Текст книги "Шок тьмы (НОВАЯ ВЕРСИЯ) (СИ)"

Автор книги: Наталья Авербух

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 26 страниц)

   Собака вильнула хвостом и тявкнула. Она догрызла дрова, оставив один лишь пепел, и не хотела никуда идти. Я с сожалением покосилась на саму собой заправившуюся постель. Зачем я выбрала подогретое молоко? От него клонит в сон.

   – Оставайся здесь, – предложила я, и собака с возмущённым лаем вскочила на ноги. – Тш-ш, малышка, тише, весь дом перебудишь.

   Можно было выйти из комнаты, спуститься по лестнице, выйти на улицу (из флигеля не было прямого прохода в библиотеку), насладиться прелестью раннего утра и розовых отблесков на белых стенах. Можно было поступить как люди. Я положила руку на холку подбежавшей собаки и моргнула. Когда я закрывала глаза, передо мной была пока ещё непривычная обстановка выделенной Карасой спальни. Когда я их открыла, увидела ряды стеллажей и ощутила родной и уютный запах старых книг. Собака уменьшилась до размеров некрупной кошки и прижалась к моим ногам.

   Стелажи, как и вчера, сдвигались в сторону от одного только прикосновения. Или даже взгляда. Нет, я ошибаюсь, вчера Караса толкала их с явным усилием. Почему? Ведь она тоже... может.

   Мне стоило искать не так. Пойти в каталог, найти ящик с нужной буквой, а в нём найти указание, где именно искать книгу. То, что делают все, и то, что должно быть тут – шифры и знаки, по которым можно узнать, на какой полке стоит нужный тебе том. Я этого не сделала. Ходила и рассеянно толкала стеллажи, расчищая себе дорогу... к чему?

   Внезапно очередной стеллаж отказался поддаваться взгляду. Не отодвинулся и тогда, когда я толкнула его рукой. Я глянула вниз. Нет, колёсики на месте. Так что же? Пришлось толкать посильнее, раздался скрип, упрямый стеллаж сдвинулся не более, чем на пядь... Вдруг поверх моей руки легла другая, и я забыла обо всём на свете.

   – Здравствуй, Ристиль, – сказал демон тьмы и толкнул стеллаж, освобождая себе дорогу. У него получилось легко, но – я видела, не из-за волшебства, просто Лдокл сильнее. Я попятилась, демон сжал мою руку, за спиной взвизгнула собака. Лдокл покосился туда и хмыкнул.

   – Брысь, – сказал он, и собака заскулила.

   – Это моя, – невпопад сказала я.

   – Понимаю, – усмехнулся Лдокл. – Скати будет в страшной ярости, когда узнает. Он очень не любит, когда у него крадут животных.

   – Он же не видел её никогда, – непонимающе возразила я. Разговор уходил куда-то не туда, куда бы мне хотелось. А куда мне хотелось? Я не знала и сама, только чувствовала, как сжимают мою руку горячие пальцы демона. Это прикосновение будоражило больше, чем самые нежные ласки, но что-то было не так, как раньше. Я подняла взгляд и вздрогнула. Лдокл смотрел на меня чёрными глазами, требовательными и не прощающими.

   – Она появилась, когда её позвала ты, – терпеливо объяснил демон. Собака уменьшилась пуще прежнего и спряталась за моим башмаком. – За это у нас и не любят таких... побывавших в центральной башне. Вы нарушаете все границы. Отошли её прочь, нам надо поговорить. Ну же, Ристиль. Отошли. От меня Скати ничего не узнает.

   – Малышка, чего ты, – заговорила я с собакой. Голос звучал жалко и неуверенно, и так же чувствовала себе я сама. Лдокл всё держал меня за руку, и не давал полностью отвернуться. Не давал и присесть погладить животное. – Всё хорошо, малышка, не бойся.

   Собака тявкнула, как мне показалось, недоверчиво, и выросла до моих колен. Я всё-таки наклонилась и погладила её по голове. Лдокл нетерпеливо кашлянул.

   – Иди к Карасе, – прошептала я на ухо собаке. – Приведи.

   Та снова тявкнула, встряхнулась, лизнула меня в нос и потрусила прочь.

