Текст книги "Наковальня"

Автор книги: Николас ван Палланд

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 30 страниц)

Такси опустилось на тротуар. Устало вздыхая, Чуен прижала ладонь к кассовому аппарату, который автоматически снял стоимость проезда с ее центрального счета, взглянула для проверки в переднее и заднее окна и вылезла наружу. Улица была пустынна, если не считать робота-уборщика, медленно ползущего в ее сторону, и подвесного такси, выезжающего из-за дальнего угла.

Чуен подумала, что ночью, когда пустеют улицы, кажется, что Кьяра живет своей собственной жизнью. В такие минуты Чуен особенно остро понимала, как сильно она любит этот город.

Наслаждаясь Дебюсси, Чуен вошла в дом и направилась к лифтам. Там она посторонилась, пропуская тощую фигуру в рясе: брат Сигурд, один из ее соседей сверху, отправлялся на утреннюю молитву на одну из смотровых галерей – большей частью пустующих – на внешней границе города, откуда открывался вид на Наковальню. Он лучезарно улыбнулся Чуен и беззвучно зашевелил губами. Женщина ответила беглым кивком. Ничего, что мог сказать Сигурд, не стоило выключения ее «Звук-Облака» и прерывания Дебюсси.

Сигурд был приверженцем культа Эсира, «гравипсих» для неверующих. Рубаху из козлиной шерсти ему заменяла сбруя из свинцовых грузиков, носимая под рясой. Она символизировала тяжесть гравитационного поля Тора, а носимый вес служил показателем личного ранга верующего. Мирянин Эсира носил свой собственный вес, тогда как епископ мог трудиться под двойным весом своего тела плюс еще сколько-то. Чуен часто спрашивала себя: задумывался ли кто-нибудь из них о том, как долго он протянет в настоящем поде Тора? Скорее всего нет – это было бы изменой вере.

Через несколько секунд она была на пятнадцатом этаже. В коридоре тускло светила одинокая лампочка – похоже, этот несносный семилетний мальчишка из квартиры 156В снова устроил короткое замыкание. Чуен уже подняла руку, чтобы открыть свою дверь, когда что-то удержало ее. Словно кто-то крикнул, чтобы она не входила в квартиру,

Чуен криво улыбнулась самой себе. Душевное состояние Изадоры явно заразно. С поющими в ушах сиренами Чуен опустила руку на пластинку.

Изадора заколотила в соседскую дверь, первый раз в жизни проклиная абсолютную звукоизоляцию и людскую привычку отключать дверной звонок вместе со светом. Ей был нужен фон, а снова войти в квартиру, чтобы взять свой, она никак не могла. С растущей досадой женщина продвигалась по коридору от одной двери к другой.

– Вы, ленивые сволочи! – закричала она у последней двери. – Неужели никто из вас не работает по утрам?

Изадора спустилась на лифте на первый этаж и вышла на улицу. Вокруг не было ни души, если не считать двух пьянчуг, спящих в дверях. Правда, у соседнего блока какой-то мужчина входил в свой подъезд.

– Эй! – закричала она. – Эй, подождите! Подождите! Подождите!

Мужчина холодно взглянул на нее, и Изадора неожиданно осознала, как странно она, должно быть, выглядит, бегущая по улицам ночью босиком и в купальном халате. Мужчина отвернулся и вошел в здание, закрывая за собой дверь. Почувствовав себя вдруг очень уязвимой, Изадора плотнее запахнула халат.

Потом она заметила робота, бесстрастно стоящего на углу, возле магазина красок для кожи. Витрина магазина заливала его красным светом. Изадора облегченно вздохнула: робот носил серую форму муниципальной полиции.

– Помогите! Помогите мне! Полиция! – закричала она. – Полиция!

Услышав ее, робот повернул голову и пошел навстречу бегущей женщине. Но едва он отошел от витрины, как Изадора резко затормозила. То, что при красном освещении выглядело серой формой муниципалов, в действительности оказалось зеленой формой Центрального Управления Расследований и Задержаний.

Два дня назад это различие не имело бы значения, но сейчас Изадора вдруг невольно подумала: а что здесь делает робот ЦУРЗ? Их модули искусственного интеллекта никогда не патрулировали улицы без особой цели.

