Текст книги "Наковальня"

Автор книги: Николас ван Палланд

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 30 страниц)

И он улыбнулся.

То, что Изеки не поверил в искренность улыбки, было несомненно. Он встал, бросив корень в утилизатор. Его щекастое лицо смялось, насколько могло, в хмурые морщины.

– Послушайте, мистер Кайли. Я не шутил, когда сказал, что устал. Я не спал двадцать четыре часа. Сколько вы пробудете в Кьяре?

– Я заказал билет на послезавтра.

– Хорошо, если вы оставите адрес своей гостиницы, я свяжусь с вами насчет личных вещей. Сожалею, что не могу сделать больше.

Поняв, что, аудиенция окончена, Габриел встал и позволил проводить себя до двери.

– А кстати, – уже на пороге спросил Изеки, – откуда вы узнали мое имя?

– Ближайшим родственникам на Землю прислали извещение о смерти.

Изеки хмыкнул:

– Вы не очень-то торопились сюда.

Габриел пожал плечами и смущенно усмехнулся:

– Ну, оно дошло до меня несколько кружным путем. И Тор довольно далеко. Что ж, до встречи.

Он повернулся и с видимой беззаботностью зашагал по коридору, оставив Изеки следить за ним из двери кабинета усталыми глазами.

Как только Габриел скрылся из виду, полицейский потянулся к фону.

– Добавочный Т-6/11. Фон пикнул.

– Слушаю, – ответил голос.

– Говорит Изеки, – назвал себя офицер. – У меня только что был посетитель… и я бы сказал, что у вас появилась проблема.

Выйдя из полицейского участка, Габриел остановился. Мимо него по закрытой улице тек равномерный поток деловых, целеустремленных людей. Все шагали в свое всецело важное, общее Куда-то.

– Ты, глупая корова! – пробормотал Габриел. – В какую еще переделку ты меня втянула?

Он потянулся к воротнику и включил телефонную карточку.

– «Дальние перелеты», отдел предварительных заказов, – попросил он.

Через несколько секунд женский голос ответил:

– «Дальние перелеты», предварительные заказы, говорит Инно Нуаре, чем могу быть полезной?.. Алло? «Дальние перелеты»…

– Да, – медленно произнес Габриел. – Мое имя Габриел Кайли, К-А-Й-Л-И. У меня заказан билет на «Гелиосские звездные линии» до Веселой Погоды, на двадцать второе по стандартному календарю. Я бы хотел аннулировать заказ…

За последние полчаса Габриел кое-что понял. Не в последнюю очередь то, что офицер Хитедоро Изеки – лжец.

В СКОБКАХ: ТОР

Сто четыре года назад, когда Семнадцать Планет, населенных человечеством, были только Десятью и Конгресс Звездных Систем еще не справил полувекового юбилея, исследовательский гиперпространственный корабль «Фенрис» с командой из тридцати человек на борту наткнулся на громадную черную планету, находящуюся в рабстве у маленького желтого солнца.

Планета вращалась вокруг своего светила по очень вытянутой орбите. Ее год длился 732 земных года, а расстояние до ее звезды менялось от 139 миллионов километров в перигелии до 927миллионов километров в афелии. Плоскость ее орбиты была почти перпендикулярна к плоскостям орбит трех других, почти миниатюрных планеток, имеющих с ней одно солнце, и это наводило на мысль, что великанша была странницей, захваченной в плен уже на поздней стадии эволюции этой звездной системы.

Дальнейшие исследования показали, что ее поверхность на 70 процентов состоит из железа, и было постулировано, что эта планета – ядро намного более крупного газового гиганта, который лишился атмосферы в там же самом катаклизме, что отправил его скитаться в глубоком космосе. Где гигантша и скиталась, пока ее не поймал желтый карлик, вокруг которого она теперь вращалась.

Славный «Фенрис» только что пережил «конституционный бунт». На общем собрании капитан Йорн Соммарстром был единогласно освобожден от своих обязанностей. За снятие проголосовала и его тогдашняя жена, астроном Агнета Седелкуист. На место Соммарстрома поставили его заместителя, Рикардо Аврела. Основанием для снятия, как записано в бортовом журнале, была «чрезмерная пассивность в исполнении должностных обязанностей» – милый эвфемизм для «нерешительного олуха, который половину времени пребывает в депрессии, а в. остальное время бродит без дела, доставая всех своим небритым и безучастным видом».

