Текст книги "Garaf"

Автор книги: Олег Верещагин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 22 (всего у книги 31 страниц)

А ведь хана, подумал Гарав. В какой–то момент я просто не успею вовремя шевельнуть рукой. Он старался принимать удары на щит, не шевеля им, а левую руку опускал – дать отдых. Но в такой момент кто–нибудь обязательно начинал лезть сбоку, угрожая клинком…

Леворукость помогла Гараву. Сменивший отшагнувшего – отдохнуть – товарища боец то ли не видел того, что Гарав левша, то ли не успел к этому приноровиться, и меч мальчишки вспорол штанину и ногу холмовика – под нижним краем щита, левую. Холмовик ахнул, пригнулся – и Гарав достал его в открытое горло (этому кольчужный шарф был явно не по карману). Тот хлюпнул, выплюнул кровь (из шеи тоже фыркнул фонтанчик), на неверных ногах попятился и завалился перед своими товарищами, дёргаясь – а Гарав разрубил ещё одному запястье, а другому – щёку; одновременно с этим, пользуясь сумятицей, Фередир сильным колющим ударом прорвал кольчугу на своём противнике и выпустил ему кишки.

– Ага, вашу мать! – заорал Гарав по–русски. – Четырнадцать осталось!

Правильней сказать, осталась всего дюжина – раненые Гаравом вышли из строя. Но и этого вполне хватало. Тем более, что холмовики отошли – и… начали метать дротики. Гарав ощущал удары в щит и слышал, как ругается Фередир. Что такое дротик? Буханка хлеба. А если их пять? Уже вес… Мальчишка попытался отрубить древки – и тоже выругался – матом, в три колена. Как у римских пилумов и франкских ангонов, стальной маленький наконечник дротика венчал собой стержень из мягкого железа. Он и раньше это видел, но не придал значения… Под ударами меча стержни гнулись – и не более того.

– С–с–с–с–с… – Гарав яростно швырнул щит в холмовиков и выхватил правой рукой кинжал. Шевельнул лопатками – и ощутил ответное движение Фередира. Он тоже отшвырнул свой щит – ещё раньше.

– Прощай, Гарав, – сказал Фередир. – Ты был хорошим другом.

– Прощай, Фередир, – ответил Гарав. – Прости меня.

Холмовики стали приближаться, выставив мечи.

– Дагор, Кардолан! – прокричал Фередир. И Гарав поддержал его дерзко:

– Дагор, Кардолан! В топку Ангмар!!! В Бобруйск вашего Короля!!!

Стрела – не такая, как у Фередира, короче и оперённая по двум сторонам белым – словно бы выросла в глазу у одного из них. Холмовик рухнул на спину. Остальные замерли… и тут же под высокий и непонятный боевой клич стрелы посыпались на воинов градом.

Они летели из чащи – с обеих сторон, лёгкие, с костяными наконечниками, явно охотничьи. Неспособные пробить кольчугу или щит, стрелы тем не менее засыпали холмовиков. Ещё двое упали замертво, трое или четверо с проклятьями вырывали стрелы из тела. Наконец, прикрываясь щитами и оттаскивая раненых, холмовики бросились бежать к лошадям!!! Стрелы летели им вслед, пока воины не скрылись на склоне – а через несколько секунд послышался слитный топот конских копыт.

– Что… это?.. – Гарав только теперь ощутил, как устал и взмок от пота. Мальчишка едва держался на ногах, сил не хватало даже стащить шлем. Да и потом… кто стрелял–то?! – Фере… дир?..

– Не… зна… ю… – кардоланец тоже задыхался от усталости. Оруженосцы озирались, не в силах даже осознать, что спасены.

А из чащи стали один за другим появляться…

– Блин! – Гарав уронил руки. – Это же…

– Банакили! – изумлённо вскрикнул Фередир. – Настоящие банакили из легенд!

– Бана… – Гарав во все глаза смотрел на опасливо приближающихся существ. Похожие на людей сложением, но низенькие, максимум метра по полтора, в свободной зелёной одежде, с луками, колчанами и ножами на поясах… босые – с ногами, покрытыми густой шёрсткой. – Бана… кто?! Это же хоббиты обычные! Ой ёлки мама!!!

