Текст книги "В страну волхвов (СИ) "

Автор книги: Нина Скипа

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 32 страниц)

     – Если я действительно что-то понимаю, то это далеко не бесплатно, – возразил молодой человек. – Такое хобби дорого обходится.

     – Это верно, – согласился Стас. – Зато если тебе удалось вырастить лучшую морковку, чем твоему соседу, то будет чем похвастаться еще лет пять, если, конечно, в следующем году сосед тебя не переплюнет.

     – Нет, мне этого никогда не понять, – вздохнул Милан.

     – А вы рассмотрите этот вопрос с другой точки зрения. В неделе пять рабочих дней и два выходных – суббота и воскресенье. Эта традиция существует в Трехречье еще с довоенных времен.

     – Здесь что, не было мусульман? – перебил Милан.

     – Ну отчего же, были. И до сих пор есть, причем процентов двадцать от общей численности страны. Евреев, кстати, всегда было гораздо меньше.

     – Понятно, – кивнул Милан. – Ежели ты не христианин, то проявляй веротерпимость.

     – Вы уловили, – улыбнулся Стас. – Итак, два дня в неделю граждан нужно как-то занять. Знаете, говорят, что сатана всегда найдет работу для праздных рук.

     – Нет праздности, нет и искушений, – согласился Милан. – Так что, такие участки есть у всех?

     – Насколько я знаю, примерно у трети горожан. Еще треть разводит собак, кошек, рыбок, птичек и декоративные растения. Здесь регулярно проводятся конкурсы соответственно цветов, попугаев и прочей мелкой живности. А оставшиеся граждане коротают досуг, предаваясь бесплодным мечтам, чтению литературы, посещению музеев, театров и драмкружков. Существует еще классическая музыка и живопись, интересоваться и заниматься которыми считается признаком рафинированного вкуса. Помимо этого, добрая половина граждан увлекается футболом, половина – танцами и легкой музыкой, и половина – религией.

     – Что-то у вас не получается, Стас. Если сложить три половины до одного целого, то получится наложение.

     – У вас на редкость точные и емкие формулировки, Милан.

     – Подождите, господа, – перебил Вацлав. Сегодня он шел, опираясь на руку Яноша. Правда, перчаток не снимал. – Все это очень занимательно, но давайте отдохнем и перекусим. У нас, кажется, что-то осталось?

     – Почти ничего, – вздохнул Янош. – Так, разве что червячка заморить.

     – Так давайте заморим, – откликнулся Вацлав. – Я и лавочку приметил.

     – Что вы, Вацлав, это же частная собственность.

     – Мне плевать, чья это собственность, Стас. Да, я хотел бы взглянуть на твои документы. Надеюсь, они все же сохранились?

     – Да, конечно, но ими нельзя пользоваться. Я же говорил вам, что я в розыске.

     – Подумаешь, в розыске. Доставай. Посмотрим, что с ними можно сделать.

     – Магически – ничего. Тут везде понатыкано аппаратуры. Магические подделки распознаются в два счета.

     – Можно подумать, – проворчал Вацлав. Он взял паспорт и подорожную, покрутил в руках и передал Милану.

     – Так я и думал, – продолжал маг. – Вписать сюда несколько слов, и ты сможешь свободно ездить куда захочешь. Точнее, куда я захочу. Потому как делать это ты сможешь исключительно в нашей компании. Милан, впиши-ка вот сюда «и подготовка к приему основной группы Медвенковского университета».

     – Но я не смогу подделать почерк.

     – Сможешь. Ты, главное не думай об этом.

     Вацлав положил руку на плечо своему секретарю и тот послушно дописал требуемую фразу. В самом деле, совпал и почерк, и цвет чернил.

     Вацлав снова взял в руки бумаги, сделал пометку в паспорте, расписался в подорожной, та, кстати, была выправлена канцелярией князя Венцеслава.

     Янош достал из сумки остатки колбасы и поделил между Вацлавом и Миланом.

     – Перекусите. Мы со Стасом прекрасно дождемся обеда в гостинице. Видеть уже не могу сухой паек!

