Текст книги "Мир обретённый"

Автор книги: Нил Шустерман

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 28 страниц)

Глава 31
Дорога в Корпус Кристи

С того самого момента, когда более трёх лет назад Мэри оставила своё безопасное пристанище в башнях-близнецах, её неизменно тянуло на запад. Сначала она думала, что её влечёт туда любопытство, желание узнать, что там, на таинственных просторах западной Междуглуши. Но любопытство никогда не было присуще Мэри Хайтауэр. Нет, эта тяга на запад – а это была именно тяга – должна иметь другое объяснение. Некая неодолимая сила побуждала её забрать всех своих детей и отправиться в какое-то место на западе. Но что это и где это, она узнает не раньше, чем доберётся туда.

Всё время Мэри неуклонно придерживалась правильного направления, но сейчас она оказалась на распутье – и всё из-за шрамодуха. Его прикосновение несло смерть. У такого злобного создания нет иной заботы кроме как ставить палки в колёса добрым послесветам, таким, как она сама; и хотя сердце Мэри говорило «на запад», страх перед шрамодухом – а также, возможно, перед возродившимся Ником – согнал её с прямой дороги.

И вот они на марше в направлении на юго-восток, к Корпус Кристи. Мэри шла во главе, потому что она всегда шла во главе. Они шагали по старой дороге, которую сравняли с землёй, чтобы построить четырёхполосное скоростное шоссе. Поскольку противная податливость живой почвы послесветам больше не досаждала, они двигались относительно легко и быстро.

В течение всего их похода Джикс частенько подходил к Мэри – немного слишком близко, по её мнению – и шептал ей в ухо влекущим голосом змея-искусителя:

– Если ты отправишься со мной в Город Душ, это будет очень мудрым поступком с твоей стороны. Ты станешь правой рукой короля.

Как-то раз он поведал:

– Его превосходительство склонен к мистике, верит в магию и в предсказателей. Как раз сейчас при нём подвизается один гадкий маленький дух – эдакий визирь-советник, читает по звёздам и выдаёт всякие пророчества, но ты могла бы занять его место. Это он рассказал королю о тебе и посоветовал схватить тебя, утверждая, что ты представляешь собой опасность.

Мэри сложила руки на груди и надменно ответила:

– Для тех, у кого добрые намерения, я никакой опасности не представляю.

– Тогда у тебя ещё больше оснований к тому, чтобы пойти в Город Душ, – гнул свою линию Джикс. – Если твои намерения чисты, тебя ожидают почёт и уважение.

Искушение... С ним сложно бороться, поскольку разобраться в собственных побуждениях – задача чрезвычайно трудная. Это королевство, без сомнений, – самое удивительное и величайшее явление из всего, с чем Мэри пришлось столкнуться за все её годы в Междумире. Вступить в контакт со столь сильным лидером и получить доступ к тысячам послесветов, уже собранным и приведённым к повиновению, могло бы стать громадным шагом вперёд к её, Мэри, цели. Со временем ей, конечно, удалось бы свергнуть короля и установить собственное благосклонное правление, правление добра и законности. Но если она пойдёт в Город Душ, то это будет означать, что её погнал туда страх перед полумёртвым чудищем, а Мэри Хайтауэр не из тех, кто позволяет, чтобы их поступками управлял страх.

– Твои аргументы не лишены привлекательности, – отвечала она Джиксу, но никогда не давала ему определённого ответа. В её интересах было не связывать себя никакими обещаниями, к тому же это позволяло ей держать такого опасного и хитрого духа, как Джикс, в постоянном напряжении.

Джикс, однако, не был глуп. Он понимал, что его, словно рыбу, держат на крючке, но он также знал, что чем дольше это будет продолжаться, тем больше риск, что Мэри сама запутается в собственной леске.

Он, как всегда, не сказал ей ни слова неправды. Если её намерения чисты, то в Городе Душ её ожидает благоволение короля, ибо его превосходительство, несмотря на всё своё высокомерие, питал слабость к тем, чьи устремления были просты и честны.

О чём Джикс не упоминал – так это о цене нечистых мотивов.

