Текст книги "Мир обретённый"
Автор книги: Нил Шустерман
сообщить о нарушении
Текущая страница: 24 (всего у книги 28 страниц)
Глава 44
Здесь помню – здесь не помню
Запамятливому Королю была подвластна сила, способная установить ветровой барьер в мире, где нет ветра – с целью не допустить, чтобы некоторые предприимчивые личности пересекли Миссисипи.
Запамятливый Король мог говорить на любом языке, стоило ему только услышать его.
Запамятливый Король мог достать молнию с неба, чтобы заставить своё свечение сиять ярче, чем у любого другого послесвета.
Подобных сказок в Междумире было не счесть, но если дело касалось Яш-Куук-Мо, Великого Короля Срединного Царства, то все они оказывались правдой. Он существовал в Междумире много тысяч лет и давно забыл своё настоящее имя и свою настоящую жизнь... пока в один прекрасный день он вдруг не запамятовал, что он, вообще-то, не майянский король. И вот, пожалуйста – он стал королём. А раз он король майя, то самое подходящее место для его двора – это Чичен-Ица, залы и храмы древней столицы его народа. Ещё нужно объявить своими владениями все территории, которые когда-либо принадлежали майя. Король запамятовал, что у него на самом деле нет никаких законных прав на эти земли – и всё же благодаря магической силе его не-памяти каждый послесвет в тех краях проникся уверенностью, что Яш-Куук-Мо – его король, пусть он даже никогда не слышал об этом монархе и никогда его не встречал.
И разве королю майя не положено властвовать над небесами и сиять ярче всех остальных послесветов? Положено. И он стал властвовать и сиять, потому что запамятовал, что на самом деле ничего такого ему не полагается. Что касается языков – то это же вполне естественно, что он может говорить на всех языках, ведь он не упомнил ни одного языка, которого не знал. Точно так же обстояло дело и с летающими краснокрылыми духами. Король, происходивший от коренного населения Месоамерики, никогда не видел послесветов с рыжими волосами; поэтому когда они наконец объявились в его владениях, он нашёл их прекрасными, как красноголовый амазон в юкатанских джунглях. Король запамятовал, что у этих духов нет крыльев, так что все послесветы с рыжими волосами немедленно отрастили себе крылья того же цвета, что и волосы, и научились летать. Духам это занятие очень нравилось – разве что среди них невзначай попадался кто-нибудь, страдавший боязнью высоты.
Способность запамятовыватьсделала короля Яша могущественным властителем. Единственное, что ставило предел тому, чего он не не умел не не делать, было его воображение [43]43
Многочисленные «не» – не опечатки. Это автор так прикололся.
[Закрыть].
К сожалению, король Яш не отличался богатым воображением, так что бóльшую часть своего времени он проводил, занимаясь традиционными майянскими видами спорта, а также в шумных праздниках и любовании собственным свечением.
Однако в эти дни его внимание было поглощено кое-чем совершенно новым.
Королевский кузнец уже много лет трудился над созданием скульптурного портрета его превосходительства из расплавленных монет, которые отбирались у всех прибывающих в его королевство зелёнышей. До последнего времени это творение даже и на статую не было похоже – так, что-то невразумительное, безголовое и безрукое, торчащее на солидном обсидиановом пьедестале. Для статуи попросту не хватало материала. Металлы в Междумире не плавились. Здесь все вещи были раздражающе неизменны. А вот монеты, которые вообще вели себя не так, как прочие предметы, плавились. Вставала проблема: где взять монеты? Пробовать запамятовать нехватку монет было бесполезно: сколько король ни старался, он не смог забыть, что у него не осталось ни одной.
И тут к нему на голову свалился гигантский воздушный шар, несущий на своём борту двоих чужестранцев с самым богатым даром, который когда-либо получал король Яш – целым ведром монет! Да и ведро-то было не простое: монеты в нём не кончались никогда. Как только оно пустело, достаточно было посмотреть куда-нибудь в сторону; при повторном взгляде на ведро, в нём снова оказывалось ровно столько монет, сколько вокруг толпилось душ. Королевский кузнец споро принялся за работу. Когда ведро пустело, король устраивал в храме Бога-Ягуара грандиозное празднество, ждал, пока ведро вновь заполнялось, а потом выбрасывал всех гуляк прочь из храма.
