Текст книги "Разобщённые (ЛП)"

Автор книги: Нил Шустерман

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 29 страниц)

– Мне кажется, Коннор проделал отличную работу... для парня с его ограниченным интеллектом, – невзначай, бывает, роняет Старки.

Или:

– Мне очень нравится Коннор. Лидер из него, конечно, липовый, но зато парень он – что надо!

Старки никогда не выказывает прямого неповиновения – это сработало бы против поставленной цели. Он не собирается открыто свергнуть Коннора, о нет. Надо потихоньку подточить его корни; и когда нынешний начальник рухнет, Старки даже не заикнётся о том, что мог бы занять его место. Аистята сами предложат, причём сделают это без всякого призыва со стороны их предводителя. Он уверен – так будет, потому что каждый аистёнок в глубине души мечтает жить в обществе, где он не будет считаться гражданином второго сорта. И это в корне меняет дело. Из председателя какого-то мелкого клуба Старки вырастает в надежду всех подкидышей на дальнейшее возрождение.

ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ
ЗЕРКАЛО ДУШИ

Сведения, почерпнутые в Интернете, октябрь 2011:

Цены на почки и другие органы на глобальном чёрном рынке базируются на доступных для широкой публики отчётах и выражены в долларах США. Здесь представлены две категории цен: суммы, получаемые людьми – продавцами органов, и суммы, которые платит за эти органы покупатель.

Средняя цена, которую платит за почку покупатель : $150 000

Средняя цена за почку, полученная продавцом: $5 000

Цена за почку у посредника, Йемен: $60 000

Цена за почку у посредника, Филиппины: от $1 000 до $1 500

Покупатель почки в Израиле платит: от $125 000 до $135 000

Покупатель почки в Молдавии платит: от $100 000 до $250 000

Покупатель почки в Сингапуре платит: $300 000

Покупатель почки в Соединённых Штатах платит: $30 000

Покупатель почки в Китае платит: $87 000

Покупатель почки в Саудовской Аравии платит: $16 000

Продавец почки в Бангладеш получает: $2 500

Продавец почки в Китае получает: $15 000

Продавец почки в Египте получает: $2 000

Продавец почки в Кении получает: $650

Продавец почки в Молдавии получает от $2 500 до $3 000

Продавец почки в Перу получает: $5 000

Продавец почки на Украине получает: $200 000

Продавец почки во Вьетнаме получает: $2 410

Продавец почки в Йемене получает: $5 000

Продавец почки на Филиппинах получает от $2 000 до $10 000

Покупатель печени в Китае платит $21 900

Продавец печени в Китае получает за неё $3 660

Сведения предоставлены сайтом www.havocscope.com

11 • Курильщик

Мальчик уверен – ему конец.

Падая в эту яму, он растянул, а может, и сломал лодыжку. Вон какая она вспухшая, синяя, и ведь так уже несколько дней. Плохо дело, но, тем не менее, это не самая большая из его проблем.

Яма в глубину не меньше десяти футов, и даже если бы с ногой было всё в порядке, ему всё равно отсюда не выбраться. Он уже пять дней сидит здесь и зовёт на помощь, надорвал горло – теперь оттуда вырывается лишь хрип.

А всё из-за дурацких сигарет.

Он не курил уже несколько недель. Поставщика опять арестовали; и хотя в школе были ребята, похваляющиеся тем, что курят, никто из них не предложил ему даже бычка, уже не говоря о том, чтобы свести с дилером. Вот почему его занесло в эту часть города, в район пустых, обветшавших складов, многие из которых пора бы снести, вот только ни у кого нет ни денег, ни охоты с этим возиться.

Если где и удастся раздобыть сигарету, то только здесь. Пусть даже она достанется ему от какой-нибудь насквозь прокуренной шлюхи – парнишке всё равно. Сегодня третий день, как он прочёсывает район заброшенных складов по дороге из школы домой – и ничего. Ни единой цигарки. Похоже, даже повёрнутые на никотине находят эти кварталы недостойными своего внимания.

