Текст книги "Перстень Мериада (СИ)"

Автор книги: Ольга Романовская

сообщить о нарушении

Текущая страница: 24 (всего у книги 31 страниц)

Открыли ей только тогда, когда уставшая ждать Стелла забарабанила по воротам ногами. Хозяйка была заспанная, в ночном чепце. Позади неё маячила фигура парня с топором в руках – охрана. О комнате сговорились быстро: принцесса отдала бы за кровать любые деньги.

Последние сознательные минуты того дня (вернее, первые минуты уже нового дня) были посвящены размышлениям о поступке Валара. Длились они ровно столько, сколько хозяйка стелила постель.

– Почему он так поступил? Почему был так добр ко мне, почему дважды спас мне жизнь, не надеясь на благодарность? – вертелось у неё в голове. – Неужели только из желания позлить Вильэнару? То, что он сделал, – сущее безумие, не имеющее разумного объяснения.

Но объяснение всё же нашлось. Разгадку неразумного повеления дакирского короля подсказал разговор в висячем саду, во время которого Валар почти признался ей в любви.

Глава IV

Вильэнара узнала о пропаже принцессы только через два дня после её побега, когда пожелала спуститься в подземелье и проведать узницу. Колдунья скучала, а, как известно, нет лучшего способа развлечься, чем с пристрастием допросить злейшего врага. Хотя Стелла не была злейшим врагом, всего лишь занозой, неожиданно вонзившейся ей в палец, эту занозу оказалось не так-то просто вытащить. Теперь же ей хотелось на неё посмотреть.

– Ну, где наша красавица? Приведи её. – Вильэнара присела на стул в комнате конвойных. Ей здесь не нравилось: колдунья не любила сырости.

– Простите, госпожа, но кого Вы имеете в виду? – Охранник попался непонятливый.

– Ладно, болван, скажи Угбану, пусть зайдет.

Короткий разговор с Угбаном её озадачил. Еще бы! Она приказала посадить лиэнскую принцессу за решетку, а хранитель подземелья не имел о ней ни малейшего понятия. Угбан не только не видел её, но даже не получал приказа об её заточении. Цепочка размышлений быстро привела к Валару. И колдунья в гневе поскакала в Монамир и потребовала объяснений.

Валара не испугал разъяренный вид Вильэнары. Он, как всегда спокойно, сказал, что, во-первых, не намерен выслушивать вопросы, задаваемые в подобной форме, во-вторых, просит впредь, как и всем, докладывать о себе прежде, чем войти и, в-третьих, не обязан ей ничего объяснять. Он не её слуга, чтобы что-то ему приказывать. Пришлось задать вопрос другим тоном.

На него был получен следующий ответ:

– Да, Вы отдали мне соответствующую бумагу, но я ее Угбану не передавал. Если пленницы нет в подземелье, это не моя вина. Я поручил её заботам стражи, потом выяснилось, что Вы ещё раз хотите допросить её, но не в замке, а в Кеталаре. Мне сообщил об этом один из Ваших охранников. Да, на тот берег мы переправились в одной лодке, но после я Вашу пленницу не видел. Хотите знать, где она? Спросите у конвойных, но прежде с пристрастием допросите своих охранников. Уверен, сообщник быстро найдётся. Теперь, после всего, что Вы рассказали, я догадываюсь, кто это. Полагая, это юный Гермес; он очень странно вёл себя в тот день. Я не придал тогда этому значения – мальчишки всегда немного волнуются, когда заступают в караул.

Вильэнара вынуждена была поверить в ложь, придуманную и поданную так искусно, что обвинить сочинителя в измене не представлялось возможным. Среди её охраны действительно числился некий Гермес, который таинственным образом исчез в ту самую ночь, когда бежала лиэнская принцесса.

По возвращению домой колдунью постигло ещё одно разочарование: в красной коробочке не оказалось перстня. Вконец взбешённая, она послала на поиски воровки надёжных людей.

