Текст книги "Наковальня"

Автор книги: Николас ван Палланд

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 30 страниц)

НОЧЬ

Лицо Ли Чуен светилось мраморно-серым в свете старого плоскоэкранного монитора Изадоры. Она самодовольно улыбнулась, когда подруга поставила возле ее локтя чашку дымящегося кофе.

– Все равно что пролезть в игольное ушко, – пробормотала Чуен. Она была самым старшим исследователем в «Голосах Дуас».

– Уже сделала? Быстро.

Изадора нетерпеливо скользнула в свое кресло и отхлебнула кофе. Ли кивнула на экран.

Женщины сидели в помещении «Голосов Дуас». Днем этот этаж здания «Байрон Медиа» был охвачен суетой. Постоянно шныряли туда-сюда сотрудники компании – клещи, медоносные пчелы и многочисленные бездельники, практикующие вечное искусство изображения занятости, настроив кору своего головного мозга на праздный лад. Сейчас в офисе царила тишина, нарушаемая только роботом-охранником, появляющимся здесь с периодическими обходами.

По обыкновению, Ли Чуен потушила все лампы. Она говорила, что это помогает ей сосредоточиться. Откинувшись в кресле, она погладила свою бритую голову и потерла пальцем татуировку «Сестер Таниты» на лбу. «Сестры Таниты» были ведущей организацией в женском сепаратистском движении КЗС.

– И что получилось? – спросила Изадора.

– Вообще-то довольно странная подборка. – Чуен взяла световой карандаш и тронула большим пальцем колесико на его конце. Экран монитора замелькал. – На чипе есть незначительное повреждение, поэтому кое-что утрачено. Могу предположить, что его вытащили из ноутбука… я права?

Чуен бросила на Изадору проницательный взгляд. Не получив ответа, она сардонически выгнула брови и продолжала:

– Есть официального вида счета и тому подобное… Экран застыл, и Изадора обнаружила перед своими глазами ряды колонок.

– Дезинсекции Кайли. Даты, названия, суммы. – Чуен указала пальцем на правую колонку. – Это, вероятно, названия фирм-клиентов. Это, – ее палец переместился, – даты, а это – суммы. Деловая и трудолюбивая бобриха, не правда ли? – заметила Чуен. – Похоже, бизнес процветал.

– И много этого?

– О, страницы и страницы. – Чуен тронула карандаш и позволила колонкам прокрутиться. – Что ты ищешь?

Изадора пожала плечами:

– Точно не знаю… может быть, ничего.

Она замедлила прокрутку, и последние страницы они просмотрели внимательно. А потом второй раз.

Когда они дошли до конца, Чуен неожиданно сказала:

– Вернись обратно на секунду. Еще… еще… да. Странно.

– «Калабан Транспорт», – вслух прочитала Изадора. – И что туг странного?

– Ну, это единственное название, которое повторяется. Видишь? Три визита. Вот, вот и вот. И всего за две недели. Если я правильно помню, это довольно крупная фирма.

– Ну и?..

– Послушай, возможно, я делаю из мухи слона, к тому же, согласись, лапушка, что ты мне ничего не рассказываешь, однако… ну, сама подумай, сколько насекомых могло быть в одном здании? Если только у них не возникла серьезная проблема с чип-тараканами в информационной системе. Есть довольно много озорников, изобретающих этих отвратительных маленьких тварей. Их нельзя найти, не стерев половину своих файлов, и до них не добраться, не выдрав половину своей сети. Но пусть даже и так – ни один дезинсектор не возвращается три раза, если он знает свое дело.

– Ла-а-адно, – протянула Изадора. – Выходит, она была паршивым дезинсектором. Или…

– Вот именно, лапушка. – Лицо Чуен засветилось мрачным удовлетворением. – У дезинсектора есть допуск. Она заглядывает в замочную скважину компьютера и может увидеть секретный материал. Вот почему им так хорошо платят. Тебе нужна гарантия конфиденциальности. Вспомни, сколько правление отвалило тому шуту, который был здесь в прошлом месяце!

– И она не могла быть паршивым дезинсектором, иначе фирма вроде «Калабан Транспорт» не пригласила бы ее… Нет! – Изадору обуяло внезапное сомнение. – Нет, нас заносит.

Чуен пожала плечами:

– Тебе виднее, лапушка. Но странное, однако, совпадение, – задумчиво проговорила она. – И Калабан… Калабан… что я знаю о Калабане?

– Чудовище в шекспировской «Буре»? – предположила Изадора.

