одной цепи, ведущей к Вильэнаре? Для чего ей это? Да для того, чтобы отвлечь её, заставить отказаться от поездки в Дакиру ради сомнительной любви хорошенького ветреного Миларта.

Как всё хорошо рассчитано, сразу видно, что здесь работал мастер. Граф всё время рядом с ней – чем не соглядатай? Зная, кто она, так настойчиво добивается её любви, когда вокруг столько женщин, которые, только махни рукой, будут принадлежать ему. Суррар ведь не из тех людей, которые мучаются от несчастной любви – и вдруг такое рвение.

– Надеюсь, я имею на это право.

Миларт насторожился, и она сразу почувствовала его волнение, его тревогу и укрепилась в своих подозрениях. Теперь они не казались ей такими уж беспочвенными.

– И то, что Вы делаете, Вы делаете потому, что так хотите?

– Простите, я не понимаю Вас…

– Я имею в виду скачки, мой выигрыш, любезно предоставленный Вами кров, Ваше настойчивое желание сопровождать меня… Так как же?

– Я по-прежнему не понимаю, о чем Вы говорите.

– О честности, граф, банальной честности.

– Ваше высочество думает, что я ей в чём-то солгал? – Суррар долго подбирал нужное окончание фразы.

– Нет, Её высочество полагает, что всё это было ложью.

– Но я, решительно, ничего не понимаю…

– Перестаньте, граф! Или Вы боитесь признаться?

– Признаться в чем?

– В том, что ведете двойную игру. Вы всегда оказываетесь в нужное время в нужном месте, поете мне дифирамбы, не отпускаете ни на шаг…

– Если Вам угодно, я сейчас же уеду, только прикажите.

– Нет, не так сразу, сначала скажите, знакомо ли Вам имя Вильэнары.

– Да.

– И что Вам о ней известно?

– То же, что и всем. Она дакирская колдунья, кажется, даже королева.

– И это всё? – с сомнением покачала головой девушка. – Помниться, Вы называли мою поездку в Дакиру самоубийством…

– Так оно и есть. Не Вы первая, не Вы последняя, кто пытался её убить.

– А уже пытались?

– И не раз.

– Кто пытался?

– Какая разница.

– Граф, Вы больше ничего не желаете мне рассказать?

Он покачал головой.

Стелла усмехнулась: она ему не верила. Граф явно чего-то не договаривал.

Видя, что она направилась к себе, Суррар счел разговор оконченным. Спустившись на пару ступенек, он почувствовал на себе чей-то пристальный взгляд и обернулся – принцесса стояла на пороге своей комнаты и в волнении поглаживала рукоять кинжала.

– Подойдите сюда. Нет, ближе. Да, вот так, чтобы я видела Ваши глаза. Мне кажется, что Вы знаете о Вильэнаре гораздо больше, чем хотите рассказать. Не удивлюсь, если Вы выполняете какое-нибудь её поручение.

– По-моему, мне следует еще раз вызвать врача: этот удар не прошёл бесследно.

– Граф, я не шучу! Учтите, я могу не выдержать и… – Она вынула кинжал и удобно расположила его на ладони.

– Никогда не подумал бы, что Вы на такое способны. – В его голосе звучали горечь и обида. – Хотя тот случай в Елизе должен был заставить меня задуматься.

– Я всего лишь хочу узнать правду.

– Я был с Вами предельно честен. Мое отношение к Вам… Словом, это не ложь, даже если бы хотел, я не смог бы это сыграть. Вы спрашивали о Вильэнаре… Да, я знаю о ней немного больше, чем сказал Вам. Почти каждый в Грандве хоть раз видел её и даже сможет узнать, потому что она не прячется. Вспомните молодую даму, которую мы встретили на выходе из сада Альеде.

– И Вы промолчали, ничего мне не сказали? – возмутилась девушка.

– А что я должен был сделать? Да и зачем?

– Затем, что это Ваш долг.

– Я не мог.

– Так, это уже становится интересным. Может, мы наконец, докопаемся до правды?