Королевский кузнец был здоровенным детиной, которому не повезло умереть с в синей маске лучадора [44]44
Лучадор – участник «лучи» – мексиканской профессиональной борьбы.
[Закрыть]– эта штука закрывала всю голову, делая парня несколько похожим на палача. Никто не знал, как он выглядит под маской и никто никогда уже не узнает. Синий лучадор трудился не покладая защищённых рукавицами рук: плавил монеты, а по мере того, как металл остывал, раскатывал их в тонкие пластинки, потом крепил к скульптуре и с помощью молотка придавал ей совершенное сходство с королём.
«Мускулов добавь, – требовал король, потому что уже давно запамятовал, каким тощим и невзрачным был когда-то. – Боги будут довольны». Он говорил так, потому что король майя – это отражение богов, а значит, чем больше он польстит себе, тем сильнее будут радоваться боги. Во всяком случае, таково было убеждение короля. Наблюдение за ходом этого прожекта имело такую первостепенную важность, что бремя управления государством король свалил на своего визиря – пусть делает всё, что хочет, только на троне не сидит. Впрочем, сесть на трон визирю бы и не удалось – трон передвинули в кузницу, чтобы король мог любоваться статуей. Визирь – несколько загадочная личность, что-то вроде духовника – был счастлив сверх меры, получив королевство в своё полное распоряжение.
Чем ближе прожект был к завершению, тем больше росла королевская одержимость им. Он запамятовал, что статуя – это всего лишь бесславная дань его собственному чванству... и силой своей не-памяти король обратил нечто совершенно бесполезное в самый значительный артефакт в мире.
* * *
Когда Джикс, Майки и Ник прибыли к королю, их немедленно провели в кузницу. Если бы визирю удалось перехватить наших друзей по дороге, глядишь, история повернулась бы по-другому, потому что была у визиря такая привычка – избавляться от гостей прежде, чем они успевали показаться на глаза монарху. Но визирь сам в этот момент был вместе с его превосходительством, так что помешать королю принять посетителей ему не удалось.
С визирем сегодня вообще было что-то неладно. В ту минуту, когда новоприбывшие появились в кузнице, он сорвался с места и спрятался за скульптурой. Король, может, и призадумался бы над странным поведением своего советника, если бы не был так поглощён наблюдением за работой лучадора-ваятеля.
Джикс стал так, чтобы король мог его видеть, и его превосходительство, похоже, был раздосадован тем, что ему помешали.
– Ваше Превосходительство, – обратился Джикс. – Я вернулся с Севера с подарками для вас. – Он говорил по-английски, так чтобы король мог ответить на том же языке.
– А, – сказал король, – это ты. Разве мы не послали тебя только что с поручением?
– Это случилось больше месяца назад, Ваше Превосходительство.
Ник и Майки держались позади и старались впитать в себя всё, что видели вокруг. Ник присматривался к королю, его сверкающему ониксовому трону, статуе и усердному лучадору; не пропустил он и визиря – тот выглядывал из-за пьедестала каждые пять секунд, правда, в полутёмной кузне его трудно было как следует разглядеть. Интуиция подсказывала Нику, что здесь что-то неладно, но ему никак не удавалось ухватить, что же именно. В отношении короля Ник нашёл, что он слишком пышно разодет и до того надут самодовольством, что вот-вот лопнет – только перья и блестяшки полетят. У короля были прямые волосы цвета воронова крыла, на голове красовалась золотая корона, на запястьях и лодыжках звенели золотые же браслеты, длинная опять-таки золотая юбка доходила почти до колен. Чёлка монарха образовывала на лбу безукоризненно ровную линию, что делало его похожим на очень малорослого, очень загорелого и очень сияющего мистера Спока. Кроме всего этого золотого убранства на короле не было другой одежды. Украшения, смекнул Ник, – конечно же, позднейшие добавления; они не являлись частью самого короля, как это было бы с междумирной одеждой. Должно быть, этот парень перешёл либо совсем голый, либо, возможно, под его золотой юбкой скрывалась набедренная повязка. Ник, однако, был не настолько любопытен, чтобы лезть проверять, так ли это.