За эти два дня и две ночи Стелла успела далеко уехать от озера Алигьеро.

Миновав мост через Мартвен, она остановилась и проверила, на месте ли перстень. Конечно, он был на месте – девушка берегла его, как зеницу ока. Ей захотелось надеть его, но противный внутренний голос зашептал:

– Стелла, это не твой перстень. И он никому не приносит счастья. Вспомни о Визаре!

Пришлось отказаться от честолюбивой мечты. И почему внутренние голоса всегда такие гадкие? Всегда всем не довольны и вечно всё запрещают.

Лес Венесла порос жимолостью и рябинником с пахучими вкраплениями островков рододендронов; из деревьев были каштаны, каменные дубы и лиственницы. Воздух в нём был особенный, наполненный теплом южного солнца, ароматом хвои, буйно цветущих растений и запахом свежескошенного сена. И неудивительно: повсюду сушилась трава.

Принцесса выехала на большую поляну, окаймленную жимолостью; посреди неё высилась высокая копна ароматного сена. Приглядевшись, девушка поняла, что это не просто копна, а целый воз сена. Ее движущая сила, каурая лошадь, щипала траву, время от времени отмахиваясь от назойливых мух.

Хозяин кобылы, маленький сухонький старичок, подбирал с земли последние травинки. Он недовольно покрикивал на лошадь, когда та в очередной раз делала несколько шагов вперед.

– Надеюсь, не все дакирцы такие, как те, что пытались продать меня властям в Ячимаре. Попробую поговорить с этим крестьянином. Близость могилы не способствует лжи, – подумала Стелла и смело подъехала к дакирцу. Крестьянин уже покончил с сеном и, кряхтя, залез на произведение своего многочасового труда.

– Здравствуйте! Простите, я совсем не говорю по-дакирски и знаю только язык путников, но, надеюсь, Вы меня поймёте. – Начало получилось сумбурным. – Не подскажите, как добраться до Амара.

– Йот? – Старик обернулся.

– Вы не понимаете меня… – разочарованно пробормотала принцесса. – Я всего лишь спросила, как проехать к Амару. К городу Амару, а не к реке.

– Доехать туда очень просто: нужно всего лишь не сворачивать с дороги.

Её понимали! И ответили на понятном ей языке.

– А не могли бы Вы указать эту дорогу?

– Конечно, тоже мне, трудность! Моя деревня стоит на берегу Венеслы, всего в шести милях от Амана. Так что, нам по дороге.

Удобно устроившись на сене, дакирец стегнул лошадь. Каурая ленивым шагом вытащила воз на лесную дорогу.

– А ну-ка, Клана! Этак мы не скоро дома будем! – Крестьянин вытянул кобылу вожжами. Клана прибавила шагу; её хвост ожесточённо оборонялся от мух. На пригорке возница придержал лошадь.

– Неподалёку в прошлую среду повалило дерево, надо быть осторожнее, – объяснил он.

Миновав поваленную пихту, снова перешли на рысцу. Девушка с улыбкой наблюдала за тем, как старик подпрыгивает на сене и злиться на лошадь, которая, повинуясь летнему зною, всё время порывалась остановиться.

– Житья с ней нету! – пожаловался он. – Восемь лет она у меня, и восемь лет я никак не выбью из неё лень. Стоит мне отвернуться – ан, она уже стоит! Но я свою Клану на другую лошадь ни на что не променяю! Однажды (зимой было дело) поехал я в лес за дровами. Погрузил – а тут волки. Всю жизнь её благодарить буду за то, что жив остался – вихрем до дома донесла! И все дрова целёхоньки остались.

Воз заскрипел, дёрнулся и резко остановился. Лошадь испуганно прянула ушами.

– Странно! Будто бы колдовство чует. Нет у Вас чего-нибудь такого?

– Есть. Амулет.

– Тогда понятно. Ей, Клана, греве, греве, джарта даман! Град эрин йозе треб джартес!

Клана снова затрусила по дороге.