Если же намерения Мэри в действительности так опасны, как подозревал Джикс, то король узнает об этом и расправится с нею быстро и безжалостно. Так что прибытие Мэри Хайтауэр в Город Душ решит проблему Восточной Ведьмы если не так, то иначе. Независимо от исхода дела, Джикс получит свою награду за то, что привёл её к королю.

Эта девушка была личностью выдающейся, но Джикс верил, что хищник из породы кошачьих справится с кем угодно.

* * *

У Мэри на многое открылись глаза по дороге в Корпус Кристи. Первое озарение случилось, когда она наконец призналась себе самой, что успех её миссии целиком и полностью зависит от скинджекеров – их согласия к сотрудничеству и их преданности её делу. Из чего следовало, что всё теперь зависит от Милоса. Несмотря на его предыдущие провалы, он был самым ценным её достоянием. Джил – слишком своевольна, Джикс – слишком загадочен, Лосяра в отупении после потери Хомяка. Так что Милос – единственный, на кого Мэри может положиться. Его обожание смущало её. Если бы Мэри позволила, он служил бы ей униженно, как собака; однако Мэри сознавала, что для их дела было бы лучше, если бы Милос сохранил толику достоинства.

– Нам предстоит принять несколько трудных решений, – сказала ему Мэри на вторую ночь их путешествия, когда они вынуждены были остановиться на отдых.

Ночь была ненастной, дождь лил как из ведра и щекотал им внутренности; зелёныши жаловались, что устали – они отказывались верить, что сон им, по существу, не нужен. Сила их совместного свечения была такова, что шрамодуху ничего не стоило бы найти их в случае, если бы он охотился сейчас за ними, поэтому Мэри выставила часовых во всех направлениях, а сама расхаживала среди отдыхающих, неся утешение и ободрение тем, кто в них нуждался. Милос повсюду следовал за нею.

– Каковы твои соображения относительно этого Города Душ и их так называемого короля? – просила она его, когда обход был завершён.

– Я думаю, правитель древнего королевства будет обращаться с тобой просто как с предметом обстановки и не больше, – ответил Милос. Он явно и сам много размышлял над этим вопросом. – Твоё прибытие туда будет служить интересам только одного человека, да?

– Да, – согласилась Мэри, зная в точности, на кого намекает Милос. – Но Джикса вряд ли можно считать «человеком», не так ли?

Она оглянулась по сторонам – не слышит ли их предмет их беседы. Джикс частенько объявлялся поблизости, когда его никто не ожидал; он умел пригасить своё послесвечение, что делало его ещё менее заметным.

– Джикс уже завоевал расположение этих воинственных Светящихся Кошмаров. Он предаст нас, не задумываясь, при первой же возможности.

– Запросто, – тихо проговорил Милос. – Но я глубоко верю в твою способность даже предательство обратить себе на пользу.

Неумирающая вера Милоса в её силы была для Мэри в эти тяжкие минуты сомнений как раз тем, в чём она нуждалась больше всего, и поэтому она без колебаний давала Милосу то, в чём нуждался он. Когда он обнимал её, она ему это позволяла; когда он целовал её, она отвечала на поцелуи с тем точно отмеренным количеством страсти, которого, по её разумению, хотелось бы такому парню, как Милос.

– Ах если бы ты только была скинджекером! – не раз говорил он ей. – В живой плоти страсть ощущается куда сильнее и глубже.

У Мэри на это был готов ответ:

– Нет страсти более глубокой, чем страсть души.

Однако каждый раз, когда они оказывались наедине, его послесвечение вспыхивало, окрашиваясь в лавандовый цвет любви, а её – нет.

– Подожди немного, Милос, – утешала она его. – Сейчас для меня слишком трудные времена, но когда-нибудь...

Он принимал это обещание любви, безоговорочно веря, что так и случится – возможно, потому, что в это верила сама Мэри. Если он станет выполнять всё, что она ему прикажет, идти навстречу всем её пожеланиям, то когда-нибудь она полюбит его всей душой. А если нет – ну что ж, тогда он, по крайней мере, будет вечно наслаждаться если не любовью, то её приятной заменой. Его и это устраивало.

* * *

Милос ушёл проверить посты, а Мэри стояла и всматривалась в ночь. К ней, как всегда, крадучись, подошёл Джикс.

– Прекрасная ночь, – произнёс он.

