Текст книги "Альдана Потерянная принцесса"

Автор книги: Надежда Кархалёва

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 40 страниц)

Глава 6 Занавес поднят

Магический шар снова превратился в простой кусок стекла, а Скентия продолжал глядеть в него. Открытые балконные двери впускали в кабинет звуки с улицы, расслабляющие, ненавязчивые. Значительное пространство возле дворца старейшин год назад было разрушено полностью, остался пустырь, отвратительная проплешина посреди огромного красивого города. Застраивать его было бы долго, а разбить там парк представилось гораздо более удачным делом, чары заставляют деревья расти в сотни раз быстрее, чем обычно. Теперь Скентия, если дул ветер, мог радоваться шелесту листвы и чириканью птиц, коих в парке резвилось множество.

Имелся у всего этого один существенный недостаток: парковая мелодия постоянно отвлекала. Стоило лишь уловить её – и старейшина забывался.

– Эй, есть кто-нибудь? – в проёме показалась голова Николаса, как всегда в капюшоне.

– Меня ищешь? – рассеянно проронил Скентия.

Усмехнувшись, помощник пересёк кабинет и закрыл балкон.

– Эй, я не просил! – воскликнул гомункул.

– Поговорим – будешь наслаждаться дальше, – Николас перетащил стул, которым только что подпиралась балконная дверь, к столу, сел. – Кто был? – человек указал на шар.

– Тейлор, – старейшина хотел поправить сбившуюся чёлку, но засмотрелся на своё отражение в зеркале, висевшем напротив стола. Ниже внешнего уголка глаза, прикрываемого ею, алела отметина – знак алхимической лаборатории, где Скентию создали. Кольцо из треугольников, расположенных вершинами наружу, внутри – три языка пламени. – С Даниэлой всё ясно, – он расправил оранжевые волосы, отметина исчезла под ними.

– Продолжай, продолжай, – привыкший к странностям друга Николас знал, что гомункулу в таком отрешённом состоянии надо постоянно напоминать о том, что начатый монолог требуется закончить.

– В Академии обитают три духа – преподаватели, погибшие при взятии заведения риксами, – живо собрался Скентия. – В год, когда в королевстве меняется правитель, и новый монарх оказывается отнюдь не справедливым и добрым, эта троица – себя они называют Миротворцами – первокурсника, который зачислен на факультет тридцать пятым и имя которого начинается на «Да», берутся оберегать от неверных решений в борьбе за мир. Насильно героя из избранного не лепят, у юноши или девушки должно быть искреннее желание. Но поддерживают всегда, во всех начинаниях, только если намерение не злое. Королева, оберегаемая от ошибок – сокровище, поэтому преподаватели Академии были заинтересованы в том, чтобы Даниэлу приняли. А вместо неё избранной оказалась Дарья Винсент.

– Одну неясность понятной сделали, – изрёк Николас. – Осталось две загадки: где Даниэла и почему в Академии известно, что принцесса жива?

– Мартин упрятал дочь. Но зачем признался преподавателям? – фыркнул красавец.

– Надеялся, что Даниэла исправится, очернит душу и охладит сердце? – предположил помощник. – Намеревался освободить её позже и отправить в Академию – магическое образование-то для королевы не лишнее! Чтобы ни у кого не случилось шока, он предупредил.

– А у народа, конечно, шока не будет, – сострил Скентия.

– Преподаватели Академии – уважаемые люди, достойные правды. Низшее сословие всегда всеми обманывалось. Кроме того, с осознанием, что Даниэла, чудесная, милая девушка, идеальная правительница, которая заботилась бы о каждом человеке страны, когда-нибудь окажется королевой, жить Альдане стало бы легче, – парировал Николас.

– Место, где искореняется добро… – протянул старейшина, с напряжением вспоминая что-то. – Веолаймер рассказывал о чём-то подобном. Жаль, старик давно в Аркене.

