Текст книги "В страну волхвов (СИ) "

Автор книги: Нина Скипа

сообщить о нарушении

Текущая страница: 30 (всего у книги 32 страниц)

     – А не проще было бы одевать что-нибудь под рясу? – удивился Янош.

     – Ну что вы, молодой человек, жарко же!

     – А нынешняя верховная ведьма, она как?

     – Вы насчет ветра? – ухмыльнулся Владек. – Так лучше поглядывайте на супругу градоначальника. Вот уж когда я начинаю жалеть, что изменилась мода!

     Внизу, на площади, возникла суета, потом площадь очистилась, и на нее выскочили нарядно одетые молодые люди. Они стали парами таким образом, что верхневолынцам показалось, что они видят портрет. Раздался звучный аккорд и полилась ритмичная музыка. Пары начали двигаться, причем таким образом, что был красив танец и каждой отдельной пары, и, в то же время сверху можно было наблюдать постоянно меняющийся калейдоскоп фигур. То это были портреты, то цветы, то какие-то цифры. Кончили пары тем, что выстроились двумя трехзначными числами – три девятки и три шестерки.

     – Обратите внимание, господа, – материализовался Владек. – Танцующие всегда показывают парные изображения. Так, чтобы могли любоваться и с ратуши и с гостиницы. А сейчас они изображают число зверя.

     – Что? – не понял Янош.

     – Шестьсот шестьдесят шесть – число зверя. Это число было предречено еще Иоанном богословом в его откровении, и оно имеет непосредственное отношение к началу Третьей Мировой Войны и ее окончанию.

     – Это как так? – заинтересовался Милан.

     – Шестого числа шестого месяца шестого года новой эры родился тот, кто стал причиной конца света. И когда его преступления перед человечеством достигли числа шестьсот шестьдесят шесть, случилась ядерная катастрофа.

     Милан порылся в памяти, вспоминая курс истории. Ничего похожего на эти числа он не помнил, о чем не преминул сообщить.

     – О, господин Милан, здесь главное – точка отсчета. Еще Архимед сказал «дайте мне точку отсчета, и я поверну землю». Так вот, отсчитывать нужно было от шестьсот шестьдесят шестого года после шестьсот шестьдесят пятого пришествия Антихриста.

     – Это как? – Милан даже приоткрыл рот от любопытства.

     – После пришествия Христа на землю сразу же началось пришествие Антихристов. Первый пришел в год смерти Христа. Точнее, не пришел, но проявился. Второй – через год после первого и так далее.

     Милан попытался сосчитать в уме даты, сбился и обменялся с Вацлавом смеющимися взглядами.

     – Ну а конец войны?

     – Конец войны совпал с шестьсот шестьдесят шестым искуплением.

     – А кто искупал? Сын божий? Или его дети числом шестьсот шестьдесят шесть?

     – Вот именно, дети. Вы правильно поняли. Все мы дети божьи, но только истинно святые могут своим искуплением спасти ближних. И когда шестьсот шестьдесят шестой праведник принял муки за веру, война закончилась. А праведники отказались вкусить райское блаженство и стали стражами мира, стражами границ.

     Милан вспомнил о своих встречах с праведниками и подумал, что на эту тему можно написать не худший бестселлер, чем посмертные воспоминания Софокла, и что когда Вацлав его уволит, нужно будет заняться разработкой этакой золотой жилы. Он хотел было поделиться своей мыслью с друзьями, но передумал. Вацлав иногда не адекватно реагировал на его высказывания подобного рода. Можно было подумать, что он, Милан, понадобится магу в прежнем качестве. Да если бы Милан заранее знал, с кем связывается, он обошел бы этого сумасбродного князя десятой дорогой. С тем, чтобы подойти к нему по одиннадцатой. Не смотря на неприятности, которые он притягивал к себе как магнитом, молодой человек не жалел о своем участии в этом веселом приключении.

     На площади танцоров сменили гимнасты, гимнастов – велосипедистов, велосипедисты снова уступили место танцорам, а те окончательно сбежали перед наездниками. Потом градоначальник на своем балконе встал, махнул рукой и удалился.