(Общую атмосферу этой экспедиции можно представить из того факта, что через несколько недель Аврела сменил уже ЕГО заместитель, Рей Уинот. А несколько месяцев спустя, когда «Фенрис» прибыл в свой родной порт Октавию, у штурвала снова стоял капитан Соммарстром.)

В качестве утешительного приза бывшему (и будущему) капитану Соммарстрому (которого в остальном любили) и в честь скандинавского происхождения корабля было решено назвать новую планету Тор – по имени древнескандинавского бога грома.

Когда Тор открыли, он находился в 742 миллионах километров от своего солнца. Его поверхность, хоть и черная, излучала достаточно невидимой радиации, чтобы зажечь спичку. Его гравитационное поле в сорок раз превышало земное. В его сорока «g» арбуз сплющился бы под собственной тяжестью. Да, трудно было бы найти планету более враждебную к человеку.

И все же человечество, со свойственной ему непокорностью и спесью, возвело на ее поверхности… целый город.

Из возглавляемой Чандрой Левинсон экспериментальной научной станции, основанной для испытания пределов недавно разработанного антигравитационного Икарова поля, Кьяра выросла в невероятный и – по причине стоимости – недоступный простым смертным туристский аттракцион. Затем, с открытием и колонизацией Зулейки, Хо Ши, Икаата и Звука-и-Света вблизи системы Тора, Кьяра неожиданно для всех оказалась в центре новейших торговых путей теперь уже Четырнадцати Планет. За каких-нибудь десять лет строгие законы Кьяры о неприкосновенности частной жизни сделали ее пристанищем для межсистемных компаний и корпораций, ищущих прагматичного и слепого на один глаз правительства, чей второй глаз прочно прикован к размеру прибыли.

Защищенная пузырем своих Икаровых полей, Кьяра дерзко стоит на наковальне Тора. Ее жители день за днем идут по жизни, отгороженные алмазоволоконными стеклами от самой убийственной окружающей среды, когда-либо населенной человечеством.

ПУСТОЕ ПОЛЕ

Голос на другом конце фона до краев наполнялся той утренней бодростью, что действует на психику как зубной лазер на голый нерв.

– Алло, Из, я вас разбудил?

– Кто это? Вы знаете, который час? – проворчала Изадора, думая, что предпочла бы, пожалуй, лазер.

– Простите, но булочные открыты, и я принес рогалики.

– Если я захочу рогаликов, я закажу их… Да кто это?

– Габриел Кайли, мы познакомились на челноке, помните? Можно мне войти?

Изадора рывком села в постели.

– Войти? Где вы?

– Перед вашей дверью. Хотите, чтобы я пришел позже?

– Да… НЕТ! Подождите… вы можете подождать минуту? – Изадора выпрыгнула из кровати, сбрасывая на пол Реймонда и Скунса в шквале возмущенного кошачьего воя.

– Простите, простите… – забормотала она и голышом побежала в ванную комнату.

Через пять минут, приняв душ и одевшись, Изадора выглядела уже более или менее презентабельно, хотя глаза еще были заспанными и голос звучал как двухтактный двигатель. Теперь убрать кровать в стену, сунуть в шкаф грязную одежду, заодно с валяющимися на диване книгами и тарелкой, и запереть Мэкки Ножа в душевой кабине без света, чтобы перестал орать.

– Привет! – небрежно сказала она, открывая дверь.

– Рогалики. – Габриел сверкнул белозубой усмешкой, протягивая пакет. – Вы спали?

– Я была в душе, – соврала Изадора. – Я заказала кофе. Если вы сядете, я схожу за ним.

Она вернулась через пять минут, неся поднос, нагруженный маслом, апельсиновым джемом и свежим кофе, и застала Габриела за осмотром ее полок.

– Книги, – одобрительно заметил он. – Не ожидал найти их в Кьяре.

– Я книжная дама. По-моему, нет ничего приятнее ощущения страниц между пальцами.