– Возможно. Если не считать дождя.

– Дождь – это источник жизни. Майя поклоняются дождю.

– Если ты скинджекер, – возразила Мэри, – то ты не майя. Твоё тело живо, и где бы оно сейчас ни лежало, оно находится в очень даже современном мире.

– Мои предки были майя, – ответил он. – Король научил меня ценить традиции предков.

– О да, конечно, – хмыкнула Мэри. – Человеческие жертвоприношения и кровавый спорт.

Джикса её замечание не задело.

– Ничего такого в Городе Душ ты не найдёшь. Никаких жертвоприношений, потому что никто не умирает; и хотя спорт там есть, но крови нет.

Мэри попыталась вообразить себе этот «великий город», но вдруг обнаружила, что ей этого вовсе не хочется.

– Почему ты сейчас не с Джил?

– Каждой душе иногда нужно побыть наедине с собой, – ответил он.

Это высказывание навело Мэри на мысль, что отношения этой парочки, возможно, не так глубоки, как кажутся со стороны. А вдруг удастся их разъединить? Эти двое могли бы принести куда больше пользы, если бы их внимание не было сосредоточено друг на друге... Мэри всё ещё размышляла об этом, когда Джикс огорошил её вопросом, обсуждать который она не была готова.

– Una pregunta, – произнёс он. – Один вопрос: Алли-Изгнанница сказала мне, что ты собираешься уничтожить живой мир. Я хочу знать, так ли это.

Мэри смотрела в его немигающие, пронизывающие глаза, словно заворожённая. Она ведь ни с кем не делилась своими планами до конца! Но Алли, эта мерзкая тварь, скинджекила её и проникла в мозг, украла её самые сокровенные мысли...

Мэри понимала, что должна подбирать слова очень аккуратно.

– Это поразительно, что она распространяет обо мне такие слухи, – сказала она наконец, – и что она полагает, будто я способна на столь невиданное дело.

– Я думаю, ты вполне способна уничтожить мир, – проговорил Джикс, – с помощью верно подобранных друзей.

По его тону невозможно было определить, какие чувства он испытывает при этом утверждении.

– У тебя такое богатое воображение.

– Вовсе оно не богатое. Но я вижу то, что вижу.

– И что же ты видишь?

– Вижу, что ты искренне веришь в то, что делаешь. Иногда боги смотрят благосклонно на тех, кто безгранично верит в свои замыслы… но иногда эта вера ввергает их в гнев.

– Ну что ж, не будем гневить богов, – ответила Мэри, изо всех сил стараясь, чтобы её голос не прозвучал снисходительно. – Моя задача – охранять детей. Что бы там Алли тебе ни говорила, судьба живого мира меня не волнует.

Джикс кивнул, приняв, по-видимому, её слова за чистую монету:

– Если тебя в действительности волнует только благо твоих детей, тогда, я уверен, в Городе Душ вы найдёте безопасную гавань.

Он ушёл, предоставив Мэри драгоценную возможность побыть наедине с собой.

Она улыбнулась: хорошо, что ей удалось отделаться от него, не прибегая ко лжи. Потому что она сказала ему доподлинную правду: судьба живого мира её не волнует. Это значит, что она уничтожит его с лёгкой душой.

* * *

Наступило утро, а Мэри всё ещё не могла прийти в себя после разговора с Джиксом. Весь день она напряженно размышляла о том, как быть дальше. Сначала она считала Джикса духом, преследующим только свои мелкие интересы, но теперь она поняла, что он может послужить ключом либо к сияющему новому будущему Междумира, либо к её, Мэри, гибели. Всё зависит от того, насколько он способен по-настоящему проникнуться величием её намерений. Если она пойдёт с ним в Город Душ, Джикс либо окажется на её стороне и поможет ей, либо уничтожит её – всё в зависимости от того, будут ли его боги, как он верит, удовлетворены или разгневаны её замыслами. Она, Мэри Хайтауэр, не может позволить ни одному послесвету забрать над нею такую власть!