– Остановитесь, – сказал робот, когда Изадора попятилась. – Я здесь, чтобы помочь вам. Вы просили помощи.

– Нет… – Изадора продолжала отступать. – Нет… все в порядке, я… всё в порядке.

– Вы просили помощи.

– Нет, все в порядке, уже все в порядке.

– Вы просили помощи. Пожалуйста, разъясните характер требуемой помощи, – безжалостно продолжал робот.

– Я не… я просто… – заикалась Изадора. – Правда, это была ошибка.

– Стойте, – спокойно сказал робот, нацеливая указательный палец ей в грудь. – Вы просили помощи.

– Мне не нужна помощь.

– Звать на помощь полицию, когда помощь не требуется, является правонарушением.

– Я знаю…

– Ложные вызовы составляют семь процентов всех обращений в Центр и отвлекают полицию с тех участков, где ее присутствие может быть действительно необходимо.

– Я не нарочно, это была ошибка.

– Пожалуйста, назовите себя. Изадора заколебалась.

– Пожалуйста, назовите себя, – повторил робот тем же тоном.

Женщина глубоко вдохнула:

– Изадора Мануела Гацалуменди, п.р. номер 676.113, Я живу здесь. – Она показала на свой жилой блок.

– Пожалуйста, подтвердите. – Робот протянул левую руку ладонью вперед.

– Да я живу…

– Пожалуйста, подтвердите. – Полый указательный палец нацелился прямо ей в лицо.

Изадора робко приложила правую руку к руке робота. Его ладонь на секунду засветилась.

– Личность подтверждена, – каменно признал робот. – Предыдущие аресты, три: создание беспорядков, участие в неразрешенной общественной демонстрации. На постоянном учете по уголовным преступлениям не состоите…

– Пожалуйста, послушайте, – с растущим отчаянием взмолилась Изадора. – У меня есть подруга, она в… – Женщина замолчала. Пока она одолеет все бюрократические препоны, может оказаться уже слишком поздно. Если уже не слишком поздно. – Послушайте, это просто ошибка. Я… мне приснился кошмар, и… и вдруг я очутилась здесь. Прошу вас…

В первый раз робот как будто задумался, потом сказал:

– Правонарушение зарегистрировано. Судебное слушание назначено на 6.9.264. – Указательный палец опустился.

Попятившись от робота, Изадора повернулась и пошла по улице, еле сдерживаясь, чтобы не побежать. С приливом облегчения она увидела свободное подвесное такси, едущее ей навстречу, и замахала рукой.

К тому времени, когда такси опустилось перед домом Чуен, Изадора изгрызла все ногти. Напротив входа стояло еще одно такси. Дверца была открыта, и из него выходила хорошо знакомая фигура. Не веря своим глазам, Изадора смотрела, как Чуен шагает к дому.

– Чуен! – закричала она, колотя в дверцу. – Чуен!

– Дверные запоры будут освобождены после оплаты проезда, – пробормотало такси.

Изадора торопливо прижала ладонь к кассе и выскочила из машины. Чуен как раз входила в подъезд. Изадора закричала:

– Чуен! Подожди!

Но Чуен, будто не слыша, скрылась внутри. Изадора замолотила по двери, крича: «Чуен!» Сквозь прозрачные стекла она видела; как ее подруга входит в лифт, пропустив тощего мужчину, который как раз выходил. Дождавшись, когда мужчина откроет входную дверь, Изадора, едва не сбив его с ног, протолкалась мимо, крича:

– Подожди! Стой!

Мужчина неуклюже схватился за нее, чтобы не упасть, и недовольно проворчал вслед:

– Эй, в чем дело?

Едва не плача от ярости, Изадора хлопнула руками по закрытым дверям лифта:

– Чуен!

Подъехал второй лифт, и она бросилась внутрь.

Через пять секунд дверн лифта распахнулись на пятнадцатом этаже. Коридор был темен. В пятне света в дальнем его конце Изадора увидела Чуен, собирающуюся войти в квартиру.

– Чуен! – закричала Изадора. – Не входи! Чуе-е-е-е-е-ен!

Чуен, уже поднявшая руку к дверной пластине, заколебалась. Однако в следующую минуту Изадора с ужасом увидела, что подруга открывает дверь. Почему Чуен ее не слышит?