– Попробуй обрисовать сам, – друг с этим заявлением Скентии моментально лишился спокойствия.

– Он подробностей не давал. Упоминал особое измерение, что-то вроде отдельного мира под названием Риция. О том, кто был слишком добр, Веолаймер говорил: «Добро твоё даже в Риции не искоренят».

– Это слово я слышал, выражение – тоже. В кругах некромантов и священников.

– Хорошее сочетание, – хмыкнул гомункул. – Маги, у которых нет ничего общего.

– Ой ли? И те, и другие продлевают жизнь, но у первых выходит только её подобие.

– Но со смертью сталкиваются все. Священник, в отличие от целителя, способен оживить. Похоже, что Риция – загробный мир, но если Мартин сослал дочь туда – значит, убил!

– Веолаймер причислен к тем духам, которым позволено спускаться в храмы? – на одном дыхании произнёс Николас, подавшись к Скентии.

– Да, – последовал мгновенный ответ.

– Я обойду все святилища, к которым может быть привязан дух Веолаймера, постараюсь вступить в контакт, – помощник, встав, натянул капюшон сильнее – такое же привычное действие для Николаса, как для старейшины приведение в порядок чёлки. – Или ты знаешь, где он?

– Мне не доводилось общаться с ним после его гибели. И о ней-то я был осведомлён через три года после кончины создателя, – красавец погрустнел.

– Веолаймер тебе простит, ты же занимался тем, для чего он тебя сотворил, – обогнув стол, Николас приблизился к затосковавшему приятелю, похлопал по плечу: – Ещё ты не пропускал мимо ушей его слова. Лучший подарок старику-мудрецу.

Получив в распоряжение одиночество, Скентия вновь взял магический шар.

– Томас! – крикнул он, догадываясь, что интересующая его личность может пребывать в шумной обстановке и не расслышать нормальный голос.

– Он занят! – в шар в той точке Альданы посмотрела Тина, девушка из банды, в которой Томас состоял, как и Николас недавно.

– Отвлеки! Я старейшина Чёрных Гаваней, приказываю! – гомункул не сердился, просто по-другому от неё добиться было сложно.

– А мы не в этом городе, – хихикнула юная особа. – Мы в Чессе.

Скентии на другой стороне подоспели на помощь: Тина внезапно пропала, её сменила Кларисса, старшая в банде.

– Добрый день. Стряслось что? Кого желаешь видеть?

– Кого вы избрали главарём вместо Николаса? По словам моего помощника, повезло Томасу, – в последней фразе был лёгкий сарказм, бандиты любили беспрестанно пререкаться, успокаивать их не являлось лёгкой задачей.

– Верно, Томас. Ты спас его от спора с Бруно, мальчики выясняют, куда пропал эликсир ловкости, – Кларисса сарказм разделила. – Жди, сейчас прибежит.

Полминуты – запыхавшийся Томас подошёл.

– Давно ты не связывался с нами. Соскучился или с новостями? – очевидно, разбирательство его вымотало, раз парень даже не мог выразить радость – а отношения между бандой и старейшиной ещё во время подготовки к восстанию упрочнились до дружеских.

– У вас сейчас есть дело? Хочу вам предложить.

– Недавно мы увели у хранителей закона, приближённых Ирвинга, летающий замок-невидимку, – отчитался Томас. – Сие мероприятие на повестке дня являлось главным и единственным. В присвоенном архитектурно-магическом кошмаре восемь этажей, правда, невеликих по площади, гигантская библиотека, лаборатория. Как делили комнаты – долгая история. Рассказывать надо при личной встрече, эмоций многовато.

– Прилетайте. Получите задание, я оценю приобретение.

– Часа через три опустимся рядом с Чёрными Гаванями.

Связь прекратилась. Гомункул водворил магический шар на полку в шкаф, выбрался на балкон. Перед прибытием банды – визит старейшины города Растиора. А зелёный парк дразнится свежестью и красотой. Скентия убедил себя отступить в кабинет.