     – Пожалуйте в номер, господа, там вас ждут горячие закуски, – предложил официант.

     – А что, парад уже закончен?

     – Не совсем. Парад продолжится через полчаса. За это время на площади уберут, а вы скушаете горячие жульены и осетринку по-монастырски.

     Весь день перед окнами дефилировали празднично одетые люди. На балконе в ратуше тосковали градоначальник с супругой и верховные маг с ведьмой. Регламент предписывал им оставаться на местах до конца дня, чтобы все желающие могли поприветствовать их. Хорошо хоть обычай запрещал в этот день обращаться с жалобами и другими делами. Собственно говоря, как поведал им Владек, сначала обращались. А потом выяснилось, что от усталости и раздражения решения в этот день принимаются не самые трезвые. Общественность, в лице лидера формальной оппозиции, обратилась к гражданам с предложением сделать этот день выходным и для градоначальника тоже. Предложение поддержали.

     На вопрос Вацлава, что означают слова «формальная оппозиция», Владек гордо ответил.

     – В цивилизованном обществе непременно должна быть оппозиция, господа. Чтобы мнения не застаивались, и чтобы всегда было из чего выбирать. И у нас всегда выбирают не только градоначальника но и лидера формальной оппозиции. Это очень ответственная должность с очень серьезными обязанностями. На любое предложение градоначальника лидер формальной оппозиции обязан выдвинуть контрпредложение, или же хотя бы к чему-нибудь придраться. А на его придирку уже реагирует лидер неформальной оппозиции, который выстраивает антитезу по возможности к обоим тезам. Тогда представитель княжеской администрации принимает решение на основании трех предложенных вариантов, и градоначальник проводит его в жизнь, а лидеры оппозиций строго следят за правильностью его действий.

     Вечером Владек повел постояльцев в театр. Вацлав, грешным делом, с большим удовольствием бы просто поспал на диване, но Яношу хотелось пойти, да и Милану тоже, и маг решил обеспечить молодым людям культурный досуг.

Глава 43

Направо или налево?

     На следующий день неугомонный Владек поднял их когда еще и десяти не было, буквально запихнул в коляску и повез на фестиваль артистов эстрады. Для лучшего освещения этого мероприятия, Владек прихватил с собой музыковеда. Верхневолынцы не совсем поняли кем она приходилась Владеку – женой или невестой.

      Дама эта, ее звали Кристина, восприняла свою роль с излишней серьезностью, по крайней мере, на взгляд Милана. Всю дорогу до концертной площадки она посвящала приезжих в таинства современной музыки, излагала теорию развития музыки и влияния оной на умы и сердца людей. Оно все было бы неплохо, да только примеры, приводимые Тиной, оказались крайне неудачными. Верхневолынцы просто не знали, о ком идет речь.

     Когда это дошло, наконец, до Кристины, она растерялась.

     – Нет, господа, это уж слишком. Я понимаю – не пускать через границу всяких злонамеренных личностей, но музыка, да и вообще искусство, интернационально! Неужели у вас не продают записи Луки и Юлиана? А Вероника? Ее прекрасные песни покорили сердца всех поморцев!

     Милан пожал плечами.

     – Да, конечно, я слышал. Но это довольно дорогое удовольствие – покупать иностранные музыкальные записи. Я же не спрашиваю, как вы относитесь к песням Вовка? Или Мирославы?

     – Это ваши певцы?

     – Да, я бы даже сказал, звезды. Но, Тина, это же почти все – звезды на час. Редко кто из певцов не переживает свою славу. Как правило, помнят того, кто на слуху, а исчезни кто из виду – останется только тот, кто случайно оставил след в литературе. И не дай боже, не в своих мемуарах. Их читают только в разгар известности знаменитости, если так можно выразиться, конечно. А вот возьмите Карузо. Его имя стало нарицательным, когда говорят о тенорах. Может быть, ваш Лука поет в сто раз лучше, но об этом никто никогда не узнает. Нет возможности сравнить, а главное, нет певца, чтобы его воспеть. Литература – вот то, что остается в веках.