– Твоя задача была доставить нам Восточную Ведьму, – сказал король Джиксу, – но никто из этих двоих на неё не похож. Ну, разве что она очень здорово загримировалась.
– НЕ ДОВЕРЯЙТЕ ИМ! – донёсся визг из-за статуи. – БРОСЬТЕ ИХ В ШИБАЛБУ! ЗВЁЗДЫ ГОВОРЯТ МНЕ, ЧТО ОНИ ХОТЯТ ПОГУБИТЬ ВАС!
Ник глянул на своих друзей: Джикс, похоже, встревожился, Майки же был лишь немного раздражён. Самому Нику не давал покоя голос визиря. Хотя мыслительный процесс Ника несколько упорядочился, пока ещё юноша не совсем стал самим собой. Голова его полнилась думами и воспоминаниями, но в общую картину они как-то не складывались. И к одним из этих разрозненных воспоминаний относился и голос визиря. Уж больно он казался знакомым...
Король, однако, лишь откинулся на своём чёрном троне и мановением августейшей руки отмёл страшное пророчество, словно муху отогнал.
– Мы никаких звёзд не видим, сейчас день. – Затем его превосходительство обратился к лучадору: – Ведь сейчас день, не правда ли?
Но тот, по-видимому, уже так долго не выходил из кузни, что понятия не имел, день сейчас или ночь.
– Почему он всё время говорит «мы»? – прошептал Майки Джиксу. – Разве он не один? Или в нём ещё кто-то сидит?
– Нет, – так же шёпотом ответил Джикс. – Короли всегда говорят «мы», даже когда король один.
– Мы не одобряем секретных разговоров! – раздался монарший окрик. – Мы требуем, чтобы нам рассказали, о чём вы там беседуете!
– Мы беседуем о Восточной Ведьме, Ваше Превосходительство, – отозвался Джикс. – Она очень могущественный противник. Она преодолела ваш ветровой барьер и в настоящий момент грозит уничтожить живой мир.
– А что нам за дело до живого мира? – сказал король.
Внезапно Майки сделал шаг вперёд и горячо заговорил:
– Если у неё это получится, под её властью окажутся тысячи... да нет, не тысячи – миллионы, и тогда она объявит себя королевой Междумира!
Его превосходительство выгнул бровь:
– Оно разговаривает?
– Я не «оно!» – зарычал Майки.
Джикс скроил ему гримасу – мол, помолчи, но король снова лишь небрежно махнул рукой.
– Конечно, ты «оно». И будешь «оном» до тех пор, пока мы не скажем, что ты больше не «оно».
Майки открыл было рот, но король не дал ему ничего сказать.
– Поскольку ты «оно», значит, ты предмет. А мы не помним, чтобы нам когда-либо доводилось видеть предмет, который двигается сам по себе. Нет, мы это запамятовали.
И в ту же секунду Майки застыл на месте, как примороженный – не в силах пошевелить ни рукой, ни ногой, он лишь стоял, как столб – а всё потому, что король запамятовал.
– Ну так, – продолжал повелитель, – а что представляет собой второй подарок?
– Это шоколадный мальчик, – ответил Джикс.
Его превосходительство улыбнулся.
– Это что-то новенькое!
Он поднялся, подошёл к Нику и тронул пальцем кончик его носа. Слизнул шоколад с пальца, посмаковал... и засмеялся.
– Надо бы нам забыть, что таких дýхов, как ты, не существует! А ещё лучше забыть, что их не существует в различных вкусовых вариантах. Кокос, земляника, тамаринд...
– О, пожалуйста, Ваше Превосходительство, – быстро нашёлся Ник, – я единственный и неповторимый, а если бы таких, как я, было много, то это уже не был бы уникальный подарок для истинно великого короля!
Повелитель призадумался.