     – Я тоже, – вздохнул Стас. Он прекрасно понял, что припасов в мешке больше нет, а после ранения Милана и его исцеления Вацлавом этим двоим требовалось усиленное питание.

     Немного передохнув, компания встала. По словам Стаса, через два – три часа они должны были прийти в город. Янош снова дал руку Вацлаву. Некоторое время они шли молча, потом Янош спросил.

     – Вацлав, а что в Верхней Волыни два выходных?

     Вацлав засмеялся.

     – Два с половиной.

     – Это как?

     – Видишь ли, это тоже историческая традиция. Что воскресенье должно быть выходным днем – никто не сомневался. А вот как быть со вторым выходным? Отказываться от него никто не хотел, а мусульман и евреев в стране оказалось примерно поровну. Мусульман, кажется, чуть больше. На этом основании долго дискутировался вопрос, какому из дней быть выходным – пятнице или субботе. Если по справедливости – то пятнице, но тогда между двумя выходными вклинивался рабочий день, а это не удобно. Причем, первоначально эта дискуссия имела чисто академический смысл. Страна была в разрухе, больше одного выходного никто позволить себе просто не мог. Знаешь, свободы – свободами, а голодный желудок лучший судья. Так что второй выходной представлялся небывалой роскошью, мечтой светлой и недостижимой. Как раз в это время происходило становление магического университета. Маги пытались разделить сферы влияния на факультеты. Между другими, кстати, гораздо более важными делами, маги нашли время и для решения этой небольшой проблемы. К слову сказать, именно это положило начало факультету магической сущности. Маги сказали, что с точки зрения лингвистической магии, выходным должен быть понедельник, ссылаясь на расхожую фразу «понедельник – день тяжелый». А субботу многие народы называли концом недели, следовательно, логично в субботу работать и заканчивать все недельные дела. Тогда, сразу после войны и установления магических границ, и, соответственно, самого прочного мира, какой только возможен на этой несчастной земле, магам верили гораздо больше, чем богу. Посему немедленно после этого вердикта все дружно принялись отдыхать два дня в неделю – воскресенье и понедельник, за исключением непрерывных производств, где всегда выходные устанавливались по скользящему графику. Впрочем, насколько я могу судить, это была просто шутка одного из магов.

     – А почему вы сказали два с половиной?

     Вацлав засмеялся.

     – Так получилось. Первое время суббота была самым загруженным днем недели. Редко кто уходил с работы раньше полуночи. Но постепенно экономическое положение страны налаживалось, и где-то через пару сотен лет после окончания войны прочно установился шестичасовой рабочий день. А суббота... Недаром же ее называют концом недели? Значит, в субботу нужно подгрести и домашние дела. Так что в субботу стали работать четыре часа, то есть до обеда. А как с этим в Угории?

     – В Угории? – переспросил Янош. У него изменилось выражение лица, исчезла улыбка, синие глаза потемнели от нахлынувших воспоминаний. Вацлав мысленно выругал себя за бестактность. Но Янош быстро справился с чувствами.

     – Вы же знаете, в Угории узаконено рабство. Рабам выходные не положены. У свободных граждан два выходных в неделю при шестичасовом рабочем дне.

     – А рабов много?

     – Примерно половина населения. Из них половина – пожизненные.

     – А хозяин может освободить раба?

     – Теоретически – да. А практически это почти не возможно. Это требует такого количества бумаг, что у святого руки опустятся. А пожизненных рабов освобождать, к тому же, опасно.

     – Почему?

     – Освобождая досрочно раба, хозяин как бы берет его на поруки, и если бывший раб совершает преступление во время срока, на который он был первоначально осужден, то хозяина судят за преступную халатность. При небольших сроках все это не имеет значения, но в случае пожизненного рабства, вообще не найдется дурак, чтобы освободить раба, даже за большие деньги. В будущем, я имею в виду. У рабов не бывает собственности. И если уж по первому разу можно стать жертвой судебной ошибки, то уж по второму – осудят по намеку на подозрение. Тут и бывший хозяин может в рабство угодить.