Изадора открыла рот для последнего отчаянного вопля, как вдруг огромная тень вынырнула из темноты позади Чуен, схватила женщину за пояс и швырнула на пол.

Чуен мгновенно превратилась в рассвирепевшую росомаху. Она забила руками и ногами, когда нападавший попытался прижать ее к полу. Даже не задумавшись о том, насколько благоразумны ее действия, Изадора пронеслась по коридору и прыгнула на спину противника Чуен. Это был здоровяк со спиной как церковная дверь. Изадора обхватила руками его шею – толстую, как ее собственная ляжка, – пытаясь его душить. Чуен кричала и ругалась:

– Пусти меня, ты, гад, я тебя убью… Мужчина тоже что-то кричал вроде «Погоди ты!». Чуен прошипела:

– Я раздеру твою вонючую… – По…

Нападавший не договорил, а только скрипнул. Изадора почувствовала, как колено Чуен прошло между ее собственных, и поняла, что этот тип только что получил солидный удар в пах. Она дотянулась до его лица и попыталась выдавить ему глаза, но тут плечи мужчины опустились, раздался звонкий хлопок костяшек по плоти, и Изадора увидела, как голова Чуен дернулась набок. В следующее мгновение Изадора изо всех сил вцепилась в здоровенную шею, когда человек с ревом встал на ноги, подобно девятому валу.

Чуен выла без слов от боли и ярости. Мужчина орал, стараясь перекричать ее вой, и Изадора вдруг поняла, что он вовсе не просит погодить.

– Чуен, стой!.. – Копченый окорок под названием «локоть» врезался Изадоре в живот, отбрасывая ее к стене.

Сквозь боль до нее донеслось рычание Чуен:

– Пусти меня, ты, подонок!..

В руке нападавшего вдруг появился пистолет. Направив его на Чуен, мужик что-то невнятно кричал и тянул бедняжку за воротник.

– Не трогай ее, – ухитрилась выдавить Изадора, загипно-

тизированная видом оружия. Только теперь она наконец расслышала, что кричит мужчина. Не «погоди», а…

– Полиция! Я из полиции! – ревел он.

Чуен, похоже, тоже услышала и недоверчиво уставилась на него. Здоровяк полез в карман и вытащил карточку, которая засветилась, как только он на нее нажал.

– Муниципальная полиция, – пропыхтел мужчина. – Лейтенант Хитедоро Изеки, и эта штука установлена на болевой шок, а не на оглушение, так что сделайте себе одолжение!

БЕГ ПО ПЛОСКОЙ СТРАНЕ

Дневник Элспет:

Вот сердце… Вот дорога… npucmaвь кусочки друг к другу, Однажды в подвале и нашла старинную головоломку. Там было сыро, и кусочки разбухли. Ничто не подходит. Ничто не подходит. Ничто не подходит. Ничто…

Несмотря на потрясение, голос Чуен был едок.

– Это что, новое слово в защите закона? – задыхаясь, проговорила она.

Изеки повернулся и указал пистолетом на открытую дверь. – Что там такое? – бросил он Изадоречерез плечо. – Вы, которая на полу! Почему она не должна входить?

Изадора встряхнулась.

– Маленькие искусственные шершни, как… летающие насекомые с полыми иглами. По-моему, они отравлены. Они только что гнались за мной у меня дома, но дальше входной двери не вылетели. Думаю, их запрограммировали действовать только в пределах моей квартиры.

– Шершни… с иглами, говорите? – Порывшись в поясе, Изеки вытащил голубой шарик, похожий на стеклянный и размером с шарик для настольного тенниса, и маленький окуляр, который он поместил Перед правым глазом, закрепив за ухом. —

Включить осмотр, – сказал офицер и взмахом руки снизу отправил шарик в квартиру. – Что я ищу?

– Э… такую маленькую серебряную летающую штуковину… робота, – затараторила Изадора, сознавая, что объясняет не очень хорошо. – Размером с большую осу, но жирнее.

– Большую что?

– Маленького синтфертера.

– О чем ты говоришь, черт возьми? Что за «шершни»? – прошипела Чуен Изадоре.

Изеки сделал ей знак молчать. Он направлял свою летающую камеру путем словесных команд.