– Быть по-твоему. Но мы оставляем за собой право запамятовать твой вкус, если он надоест нашему королевскому превосходительству.
– Всё в порядке, – заверил его Ник. – Меня это устраивает.
– УНИЧТОЖЬТЕ ИХ! – прошипел визирь из-за статуи. – БРОСЬТЕ ИХ В СЕНОТ!
Король вздохнул.
– Нашему визирю вы не нравитесь, но мы ещё не вынесли своего суждения. – Он повернулся к Майки, который по-прежнему стоял столбом. – Мудрость твоего шоколадного друга спасла тебя. Мы запамятуем, что ты – предмет, который не может двигаться.
В тот же миг Майки «разморозился».
– Итак, – промолвил монарх, – мы полагаем, что юноша-ягуар не принёс бы нам дара, который ни на что бы не годился. – Он сложил руки на груди и выжидающе уставился на Майки. – Приказываем тебе произвести на нас впечатление!
Джикс подал Майки знак, и тот пошёл превращаться во всё, что приходило в голову. Король даже зааплодировал:
– Мы в восхищении! Сами боги пришли бы в восхищение!
Майки снова стал самим собой и сложил руки на груди в точно такой же величественной манере, что и его превосходительство.
– Объявляю тебя моим личным талисманом! – объявил король. – Я прикажу надеть на тебя бриллиантовую сбрую и стану водить за собой, и ты будешь превращаться в то, что мне захочется!
Майки пришёл в ярость; глаза его выкатились из орбит, вены в них набухли.
Король разгневанно уставился на Майки.
– Что это? Мы ощущаем, что наш талисман не желает нам подчиняться. Может, нам поступить, как советует наш визирь?
– ДА, ДА! – завизжал визирь. – ПОСЛУШАЙТЕСЬ МОЕГО СОВЕТА И БРОСЬТЕ ИХ В ШИБАЛБУ!
Глаза Майки выпучились ещё больше и... Но тут случилось нечто невероятное: он опустился на колени, затем на четвереньки, а потом простёрся у ног повелителя.
– Я стану циновкой под вашими ногами, Ваше Превосходительство, с этого момента и до конца времён, если вы согласитесь выступить против Восточной Ведьмы! – Майки трансформировался во что-то плоское и пушистое. Его можно было бы принять за медвежью шкуру, из тех, что кладут на пол, если бы не дюжина глаз, рассеянных по всему телу.
Король посмотрел на него с некоторым отвращением.
– У нас хватает циновок, – проговорил он. – Но ход твоих мыслей нам нравится. – Монарх погрузился в размышления, постукивая кончиком пальца по губам. – Мы передумали. Если ты будешь потешать нас, превращаясь в существа, которых мы раньше не видели, мы согласимся не водить тебя на поводке.
Майки принял свой первоначальный вид и поклонился.
– Ваше Превосходительство, вы самый добрый и милостивый дух во всём Междумире.
– Конечно, мы таковы, – подтвердил владыка.
– А насчёт Восточной Ведьмы... – заикнулся было Майки.
– Восточная Ведьма подождёт, пока у нас не возникнет настроение разобраться с нею.
– БРОСЬТЕ ИХ В ЯМУ! – снова взвыл визирь. – УМОЛЯЮ ВАС, СДЕЛАЙТЕ ЭТО, ПОКА НЕ ПОЗДНО!
Король покачал головой.
– У нашего советника сегодня плохой день.
Тогда заговорил Джикс.
– Ваше Превосходительство, простите меня за дерзость... но я считаю, что каждый, кто выкажет неприязнь к моим дарам, должен высказаться открыто, лицом к лицу.
– Быть по-твоему, – согласился король и прищёлкнул пальцами, обращаясь к лучадору. – Приведи к нам визиря.
Лучадор положил свои инструменты и пошёл за статую. Визирь пищал, упирался и брыкался, но куда этому коротышке и хлюпику было справиться с громадным кузнецом! Тот ухватил его за шиворот и приволок к королю, как котёнка.
– Представляем вам нашего королевского визиря, – сказал монарх.