– Знаете, Вам повезло, что меня встретили. Тут люди необразованные, языков не знают. Я-то Вас понял только потому, что провёл молодость в предгорьях Симонароки.

– Но Вы родились в Дакире?

– Уж и не знаю! Мои родители пасли в горах овец, часто бывали у дальних родственников в Верне, иногда и меня брали с собой… А потом приехали какие-то чиновники, велели выбирать, быть нам дакирцами или грандванцами. Мы решили записаться дакирцами: наши предки лежат в этой земле.

Впереди послышалось пение. Возница улыбнулся и пояснил, что это заливаются соловьем девушки-ягодницы. Казалось, под их песни и Клана побежала быстрее. Весело позвякивала сбруя; воз легко катился по проселочной дороге.

У брода через ручей Стелла наконец увидела таинственных певиц. Весело размахивая лукошками, они босиком бродили по воде.

В памяти отпечатался отрывок простенькой песенки, слова которой ей затем перевёл пожилой возница.

Стрик гвант, янар,

Дзе ж йоз, мина амар?

Фрез йозе блан радана

Прес деллос иет ограна.

Шорин плер фиан рена

Претакен йозе абавена,

Брент то фрез йозе

Нахту ие заткала мие.

Смеркалось. Солнце косыми лучами падало на дорогу. Волшебный золотистый свет разлился по лесу, заиграл в гриве лошади.

У самой Венеслы свернули на боковую ухабистую дорогу.

Дакирец натянул вожжи:

– Я вздремну немного, а Вы присмотрите за лошадкой. Дальше никуда сворачивать не надо, всё прямо да прямо.

Воспользовавшись потерей бдительности хозяина, Клана попыталась свернуть с дороги, чтобы перехватить пару травинок, но Стелла вовремя наставила её на путь истинный.

Деревня предстала перед глазами вся целиком, за крутой петлёй поворота. Она приютилась на крутом берегу Венеслы, протянувшись вдоль неё единственной улицей, начинавшейся кабачком с комнатами для проезжающих и заканчивавшейся мельницей.

По тропинке, полукольцами опоясавшей берег, мальчишки тащили наверх сети с рыбой – свой дневной улов.

– У меня небольшой дом, сами на голове друг у дружки спим. Так что не обессудьте, я Вас у Бертрама устрою. – Возница проснулся и вернул себе бразды правления.

– А Бертрам – это кто?

– Владелец кабачка.

За разговором они подъехали к неказистому дому, поделенному двумя разными семьями; к одной из них принадлежал хозяин Кланы. Семья у него была большая: два сына, две невестки, вдовая дочка и пять внуков.

Их встретила одна из внучек – загорелая девушка лет четырнадцати – пятнадцати, босоногая, в подобранной до середины икр юбке и светлой домотканой кофте.

– Уже вернулся, дедушка?

– Ты тут посуетись, Илька, Нору подсобить себе возьми или кого другого из домашних. Только чтоб сено через час все на сеновале было!

– Хорошо. А это кто? – Девушка метнула озорной взгляд на принцессу.

– Да по дороге встретил. Пусть мамка метнёт чего-нибудь на стол – мы проголодались.

– У нас как раз картофельные оладьи стынут!

За длинным столом сидели чинно, по правилам старшинства. Стеллу как гостью посадили по правую руку от хозяина. Семья ужинала не в полном составе: сыновья уехали на дальние покосы, а один из внуков ушёл в ночное. Ужин принцессе понравился, да и дареному коню в зубы не смотрят.

На ночь ей постелили под навесом во дворе. Ночи были тёплые, в комнатах душно, поэтому девушка с радостью согласилась переночевать на свежем воздухе, а не у Бертрама. Она прекрасно устроилась на набитом сеном матраце и спокойно проспала бы до утра, если бы посреди ночи её нечаянно не разбудила Илька. Девчонке не спалось, и она решила отнести поесть кузену, коротавшему ночь в компании лошадей, верного пса и костра. Проходя через двор, Илька сослепу споткнулась о соседский забор.