– Хорошо, я скажу Вам. Накануне Вашего приезда пришло письмо без подписи, в нем сообщалось, как Вы выглядите, и давались указания проследить за Вашими передвижениями. Только и всего!

– И просила Вас об этом Вильэнара?

– Возможно.

– Что она еще хотела?

– Чтобы я заручился Вашим доверием, узнал, куда Вы направляетесь, и, если бы представилась возможность, задержал Вас.

– И возможность представилась. Браво, Вы разыграли великолепный спектакль!

– Ваше высочество, я ничего не разыгрывал!

– Неужели? А как же эти эффектные сцены: одна в саду, другая за городом? Вы были очень убедительны.

– Вы мне не верите… Право, не стоило Вам говорить. Клянусь, я ничего не писал ей! Даю честное слово дворянина!

– Но поручение ее Вы, все же, наполовину выполнили и, несомненно, довели бы дело до конца.

– Да, не спорю, я сделал бы все, чтобы Вы не попали в Дакиру, но совсем по другой причине. Знаю, Вы думаете, что я на стороне Вильэнары, но это не так!

– Тогда зачем Вы промолчали в саду Альеде, почему не признались сразу, почему не отказались от ее поручения?

– Мы все её боимся, поэтому всё ещё свободны и живы. Может, я в чем-то и виноват, но в этом не было злого умысла.

– Трус! – скривила губы принцесса и убрала кинжал.

Он молча проглотил ее фразу.

– Граф, Вы называли себя моим другом… – с укором начала Стелла, но не закончила, бросив ему лаконичное: – Прощайте!

– Ваше высочество, постойте, я вовсе не хотел…

– Хватит! Я уезжаю и не желаю Вас больше видеть.

– Пусть так, это Ваше решение, – Суррар воспринял это спокойнее, чем она предполагала, – но если Вы когда-нибудь будете в Броуди, вспомните про мой дом. Его легко найти, просто спросите, где находится Эсферас. Я буду рад принять Вас.

– И не надейтесь. Несмотря на наши разногласия, позаботьтесь об Аймаре, Григон, но не подвергайте её таким опасностям, каким он подверг Васлану. Не пытайтесь меня искать. Деньги я забираю.

Граф поклонился, поставив точку в этой неприятной истории. Когда принцесса в спешке покидала постоялый двор, он всё ещё стоял на прежнем месте. Взгляд у него был убитый, непонимающий, как у собаки, которую неизвестно за что ударил любимый хозяин. Когда она проходила мимо, граф машинально посторонился. Ей даже на мгновение стало его жалко, но принцесса не остановилась и, демонстративно не замечая его, спустилась вниз. Страница перевёрнута, о чём теперь думать!

* * *

– Знаю, Шарар, я погорячилась, – говорила Стелла игривому щенку, покусывавшему ремень сумки. На душе у неё лежал камень весом фунтов в двадцать, не меньше. – Я и сама не понимаю, почему вдруг так ополчилась на него, наверное, оттого, что он лгал мне. Из страха, – она усмехнулась. – Был виноват и боялся, что я на него рассержусь. Так и вышло. Хотя мои подозрения были не беспочвенны, он меня не предавал, шпионить – шпионил, а Вильэнаре ничего не писал. Нужно было во всем разобраться перед тем, как рубить с плеча. И что в итоге? В итоге я осталась одна, словно одинокая волчица. К демонам подземного мира мое горячность, вечно она все портит! Похоже, Анжелина жестоко посмеялась надо мной, попросив Изабеллу обделить меня умом.

Это было похоже на крик души, вернее, пока слабенький писк души. Она начинала прозревать, медленно разбивая скорлупу максимализма. Оказывается, она может ошибаться, оказывается, у неё дурной характер, оказывается, нужно учиться отвечать за свои решения и думать, перед тем, как говорить. Простые истины? Но следовать им гораздо сложнее, чем произносить их.

Шарар посмотрел в глаза хозяйке и завилял хвостом, но как-то неуверенно. Наверное, он тоже понимал, что она не права.

– Даже собака перестаёт мне доверять! – с горечью подумала девушка.