Николас в эту секунду приблизился к Храму Познания. Риция, Риция… Покусывали предчувствия, что это гадкое место. Некроманты считают его прекрасным, священники – отвратительным. Сомнительно, что для обоих классов магов Риция имеет одинаковое значение, маловероятно, что для первых оно мерзость, для вторых – идеал. К чужим убеждениям и предпочтениям, даже если те противоположны их собственным, некроманты равнодушны, погружаясь в свою стихию и растворяясь там бесследно. И гневные, и восхваляющие слова о Риции касались когда-то ушей Николаса, а вот какие кому принадлежали! Сотни приятелей, попутчиков, случайных знакомых в памяти давно слились в толпу, в которой возгласы-воспоминания обезличены.

В нескольких метрах от входа в Храм Николас остановился. На куполе находился каменный дракон, фигура была выполнена так, будто существо, собирается спуститься на землю. Правая лапа уже висит в воздухе, голова опущена так, что высокий человек, вытянув руку, мог бы дотронуться до неё. В открытой пасти клубится серебристый пар.

Помощника старейшины удерживал страх. Конечно, Риция – святилище для некромантов, в храмах о нём и думать нельзя! Пар между каменными драконьими зубами почернел, подтверждая подозрение.

«Но мне надо! Очень!» – взмолился Николас про себя.

Пар сгустился, получился пречёрный ком.

– Значит, ты даже и попытки не предпринял? – взгляд Скентии не дёргался, застыв, но помощнику неуютно от этого не делалось – выражение было спокойное.

– Если Риция для некромантов-злодеев, то священники считают преступлением о ней говорить, – Николас изъяснялся ровно, чуть медленнее, чем обычно, сгоняя остатки паники, настигнувшей перед Храмом после того, как он увидел предупреждение – перемену цвета пара.

– Веолаймер то выражение употреблял, – заметил Скентия.

– Алхимики не священники. Хозяевам лабораторий вообще приписывают дружбу с некромантами. Именно эта фраза, между прочим, наталкивает на мысль, что Риция – обитель тёмных. Зачем искоренять в ком-то добро?

– Придётся всё узнавать самим. Я вызвал в Чёрные Гавани твоих ребят, не возражаешь? – проронил старейшина. – Будет им новая авантюра. Они ещё в суть не посвящены, если одобрения не последует – справимся сами.

– Мы снова встретимся? – обомлел Николас. – Месяца не прошло с тех пор, как я решил отделиться от них, чтобы помогать тебе, а так извёлся без команды! Можно мне…

– Конечно, – гомункул угадал вопрос. – Отправишься с бандой, будешь держать меня в курсе дела на правах личного помощника.

– Вдруг случится, что я пожелаю вернуться к ним? – друг тихо высказал опасение.

– Ещё Фробениус со мной. Забавно, раньше я был дополнением к старику, теперь он – ко мне, – вздохнул красавец. – Это противоестественно. Вот брошу я политику, уйду с вами. Возьмёте ведь?

– Примем с радостью. Только уверен ли ты?

– Хоть я и появился на свет, потому что Фробениусу нужен был кто-то, на кого переложить часть забот, в Чёрных Гаванях их вечно в избытке, – предназначение у меня иное. Веолаймеру дали заказ – существо, пригодное для управления большим городом с вечно недовольными жителями. Но у отца, – Скентия очень редко называл алхимика так, – задумка была иная. Пять гомункулов: маг, воин, творец, изобретатель и странник. Последние четверо уже получили жизнь.

– Маг ты очень одарённый, – согласился Николас.

– А занимаюсь тем, что обделяю Фробениуса. Пусть старый волшебник ощутит свободу от меня. Кто думал, что искусственный парень, годящийся мудрому магу в сыновья, нечаянно его превзойдёт?

– Опять себя коришь, – друг покачал головой. – Веолаймер обеспечил тебя задатками, ты их сам развил в яркие черты характера.

