Текст книги "Очерки японской литературы"

Автор книги: Николай Конрад

сообщить о нарушении

Текущая страница: 32 (всего у книги 32 страниц)

Этот труд в 1606 году, то есть вскоре после своего появления в Китае, попал и в Японию, а в 1637 году был там даже переиздан. Таким образом, ботанические и врачебные знания Отомо могли питаться не только одними западными источниками. На полке в его хижине рядом с книгами, на кожаных корешках которых были вытиснены европейские буквы, автор мог бы поместить и китайские ксилографы в застегивающихся костяными застежками картонных папках, оклеенных синей материей.

Вместе с тем не следует забывать, что и в самой Японии в это время шло развитие естествознания. Основной толчок этому развитию дала, как и в Китае, медицина, требовавшая изыскания лечебных средств. Эти средства искали прежде всего в растениях, почему сначала стала развиваться ботаника. Однако при всем прикладном направлении ботанических исследований многие работы по необходимости касались и морфологии растений, и мест их произрастания; изучалась и номенклатура. В 60—70-х годах XVII века, когда происходит действие романа, уже работал над своими ботаническими сочинениями Каибара Экикэн (1630—1714). Изучались уже с теми же целями и животные, птицы, рыбы. Таким образом, и Япония в это время не отставала от общего процесса развития естествознания.

Описывая работу главного инженера постройки тоннеля – Томоно и его помощников, автор, естественно, говорит о производимых ими математических вычислениях, необходимых для правильной планировки тоннеля. Автор и тут указывает на то, что математические знания также почерпнуты из общения с европейцами. Значение этих новых знаний, конечно, велико, но не следует при этом забывать, что искусство проведения каналов, сооружения всякого рода оросительных систем возникло на Востоке, в частности в Китае, еще в древности. Достаточно указать на знаменитую оросительную систему Дунцзян в провинции Сычуань, построенную более двух тысяч лет назад. Проведение подземных каналов само но себе требовало уменья производить различные математические вычисления. «Для того чтобы вести проходку тоннеля одновременно с двух сторон и встретиться посередине, тебе придется определить высоту уровня воды в озере, со всех сторон окруженном горами»,– справедливо указывают строителю канала правительственные чиновники. Томоно подтверждает это и в своем ответе объясняет, как он будет эту высоту определять, обнаруживая солидные познания в геометрии. Автор романа показывает, что все эти знания приобретены в Европе; между тем следовало бы помнить и о математической науке, «правилах вычислений» («Суаньфа»), развившихся в Китае. Достаточно указать хотя бы на то, что в Китае очень давно, во всяком случае, не позже VI века, был выработан способ решения в целых числах систем неопределенных уравнений первой степени. Этот способ описан в труде «Шусюэ цзю чжан» («Девять отделов математики») Цинь Цзю-шао, появившемся в 1247 году. Способ исчисления размеров недоступных предметов и расстояний до них был разработап еще в III веке Лю Хуэем. В первой половине VII века Ван Сяо– тун предложил решение геометрических задач, приводящих к уравнениям третьей степени. В середине XI века ноявилась работа «Цзю чжан суаиьфа» («Правила вычислений в девяти главах»), принадлежащая математику Цзя Сяню. Китайские математики уже в XI—XIV веках знали свойства биномиальных коэффициентов и были знакомы с арифметическим треугольником. Совсем близко ко времени, описываемому в романе, в Китае появился знаменитый компендиум математических знаний – «Суаньфа тунцзун» («Основы правил вычислений»), вышедший в 1592—1593 годах. Это был труд великого математика старого Китая Чэн Давая. Следует помнить и о японском математическом трактате «Дзипгоки» («О вещах и времени»), составленном в 1627 году математиком Иосида Мицуёсн.

Иоспда Мицуёси – только один из нрсдставителей математической школы, основоположником которой был Йоси– да Соан (умер в 1631 г.). Соан был широко известен своими познаниями в области гидротехнических сооружений, вследствие чего именно его привлекали к работам но проведению канала из Фусими в Киото, предназначенного для транспортировки строительных материалов; на этом капало им было построено более десяти шлюзов, были устроены водоподъемные сооружения. Следовательно, и в этой специальной области Отомо мог найти материал в науке своей страны.