Она тяжело вздохнула, отрезала кусочек мясного пирога, который прихватила в деревенском трактирчике, и начала лениво жевать: нужно было чем-то себя занять, чтобы не устраивать самосуд с заранее вынесенным приговором. Да, если бы был хотя бы один человек, способный убежать от себя, мир был бы иным.

До Броуди оставалось, по крайней мере, два дня пути, так что у неё было вдоволь времени для того, чтобы осудить себя и обдумать, как исправить сложившееся положение.

Вокруг были луга, оживлённые тучными коровами и тонкорунными овцами, разбросанные то здесь, то там фермы и деревушки и глубокий ручей Динар, сошедший бы за небольшую речку. С ним принцесса связывала планы на ночлег, вернее, не с ним, а с деревней, удобно распластавшейся на его берегах.

В очередной раз покончив с самобичеванием и переключив внимание на местные красоты, Стелла заметила лёгкую лодку, скользящую по Динару. Ей правила черноволосая девушка, с ног до головы увитая цветами.

Слегка покачиваясь на спокойной воде, челн причалил к берегу. Прекрасная лодочница положила весло на дно и, приподняв юбки, ступила на землю.

– Добрый день. – Голос у неё был сладким, словно мёд. – Вы меня не узнали?

– Добрый день. Честно говоря, не узнала, – недоумённо пробормотала девушка.

– Ничего удивительного, – пожала плечами незнакомка. – У меня много лиц; я предстаю такой, какой меня хотят видеть. Но сейчас я стою перед тобой в своём истинном обличии. Может, – улыбнулась она, – на пару лет моложе, чем я есть. Или столетий.

– А Вы кто? – Принцесса, решительно, ничего не понимала.

– Вильэнара. – Она, кажется, обиделась оттого, что её не узнали. – Думала, я старая, с седыми волосами? Но мне подвластно всё: жизнь и смерть, молодость и старость, красота и уродство, здоровье и немощь.

– Так уж и подвластны? – покачала головой Стелла. – У каждой власти есть предел.

– Так говорила Ринда, но она могла себе это позволить – она ведь не была просто смазливой девчонкой и точно знала, что это за предел, а ты не знаешь. Да и откуда тебе знать? Тебе некому было не то, что показать его, даже рассказать о нём. Хочешь, я скажу тебе, что может положить конец любой власти?

– Да, хочу.

– Эта сила древнее, чем мир, сильнее, чем смерть, дольше, чем вечность; у меня есть всё, но нет её – в этом мы похожи. Правда, на этом наше сходство заканчивается. Забавно, не так ли?

Принцесса пожала плечами. Опять с ней говорят загадками.

– Не спорь, это очень забавно. А ещё забавнее то, что даже имею ту вещь, люди не умеют её пользоваться. О, как порой они пренебрежительно с ней обходятся!

Что же это за вещь? Раз «она», то женского рода, но мало ли в языке слов женского рода!

– Я знаю, тебе нужен перстень Мериада. Может быть, ты и получишь его, но победить меня всё равно не сможешь. Лучше не пытайся.

– А я и не собиралась.

– Ой ли? Сиди, где сидишь, и не лезь в чужие дела.

– Я не боюсь угроз.

– А я и не угрожаю тебе, просто советую заняться более лёгким делом – воровством. У тебя есть все данные для отличной воровки: обаяние, сметливый ум, привыкшие ловко обращаться с любыми предметами ручки. А убийство… Для этого нужны профессионалы, а не девчонки, которым пару раз улыбнулась удача.

Вильэнара повернулась к ней спиной и почти дошла до лодки, когда Шарар набросился на неё. Вцепившись в пахнущие миртом юбки, он с остервенением рвал их на куски. Колдунья дорожила деталями своего туалета и, решив воспрепятствовать его полному уничтожению, вынула из причёски один из цветков. Почувствовав опасность, Шарар отскочил, и бутон упал на землю, опалив под собой траву.

Принцесса поспешила на помощь щенку, но колдунья, подлив масла в огонь её досады, предательски растаяла в воздухе. В бессильной ярости девушка несколько раз пнула ногой лодку.