– Интересно увидеть тех четверых, – Скентия, наконец, перестал киснуть. – Мы получились абсолютно разными. Друг с другом успели пообщаться относительно немного – отец планировал распустить нас после того, как все окажутся готовы, – но этого нам хватило. Два месяца проживания под одной крышей – пресыщение странностями остальных наступило полное. Через сколько-то лет мы должны встретиться, так планировал Веолаймер. Зачем, где и когда именно – определит судьба.

– Разрешишь? – Николас подошёл к нему, приподнял чёлку, поглядел на отметину. – У всех вас такие?

– Да.

– И все их скрывают? – садиться обратно он не стал, замерев в ожидании ответа.

– На лице нет ни у кого, только мне повезло, – на этом слове Скентия сделал ядовитое ударение. – Эмблемы были на спине, предплечье, груди и запястье.

– Увиливаешь. Неужели не понял, что я подразумевал?

– Мы в закрытой одежде ходили. Если кто-то, очутившись вдали от Веолаймера, сменил стиль и стал оголяться настолько, чтобы знак был виден – я в неведении.

– Снова увиливаешь, – помощник настаивал на верном ответе, но мягко, не сердясь.

– Они их не стыдятся, – сдался старейшина.

– Для меня есть смысл надеяться, что ты последуешь их примеру?

– Но мне нравится моя чёлка! – красавец возмутился по-детски, без настоящего гнева.

– Убирать не требую, но прекрати ты постоянно ощупывать её, проверяя на месте ли, – рассмеялся Николас.

– Делай мне замечания всякий раз, как рука будет дёргаться вверх, – и его тоже встряхнул смех.

Магический шар в шкафу засветился. Голоса того, кто требовал Скентию, было не разобрать, да и не услышать – стекло в дверцах отличалось толщиной, звуки делало тихими. Люди в комнате улавливали только ненавязчивый гул. Старейшина нарочно не оставлял шар на столе, чтобы не нарушали его отдых при открытых дверях балкона. Важное сообщение – побеспокоят ещё раз, неважное – нечего и отвлекаться! Скентия ждал от Томаса известия, что банда добралась до города, но привычка подвела.

Достав шар, терпеливо мерцающий (Томасу, наверное, кричать надоело), гомункул выпалил:

– Вы уже здесь? Мы телепортируемся, только скажите, куда!

– У Звёздных холмов, там, откуда начала движение армия повстанцев.

– В лабораторию, – скомандовал Скентия. – Авертина нас перенесёт.

Впервые жизни магический шар, брошенный красавцем, покоился не за дверцами шкафа, а в кресле, куда гомункул, выбегая из кабинета, его запустил.

Женщина-алхимик Авертина с недоумением, но без намерения выпытать, зачем старейшине с помощником за черту Чёрных Гаваней, телепортировала приятелей.

На просторах перед холмами ничего не было. Негустой туман поглотил их вершины, подбирался к рощице, возле которой стояли поражённые Николас и Скентия. Трава от ветерка клонилась к земле. Изумления добавляло то, что оба друга не могли узнать ничего вокруг. Холмы были – четыре серых бугра. Рощица выглядела множеством торчащих чёрных столбов с ветками – сухие деревья. Тощие редкие грязно-жёлтые травинки обнажали землю. Тогда природа была убита чёрной магией, пролитой на королевство некромантом Кеану Мортисом. Проклятие сняли, но переместившиеся попали сюда во второй раз, не ведая, как смотрятся Звёздные холмы в действительности.

В воздухе проявилась дверь, отворилась. Вышел Томас.

– Быстрые вы! Как только я сказал, где мы устроили замок, сразу направился вниз, я на восьмом этаже был. А вы успели найти того, кто вас перенесёт сюда. Или кто-то из вас научился телепортироваться самостоятельно?

– Он ещё объяснений требует! – Николас так стиснул колдуна, что парень расцепил его руки, испугавшись, как бы его не задушили.