– Банакили! – Фередир засмеялся совсем как маленький ребёнок, увидевший воплощение сказки. – Говорят, они жили по ту сторону Мглистых Гор рядом с народом моей матери, ловили рыбу и охотились – а мы водили коней и пахали землю. Вроде как даже торговали с ними… – мальчишки разговаривали, словно обсуждая картинку, а не реальность (которая, остановившись поодаль, переговаривалась на полупонятном языке). – А! При дворе говорили, что они вроде бы вот уже как век перебираются по эту сторону гор, даже живут в Пригорье кое–где, но я сам не видел и не верил, думал – они просто сказка!!!

– Они нас спасли, выходит – они за нас, – рассудительно сказал Гарав и неожиданно засмеялся тоже. – Вот чёрт, как с картинок в книжке!

– Перестань говорить по–своему, я не понимаю, – сердито сказал Фередир. Но тут же добавил по–русски: – Йе понимайу! – и засмеялся ещё веселей.

Хоббиты между тем переглядывались, переговаривались, опустили луки, и кое–кто тоже начал улыбаться. Потом один из них – рыжеватый, с обручем на волосах – сказал на вполне понятном адунайке:

– Тарки служат князю–эльфу из Раздола? Тарки служат князю–человеку из Форноста?

– Мы служим князю людей из Зимры, – Фередир стащил шлем. Гарав последовал его примеру. У хоббитов это вызвало оживлённые переговоры – и всё тот же, с обручем, спросил:

– Тарки не друзья Чародею из Карн Дума?

– Ну нет, мы его враги, – проворчал Фередир.

– Тарки дети, – сочувственно и осуждающе сказал хоббит. – Зачем бьются дети? Где взрослые тарки?

– Мы воины! – возмутился Фередир. – А вы недомерки!!! Вас вообще не бывает!!!

– Тихо, тихо! – Гарав остановил друга движением руки и поклонился: – Прошу простить моего друга, он горяч и вспыльчив… Мы благодарны вам за спасение, пришедшее так вовремя… Я – Гарав, мой друг – Фередир сын Фаэла. Мы воины и враги Карн Дума. Наш старший ускакал в Раздол с вестями, а мы остались выполнять свой долг – и нам бы это едва ли удалось без вашей своевременной и умелой помощи… Признательны вам, – он снова поклонился. То, что хоббиты – учтивый народ – сильно запало в память и вот – пригодилось…

– Меня зови – Роримак сын Лонго, мой народ – бельчуки, – хоббит в ответ тоже поклонился – с явным удовольствием. Остальные одобрительно примолкли. – Мы оттуда, – он указал на восток. – Там жить нельзя. Мы пришли сюда. Дальше идут ещё кудук. Князь–эльф в Раздоле сказал – тут хватит земли. Он сказал – тут тоже война. Но нам некуда обратно. Мы решили быть тут. И мы рады помочь таркам против Чародея, – Роримак снова отвесил поклон. – Мы плохо воюем. Но хорошо стреляем из луков.

– Это мы заметили… – пробормотал Фередир.

Глава 31 -

в которой кругом одни эльфы!!!

Эйнор обогнал остальное отряд на пол–лиги, не меньше.

Он вылетел на тропку из–под холма, бешено колотя коня шпорами. Фион шёл диким карьером, километров семьдесят в час прикинул Гарав. И, когда Эйнор, чтобы не затоптать хоббитов, осадил его – конь почти упал.

– Вы живы, – Эйнор соскочил наземь. – Вы живы, и это хорошо, – голос его был спокойным. На хоббитов он сперва особого внимания не обратил. Так же спокойно повторил: – Вы живы.

– Живы, благодаря своевременной и неоценимой помощи наших новых друзей и добрых подданных князя, – Гарав показал вокруг рукой. Фередир громко фыркнул – «детей» персонажам своих детских сказок он не простил.

Эйнор отвесил хоббитам общий поклон:

– Я слышал о вашем переселении, – сказал он. – Боюсь только, что не очень–то удачное время вы выбрали. В эти края идёт война.

– Мы не боимся, – покачал головой Роримак, и остальные поддержали его сдержанным шумом. – За нашими спинами худшая война. Мы спрячем детей и женщин в таких местах, куда не пролезут глупые лю… хм, враги князя. А сами пойдём служить проводниками и следопытами. Это теперь и наша земля.