– Она дразнит меня, принимает за ребёнка! Они все думают, что я глупенькая, ничего не понимаю. Но я ещё покажу, на что способна. Нельзя праздновать победу, не одержав её.

Успокоившись, девушка кликнула Шарара, с радостным лаем носившегося за насекомыми вдоль ручья, и направилась к деревушке. Она была небольшой, домов в десять. Есть ли в ней что-то вроде постоялого двора, с первого взгляда определить не удалось.

На въезде в деревню какая-то полная, неряшливо одетая грандванка кричала другой, худощавой:

– Сиада, тагет даке ферра кви мине лассаре! Скалли!

– Даси тагет! Аи манет катан, пресе ми каласт, вала пак лассаре, не ре кассире, – вторила ей оппонентка.

Девушка поняла лишь то, что говорили о корове.

– Простите, – вежливо обратилась она к полной грандванке, – не подскажете, где бы я могла переночевать?

– Вала? – переспросила грандванка. – Что Вы говорите?

– Я спрашивала о том, где можно остановиться на ночлег, – с лёгким раздражением повторила принцесса.

– У Йеры. Проедете немного вперёд и завернёте за угол.

– Какой угол?

– Там один угол, не ошибётесь. А Вы, я вижу, не местная. Откуда будете?

– Из-за гор. – Меньше всего на свете ей хотелось трезвонить о том, кто она. Да и говорить об этом здесь – всё равно, что метать бисер перед свиньями. Эти грандванки и понятия не имеют о Лиэне.

– Вы из Дакиры? – с ужасом переспросила женщина. Похоже, придуманное Стеллой объяснение не было самым удачным.

– Нет, я с севера, – быстро поправилась девушка. – Пожалуйста, проводите меня к Йере, боюсь, я сама не найду дорогу.

Грандванка сделала несколько шагов и вдруг хлопнула себя по голове:

– Извините, совсем забыла! С этой треклятой коровой всё из головы вылетело! Сегодня же суббота.

– И что?

– А то, что сегодня к Йере приехали братья, и ей некуда будет поставить Ваших лошадей. А они у Вас видные, не в хлеву же им стоять!

Нечего сказать, хорош постоялый двор! Очевидно, конюшня в нём не большее напёрстка. Но другого тут нет. Интересно, а комнатка у Йеры для неё найдётся, или все они с утра заняты вездесущими пронырливыми братьями?

– Ничего, я найду, куда их пристроить.

С улицы постоялый двор ничем не отличался от других домов. Во дворе возле поленницы играли ребятишки: пытались построить что-то из щепок.

Хозяйка встретила их на крыльце – полноватая неприметная женщина в вылинявшем платке. О ноги тёрлась пузатая кошка, не сводя маслянистых глаз с заветного кувшина с молоком в руках хозяйки, но та ее не замечала или намерено игнорировала.

– Здравствуй, Йера! Как здоровье братьев? – крикнула сопровождавшая принцессу грандванка, ничуть не заботясь о том, что от неожиданности Йера может выронить кувшин.

– Спасибо, не жалуются. Ты заходи, я пироги испекла.

Йера, к разочарованию кошки, унесла молоко и вернулась уже с пустыми руками.

– Знаешь, Йера, я тебе постоялицу привела.

Глаза хозяйки заблестели. Она оправила платье и улыбнулась.

– Милости просим, милости просим! Проходите, я Вас сейчас накормлю. Вы ведь голодная?

Не дожидаясь ответа, хозяйка увлекла Стеллу в дом, бросив через плечо:

– Будь душкой, разбуди Крега, он на сеновале дрыхнет. Пусть вытаскивает из конюшни своих мулов и займётся лошадьми. А после, милая, заходи ко мне, я тебя пирогами буду потчевать.

Йера провела принцессу через сени и длинное помещение с выбеленными извёсткой стенами, очевидно, общую залу, завела за стойку и, толкнув плечом дверь, пригласила гостью войти. Кухня произвела на Стеллу благоприятное впечатление, по ней было видно, что дом обитаем, и хозяйничает в нём домовитая женщина – везде какие-то коврики, вязаные салфеточки, до блеска начищенная посуда. Почётное место занимал накрытый полотенцем пирог.