– И все о животных. – Габриел взглянул на Реймонда, который мурлыкал у его ног. – Вряд ли на Торе много домашних животных.

– Что вы, их очень много. Вы бы удивились, – возразила Изадора, Осторожно сталкивая локтем подушку Реймонда с кофейного столика и ставя на ее место поднос. – Люди думают о Кьяре, как о колонии, потому что мы живем под куполом, но у нас здесь четыре с половиной миллиона жителей. Уйма кошек. Мыши. Собак нет, но есть гелиосские ласки, как ваша подруга там, у дивана.

– И гадюки?

– Вонг Фу – редкость, – гордо сказала Изадора. – Не генинж, настоящий. Действующие ядовитые протоки, все как положено. Раньше он принадлежал моему бывшему любовнику, когда еще я работала в лабораториях «Д.Н. Амикс». – Женщина нежно посмотрела в угол, где Вонг Фу свернулся клубком в своем стеклянном террариуме. – Я считаю, что выиграла на этой сделке.

Изадора оглянулась. Габриел, с рогаликом в зубах, разливал кофе.

– Ох, простите, это я должна была сделать.

Хозяйка покаянно приняла свою чашку. Первый глоток они сделали одновременно. Жидкость была терпкой, горькой и горячей – именно то, что требовалось Изадоре. Она закрыла глаза, позволяя теплу просочиться внутрь. Потом широко открыла их и вздохнула.

Габриел разглядывал ее с легким весельем. Долгая ночь?

Скорчив гримасу, Изадора потянулась за рогаликом.

– Долгий день. Что привело вас сюда?

Габриел не отрываясь смотрел на нее – так долго, что женщине стало немного не по себе. Но вот левый уголок его рта застенчиво приподнялся.

– Ну, если честно, мои планы немного изменились. Я надеялся, что вы мне поможете. Мне нужно попасть в место под названием Рейнер-парк.

– Рейнер-парк? – удивилась Изадора. – Это просто: сядете на «червяка», у него остановка прямо напротив парка. У вас нет карты? Ничего, у меня есть, – сообщила она, не дожидаясь ответа.

Женщина вскочила и пошла к письменному столу. Карта оказалась не там, где она думала. Смущенно перерыв все ящики, Изадора наконец нашла ее под сломанным Окном, которое раньше показывало виды Куерина. Она развернула карту и расстелила на столе.

Топографически Кьяра выглядела как неправильная группа мыльных пузырей, семь из девяти секторов – Голубой, Синий, Коричневый, Красный, Желтый, Фиолетовый и Оранжевый – группировались вокруг центральной оси, а Белый и самый новый, Зеленый, создавали выпуклость на западном крае.

– Смотрите, мы находимся здесь. – Она указала на светящуюся голубую точку, мигающую в Оранжевом секторе. Потом ее палец передвинулся к большому протуберанцу в виде леденца на палочке, выступающему из внешней стены Зеленого сектора. – А вот Рейнер-парк.

Габриел наклонился вперед и положил руку рядом с ее пальцем.

– Рейнер-парк, – прошептал он.

– Почему такой интерес? – с любопытством спросила Изадора. – Это как-то связано с вашим изменением планов?

Габриел кивнул:

– Там погибла моя сестра. Полицейский, с которым я разговаривал, сказал, что она упала с лесов.

Изадора ошеломленно открыла рот и тут же обругала себя. Конечно! Габриел КАЙЛИ! Почему до нее сразу не дошло?

– Женщина в Рейнер-парке! – воскликнула она. – Как же я не сообразила!

– Вы слышали об этом?

– Я работаю на «Голоса Дуао, это отдел новостей «Байрон Медиа». «Байрон Системс» построила этот парк. Думаете, я не слышала? Это был главный скандал. ГЛАВНЫЙ! – с удовлетворением повторила она. – Парк тогда всего два месяца как открылся.

– Значит, то, что рассказал мне полицейский, – правда?

– Что? О том, как она погибла? Да. Там все еще шло строительство.

Габриел помолчал, словно взвешивая в уме то, что собирался сказать дальше. Затем произнес:

– Я думаю, они лгут.