Чуен нахмурилась и покачала головой:

– Нет, то Калибан, дорогуша. Нет, есть что-то такое… Калабан… черт, не могу вспомнить.

Чуен хотела было встать, но Изадора удержала ее. Ей не терпелось узнать, что еще есть в этих файлах, и чем меньше Чуен влезает в это, тем лучше.

– Оставь это пока, я потом поищу. Что еще есть на чипе?

– Ну, как я сказала, гм, довольно странное рагу.

Чуен снова взялась за световой карандаш, и аккуратные колонки внезапно превратились в путаницу рукописных слов, каких-то рисунков и неразборчивых каракулей.

– Ну и ну! – Изадора зачарованно уставилась на эту мешанину.

– Полагаю, это был дневник. – Чуен с жалостью покачала головой. – Хотела бы я заглянуть в голову этой дамы. Дайка покажу тебе интересный кусочек. Здесь всего три основных файла: ее счета, эти вот каракули – их тьма-тьмущая, этих каракулей, нескончаемые страницы – и, наконец… это.

На экране возник технический план какого-то здания. Изадора с недоумением рассматривала этот план, пока Чуен с довольной усмешкой разглядывала ее.

– Я бы сказала, что это какая-то… фабрика? Не знаю. Чуен наклонилась вперед.

– Разрешение достаточно высокое, можно увеличить масштаб до размеров этого стола. Конечно, – она явно наслаждалась, держа Изадору в напряжении, – тайна откроется, если мы отступим назад и посмотрим на целое.

Теперь Изадора смотрела на частично расплавленную тарелку, покрытую иероглифами, да к тому же на палочке.

– Ну же, Чуен! – простонала она. Самодовольство подруги начинало раздражать.

Чуен подняла брови.

– Все еще не поняла? Тогда давай уберем внутренние детали.

Иероглифы исчезли, оставив только шаткий контур. У Изадоры перехватило дыхание.

– Че-е-е-ерт… – изумленно прошептала она. Теперь понятно, почему Чуен была так довольна собой. – Это же Рейнер-парк!

– М-м-м-м. – Чуен восстановила внутренние детали. – Любопытно было бы узнать, где она раздобыла это. Файл в два раза больше, чем требуется для простого плана – каким он является. Минимальный размер показанных деталей – около одного квадратного метра.

– Может, где-нибудь есть ключ к увеличению масштаба, который ты пропустила?

– Возможно. – Чуен решительно положила световой карандаш на стол. – Однако, лапушка, если ты хочешь большего от Чуен, тебе придется ответить на кое-какие вопросы.

Встретив твердый взгляд подруги, Изадора поняла, что Чуен серьезна.

– Пожалуйста, не спрашивай. Сейчас это только любопытство.

– Оно имеет какое-то отношение к этому «Габриелу», с которым ты познакомилась на челноке? – Кавычки были внятные и едкие.

Изадора остро посмотрела на подругу:

– Что, если имеет?

– Ты – единственный человек, которого я знаю, способный вырастить сад из яблочного семечка, – сказала Чуен. – Один раз это уже завело тебя в беду.

Теперь настала очередь Изадоры напустить холоду.

– Я встречаюсь с кем хочу и когда хочу! И я достаточно взрослая, чтобы обойтись без материнских наставлений!

– Из, лапушка… – Чуен положила руку на бедро Изадоры.

– Да отстань ты!

Рука Чуен передвинулась к колену Изадоры и по-сестрински сжала его.

– Я знаю, это говоришь не ты.

Ей почти удалось не выразить голосом обиду. Изадора сразу успокоилась. – Нет, это не я, – мягко ответила она. – Ума не приложу, что на меня нашло. Прости, пожалуйста.

– Ты ничему не учишься, – бодро сказала Чуен. – Ты же знаешь, что когда две линии эволюции расходятся, они никогда уже не смогут сойтись снова.

– Он мог бы тебе понравиться.

– Кто? Твой Габриел? Сомневаюсь. И я вообще не хочу знакомиться с ним! Вот, Изадора, я сделаю тебе запасную копию.

Она выдвинула ящик стола и достала старый ноутбук.

– Я бы хотела распечатку, – вставила Изадора. – Если ты не против.

– Черт, – проворчала Чуен. – Ты и твои распечатки. Не представляю, как ты уговорила администрацию купить тот старый принтер. Ты единственная, кто им пользуется,

– Я старомодная девушка со старомодным обаянием.