     – И музыка тоже, – вставил Вацлав. – В виде нот.

     – С музыкой сложнее, – серьезно возразил молодой человек. – Музыку еще надо исполнить, а это не каждому дано. Даже если вы можете прочитать ноты, то нужно ведь иметь достаточно разработанные руки, чтобы сыграть, к примеру, фортепианное переложение. А читать может любой. И если для изучения серьезного предмета требуется соответствующая база, то художественная литература доступна всем.

     – Чем пользовались некоторые писатели девятнадцатого – двадцатого веков, – вставил маг. – Тогда некоторые вставляли в любовные романы странички подлинной истории, облагороженные пером романиста до неузнаваемости. Реальные люди – со всеми их обидами и амбициями представали в виде недостижимых идеалов. Черный Всадник, Твердая Рука, Соколиный Глаз были идеальны по самое некуда. Если авторы еще соглашались, что им регулярно нужно есть, впрочем, весьма умеренно, и пить – как правило, доброе вино, по словам автора тоже умеренно, но если отвлечься от этого прекрасного слова и подсчитать количество пустых бутылок... Но разве можно представить этих благородных людей за каким-нибудь неблагородным занятием, как нас, например. Кстати, Владек, останови у ближайшего общественного туалета.

     – Хочешь доказать, что не идеален? – усмехнулся Милан. – Не надо, мы и так верим.

     – Я хочу кое-что другое, – усмехнулся маг. – Как правило, в обществе не принято вдаваться в подробности.

     – А то не трудись, – продолжал Милан.

     – Да знаешь, как правило, не велик труд. А что, ты обычно испытываешь с этим какие-нибудь затруднения?

     Все засмеялись, а Стас строго добавил:

     – Мальчики, не забывайте, с нами дама.

     – Ох, правда, – засмеялся Вацлав. – Извините нас, Тиночка, мы в дороге отвыкли от женского общества. А сами знаете, если долго обходиться без облагораживающего влияния женщины, то и омедведиться не штука.

     Владек остановил экипаж у приземистого домика, обсаженного можжевельником.

     – Вам сюда, господа. Мальчикам – налево, как всегда. Девочкам – направо.

     – Бедные женщины, – вздохнул Милан, вылезая из экипажа. – Даже в такой ситуации им приходится идти только направо.

     – Бедные мужчины, – возразил Вацлав, опираясь на руку секретаря. – Это ж сколько можно налево ходить?!

     – Да, нагулялся, собрался жениться.

     – А ты подумай, Милан, ты как, не молод еще для женитьбы то? Вряд ли твоя Валерия одобрит походы налево.

     – В подобном случае одобрит, а большей левизны мне не требуется. Не всем же придерживаться крайне левых взглядов.

     Вацлав вздохнул.

     – Когда много хорошего, да с непривычки... Это на нас с тобой повлияла наша дама. Кстати, ты поостерегись, а то Владек быстро рога пообломает.

     Вацлав и Милан забрались в экипаж, и Владек тронул экипаж. Остановились они довольно скоро перед красивым зданием в античном стиле, с колоннадой. Владек предложил своим клиентам сойти с экипажа, а он, де, сейчас, мигом, вот только передаст экипаж вон тому парню. Обернулся Владек и правда быстро и немедленно приступил к своим обязанностям.

     – Пожалуйте, господа. Фестивали у нас, в Сыцуве, всегда проводятся в Парфеноне. Это наш лучший концертный зал. Он, извольте обратить внимание, без стен, но с многочисленными колоннами.

     – Там должны быть жуткие сквозняки, – отметил Вацлав.

     – Не совсем так, господа, – возразил экскурсовод. – Концерты там всегда проводятся в теплую погоду, когда легкий ветерок только способствует проветриваемости помещения и доставляет удовольствие. Стен в Парфеноне нет, чтобы не препятствовать слушателям, которым не достались места в ложах, наслаждаться музыкой. А колонны нужны для обеспечения необходимого акустического эффекта. Говорят, еще в древние года в одном из дворцов восточного владыки был построен колонный зал, где дозволялось петь только лучшим из лучших. Но он был только копией настоящего Парфенона.