Этой ночью перед самым рассветом, когда они увидели огни Корпус Кристи, а до побережья залива оставалось всего несколько часов ходу, Мэри отвела Милоса в сторонку. Прежде чем сделать это, она убедилась, что Джикс занят: он проводил время с Джил и одним из зелёнышей – девочкой испанской внешности, к которой Джикс питал слабость. Эта троица стала теперь чем-то вроде маленькой семьи, что вполне устраивало Мэри. Внимание Джикса было направлено на его маленькую протеже, а значит, он меньше следил за её, Мэри, действиями и, следовательно, меньше становилась вероятность того, что он застанет её врасплох.

– Мне необходимо тебе кое о чём рассказать, – сообщила она Милосу, когда они отошли подальше и уверились, что их никто не слышит. – Случилось нечто столь необыкновенное, что, что я могу поделиться этим только с тобой.

Он поцеловал её, смахнул волосы с её лица.

– Я слушаю.

– Мне было видéние, Милос. Мне было видение в момент моей второй смерти. Оно пришло, когда я умирала в твоих объятиях, во время совершения перехода. Я хотела рассказать тебе о нём немедленно, как только оказалась в Междумире, но сон охватил меня слишком быстро. Однако я хранила его, помнила о нём, и теперь больше не могу держать его в секрете. Ты должен поклясться, что это будет наша тайна – твоя и моя.

Милос кивнул, ловя каждое её слово.

– Моё видение касалось войны. Нет, не в Междумире, а в мире живых. К счастью, это будет самая последняя война. Она поспособствует тому, что на Земле больше никогда не будет войн. Разве это не чудесно? Никакой боли, никакого кровопролития. Наконец-то на живой мир снизойдёт покой – отныне и до конца времён.

– Какое великолепное видение, – восхитился Милос. – Никогда не слышал ничего лучшего!

– А теперь самое интересное. Мы с тобой – избранные, в наших силах совершить это наиболее кратким и безболезненным образом. Нам с тобой и твоей команде скинджекеров суждено в сиянии славы положить конец войнам и повести оба мира в прекрасное светлое будущее.

Милос снова поцеловал её.

– Что я должен делать?

Но она пока не ответила на его вопрос.

– Ты любишь меня, Милос? Ты любишь Междумир? – спросила Мэри, как будто она и Междумир – одно и то же.

– Ты же знаешь, что люблю.

– Тогда когда настанет время, ты должен сделать то, что я попрошу, без вопросов и колебаний.

Он взглянул на разрез в её платье.

– Один раз я так и поступил, помнишь? Я отдал бы тебе всю вселенную, если бы это было в моих силах!

Вселенную? Именно её она и желала. Не меньше.

*** *** *** *** ***

В своей книге «Моя борьба, или Мы наш, мы новый мир построим» Мэри Хайтауэр пишет:

«Каждый послесвет боится океана, и не без оснований – ибо послесветы обладают нулевой плавучестью и падение в живомирное море означает для них путешествие к центру Земли. В Междумире никто не может ходить по воде – и однако меня не перестаёт изумлять тот факт, что междумирные суда плавают. Это происходит потому, что таково было их предназначение при жизни.

Это без тени сомнения доказывает, что всё, что переходит в благословенный Междумир, попадает сюда с божественной целью. Я нашла свою цель, дорогой читатель, – она в том, чтобы дотянуться до твоего сердца! Вместе мы превратим Междумир в сияющую вселенную, каковой ему и предназначалось быть изначально. Всё, что нужно для этого – желание отречься от всего старого.

Моя рука протянута к тебе через коварные воды, но я знаю – в твоём сердце хватит отваги. Приди ко мне!»

Глава 32
Рука Провидения

Мэри и её облако послушных, но беспокойных послесветов нашли в порту Корпус Кристи восемь гоночных яхт, перешедших в Междумир благодаря урагану, опустошившему побережье Мексиканского залива. По расчётам Джикса всего пять дней – и они высадятся на берегу полуострова Юкатан, в Чичен-Ице, великом Городе Душ.

Естественно, послесветы встревожились, но Джикс заверил всех, что бояться нечего. Ягуары – из тех немногочисленных кошек, которые любят плавать, поэтому Джикс частенько отправлялся в разведочные экспедиции по воде. Он действовал как опытный мастер-яхтсмен, и это несколько успокоило остальных. Джикс первым поднялся на борт одной из яхт, а затем обратился к Мэри и всему её облаку:

– Отсюда мы могли бы пуститься в новое путешествие. Всё, что для этого нужно – это чтобы ты от имени всех твоих послесветов приняла моё приглашение и отправилась со мной в Город Душ.