Ник остолбенел и не мог слова вымолвить, лишь моргал, не веря своим глазам. Наконец мечущееся туда-сюда и никак не дающееся в руки воспоминание влипло в его мозг, словно выплюнутая жевательная резинка, и он выпалил:
– Вари?!
Маленький мальчик со светлыми кудряшками воззрился на Ника с той же ненавистью, с какой смотрел на него в бытность свою комнатной собачкой Мэри.
– ПРОГОНИТЕ ИХ! ПОШЛИТЕ ИХ ВНИЗ! В ШИБАЛБУ! В ШИБАЛБУ! – завопил Вари.
Король развеселился:
– Вы знакомы?!
– Вари в своё время служил Восточной Ведьме, – пояснил Ник.
– Ах вот как, – восхитился его превосходительство. – Ну что ж, кажется, нынешний день удался!
* * *
Путь, который привёл Вари в Чичен-Ицу, изобиловал извилинами и крутыми поворотами. Он стряхнул с себя своё имя «Страдивариус», назвался МакГиллом и пустился через Атлантический океан на «Сульфур Куин». Но в амплуа капитана он продержался не долго. Скрипач-то он был отменный, а вот монстр из него вышел паршивый. Однако Вари повезло: он увидел чудеса Атлантиды... а потом его выкинули из этой страны. Он узрел Помпеи во всей их красе... а потом его выгнали и оттуда. Он прошёлся по залам великой Александрийской библиотеки... а потом обитающие там послесветы горячо пожелали ему счастливого пути и спустили с самой верхней, тысячной ступени библиотечной лестницы.
Урюк, его бывший старший помощник, устроился на непыльную работёнку – водить экскурсии по Вавилонской башне, но Вари упорно не везло. Куда бы он ни подался, те же самые души, которые поначалу оказывали ему самый тёплый приём, быстренько старались от него избавиться – до того он был противный. Конечно, всем нравилось волшебное пение его скрипки, но всё же не до такой степени, чтобы терпеть дрянного мальчишку, который на ней играл.
Вари попытал счастья у юных викингов. Ему казалось, что там он может прижиться, – возможно, потому, что внешне смахивал на скандинава. Но после одного месяца в викинговской ватаге суровые парни отправили его в плавание на борту вечно горящего погребального корабля.
Наконец, его подобрал «Титаник», на котором обосновалась компания серьёзной исландской молодёжи. Исландцы всё своё время отдавали охоте на нарвалов, и такое времяпрепровождение им очень нравилось. Вот только за всю историю в Междумир не перешёл ни один нарвал, поэтому они ни разу никого не поймали. Вари достиг пика своей карьеры, когда стал второй скрипкой в струнном квартете «Титаника», но без конца играть «Ближе, Господь мой, к Тебе» без всякой надежды налететь на айсберг и пойти ко дну – кто же это выдержит? Тогда Вари затеял мятеж. Затея с треском провалилась, а Вари опять отправили в одиночное плавание – на этот раз в спасательной шлюпке.
Промаявшись несколько месяцев в море, он высадился на полуострове Юкатан, где его схватила королевская гвардия и препроводила к его превосходительству. Вари быстро сообразил, что его знания о мире делают его весьма полезным приобретением. Наконец-то его оценили по заслугам!
С незапамятных времён королевским советником служила пухлая тольтекская барышня, которая гадала на внутренностях козы. С козами в Междумире туговато, к тому же зачем нужны козьи потроха, если есть китайские гадательные печенья, которые к тому же всегда говорят правду? Как только Вари рассказал королю о Восточной Ведьме, владыка – по наущению Вари, конечно – бросил тольтекскую советницу в Сенот и на её место посадил Вари в качестве штатного пророка. В настоящее время, когда король занимался только своей статуей и ни на что другое не обращал внимания, королевство всё больше подпадало под власть Вари – чего мальчишка и добивался. Будущее представлялось ему блестящим. До нынешнего дня.
* * *
Кому: [email protected]
Тема: Мы в Городе Душ
Это Джикс. Отличная работа Алли с милосом и лошарой. Волнуюсь за Джил. Короля оказалось трудно убедить. Майки говорит береги себя алли. Новость; здесь Гинденбург.