– Не издевайся, вряд ли ты забыл, что от переизбытка чувств из меня сыплются глупости, – сверкнув белоснежными зубами, Томас повторил его жест с удвоенной силой, оба расхохотались.

– Почему глупость? Я теперь представил, с какой скоростью мы примчались в лабораторию, – Скентия, когда Николаса выпустили, тоже обнял мага, не так крепко, молодому человеку хватило этого, чтобы почувствовать: старейшина тоже счастлив.

– Прошу в наш сумасшедший дом, который теперь имеет крышу, стены и окна, – Томас пошарил рукой за спиной, нащупал дверную ручку, потянул – показался кусок холла.

Замок-невидимка поразил уютом. В залах-комнатах никакой вызывающей роскоши, всё по-домашнему мило. Компания, очевидно, где-то собралась, так как все они пустовали, но признаки, заявляющие, что жизнь на этажах недавно текла, гости замечали повсюду. В гостиной на кресле возле камина лежит раскрытая книга, а рядом на столике в чашке дымится какой-то напиток; в одной из спален кровать расстелена, одеяло сбито, платяной шкаф открыт; в обеденном зале кто-то так и не доел ужин; в рабочем кабинете на столе в дневнике, тетради в кожаном переплёте, – неоконченная запись.

Компания ожидала в зале на пятом этаже. Николаса бандиты облепили сразу, к Скентии подходили по очереди.

– Поздоровались все? – хмыкнул Томас, когда кучка, сдавившая вновь обретённого товарища, распалась. – Теперь вникайте в суть того, чем нас намереваются озадачить.

– Начну с сюрприза, – Скентия не стал садиться, вышел на середину комнаты, стал прохаживаться, описывая маленькие круги, иногда меняя направление. – Дочь погибшего короля Мартина Сагрена, принцесса Даниэла, а по закону – уже королева, не умерла, а пропала, – несмотря на изумлённые выкрики, он продолжал, не сделав и секундной паузы. – Папаша послал её в Рицию, избавившись от девушки – это наша с Николасом догадка. Мартин планировал забрать дочь оттуда, но смерть помешала, а местоположение Даниэлы сохранилось в тайне, ведь Риция – не город, не земли, что-то странное, отсутствующее на карте Альданы. Этот подозрительный мир интересует некромантов и вызывает гнев у священников. Веолаймер Керден, создавший меня, иногда о ней вспоминал, но подробностей я не требовал. Расспросить дух его нет возможности – в храмах запрещены разговоры о Риции. Возьмётесь ли за её поиски вы?

– О запрете вы догадались или уяснили это, когда рискнули заикнуться о Риции перед лицом духа алхимика? – насторожилась Кларисса.

– У меня ума хватило, – заверил её Николас.

– Хвала Ветрам. Вам бы за такое предки навеки отказали бы не только в поддержке, но и в царстве мёртвых. Я могу объяснить, что есть Риция. И искать её не надо, как и нет способов найти Аркену, – сказала Кларисса в абсолютной тишине.

– Насколько она ужасна? – пробормотал Клавьер, младший в компании, ему было девятнадцать.

– Все мы понимаем, как незавидна доля тех, кто не попал в королевство душ, – начала женщина издалека. – Очутиться после смерти за пределами Аркены можно в двух случаях: если над умершим не провели Обряд Упокоения или же простившийся с жизнью недостоин её продолжения в загробном мире. Злодея можно упокоить, но Обряд ничего не даст – душа поднимется в Аркену, но её притянет обратно на землю, где она изведётся, взбесится и обратится в демона. И было сотворено второе царство мёртвых – Риция, куда попадают злые души. Не сами, как и все мертвецы, а после особого обряда, совершаемого тёмными священниками. Таких магов очень мало, это бывшие служители обычных храмов, предавшие предков. В Рицию могут попадать и живые, как проникать добровольно, так и быть заключёнными туда кем-то. Духи скверны могут показываться в Альдане исключительно в осквернённых храмах, а такие если обнаруживают, то сразу сносят. И мерзавцы, нуждающиеся в совете себе подобных, идут за ним в обитель погибшего, но не исчезнувшего зла. Контакт с ним бывает разный. Просто пообщаться – для тех, кто не сопротивляется. Если человек в Риции принудительно, то духи вселяются в него. Поодиночке или группами. Нередко и не покидают тела, вместе с ним возвращаясь в королевство смертных.