Гарав покачал головой. Судя по Толкиену, хоббиты имели воинственность примерно равную воинственности хомячка. То ли их сидячая жизнь так изменила, то ли Толкиен что–то не то написал – но эти хоббиты выглядели если и не воинами, то людь… существами, вполне способными постоять за себя.

– Пусть будет так, – наклонил голову Эйнор, и в этом жесте было уважение. – Но всё–таки будьте осторожны. Сюда идут и орки. Они беспощадны.

Хоббиты снова зашумели, но и на этот раз в шуме не было страха – только сдержанный гнев.

– Мы не боимся, – повторил Роримак. – Мы можем проводить вас до переправы через реку, за которой живёт князь–эльф.

– В этом нет нужды, храбрый Роримак, – улыбнулся Эйнор. – Сюда скачут воины князя. Вам же надо спешить к своим семьям. Может быть, мы ещё увидимся – в лучшие дни.

– Мы увидимся в лучшие дни, – со спокойной уверенностью и удивительным достоинством ответил хоббит. – Солнце может зайти за тучу или уступить ночи. Но оно всегда есть. Всегда всходит. Удачи вам, тарки.

И по его сигналу хоббиты словно бы растаяли среди кустов и деревьев, оставив конскую сбрую и вещи людей – их они взялись нести сами, не слушая отказов. Люди

проводили их взглядами.

– Вы живы, – повторил Эйнор. – Я скакал, чтобы найти ваши тела, оруженосцы. И скакал бы дальше… по следам убийц. И я…

– Не надо слов, командир, – грубо сказал Гарав. И вздохнул. Фередир тоже испустил глубокий вздох и признался:

– Но я думал, что с нами покончено… Ты предупредил?

– Да, – Эйнор кивнул. – Там не знали. Представляете – и правда не знали! – он покачал головой. – Следят за востоком, а на западе надеются на нас. Боюсь, что Глорфиндэйл напрасно обещал нам помощь – у них хватит своих забот. Не подвёл бы Кирдэн…

– Ну, их надежды оправдались, разве нет? – рассудительно спросил Фередир. А Гарав вскрикнул:

– Скачут!..

…Увидев эльфийских воинов, Пашка – именно Пашка – поразился. Он почему–то представлял их себе легко вооружёнными и снаряжёнными – ну, в кольчугах, в открытых шлемах… мечи–копья и щиты. И всё. А то, что он увидел, даже больше напоминало средневековых рыцарей, чем Эйнор.

Эльфов было десята два. Всадники скакали рысью, плавной иноходью, на рослых лошадях – хотя и тонконогих, но явно очень сильных, несущих не только всадников, но и кольчужные фартуки, металлические маски и тоже нелёгонькие вальтрапы из плотной ткани. На конях не было уздечек, но были сёдла со стременами и высокой задней лукой в виде буквы Т – очевидно, для максимально плотной посадки в бою. И сами воины казались цельнометаллическими статуями – необычным, колдовским образом оживлёнными и очень гибкими. Гарав не мог углядеть ни одного открытого участка тела – кроме углов губ. Даже глаза прятались где–то в глубине миндалевидных глазниц, обрамлённых выпуклыми дугами наглазников. Все сочленения пластин прикрывала двойная кольчужная сетка. Небольшие треугольные щиты явно были металлическими полностью. В правой руке каждый эльф держал копьё – не пику, а именно копьё – с «ушастым» наконечником. На левом бедре у каждого висел длинный меч. Доспехи – от щитка для ступни до верха шлема – покрывала узорчатая гравировка. Елки зелёные, ошеломлённо подумал уже Гарав, хотя и словами Пашки, да такого даже если с коня сшибёшь и оглушишь – ещё сто раз голову сломаешь, как убить, куда ткнуть!

– Смотри, наши кони! – Фередир засмеялся, указывая на гордо скачущих в середине строя Азара и Хсана. Вид своего коня превозмог даже неприязнь к эльфам, сначала чётко отразившуюся на лице мальчишки.

Эльфы, ловко рассыпавшись на два потока, обошли стоящих на тропке людей и выстроились в тройной ряд за ними. Лишь один – следом за его конём побежали Азар и Хсан – подскакал к кардоланцам и, соскочив наземь, снял шлем, украшенный высоким двойным гребнем в виде полос травы и цветов. Гарава поразило, как бесшумно и легко двигался эльф, закованный в металл.