– Кто здесь? – тихо спросила Стелла.

Девочка замерла:

– Я. Только Вы спите!

Вероятно, домашние не одобряли ночных отлучек. Ну, если не хочет, чтобы об этом узнали, никто и не узнает. Принцесса повернулась на другой бок. Сквозь дремоту до неё донеслись приглушённый разговор и возня. Приоткрыв один глаз, девушка подумала, что, наверное, это опять Илька – вернулась и разговаривает с собакой.

Нет, это не была собака.

– Пустите, пустите, я не хочу! – доносился с сеновала голос Ильки. – Да говорю же, не хочу!

Стелла встала. Если ей хочется выспаться, нужно прекратить эту возню. Да, лучше было бы заночевать в кабачке – это не дом, а проходной двор! В прочем, это и есть двор.

Сено шуршало и падало сверху прямо ей под ноги. Может, она не вовремя? Обычно сеновалы облюбовывают на ночь влюблённые. Вернее, любовники. Но если уж они предаются утехам втайне от всех, могли бы заниматься этим гораздо тише – это в их же интересах. А она не намерена всю ночь выслушивать их бурные излияния.

– Да говорю же, я не… – Голос Ильки оборвался на полуслове.

– А чего тут хотеть? Нужно делать. – Теперь говорил мужчина.

Стелле это не понравилось. И этот тон, и протесты девушки. Нужно во всём разобраться, но деликатно. Вдруг это всего лишь одна из любовных игр?

Осторожно взобравшись по лестнице, девушка заглянула на сеновал. Так и есть – парочка! Тёмный субъект за тридцать (на молоденького мальчика даже со спины не похож) и Илька. Только это вовсе не любовные игры – судя по кляпу во рту и брыкающимся девичьим ногам, близость наступила не по обоюдному согласию. А мужчине всё равно – прижал её и наслаждается жизнью.

Под руку принцессе попался кнут, и она без зазрения совести полоснула им по голому заду. Интересно, в деревнях наказывают за порчу незамужних девушек? Или это норма жизни?

Мужчина подпрыгнул и тут же подучил от жертвы в кадык.

– Забери демоны этих девок, совсем распоясались! – Он ухватил Ильку за руку. – Куда собралась? Мы ещё не закончили.

– Это ты за себя говори, Бертрам! Мне сторицей хватило!

– А я вот ещё не распробовал, подходишь ли ты для подавальщицы. Тут ведь всесторонняя проверка нужна, чтобы потом никаких претензий.

– Скотина! – Она вывернулась и схватила вилы. – Вот возьму и продырявлю тебе живот!

– Ну и повесят тебя, дуру! Ты бы не выпендривалась, нечего из себя недотрогу строить! Кого ты там своими криками всполошила? – придерживая штаны, он обернулся. – Это еще кто?

– Наша гостья.

– Шла бы ты, гостья, спать и не мешала другим людям развлекаться. Чего встала, проваливай! А ты, Илька, бросай вилы и иди сюда, если не хочешь, чтобы на завтра вся деревня знала, что тебя заезжий хахаль обрюхатил.

– Ты меня не пугай, я сама про тебя такого порасскажу!

– Да кто тебе поверит, размазне? Хватит болтать, займись своим бабским делом!

Противостояние затягивалось, и Стелла поспешила поставить точку в этой истории. Смастерив их веревки петлю, она ловко затянула её поперёк туловища Бертрама.

– И кляп ему в рот! Ту тряпку, что он мне в рот совал, – подстрекала из своего угла Илька, торопливо застегивая пуговицы на кофте.

– Вот, теперь замуж за него выходить придется, – посетовала она. – Без девичьей чести никто больше не возьмёт. А ведь у меня старшая сестра незамужняя – ей-то какой позор!

Совместными усилиями они утихомирили Бертрама и оставили до утра лежать на месте преступления. Что было потом, принцесса не узнала, так как уехала очень рано. Она не питала радужных иллюзий и догадывалась, что её ищут.