– Ну что ж, – проговорила Мэри, одарив его улыбкой. – Милостивый Господь послал нам восемь судов. Разве могу я идти против его воли?

И хотя все ожидали, что Мэри, конечно же, поплывёт впереди всех, она вежливо уступила эту честь Джиксу.

– Веди нас, Джикс, – сказала она. – Это твой замысел. Поэтому я настаиваю, чтобы ты плыл впереди всех. – Затем Мэри объявила: – Те, кто желает плыть с Джиксом, пусть тотчас поднимутся к нему на борт.

Многие из Кошмариков присоединились к Джиксу; вместе с ним хотела плыть и Инес – девочка, которую он нечаянно перенёс в Междумир. Он обрадовался, что она выбрала его – это было если и не прощение, то, во всяком случае, проявление доверия, что уже можно было считать большим достижением. Джил двинулась было в сторону яхты Джикса, но Мэри удержала её.

– Пусть Милос идёт с Джиксом, – сказала она. – Джил, мне бы хотелось, чтобы ты осталась со мной. Мы ведь за всё время даже толком не поговорили, а нам столько всего надо обсудить!

И хотя Джиксу очень хотелось, чтобы Джил отправилась с ним, он не стал возражать: пусть Мэри покомандует – тем сильнее будет её заблуждение, что она здесь главная.

Джикс расставил своих «матросов» по местам, и, ко всеобщему изумлению, яхта тут же отошла от причала. Ветра, который бы надул паруса, не было, однако судёнышко пошло рассекать волны, потому что его паруса полнились воспоминаниями обо всех гонках, в которых оно принимало участие. Призрачная яхта радостно пустилась в путь, подгоняемая неумирающей памятью о своём предназначении, и за её кормой на живой воде не вилась кильватерная струя.

– Вот видите! – крикнул Джикс тем, кто в нерешительности жался на пирсе. – Волноваться не о чем!

Джикс отвёл яхту подальше от причала, выполняя простые манёвры, чтобы показать оставшимся на берегу, как всё легко и просто. Однако в тот момент, когда яхта оказалась на открытой воде, произошло нечто непредвиденное.

Рея описала широкую дугу, ловя память ветра, дующего поперёк их курса, и судёнышко неожиданно резко наклонилось на правый борт. Джикс бросил взгляд за спину, на Милоса – тот стоял, крепко держась за мачту и намотав трос вокруг запястья. С причала не было видно, что это Милос развернул рею, потянув за трос.

– Мне ужасно жаль, – сказал Милос.

Но он явно ни о чём не сожалел, потому что продолжал тянуть трос ещё усерднее. Яхта легла набок. Кошмары-«матросы» кричали и хватались за что придётся, но без толку. Их выбросило за борт, и они исчезли под волнами живого мира без малейшего всплеска. Похабник Фабиан не успел даже высказать своё отношение к происходящему с помощью некоего простого слова из пяти букв. Всех их безжалостная гравитация утащила на дно залива и дальше – в центр земли. Джикс попытался удержать маленькую Инес, но из этого ничего не вышло. Последнее, что он увидел перед тем, как над ней сомкнулись воды – это жалобные глаза девочки.

Джикс всеми силами старался удержаться на яхте, но судёнышко опрокинулось с такой быстротой и неожиданностью, что он потерял опору и канул в воду. И теперь, всё быстрее и быстрее падая на дно залива, единственное, что он чувствовал – это глубину предательства и коварства Восточной Ведьмы. Как же жестоко он обманулся, недооценив эту злобную дьяволицу!

* * *

Никто из стоявших на причале не видел причины происшествия. Всё, что представилось их глазам – это то, как яхта стремительно перевернулась и пятьдесят послесветов полетели в воду. Поднялся крик и плач – но никто не кричал так громко и с такой болью, как Джил.

Мэри заключила в свои объятия столько детишек, сколько смогла.

– Отвернитесь! Не смотрите! Не надо смотреть!