– Привет отважным воинам, – весело сказал эльф. У него были пепельные волосы, рухнувшие из–под шлема волной, серые глаза с искрами золота и широкая улыбка. – Я вижу, в нашей помощи тут не нуждаются. Но мы по крайней мере привели лошадей и можем достойно сопроводить вас в Раздол… если, конечно, вы не откажетесь. Я Фарон из дома Элронда, сотник тяжёлой конницы Имладриса.

Эйнор представил своих оруженосцев, почтительно склонивших головы. Фарон ответил таким же почтительным кивком и заметил:

– Я вижу, вы побывали в бою. И ещё я чувствую, что у тебя, Гарав Ульфойл, – он поклонился уже отдельно Гараву, – болит плечо – разошлась недавняя рана. Ты можешь потерпеть, или мне посмотреть её сейчас?

Гарав и правда ощущал, что шов от сабли вастака разошёлся. Правда, болело оно не так уж и сильно – наверное, гномье снадобье всё–таки помогло.

– Я потерплю, – коротко (от смущения) ответил он. И, чтобы не показаться невежливым,

добавил: – Но я от всей души благодарю тебя за заботу, сотник Фарон. Elen sila lumenn' omentielvo.

Лицо эльфа стало вдруг смущённым, и он развёл металлическими руками:

– Увы, оруженосец… я не знаю нашего древнего языка. дома Элронда, ь.й и можем достойно сопроводить вас в Раздол. дей и выстроились в тройной ряд за ними.

* * *

Ехть с эльфами были приятно. Именно приятно. И весело. Они оказались вовсе не «царственными» или «надменными»; узнав, что схватки не будет, все поснимали шлемы, и большинство выглядело совсем молодыми весёлыми парнями. Эльфы перебрасывались шуточками (только на адунайке, как заметил Гарав), и даже Фередир, зыркавший по сторонам, немного оттаял. А Гарав наоборт смутился и помалкивал. Только когда проехали с лигу, он негромко обратился к Эйнору:

– Я бы не отказался от таких доспехов, как у них.

Эйнор обернулся в седле:

– Эльфийские доспехи не годятся человеку. Они весят больше ста фунтов… Эльфы намного сильней людей. Пожалуй, и мои предки из Нуменора не смогли бы носить такое… Даже зелёные эльфы сильнее, не то что синдары, о нолдорах и вовсе разговор не идёт.

– Насколько сильней? – слегка оскорбённо спросил Гарав. Эйнор пожал плечами:

– Не знаю. В два, может – в три раза… Но что ещё важней – они в десять раз выносливей нас. Эти доспехи из защиты превратятся для человека – даже очень сильного – в гроб. А теперь представь себе, что к таким доспехам – воинский опыт, накопленный за столетия, а у некоторых – за тысячелетия боёв.

– Мда… – Гарав и правда себе это представил. А Эйнор продолжал, глядя на озадаченного мальчишку:

– Поэтому каждый эльф в бою – ходячая смерть для врагов. Были случаи, когда люди одолевали эльфов в поединках. Но это были либо редкие богатыри, либо им просто везло.

– Тirin!* – выкрикнул скакавший первым эльф. – Imladris!

*Я вижу! (синдар.)

…Гарав был удивлён и… разочарован, если честно. Он ожидал увидеть смесь крепости и великолепнейшего дворца – ну, что–то вроде более красивого и утончённого Форноста. А увидел…

С высоких Мглистых гор – они росли на горизонте все последние дни – сбегала река, берега которой тонули в зелени – река то разливалась и становилась спокойной, то – там, где её стискивали скалы – вспенивалась и начинала бурлить. А на берегу реки – за каменной стеной, да, но невысокой, даже какой–то несерьёзной – поднимались острая крыша большого дома и высокие башни, но явно не боевые, а просто… ну, просто башни, так подумал Гарав. Тут и там вокруг этого поместья – именно такое слово пришло в голову Гараву – виднелись домики–хуторки. Ну и фигурки эльфов тут и там тоже были видны.

– О чёрт, – вырвалось у Гарава. – Да это же ангмарцам на полчаса работы.

– Думаешь? – усмехнулся Эйнор.