– Налево… стоп… вперед, – бормотал офицер. – Ось зет, десять градусов… минус десять градусов… вернуться на уровень. – Это продолжалось несколько минут, пока здоровяк не сорвал наконец окуляр с недовольным рычанием. – Черт побери… – Изеки сердито вздохнул. – Думаю, все чисто… – Он предупреждающе поднял указательный палец, смахивающий на баранью отбивную. – Вы двое оставайтесь здесь. Особенно это касается тебя, зараза, – сказал он Чуен.

Едва полицейский скрылся в квартире, Чуен принялась жаловаться:

– Нет, я в это не верю, это чистейшее сексуальное приставание! – Она застонала. – О-о-о, моя челюсть… и… ты только посмотри! Он сломал мой фон! Смотри!

Изадора слушала эти сетования вполуха: ее больше интересовало, что происходит в квартире. Наконец Изеки вышел а коридор, опуская «видящий шар» в кармашек на поясе.

– Ну, если что и было, сейчас там ничего нет, – категорично заявил он.

– Тогда, может, Он объяснит нам, зачем Он прятался возле моей двери в полшестого утра? – проворчала Чуен.

Изеки прищурился сквозь мрак на татуировку на лбу Чуен и вполне различимо простонал:

– А, черт, надо было догадаться! Сестра этой треклятой Таниты! Я вас ждал. Я понимал, что мне не удастся поговорить по секрету вот с этой вашей подругой: за ней таскается больше народу, чем за стриптезершей с генинжевой прибавкой феромонов. – Тут он повернулся к Изадоре – Может, лучше вы мне расскажете, что это все значит?

– И почему ты бегаешь в халате? – спросила Чуен, только сейчас обратив внимание на ее наряд.

Игнорируя вопрос подруги, Изадора терпеливо рассказала, что случилось в ее квартире. Когда она закончила, лицо Изеки помрачнело. Сузив глаза, он посмотрел на нее долгим и жестким взглядом. Потом вдруг отвернулся и начал бить ногой в стену, ругаясь:

– Черт побери! Черт побери! Черт побери!

Изадора и Чуен обменялись недоуменными взглядами. Через несколько минут Изеки, казалось, устал бороться со стеной и снова повернулся к женщинам.

– Ладно, – сказал он тяжело. – Здесь вы остаться не можете и домой вернуться тоже не можете. Есть у вас место, где можно отсидеться некоторое время?

– Я даже не знаю… – начала Изадора, но Чуен возмущенно перебила:

– Эй, секундочку, я не ослышалась? Отсидеться? Что это еще такое?

– Чуен… – попыталась остановить ее Изадора.

– …Это дело для цурзовцев, Макка их побери! Кто-то только что пытался убить ее!

– ЧУЕН! – взорвалась Изадора. – Черт побери! Ты еще не поняла?

Чуен умолкла. Слишком быстро. В первый раз в жизни Изадора увидела страх на лице подруги и поняла, что до Чуен тоже все вполне дошло.

– Вы тот полицейский, к которому Габриел ходил сначала, так?

Изеки хмыкнул, признавая этот факт. Изадора сказала:

– Он назвал вас лжецом.

– Он был прав… тогда. Возможно, все еще, – коротко ответил Изеки.

– Так что вы хотите, чтобы мы сделали?

– Извини – «мы сделали»? – вмешалась Чуен.

– Думаю, вам лучше пойти со мной. – Судя по выражению его лица, эта идея его нисколько не радовала. – Вам было бы безопаснее не возвращаться домой.

– Но я должна, у меня там… животные, – возразила Изадора.

– Ась? – опешил Хитедоро.

– У меня есть животные, я не могу их просто так бросить. Было ясно, что Изеки совершенно озадачен. Его рот дважды открылся и закрылся.

– Ага. И как вы собираетесь их забрать, если эти твари только и ждут вас? Или вы надеетесь, что я и вашу квартиру вычищу? – Он покачал головой. – Предлагаю в последний раз: вы идете со мной сейчас или не идете вообще.

– Я не могу оставить животных, – упрямо повторила Изадора, зная, что ведет себя абсурдно и неразумно, но зная также, что должна вернуться. – Извините.