     – А разве Парфенон был не храмом? – невинно поинтересовался Милан.

     – Безусловно, господа, храмом. Но храмом искусства. И наш Парфенон тоже храм искусств. Проходите сюда, между колонн. Там дальше ваша ложа. Я раздобыл для вас ложу, предназначенную для почетных гостей города. Пришлось, правда, немножко переплатить, но вы, кажется, не очень стеснены в расходах, а дело того стоит, поверьте, господа.

     Верхневолынцы прошли за экскурсоводом, с любопытством оглядываясь по сторонам. Модель Парфенона видели все. Собственно, это был один из немногих памятников переживших последнюю войну и соседи из Эллады очень любили продавать модели и альбомы с его изображением. Так вот, такого там не было. По крайней мере, если судить по альбомам эллинов.

     Сцены не было. Пол снижался ступенями к центру зала. Между колонн строгими рядами стояли кресла. У центральной площадки по углам были устроены четыре ложи. В одной из них верхневолынцы увидели градоначальника с семьей, в другой – верховных магов, в третьей – какую-то пеструю компанию, четвертая была пуста.

     – Нам в ложу, господа, – сообщил Владек.

     – Тебе не кажется, Вацлав, что это какой-то жуткий гибрид Парфенона и Колизея?

     – Кажется, мой мальчик. Но нельзя отрицать влияние колонного зала Московийского дворянского собрания.

     Верхневолынцы устроились в мягких креслах, Кристина села за ними с тем, чтобы ей было удобнее отвечать на вопросы всех четверых, Владек пошел в буфет за завтраком. Он помнил, что в буквальном смысле слова вытащил людей из-под одеял и погрузил в экипаж еще тепленьких. Они и так ворчали всю дорогу. А если не покормить, совсем озвереют.

     – Владек упоминал какого-то восточного владыку, – вспомнил Янош. – Но дворянское собрание...

     – Ах, мой мальчик, дворяне – это такие специальные люди, – вздохнул Вацлав. – Видишь ли, в старину, я имею в виду действительно старину, еще до мировых войн и даже еще раньше, во времена крестовых походов. О них-то ты слышал? Так вот, в те далекие времена были люди, которых называли дворянами. И отличались они тем, что их предки, благодаря увесистым кулакам и откровенному хамству, много награбили, а эти, нынешние, это награбленное проживали и ничего не делали, кроме как изучали родословную свою и ближайших соседей. Считалось, что они служили королю, а за это владели землями и людьми, которые на тех землях жили. Впрочем, последнее не обязательно. Иногда дворяне применяли наемный труд, но суть от этого не менялась. Все равно весь навар шел в пользу дворянина. Это было так называемое благородное сословие. Во-первых, они не знали честного труда, во-вторых, знали своих предков, в-третьих, у них были воины и оружие, чтобы заставить окружающих трудиться и не загромождать свою память всякой ерундой типа имен предков до седьмого колена. Когда-то давно, по слухам, они играли еще и утилитарную роль – защищали поселян от других дворян. Но со временем эта функция уступила место другой – войнам и грабежам с неизбежным разорением своих подданных и грабежом их же с целью пустить пыль в глаза своему соседу и сшить кафтан получше. Посему, где-то с семнадцатого века, если мне память не изменяет, прошел целый ряд восстаний и революций. И все они первым делом упраздняли сословное деление, то есть истребляли понятие "дворянин", зачастую вместе с тем, кто имел глупость так себя называть. Постепенно дворянское сословие исчезло. Где-то раньше, где-то позже. И это естественно. Кому понравится, если тебе скажут – кланяйся вон тому, потому как он может перечесть всех предков до десятого колена, и все они были такими же раздолбаями, как и он. И многие даже не знали как выглядит живая курица. Причем, что бы ты ни делал, он все равно будет благородным, а ты – быдлом. И захудалый дворянчик сможет драть нос перед талантливым инженером, врачом, учителем. Более того, считать их людьми второго сорта.