– Ну я понимаю, – Гарав огляделся. Эльфийские всадники, перекликаясь и даже распевая, скатывались рысью по вымощенной красным камнем дороге к мосту, словно и забыв про людей. – Ну да, они воины. Но ты ж сам видел, какое там войско! И это мы ведь ещё не всех рассмотрели…

– Князь Элронд хозяин этих мест, – сказал Фередир, подъезжая (он чуть приотстал). – Если он захочет…

– Не надо говорить о том, что он захочет и чего он не захочет, – резко оборвал оруженосца Эйнор. – Не нам об этом судить… Но, Гарав, Фередир прав. Это место защищено куда лучше, чем ты думаешь и чем это может показаться с первого взгляда.

– Что же вы остановились, друзья? – весело спросил вернувшийся к людям Фарон и взмахнул рукой: – Добро пожаловать в Имладрис, дом мастера Элронда, именуемый так же Последней Приветной Обителью!

Гарав поймал себя на том, что улыбается. Этот дом разные люди могли называть по–разному. Для него же это было местом, где жила Мэлет.

«Мэлет, я пришёл," – подумал он. И в этот миг, как ни дико, был благодарен Ангмару, чья воля двинула войска на Имладрис – и заставила Эйнора изменить пути на юг.

* * *

Вблизи Гарав несколько примирился с действительностью. Во–первых, оказалось, что дом Элронда обладает каким–то странным свойством – он словно бы был изнутри больше, чем снаружи. Во всяком случае, Гарав почти мгновенно запутался, пока они следовали за проводником–эльфом – поставив коней на конюшню и волоча вещи (волочили Фередир и Гарав). Переходы выводили в какие–то залы, где одной стеной служил водопад… или на тропинки в рощицах, внезапно превращавшиеся в отделанные камнем светлые коридоры с окнами в форме цветочных бутонов… или на террасы, над которыми склонялись лиственные каскады ив, а где–то под ногами журчала вода… или в комнаты, прямо через которые протекали ручьи… Фередир вертел головой, всякий раз вздрагивая, когда навстречу попадались эльфы. Сколько их было – Гарав не взялся бы объяснить (он с трудом держал закрытым рот), потому что они казались такой же частью этого места, как водопад – частью зала. Сперва–то он сразу же хотел спросить про Мэлет… но через минуту бессовестно про неё забыл, поражённый тем, как можно построить дом, не разрушая то, среди чего он стоит – природу. Для человека это было бы непостижимо.

Наконец эльф–провожатый предложил оставить вещи, сказав, что комнаты для гостей – вот они, рядом, и вещи доставят по назначению и сложат аккуратно… а вон там – воооон там, видите? – там можно помыться. Мальчишки охотно поставили сумки – и все трое начали вылезать из доспехов. Эльф, терпеливо ждавший, поинтересовался, как у Гарава плечо и предупредил, что сразу после купания можно будет показать его лекарю. Гарав поблагодарил… и хотел было спросить о Мэлет – но внезапно смутился и промолчал. Вместо этого он осторожно подвыдвинул Садрон из ножен и погладил клинок. Наверное, в мире Пашки это показалось бы смешным.

Но тут был другой мир. Лучше.

«Я так подумал?!» – поразился Гарав. И сказал эльфу:

– Будь с ним повежливей, хорошо?

– Конечно, – серьёзно ответил эльф…

… – Нам сюда, – подтолкнул Эйнор оруженосцев в спины, когда эльф с ещё одним появившимся товарищем легко унесли и одежду, и доспехи – и все трое прошли вперёд и свернули за колоннаду. Колонны в виде дубов были сделаны из полированного гранита – алого с ветвистыми черными прожилками, и Гарав передёрнул плечами – вспомнил вдруг тот сосновый бор на границе Ангмара и Рудаура, через который их гнали весной.

За колоннами в большом квадратном бассейне – шагов по десять каждая сторона – мягко побулькивала и плыла паром вода. Со всех четырёх сторон спускались в воду широкие ступени из чёрного мрамора. По углам из сифонов в виде драконьих голов текли струи – две холодных, послабей, две горячих, посильней. Вдоль стен помещения шли скамьи – тоже каменные, чёрные. Неуютные, подумал мальчишка и вспомнил деревянные, тёплые и даже мягкие на вид полки в русских банях. Интересно, можно будет как–нибудь тут построить такую?

– Фух, вода, – выдохнул Гарав и стал поспешно раздеваться, бросая одежду на скамью (а она оказалась тёплой!) – Ну наконец–то!