Изеки бессильно зарычал:

– О, ч-черт! Ладно, идите! Делайте, что должны делать, забирайте, кого там должны забрать. Ищите себе на голову приключений. Когда закончите, отправляйтесь к ближайшей станции «червяка». Я вас там встречу. К вам, сестра, тоже относится. И держитесь вместе.

Изеки круто повернулся и зашаркал в темноту.

– Эй, так не пойдет… – рванулась было за ним Чуен, но Изадора схватила ее за руку:

– Подожди…

– Издеваешься? Неужели ты и впрямь думаешь, что этому шпику можно доверять? – накинулась на нее Чуен.

– А кому мне еще прикажешь доверять? А?

– Ну, для приятного разнообразия почему бы тебе не найти кого-то, кто не разыскивается полицией и не нападает на женщин у входа в квартиру. – Чуен снова схватилась за челюсть и застонала. – Ох, ну и двинул же меня этот гад…

Нервозно оглянувшись, Изадора втолкнула подругу в квартиру.

– Идем, наложим на твою челюсть анестетик и соберем твои вещи.

Пока Изадора занималась ее пострадавшим лицом, Чуен продолжала стонать и вскрикивать:

– Лапонька, ты в самом деле пойдешь их забирать… ай!

– Не дергайся.

– Нет, серьезно? В самом деле ты собралась тащиться за этой живностью?

– Там еще и дневник.

– Ах да, дневник. Ладно, кстати, могу тебя порадовать. Твоя верная слуга просидела половину этой проклятой ночи, восстанавливая то, Что мы выудили вчера из Сети. Спасибо… ой!

– Я сказала, не дергайся!

– Я не дергаюсь! И угадай, что еще я выкопала? Помнишь «Заарон Корпорейшн»? Ну-ка, угадай, кому она принадлежит?

– Не могу, – коротко ответила Изадора.

– Сейчас никому, – самодовольно изрекла Чуен. – Ее больше не существует, но раньше она принадлежала «Межзвездным Перевозкам», которые сейчас являются мелкой дочерней компанией «Кьярских Предприятий 99», но еще несколько месяцев назад– это, лапушка, самое интересное – сейчас «Межзвездная» является дочерней компанией «КП 99», а еще несколько месяцев назад она принадлежала… да подожди ты… «Калабан Транспорт»! Ай!

– Ох, прости!

У Изадоры перехватило дыхание, мысли лихорадочно завертелись. «КП 99». «Байрон Системс». «Калабан Транспорт» – название из файлов Элспет.

Лицо Чуен выражало мрачное торжество.

– Звучит знакомо? Ладно, ладно, уже все в порядке. – Она нетерпеливо отмахнулась от руки Изадоры. – Пойду соберу вещи. – Чуен заколебалась. – Слушай, а какие вещи я должна собрать?

– Слушай, Чуен…

Изадора остановилась на полуслове, подавив раздражение. Своим брюзжанием Чуен пыталась скрыть тот же самый страх, что преследовал и ее.

Не умолкая, Чуен заметалась по квартире, где, в отличие от жилища Изадоры, царил порядок, как в операционной;

– Нет, правда, что нужно брать с собой, когда уходишь в бега? Зубную щетку? Почему-то в виртуальных играх никто об этом никогда не опрашивает. Хватай свои вещи? Я даже не знаю, как долго мы собираемся скрываться! День? Месяц? Подожди! Белье! Да, это по делу. Белье всегда нужно, а там может не быть торгового автомата.

– Белье пригодится, – рассеянно согласилась Изадора. Выражение Чуен «уйти в бега» отозвалось в её голове похоронным, звоном. Неужели они действительно уходят в бега?

– А как насчет оружия? – спросила Чуен, поднимая каменную скульптуру, символ женской плодовитости. – М-да, это их здорово напугает, – пробормотала она, ставя скульптуру на место. – Брось пушку, или я развалю тебя пополам левой сиськой!

Наконец Чуен удовольствовалась тремя парами чистого нижнего белья и зубной щеткой, переписала личные файлы из настольного компьютера в комп-бумажник, одолжила Изадоре необходимую одежду и объявила себя нежелающей, но готовой.

По дороге Чуен все ныла время от времени, и когда они добрались до квартиры Изадоры, та была готова поставить Чуен еще один синяк для симметрии.