Вообразите же себе его изумление и радость, когда он увидел открытую дверь, а перед ней на земле – целую россыпь окурков!

Мальчик вступил под крышу ветхого строения. Огромное пространство склада насквозь провоняло плесенью, хлопья облупившейся краски устилали пол, словно осенние листья.

И тогда он увидел его – у дальней стены склада на полу разлёгся матрас. Грязный, дырявый. Наверно, пристанище какого-нибудь бомжа. В самом матрасе не было ничего интересного. Интересное заключалось в том, что лежало наматрасе. Непочатый блок сигарет.

Мальчик не мог поверить своему счастью. Оглянувшись по сторонам, чтобы убедиться, что здесь больше никого нет, он поспешил к матрасу, ступил на него, потянулся за блоком...

Но не успел даже дотронуться до вожделенного сокровища, как пол под его ногами провалился. Мальчик упал в глубокую яму, и хотя приземлился на матрас, но ноге не повезло – она ударилась об пол. Он чуть не потерял сознание от боли, а когда перед глазами перестали танцевать круги, понял, что с ним случилось.

Паренёк рассвирепел. Его первой мыслью было, что его разыграли – грубо, по-дурацки, и сейчас над головой появятся ухмыляющиеся физиономии его школьных приятелей; те станут тыкать в него пальцами, ржать и обзывать кретином. Но вскоре стало ясно, что никакой это не розыгрыш. Он попал в ловушку.

Но если это ловушка, почему же за пять дней около неё так никто и не появился?

На дне ямы был кувшинчик с водой и коробка с крекерами, а так же керамический горшок – сами понимаете для чего. Тот, кто расставил ловушку, похоже, не собирался уморить его голодом, вот только мальчику не удалось правильно распределить припасы. Через три дня они кончились, и теперь у пленника не было ничего, кроме проклятого блока сигарет, курить которые он не мог, потому что у него не было спичек. Одно время он пробовал жевать табак, надеясь, что должна же быть в листьях хоть какая-то пищевая ценность, но в результате его лишь вырвало всухую.

И сейчас, когда пятый день подходит к концу, он уже смирился с мыслью, что никто и не появится. Никто не найдёт его, а если и найдёт, то будет поздно.

Но незадолго до наступления темноты он слышит, как хрустят под чьими-то шагами устилающие пол склада хлопья сухой краски.

– Эй... – пытается крикнуть он, – сюда!

Его слабый голос сипит и хрипит, но его услышали. Над краем ямы возникает лицо.

– Боже мой, как тебя угораздило? С тобой всё нормально?

– Помогите...

– Держись, – говорит мужчина.

Он уходит, а через пару минут возвращается с алюминиевой лестницей и опускает её в яму. И хотя мальчик даже стоять толком не может, в действие вступают скрытые резервы организма, приток адреналина придаёт ему сил. Он ползёт по лестнице и стойко выносит боль, когда приходится опираться на повреждённую ногу. Полминуты – и он выбирается из ямы и бросается на шею неведомому спасителю.

Мужчина усаживает его на пол.

– Вот, попей, – говорит он, протягивая мальчику бутылку с водой.

Тот присасывается к ней так, будто боится, что её сейчас отнимут.

– Сколько ты проторчал там, внизу?

– Пять дней. – Парнишка глотает с такой жадностью, что его едва не выворачивает, но он ухитряется удержать выпитое в себе.

Незнакомец присаживается рядом, качает головой.

– Беглые расплёты вечно попадают во всякие переделки. Надо быть осторожнее!

Мальчик качает головой:

– Я не расплёт.

Незнакомец улыбается и понимающе кивает.

– Да-да, все вы так говорите. Не волнуйся. Я тебя не выдам.

И тут мальчик вдруг чувствует укол в руку.