   – Очень хорошо, – сухо отметил демон и обнял меня за плечи. В этом объятии не было ни тепла, ни ласки, ни соблазна. – Нам надо поговорить, и я знаю, где мы это сделаем.

   – Лдокл... – потянула я. Он обращался ко мне только по имени, не называл ни сокровищем, ни драгоценной... и ни любимой. Я всегда злилась, когда он так меня звал, а сейчас собственное имя кажется бессмысленным. Демон покосился на меня, и я внезапно вспомнила, что он – не человек. И я тоже. Уже. – Лдокл...

   – Сначала сядем, – ответил демон и сжал руку, лежащую у меня на плече. – Разговор долгий будет.

   – Лдокл, я хотела сказать... – промямлила я, но демон на меня не смотрел. – Прости. Пожалуйста, прости.

   За что я извиняюсь, я не знала. Но взгляд демона не оставлял сомнений – я виновата перед ним. Очень виновата.

   – Прости, – повторила я, не дождавшись ответа. Лдокл хмыкнул.

   – Я тебя на цепь посажу, – пообещал он и втолкнул меня в небольшую комнату с тремя креслами по углам (четвёртый угол занимал шкаф, доверху набитый фарфоровыми фигурками, но мне было не до безделушек). – Лёгкую и изящную, так уж и быть. На три года. Может, тогда повзрослеешь.

   – Да как ты... – ахнула я, и демон толчком опрокинул меня в одно из кресел. Присел на ручку и, взявшись пальцами за подбородок, заставил смотреть ему в глаза.

   – Хотела бы извиниться – не возмущалась бы так, – отрезал Лдокл. – Сама вперёд меня побежала бы.

   Я облегчённо выдохнула и робко улыбнулась.

   – Ты пошутил...

   – Нет, – резко мотнул головой Лдокл и разжал пальцы.

   – Но ты же говорил, что не станешь...

   – Ишь, хитрая какая, – усмехнулся демон, да так, что я вжалась в спинку кресла. Лдокл плотоядно улыбнулся и склонился надо мной. – За побег – не стану. А что ты потом натворила, напомнить?

   – Но, Лдокл...

   Демон устало вздохнул.

   – Ты помнишь сказку про фею, которую не пригласили на обед? Она ещё потом дочь хозяев прокляла, помнишь?

   – Н-н-не... – потянула я, и вдруг сообразила. Конечно, у демонов и фей главные герои – совсем не люди, а мне надо вспомнить сказку про проклятую девочку. Проклятую феей девочку. – Постой, это не та, где девочка руку веретеном уколола?

   Теперь уже демон задумался.

   – Может, и веретеном, – неуверенно предположил он. – Там две феи было, и вторая помешала проклятию.

   – Помню, – кивнула я. – Но к чему она?

   – Ни к чему, – согласился Лдокл. – Как ты думаешь, почему фея так поступила? Не фея сирени, а та, первая?

   – Она была злая, – пожала я плечами.

   – А ты, Ристиль? – вкрадчиво спросил демон. Я зябко поёжилась: против такой логики возразить нечего. – Бесценная моя, фее Карабосс не прислали приглашение. Вот подумай: всем прислали, а ей – нет. Кстати, Карабосс означает не более чем "старая карга", и вовсе не имя, а злобная кличка. Что скажешь?

   – А дальше? – поторопила Лдокла я. Как глупо получается: вместо того, чтобы бороться за свою свободу или положить её к ногам демона, я сижу и слушаю нравоучительную историю о том, как обидели старую злую фею...

   Лдокл криво улыбнулся.

   – А дальше ничего. Все феи тогда готовились к этому празднику. Они читали стихи о красоте, о доброте, о величии... читали – и становились красивее, моложе... шили платья, тоже загодя. Заказывали туфельки у лучших башмачников: а вдруг как какая-нибудь слетит с ноги и даст начало новой сказке? Они все готовились... И люди готовились. Чеканили узоры на золотых приборах, вправляли брильянты в черенки вилок, ложек и ножей... Ткали новые скатерти, сколачивали новую мебель, готовили праздничные кушанья... рассылали приглашения. Всем. Кроме Карабосс. Сначала она тоже читала стихи. И даже заказала платье. И туфельки. Она была тогда самой сильной феей, а, значит, и самой прекрасной. Конечно, когда у неё было хорошее настроение, а это случалось не так-то часто.