     Вацлав кивнул. Теперь он понял, почему дядя Гойко продал племянника иностранцу. За границей у мальчишки был хоть какой-то шанс.

     Рука Яноша, на которую опирался маг, дрогнула.

     – Вацлав, вы никогда не спрашивали меня, но я думаю, вы читали, там, в Угории, в чем меня обвинили?

     – В растрате, – кивнул маг.

     – Вы все знаете и доверяете мне деньги?

     – Я не все знаю, – возразил Вацлав. – Я знаю из письма твоего дяди, кто тебя обвинил и зачем. Но он так и не написал, была ли растрата на самом деле.

     Янош побелел.

     – Была. И довольно крупная. Я обнаружил ее случайно...

     – И указал на нее своему опекуну, – подсказал маг.

     Янош кивнул.

     – А кто виноват ты так и не узнал.

     – Узнал, – возразил молодой человек. – Только было уже слишком поздно. Произнеси я это вслух, это выглядело бы как черная неблагодарность и поклеп на моего благодетеля, который после смерти мох родителей воспитывал меня, как сына. Я говорил с дядей Гойко, мы решили, что попытка разоблачения могла бы лишь усугубить мою участь. Ведь доказательств, таких, какие можно предъявить суду, я не нашел. Меня ведь могли продать и на рудники. Дядя Гойко сказал, что или выкупит меня сам и освободит по завещанию – это реально, или попробует продать в хорошие руки.

     Синие глаза Яноша наполнились слезами. Вацлав ободряюще сжал его руку.

     – Обещай мне одну вещь, мой мальчик, – попросил маг. – Эту историю никто не должен узнать в Верхней Волыни. Я расскажу правду Милану – он и так про тебя все знает, и, может быть, моему брату. А больше – никому и никогда.

     Слезы все-таки скатились с глаз молодого человека.

     – Прости, что я заговорил об этом, Янош, но мне казалось, что тебе нужно знать, что мы с Миланом верим тебе.

     – Спасибо, – прошептал Янош.

     – И вот что. Для Стаса и для всех остальных, ты – офицер службы безопасности князя Венцеслава. И все.

     – Спасибо, Вацлав, я обещаю.

     Вацлав посмотрел на расстроенное лицо молодого человека и принялся стаскивать с руки перчатку.

     – Не надо, Вацлав, – Янош торопливо отдернул руку и деликатно поддержал хозяина под локоток. – Вы отдали все свои силы Милану. Конечно, это и не могло быть иначе – он был ранен, вы – маг, к тому же, он спас вам жизнь. Но отдавать силы мне не надо. У вас и так один энтузиазм остался. Если наоборот, повампирить хотите – то, пожалуйста.

     – Ладно, Янчи, сохраним статус кво.

     Вацлав снова оперся на руку Яноша. Другой рукой молодой человек вытер слезы.

     – Не плачь, мой мальчик. Чтобы не случилось дальше, понимаешь, я не могу обещать тебе совсем безоблачную жизнь, тем более так далеко от Медвенки, но, по крайней мере, ты сам распоряжаешься своей жизнью.

     Янош улыбнулся.

     – Ага. С вами распорядишься, как же!

     – Я на границе предлагал тебе поехать в Верхнюю Волынь.

     – Но ведь я вам не помеха? – забеспокоился молодой человек.

     – Боюсь, что это я узнаю только в Верхней Волыни. Может, в результате помехой окажусь я.

     – Ничего страшного, Вацлав, к этому мы с Миланом уже давно привыкли.

Глава 20

Чтобы найти взаимосвязь физической и магической сущности предмета необходимо, чтобы физическая сущность имела характерные особенности

     Дачные участки сменились небольшими лесочками, за которыми виднелись четырех – шестиэтажные дома. Указателя с названием города они не увидели.

     – Стас, – окликнул Вацлав. – Я что-то не понял, здесь что, у населенных пунктов вообще нет названий, или их просто тщательно скрывают?

     Стас остановился, поджидая Вацлава с Яношем. Он с Миланом шел впереди, показывая дорогу, и старался приноровить шаг к темпу Вацлава, но тот шел все медленнее.