– Неотъемлемое свойство мужского пола, – бормотала Чуен. – Отобрать игрушку у другого ребенка, а если Он не отдаст, двинуть. Их надо вычищать в начале второй трети беременности, когда Y-хромосома начинает проявляться…

– Да помолчи ты, ради всего святого и грешного! – рявкнула, не выдержав, Изадора. – Просто помолчи минуту!

Чуен захлопнула рот, и ее челюсть затвердела от напряжения.

Изадора осторожно открыла дверь. Целую минуту они стояли, прислушиваясь, вглядываясь в густую темноту за порогом; при отсутствии проходящих людей ночник выключился. Изадора обратилась в слух, но все, что услышала, это неровное шипящее дыхание гелиосской ласки.

Она бросила быстрый взгляд на подругу, которая наблюдала за ней широко открытыми глазами, кусая нижнюю губу.

– Это действительно не очень умно, – пробормотала Чуен.

Игнорируя это замечание, Изадора глубоко вдохнула и шагнула в проем. Там она снова остановилась, навострив уши, но ничего не услышала. Осмелев, Изадора медленно пошла вперед, почти выпрыгивая из кожи, и нервно захихикала, когда в ответ на ее движение включился ночник. В один абсурдный миг женщина спросила себя: а не приснилось ли ей все это? Но сомнения исчезли, как только она миновала ванную комнату и увидела две темные дырки в дверях душа.

Изадора дважды обошла всю квартиру, потом осторожно сдернула одеяло и заглянула под кровать. Наконец вздохнула и кивнула подруге, которая все еще ждала на пороге.

– Все в порядке, – объявила Изадора с содрогающимся смехом. – Ничего нет.

Чуен вошла, сурово уставясь на дверь душа.

Они быстро запихнули животных в переносные клетки, давая каждому дозу транквилизатора, чтобы не шумели (после минутного раздумья Изадора дала гелиосской ласке две). Изадора переоделась в чистую одежду, побросала в сумку кое-какие мелочи, в последний момент вспомнила, что надо прихватить дневник Элспет и свой фон, который все еще был в воротнике вчерашнего комбинезона. Последний раз печально оглядеться – и в путь.

Встающее солнце розовело сквозь купола, когда они вышли из дома. Утренние толпы отправлялись на работу, на лицах – вся гамма выражений от многообещающей продуктивности до унылой покорности. Психи и тротуарные бродяги, засорявшие городской пейзаж всего два часа назад, исчезли. Но тут и там последние гуляки, возвращающиеся домой с ночной попойки, выдавали себя тем, что перешагивали через невидимые кирпичи или отмахивались от несуществующих насекомых.

Вместе с увеличивающейся толпой подруги добрались до остановки «червяка» и прошли через турникет к платформам, где Изеки не было и следа. Вытягивая шею, Изадора вглядывалась направо й налево. Несмотря на транквилизатор, гелиосская ласка в клетке забеспокоилась, начала шипеть и фыркать, заставляя удивленно отскакивать прохожих, которые подходили слишком близко. Одна старушенция с пузырь-крысой с Веселой Погоды, плывущей на поводке над ее головой, пискнула что-то насчет жалобы в Лицензионную Комиссию по безопасности нечеловеческих видов, но подруги не обратили на нее внимания.

На развилке, ведущей к двум Платформам, они остановились.

– Давай предлагай, – сказала Чуен. – По часовой стрелке или против?

– По часовой, – решила Изадора и пошла вперед.

– Представляю, как глупо мы будем выглядеть, катаясь все утро вокруг Кьяры, – пробормотала Чуен. – Лично я могу придумать более веселые способы никуда не идти… например, прибить одну ногу к полу и выпустить твою ласку на прогулку.

Они шагнули в «червяка» и стояли, разглядывая толпу, которая растянулась, как только их червячная секция оставила станцию и набрала скорость, когда каждая вдруг почувствовала на своем плече руку размером с окорок.

Обернувшись, подруги увидели наклонившееся к ним лицо Хитедоро Изеки. В зубах у него торчал изжеванный никотиновый корень. Прижав палец к губам, офицер потянулся к шее Изадоры…

Они сошли через две остановки, вслед за Изеки пробираясь через толпу. Недалеко от станции они вскочили в ждущую подвесную машину муниципальной полиции с непрозрачными окнами.