В считанные секунды все послесветы, отправившиеся с Джиксом, пропали. Яхта по-прежнему держалась на воде, но только килем вверх. И тут вдруг из воды показалась рука, вцепившаяся в перевёрнутый корпус судна. Рука принадлежала Милосу.

– Гляньте на его руку! – воскликнул кто-то. – Она запуталась в верёвке!

– Какое счастье! – сказала Мэри. – Давайте посмотрим, не спасся ли кто-нибудь ещё.

Но больше спасшихся не было. А в следующий момент Милос скинджекил рулевого проносящейся мимо моторной лодки и принудил того подъехать к послесветам, стоявшим на причале.

Всё это время Джил кричала не останавливаясь и порывалась кинуться в воду – её едва удавалось удержать. Мэри схватила Джил с силой, которую выказывала крайне редко, толкнула на стену лодочного сарая и ударила по лицу.

– Не смей! – заорала она на Джил. – Пусть он уходит! Он всего лишь презренный кошак, и в центре Земли ему самое место! Тебе что, в самом деле хочется последовать за ним? Ты забыла, что ты скинджекер и призвана изменить мир?! Скорби, плачь, но не смей делать глупости!

И впервые за обе свои жизни Оторва Джил рухнула на землю и заплакала.

Мэри повернулась к остальным – озадаченным и перепуганным. Она заговорила – твёрдо, но ласково:

– Сегодня мы стали свидетелями ужасного события. Но не только. Я считаю, мы узрели руку самого Провидения. Ибо у меня есть основания подозревать, что Джикс собирался продать нас в рабство чужому королю.

– Это неправда! – простонала Джил, но её голос был слаб, и никто не обратил на неё внимания.

– К сожалению или к счастью, но мы никогда не узнаем, так ли это, – сказала Мэри детям. – Однако с этого момента и в дальнейшем ручаюсь вам: я буду охранять вас от подобных злых козней. Наш путь – тот, который мы избрали, то есть на запад. И мы больше не сойдём с дороги!

Мэри призвала всех почтить минутой молчания души, которые забрала у них злая гравитация, а когда минута прошла, попросила Лосяру доложить о результатах его работы за пару последних дней, – она поручила её бедному парню, чтобы отвлечь его от мыслей о несчастном Хомяке. Лосяра выступил вперёд и вызвал из толпы шестерых послесветов – четверых мальчиков и двух девочек. Все они были зелёнышами разного возраста, проснувшимися во время Великого Пробуждения. Младшему было девять, старшему – пятнадцать. Мэри одарила их улыбкой.

– Возможно, вы пока не отдаёте себе в этом отчёта, – сказала она, – но вы – особенные. Конечно, каждый послесвет уникален, однако ваша цель и ваше предназначение придают вам особую ценность. Вы даже представить себе не можете, насколько она велика.

Младший мальчик поднял руку, как в классе на уроке.

– Это потому, что мы застреваем в живых людях?

Тёплая улыбка Мэри, казалось, осветила этот пасмурный день ярче, чем солнце.

– Вы скинджекеры, вы часть нашей элитарной команды. Милос, Лосяра и Джил научат вас пользоваться вашим даром.

Но когда Мэри обернулась к Джил, той на месте не оказалось. Мэри обыскала взглядом весь причал и набережную, но Джил как сквозь землю провалилась. Мэри забеспокоилась: не была ли она слишком сурова с бедной девушкой? Конечно, в конце концов Джил поймёт, что Мэри о ней же заботилась, поймёт – и вернётся. Как бы там ни было, Мэри не могла позволить, чтобы уход Джил отвлёк её. Предстояло сделать ещё одно дело.

– Малыш Ричард, – позвала она. – Не мог бы ты выйти перед всеми?

Малыш Ричард протолкался сквозь толпу. В его копилке звенели монеты – Мэри попросила его забрать их у зелёнышей.

– Сегодня ты потерял многих друзей, не так ли?

Мальчик кивнул.

– Закрой глаза и загадай желание для своих ушедших друзей. А как только ты это сделаешь, поцелуй копилку и передай её мне.

Малыш Ричард сделал, как велено. Он молча загадал желание, потом поцеловал копилку и вложил её в руки Мэри.

А та швырнула полную монет хрюшку в воды залива.