   – Говорят, её никто не видел пятьдесят лет, и все решили, будто она умерла, – напомнила я.

   – Возможно, – равнодушно признал демон. – Она вообще была не слишком общительная особа и очень любила подслушивать. А тогда каждый цветок, каждый лучик света, каждая птичка пели о предстоящем празднике. На который её не зовут. Её, Карабосс! Впрочем, тогда бедняжку ещё звали иначе.

   В уголках глаз как будто стало мокро, и в носу неприятно защипало, не то чихнуть хочется, не то расплакаться. Очень обидно, когда тебя не зовут в гости.

   – Бедная Карабосс ждала до последней минуты, – сообщил Лдокл. – И долго стояла под дверью, думая, может, сейчас о ней вспомнят. Мало ли как бывает: вдруг приглашение где-то затерялось, и сейчас, конечно, все заметят, что её, Карабосс, нет среди гостей. Но все ели, пили и веселились, и никто не кричал: ах, где же наша самая красивая фея?! А ведь Карабосс тоже хотелось веселиться...

   – Но тогда её звали иначе, – сердито добавила я. От истории хотелось не то что плакать – выть в голос. Лдокл положил руку мне на плечо и посмотрел в глаза. Чуть заметно улыбнулся, и на душе у меня стало теплее.

   – Да, бесценная, иначе, – согласился он и пересел с ручки в кресло, вынуждая меня подвинуться. – Когда Карабосс надоело ждать, и она вошла в зал, выглядела она на все триста лет, которые ей исполнились. А чувствовала себя ещё старше. И со всех сторон нёсся въедливый шепоток: "Ну и карабосс! Да разве она ещё не померла? И как только на ходу не разваливается!" А ведь она долго готовилась к этому празднику и мечтала влететь в залу лёгкая как птичка и прекрасная...

   – Как фея, – подсказала я. Лдокл кивнул, словно сравнение показалось ему необыкновенно оригинальным, и обнял меня за талию. Я возмущённо передёрнула плечами, делая вид, будто пытаюсь высвободиться, и прижалась к нему. Демон по-прежнему был горячий как печка, и рядом с ним по-прежнему отступали все заботы и страхи. Я потёрлась щекой о плечо Лдокла и получила насмешливый взгляд.

   – Ты меня сбиваешь, – со смешком сообщил демон. – На чём я остановился?

   – О том, как бедная Карабосс проковыляла в залу, в которую мечтала влететь, – напомнила я, очень живо представляя себе печальную сцену. – И что по этому поводу сказали другие.

   – Ах, да! – воскликнул демон и, высвободив одну руку, провёл ею по моим волосам. По спине побежали мурашки. – Ну, так вот. Перед ней, конечно, извинились, нашли место, куда посадить, подали прибор...

   – Серебряный, – подсказала я. – Вместо золотого, которые делались по числу приглашённых.

   – Да-да, – рассеянно отозвался Лдокл и прикоснулся губами к моему затылку. Вздохнул и зарылся лицом в мои волосы. И замер так, глубоко и размеренно дыша. Словно ничего не было. Словно мы всё ещё сидим в замке тьмы. – Именно серебряный. Это очень обидно, Ристиль, когда у всех новые золотые с алмазами приборы, а у тебя старый серебряный, да ещё и не очень-то хорошо начищенный. А ты выглядишь на триста лет, а твои соперницы – на восемнадцать. И все ждут, что ты вот-вот рассыплешься, такая ты старая и противная карга, а люди даже боятся на тебя смотреть. А ведь приглашение, несколько слов на клочке картона – и ты бы впорхнула в этот зал как птичка, и вокруг тебя толпились бы люди, умоляющие посмотреть на них, улыбнуться, пожелать счастья...

   – Перестань! – не выдержала я и рванулась прочь из объятий демона. Лдокл прижал меня к себе чуть сильнее и тихонько засмеялся. – Зачем ты меня мучаешь этой несчастной Карабосс? Разве это я её не приглашала?!

   – Нет, сокровище моё, – успокоил меня демон и покачал из стороны в сторону, заставляя расслабиться. – Я всего лишь хочу, чтобы ты поняла, кем ты стала.

   – А... кем я стала? – сглотнула я, почему-то немедля представив себя старой уродливой каргой, которая выглядит на все свои триста лет, а чувствует себя и того старше.