– Ты старомодная заноза в заднице, вот ты кто. В следующий раз я тебя пошлю подальше.

– Я сама этим займусь. – Изадора взяла ноутбук из рук Чуен. – Но сделай мне одолжение, Чуен. Никому ни слова?

– Дух благоразумия, лапушка, но… – Чуен внезапно посерьезнела. – Пожалуйста, будь осторожна. – Она постучала по экрану. – Это плохо пахнет.

Габриела втиснули на заднее сиденье подвесного автомобиля между двумя мужчинами. Женщина седа последней, коснулась автоматической кнопки на приборной доске и прошептала что-то неслышное. Потом она затемнила окна и повернулась – глаза как кремни – к землянину.

– Отсканировали его? – спросила она.

– Он чист, – ответил мужчина слева от Габриела, тип с желтоватым лицом и явно протезной кистью. Будто чтобы подчеркнуть это обстоятельство, он выдернул фон Габриела из воротника и разломил пополам.

Женщина, тонкокостная и хрупкая и немного смахивающая на богомола, перешла к делу:

– Теперь слушайте, мистер Кайли. Наша беседа может быть легкой, а может быть и трудной. У вас есть около… – взгляд на приборную доску, – пяти минут, чтобы сделать ее легкой. Ну, где он?

Габриел непонимающе покачал головой:

– Кто он?

Локоть сидящего рядом бандита выбил воздух из его легких.

– Это был неверный ответ, мистер Кайли. Где он?

– Да кто он?..

Тот же локоть снова врезался в ребра Габриела. Землянин рассердился:

– Перестаньте меня бить, черт побери, и скажите, что вы ищете! Может, я сумею помочь вам.

– Конечно, сумеете. Просто скажите нам, где он.

В голосе женщины слышалась скука, будто дело было совершенно рутинным и неподатливость Габриеле вполне соответствовала ее ожиданиям.

Этим можно воспользоваться. «Хорошо знакомая территория притупляет бдительность», – сказал себе землянин.

– Да о чем вы спрашиваете?

– Время идет, мистер Кайли.

– Где он, мистер Кайли? – в первый раз подал голос мужчина справа.

– Где он? – подхватил припев однорукий.

Габриел замедлил дыхание и расслабил плечи. Пот выступил на его ладонях.

Бандит справа был покрупнее. Второй, тот, что с протезом, держал разрядник. Габриел не знал, какие есть на Торе законы насчет киберпротезов. На большинстве планет закон запрещает устанавливать кибермощность, превышающую среднее отношение силы к массе тела протезированного. Чрезмерная киберсила считается видом смертельного вооружения. Это делало однорукого слабым эвеном. Только бы представился удобный момент…

– Где он? – повторила женщина.

– Ладно, послушайте секунду, – начал Габриел. – Я не знаю, за кого вы меня принимаете, но, по-моему, вы ошибаетесь.

Локоть снова ткнул его в ребра. Не сильно, а так, предупреждающе.

– Слушайте, – сказал землянин, – я не знаю, что вы ищете, потому что вы не говорите! Как же я могу ответить? Что вы хотите услышать?

– Где он?

Габриел испустил долгий вздох и посмотрел на лица, внимательно наблюдающие за ним. Машина снизила скорость, начала опускаться.

Женщина слегка подняла брови:

– Где он, мистер Кайли? Спрашиваю в последний раз. Габриел умоляюще покачал головой.

– Вы сами выбрали, – пожала плечами женщина.

Машина остановилась. Женщина вылезла, за ней – здоровяк. Как Габриел и надеялся, однорукий приставил разрядник к его шее – и землянин снова почувствовал тот холодок металла.

– Выходите, – приказала женщина.

«Никаких резких движений, – подумал Табриел. – Оправдывай их ожидания…»

Когда его нога коснулась тротуара, землянин чуть наклонился вперед – совершенно естественное движение. На Долю секунды металл оставил его шею. Габриел мгновенно повернулся влево, ударом руки отбросил в сторону руку бандита, держащую разрядник. Другой рукой землянин схватил его за загривок и выдернул из машины. Прибор укатился из виду.

Полностью уверенные в сдерживающем эффекте своего электрического оружия, второй мужчина и женщина оказались захвачены совершенно врасплох, когда Габриел нагнулся, поднял штанину и выхватил из ножен свой охотничий нож. Одним неуловимым движением он оттянул за волосы голову однорукого, лежащего ничком на тротуаре, и прижал тусклое голубое лезвие к его шее.