Водителя не было, машина работала в полностью автоматическом режиме, и после того как Изеки пробормотал ей место назначения – которого Изадора не расслышала из-за его никотинового корня, – он смог повернуться к женщинам. При виде переносных клеток его брови цинично поднялись.

– Это из-за них была вся эта суета? – хмыкнул Изеки и уселся обратно в кресло. – По крайней мере, – самодовольно заметил он, – мы стряхнули ваш хвост.

Чуен фыркнула:

– Выбраться из «червяка» и сесть в полицейскую машину на открытой улице – это Он называет «стряхнуть наш хвост»?

Изеки ухмыльнулся – первое подобие улыбки, которое Изадора видела на его лице.

– Знаете, чем примечательны «З» и «Р» Центрального? Им, чтобы отрезать ломтик ветчины, нужен промышленный лазер. Это перетренированные асы, у которых слишком много игрушек и слишком много людей. С другой стороны… – лицо его стало серьезным, – это компенсируется их полнейшей бессовестностью. – Офицер показал на пустой теперь воротник Изадоры. – Вы припомните как следует, что вы говорили последнее время, потому что законы там про частную жизнь или что другое, а я готов поспорить, что в последние двадцать четыре часа вы были не одни.

Изадора молча переваривала это остаток пути.

Изеки жил на западном краю Зеленого сектора, возле быстроферм. Его квартира находилась на девятом этаже. Когда офицер открыл дверь, взору женщин предстал молодой парень, стоящий у кухонной стойки, чем-то похожий на Изеки. Стойка перед ним была завалена овощами и синтетическим мясом и заставлена разными кастрюльками и мисками. Увидев Изеки, парень виновато вздрогнул.

– Исаао! Что ты здесь делаешь? Почему ты не на работе? Что-то случилось? – Неподвижное лицо Изеки вдруг оживилось тревогой.

Исаао весело улыбнулся:

– Сегодня День Муки, работаем полдня. Айша пошла гонять шайбу, а наш телевизор все еще сломан. Праздник Дня Муки, – услужливо повторил он.

– Верно, – с досадой протянул Изеки. – Твой босс ведь из Церкви Рога Изобилия. – Он неодобрительно посмотрел на заваленную стойку. – А это?

– Да так… пробую кое-что, – неопределенно сказал Исаао. Затем его взгляд остановился на женщинах. – Привет! – Он помахал рукой. – Я живу наверху.

– Привет. – Изадора с любопытством рассматривала его. Раньше ей доводилось только читать о синдроме Дауна, и потребовалось несколько минут, чтобы узнать сопутствующие ему физические признаки. Эпикантус был не так заметен в и без того азиатских чертах лица Исаао.

– Это мои друзья. Это… э… Изабелла, – офицер показал на Изадору, – а это, – он указал на Чуен, – Дорис.

Чуен давно уже вышла из ступора и наградила его взглядом, полным чистейшего яда.

– Ну, раз ты пробуешь кое-что, то попробуй и убрать все это. – Изеки крутнул пальцем. – А потом иди домой. Уверен, ты был здесь всю ночь.

Офицер поманил женщин и повел их мимо кухонной каморки в гостиную. Там он испустил громкий стон и крикнул через плечо:

– И если уж включил телевизор, то хотя бы смотри его!

– Хоть кто-то в вашей семье умеет себя вести, – съязвила Чует

– Вы готовите только вручную?

Изадора обратила внимание на отсутствие функционального пищевого аппарата.

Изеки похлопал себя по пузу:

– А разве не видно?

Этот самоуничижительный юмор застал Изадору врасплох. И от неожиданности она даже не сразу заметила Окна, которыми были увешаны все стены в гостиной. Окон было больше дюжины с самыми разными видами, в том числе и морскими. Были представлены несколько из Семнадцати Планет: Изумрудная долина на Денубе, узнаваемая по облаку малиновых ветророз, дрейфующих над верхушками деревьев; плоская, свинцово-серая равнина Зулейки, испещренная лимонно-зелеными побегами ползучего сорняка. А над автоматом с напитками – да, морской пейзаж, косяк сфероидных рыб-луковиц, пересекающий лазурные воды Л ас-Пальмаса. Еще там были леса, луга, покрытые снежными шапками горы и картины вздымающихся пустынных дюн.