   – Феи, любовь моя, меняют облик в зависимости от настроения, а их настроение зависит от облика, как и у всякой женщины. Это Соль у нас никогда о себе не думает, бедная Карабосс каждое мгновение ощущала свою старость и своё уродство и, ощущая, старела с каждой минутой. А, старея, злилась.

   – Всё равно нехорошо с её стороны было проклинать ребёнка, – проворчала я.

   – Ты мыслишь как человек, – улыбнулся мне демон. – Я этому рад, но, бесценная, Карабосс уже не могла ничего с собой поделать. Когда фея настолько разозлилась и настолько постарела, она уже не может сдержаться и не проклясть хоть кого-нибудь. А уж ребёнка, в честь которого и было затеяно всё это торжество... подумай, кого же ей было проклинать, как не девочку?

   – К чему ты это мне рассказываешь? – нахмурилась я. Лдокл явно намекал на моё поведение, но мораль сказки про обиженную фею оставалась для меня недоступна.

   – К тому, моё сокровище, – вздохнул демон, – что фея, поддавшаяся искушению творить зло, может навсегда остаться карабосс – старой уродливой каргой, которую уже не пригласят ни на один праздник.

   Он ссадил меня с колен и поставил перед собой. Критически оглядел с головы до ног, задержался взглядом на башмаках и хмыкнул.

   – Ну, как? – упёрла я руки в талию. – Твоё сокровище уже достаточно постарело, чтобы стать тебе ненужным?

   – Мне ты всегда будешь нужна, – улыбнулся демон. – И, потом, ты ещё не превратилась по-настоящему в фею, когда проклинала деревни. Не переживай, ты ещё нескоро состаришься.

  – Глава тридцать вторая. История Карасы

   За стеной послышались шаги, дверь с шумом распахнулась и перед нами предстала Караса, выглядевшая лет эдак на сорок и одетая в костюм, который вышел из моды тысячу лет назад. Чем-то она напоминала старинные полотна, которые я видела в подвалах замка тьмы. Быть может, на одном или двух из них была нарисована именно она. За ногами феи пряталась моя собака.

   – Лдокл! – выкрикнула Караса и ткнула в сторону демона пальцем. – Как ты посмел?!

   – Я посмел? – удивился Лдокл и, взяв меня за руку, дёрнул на себя. Ахнув, я свалилась ему на колени. Прежде чем я успела подняться или устроиться поудобнее, демон обнял меня, покачал из стороны в сторону и подул мне в глаза. Веки тут же стали тяжёлыми, глаза закрылись, и я не то уснула, не то впала в оцепенение, уютно устроившись на коленях у демона. Я по-прежнему могла слышать и сознавать всё происходящее, но даже ради спасения своей жизни не сумела бы шевельнуться, открыть глаза или произнести хоть одно слово.

   – Я обещала этой девочке своё покровительство, – доносилось ко мне сквозь сон. – Она больше не принадлежит тьме!

   – Ты ведь не успела ещё отправить письмо её родителям, – лениво возразил Лдокл. – А, значит, она по-прежнему моя.

   Он хмыкнул у меня над ухом.

   – А даже если бы и успела. Неужели ты думаешь, что так просто освободить человека от влияния тьмы?

   – Зачем ты сюда пришёл? – хмуро спросила Караса. – Если ты думаешь, что я позволю увести её...

   – Сразу "увести", – возмутился Лдокл. Он шевельнулся, а после вытянул руку, будто что-то протягивал собеседнице. Судя по звукам, Караса это "что-то" взяла. – Вот, решил вернуть книгу. Специально, заметь, приехал на рассвете. У меня в замке Ристиль едва к полудню просыпалась, откуда мне было знать...

   – Негодный мальчишка! – ругнулась фея. – Признавайся, сам же её и выманил до света.

   – Может, и выманил, – рассеянно произнёс демон. – Мне с ней поговорить надо было.

   – И как? Поговорил? – неожиданно напряжённо спросила Караса. Я не могла стряхнуть волшебного оцепенения и увидеть её лицо, но по голосу мне показалось, что фея волнуется. Волнуется... из-за Лдокла?