Глаза Изадоры слегка расширились.

– Лгут? Кто лжет?

– Полиция.

– Шпики? – засмеялась Изадора. – Да зачем шпикам лгать?

Габриел покачал головой:

– Не знаю. Нет, я верю, что она упала с лесов, как утверждает полиция. Но этот малый не все сказал мне. И я не так уверен, что это был несчастный случай.

Изадора смотрела на него с растущим разочарованием. За три года работы на «Голоса Дуас» она научилась скептически относиться к теориям заговора и их поставщикам. Она лучше думала о своем новом знакомом.

Габриел снова усмехнулся, на этот раз печально:

– Боюсь, это звучит немного параноидально.

– Немного.

– Ну, может быть. Я не привык к городам. – Габриел пожал плечами. – А что представляет собой Рейнер-парк? Мне показалось, это что-то особенное.

– Да. Он открылся всего полгода назад. Его построил человек по имени Саксон Рейнер. Вы когда-нибудь слышали о «Байрон Системс» – я только что упоминала ее? Нет? Крупный конгломерат. Фактически самый здесь крупный. «Байрон Системс» и есть Кьяра. Ни парка… ни доброй половины того, что вы тут видите, не было бы, если бы не «Байрон Системс».

А Саксон Рейнер – ее председатель. Он у нас вроде филантропа. Именно Рейнер построил этот парк. Это был его громкий проект, парк с деревьями и животными, который будет открыт для широкой публики. Он огромный, почти три километра в поперечнике, он… – Она остановилась. – Думаю, его стоит увидеть.

– Не слышу особого восторга.

– Да нет, это совсем не так. Просто есть обстоятельства, которые меня несколько смущают.

– Правда? И какие же?

Изадора махнула рукой:

– Сами все увидите. Не хочу портить вам впечатление. Слушайте, мне скоро идти на работу. Если хотите, я провожу вас к «червяку» и покажу, в какую сторону ехать.

– Да, я был бы очень признателен. Э… прежде чем мы пойдем, нельзя ли воспользоваться вашей ванной?

– Она там, – ткнула пальцем Изадора.

Пока Габриел умывался, она выбросила тарелки и чашки в утилизатор и надела туфли.

Они отошли на сто метров от ее двери, когда Изадора вспомнила про Мэкки Ножа, остановилась и выругалась.

– Вы не подождете секунду, я кое-что забыла, – сказала женщина, поворачивая обратно.

– Все в порядке, не беспокойтесь. – Габриел поймал ее за локоть. – Я выпустил попугая из душа.

«Червяк» был, по сути, длинным движущимся коридором. Между остановками он растягивался, его скорость возрастала в десять раз, и расстояние между вами и сидящим впереди пассажиром увеличивалось. На станции он сжимался и замедлялся до скорости пешехода. За последние несколько лет Габриел не провел в крупном городе и полусуток, а потому не привык к толпе, и к этой тесноте, и к этой давке, и к этому тасованию человеческой плоти. Он вдруг поймал себя на том, что дышит быстро и неглубоко.

– Спокойно, старина, убавь темп, – пробормотал вслух землянин и сделал вид, что не заметил испуганного выражения на лице соседа.

На платформу Габриел выскочил с долгим вздохом облегчения и тут же обнаружил, что сошел на одну остановку раньше. Не желая снова мучиться клаустрофобией в «червяке», остаток пути он проделал пешком с помощью карты Изадоры.

Парк начинался литым туннелем ярдов тридцать в диаметре. Его дизайн не соответствовал окружающей архитектуре – это явно была намного более поздняя постройка. Вход преграждала полупрозрачная световая завеса. Когда Габриел подошел ближе, она сгустилась в слова «ДОБРО ПОЖАЛОВАТЬ В РЕЙНЕР-ПАРК»; слова, которые раздробились и снова растворились, когда землянин прошел сквозь них.

Внутри туннеля царил полумрак – созданный специально, ибо Габриел почувствовал, что его неумолимо тянет к яркому кругу света в противоположном конце. Щурясь, землянин вышел из туннеля, а когда глаза привыкли к освещению, обнаружил, что стоит на краю поля. Заросшее травой высотой по лодыжку, оно тянулось в обе стороны от входа и исчезало за перелеском из можжевельника и сосны, преграждающим дорогу. До Габриела долетел их сладкий смолистый запах. С растущим удивлением он обошел чашу и остановился, глядя на широкий желто-зеленый луг, усыпанный радужным великолепием полевых цветов.