Амар, небольшой провинциальный городок, облюбовал место возле блестящей ленты реки. По рассказам хозяина Кланы в нём жил владелец окрестных земель барон Сеньегар. Он был настолько стар, что дети давно потеряли надежду на наследство. Помнится, девушка тогда из любопытства спросила, какую фамилию носят представители королевского дома. После долгих расспросов выяснилось, что Дакирой правит род Дуарлингов.

Город, не в пример деревне, просыпался позже. Только-только открывали ставни лавочники, распахивали двери своих заведений заспанные трактирщицы. На улицы выходили прачки и другие люди, которым по роду занятий положено рано вставать.

Никакого контроля проезжающих не велось – очевидно, городок был настолько тихим, что надобности в охране горожан от незваных гостей просто не было.

Как и многие города, Амар начинался с ферм, потом перетекал в кузницы и мельницы, облепившие берега реки. За рекой дорога распадалась на сеть небольших улочек, пересекавшихся друг с другом под самыми разнообразными углами.

Не мудрствуя лукаво, Стелла остановила свой выбор на неприметном трактирчике возле лавки суконщика. Утренняя прогулка пробудила аппетит, и принцесса решила перекусить.

После завтрака выяснилось, что ей придётся задержаться в Амаре несколько дольше, чем она рассчитывала: у Лайнес сломалась подкова. Промаявшись до полудня в поисках кузнеца, согласившегося подковать лошадь за приемлемую цену, девушка вновь оказалась в знакомом трактирчике.

Она сидела и нетерпеливо постукивала пальцами по столу. Хозяин, на редкость щуплый малый, обещал принести хорошего вина, но, похоже, не торопился исполнять обещания. И тут принцесса вспомнила, что у неё самой есть вино. Девушка вышла за ним, решив приправить подарком Валара скромный обед. Когда она вернулась, появился хозяин, с улыбкой поставил на стол бутылку и, откупорив её, наполнил кружку с откидной крышкой.

– Это вино специально для Вас, сеньора. Из моих личных запасов, – пояснил он.

Принцессу эта рекомендация не убедила. Девушка решила начать со своего вина, чтобы сравнить его качество с местным. Янтарная жидкость заструилась по стенкам. Она пригубила кружку – вино было отменное. Взглянув на вторую бутылку, девушка заметила, что трактирщик унёс с собой пробку.

– Подозрительно, – принцесса отставила бутылку в сторону.

– Странне вьи, сеньора! Такое хороше вино пьить не хнотите, – укоризненно покачал головой человек, сидевший за соседним столом.

Он встал, пододвинул к себе откупоренную трактирщиком бутылку и плеснул вина в пустую кружку.

– С Въяшего пазволеня, за Вьяше здорови! – Дакирец осклабился и подмигнул ей.

Стелла рассмеялась. Он был такой забавный, нескладный, такой же, как его произношение. Но улыбка тут же исчезла: дакирец поперхнулся и схватился рукой за горло.

– Да что же йето? – недоумённо прошептал он и рухнул на пол.

Принцесса кинулась к нему, но поздно – он уже не дышал.

Дакирец лежал на боку, подогнув ноги, раскинув руки, широко раскрыв изумленные глаза.

– Вино отравлено! – прошептала девушка.

Она бросилась к стойке хозяина, но его и след простыл. Перепуганная девушка-подавальщица сказала, что он ушёл пять минут назад. Куда, она не знала. Поиски на соседних улицах тоже не принесли плодов.

Стоит ли говорить, что Стелла тут же покинула Амар?

Весь день прошёл в пути; темп передвижения значительно увеличился. Отравленное вино просто так не приносят, а хозяин трактира – всего лишь исполнитель. А если есть исполнитель, то есть и заказчик, контролирующий его действия. И ему очень не понравится, что девушка не пожелала отправиться на тот свет. Соответственно, он постарается исправить свои недочёты в рекордно короткие сроки.