     – А дворянское собрание – это место, где собирались эти, с позволения сказать, господа, – перебил его Милан.

     – Господа. Цари природы.

     – Да, Вацлав, а ты то знаешь?

     – Что именно?

     – Как выглядит живая курица?

     Вацлав задумался, глаза его лукаво заблестели.

     – Не помню, мой мальчик, что бы нам когда-нибудь к столу подавали живую курицу. Куриное филе под грибным соусом помню.

     – Ну да, ты ведь тоже... – Милан осекся. Он вспомнил, что Вацлав не хотел называть свой титул в дороге.

     – Я попрошу, мой мальчик, я не дворянин, – возмутился маг. – Как бы ни называли меня на родине – так еще никто не пробовал.

     – Прошу прощения, – извинился Милан. – Я думал, что в старину дворяне были князьями, графьями, маркизами и королями, помимо просто дворян.

     – Я же говорил, что революции семнадцатого-двадцатого веков отменили сословия. Короли остались.

     – Слушай, а это как?

     – Трудно объяснить. Вероятно, чтобы объяснить, сначала нужно это понять.

     В этот момент появился Владек с бутылками. За ним шли три официанта с тяжелыми подносами. Они поставили подносы на край ложи,  ловко устроили столики на ручки кресел – видимо здесь это было в порядке вещей – обедать во время представлений. Столики немедленно уставили разнообразными горячими закусками и напитками. Позади, на паре свободных кресел официанты расположили два подноса с холодными закусками и удалились.

     – Во время представления не принято подносить дополнительные блюда, – пояснил Владек. – Так что до перерыва придется обходиться имеющимся ассортиментом.

     – Постараемся, – серьезным тоном пообещал Вацлав.

     Милан скептически оглядел блюда и решил, что при среднем аппетите здесь хватит провизии до ужина.

     – А когда перерыв? – поинтересовался молодой человек.

     – Через полтора часа. Больше сложно сохранять должное внимание. Потом получасовой перерыв – мы можем выйти погулять, а можем продолжить обед. Впрочем, можем продолжить обед и после перерыва.

     – А сколько будет отделений? – поинтересовался Янош.

     – Четыре.

     Маг вздохнул.

     – Тогда в перерыве лучше пройтись, – решил он.

     Вечером, по дороге в гостиницу, Владек предложил поехать в театр. На лице Вацлава отразился откровенный ужас, Стас содрогнулся, а Янош спросил:

     – А завтра можно?

     – Но я же и говорил про завтрашний день! – возразил Владек. – Сегодня я отвезу вас прямо в гостиницу. Поужинаете, отдохнете. Завтра поедем покататься, я покажу вам город. А вечером – в театр.

     Милан вопросительно поглядел на начальника. Тот благосклонно слушал предлагаемую программу и возражать не собирался.

     – Разве мы завтра не едем? – спросил молодой человек.

     – Отдохнем еще денек, – отозвался Вацлав. – Мы очень долго ехали почти без остановок, впереди еще с месяц езды. Почему бы не отдохнуть лишний денек?

     – Ну да, дома дела, а здесь можно просто развлечься, – насмешливо прокомментировал Милан.

     – Здесь ты прав, мой мальчик, – улыбнулся маг. – Дома на нас будут смотреть как на отпускников. По крайней мере, на меня. Ты-то при работе.

     – Поэтому ты и грозился меня выгнать.

     – Ну да. Из зависти. Наконец-то ты все правильно понял.

     Пятого мая Милан почти насильно собрал своих окончательно разнежившихся и разложившихся спутников, погрузил в экипаж, предусмотрительно подаренный Вацлаву, сел на козлы и тронул лошадей.

     С заднего сидения, на котором, на этот раз, расположились все трое его спутников, раздавалось непрестанное ворчание. Все им было не так. Ну все. И дорога тряская, и солнце слишком яркое, и ветерок недостаточно свежий, и позавтракали давно и плохо. Милан слушал все это минут тридцать, пока экипаж не выехал из города и не поехал по просторной дороге, с двух сторон которой росли раскидистые деревья. Милан выехал на обочину и пересел на переднее сидение.