     – Здесь есть названия, – сообщил Стас. – Но Трехречье не предназначено для праздношатающихся путешественников. Оно предназначено для жизни трехреченцев. А когда вы где-то живете, вы же знаете имя этого места?

     – А если мне нужно попасть из пункта А в пункт Б? Или здесь выпускают такие подробные карты, что просто невозможно заблудиться?

     – Все, какие я видел, отличались крайней схематичностью.

     – И как же здесь ориентируются местные? На ощупь? – в голосе Вацлава послышалось раздражение.

     – Пойдемте в гостиницу, Вацлав, я все расскажу по дороге. Обопритесь на меня.

     Вацлав отмахнулся.

     – Хорошо, идем.

     Стас пошел рядом с Вацлавом, точнее, чуть впереди, так как ширина тропинки позволяла идти не больше, чем по двое.

     – Знаете, у каждого народа свои обычаи. В Верхней Волыни принято носить в кармане паспорт с именами родителей, и в порядке поступления, жен, детей, внуков. Странно даже, что не завели странички для любовниц.

     – Это сделано из соображений гуманизма, – огрызнулся Вацлав. – Чтобы некоторым типчикам, вроде некоторых здесь присутствующих, не приходилось бы таскать в кармане четырехтомник ин-фолио.

     Стас улыбнулся.

     – В Трехречье же принято носить на руке своего рода идентификационный браслет. Там значится имя и место жительства. Обычно, на этом же браслете носят часы.

     – В таком случае, это и, правда, носят, в отличие от наших паспортов, – заметил Милан.

     Янош вопросительно поглядел на Вацлава, тот сжал его руку – дескать, подожди с вопросами, все потом объясню,

     – Так вот, – продолжил Стас, – если трехреченцу требуется добраться из пункта А в пункт Б по какому-либо делу, или без оного, он покупает дорожную карточку. Различают отпускные, командировочные и паломнические карточки. На них обозначен предполагаемый маршрут, с названиями естественно, и на них же светящейся точкой обозначается местоположение объекта.

     – Вы не преподавали, Стас? – поинтересовался Милан.

     – Было дело. Как вы догадались?

     – По формулировкам. Различают отпускные, командировочные и паломнические карточки, – процитировал он. Стас усмехнулся.

     – Кстати, полезная вещь эти карточки, – заметил Вацлав. – У тебя есть?

     – Была. Паломническая. Я выбросил ее, когда местные власти сели мне на хвост. Мне кажется, что эти карточки связаны с полицией, – Стас помолчал. – Я слышал, что есть карточки, охватывающие всю страну. Они есть у генералитета и у спекулянтов, естественно.

     – А ты у спекулянтов карточки не покупаешь. Из принципиальных соображений.

     – Честно говоря, у меня на нее просто не хватило денег.

     – А сколько она стоит?

     – Тысячу.

     – Всего? Да, а почему их нет в свободной продаже?

     – Не знаю, Вацлав. Но обычные гораздо дешевле – десять – двадцать рек в зависимости от маршрута. Мне кажется, может я и не прав, конечно, что основное препятствие для свободной продажи этих штучек заключается в том, что граница с Арчидинскими степями до конца не выверена. Поговаривают, что она двигается туда – сюда, когда ее начинают выверять с одновременным ведением военных действий.

     – Ладно, позже поговорим.

     В самом деле, они уже были в городе. По улице деловито ходили люди, некоторые несли в руках сумки с продуктами.

     – Это радует, – заметил Янош, указывая на лоточника, рекламирующего домашние пироги с капустой.

     Вацлав покосился на молодого человека. Им всем не мешало бы пообедать, а у Яноша – молодой, растущий организм.

     – Ты бывал здесь раньше, Стас?

     – Года полтора назад. Но могу сказать, что остановиться нам следует в гостинице «Паломник». Там же мы сможем приобрести карточки.

     – Подумай лучше, где раздобыть полную карточку. Хватит и одной, четыре не надо.

     – Должен предупредить, Вацлав, здесь довольно дорогая жизнь. За полтора года я потратил около шести тысяч.