– Ой! – На его предплечье выступает капелька крови, которую незнакомец подбирает маленьким электронным приборчиком. – Вы что?!

Человек, не обращая на него внимания, смотрит на маленький экран. Тётя мальчика страдает диабетом, и у неё есть похожее устройство – она всё время проверяет им содержание сахара в крови. Но мальчик подозревает, что прибор незнакомца предназначен для чего-то другого.

– Хм-м, – хмыкает незнакомец, приподнимая бровь. – Похоже, не врёшь. Твоя ДНК в базе данных беглых расплётов не значится.

– А, я понял! Вы юнокоп!

Парнишка сразу успокаивается – он в безопасности. Юнокоп доставит его домой, к родителям, которые, должно быть, уже сбились с ног и не помнят себя от тревоги.

– Ну-у... я былюнокопом. А теперь поменял профессию. – Незнакомец протягивает мальчику руку. – Меня зовут Нельсон. А тебя?

– Беннет. Беннет Гарвин.

Только теперь, когда мальчик напился и более-менее пришёл в себя, он может как следует рассмотреть своего спасителя. Вид у того не ахти – небрит, под ногтями чернозём... Но самое странное в нём – глаза. Горящие, целеустремлённые, они совершенно не соответствуют остальному облику Нельсона. Да если уж на то пошло, они и друг другу-то не соответствуют. Оба глаза голубые, но оттенки разные. Очень неприятно. Нервирует.

– Позвоните, пожалуйста, моим родителям, – просит Беннет. – Надо сообщить, что я нашёлся.

Еле заметная улыбка ни на секунду не покидает лицо Нельсона.

– Э-э... думаю, в другой раз.

Беннет столбенеет от такого ответа. Мальчик пытается осмыслить сложившуюся ситуацию, но поскольку он страшно голоден, да и воды выпил ещё не достаточно, то соображалка работает медленно.

– Понимаешь, ты меня увидел, а это значит, что я не могу дать тебе уйти. – Тут Нельсон грубо хватает мальчика за локоть, дёргает его к себе и суёт ему в рот грязные пальцы – проверить зубы, на манер того, как проверяют у лошади. – Если не считать лодыжки, то ты – просто великолепный экземпляр! Правда, немного усох без питья, но это ничего, поправимо. А дельцам с чёрного рынка без разницы, что ты не официальный расплёт. Они платят одинаково и за тех, и за других.

– Нет! – Беннет пытается вырваться, но силёнок не хватает. – Пожалуйста, не делайте мне больно!

Нельсон смеётся:

– Делать больно? Да ни в коем случае! Зачем же портить товар?

– У моих родителей много денег. Они вам заплатят!

– Выкуп? Я этими грязными делами не занимаюсь, – отрезает Нельсон. – Но вот что я тебе скажу: мне нравятся твои глаза – очень, знаешь, выразительные. И ради них даю тебе шанс. – Он кивает на входную дверь. – Если успеешь выскочить до того, как я транкирую тебя, то ладно, идёшь домой, к мамочке. Да чёрт с ним, даю тебе десять секунд форы! – Он вздёргивает Беннета на ноги. – На старт, внимание – марш!

Беннету не нужно вторичного приглашения. Он срывается с места и бежит, мчится через огромную пустоту склада – голова кружится, ноги подгибаются, но мальчик усилием воли заставляет их двигаться...

– Раз!

Лодыжка Беннета кричит от боли, но он всё равно бежит. Его лёгкие ноют, но он продолжает бежать. Он знает – сейчас решается, жить ему или умереть. А боль – что боль... это явление временное.

– Два!

Хлопья краски трещат под подошвами, как яичная скорлупа.

– Три!

Выпитая вода колышется в желудке, отчего там поднимается острая боль, но парнишка не обращает на неё внимания.

– Четыре!

Дверь склада – вот она, рядом, стоит нараспашку. Через неё просачивается свет сумерек, и он кажется мальчику таким же прекрасным, как яркие лучи полуденного солнца.