     Янош слегка смутился и сделал вид, будто хочет уступить Милану место.

     – Сиди уж, – хмыкнул молодой человек, и достал из под пледа внушительных размеров корзинку с завтраком. – Прикажете накрыть на столики, или же позавтракаете по-походному?

     – А ты и столики захватил? – обрадовался Вацлав.

     – Честно говоря, нет, но ведь и вернуться недолго.

     – Ага, за столиками ты готов вернуться, а дать поспать лишний час постеснялся.

     – Побойся бога, Вацлав, уже полдень!

     – Это еще не повод, чтобы вставать с постели, – резонно возразил маг.

     – Вацлав, соберись с силами. Доедем до ближайшего города и остановимся. До Намыслува километров пятьдесят. К ужину доедем.

     – Не доедем, – капризно возразил Вацлав. – Если ты не сядешь на козлы и не станешь править лошадьми.

     – Ох! – Милан вернулся на место возницы и тронул лошадей.

     Вацлав достал из корзинки куриную ножку и принялся с аппетитом ее жевать. Янош уплетал крылышко, Стас – грудку. Милан правил лошадьми. У Вацлава было, конечно, много недостатков, но махровым эгоистом он не был.

     – Милан, может, и ты поешь?

     – А кто будет править лошадьми?

     – А ты между делом.

     – Потом, Вацлав, пока что-то не хочется.

     Вацлав пожал плечами, доел курятину, перебрался на переднее сидение и прилег.

     – Давайте поменяемся, Вацлав, – предложил Стас.

     – Мне все равно где спать, – возразил маг.

     – Интересно, что ты ночью делал? – не выдержал Милан.

     – Тебе все расскажи, – зевнул Вацлав и приоткрыл глаза. – По-моему, мы почти до рассвета на пару бродили по ночному Сыцуву. Не понимаю, откуда у тебя берется энергия.

     – Просто я хочу домой. У меня почему-то возникло предчувствие, что наши с тобой дамы приедут к нам сами и довольно скоро. И я хочу мало-мальски устроиться к приезду невесты. А то ведь даже привести ее некуда.

     – Не переживай из-за мелочей. Все эти вопросы решаются крайне просто и быстро.

     – Да. Когда много денег.

     – Не прибедняйся, – возразил маг. – По приезде ты получишь жалование за... Ого, с учетом тех первых трех это будет месяцев десять-одиннадцать. Если взять в среднем по четыре с половиной сотни в месяц, то это будет пять тысяч корон. Неужели тебе не хватит на наем квартиры?

     – Должно хватить, – согласился молодой человек.

     – И вообще, с твоей стороны было бы более естественно всеми силами растягивать наше путешествие. Оплата-то у тебя повременная.

     – Да, действительно.

     – Или тебе приплачивает мой брат за мое скорейшее возвращение?

     – Думаю, он даже не знает о моем существовании.

     – Знает, – возразил маг и поплотнее укутался в плед. – Я писал ему с дороги. А теперь я посплю, если не возражаете.

     Вацлав и в самом деле быстро уснул. Стас выждал некоторое время, чтобы не мешать человеку засыпать, а потом ловко перебрался к Милану.

     – Иди-ка на заднее сидение, Милан. Не у всех же такие экстравагантные привычки, как у нашего князя. Мы с Яношем мирно провели ночь в постелях, посему вполне можем взять управление экипажем на себя.

     Милан согласно кивнул и придержал лошадей.

     – Погоди, впереди какое-то село. Остановимся там. Может, заодно, и молока прикупим.

     Стас кивнул и отобрал у молодого человека вожжи. Милан откинулся на спинку сидения и задремал.

     Через несколько минут Милану пришлось проснуться. Его разбудил Янош, вручивший ему в одну руку стакан деревенской ряженки, а в другую – горячую пышку. Милан чуть не выронил ее от неожиданности.