Однако прежде чем Изадора успела рассмотреть их все, офицер уже открыл дверь в дальнем конце гостиной:

– Сюда…

По всем признакам это была комната для гостей. Ее стены украшали несколько стандартных Окон с непримечательными пейзажами. Единственное настоящее окно легко распознавалось по комплексу раскинувшихся внизу быстроферм.

Изеки показал женщинам, где что находится, и оставил их одних устраиваться. Изадора надеялась, что подруга не заметила ее колебания, когда офицер спросил, не против ли они спать на одной кровати. Но то, как Чуен демонстративно водрузила в центре кровати клетку с гелиосской лаской, показывало, что она заметила, и служило немым упреком. Чуен мог не нравиться выбор других людей, когда он противоречил ее желаниям, но уважать его она уважала.

Когда дверь за Изеки с тихим шорохом закрылась, Чуен бросилась спиной на кровать и закрыла глаза.

– Ничего себе «комната с видом»! По крайней мере у него есть приличный терминал, – сонно пробормотала она. Через несколько секунд Чуен уже спала с открытым ртом, тихо похрапывая. Она выглядела очень молодо.

Хотя Изадора устала не меньше подруги, ее усталость только прогнала сон. Она опустилась на край кровати, глядя перед собой широко раскрытыми глазами. Потом обняла себя за плечи, лелея незнакомое эмоциональное оцепенение. Изадора ждала, что будет плакать, злиться, ругаться на несправедливость, которая выбрала ее для противостояния неумолимому врагу – может быть, не на жизнь, а на смерть. Головокружительный восторг, возбуждение, переполнявшие ее всего двадцать четыре часа назад, ушли. Как и смятение, которое сменило их.

Спустя какое-то время навалилось настоящее изнеможение, и наступил момент, когда ее напряженные мышцы расслабились, смятение вновь заявило на нее свои права, и Изадора приняла его с грустным смирением, в котором все же не было обиды.

Когда через полчаса она открыла дверь, оказалось, что Изеки притушил лампы, поляризовал наружные окна и удобно устроился на стенном диване со стаканом чего-то красно-лилового и, вероятно, алкогольного. Комната была залита голубым светом от морского пейзажа Лас-Пальмаса.

Изадора выкатила кресло от компьютерного стола и села под углом к Изеки, чтобы видеть пейзаж.

– Вы бывали в этих местах? – спросила она.

– Нет, не был, – буркнул офицер. – Функция, зажечь свет.

Лампы послушно стали ярче. Изеки осушил стакан.

– Пора нам с вами поговорить, – заявил он голосом, не терпящим возражений. Над его головой синабарная пыль миновала цепь раздробленных глиняных гор на Гелиосе.

Изадора раздумывала, пытаясь определить, до какой степени ему можно доверять. Этот муниципальный офицер вел какую-то собственную внутреннюю войну, но кто его противники, женщина не могла разгадать.

Она начала с самого начала.

Двум агентам ЦУРЗ, следящим за Изадорой, начинало надоедать. Они торчали в «червяке» уже больше часа. За это время они дважды объехали Кьяру, а прибор слежения по-прежнему показывал, что Изадора неподвижно сидит в пятидесяти метрах впереди них.

– Она играет с нами, – пробормотал один. – Она знает, что мы здесь. Надо встать и убедиться визуально.

– Эй, у нас приказ держаться от нее в пятидесяти метрах. Великие муфтии не прослеживают чей-то фон без чертовски веской причины. Хочешь оспорить их приказы? Тогда вперед.

Ворча, его напарник снова уселся на место, чтобы держать один глаз на приборе.

В пятидесяти метрах впереди них Милли по прозвищу Непоседа снились серые розы на малиновом лугу. Что они означали, Милли не имела понятия, но ее не слишком заботил символизм снов. Пристрастие к акроваку имеет тенденцию приносить особой свою собственную реальность, и эта реальность заведомо непостоянна. Однако в этой реальности «червяк» был лучшим местом, чтобы немного вздремнуть – намного более безопасным, чем любой из переулков или залов Площади Психов. Если умеешь спать, сидя прямо и не опрокидываясь на пол, никто тебя не побеспокоит, и можешь себе храпеть, катаясь вокруг, и вокруг, и вокруг города.