Таким образом, в изображении Отомо Томоио исторически более правильным было бы показать соединение двух великих потоков развития положительных знаний: одного – идущего с Дальнего Запада, другого – с Дальнего Востока. Первый поток хорошо известен и по справедливости высоко оценен историей. Второй мало известен, и его значение поэтому пока еще в тени. Но кому же, как не представителю Востока, показать нам величие человеческого разума и в той половине мира? Тем более в наше замечательное время, когда Восток предстал перед нами во всей своей интеллектуальной и культурной мощи.

Что же заставило токугавское правительство прервать великий прецесс сближения культур Дальнего Запада и Дальнего Востока, развернувшийся в XVI веке? Что побудило правительство феодальной Японии 30-х годов XVII века закрыть страну? В романе об этом говорится с горечью. Упоминается и то событие, которое положило конец всяким колебаниям правительства в этом вопросе. Это событие – восстание в Симабара на острове Кюсю, вспыхпувшее в 1637 году. Это восстание называют крестьянским. И действительно, крестьяне представляли его основную силу. Но в нем участвовали и самураи, среди них особенно вассалы Кониси Юкинага, который был одним из военачальников во время японского вторжения в Корею в 1592—1593 годах. Сопротивление корейцев и вступление в войну на стороне Кореи китайцев привело к провалу плана захвата полуострова, который должен был, по замыслу Хидэёси, диктатора Японии того времени, составить только первый этап завоеваний. Эта неудача обострила борьбу против диктатора других князей, и вскоре после его смерти, в 1598 году, власть перешла в рукн Токугава Иэясу, дом которого носле этого управлял Японией до 1868 года. Были устранен^ все сторонники диктатора, в том числе и Кониси Юкинага. Таким образом, самураи-вассалы этих феодалов превратились в ронинов– изгоев. Это положение и привело их в лагерь восставших против дома Токугава.

Кониси Юкинага называли христианским генералом. Он был христианин. Христианами было и большинство его вассалов. Почти все крестьяне, участвовавшие в восстании, также исповедовали христианство. Поэтому историки часто называют восстание в Спмабара в 1637 году «восстанием японских христиан».

Появление христианства в Японии XVI—XVII веков не должно нас удивлять. Хорошо известно, что вместе с конкистадорами шли и патеры. Португальцы и испанцы, попав в Японию, не только торговали, но и насаждали христианство. В новую веру обращались феодальные киязья, рассчитывая этим путем привлечь торговые корабли чужеземцев именно в свои владения. Вместе с бархатом, стеклянными изделиями, часами и всякими прочими диковинками эти корабли привозили и огнестрельное оружие, которое было очень нужно феодалам.

Князья крестили своих вассалов. Принимали новую веру и крестьяне. Но крестьяне принимали эту веру не из– за торговых выгод и пушек. Как известно и из истории Запада, крестьянские восстания в средние века обычно соединялись с той или иной религиозной идеологией, всегда сектантской с точки зрения господствующей церкви. В Японии до той поры такую идеологию поставляли различные секты н толки буддизма. Но постепенно буддизм перестал удовлетворять поднимающиеся на борьбу крестьянские массы. Требовалось что-то иное, новое, и это новое крестьяне пытались найти в христианстве. Таким путем фантастически понятое, по-своему осознанное, христианство в начале XVII века соединилось с борьбой крестьян и прочих недовольных против угнетателей – феодалов.

Главным местом, где соприкасались европейцы с японцами, были южные и западные районы острова Кюсю. Поэтому именно па Кюсю и появились «христианские князья». Там же особенно распространилось христианство и среди крестьян. Симабара, где разразилось восстание,– один из районов северо-запада Кюсю.

Однако для того, чтобы представить себе более полно значение этого восстания, необходимо сопоставить это восстание с некоторыми другими событиями.

Восстание в Симабара в Японии вспыхнуло в 1637 году. В это время в соседнем Китае уже с 1628 года шла великая крестьянская война – «Восстание Ли Цзы-чэна», как его обычно называют. Эта война, в которой вместе с крестьянами против феодалов поднялись и плебейские массы городов и даже часть торгово-ремесленного класса, привела в 1644 году к падению правившего дома – династии Мин – и заставила зашататься весь установившийся строй феодальной эксплуатации.