   – Поговорил... – подтвердил демон. Обнял меня и погладил по голове. Мягко и ласково, как будто ласкал ребёнка. Только что я могла бы поклясться, что не могу стряхнуть оцепенения, а разговор волшебных созданий мне просто снится... но под рукой демона я шевельнулась и как кошка потёрлась о него головой. – Не смотри на меня так. Мы просто разговаривали. Как люди.

   – Как люди... – с непонятной тоской повторила Караса. – Она третья, да, Лдокл? И годится.

   – Третья, – признал демон. – И годится. Она – годится. Не сердись, я никогда не причиню Ристиль зла, но кто-то должен это сделать. Ты отказалась, Дрип не подходит, а четвёртого мир не вынесет.

   Третья... третья в каком счету? Мысли расплывались, будто в тумане. Караса, Дрип и я. Что между нами общего?

   – А что насчёт феи радуги? – не отставала Караса. – Почти тысяча лет прошла, пора бы ей...

   – Я с ней не разговаривал, – шевельнулся, словно пожимая плечами, демон. – Совет против. Сама понимаешь. Пусть тысяча лет прошла, а я всего лишь правнук...

   – Мне ли не знать, – хмыкнула фея. – Но скажи мне, внук, ты это нарочно подстроил? Потому и выбрал её, что она годится?

   Годится на что?!

   – Вечно вы, феи, преувеличиваете, – обиженно отозвался Лдокл. – Я выбрал девушку, которая понравится тьме, и такую, которая нужна мне самому. И да, я с самого начала думал о том, что она сможет помочь – ну и что?

   – Так, значит, ты нарочно... – настаивала фея.

   Демон отстранил меня и поднялся на ноги.

   – Какие же вы все зануды, – возмущённо заговорил он. – Всегда ко всему примешиваете людскую мораль, потом всё путаете, а потом жалуетесь, что люди вас не понимают! Да, я выбрал именно её и именно поэтому! Поэтому тоже! Почему бы и нет? Да, она нужна мне. Зачем воровать сразу двух девушек, одну для себя, а вторую для башни, это ли не подлость? Когда можно взять одну, ту, которая нужна? Почему бы и нет, а, бабуля? Я демон, а не делец, и не делю – вот здесь для меня, а здесь для других. С Ристиль всё будет в порядке, я позабочусь о ней и до, и после. И, кстати, я не хотел, чтобы она вошла в башню без меня. Не уследил, но и не хотел. Понятно тебе?

   Бабуля?!

   – Я этого и не говорила, – возразила Караса.

   – Ты подумала, – отрезал Лдокл. – Все вы... сначала думаете, а потом вздыхаете, будто я не демон тьмы, а чудовище из сказки.

   – Бабуля?! – Мне удалось произнести это вслух и от звука собственного голоса я проснулась.

   – Ну да, бабуля, – подтвердил демон, по-мальчишески ухмыляясь. Караса погрозила ему пальцем.

   – Не дерзи, мальчишка.

   – Бабуля... – растерянно повторила я, потирая виски. – Но как... почему?..

   – Как-как, – внезапно прекратив улыбаться, проворчал Лдокл. Он подошёл к креслу и сел на ручку, подтолкнув меня, чтобы я подвинулась. – Караса – мать моего отца. Она сбежала из замка, когда папе было шестнадцать лет. Обыкновенных человеческих лет.

   – Почему? – немедленно спросила я.

   – Дед её похитил, – хладнокровно пояснил демон. – Помнишь, Ристиль, я рассказывал? О женщине, по чьим следам пустили тёмных охотников?

   – Помню, – подтвердила я, переводя взгляд с демона на фею и обратно. Тьма великая, я и представить не могла...

   – Ну, так вот тебе завершение давней истории. Когда Карасу настигли, деду пришлось поступиться не только влиянием и местом в совете, но и частью собственной силы, чтобы создать город, в котором новая фея смогла бы жить, не разрушая собой наш мир. По условиям того договора, она и на сутки не смеет оставить Фарог.

   – А "чудесные создания" не смеют здесь разгуливать, – парировала фея.

   – Без твоего разрешения, бабуля, – поправил Лдокл, криво усмехаясь. – Видишь ли, Ристиль, дед был без ума от своей пленницы и построил город совершенно бескорыстно. Но она и тогда его отвергла.

   – И?.. – спросила я, предвидя нечто печальное.