Вечерние сумерки застали её неподалёку от границы холмов Аминак. Увлекшись заметанием следов и потеряв единственную проходившую через Амар дорогу на запад, Стелла шагом ехала вдоль берега, пытаясь отыскать мост или брод. Ни того, ни другого пока не было видно. Вокруг – никого, ни малейших признаков жилья, только вдалеке, ниже по течению, покачиваются огоньки рыбачьих лодок.

Подумав, девушка рысью поднялась выше по течению и выехала на одну из грунтовых дорог, ведущую в Кон-Раки. Конечно, если была дорога, была и переправа. В данном случае – брод, помеченный рядом столбиков.

– Что ж, воспользуемся местными удобствами! – Принцесса смело спустилась к реке; копыта зашлёпали по воде.

За Амаром дорога резко сворачивала влево. Поворот девушке не понравился: по обеим сторонам густой кустарник. Не желая испытывать судьбу, Стелла предпочла сделать круг по полю. В конце концов, она всегда сможет вернуться на дорогу.

Медленно сгущались сумерки. Подул прохладный ветерок, подул и стих.

Когда принцесса уже отчаялась найти признаки человеческого жилья, на горизонте замаячили очертания каких-то построек. Скорее всего, фермы.

Надежда умирает последней, у неё ещё был шанс заночевать не под открытым небом.

Последние лучи заходящего солнца осветили чёрное облако, стремительно приближавшееся с юго-запада. Смолкли цикады. Воздух словно застыл. Надвигалась буря.

Девушка заскользила глазами по окрестностям в поисках укрытия. Таковое быстро нашлось – открытый для просушки земляной погреб возле ограды фермерского участка. Не долго думая, она юркнула внутрь. Дверь была высокая, спуск – пологий, поэтому удалось завести в погреб лошадей.

Стелла слышала завывания ветра, оглушающие раскаты грома. Шарар уткнулся ей мордой в колени; лошади жались друг к другу.

Оглушительные удары грома раздавались над самой головой, заставив подпрыгивать сердце.

Принцесса услышала треск и с ужасом поняла, что это дверь в амбар, которую срывает с петель ветер. В голове мелькнула отчаянная мысль. Стелла надела на палец перстень Мериада и зашептала:

– Именем твоего хозяина заклинаю тебя помочь мне! Разгони грозовые тучи, успокой ветер! Да будет так волею Мериада!

Ничего, она напрасно сотрясала воздух.

Ветер, между тем, крепчал, и дверь начала поддаваться. Девушка лихорадочно перебирала в голове все виды молитв, и тут ее осенило: молитвы бесполезны, нужно слово. Должно быть ключевое слово, которое помогало использовать перстень кому-то кроме Мериада.

– Смерть.

Никакой реакции, а дверь уже трещит. Последние минуты ее жизни утекали сквозь пальцы, заставляя мозг работать с усиленной силой. Если не «смерть», то что? Ну, конечно, кольцо же отлито в незапамятные времена, когда язык был совсем другим! Ей нужен старо-лиэнский. Стелла чуть не разрыдалась от радости: она знает, знает это слово! Спасибо, спасибо вам, люди, за то, что окрестили так пустыню.

Итак, ее последний шанс.

– Мер.

Повинуясь не знанию, а интуиции, она поднесла к губам перстень и согрела его дыханием, направив поток воздуха к двери. Ей показалось, что хризопразы по очереди заискрились и потухли.

Сильнейший порыв ветра сорвал дверь с петель.

Её подняло к потолку, завертело, закрутило… Но принцессе не суждено было попасть в Лену. Блеснул рубин в перстне – и ветер утих, мягко опустив свою жертву на землю.

Ураган не причинил вреда ни Стелле, ни её четвероногим друзьям.

Когда принцесса отважилась выглянуть наружу, на небе не осталось и следа от бури. Ласково мерцали звёзды; картина была удивительно мирной, будто и не было никакого урагана. Ни одного поваленного дерева, только перед входом в погреб валялась сорванная с петель дверь.