– Не двигаться! – приказал он.

Второй бандит застыл в процессе вытаскивания чего-то из кармана. И он и женщина казались потрясенными. Явно никто из них не ожидал подобного нападения.

Габриел кивнул мужчине:

– Брось свою игрушку.

Мужчина колебался, пока женщина не кивнула:

– Бросай.

Оружие выскользнуло из его пальцев и загремело на землю. Габриел решил, что это короткий тонкоствольный пистолет – некая разновидность шокового, стреляющая оглушающими дробинками.

– Сканирование не слишком полезно на керамических ножах, а? Так, вы двое, лечь на землю, медленно, руки за голову.

Женщина и мужчина медленно легли, не спуская с него глаз. Однорукий явно испытывал неудобство.

Отпусти мои волосы! – взмолился он. – Я ничего делать не буду.

– Тихо! – Габриел лихорадочно огляделся, ища, чем бы связать ему руки, но ничего не нашел. – Черт, – шепотом выругался землянин. Он оказался в тупике. Защищать себя в пьяных потасовках в барах, свежевать грызунов, ставить ловушки на птиц – это были все искусства честного жителя лесной глуши. Брать пленных? Здесь Габриелу не хватало практического опыта. По правде говоря, он начинал чувствовать себя довольно глупо.

Землянин перехватил взгляд, которым обменялась лежащая, парочка, и крепче сжал волосы однорукого.

Шоковый пистолет. Он не сможет достать его, не отпустив пленника.

– Ты, – обратился Габриел ко второму бандиту. – Пни свою игрушку… пни шоковый пистолет сюда.

– Не делай этого! – отрубила женщина.

– Молчать! – рявкнул Габриел. – Толкай его сюда! Осторожно.

– Не делай этого, – повторила женщина. Затем с вызовом обратилась к Габриелу: – Хочешь помериться силой, давай! Нас трое, а все, что у тебя есть, это нож.

Она медленно начала вставать. Второй бандит последовал ее примеру.

– Стойте! – хрипло сказал Габриел.

– И что ты сделаешь? Убьешь его? – Ее голос был тихий, как шипение гадюки. – Ну, давай, а потом мы прикончим тебя.

– Только попробуй! – Землянин повысил голос и надавил на нож, чувствуя, как керамическое лезвие погружается в плоть.

Мужчина под его руками дрожал. Габриел ощущал его страх и боль и холодный пот на его шее, которую он задел своим запястьем.

Пальцы, сжимающие волосы, начало сводить судорогой.

Заметив, что женщина не сводит глаз с его ножа, землянин посмотрел вниз. По лезвию бежала тонкая струйка черной крови. Одинокая капля упала на тротуар и разбилась в яркий малиновый цвет.

Несколько мгновений этот неровный красный бугорок держал всех в трансе. Затем ярость вскипела в Габриеле. Ярость, что они, и женщина в частности, позволили этому так далеко зайти. И ради чего?

Не говоря ни слова, он выдернул нож из шеи своего пленника и отпустил его волосы. Однорукий с рыданием уткнулся лицом в тротуар. Землянин рубанул ножом в сторону женщины и второго бандита. Те инстинктивно отскочили.

Один шаг вперед – и пистолет у Габриела. Но едва его пальцы сомкнулись на рукоятке, как его схватили сзади за ноги и дернули. Землянин рухнул на колени.

В ту же секунду здоровяк бросился на него, обхватил рукой его шею. Габриел упал набок, и они вместе покатились по земле в сплетении барахтающихся рук и ног. Тень – женщина – мелькнула перед глазами землянина. Он махнул шоковым пистолетом, пытаясь повернуть его так, чтобы можно было стрелять, и тень ускользнула. Сердце стучало в ушах Габриела, как дверь на сильном ветру. Его легкие судорожно пытались втянуть воздух через пережатое дыхательное горло. В отчаянии землянин повернул нож и дважды ткнул наугад.

Здоровяк пронзительно закричал, и рука на шее Габриела резко ослабла. Хватая ртом воздух, землянин вырвался, перекатился на бок. В глазах у него все плыло, и до последнего момента Габриел не понял, что однорукий прыгнул на него. Он только успел поднять руку с ножом, чтобы блокировать удар от киберруки.

С тем же успехом он мог пытаться остановить стальную двутавровую балку.