     – У меня нет возможности торчать здесь полтора года. Самое большее, что я могу себе позволить – это три месяца. Мы и так не укладываемся в сроки. Правда, экономить нам все же придется. У нас ограниченные средства.

     Стас кивнул, Милан усмехнулся, Янош покачал головой.

     – Отведите лишнюю недельку на поправку здоровья вашего и Милана. Стас, здесь можно нанять лошадей?

     – За деньги все можно.

     – Отлично. Поедем на санях.

     – Упряжка до Сердца Трехречья обойдется вам в три сотни рек.

     – Это еще терпимо.

     – Ограниченные средства – это тысяч десять? – уточнил Стас.

     – Вроде того, – пожал плечами Милан. – Как вы думаете, на три месяца хватит?

     – Только в том случае, если финансовыми вопросами займетесь вы. Вы ведь секретарь Вацлава, не так ли?

     Милан кивнул.

     – В таком случае, заглянем в магазины по дороге. Хочу представить уровень цен. Или, как вы бы сказали, провести исследование конъюнктуры рынка.

     – Вацлав устал.

     – Ничего, мы мигом.

     Стас оглянулся на Вацлава. У того стал более живой вид. Он все же стянул с руки перчатку и сжимал рукой пальцы Яноша. Стас притормозил. Вацлав натянул перчатку и снова взял Яноша под руку.

     – Милан хотел ознакомиться с уровнем цен, – проговорил Стас.

     – Дельно. Да и тебе бы надо прикупить немного вещичек.

     – Вы же сказали, что нам надо экономить.

     – Да, но я не говорил, что тебе нужно не менять белье до самой границы. При таком раскладе нас можно будет найти не только без помощи волшбы, но даже и без собаки.

     Стас вспыхнул.

     – У паломников бывают различные причуды.

     – Если бы ты сказал мне об этом раньше, я бы сразу отказался от твоей помощи. Ежели настаиваешь – заплачу за услуги, и можешь идти на все четыре.

     – Заплатите... Единственное, что мне причитается, это смертная казнь за покушение на убийство. Вацлав, я не хочу быть вам в тягость, но лучше мне все-таки пойти с вами.

     Милан огляделся, пытаясь сориентироваться. Они стояли на тротуаре, на широкой улице. Пятиэтажные дома с балконами, голые деревья, широкий тротуар, и снова деревья, отделяющие тротуар от проезжей части. По проезжей части в обе стороны ехали экипажи. Милан вгляделся в упряжки и понял, что его так удивляло. Лошади были трех– и четырехмерные. В Угории и Гуцулии он видел трехмерок, да говорят, такие и в Верхней Волыни встречаются, он правда не видел, так что все может быть. В Верхней Волыни и в Светлогории на дорогах разъезжали четырех– и шестимерки.  Но сочетание обычных трехмерных лошадей и их четырехмерных сородичей поражало воображение гораздо больше, чем даже переливы восьмимерок на границе.

     Буквально в нескольких шагах от них блестела огнями витрина магазина. Милан повернулся к своим спутникам.

     – Может, продолжите в тепле? Я вижу магазинчик.

     Вацлав улыбнулся.

     – Что я тебе говорил, Янош? За магами нужен глаз да глаз. Пойдем, посмотрим, что здесь и почем продают.

     В магазине продавались продукты. И чего тут только не было! Разве что разливного птичьего молока. Зато было развесное. В коробках. Вероятно, это было название каких-то конфет.

     Милан обернулся к Стасу.

     – Какого вы мнения о местных ресторанах?

     Стас поморщился.

     – Слишком большой разброс. От хорошего до отвратительного.

     – Ясно, – Милан обернулся к Яношу. – Затариваемся.

     Вацлав смотрел, как молодые люди запасаются провизией и мысленно клял себя и это дурацкое Трехречье. Себя – за то, что притащил ребят в такое место, а Трехречье – за избыток рациональности. Нет, право же, лучше безалаберность. По крайней мере, живее и веселее.

     Вацлав подошел к полкам с вином и подозвал продавца.

     – Что бы вы мне порекомендовали из красных сухих вин?