На мгновение Габриелу почудилось, что перед ним огромное ровное пространство. Но почти сразу же он понял, что это – иллюзия, созданная освещением и планировкой ландшафта. Землянин вдохнул полной грудью, его ноздри затрепетали от диссонирующего коктейля запахов, который сказал ему: «парк». Запахов живых растений – цветов, деревьев, – которые не имели права находиться рядом друг с другом.

Габриел пошел вперед, к холму в отдалении, на котором возвышался непонятный монумент. Высокая трава шелестела у его лодыжек, серебряные пчелы размером с большой палец – красивые подобия настоящей пчелы – жужжали, перелетая с цветка на цветок. На минуту садились и рылись в пыльце, а потом летели дальше. Гарантированное опыление.

Возле холма луг превратился в подстриженную лужайку. Появились скамейки, расположенные в эстетически стратегических точках. Стали попадаться люди, главным образом родители с детьми. Дети носились вокруг с радостной беззаботностью, но взрослые, как заметил Габриел, шли осторожными, вздрагивающими шагами, ставя ноги в ожидании резкой твердости металла или бетона.

Забравшись на холм к монументу, Габриел увидел перед собой куполообразный стеклянный цилиндр вроде короткой перевернутой пробирки метров пять высотой и три диаметром. Она стояла на основании из черного полупрозрачного камня, отполированного до зеркального блеска. Внутри цилиндра качался маятник: большой шар из того же черного камня, подвешенный на тонкой, почти невидимой нити. На матовом прямоугольнике в основании монумента светился ряд быстро меняющихся красных цифр. Через мгновение Габриел понял, что это часы, показывающие дату и время в часах, минутах, секундах, десятых и сотых долях секунды по стандартному исчислению. Часы казались синхронизированными с колебаниями маятника. Бронзовая доска, установленная в траве рядом со всей этой штуковиной, гласила:

АКАШ ЧАНДРА ЛЕВИНСОН, ОСНОВАТЕЛЬ КЬЯРЫ

У монумента работала женщина в ярко-лиловом комбинезоне со значком «Рейнер-парк, техническое обслуживание» на нагрудном кармане. Она сама была огромной, ростом даже повыше Габриела, и широкой, как двухместный спасательный плот. У нее была маленькая коробочка, прикрепленная к стенке стеклянного цилиндра, с которой ее толстые пальцы обращались с почти неприличной деликатностью. Женщина жевала резинку, и ее челюсти медленно и задумчиво двигались из стороны в сторону.

Когда подошел Габриел, великанша окинула его быстрым взглядом, и землянин почти услышал тяжелый удар штампа в ее голове. «Приезжий чайник» – заклеймила она Габриела. Следующий шаг землянина был продиктован логикой и честностью перед самим собой.

– Я – приезжий чайник, – промолвил он, одаривая женщину своей самой обезоруживающей улыбкой. – Не могли бы вы мне помочь?

Челюсти великанши перестали работать. Она с подозрением всмотрелась в худого, темнокожего незнакомца.

– Не могли бы вы рассказать мне об этом монументе? Челюсти возобновили свое движение. Женщина кивнула на доску:

– Там все написано.

Габриел посмотрел на доску, словно только что увидел ее:

– Вы правы! Знаете, я всегда обожал женщин, которые не прочь поболтать за работой.

Толстуха медленно кивнула, но ее взгляд стал более дружелюбным.

– Ты со всеми так разговариваешь? Удивляюсь, что ты еще тут расхаживаешь.

Габриел поднял плечи и развел руками:

– Вот такой уж я.

– Чандра Левинсон основала научную базу, которая потом выросла в Кьяру. Эти часы мы установили как памятник ей месяца через два после открытия парка. Они должны хранить время в пределах трех сотых секунды в год… – Голос женщины замер, когда она делала что-то на своем приборчике. – На прошлой неделе их проверили, и оказалось, что за четыре месяца они ушли на три целых шестьсот семьдесят четыре тысячных секунды. Вот почему я здесь. Габриел с уважением посмотрел на маятник:

– А что их движет?