Габриел услышал свой собственный крик, когда протез ударил по его руке. Нож, описав дугу, пропал из виду. Землянин попробовал отползти, но правая рука не отзывалась, а левая все еще сжимала шоковый пистолет. Непослушными пальцами нащупывая спусковой крючок, Габриел поднял оружие. Он не спросил себя, почему однорукий внезапно отпрянул.

Раздался неприятный плюющийся звук, и красная искра выскочила из кулака Габриела. Вслед за этим что-то мягкое ударилось о землю. Туман в глазах землянина рассеялся, и он лихорадочно замахал пистолетом, чтобы отразить новое нападение. Но никто не нападал. Крики второго бандита оформились в слова:

– Черт! Он застрелил его! Он застрелил его!

Только тогда правда дошла до него. Это был не шоковый пистолет, а какая-то разновидность кинетического оружия, стреляющего пулями. Примитивное, но очень смертельное. Габриел разом пришел в себя. Однорукий ничком лежал на земле, его конечности слабо двигались кругами.

– О Господи! – в ужасе прошептал Габриел. – О мой Бог!

Пистолет внезапно раскалился в его руке, и землянин отшвырнул его с отвращением. Габриелу много раз приходилось убивать животных ради еды. Но никогда раньше он не стрелял в человека. Он осторожно приблизился к своему бывшему противнику, повинуясь неосознанному инстинкту, который вел его вокруг раненого к его правому боку. Подальше от протеза.

– О Боже! – услышал Габриел свой шепот и велел ему заткнуться.

Он медленно встал на колени. Пуля прошла в двух сантиметрах ниже правой ключицы. Дырка оказалась большой, сантиметра полтора диаметром. Что-то вроде пули с мягким кончиком. Из раны хлестала кровь, растекаясь вокруг шеи и уха однорукого. Габриел сорвал с себя пальто, сложил его и прижал подкладкой к ране, чтобы остановить кровотечение. Другой рукой он обыскал карманы мужчины. Этот тип сломал его фон. Вопреки угасающей надежде Габриел надеялся, что у бандита есть свой фон.

Несколько листков пласпируса, права на вождение подвесной машины. Габриел взглянул на имя. Дана Сотак, офицер службы безопасности, «Кьярские Поедприятия 99», п.р. № 3462238… Землянин бросил удостоверение. Ничего.

Схватив здоровую руку мужчины, Габриел прижал ее к импровизированной повязке.

– Держи, – четко приказал он. – Крепче. Убедившись, что бандит понял и подчинился, землянин встал у него за головой и просунул руки под мышки.

– Продолжай держать, я постараюсь не причинять тебе боли.

С некоторым трудом он ухитрился втащить мужчину на заднее сиденье. Поправив ему повязку, Габриел сел впереди, включил приборную панель и сказал:

– К ближайшей больнице.

Ничего не произошло. Заблокировано. Нужен отпечаток большого пальца.

С досады Габриел заскрежетал зубами. «Ну и что теперь?» – горько подумал он, выбираясь из машины. Однорукий, казалось, терял сознание. Он истекал кровью на глазах у Габриела, а землянин стоял беспомощный, как клоун на пустой арене.

Габриел огляделся но сторонам. Где он, черт возьми, находится и почему вокруг никого нет?

Он стоял в большом, частично огороженном зале, заставленном подпорками, напоминающими скелеты дорических колонн. Случайные лучики света разбивали полумрак, обозначая лес стоек.

Немного дальше его пересекал узкий переулок. Габриел побежал туда. Он должен отыскать настенный телефон иди украсть чей-нибудь личный фон.

Габриел почти добрался до переулка, когда услышал сзади слабое шипение, а за ним – жужжание. Он резко повернулся, снова готовый защищаться.

– Что этот малый…

К своему изумлению, Габриел увидел сквозь лес стоек, что дверцы машины закрылись. На его глазах подвесной автомобиль поднялся и заскользил прочь по залу.

– Боже… Подожди!

Когда Габриел прибежал обратно к месту схватки, машины уже не было. Его пропитанное кровью пальто лежало грудой на стеганой подкладке бледно-серого и мокрого малинового цвета. Обессиленный и растерянный, Габриел поднес руку к лицу. Она была липкой. Кровь затекла в складки ладони, расчертив ее алой паутиной.

Его затошнило. Габриел согнулся, и его неистово вырвало.

Когда землянин снова мог двигаться, он подобрал пальто, скатал его так, чтобы спрятать пятна крови. Затем поискал вокруг, пока не нашел свой нож. Правая рука болела, и каждый раз, когда Габриел шевелил пальцами, ее пронзало болью.

Он устало поплелся по залу.