Пройдем далее на Запад. Несколько ранее, в 1599– 1603 годах, произошло крестьянское восстание Кара– Ясыджи в Османской Турции. В начале века, в 1607 году, вспыхнуло восстание Болотникова в Московском царстве, в 1648—1654 годах – крестьянское восстание па Украине, в 1629 году началась крестьянская война в Германии, в 1639 году – крестьянское восстание в Нормандии. Одних этих фактов достаточно, чтобы увидеть, что в первой половине XVII века почти на всем протяжении феодального мира – от Японских островов до Британских – бушевал огонь крестьянской борьбы, всколыхнувшей и плебейские массы городского населения. Мы знаем, чем все это кончилось: восстания были подавлены, эксплуатация крестьян приобрела еще более жестокие формы. Некоторые историки считают даже возмояшым рассматривать этот процесс как «вторичное закрепощение крестьян». Но вместе с тем эти могучие народные движения сделали важнейшее историческое дело: они перевели феодализм – в разных странах в различное историческое время с различной степенью полноты – на последний этап его истории, этаи, закончившийся распадом системы мирового феодализма. Критическим моментом этого перехода в Японии, конечно, со своими местными историческими особенностями, и было восстание в Симабара.

Почему же в Японии переход к феодальному абсолютизму, олицетворявшемуся в режиме Токутава, сопровождался изгнанием европейцев и закрытием страны? Это заставили сделать сами португальцы и испанцы, с помощью христианских князей выкачивавшие из страны ее богатства; это заставили сделать португальцы и испанцы, начавшие вмешиваться во внутреннюю борьбу в стране для подчинения этой страны своему влиянию, может быть, даже при удаче и для превращения ее в свою колонию. Свою роль сыграло и то, что – хотели этого европейцы или не хотели – новые веяния, приносимые ими, всколыхнули Японию. Выше мы говорили о проникавшей в Японию новой пауке – естествознании. Энгельс назвал эпоху Возрождения, охарактеризованную им в вышеприведенных словах, величайшей из революций, какие до того времени пережила земля. Поэтому, говорит он, «и естествознание, развивавшееся в атмосфере этой революции, было насквозь революционным, шло рука об руку с пробуждающейся новой философией великих итальянцев, посылая своих мучеников па костры и в темницы» Именно этот дух нового позитивного знания заставил пресечь доступ этого знания, этих идей в Японию. Было строжайшим образом запрещено и христианство. Вынуждаемые к отречению от него должны были доказать искренность своего отречения «попиранием икон» (фумиэ), то есть публичным осквернением изображений, считавшихся священными; тех же, кто не хотел отказываться от своей веры, распинали на крестах. Такими крестами при подавлении восстания в Симабара были уставлены все дороги и перекрестки. В некоторых странах Европы после полосы крестьянских восстаний воцарилась католическая реакция; в Японии после расправы с крестьянами в Симабара установилась реакция конфуцианская.

В своем предисловии к роману Такакура пишет: «Я хотел показать сами устои феодального строя времен Токутава, строя, существовавшего в условиях «закрытой страны». Этим путем я стремился вскрыть то, что течет в глубинах японского общества и в наше время».

Эти слова свидетельствуют, что Такакура, создавая произведение о далеком прошлом, имел в виду настоящее. О чем же он написал для своих соотечественников нашего времени?

Есть одна линия романа, которая, как нам кажется, дает возможность ответить на этот вопрос. Эта линия представлена Кайтё.

Кайтё – буддийский прелат. Он один из представителей уцелевшей ветви стариннейшего аристократического рода Фудзивара. Он настоятель храма, расположенного в горах Хаконэ, недалеко от места стройки. Храм этот посвящен «Хаконэ гонгэн», «божеству, явленному в Хаконэ», то есть божеству этих мест.

Кайтё – служитель буддийской церкви, но вряд ли его можно назвать верующим буддистом. Он стал монахом не по своей воле: издавна повелось, что младшие сыновья знатных семей становились духовными лицами. Все его отношение к религии заключается только в том, что он перечитал положенные книги и стал носить соответствующий духовный сан. А в прошлом у него совершенно земная, большая и счастливая любовь, закончившаяся, однако, неизбежной в его положении разлукой. Он потерял любимую женщину и вместе с нею весь мир. Много лет провел он в монастыре в горах, укрываясь от всех в своем покое.