     – Нижнереченское каберне.

     – А из десертных? Мускат Южный Буг?

     – Разумеется.

     – Отлично. Дайте мне по ящику того и другого.

     У Стаса отвисла челюсть.

     – Вы хотите слегка посидеть вечерком?

     Вацлав сверкнул глазами.

     – Милану надо восстановить кровь. А то он держится на голом энтузиазме. Моем, кстати. А я – на преданности Яноша.

     – У него работа такая. Раз уж он не смог предотвратить. Кстати, вы слишком добры к нему. Он обязан был убить меня, прежде чем я нажал на курок.

     – Не только тебя может ослепить солнце.

     – Верно. Но я все-таки не понял, почему вы почти не брали его силы.

     – Растягивал на больший срок, Стас. Знаешь, небольшую потерю легко восстановить, особенно в его нежные годы. И вот что. Я о своих делах предпочитаю молчать. Если я услышу, что ты пытаешься расспросить одного из них...

     – Простите, Вацлав.

     Вацлав почувствовал, что он на пределе.

     Гостиница Паломник оказалась в двух кварталах. Солидное четырехэтажное здание с широкими окнами. Они вошли в просторный холл, и подошли к столу администратора, украшенному табличкой «мест нет». У Вацлава не осталось сил на разговоры. Он повернулся и пошел к двери, как вдруг услышал спокойный голос Милана.

     – Будьте добры, четыре одноместных номера. Хотя бы один «люкс».

     – Сожалею, но сейчас есть только двухместные номера. Одноместных у нас мало и мы держим их под бронь. Два двухместных «люкса» вас устроит? Ваши номера двести четырнадцать и двести пятнадцать. Пожалуйста, ключи.

     Вацлав обернулся. Милан расплачивался за номера.

     – Для начала я беру их на три дня, а там видно будет.

     Стас с уважением посмотрел на Милана и отметил:

     – Да, высокий класс. Это тебе не волшба.

     Вацлав достал из кармана деньги и сунул их Стасу.

     – Иди, купи себе что-нибудь теплое, смену белья и какой-нибудь рюкзак. Будешь жить с Яношем. У нас с Миланом – постельный режим.

     Стас автоматически сжал деньги и замер, глядя на Вацлава, Милана и Яноша, направлявшихся к лестнице. Потом перевел взгляд на деньги, пересчитал. Две тысячи. Что ж, князь Венцелсав никогда не отличался скупостью. Но дать две тысячи рек вместо того, чтобы попросту и без затей приказать Яношу прирезать его... Янош, правда, не крупнее его, да и полегче, пожалуй, будет, но если верить тому, что рассказывают об офицерах королевской службы безопасности, которые охраняют и князя, как престолонаследника, то даже если бы он, Стас, и попытался оказать сопротивление, Янош прикончил бы его даже не вспотев. А сопротивление оказать он бы и не посмел. По крайней мере, тогда, когда он понял, что стрелял не в Володимира, а в Венцеслава.

     Стас спросил, где ближайший магазин мужской одежды и вышел. Черт бы побрал этого князя с его чистоплюйством! Стасу ужасно не хотелось уходить из теплой гостиницы на холодную улицу, где мерзко хлюпал под ногами талый снег и дул противный влажный ветер. И это вместо горячего душа. Хотя, что бы он надел, выйдя из ванной? Белье, которое не снимал уже неделю и носки, которые уже, наверное, ставить можно? И почему они в гостиничном холле не торгуют предметами первой необходимости для уставших путников? Стас провалился в лужу, зачерпнул воды в ботинок и выругался. Да, если бы еще Венцеслав посчитал это за наказание за тот несчастный выстрел... Хотя нет, куда уж. Скорее это только усугубляет его, Стаса, вину. Венцеслав же сказал, что у него ограниченные средства. Можно подумать, что он знает, что это такое! Швыряется тысячами направо и налево. Конечно, надо признать, князь прав. Не ходить же ему голышом, пока будет сохнуть его одежда. Да и успеет ли она высохнуть за ночь? И две тысячи не такие уж большие деньги, если вдуматься. Отдаст он их Венцеславу, вот только получит деньги по кредитке на ближайшей границе. Впрочем, Вацлав, скорее всего и до Медвенки подождет – не развалится. Еще не хватало тройную маржу платить!