А в сотнях метров над ним, невидимые, две крошечные фигурки запрыгали с карниза на карниз по крышам Кьяры на головокружительной высоте – черные насекомые, движущиеся по пейзажу стеклянно-готических шпилей.

Бегуны по крышам вышли этой ночью на дело.

ВНУК ЛАЛУМАНДЖИ

Когда Габриел притащился к двери Изадоры, было уже два часа утра. Четыре с половиной часа он пробирался тайком из одного пустынного зала в другой, стараясь держаться прямо и прятать испачканные кровью руки и одежду, когда проходил мимо редких пешеходов.

Как только злая со сна Изадора отперла дверь, Габриел шагнул внутрь, качаясь от слабости. В квартире было темно, горел лишь один светящийся шар да тусклый «ночной» свет просачивался в окно.

Изадора за руку подвела землянина к стенному дивану. – Боже! Габриел, что случилось? Я пыталась позвонить вам, а ваш фон не отвечал… О Господи! – Она увидела кровь на его свернутом пальто и отскочила в ошеломлении.

– Все в порядке, это не моя, – хрипло проговорил землянин. – Не моя кровь… – «Конечно, это ее очень успокоит». Он едва не засмеялся.

– Но что случилось? – Женщина боялась. Боялась его, понял Габриел.

– Это не я, на меня напали… вот… ай! – Габриел попытался закатать рукав и понял, что легче снять рубашку. – Вы не поможете мне?

Вся рука была сплошной болью от плеча до кончиков пальцев.

Изадора замялась в нерешительности, потом кивнула:

– Пойдемте в ванную.

Она подвела его к раковине и осторожно сняла рубашку. Рука сильно распухла и, вероятно, посинела, хотя на его коже синяки никогда не были видны.

– Черт побери, объясните мне, что случилось?

– Один малый ударил своим протезом. Усиленным протезом.

– Усиленным? Это незаконно!

– Не смешите. Должно быть, у него была двойная… тройная сила. – Облокотившись на край раковины, Габриел подставил руки под кран. Полилась вода, затопляя складки ладоней. Вытекая между пальцами, она розовой спиралью уходила в сток. – Поражаюсь, как он не вывихнул себе плечо при такой усиленной руке… Нет! – Землянин увидел, что Изадора собралась бросить его свернутое пальто в утилизатор. – Нет. Пожалуйста… просто выстирайте его.

Изадора неохотно затолкнула липкий сверток в стиральную машину, установив ее на максимальный трехминутный цикл.

Габриел осмотрел руку. Боль дикая, но, кажется, ничего не сломано.

– Ну-ка, снимайте все и идите в душ, – велела Изадора. Она показала, как отрегулировать температуру воды и сушилки, набрала ему халат и предоставила самому себе.

Когда через пятнадцать минут Габриел вышел, Изадора ждала его с баллончиком обезболивающего. Усадив землянина на диван, она занялась его рукой.

Анестетик быстро уменьшил боль до пощипывания, и Габриел вкратце рассказал, что случилось.

– «Кьярскне Предприятия 99»? – нахмурилась Изадора, когда он закончил.

– Слышали о них?

– Ну… да… Это второй самый крупный конгломерат на Торе после «Байрон Системс». Не понимаю, зачем им посылать людей нападать на вас… это просто не имеет смысла…

Изадора замолчала, уйдя в себя.

– Эй, ложитесь, – сказала она наконец и, когда Габриел лег, подняла его ноги на диван.

– В чем дело?

– Ни в чем, – ответила женщина, идя к автомату с налитками. Через минуту она поставила возле него чашку травяного чая. Когда Изадора выпрямилась, Габриел поймал ее за запястье.

– Из…

Она стряхнула его руку:

– Все в порядке. Я устала, я спала.

Она вернулась к автомату, взяла вторую чашку, перешла к столу.

– Из, – спросил он, – С вами что-то случилось?

– Нет. Нет.

Габриел внимательно наблюдал за ней. То изнеможение, которое окутывало его раньше, растворилось в уютную усталость, не налагавшую на него никаких требований.

– Ладно, слушайте. – Внезапно решившись, Изадора вытащила из стола плоскоэкранный ноутбук. – Мне подключили ваш чип.

Она принесла землянину ноутбук и прокрутила файлы со счетами Элспет.

– Я просмотрела их… здесь только одно кажется необычным. Но, возможно, это ничего не значит.