Сперва он хотел прыгнуть в воду, но потом вдруг понял, что не хочется. Совсем. Хотелось тишины и покоя. Мельком посмотрев на плечо (рана хоть и разошлась, но – наверное, из–за бальзама – поджила и не кровоточила, а вот шрам теперь обещал быть некрасивым, широким и глубоким), мальчишка вошёл в горячую воду по ступенькам – по грудь, в бассейне так и было – по грудь. Потом чуть вернулся и сел на лестницу – так, чтобы вода доходила до горла. И даже застонал от наслаждения – громко, с подвывом. Фередир его поддержал, а Эйнор рассмеялся и поплыл по кругу.

– Помогу тебе по силам,

Только пользуйся–ка мылом…

Да не жри, а мойся им!

Ну, в дорогу! Что стоим?! – проговорил Гарав, растягиваясь на ступеньках удобнее.

– Это что? – заинтересовался Фередир, усаживаясь рядом, вытягиваясь и давая телу подвсплыть. Пошевелил ногами.

– А, не знаю, – пожал плечами Гарав и хотел сделать то же, но сидеть так было очень уютно, и он остался неподвижным. Эйнор между тем, фыркая, выбрался на один из драконоголовых сифонов с холодной водой и устроился там, свесив ноги и отжимая волосы. – Может, стихи какие будут, а может – так останется*…

*Строки на самом деле из одного из стихотворений П.Зубкова.

– А петь ты стал здорово, – вспомнил Фередир. – Даже завидно, – признался он после недолгой паузы. – Может, подашься в барды?

Гарав несколько секунд всерьёз обдумывал эту возможность. Потом помотал головой:

– Нет, я рыцарем буду. Если силы найду отсюда выбраться. Из бассейна, в смысле.

Эйнор между тем переместился поближе к горячей воде и тщательно промывал волосы – именно с мылом. Оруженосцы непочтительно захихикали.

– Эйнор, а что, мыло невкусное? – невинно осведомился Гарав. Он потянулся, зевнул широко – и тут же кусок мыла, приятно пахнущий фиалками, угодил оруженосцу точно в рот. Гарав возмущённо плюнул – мыло рыбкой ушло на глубину. Фередир хохотал, колотя ногами по воде.

– Ныряй, – невозмутимо сообщил Эйнор, начиная смывать с волос синеватую пенную шапку.

– Да пожалуйста, – Гарав лениво сполз со ступеней, перевернулся и ловко ушёл на дно, где и разлёгся, пуская пузыри.

– Подумаешь, – сказал Фередир, когда Гараы вынырнул через минуту с лишним, держа в руке мыло. – Я могу вдвое больше под водой быть. Дай мыло…

…Эйнору пришлось вытаскивать раскисших оруженосцев из бассейна силой. Мальчишки никуда не хотели идти, еле разлепляли глаза и откровенно ныли: Гарав погромче и с претензией, Фередир потише и за компанию.

Эльфы как–то незаметно унесли кожаную поддоспешную одежду и даже нижние рубашки и штаны (Гарав обнаружил, что утащили и его трусы – здорово обветшавшие) и оставили свою – узкие серые штаны, лёгкие туфли, тонкие нижние рубашки – тоже серые – и чёрные с золотом верхние туники со вшитыми поясами. Всё было абсолютно впору, хотя – как эльфы этого добились, осталось непонятным.

Комната, в которой поместили кардоланцев, оказалась – Гарав захлопал глазами – в сущности верандой. Посередине – круглый стол с двумя полукруглыми скамьями, на нём – кувшин с высоким узким горлом, три стеклянных бокала (почти невидимых, настолько тонким и прозрачным было стекло!), прикрытое тканью блюдо… Вещи лежали аккуратно на одной из четырёх кроватей–лавок, три остальных были застланы постелями.

– А на траве снаружи они не могли нам постелить?! – почти оскорблённо сказал Фередир.

– Если бы ты был эльфом – они бы так и сделали, – серьёзно сказал Эйнор, подходя к каменным перилам между колонн. Гарав тоже подошёл, встал рядом с ним.

Ночь была тёплой и тихой. С веранды был виден тёмный лес – или парк? – и начинающаяся тропинка, смутно блестевшая в темноте. Подальше – через чёрную листву – мигали несколько огоньков, слышались два голоса, то ли певших, то ли говоривших; россыпь огоньков виднелась и слева, где, наверное, и было основное здание – то, которое Гарав видел из–за реки.