– Теперь намерения Мартина мне понятны, – Скентия, слушавший Клариссу, присев на стул, принялся вновь нарезать круги по залу. – Вот изверг! – вырвалось у него. – Родную дочь подвергнуть таким мучениям!

– Ты взялся судить? – снова встрял Клавьер, тон был скептический. – Ты переживал эту пытку?

– Восстание прогремело совсем недавно. Все мы помним, как духи королевских некромантов доводили наших бойцов до безумия, – гомункул провокации не поддался.

Бандитом стало не по себе. Клавьер в детстве был во власти каких-то колдунов, изменений разума всеми возможными способами и последствий этого он натерпелся сполна. Когда компания подобрала мальчика, пришлось изрядно поработать над ним, защитив голову от картин прошлого. Неужели что-то восстановилось?

– Что я опять ляпнул не то? – нахальство Клавьера быстро пропало, когда волнение отобразилось в выражениях компании слишком отчётливо. – А какой толк от его эмоций? – испуг всё же перебороло желание отстоять своё мнение. – Все мы не любили Мартина, все представляем, что инородная душа в теле – гадость, но молчим ведь!

– Погорячился, извини, – старейшина не обиделся. – Нам надо искать тёмного священника, весело! Если у Клариссы неожиданностей больше нет. Узников Риции вообще могут вызволять посторонние, не те, кто их туда заключил?

– Вместо тёмного священника можно взять обычного в союзе с некромантом, – снова ошеломила осведомлённостью ведьма. – Мужчину и женщину, супругов. Неважно, какая сила у кого. Я была не совсем точна, когда сказала, что Рицию и Аркену не ищут. Существуют своеобразные входы в оба загробных мира – храмы. Конечно, Обряд Упокоения совершают и на значительном расстоянии от святилища, если отсутствует возможность добраться, а вот переправить душу в Рицию по-иному нельзя, надо искать храм. Осквернённый, конечно. Оттуда пара и начинает путь. В библиотеке, между прочим, есть одна книга о том, как живым пробраться в этот мир.

– Задача малость упрощается, – оживился Бруно. Вся компания жалела, что у него, наделённого не самым средним умом, нет магической силы. В изучении колдовства он преуспел бы, а довольствовался его теорией. Правда, ею уже владел едва ли не лучше Клариссы и Томаса. – Некроманта имеем, со вторым магом обещаются трудности. Вряд ли нормальный священник пожелает участвовать в столь зловещем мероприятии.

– Насчёт согласия первого не желаешь поинтересоваться? – вспыхнул Томас, некромант.

– Подведёшь Альдану? После Ирвинга, которому жить и править ещё пару-тройку десятилетий, корону нацепит Эзария. Будет на тот момент ему примерно столько же, сколько нынешнему диктатору сейчас. Плюс ещё двадцать-тридцать лет беспредела, – съязвил Бруно.

– Внимания мне от вас не дождаться, ясно, – обиделся Томас. – То, что я на опасное, но стоящее дело всегда готов пойти, не значит, что меня нужно ставить перед фактом, а не предлагать по-человечески.

– Сдержал бы негодование – я бы успел вставить вопрос, на который ты так надеялся.

– Ну а со священницей как быть? – вернул спорщиков к обсуждению Скентия.

– Бруно правильно думает, не всякий священник рискнёт ступить в Рицию, – подхватила Кларисса. – Обязательное условие – чародейка, которую предстоит привлечь, не должна служить при храме. Если для священников непозволительно вести речь о Риции, то ступить на её землю – величайший из грехов. Нужна волшебница, использующая свою силу не для обрядов и разговоров с предками. Экзорцистка, например.