– Постоянный магнит в центре. И он в вакууме; это помогает. Та штуковина, – женщина показала на шар маятника, – весит сто шестьдесят килограммов, вот почему его повторная регулировка становится такой кропотливой работой. Его нужно замедлить, а потом ускорить, прежде чем он действительно войдет в синхронизацию, вот та-а-ак!

Габриел решил, что самое время перевести разговор на другие рельсы.

– Вы давно здесь работаете?

– С первого дня, – с гордостью ответила женщина. – Я была одной из первых в команде, когда проект еще разрабатывался. Джейл Найквист.

– Габриел Кайли. – Габриел пожал протянутую руку. Пожатие великанши было удивительно нежным. – Вообще-то я надеялся, что вы сможете мне кое-что рассказать.

– Да? И что же?

– Одна женщина погибла здесь около трех месяцев назад. Вы, случайно, не знаете, где именно это произошло?

– Нет. – От Джейл повеяло внезапным холодом. – Ты кто? Клещ?

– Простите?

– Газетчик, журналист. – Нет.

– Тогда что у тебя за интерес?

– Она была из моей семьи.

Габриел выдержал ее пристальный взгляд, и великанша смягчилась.

– Ее звали Кайли, – пробормотала она, озаряясь пониманием. – Прости. Не обижайся, но после того происшествия у нас несколько дней клещи ползали по всему парку, все вынюхивали. «Красивая девушка, которая покончила с собой!»

– Покончила с собой? – безмерно удивился Габриел.

– Одна из точек зрения, – фыркнула Джейл. – Всегда найдется кто-нибудь с такой точкой зрения. Нет, я считаю, это был несчастный случай. Она болталась здесь после закрытия, в темноте… – Женщина спохватилась. – Э… я совсем не то хотела сказать.

– Ничего, – пожал плечами Габриел. – А вы не расскажете мне, где это случилось?

– Там, в вельде. – Она показала на желто-коричневый ландшафт слева от Габриела. – Если подождешь минуту, я тебя туда отведу, у меня обеденный перерыв. – Она проверила показания своего прибора, затем щелкнула выключателем. – Пойдем.

Джейл тяжело спустилась с холма с Габриелом на буксире. Дети ушли, их место заняла пожилая беловолосая дама элегантной хрупкости и довольно симпатичная. Она сидела на самом конце одной из парковых скамеек, а рядом с ней стояла старинная плетеная корзина для пикника, огромная и с крышкой. Под той же скамейкой припарковался маленький робот-уборщик, размером и формой с ночной горшок.

– Это Сорильщица, – подмигнув Габриелу, сказала Джейл. – Притворись, что смотришь в другую сторону, и… понаблюдай за ней.

Габриел так и сделал. Старая дама доела йогурт, тайком огляделась и бросила пустой стаканчик перед собой в траву. На миг она виновато сгорбила плечи, затем самодовольная усмешка скользнула по ее лицу, и старушка полезла в корзину за салфеткой. Как только она отвлеклась, робот-уборщик ожил и выскочил из-под скамьи. Слабый скрежет керамических зубов, и стаканчика от йогурта больше не существовало.

– Она приходит сюда каждый день, – объяснила Джейл, – семь дней в неделю. Ни дня не пропускает, и насколько можно судить, приходит с единственной целью: насорить здесь. Не стоило вызывать из-за нее шпиков, да и мы не хотели без особой необходимости выбрасывать людей из парка в первые два месяца после его открытия. Поэтому каждый раз, когда она приходит, мы прикрепляем к ней робота-уборщика. Он следует за ней по всему парку, сколько бы она здесь ни была. Я запрограммировала его на двенадцатисекундную задержку – зачем портить старушке веселье? Смотри, вот это место, вон там.

Теперь они шли через высокие, сухие равнинные травы. Здесь было заметно жарче и воздух был менее влажный. «Здорово сделано!» – мысленно восхитился Габриел. Джейл направлялась к подвижным лесам: трем платформам, прикрепленным одна над другой к рельсу, который шел вдоль купола парка.