– Ты что, Волчонок? – тихо спросил Эйнор.

– Ничего, – вздохнул Гарав. – Можно мы ляжем спать?

– Конечно, если не хотите есть, – улыбнулся, не поворачиваясь, Эйнор – он глядел на смутные громады гор, нависшие над Раздолом.

Фередир уже лёг и успел уснуть! Но Гарав не особо удивился – когда он уселся на выбранное ложе и, расстегнув пояс, потянул через голову тунику, то понял, что остатки сил, было появившиеся при виде странного места ночлега, просто вытекают, как вода через сито. Только теперь мальчишка понял, как чудовищно он устал за последние два месяца. Непредставимо устал, так не устают люди. Он был чистый (впервые за те же два месяца по–настоящему чистый). Он был без оружия и доспехов (и это ощущение оказалось не очень приятным, но тело отдыхало и благодарно подвывало). Он был в безопасности (вообще забытое ощущение).

И где–то тут была Мэлет…

…Когда Эйнор, вздохнув тихо, обернулся наконец – то сперва поднял брови, а потом по его губам поехала улыбка.

Его младший оруженосец спал полусидя, уронив на колени руку со снятой туфлей. Вторую снять он, видимо, не смог.

Эйнор покачал головой, подошёл к мальчишке, легко закинул его на постель (Гарав пискнул – в точности как взятый за шкирку волчонок) и, стащив вторую туфлю, с ворчанием закинул одеялом. Размер мальчишки под лёгкой тёплой шерстью минимизировался до предела – доблестный оруженосец свернулся в клубок.

Эйнор проверил Фередира – у стойкого и закалённого ветерана хватило сил раздеться и самому залезть под одеяло, торчала только макушка.

«Безопасность," – понял рыцарь. И, чувствуя, как стремительно валится в бархатную ласковую ткань сна, стал поспешно раздеваться сам. Стоя, потому что понял: он уснёт, как только сядет.

Неподалёку под звёздами звучала лютня…

Глава 32 -

в которой Гарав счастлив. А потом его допрашивают, но он всё равно счастлив.

Гарав проснулся, как часто бывало, первым. И какое–то время изумлённо смотрел на солнечный луч, золотым весёлым пятном лежащий на камне потолка. Где–то слышались смех, журчала вода и шумела листва.

Где я?

Сколько я спал?

Потом он вспомнил про Раздол и сел, откидывая одеяло.

Первое, что он ощутил – было идущее от каменного пола тепло. Второе – сильнейший голод.

Первое, что он увидел – была их одежда, вычищенная и аккуратно сложенная рядом с прочими вещами. Второе – то, что друзья ещё спят.

А уж третье – стол, на котором стояли так и не съеденные вчера продукты.

Гарав подсел к столу. Веранду насквозь продувал ветерок, но он был лёгкий и тёплый. Мальчишка налил себе золотистого вина, откинул ткань с блюда – там оказались не фрукты, как он опасался, а нарезанная пластами копчёная ветчина и свежий, ничуть не подчерствевший хлеб. Урча, Гарав вцепился сразу в ломоть хлеба и кусок ветчины, почти одновременно запивая полупрожёванное вином – лёгким, холодным, с запахом каких–то цветов…

…Он уже почти наелся, когда почувствовал чей–то взгляд и одновременно услышал негромкий звонкий смех.

– Мэлет! – выдохнул–выкрикнул мальчишка, вскакивая и оборачиваясь…

…Да, это была она. Эльфийка – похожая на какую–то стремительную птицу в чёрном с золотом узко приталенном платье, босиком – стояла в дверном проёме. Она всё ещё улыбалась – только улыбка стала немного растерянно – когда мальчишка, буквально подлетев к ней, подхватил на руки и вскинул девчонку перед собой. Мэлет, охнув, невольно обхватила Гарава за шею, смущённая и сломленная таким непосредственным напором.