– Пять!

Ещё несколько ярдов – и он свободен!

– Шесть-семь-восемь-девять-десять!

Беннет даже не успевает понять, что его обманули. Транк-дротик вонзается ему в затылок, и сильная доза снотворного изливается мальчику прямо в мозговой ствол. Зрачки Беннета съезжаются к переносице, перед глазами всё плывёт; дверь, такая близкая, теперь всё равно что в миллионе километров. Ноги мальчика подкашиваются, и когда его висок ударяется об пол, в нос ему бьёт противный запах плесени. Он прикладывает все усилия, чтобы не уснуть, но глаза закрываются сами собой, и последнее, что он видит – это возвышающаяся над ним фигура Нельсона, – тёмный зловещий призрак в серой мгле меркнущего сознания. За миг до того, как погрузиться в сон, Беннет слышит:

– Мне и правда чертовски нравятся твои глаза. Куда больше, чем те, что у меня сейчас. [21]21
  http://www.youtube.com/watch?v=lgc3RfSCc70


[Закрыть]

12 • Нельсон

Дж. Т. Нельсон отдаёт себе отчёт, что никогда не станет богачом, продавая беспечных детишек дельцам с чёрного рынка. Богатство не светило ему и в те времена, когда его добыча была вполне законной, но тогда это не имело значения. В бытность свою юнокопом он довольствовался стабильным жалованием, медицинскими льготами и гарантированной пенсией. Он работал не покладая рук, поддерживая общественный порядок и охотясь за беглыми расплётами, знал своё место в жизни и был им более чем доволен. Но всё изменилось в тот день, когда Беглец... нет, Подлец из Акрона положил конец его карьере, выстрелив в Нельсона из его собственного пистолета. Прошёл год, а к него всё никак не идёт из головы образ Коннора Ласситера. Его по-прежнему мучает этот наглый, циничный взгляд, с которым юный мерзавец всадил транк-пулю ему в ногу.

Последствия этого выстрела были для Нельсона сравнимы с мировой катастрофой.

С этого момента его жизнь превратилась в ад. Он стал объектом непристойных шуток не только в департаменте – над ним хохотала вся нация: смотрите, вон тот остолоп, что проворонил знаменитого Беглеца из Акрона! Коннор Ласситер стал легендой, а Нельсон потерял всё: работу, честь и самоуважение. Даже жена – и та ушла от него.

Но бывший юнокоп не долго терзался своим поражением. На смену тоске и боли пришла злоба, и он знал, как переплавить её в нечто практически полезное. Юновластям его услуги больше не нужны – и чёрт с ними, он займётся тем же бизнесом самостоятельно. Деляги с чёрного рынка не смеются над ним и не задают вопросов.

Поначалу он охотился только на беглых расплётов. Милое дело – глупые детишки легко попадались в расставленные им западни. Но потом он поймал свою первую жертву иного рода: это был подросток, что-то не поделивший с родителями и сбежавший из дому; в базе данных беглецов его ДНК не значилась. Нельсон думал, что дельцы с чёрного рынка откажутся от пацана, но ничего подобного. Их волновало лишь, чтобы товар был в добром здравии, так что Нельсон получил свои денежки. Среди жертв, бывало, попадались ребята вроде сегодняшнего, которому просто не повезло. Нельсон и их прибирал к рукам. Совесть его не мучила.

А вот что мучило его – так это их глаза.