Выведя лошадей, девушка зашагала к ферме, манившей усталую путешественницу ярко освещенными окнами.

Запрыгала, забегала вдоль ограды собака на цепи. Скрипнула дверь, вышел во двор обеспокоенный хозяин.

– Доброй ночи! Не разрешите ли мне переночевать у Вас?

– А Вы кто? – недоверчиво поинтересовался дакирец. – Я сейчас на Вас собаку спущу!

– Не надо, я не разбойница! Я Вам заплачу.

– Ладно, зайдите во двор, – смилостивился хозяин и поднял с крыльца масляный фонарь. – Подойдите сюда, к полосе света.

Непродолжительный разговор и признание её внешности благонадёжной обеспечили принцессе ночлег и остатки холодного ужина. Правда, судьба оказалась к ней ещё благосклоннее: холодная пища быстро превратилась в горячую. Непривычную для лиэнского желудка тушёную баранину с овощами и чесноком девушка заслужила благодаря тому, что жена фермера оказалась ужасной модницей.

Фермерша появилась на сцене не сразу, а лишь тогда, когда муж гулко крикнул:

– Эвелин, глянь, не осталось ли чего на кухне! У нас гости.

– И что же это за гости в двенадцатом часу ночи? – В ореоле свечи на площадке низенькой лестницы, ведущей на антресоли, показалась женщина в традиционном ночном наряде. Белый накрахмаленный чепчик, ночная рубашка с рюшами (естественно, до полу!), кокетливый розовый пеньюар, наверно, купленный в ближайшем городе во время весенней ярмарки.

– Это всего лишь девушка, так что можно без церемоний. Метни на стол холодного мяса и ложись спать.

Фермерша спустилась по скрипучим ступеням и, даже не взглянув на Стеллу, поманила её на кухню.

– Хлеб Вам нужен? – Она по очереди поднимала крышки горшочков, словно раздумывая над тем, чего ей не жалко для полуночной гостьи.

– Спасибо, у меня есть свой.

Тут фермерша впервые посмотрела на неё, посмотрела и вдруг стала ходить вокруг неё кругами.

– Ах, как необычно, как хорошо сшито, как сидит! – восторженно повторяла она.

Принцесса недоумевала, что в её потрепанном дорожном костюме могло вызвать такой бешеный восторг. В конце концов, она поняла, что ахи и вздохи посвящены её амазонке.

– В Амаре шили? – Фермерша присела рядом, протянула тарелку с сыром (оказывается, в этом доме есть не только холодное мясо), налила домашней фруктовой настойки. Она была сладкая, но вкусная.

– Нет, у одного столичного портного.

Судьба ужина была окончательно решена. Фермерша, позабыв о сне и ворчливом супруге, дожидавшемся её в спальне, принялась колдовать над очагом. Помешивание содержимого горшка она чередовала с расспросами о моде. Ей непременно нужно было знать, модно ли декольте и если да, то какое: треугольником, сердечком или каре? Верно ли говорят, что столичные дамы боготворят изумрудный цвет? Можно ли носить с бальным платьем шаль? Она ведь приглашена на ежегодный прием у барона и не хочет осрамиться. Пришлось обсуждать с ней причёски, украшения, материалы нижних юбок, духи, туфли, рукава…

Наряды фермерша за недостатком средств шила сама, поэтому желала досконально изучить все особенности кроя. Принцесса о таких мелочах, конечно, не знала, – уж она-то шила платья у портнихи! – зато отлично разбиралась во всех аксессуарах, без которых женщина не была женщиной. Благодаря этим знаниям она и поужинала вышеупомянутой бараниной.

На ночлег её определили в комнатку в мансарде. Здесь, при свете огарка свечи, перед тем, как заснуть, девушка успела написать письмо Маркусу, отправленное адресату намного позднее, уже в Артиксе.