Внезапно землянин почуял слабый запах животного. Он быстро огляделся и в двадцати метрах слева от себя увидел пятно желтого меха, почти невидимого в траве.

– Что это? – спросил Габриел, останавливаясь. Все его инстинкты охотника, выслеживающего диких зверей, насторожились.

Джейл огляделась:

– Где?

Габриел показал. Женщина проследила взглядом за его пальцем.

– Наверно, лев… где?.. да, лев. У тебя хорошие глаза, парень! – Она хлопнула землянина между лопаток, едва не вышибив весь воздух из его легких. – Пойдем, это как раз здесь.

Габриел отстал, наблюдая за львом – большим самцом с красновато-коричневой гривой. Инстинкт говорил ему, что тут что-то не так. Что-то неправильно в тяжеловесной медлительности, с какой двигалось это животное, в его слабом, дегтярном запахе. Запахе земли. И только когда лев наклонился и откусил травинку, Габриел понял.

Ему уже не нужно было видеть квадратные передние и плоские коренные зубы, сделанные для перемалывания пищи, а не для раздирания, и не нужно было видеть лапы, заботливо лишенные когтей, чтобы догадаться: перед ним то, что так расстраивает в этом парке романтических любителей дикой природы вроде Изадоры.

Генинж.

Габриел встречал генинжей и похуже, но он не дал воли своим воспоминаниям. Кое-что из того, что ему доводилось видеть, до сих пор причиняло землянину боль.

Джейл Найквист ждала его у лесов. – Вот это место. Роботы-уборщики нашли ее на следующее утро рядом с тем красным камнем.

Встав на колени там, куда указала Джейл, Габриел осмотрел каменистую землю с пучками желтой травы, пробивающейся между камней. Положив руки на землю, он как можно глубже запустил в нее пальцы. Это была хорошая, сухая земля, но безмолвная. Конечно, она гудела – тем слабым гудением, что наполняло каждый угол, каждый камень Кьяры, – но это был не ее голос. Почва кончалась на полуметровой глубине металлической решеткой с контрольными приборами влажности и плодородности. Они непрерывно проверяли кислотность и содержание в почве минеральных веществ и исправляли любое отклонение. Жизнь здесь не имела корней. Когда Предки шли путями Песни и спели Землю и ее деревья, кто спел зту землю, эти деревья?

– Ты ничего там не найдешь, парень. Прошли месяцы. – Джейл критически наблюдала за ним.

Не слушая ее, Габриел огляделся по сторонам. Они находились на каменистой поляне среди леса, примыкающего к стене купола. Внизу – на три метра от земли – стена была непрозрачной, не позволяя увидеть поверхность Тора. С двух сторон поляну обступали деревья, а с третьей блестело озеро. Граница деревьев проходила всего в нескольких шагах от того места, где упала Элспет. «Кто-то мог спрятаться там, – размышлял Габриел, – но черт побери! Джейл права». Даже трава, растущая здесь, была уже не той, что росла в ночь смерти его сестры.

Он повернулся к лесам. Они состояли из трех платформ, размещенных одна над другой с промежутками метров в пятнадцать. Закругление купола означало, что каждая платформа выступала над той, что внизу, примерно на метр. От земли и до самой верхней платформы шла непрочного вида лестница.

– Платформы движутся вверх и вниз. Верхняя поднимается до вершины. С их помощью можно попасть в любое место на куполе. Главным образом для ремонта, иногда для чистки стекла. Для более крупных работ мы ставим что-нибудь попрочнее.

Габриел задумчиво пожевал нижнюю губу.

– Ими пользовались после того, как это случилось? Джейл покачала головой:

– Нет, и для этого нужно иметь допуск. Сканируется отпечаток большого пальца. Хотела бы я знать, какого лешего ее понесло наверх.

– Может, любопытство? – предположил Габриел. – Я бы и сам не прочь залезть и посмотреть.

Джейл смерила его веселым взглядом.

– Попробуй.

В ее голосе звучал вызов.