То, как они смотрели на него, не давало ему покоя. Эти полные страха и мольбы глаза до самой последней секунды светились надеждой – как будто они ждали: а вдруг их мучитель передумает... Они не давали ему спокойно спать. Глаза – зеркало души, кажется, так говорят? Но когда в эти первые дни своей жизни в качестве орган-пирата Нельсон смотрел на себя в зеркало и вглядывался в собственные зрачки, он не видел в них того, что с такой полнотой отражалось в глазах его жертв – он не видел в них души. И чем больше он всматривался в свои пустые глаза, тем больше его терзала зависть. Ему хотелось, чтобы и у него во взгляде была эта чистота, эта надежда. И тогда он пошёл к своему постоянному клиенту с чёрного рынка и потребовал в качестве платы глаза своей следующей добычи. Правда, ему удалось выторговать только один глаз – но это лучше, чем ничего. Когда он посмотрел на себя в зеркало после операции, ему показалось, что он улавливает в своём взгляде нечто похожее на человечность, и надежда вспыхнула в нём с новой силой. Увиденное напомнило ему о том молодом человеке, полном прекрасных идеалов, которым был когда-то много лет назад. Вот только возникла проблема: теперь один глаз у него был голубой, а другой карий. Не годится.

Поэтому он выторговал себе ещё один глаз, но тот не совсем подходил к первому. Тогда он потребовал ещё один, и ещё один, и ещё, и с каждой новой операцией он чувствовал, как мало-помалу к нему возвращается былая чистота. Нельсон был убеждён – настанет день и он найдёт идеально подходящие ему глаза; и когда он взглянет на мир через них, то сможет наконец отдохнуть, потому что тогда он обретёт целостность.

• • •

Делец с чёрного рынка носит дорогой европейский костюм и ездит на «порше». Он выглядит скорее как респектабельный бизнесмен, чем теневая фигура, торгующая человеческим мясом. Он даже не скрывает того факта, что его занятие принесло ему состояние. Наоборот – он выставляет своё богатство напоказ с горделивой небрежностью аристократа. Стильный мужчина, и Нельсон завидует его стильности.

Делец просит, чтобы его называли просто Дюван, словно он какой-то артист или знаменитый кутюрье. «Чёрный рынок»? Ну что вы! Он независимый поставщик. Вот так-то. Его офшорный заготовительный лагерь – объект весьма загадочный – очень хорошо спрятан. Даже Нельсон не знает, где он находится, и подозревает, что деятельность этого учреждения идёт несколько вразрез со строгим регламентом американских заготовительных лагерей.

Нельсон и Дюван встречаются в Сарнии – канадском местечке, соединяющемся мостом с городком Порт-Гуроном, штат Мичиган. Дюван не имеет права ступить на землю Соединённых Штатов – за его поимку назначено огромное вознаграждение, и не одно. Канадцы, благослови их бог, куда более терпимы.

Мальчика с повреждённой лодыжкой прячут в задней части автосалона Дювана, который тот использует в качестве «крыши» для своей деятельности. «Независимый поставщик» осматривает добычу, кривится при виде распухшей щиколотки и грозит Нельсону пальчиком – обычный способ сбить цену. Мальчик, проснувшийся, но ещё не совсем пришедший в себя после громадной дозы снотворного, что-то неразборчиво бормочет. Нельсон не обращает внимания, а вот Дюван ласково поглаживает парнишку по щеке.

– Ничего не бойся, – мурлычет он. – Мы же не варвары.

Это его стандартная реплика. Никакой конкретной информации, но жертва, как правило, успокаивается. Всё просчитано, как всегда у Дювана.

Переговоры завершены, товар переходит из рук в руки, Дюван платит Нельсону наличными – у дельца кошелёк пухнет от купюр – после чего приятельски похлопывает бывшего юнокопа по спине. В качестве орган-пирата Нельсон снискал себе больше уважения, чем видел от своего начальства за все годы службы в Инспекции по делам несовершеннолетних.

– Нельсон, ты из тех, на кого всегда можно положиться. Я могу это сказать отнюдь не обо всех своих партнёрах. Теперь, когда юновласти платят вознаграждение за пойманных расплётов, мне достаётся меньше товара.

– Чёртов Параграф-17, – бормочет Нельсон.

– Именно. Ну, будем надеяться, это не означает, что общество катится назад, к старым нецивилизованным временам.

– Ни за что, – заверяет его Нельсон. – Время вспять не повернёшь.