Милый Маркус,

Спасибо за письмо! Оно мне очень (очень!) помогло проделать этот трудный путь до Дакиры. Да, я всё-таки туда добралась. Зачем? Потом расскажу, если мне, конечно, разрешат – видишь ли, съездить сюда меня попросил тот, кто не очень любит болтливых. Ты знаешь всех моих знакомых, так что легко догадаешься, кто он. Интересно, что бы он сказал, узнай, что я назвала его своим знакомым?

Я пишу тебе с одной из дакирских ферм и с минуты на минуты ожидаю гостей от Вильэнары. Эта настырная дама, во что бы то ни стало, хочет лишать вас (тебя и Старлу) возможности наслаждаться моим обществом. Но у неё ничего не выйдет, я же упрямая и настырная.

Знаешь, то, что Вы в меня верите, научило верить меня. Я поверила в свои силы и… поверила в людей. Они не всегда такие, какими кажутся с первого взгляда. Ну, во всяком случае, кое-кто.

Вера спасла мне жить и сегодня вечером. Я поверила в силу перстня, и он помог избежать неминуемой гибели. Да простят меня боги, но, похоже, я действительно любимица Мериада! Ой, кажется, я проболталась! Ну ладно, думаю, тебе можно.

Путешествие, скажу честно, не было увеселительной прогулкой, зато я узнала столько нового! По ту сторону Ринг Маунтс так чудесно! Нет, не буду описывать все в письме – бумаги не хватит. Одни грандванские королевы чего стоят! Ты представляешь, в Грандве целых две королевы!

А в Дакире виноградники. И так тепло, что порой не знаешь, что надеть. Но красиво, очень красиво. Словом, при встрече буду радовать тебя подробными отчетами и дорожными впечатлениями.

В Сиальдаре я познакомилась с дядей. Какой же он душка! Обязательно вас познакомлю, Старле он понравится. Почему именно Старле? Потому что у них похожий склад ума. Был бы он чуточку менее занудлив и не зацикливался по части долга и хороших манер, цены бы ему не было! Но я и так его люблю.

Представляешь, один грандванский граф объяснился мне в любви! Я, честно говоря, не знала, что и делать. Жалко его, конечно, но… Нет, ты не думай, я ему вежливо все объяснила. Действительно вежливо. И ничего я такого не делала, ничем его не провоцировала – я же порядочная девочка.

Хоть я и обещала не описывать всех своих приключений, не могу умолчать о том, кто мне очень помог. Он помог мне выбраться из рук Вильэнары, сообщил о местонахождении перстня и четыре (!) раза спасал мне жизнь, хотя порой я этого не заслуживала. Я только сейчас поняла, как много он для меня сделал. Ведь он помог мне бежать – мне, которая пыталась его убить! А до этого, зная о моём враждебном отношении к нему, он вытащил меня с того света. Я умудрилась заболеть практически неизлечимой болезнью – а он поставил меня на ноги, хотя, будь я на его месте, я бы просто не вмешивалась, предоставив меня своей собственной судьбе. Мы до этого и встречались-то три раза, и все три раза из нашего общения ничего путного не вышло – он из лагеря Вильэнары. А тут окружил заботой чужого ему человека. Но потом, видимо, я перестала быть ему чужой. Я точно не знаю, только предполагаю, сам он чрезвычайно скрытен. Это человек высоких кровей (выше не бывает), колдун и лекарь. Жаль, что он дакирец! И жаль, что он оказался по ту сторону баррикад. Хотя, честно говоря, я теперь не знаю, за кого он, думаю, что сам за себя. Тут все так запутано!

Я очень по тебе скучаю и, надеюсь, ты приедешь меня навестить. Боюсь, я отпраздную день рождения в пути, так что можешь не торопиться с покупкой подарков.

Засим прощаюсь, так как свеча догорела, а подушка тянет к себе мою многострадальную голову.

Береги себя и присматривай за Старлой!

Искренне твоя,

Стелла