Отправлено с моего iPhone'а
Проведя несколько дней дома, Джикс почувствовал, что ему здесь становится невмоготу. Город Душ больше не казался ему родным домом. Весь этот шум и бесконечное веселье потеряли для юноши-ягуара своё очарование, ведь теперь у него было кое-что, действительно заслуживающее его внимания. И кое-кто. Джикс постоянно скинджекил туристов и пользовался их сотовыми, чтобы проверить почту в надежде получить весточку от Джил, но ящик «stopmarynow» либо оказывался пуст, либо содержал сообщение от Алли. Отсутствие известий от Джил было очень дурным предзнаменованием. Джиксу хотелось всё бросить и бежать к ней, найти, помочь... Это было то же самое, что Майки чувствовал к Алли. Невозможность встретиться с любимыми и полное безразличие короля к их делу приводили ребят в отчаяние.
По прошлому опыту Джикс знал, что короля можно обхитрить. Повелитель на многое способен; для этого надо лишь, чтобы он вообразил, будто это его собственный замысел. Вот только время поджимало – на обработку короля потребовались бы месяцы. Обычно время не имело значения, но не сейчас. Единственной позитивной вещью посреди всей этой безнадёги был воздушный корабль. С его помощью можно быстро достичь любого пункта назначения, главное – чтобы король понял, какая серьёзная угроза нависла над его королевством. Но если он этого так и не поймёт, Джикс решил, что тогда он, Майки и Ник улетят одни. Правда, без короля, без его не-памяти, без его армии у них против Мэри шансов почти не будет.
* * *
Ни Джонни-О, ни Чух-Чух Чарли не имели понятия, куда их занесло, когда «Гинденбург» прибыл в Чичен-Ицу; единственное, что они могли сказать определённо – это что город показался им раем на земле. Ангелы – которые оказались вовсе не ангелами, а рыжеволосыми послесветами с крыльями – спустили дирижабль с небес на грешную землю. Появление гигантского воздушного корабля оказалось столь значительным событием, что сам король пришёл лично поприветствовать новоприбывших – он думал, что это, возможно, давно ожидаемое пришествие богов. Когда выяснилось, что гости – вовсе не боги, королевский визирь стал надоедать, чтобы их немедля бросили в Шибалбу, но на его наезды перестали обращать внимание, когда Джонни-О показал королю целое ведро, полное монет. По мнению его превосходительства, ведро было куда ценнее всего золота Междумира. Это был самый замечательный дар, когда-либо полученный королём Яшем.
– Общеизвестно, – провозгласил король, – что мы щедры к тем, кто щедр к нам.
Сказано – сделано. Джонни-О и Чарли обзавелись целым штатом личной прислуги, а в Зале Тысячи Колонн постоянно шёл пир горой: стол перед воздухоплавателями никогда не пустел, на нём постоянно появлялись всё новые виды перешедшей пищи и питья. Поскольку послесветы никогда не объедаются и никогда не набирают вес, о таком способе проводить вечность можно только мечтать. Даже Чарли бросил петь и знай уплетал за обе щёки.
Наши герои роскошествовали уже больше недели, когда в Городе Душ объявился Ник. Увидев его, Джонни-О бросился ему на шею, как самому дорогому и близкому родичу. Однако трогательная встреча продлилась ровно до того момента, когда Ник открыл рот.
– Нам надо убедить короля выступить против Мэри, – сказал он.
– Вы чё, совсем сдурели? – воскликнул Джонни. Он как раз в это время что-то жевал, кажется, курицу. – Выбросьте из бошек! Дела Мэри нас больше не касаются.
– Меня касаются, а, значит, и вас тоже.
– А мы больше на тебя не работаем, – заявил Джонни-О. – Считай, что мы уволились.
Ник схватил собеседника за рукав, испачкав шоколадом его рубашку:
– Если мы останемся здесь и ничего не предпримем, Мэри в конце концов придёт в Город Душ с такой армией послесветов, что свергнуть короля ей будет как раз плюнуть. Воображаешь, во что превратится это место под властью Мэри?