Габриел потянулся к ступеньке на уровне плеча. Эффект был примерно такой же, как если бы он, походив по синтетическому ковру, коснулся металлических перил. Джейл захихикала, когда землянин инстинктивно сжал пальцы.

– Начинается с неприятного ощущения на высоте детского роста, а чем выше, тем становится больнее, – объяснила она. – Не настолько, чтобы убить, но охоту лезть отбивает.

Габриел взобрался по лестнице глазами. Элспет могла быть в перчатках. Лейтенант Изеки не упоминал, в перчатках ее нашли или нет.

– Защита включена и днем, и ночью. Если у тебя нет нужного отпечатка большого пальца.

– А это случилось ночью?

К его удивлению, Джейл ответила:

– Вообще-то точно неизвестно. На той неделе мы ремонтировали всю систему безопасности. Возникло несколько поломок в сети управления между парком и городом. Главный нервный центр у нас находится в самом городе. Двери были заперты, но все инфракрасные датчики вышли из строя. Мы занимались ремонтом несколько дней. Иначе мы бы узнали, когда они вошли.

Габриел озадаченно уставился на женщину. Они?

– Они? Вы сказали: «они». Кто «они»?

– Да. А ты не знал? Был еще старый пьяница в одном из служебных туннелей под парком. Мы нашли его там без сознания. Тип с Площади Психов. Один из наших видел его раньше. Конечно, к тому времени тут уже толпились шпики, поэтому мы отдали его им.

Габриел слушал с растущим волнением.

– Вы хотите сказать, что еще один малый болтался здесь в ту самую ночь?

Джейл Найквист ухитрилась выглядеть смущенной, все ее триста фунтов.

– Это был не лучший наш час.

– А что случилось с ним… с тем человеком?

– Я же сказала, мы отдали его шпикам, причем с большой радостью. Старик был в алкогольной отключке и вонял!

Габриел снова взглянул на землю:

– Элспет точно лежала здесь?

– Сама видела. Голова там, рядом с тем острым камнем, ноги тут, – показала Джейл.

Озадаченный, Габриел встал на указанное ею место и посмотрел вверх. Прямо над ним проходил край первой платформы. Чуть дальше находилась лестница. А вторая платформа выдавалась над этим местом почти на метр.

– Тогда она никак не могла упасть со второй лестницы; она бы упала в другое место. Должно быть, она была на самой платформе, – размышлял Габриел.

– Наверное. Джейл проявляла признаки нетерпения. – Слушай, если тебе еще что-нибудь нужно…

Габриел понял намек.

– Нет… нет, спасибо за помощь.

Он едва заметил, как великанша ушла.

Изеки не дурак. На что он рассчитывал, когда отправил Габриела домой со снисходительным шлепком по заду? Нет, вонял не тот старый пьяница и даже не так кстати подвернувшееся закрытие парка в ту самую неделю, когда погибла Элспет. Возможность напрашивалась, и если Элспет хотела обмануть сигнализацию, чтобы по какой-то причине попасть в парк, то когда это лучше сделать, если не в тот момент, когда система отключена? Нет, воняла поспешность, с которой Изеки удалил Габриела, и та полнейшая неуклюжесть, с которой он это проделал.

Они ждали Габриела у отеля. Два тонкошеих типа в штатском. Подпирали стенку на почтительном расстоянии от входа. Это были явно профессионалы, опытные в слиянии с окружающей средой, но Габриел распознал бы их за милю и в пургу.

Они подошли, представились офицерами ЦУРЗ и тихими, оправленными сталью голосами пригласили землянина сопровождать их в управление. Добродушно пожав плечами, Габриел согласился. Этих молодцов не переспоришь, к тому же теперь ему было любопытно посмотреть, кто это им интересуется.

Габриела провели в, пастельно-голубой кабинет, где его встретил невысокий, серый человечек с улыбкой фокстерьера, назвавшийся Пелемом Лилом. Он кивнул своим молодцам, и агенты тотчас вышли. Дверь бесшумно закрылась за ними.

– Извините, что привел вас таким образом, мистер Кайли. Но уверен, вы понимаете, что я не могу позволить себе ждать в холлах гостиниц. Хотя мои люди были там все утро.

– У меня есть фон. – Габриел показал на воротник.