Захлопнув дверь в жилые помещения, из которых доносился зычный послеобеденный храп, хозяйка начала метать на стол плоды своих кулинарных стараний: приезд братьев сподобил её провести несколько часов в кухонном чаду, чтобы наготовить всяких деревенских изысков.

– Вам понравилось? – спросила Йера, когда Стелла отодвинула от себя пустую тарелку.

– Очень.

– Тогда поговорим о плате.

Замечательная, всё же, эта Йера: окружила заботой, подождала, пока гостья разомлеет от еды, и ловко поставила вопрос о деньгах. Назначенная цена показалась ей завышенной, и девушка поспешила сбавить её, пропустив мимо ушей шумные возражения хозяйки.

Уладив денежный вопрос, Йера на минутку отлучилась, чтобы, по её словам, узнать, как устроены лошади. Вернувшись, она провела принцессу в её комнату.

Спустившись к ужину, Стелла стала невольной свидетельницей необычного для деревни разговора на философские темы.

«Мыслители» – люди преклонных лет, ввиду этого не обремененные мелкими повседневными заботами – сидели за ближайшим к лестнице столом и вели неспешные споры о вечном. Само их существование в этой пропитанной перегаром и куревом зале было чем-то иррациональным, и принцесса не могла отказать себе в удовольствии послушать их. Стараясь оставаться незамеченной, она облокотилась о перила лестницы и, перегнувшись, глянула вниз. Со своего наблюдательного пункта Стелла плохо видела лица «философов», зато хорошо их слышала.

– Нет, нет и нет, – говорил один из них, спокойно, без обычного для азарта спорщика, – чем больше «почему», тем меньше ответов.

– Да, – вздохнул другой, – жизнь абсурдна. Кто может поручиться, что она вообще существует?

– Конечно, существует! Если ты говоришь – ты же существуешь? – вмешался в спор третий.

– Как знать, как знать, – с сомнением покачал головой второй.

– А я вот что думаю, – снова заговорил первый, – если ты встаёшь поутру – ты существуешь. Если чего-то хочешь и стремишься достичь этого – живёшь. Но если то, к чему ты стремишься – прах, ты умираешь.

– А стоит ли жить? Ради чего жить? – Второй «философ» был пессимистом. – Все ваши цели – это прах. Ничего не существует: ни счастья, ни любви, ни других вещей, которые образованные господа называют «вечными ценностями». Это всё придумали люди, чтобы хоть как-то оправдать своё бессмысленное существование. Мы одиноки в этом мире, в нём всё происходит помимо нашей воли. Мы ведь даже умираем, когда меньше всего хотим этого. Вспомните, хотела ли эта девочка, дочка Абрахама, Эдди, которую мы все так любили, которая была чиста и невинна, юна и непорочна, умереть? Конечно, не хотела! Но она умерла, и за её детским гробиком шёл её дед, который устал жить и звал к себе смерть. Однако она пришла не к нему, а забрала ту, которая и жить-то толком не начала. И после всего этого вы будете говорить мне, что жизнь прекрасна и подобна празднику? Нет, она жестока и нелепа, если она вообще существует.

– Нет, нет, жизнь прекрасна! – не унимался третий. – Она дарит нам возможность наслаждаться голубым небом, солнечным светом, слышать смех детей… Между прочим, благодаря ней ты сидишь тут сейчас, пьёшь эль и рассуждаешь о том, есть она или нет.

Выслушать контраргументы философа-пессимиста девушке не удалось: помешала хозяйка. Она принесла насупившимся старичкам ещё эля за счёт заведения и в шутку предложила потанцевать с ними. Братья Йеры были неплохими музыкантами-любителями и с удовольствием трендели на всём, из чего можно было извлечь звук, так что сегодня не было недостатка не только в выпивке, но и в бесшабашном веселье.

Принцесса не задержалась в деревне, на следующее же утро, сразу после завтрака, расплатилась и, проехав немного вдоль ручья, выехала на разбитую столичную дорогу.