Джонни-О насупился. Если здесь воцарится Мэри, город перестанет быть бесконечной ярмаркой, а уж о вечном пиршестве для него и Чарли и вовсе придётся забыть.
– Слушай, вот те вечно нужно испортить мне смерть, а?
Ник повернулся к Чарли за поддержкой, но мальчик ничего не сказал, лишь улыбнулся и продолжал жевать.
* * *
Постороннему наблюдателю могло бы показаться, что Чух-Чух Чарли окончательно сошёл с ума, но на самом деле это было не так. Он попросту пребывал в совершенной гармонии со вселенной. Он продолжал петь, но – про себя. Песни бесконечной весёлой чередой проплывали в его мозгу – не успевала закончиться одна, как начиналась другая; и хотя слова в них были разные, смысл оставался одним и тем же:
«Ты готов, Чарли, – твердили мальчику песни. – Пришло время двигаться дальше».
Он знал это с самого первого мгновения, когда начал петь, и в любой момент мог бы взять из ведра монету, зажать в кулаке и завершить своё странствие. Однако он не хотел так поступать из любви к Джонни-О – не мог оставить того в одиночестве. Но до тех пор, пока в голове Чарли будут звучать песни, он не устанет ждать – даже если бы ждать пришлось до скончания времён. Он проникся пониманием того, что ощущают души в центре Земли. Исполненный бесконечного терпения, сосредоточенный на себе самом, Чарли сам был теперь одним из них – пусть даже он находился на поверхности, а не в ядре планеты.
И только сейчас, когда с ними был Ник, Чарли почувствовал, что может оставить Джонни. Вечером того же дня, когда Ник появился в Городе Душ, Чарли вышел из Зала Тысячи Колонн и направился к кузне. Короля там не оказалось – он обретался где-то в городе, демонстрировал способности Майки узкому кругу своих прихлебателей и льстецов. В этот круг входил и лучадор, так что статую сейчас никто не охранял.
Чарли ошибался, думая, что он один. За ним увязался хвост.
Чарли подошёл к скульптуре, искусно сделанной из тысяч междумирных монет, собранных со всех душ в Чичен-Ице и вынутых из их с Джонни ведра. Статуя имела удивительное сходство с королём Яш-Куук-Мо, но Чарли это не ввело в заблуждение. Можно расплавить монеты, распрямить их, сделать из них скульптуру, но ничто не в силах извратить их сущности. Они оставались тем же, чем были всегда – средством двигаться дальше.
– Чарли!
Мальчик повернулся и увидел Ника.
– Что ты здесь делаешь? – спросил Ник.
Чарли вдруг обнаружил, что у него не хватает слов для объяснения всего того, что он чувствует и думает, поэтому он запел:
– «Забыть ли старую любовь и не грустить о ней...» [45]45
Застольная песня Роберта Бёрнса, пер. С. Маршака.
[Закрыть]
Затем, боясь, что передумает или что его силой уведут отсюда, он вытянул руку...
– «Забыть ли старую любовь и дружбу прежних дней...»
...и коснулся статуи.
– Чарли, не надо!
Но поздно. Сделанного не воротишь. Частичка металлической фигуры размером с монетку исчезла, а перед мальчиком открылся туннель, в конце которого сиял свет – яркий и тёплый. В то же мгновение к Чарли вернулись все воспоминания, которые он утратил за годы в Междумире.
И не только они: в голове Чарли сейчас что-то заговорило – нет, не голос, скорее чувство. Мальчик понимал – он должен этим поделиться, но сознание его было так переполнено воспоминаниями, что места для слов не находилось. Однако он постарался собраться с мыслями и передать то, что звенело у него в мозгу, понимая, что времени у него катастрофически мало:
– Толстый Аламо... Тринити... Граунд Зеро...
– Чарли?!
– Точно! Меня действительно зовут Чарли! Правда, здорово?
Он с ликованием бросился в туннель, к свету, и ушёл туда, куда уходят все.