– Теона Винсент, – осенило Николаса. – Она целительница, но священная сила в ней есть тоже. К молодой женщине не могут подобраться вампиры, эта магия охраняет её.

– И Теона обязательно согласится, – добавила Кларисса. – Она безотказная, а ради всей Альданы – тем более колебаться не станет.

– Ей придётся выйти замуж за меня, – нахмурился Томас, восторга по поводу мгновенного лёгкого решения у колдуна не было.

– Это только формальность, – Бруно попробовал подбодрить друга, – после освобождения Даниэлы разводись с ней, пожалуйста. Но жена из Теоны, по-моему, будет хорошая.

– Я не за себя волнуюсь. Её возлюбленный недавно погиб, вряд ли она оправилась и чувство прошло. У Теоны всё, что от сердца – навеки.

– Потерпит девочка, – заявила ведьма. – Капризам не время.

– Пользуемся мы её безотказностью, – голос и взгляд Томаса окрасились серьёзностью и печалью, плечи опустились.

– Что из этого? – Кларисса была жестока. – И обрати внимание на слова Бруно: вас не заставляют жить в браке друг с другом до конца ваших дней.

– Мне пора в город, – Скентия увидел время на часах – полпятого. – Свяжитесь с Теоной, потом расскажете. Николас, ты остаёшься?

– Понадоблюсь – вызывай, – ответил тот, кивнув.

– Принесите магический шар, пожалуйста. Попрошу Фробениуса, чтобы телепортировал меня отсюда, – гомункул одёрнул мантию, пригладил волосы (чёлке тоже досталось) – после пробежки по дворцу старейшин он себя в порядок не приводил.

– Леди Винсент! – Мейдина бесцеремонно распахнула дверь аудитории, где Теона читала группе лекцию. – Зайдите в мой кабинет, вас вызывают через волшебное зеркало.

– Просмотрите пока таблицу в конце главы, – велела целительница, уходя.

Стоило ей шагнуть вглубь кабинета, отражение Клариссы озвучило требование:

– Мы поняли, что с Даниэлой. Твоё участие в спасении принцессы обязательно. Придётся тебе побыть женой Томаса, – три этих предложения отлетели от зубов, дальше ведьма тон сбавила. – Не ломай голову над тем, что я сказала, объясним всё при встрече. У тебя выходные, когда отпускают домой, случаются, кроме каникул?

– Суббота и воскресенье, – Теона вытянула руку, чтобы опереться о стену, от приказа ноги стали держать хуже.

– Я заберу тебя. Когда удобнее – в пятницу вечером или в субботу утром? Лучше в пятницу – ты оправишься от потрясения, а следующий день полностью посвятим твоему просвещению, – решила за неё ведьма. – Приятного вечера.

– Выходишь замуж? – Мейдину распирало от предвкушения свежей сплетни.

– Вы подслушивали? – ахнула Теона, оборачиваясь: женщина стояла за спиной.

– Мой деканат, я вправе тут находиться, – нахамила она, но секунду спустя прощебетала: – Кто такой Томас? Богатый? Родители кто?

– Некромант двадцати шести лет, его отец был хозяином нескольких некрополисов, – Теона не собиралась этим ответом отбить у декана охоту продолжать допрос, просто сказала честно, а эффекта добилась именно этого.

– Какая гадость, – поморщилась Мейдина. – Понятно, что ты не светишься от радости. Сочувствую, – она к некромантам относилась так же предвзято, как и её студенты.

Брезгливость пересилила нездоровое любопытство, целительница отстала от будущей невесты.

Лекцию Теона дочитала кое-как, запинаясь. Когда группа вышла, преподавательница долго сидела в аудитории, обхватив голову руками. Томас опасался не зря, любовь ещё дышала.