   – И тогда он умер, – буднично ответил Лдокл. – С демонами это иногда случается. Стоит ли удивляться, что отец проклял свою мать, а, Ристиль?

   – Я не знала, – угрюмо ответила Караса, сцепив руки перед собой и глядя только на них. – Он никогда не говорил... Только держал меня взаперти, день за днём, одиннадцать лет, а вокруг была серая пустыня, куда глаз не кинь, и ни одной живой души, только он, я и сын, который с каждым днём становился всё больше похож на отца... и всё меньше человеком. Мне казалось, у него нет сердца.

   – С демонами это иногда случается, – вежливо заверил Лдокл свою бабку. По тому взгляду, которым обменялись демон и фея, я поняла, что он не простил Карасе смерть деда. Или что-то другое, что ей сопутствовало.

   – Мальчишка, – передёрнула плечами женщина. – Много ли ты знаешь о той истории?

   – Немного, – так же вежливо заверил Лдокл, будто не он только что дерзил и ругался. – Только то, что дед любил тебя, а ты ушла, бросив его и отца. Ну, и, конечно, о влиянии тьмы на души смертных.

   – Из книжки, – дополнила фея, и демон равнодушно кивнул. – Мальчишка.

   – Старуха, – не остался в долгу Лдокл. Караса задохнулась от возмущения. Мне сделалось неуютно. – Вот что, бабуля, или отпусти Ристиль со мной или выйди за дверь, нам с ней надо ещё много обсудить.

   – Я никуда с тобой не пойду, – поспешно заявила я. Перспектива быть посаженной на цепь мне вовсе не нравилась, а хамство демона по отношению к собственной бабушке... он так со всеми близкими разговаривает?

   – Библиотека – не дом свиданий! – одновременно со мной выпалила Караса.

   Демон положил мне руку на плечо, одновременно одаривая фею мрачным взглядом. Я напрягла все свои силы, но всё же не смогла справиться с наваливающимся на меня оцепенением. Караса нахмурилась.

   – Отпусти её, – попросила она неожиданно мирно.

   – Нет, – возразил демон и, пересев в кресло, прижал меня к себе. Мне внезапно вспомнились его слова – о том, что я нужна ему, – о которых я забыла, узнав о родстве между демоном тьмы и феей знаний. Что же я наделала, зачем же я отказалась?.. Лдокл заставил меня повернуться к нему и слегка покачал головой. Улыбнулся. Я почувствовала, как уходит волшебное оцепенение, и расслабилась по-настоящему. Демон погладил меня по волосам и потянулся меня поцеловать.

   – Какие вы ещё дети, – подала голос фея знаний. Я вздрогнула, а демон насмешливо хмыкнул и всё-таки поцеловал меня. Это было очень приятно и совсем не напоминало вино забвения с его терпким и сладковатым вкусом. – Когда прежняя фея радуги была ещё жива, серая пустыня не появилась, а люди владели магией, я была колдуньей и жила в городе... сейчас его уже нет, но развалины можно найти в двадцати верстах от Фарога. Нас было не так уж много, и мы жили не очень-то дружно, и собирались только когда кто-нибудь из нас попадал в беду, или на него жаловались другие люди, или чтобы решить споры между собой... У меня был... друг, он всегда приходил ко мне в чёрном, и всегда ночью, хотя мог остаться на неделю или на месяц. И я никогда не спрашивала ни кто он, ни откуда приходит, ни куда уходит. На собраниях я его никогда не видела, но это ничего не значило, многие там не появлялись просто из лени. А потом у нас родился сын, и это тоже ничего не значило, потому что колдуны не вступают в браки, и никто им по этому поводу ничего не говорит... им и их избранникам. Мы-то, конечно, скрывали связь, это не очень одобрялось, когда у колдунов появлялись общие дети. Такой ребёнок мог родиться... очень больным, а мог и очень могущественным, а чаще – и то, и другое, и кому это было нужно, скажите на милость?

   – Ещё бы, – хмыкнул, прерывая свою бабку, демон тьмы. – Человеческий колдун во втором, а лучше в третьем поколении мог бы стать волшебником, я имею в виду, одним из нас – просто размышляя о природе вещей, – если углубится в неё достаточно далеко. Без всякой башни тьмы, сам по себе. А кому это нужно?