И женщина рассказала о своих подозрениях относительно «Калабан Транспорт». Она говорила быстро, держа Габриела на расстоянии потоком слов.

– Я поискала ее в справочниках, когда вернулась домой. Не очень-то транспортная компания, В настоящее время это в основном товарные склады. Тонкость в том, что она принадлежит «Байрон Системс». Само по себе не слишком удивительно – та владеет всем понемножку, – но я искала связь с Рейнер-парком, а его построила тоже «Байрон Системс», и смотрите… – Изадора коснулась клавиши, и на экране возникла карта Рейнер-парка,

Бегло осмотрев экран, Габриел снова повернулся к женщине.

Изадора села на край постели, баюкая в руках свой напиток. От него пахло горячим какао. Ее плечи сгорбились, все ее тело сжалось вокруг чашки. Ее глаза упорно избегали взгляда Габриела, Землянин ждал.

– Габриел, – сказала она наконец, – вы ведь не солгали мне, правда? О… о том, кто вы… и откуда? Это не имеет значения, мне бы просто… хотелось знать, не лгали ли вы.

Их глаза встретились.

Габриел хотел засмеяться, но выражение ее лица остановило его. В эту минуту Изадора казалась совершенно беззащитной и уязвимой.

Он ответил мягко, и в голосе проскользнула неожиданная боль, которая не имела ничего общего с его ноющей рукой.

– Я рассказал вам правду. – Землянин улыбнулся, полумесяцем изогнув рот. – Ложь – тяжелый багаж для такого далекого путешествия, какое выпало на мою долю.

Изадора пристально смотрела на него, разглядывая его лицо по частям, как отдельные кусочки мозаики. Тусклый свет из окна превратил ее глаза в колодцы, а щеки – в голубые тени, и Габриел вдруг увидел в ней ту же тонкую красоту, какую видел в той старой леди, Луизе Дод. Землянин затаил дыхание – прошло столько времени с тех пор, как он был с женщиной. Изадора увидела перемену в его лице, но не пошевелилась. Габриел захотел встать, подойти к ней…

Он остался лежать, и эта минута прошла. А еще через минуту Из тоже начала растворяться в прибое набегающего серого цвета.

Габриел услышал ее голос, но слова были размыты по краям, ион едва понимал их смысл. Землянин с трудом разлепил глаза.

– Что? Голубой… ящик?

Ему хотелось, чтобы Из отложила пока разговоры и дала ему поспать.

– Голубой ящик. Кое-кто спрашивал меня о нем сегодня. Спрашивал, не упоминали ли вы о голубом ящике. – Женщина замялась. – Он сказал, что вы киборг. Он сказал, что у вас есть протез.

– Он? Кто сказал?

– Один… человек. Офицер ЦУРЗ.

Офицер ЦУРЗ? Габриел слишком устал, чтобы спрашивать.

– Протез? Это имеет какое-то значение?

– Нет… нет… я просто…

– Вы решили, что я лгу вам. – «Так много лжи. И теперь правда маскируется под ложь». Габриел вздохнул от отвращения и постучал себя по груди. – Из, под этой грубой внешностью бьется сердце из чистейшего мемпласа.

– Ваше сердце? – удивилась она.

– Да. Мое сердце. Старое умерло, когда мне было девятнадцать. Хотело взять меня с собой, но я не сдался, злой на него. И вот я здесь.

– Простите, – прошептала Изадора покаянно, – я не хотела выпытывать…

– Но выпытали.

Женщина неуверенно посмотрела на него. Чтобы показать, что он не сердится, Габриел растянул рот в усталой улыбке, и Изадора с облегчением улыбнулась в ответ. Затем ее лицо снова растаяло, оставляя только улыбку, как у Чеширского кота в том сказочном лесу, о котором он когда-то слышал. Только тот лес был больше… или это он был меньше? Потом и улыбка исчезла, и он услышал тихий голос Изадоры:

– Потушить лампы.

Возможно, они потухли. Габриел этого уже не видел.

Боль вгрызлась в его руку и в узел завязала грудь. Габриелу казалось, что его ребра обваливаются внутрь. Больница воняла дезинфекцией и катионами от ионизированных стен.

– О Боже, – заплакал он. – О Боже.

Габриел вспомнил, что отказался от обезболивающих электродов. Сквозь боль он стал осознавать, что у кровати кто-то сидит.

– Кто здесь? – задыхаясь, спросил Габриел.

Он ощутил на лице чье-то дыхание, знакомый аромат горелого дерева и баобаба, и вдруг перед глазами возникло лицо бабушки Лалуманджи. Она улыбнулась:

– Больно, Габ?