Когда было принято Соглашение о расплетении и положен конец войне, Нельсон был ещё ребёнком; но самые страшные воспоминания о тех днях связаны не с войной как таковой. Больше всего они тогда боялись неуправляемых подростков. Школьная система оказалась несостоятельной, и всю страну наводнили полчища тинэйджеров, не занятых ни в школе, ни на работе, словом, полностью предоставленных самим себе. И случилось это ещё до войны. Собственно, страх перед бандами одичалых подростков как ничто другое способствовал её развязыванию. Одна сторона утверждала, что «дикари» появились в результате краха семейных ценностей, а другая говорила, что они – порождение дремучих верований, отголоска давнего прошлого. Правы были обе стороны. И обе стороны были неправы. Но какое имеет значение, кто прав, если люди ночью не осмеливаются выходить на улицу из страха перед собственными детьми?

– Расплетение не только положило конец войне, – говорит Нельсон, – но и избавило от сорняков, грозивших нас задушить. Сейчас народ трясётся от страха перед беглыми, а это значит, что у нас будет полно работы.

– Я от души надеюсь, что ты прав.

Дюван открывает рот, словно намереваясь что-то прибавить, но закрывает его, так ничего и не сказав.

– Вы чего-то недоговариваете?

– Да ничего особенного. Слухи. В следующий раз поговорим. Да, на всякий случай, помни: мне не хватает девочек. Особенно рыжеволосых. И ещё нужна умбра – обоего пола. И, конечно, «Люди Удачи» [22]22
  Напомню на всякий случай, о чём рассказывается во вставной новелле «Оборванные струны»: «Людьми Удачи» называют коренных американцев (попросту индейцев), потому что на территориях резерваций было разрешено содержать игорные дома, отчего многие резервации обогатились сверх меры. Другое, уничижительное название Людей Удачи – «притонщики».


[Закрыть]– ты же знаешь, за них я, как всегда, плачу по высшему разряду.

– Беру на заметку, – отвечает Нельсон, уже прикидывая, как ему выполнить заказ. Притонщиков ему ещё не попадалось, но он не он будет, если в ближайшие дни не заглянет к ним в казино и не сорвёт банк. Хе-хе – банк донорских органов...

Пересекая мост по пути обратно в Соединённые Штаты, Нельсон полон самых радужных надежд. Тревоги Дювана лишены оснований. Хотя Нельсон и ведёт жизнь изгоя, руку на пульсе он всё-таки держит и знает, что в цивилизованном мире, где практика расплетения пустила глубокие корни, на неё смотрят как на достойный способ избавления от беспокойных, бесполезных и нежелательных элементов общества. Как там говорится в рекламе? «Расплетение – это не только исцеление. Это правильная идея».

Эта-то идея в своё время и сподвигла Нельсона на то, чтобы податься в юнокопы. Мир станет свободнее и светлее, когда он очистит его от подонков – вот почему он пошёл в полицейскую академию. Правда, постепенно идеалы уступили место лютой ненависти к тем, кого общество предназначило на расплетение. Все они, эти сволочи, одним миром мазаны: забирают ценные ресурсы у более достойных, цепляются за свою жалкую индивидуальность, вместо того, чтобы тихо-мирно перейти в состояние распределённости. Эти мерзавцы хотят во что бы то ни стало продолжать жизнь, которая в глазах нормальных членов общества не стоит и ломаного гроша.

Когда Нельсон был блюстителем закона, ему приходилось соблюдать эти самые законы, но в качестве орган-пирата он служит обществу куда эффективнее. Так что хотя он и обвиняет Коннора Ласситера в том, что тот сломал ему жизнь, может, надо бы его благодарить, ведь парень оказал ему услугу? И всё же какое невыразимое удовольствие сознавать, что Беглец из Акрона погиб жалкой смертью в «Весёлом Дровосеке»! Есть, есть справедливость в этом мире!