Признаться, Гарав тоже смутился тому, что сделал – порывисто, не подумав. Но переделывать – значило стать смешным. И он продолжал держать Мэлет на руках. А она не разнимала своих рук на его шее. И с изумлением смотрела в лицо мальчика–человека – виденного несколько часов и полюбившегося навсегда (она это знала, как только может знать эльфийка!). Нет, Гарав не изменился – внешне. Но как раз для эльфийки не составляло труда увидеть – как «видит» опытный кузнец «сердце» металла – что внутри мальчик вырос и повзрослел. Словно пальцами на коже, эльфийка в ошеломлении и жалости «касалась» шрамов, оставленных болью, страхом, тоской, сомнением, одиночеством, обидой… Но как для настоящей женщины шрамы на теле и лице мужчины – не уродство, а повод для гордости воином и защитником – так и эльфийка понимала: душа мальчишки не сломалась и не исказилась – лишь окрепла и возмужала. Грудь мальчика резко, толчками, вздымалась и опускалась – и куда–то в бедро Мэлет упруго и смешно стучало быстрое неутомимое сердце человека.

Мэлет засмеялась и крепче сжала руки. И это было сладостное и незнакомое чувство – отбросить прочь разум, как плащ, размышления и сомнения – как скомканные исписанные листы… Как уже было в последние недели, когда она, пугая подруг, вдруг начинала не по своей воле грезить наяву – и касалась Гарва, когда ему было плохо. Неделю назад она чуть–чуть не потеряла себя, когда отдала Гараву, которым овладело что–то непредставимо жуткое и сильное, часть своего фэа. Глорфиндэйл не мог понять, что с дочерью. А она молчала. И была счастлива тем, что мальчик спасся… а что он, наверное, и не подозревал о её помощи… ну что ж, пусть. Это было не важно.

– Поставь меня на пол, – строго сказала Мэлет. Гарав замотал головой и улыбнулся почти идиотски. – Я тяжёлая! – Мэлет брыкнула ногой. Гарав замотал головой снова. – Ну поставь! – взмолилась эльфийка. – Поставь и оденься, а мне пора…

– Куда пора?! – возмутился Гарав.

– Я была в горах и скакала всю ночь, когда узнала, что ты приехал, – Мэлет улыбалась. – Только–только помылась и переоделась, даже не видела отца – сразу прибежала к тебе. Ну же, Гарав!

Со вздохом мальчишка исполнил её приказание:

– Слушаю и повинуюсь, королева.

Он склонил голову, и эльфийка довольно безжалостно взялась за светлые пряди на висках, подёргала голову мальчишки…

…Эйнор лежал с закрытыми глазами, неподвижный. Спящий.

Лежал и думал, что делать теперь.

* * *

В эльфа Гарав врезался, когда бежал по какой–то галерее – бегом. В принципе он никуда не торопился и даже не искал Мэлет (она обещала придти лишь на следующее утро, не раньше – а почему – Гарав не стал спрашивать). Он просто бежал, бежал, бежал… и вдруг врезался в вышедшего из–за колонн эльфа.

Бум, так сказать.

Эльф был не особо высокий (для эльфа), в золотом с алым и чёрном одеянии, пышные, тяжёлые разрезные рукава которого спадали почти до пола. Странно – у него не было меча; Гарав отвык от безоружных и сам сейчас был уже переодет в кожу, а на пояс повесил Садрон и кинжал (как–то само собой получилось). Пепельную волну волос (не убранных в косы, как у большинства эльфов, а свободных и лёгких) облегал верхом венец – тонкий серебряный обруч с фиалковыми и зелёными камнями. А на руке, которой эльф задержал мальчишку, Гараву на миг почудился какой–то острый синий блеск – словно кольцо… нет, показалось.

– Прости, – Гарав отдышался. – Я бежал…

– Я заметил, – в мелодичном голосе эльфа было веселье без насмешки. – Ты бежал ОТ или К? Если К – пожалуй, ты можешь продолжать путь. А если ОТ – может быть, ты мог бы мне уделить какое–то время?

– Я бежал ПРОСТО, – невольно улыбнулся Гарав. – И я, конечно, уделю тебе время… хотя у меня его не столько, сколько у детей твоего народа.

– Это вежливое напоминание о том, что у тебя есть дела? – уточнил эльф.

– Ну… – Гарав смутился. – Нет, это просто попытка умничать, – честно признался он. – Рядом с эльфами хочется быть умным. Я и пытаюсь.

– Получается? – с искренним интересом спросил эльф. Они уже шли по галерее… и это вдруг напомнило Гараву другую галерею, по которой он шёл за… – Не бойся Его, – сказал эльф. – Тут он бессилен.