– Больно.

– Это пройдет, – успокоила бабушка. – Они забрали его, осталась только боль. И она пройдет. У тебя там тикает целое новое сердце. Как у крокодила, который проглотил часы. Помнишь?

– О Господи… – Габриел зажмурился, пытаясь веками выдавить эту боль. – Это был Старик, – прошептал он. – Он держал убивающую кость. Я видел ее.

– Ш-ш, – прошептала Лалуманджи. – Ты ведь не веришь в это? Эта старая акация – просто мусорное ведро. Нарассказывала тебе всяких историй.

– Я видел… он направил ее на меня… – Габриел думал, что видел…

– Ш-ш. Думаешь, Старик стал бы тратить время на старинную магию да убивающие кости, если бы хотел навредить тебе? Куда там. Он слишком занят драками, и пьянством, и прятками от жены Дейзи. Он бы подождал до следующего раза, когда ты придешь домой, разозлившись на своих дружков, и всадил бы копье тебе в спину.

Габриел открыл глаза и сквозь дрожащие ресницы посмотрел на доброе лицо бабушки Лалуманджи. То, что он увидел, рассеяло последние сомнения. И боль, что принесло ему это знание, была сильнее боли в груди.

Ибо в первый раз в жизни бабушка солгала ему.

На следующий день Изадора казалась менее подавленной. Прежде всего ей нужно было отвезти гелиосскую ласку в зверинец, поэтому Габриел провел утро, разбирая записи Элспет. Он бегло просмотрел счета. Потом, оставив без внимания файл с картой Рейнер-парка, начал листать дневник.

Если его можно было так назвать.

Элспет всегда была аккуратной и внимательной. Он вспомнил ее спальню – каждая игрушка на своем месте, с самых малых лет. Они часто вместе делали уроки, и Габриел помнил, как выглядели ее тетради: красивые, опрятные, файл к файлу, все четко и упорядочено.

Но это! Путаница случайных предложений, странных рисунков, цитат й неразборчивых каракулей.

Габриел просматривал каждую страницу, выбирая связные фрагменты.

Дом – это колодец. Каждый мир имеет свой колодец тяготения, но колодец Тора – самый глубокий из всех. Они даже пишут это слово с большой буквы. «Жизнь в Колодце», так называют ее здесь.

Между кругом и квадратом разница невелика. Это вопрос лиц.

Кьяра. Габриелу бы она понравилась. Нет, Габриел возненавидел бы ее. Нет грязи, не в чем играть. И Могучий Мики во все сует свой нос.

Что-то, видно, у меня в глазах.

Иногда я выхожу на смотровую террасу возле Рейнер-парка и гляжу на Наковальню. Она похожа на жирную горячую тарелку. Нет ни горных пиков, ни долин. Странно думать, что никто никогда не прикасался к настоящей поверхности Тора. Любой, кто прикоснулся бы, в мгновение ока был бы расплющен тоньше, чем жук на ветровом стекле. И все же здесь, всего в нескольких метрах над поверхностью, играют дети.

Кто-то украл его. Я украла его. Кто-то украл его. Я украла его…

Ручей Уимбурро – там мой тотем прыгнул в мамин живот. Старик сказал ей, что меня потребовала Ворона. Бабушка была не так уверена. Как она могла говорить, что Старик ошибся? Он же всезнайка. До бабушка Лалуманджи всегда умела видеть. Если бы Ворона была моим тотемом, бабушка увидела бы крылья. А она увидела клешни.

Они закрыли единственную дверь плотнее, чем улыбка тигра. Лаз обещал мне выход. Я слишком большая, чтобы пролезть в замочную скважину.

В Рейнер-парке земля теплая.

Поцелуй Фабианы нежный, сладкий, влажный… Поцелуй Фабианы продажный, продажный, продажный…

Предки шли Тропами Песни и спели жизнь в существование. На Торе нет Певцов, но кто-то, наверно, играл на губной гармошке.

Я хотела воткнуть иглы в кожу, чтобы вызвать боль. Боль поддерживает во мне жизнь. Без нее я не была бы уверена, что все еще живу. Но страх удерживает меня. Мне нужна боль, чтобы заглушить страх, но я страшусь боли.

Умирающие дети всегда рисуют бабочек.

Страница за страницей Габриел искал Элспет, а находил лишь ее осколки. «Что случилось с тобой, Элспет?» подумал он в растерянности.