     Магазин оказался в десяти минутах ходьбы скорым шагом. Стас с облегчением нырнул в тепло торгового зала и стал прицениваться. Пуловер – шестьдесят рек, свитер – восемьдесят, рубашка – четырнадцать. Можно экипироваться сравнительно недорого. За те деньги, что дал ему Венцеслав, он еще и карточку купит. Такую, какую и хотел князь – с полным объемом информации.

     Через час Стас уже стучал в дверь двухсот пятнадцатого номера. Голос Яноша сказал «войдите», Стас вошел и увидел самого Яноша с влажными после мытья волосами и переодетого во все чистое. Черт побери, он выглядит совсем мальчишкой! Интересно, сколько ему лет?..

     – Принимайте душ и идите к Вацлаву. Он заказал обед в номер. По моим расчетам, его подадут с минуты на минуту.

     Стас снял тулуп и нырнул в ванную. Как бы он не ворчал, возможность помыться и переодеться во все чистое и сухое, привлекала его даже сильнее, чем обед. Тем более что обед от него не уйдет. Особенно, если он, Стас, а не обед, конечно, поторопится.

     Через пятнадцать минут Стас уже входил к Вацлаву. Судя по всему, обед только что принесли. По крайней мере, его спутники еще не съели суп.

     – Ты быстро, Стас, – приветливо отметил Вацлав. – Что тебе налить – вина или водки?

     – Если можно, я сначала немного поем. Я уже забыл, когда в последний раз мне доводилось нормально обедать.

     Стас без церемоний сел к столу и взялся за суп. Какое блаженство! За одно это можно простить Венцеславу все его закидоны! Тем более что прощать-то нужно не Стасу Венцеслава, а наоборот.

     Стас доел суп и только тогда обратил внимание на вопрос Вацлава. Стас оглядел стол и увидел початую бутылку вина, еще одну, уже пустую на подоконнике и непочатую бутылку водки.

     – Как, Вацлав, вы пьете водку?

     Вацлав засмеялся.

     – Еще один. Официант уговорил. Сказал, что хоть нижнереченское каберне и лучшее вино в мире, но под черную икру полагается водка и ничто другое.

     Стас оглядел стол. Перед ним стояла вазочка черной икры. У остальных икра была уже частично отъедена. В центре стола дымился солидный кусок мяса, на подоконнике стояла ваза с фруктами.

     – Да, Стас, если ты и, правда, неделю сидел на голодном пайке, ограничься икрой, – посоветовал Вацлав. – Лучше закажешь себе что-нибудь на полдник.

     Стас кивнул, взял кусочек хлеба и принялся намазывать маслом.

     – Официант прав. Под икру всю дорогу подают водочку.

     Вацлав пожал плечами и сделал приглашающий жест, дескать, обслужи себя сам, но Стас и не собирался требовать, чтобы князь, да вдобавок еще и наследный принц, ухаживал за ним.

     Вацлав тем временем подлил вина молодым людям.

     – Нам с вами, мальчики, нужно восстановить кровь. Поэтому, пейте. Чтоб выпили по бутылке вина за обедом! Спросите у Стаса, он вам расскажет, как много там микроэлементов, витаминов и прочих полезных вещей.

     – Если можно, я расскажу об этом за ужином, – возразил Стас. Он налил себе водки, выпил, закусил икрой. Опьянеть он не боялся. Он уже опьянел от супа.

     Стас доел икру и встал. Он чувствовал, что еще немного, и он заснет прямо за столом. Стас бросил извиняющийся взгляд на Вацлава, встретился с его серо-голубыми глазами и снова ощутил приступ раскаяния.

     – Вацлав, я купил карточку Трехречья, такую, какую вы хотели. С полным объемом информации. Сейчас принесу.

     Вацлав кивнул, а Янош скептически оглядел Стаса и встал.

     – Пойдемте, отдадите ее мне. Вы же заснете по дороге.