   – Я не знала, – произнесла Караса, которая совсем не выглядела удивлённой.

   – Об этом говорят на совете демонов и фей, а не человеческих колдунов, – усмехнулся демон. – Но ты продолжай, бабуля, я давно сказочек не слушал.

   – Мальчишка, – нахмурилась Караса. Лдокл весело ей подмигнул. Какое-то время мы сидели в молчании, которое никому не хотелось первым нарушить, потом фея глубоко вздохнула и черты её лица разгладились. – Никто не знал о моём... друге. И когда внезапно мы все утратили способность колдовать, я плакала не только о себе. Но и о нём, и о нашей любви. Я ведь не знала, где он живёт и как он теперь будет до меня добираться?.. но мой сын, а ему было тогда четыре года, сын твердил, что папа вернётся. Вернётся и заберёт нас к себе. Я тогда не слушала, ведь он был ещё ребёнок...

   – А зря, – вмешался Лдокл. Караса смерила его суровым взглядом и, помолчав, продолжила свой рассказ.

   – Он вернулся через год после катастрофы. Город затопила тьма, облако тьмы, и из неё вышел демон. Тогда они часто нападали на города и делали в них что хотели, ведь люди больше ничего не могли им противопоставить, а фей тогда никто не слушал. Когда ко мне пришли горожане, я думала, что они всё ещё надеются на мою колдовскую силу, и попыталась им объяснить... но они набросились на меня, избили и приволокли на площадь. Оказалось, гость требовал выкупа, иначе никогда не взойдёт солнце. Женщину – это часто случалось, и женщину, обладавшую некогда колдовской силой. Я... я не ожидала, что они так поступят со мной, ведь я всегда была добра к ним и помогала людям, и...

   – Воцарилась тьма, – пояснил Лдокл, как будто ни к кому не обращаясь, – а во тьме люди меняются.

   Караса кивнула.

   – Пока горожане тащили меня, они обсуждали, что сделают с моим домом и с моим отродьем – так они называли моего сына. Он, к счастью, был в детской и не успел выбежать, когда они на меня набросились. Люди винили меня за то, что на город напал демон, а моё искусство, которое им столько служило... Они его проклинали. На площади меня швырнули в самое сердце тьмы, и тогда ко мне с плачем подбежал сын. Кто-то попытался оттащить ребёнка, но тьма раскрылась, и демон тьмы ступил на песок, которым была посыпана площадь. Он... Он был похож и непохож на моего возлюбленного, словно кто-то взял все черты и осветил их, но не светом, а тьмой. У меня болело всё тело, и сердце разрывалось от обиды, горечи и страха за моего ребёнка. Демон наклонился ко мне, поднял меня за плечи и спросил, чего я хочу...

   – Вот поэтому на месте твоего города сейчас развалины? – с любопытством спросил Лдокл, и сотканная рассказом феи картина перестала стоять перед моим глазами. Караса вздрогнула, словно просыпаясь.

   – Да, – хрипло ответила она. – Поэтому. Я... Мы... Я жила в другом мире, чем вы, дети, и он был страшнее и проще вашего, но всё же до того дня ещё ни разу не сталкивалась с предательством.

   – И ещё ты не знала о том, как тьма меняет душу, – неожиданно для самой себя произнесла я. Лдокл смерил меня взглядом, но промолчал, а Караса кивнула.

   – Да, дитя моё. Демон сказал тогда, что я принадлежу тьме – теперь, когда высказала своё желание и не остановила его, когда оно осуществлялось. И потом, уже в замке тьмы, он объяснил, что не мог прийти раньше. Что не хотел говорить, кто он такой, и хранил бы тайну и впредь, но сейчас слишком опасно жить среди людей жене и сыну демона тьмы. Тогда он назвал меня своей женой и не сразу заметил, что я не называла его своим мужем... Мы прожили в замке одиннадцать лет. И с каждым днём мой сын всё меньше становился человеком, и всё меньше в нём было от меня, и всё больше – отцовского. А тот по-прежнему появлялся иногда на неделю, а иногда на месяц, и пропадал, сколько хотел, и иногда забирал с собой сына, и я оставалась совершенно одна. Я просилась на волю, но демон только смеялся. Он говорил, что я принадлежу тьме, и во тьме отныне моё место. Он никогда не говорил о любви, но часто – о том, что я навечно останусь в его замке. Я не могла больше этого терпеть.