Но из этой неподвижности, из состояния самоизоляции от мира его выводит тот же канал Хаконэ. Заметив, что около его убежища что-то происходит, он постепенно начинает понимать, что тут ведется большое и настоящее дело, какого он до сих пор никогда в своей жизни не наблюдал. И работа по сооружению канала увлекает и его.

Кайтё начинает принимать участие в сооружении канала. В необходимых случаях он пускает в ход свое влияние прелата для устранения помех, чинимых властями. Ему даже удается вызволить Томоно из тюрьмы, когда власти в первый раз пытаются устранением руководителя сорвать работу. Все его мысли, все действия целиком отданы делу проведения канала.

Наступает великий день для строителей. Канал прорыт; предстоит его испытать. Пойдет ли вода? Медленно раскрываются ворота шлюза, и на жаждущие поля бурным потоком, беспрепятственно, свободно хлынула доселе бесполезная вода.

Конечно, на церемонии присутствует и Кайтё во всем блеске своего облачения. Он должен освятить эту воду. Но что же? Мальчик-послушник, стоящий подле своего настоятеля, вдруг вместо мудреных, книжных слов молитвы, вместо имени Хаконэ гонгэн слышит такие простые, совершенно попятные, разговорные слова: «Замечательно! Великий светлый бог Томоно! Хорошо ты сделал!»

Эта сцена – и сюжетная и идейная кульминация всего произведения.

Кайтё понял, кто действительный Хаконэ гонгэн. Это – человек, отдавший свой труд и свою жизнь общему делу; это – человек, слившийся воедино с народом, с бедняками и угнетенными, это – люди, крепко верящие в правоту и конечный успех дела, которое имеет своей целью счастье и благо угнетенных; это – люди, которые, воодушевленные уверенностью в своих силах, и подчиняют себе природу, и побеждают все препятствия, которые ставятся на их пути угнетателями. Такова та большая идея, которая заложена в повествовании о давно случившемся событии, та идея, которую писатель в художественных образах хотел показать своим современникам в своей стране.

1957

ПРИМЕЧАНИЯ:

[1]  Т. Такакура. Песенка свпньи.– «Новый мир», 1953, № 2.

[2] Т. Такакура. Воды Хаконэ. Исторический роман, 1954.  (Заглавие «Воды Хаконэ» дано роману переводчицей И. Львовой. Японское заглавие – «Хаконэ ёсуи» («Канал Хаконэ») – так именуют этот канал в обиходе, так он обозначается на картах.)

СОДЕРЖАНИЕ

Б. Сучков. Автор и его книга (Вступительная статья)      3

Японский народ в его истории       19

Культура эпохи Нара       45

«Предисловие» Ясумаро       54

Культура эпохи Хэйан        80

«Предисловие» Цураюки       90

«Исэ-моногатари» и «Ямато-моногатари»      131

Роман Мурасаки сикибу      151

Культура эпохи Камакура .       181

Ходзёки      189

Жанр «гунки» и «Повесть о      Тайра»      214

Культура эпохи Муромати      231

Лирическая драма       240

Культура эпохи Эдо      282

Тикамацу Мондзаэмон       297

Лекции по японской литературе периода Мэйдзи . .      306

О японской литературе 20-х годов      401

Роман Т. Такакура «Воды Хаконэ» и вопросы японской

культуры       :      442

462

Николай ИосифовичКонрад

ОЧЕРКИ  ЯПОНСКОЙ  ЛИТЕРАТУРЫ

Редактор С. Лейбович

Художественный редактор Г. Ыаслянепко

Технический редактор В. Иващенко

Корректор Д. Эткина.

Сдано в набор 7/УШ-1972 г. Подписано в печать А 04061. 27/11-1973 г. Бумага типографская № 1. 84хЮ8Уз2. 14,5 печ. л., 24,36 уел. печ. л., 25,613-11 вкл. = 25,663 уч.-изд. л. Заказ 430. Тираж 6 000 экз. Цена 1 р. 32 к.

Издательство, «Художественная литература». Москва, Б-78, Ново-Басманная, 19.

Тульская типография «Союзполиграф– прома» при Государственном комитете Совета Министров СССР по делам издательств, полиграфии и книжной торговли, г. Тула, проспект имени В. И. Ленина, 109.