     И Стас впервые в жизни почувствовал благодарность к представителю правоохранительных органов.

     По-настоящему Стас пришел в себя только на следующее утро. Его разбудил плеск воды – Янош, видимо, принимал душ. Стас оделся и вышел в общую комнату – номер состоял из двух спален, столовой и ванной комнаты. Через несколько минут из ванной показался Янош. В руках он нес перепачканную кровью одежду. Стас вспомнил стрелу в груди Милана и побледнел.

     – Что это? – спросил он.

     Янош раздраженно махнул рукой.

     – Взял у Вацлава и Милана вещи, пообещал отдать в прачечную. А мне назвали такую стоимость этой услуги, что я решил, что за такие деньги я и сам постираю. А вот с этим даже не знаю, что и делать. Вацлав тогда попросту вспорол одежду ножом, и теперь она расползается под пальцами. А я, признаться, не большой мастер по починке трикотажных изделий. Выбросить бы надо, да жалко. У Милана не слишком-то большой запас теплой одежды. В магазин же его загнать практически не возможно. Вернее, загнать-то загонишь, но вот купить...

     Стас протянул руку за свитерами Милана, в надежде, заодно и остановить словесный поток Яноша.

     – Дайте-ка посмотрю.

     – Зачем?

     Вторая цель Стасу положительно удалась. Мальчишка оказался не только скуповат, но и изрядно любопытен. Нет, в самом деле, это додуматься надо, заняться стиркой и глажкой начальственной одежды!

     – Я кое-что в этом смыслю. Чему-то я все-таки научился в своем университете.

     Янош, протянувший было свитера Стасу, снова отстранил их.

     – Еще не хватало и с вами возиться!

     – Не беспокойтесь, Янош, со мной возиться не придется. Это потребует значительно меньших усилий. Не путайте свитер с живым человеком.

     Янош отдал спорный предмет Стасу.

     – Ну, смотрите. Но это долго, наверное? Пойдемте завтракать, Милан уже заходил за нами.

     В соседнем номере их уже ждали. Вацлав, как и обещал, вошел в режим жесткой экономии, что можно было без труда определить по ассортименту расставленных на столе блюд. Икра, масло, несколько сортов холодного мяса и сыра, пирожные, фрукты.

     – Янош, Стас, садитесь пить чай, – приветливо позвал Вацлав.

     Милан разлил по бокалам нижнереченское. Чая на столе не было.

     – Стас, вы обещали рассказать о вине.

     Стас вздохнул, поставил бокал на стол и принялся намазывать маслом кусочек хлеба.

     –  В вине обнаружены все известные науке элементы из периодической таблицы Менделеева и витамины, названные всеми буквами латинского алфавита.

     – А так как по извлечении из вина всего вышеназванного в бокале остается еще достаточно содержимого, то надо полагать, что нам известны еще не все элементы и не все витамины, – вставил Милан. – Отсюда мы можем сделать вывод о безграничных возможностях науки.

     – В каком смысле? – переспросил Янош.

     – В прямом. Открывать можно еще многое. Надо только вовремя вооружиться консервным ножом. Кстати, передай мне консервный нож, Янчи. Я вчера купил консервированные помидоры, ужасно хочется попробовать. Как вы думаете, Стас, они пойдут под нижнереченское, или лучше взять водку? Да, вы же не закончили вашу лекцию о пользе вина.

     Стас доел бутерброд с икрой, положил на тарелку мяса и сыра, подцепил несколько маслин и принялся разливать нижнереченское по бокалам.

     – Водку с утра? Оно бы и ничего, к помидорам-то, да только как-то непристойно. Вино, в отличие от водки, прилично пить в любое время дня и ночи. Вино, особенно красное, благотворно влияет на пищеварение и снижает уровень холестерина в крови.

     – Прежде чем рассказывать нам азбучные истины, выпейте, Стас, а то в вашем голосе не слышно вдохновения.

     Вацлав поставил на стол бокал и попросил:

     – Закажи чай, Янош. Стас, благодаря твоей карте, мы слегка определились. Во-первых, мы в Ямполе.