   – Тогда как раз закончилась война, – нарочито громким шёпотом дополнил рассказ бабки Лдокл. – Что для нас какая-то дюжина лет? Дед всё время должен был присутствовать на совете, а там решались вопросы, как сохранить новое равновесие в мире и что делать с проигравшей стороной. Пока бабушка страдала от одиночества, дед из побеждённого умудрился сделаться одним из главных в совете, потому что его рекомендации были всегда к месту, и он щедро делился волшебной силой. И он не хотел признаваться жене, что их замок могли в любой момент разрушить – просто, чтобы устранить угрозу. Не хотел волновать. С демонами это случается.

   – Я не знала, – только и ответила Караса, и все замолчали.

   – А ты откуда знаешь, – спросила я, когда тишина сделалась невыносимой. – Или твой дед рассказывал шестнадцатилетнему сыну то, что скрывал от жены?

   – Он рассказывал ему это и раньше, – спокойно ответил Лдокл. Заметив моё удивление, демон потрепал меня по волосам и снисходительно улыбнулся. – Любовь моя, ты не жила в то время, тысячу лет назад. Тогда мужчина – это был мужчина.

   – А сейчас – нет? – фыркнула я.

   – Сейчас человеческие женщины ждут уважения от своих мужчин, – пояснил демон. – А тогда надеялись на защиту. Даже колдуньи. Он... мой дед просто не мог признаться, что его жене угрожает опасность. Сыну сказал, потому что даже десятилетний мальчик – это мужчина. Тогда всем быстро приходилось взрослеть. А жене – нет.

   – Пусть лучше ненавидит? – скептически уточнила я.

   – Пусть лучше ненавидит, – согласился демон. – Ненавидит и боится, но, главное – верит в могущество. Именно это пытался внушить Карасе мой дед.

   – Он всё это рассказал твоему отцу? – удивилась я. Разве можно обрушить подобное знание на молоденького паренька, почти ребёнка, каким был тогда отец Лдокла?!

   – Многое, – улыбнулся Лдокл, быстро взглянув на бабку. – Ты забываешь, что дед и отец были демоны, а Караса – всего лишь женщина. Человеческая женщина. Дед многое объяснял своему сыну, а об остальном тот догадался сам.

   – Ты ж говорил, что не знаешь этой истории, – напомнила я. Демон усмехнулся и указал глазами на Карасу. Она сидела напротив нас, сложив руки на колени и смотрена на пол перед собой, будто читала нечто важное. И молчала.

   – Я не знаю, истории бабули, – объяснил Лдокл, когда стало ясно, что Караса не собирается продолжать свой рассказ. – Отец говорил только о себе. Ты ведь знаешь, мы, демоны тьмы, только о себе и думаем... даже когда заботимся о других.

   – Не говори так! – взмолилась я. Слова Лдокла прозвучали неожиданно холодно и... страшно.

   – Почему, любовь моя? – удивился он. – Я говорю чистую правду.

   – Но...

   – Я не знала, – прервала начинающийся спор Караса. – Я понимала только одно – что не могу вечно прожить в замке тьмы, пленницей демона. И, потом... я была уже не девочкой. И старела с каждым годом, как все люди.

   – Ну и что? – неожиданно враждебно спросил Лдокл.

   Фея пожала плечами.

   – Я не хотела, чтобы он однажды это заметил. Я знала, демон меня не отпустит, но почти наверняка запрёт где-нибудь в башне или подвале и похитит себе новую игрушку.

   – Женщины, – с отвращением произнёс Лдокл.

   – Я о многом думала в те дни. И много читала. Библиотека замка тьмы уже тогда славилась на весь мир, и некоторые книги лежали открыто в зале на третьем этаже, а вовсе не были заперты в центральной башне. Тогда, кстати, вход в центральную башню ещё не был скрыт от посторонних взглядов.

   – И ты узнала... – подтолкнула я неторопливый рассказ.

   – Да, я узнала, – резко кивнула Караса. – Я вошла в центральную башню и обрела в ней свою колдовскую силу. Ведь во тьме хранится прошлое, настоящее и будущее каждого человека. Так что потерянные души быстро пожалели о своих попытках на меня напасть.