     – Разбуди Вацлава, – попросил он.

     – Ага, а он мне голову оторвет, – огрызнулся Янош, но пошел исполнять. Милан прав. Неизвестно на что Вацлав скорее обидится – на то, что не дали поспать, или на то, что не накормили вкусной ряженкой.

     После остановки Милан сел на заднее сидение рядом с Вацлавом и сложил ноги на переднее. Вацлав подумал, и последовал его примеру. Янош и Стас устроились на козлах.

     Верхневолынцы остановились на обед и доехали до Намыслува аккурат к раннему ужину. Вацлав предложил здесь же и переночевать. А чтобы не скучно было ложиться спать в такую неприличную рань – маг полдня проспал в карете – предложил пойти в театр, или там в кабаре какое никакое.

     Благодаря героическим стараниям Вацлава двести тридцать километров от Сыцува до границы преодолели за пять дней. Можно было подумать, что это не у Милана, а у мага повременная оплата труда и он хочет подзаработать чуток хоть напоследок. А то, сколько можно деньги мимо рук пропускать?

     Только к вечеру пятого дня экипаж верхневолынцев достиг границы. И Вацлав с Миланом после полугодичного путешествия оказались на границе родного королевства. Стас не был дома около трех лет, кажется немного больше трех лет, а для Яноша Верхняя Волынь только должна была стать домом.

     Все последние дни Янош был несколько задумчив и время от времени порывался выбрать момент, чтобы поговорить с Вацлавом наедине. Но Вацлав, неожиданно для своих спутников, весь вечер и зачастую всю ночь предавался светским развлечениям – театр, кабаре, пару раз даже казино. А днем спал в карете. Милан по долгу службы считал необходимым поддерживать начальника в его начинаниях как ночью, так и днем. Так что у Яноша не было ни малейшего шанса. Зато устроившись в номере «люкс» граничного отеля Янош смело направился в номер Вацлава. Тот, правда, мог еще быть в ванной, но ничего. Он, Янош, мог и подождать чуток.

     Вацлав, и правда, еще не успел выйти из ванной. Более того, услышав голос Яноша, он сообщил, что ужин он заказал через полтора часа, и если Янош голоден, то пусть спросит чего-нибудь холодного себе в номер.

     Янош нерешительно постоял в прихожей.

     – Я специально пришел пораньше, Вацлав. Мне нужно с вами поговорить.

     Из-за двери ванной донесся недовольный всплеск воды и приветливый голос Вацлава:

     – Тогда заходи ко мне.

     Янош зашел. Вацлав лежал в просторной ванной, наполненной ароматной пенной водой и пил апельсиновый сок. Рядом стоял пузатый бокал с коньяком. Янош подумал, что и маг, оказывается, не лишен человеческих слабостей и сделал вид, что не заметил бокал. Вацлав увидел героические старания молодого человека обежать взглядом коньяк. Он усмехнулся и предложил:

     – Возьми бутылку и бокал у меня в спальне и налей себе коньяку, мой мальчик. Сок в холодильнике.

     Янош покраснел, покачал было головой, но потом решил, что ежели примет грамм пятьдесят для храбрости, то ему будет легче разговаривать, и вышел. Вацлав проводил его глазами и отпил коньяка.

     Янош вернулся в ванную с бокалом коньяка, сделал малюсенький глоток и робко начал.

     – Вацлав, мы ведь уже на границе с Верхней Волынью. И завтра будем пересекать границу...

     – Еще не завтра, мой мальчик. Сначала я планирую проехать по границе. Дороги в Верхней Волыни неплохие, но по границе более прямой путь, к тому же не придется лезть повдоль через горы.

     – А какая граница? – почти без интереса спросил Янош.

     – С Угорией.

     – С Угорией?

     – Ну да. Да ты же должен помнить, мы говорили в дороге, что до Медвенки  так ближе. Единственно, после той истории, в которой мы с тобой поучаствовали под чутким руководством твоего дядюшки, мы не могли ехать через саму Угорию.

     Янош кивнул. Потом подумал.

     – Вацлав, я хотел спросить. Вы с Миланом сделали для меня документы. Они годились в тех странах, по которым мы ехали. Они ведь не знают, как должны выглядеть верхневолынские бумаги. Но здесь...

     – Не волнуйся, Янчи. Я тебе уже сто раз говорил, бумаги у тебя в порядке. Приедем в Медвенку, Милан позаботится, чтобы тебе выписали другие, в которых твой возраст будет отражен более точно, и ты не будешь приписан к княжеской службе охраны. Хотя, я и сам позабочусь. У Милана будут другие дела.

     – Но, Вацлав, а у вас не будут неприятности за то, что вы подделали подпись князя? Я почему-то не думаю, что князь дал вам открытые листы – пиши что хочешь.

     Вацлав поморщился.

     – Я не могу подделать подпись князя, Янош. Это не возможно по определению. Дело в том, что я и есть верхневолынский князь от науки. А мое имя – как однажды справедливо заметил мой секретарь, Венцеслав, Венцель, Вацлав – это одно имя, только по-разному произнесенное.

     Янош широко распахнул и без того большие синие глаза.

     – Вы – князь? Но как же?..

     – Что?

     – Ну, Милан тогда говорил... Я... Вы... Вы же не возьмете проценты с продажи камней. Если вы что и возьмете – так все камни целиком.

     Вацлав весело рассмеялся.

     – Сразу видно опытного царедворца. И где ж ты так хорошо князей изучил?

     – Но вы...

     – Я понял, о чем ты вспомнил. Милан однажды предложил тебе продать камешки через меня и дать мне за это десять процентов комиссионных. Но если ты поднатужишься, то вспомнишь и то, что тот же Милан тут же сказал, что он пошутил и я продам для тебя камешки совершенно бесплатно. А что касается того, чтобы что-то взять себе, то, надеюсь, ты обо мне не такого хорошего мнения. Когда это мы с Миланом были практичны?

     Янош заулыбался.

     – Ну, когда Милан спросил плату за то, что какие-то граждане смотрели на праздник с балкона в вашем номере.

     – Ты бы так не говорил, если бы знал размеры чаевых, которые мы там раздали, мой мальчик. С чего бы еще местные служащие были с нами так любезны?

     Янош подумал, попытался выпить коньяка и обнаружил, что его бокал пуст. Он поставил свой пустой бокал на столик, стоящий у ванной, вышел и вернулся с бутылкой коньяка и графином с апельсиновым соком.

     – Сок для вас, Вацлав. Вы же все равно коньяк не пьете. Я только не понял, зачем покупаете и наливаете.

     Вацлав засмеялся и отпил из своего бокала.

     – Я пью коньяк, мой мальчик. Но только в кругу друзей. Спроси у Милана. Мы с ним не одну бутылку раздавили. Хотя, можешь и не спрашивать. Он все равно не ответит.

     Янош с любопытством посмотрел на князя.

     – Ты смотришь на меня, мой мальчик, как на редкое насекомое.

     – Вообще-то это не удивительно. Я раньше князей никогда не видел.

     – Так, все в порядке, – засмеялся маг. – Янош пришел в себя. Ты не забыл, мой мальчик, что путешествуешь с нами уже месяцев пять?

     – Да, но я же не знал, что вы князь.

     – Ну и что?

     – Ну, может вы ловко маскировались.

     – Ладно, замаскированный, перебирайся в комнату и постарайся остаться трезвым к моему приходу. Я сейчас домоюсь и приду.

     – Это не я замаскированный, это вы, – возразил молодой человек, вынося напитки.

     Вацлав покачал головой. М-да, он, кажется, совершенно не разбирается в людях. Оба его молодых помощника, узнав о его положении только разошлись. Как это Милан говорил? Ну да, он – князь, ему деваться некуда, приходится терпеть. Все-таки хорошо, что он раньше не говорил Яношу правду. Эти двое его бы совсем извели. Хотя, в последнее время Милан несколько остепенился. Вероятно, на него подействовала грядущая женитьба.