Текст книги "Альдана Потерянная принцесса"

Автор книги: Надежда Кархалёва

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 40 страниц)

Глава 13 Полуночный храм

По обе стороны Аллеи дриад тянулись стены вековых деревьев. Чёрные узоры из листвы и веток были хорошо различимы, за ними синело небо с отчётливыми точками звёзд. Звенели источники, поднимающиеся от них огоньки проделывали путь вверх, то скрываясь за темнотой листьев, то появляясь на пятнах цвета индиго между ними. Вдалеке что-то белело.

Ступала Дашка медленно, вслушиваясь в стук своих каблучков о дорожку. Духи от неё отстали, но возвращаться ведьма боялась. Она-то уже в порядке, а что с Шаки? Исчезли духи – исчезли её страдания?

Белое нечто впереди приняло очертания статуи женщины. Спустя десяток шагов выяснилось, что это длинноволосый мужчина, держит руки на груди, сжимая жезл. На постаменте было выбито: «Кемарис Лебарте Виориман (1634–1729), распространитель искусства шаманизма в Альдане». Шаманизм… В животе повеяло холодком нехорошего предчувствия.

В месте, где пребывал мраморный маг, аллея образовывала прямой угол. Дашка повернула, сразу увидев храм на расстоянии. Вот туда идти хотелось меньше, чем в замок. Соваться в святилище по требованию потусторонних – небезопасное предприятие. Отступать колдунья стала гораздо быстрее, чем приближалась к статуе, но преодолела всего пару метров и упёрлась спиной в кого-то.

Человек примерно сорока лет, выше Дашки головы на полторы, со светлыми прядями до плеч, в запахнутой тёмной мантии с высоким воротником, прилегающим к шее; надменное лицо, костлявые пальцы с когтями сантиметра в два.

– Разрешите пройти? – протянула Дашка.

– Разрешаю. Туда, – он указал ей на храм.

От ужаса ведьма оцепенела. У незнакомца были хладнокровное выражение, спокойный голос, красивый, текучий. Что можно ожидать от такого человека? Неизвестно, оттого страшнее. Она даже не стала отбиваться, когда незнакомец потащил её к храму.

Здание внутри оказалось очень светлым: свечение испускали стены. В центре круглого зала – колонна с барельефным изображением двух одинаковых девушек. Одна – с распущенными развевающимися кудрями, в коротком платье, на вытянутой руке держит большую птицу со сложенными крыльями. Вторая с толстой косой, достающей до бёдер, облачена в доспехи, с огромным мечом, гладит грифона. Может, это была одна и та же героиня в разных образах, может – девушки-близнецы. На стенах так же барельефы, разные пейзажи: и природа, и города.

Мужчина дал ведьме минуту, чтобы осмотреть всё, потом встал перед ней. Дашка увидела, что у него мантия синяя, волосы бирюзовые, а глаза бледно-голубые, практически бесцветные, вокруг радужки чёрное кольцо.

– Что ты желала в моей обители? – он задал вопрос.

«Скажи, что в Риции грядут беспорядки», – вновь объявился женский голос.

– Меня направили сюда злые духи, – Дашка раздражать человека молчанием не решилась, как и подчиняться этим голосам.

– Иным способом ко мне давно никто не ходит, – произнёс мужчина, отвернувшись и уставившись на барельеф – панораму Зальвана с башнями Магической Академии на горизонте; колдунья заметила, что у человека сзади есть прядь гораздо длиннее, чем остальные, достающая до пола и заплетённая. – Значит, кто-то собрался действовать через тебя.

«Говори же!» – потребовали хором три духа.

– Не буду. Извините за беспокойство, надо мной, наверное, жестоко пошутили, – Дашка объяснилась и метнулась к выходу.

Крик Шаки опять встал в ушах, одновременно ведьма слышала компанию. «Проклятье, Теона, когда у неё последний раз такое было?» – надрывается Томас. «В день, когда пропала Эвилана и был снегопад, – изнемогает целительница. – У меня заканчиваются силы, а Шаки ничуть не стало лучше, боль не ослабла». Кларисса бормочет: «Держись, девочка», Николас мрачно заявляет: «Чьё-то вмешательство. Если такая болезнь исцелена, то навсегда, больше о себе приступами не напомнит». «Да кто мог?» – восклицает Теона. «Я предупреждала: она ошивается не пойми где, не пойми с кем», – цедит Джессика, следующие её слова тонут в стоне младшей сестры…

Вероятно, Дашке лгут, только всё может быть и правдой, слишком дурной, чтобы пренебрегать возможностью её существования. Колдунья вернулась.

– В Риции грядут беспорядки, – повторила она за духами.

– Какие? – насторожился человек.

«Скоро мужчина и женщина, заключившие союз жизни и смерти, придут за леди Сагреной», – ответили духи, Дашка передала.

– Иное царство мёртвых нуждается в моей помощи? – хмыкнул мужчина, поняв сообщение так, как надо было. – Что ж, для начала надо добиться, чтобы Полуночный храм признали осквернённым. Хоть я совершил тут сотню обрядов, экзорцисты с упоением очищают его. Вы знаете, кто это? – он коснулся девушки с птицей на колонне.

– Нет, – ведьма вздрогнула от его взгляда.

– Миала Лагранте, участница военного похода против риксов. В последнем сражении в неё вселился дух, призванный шаманом, которого не удалось изгнать. Она не осталась буйно помешанной, однако странной – до конца жизни. Её стихией был Огонь, поэтому Миала легко приручила одного феникса, ещё на землях риксов, где полно магических созданий, – тут девушка с ним изображена. Воительница превратилась в странницу, бродила по королевству, останавливаясь там, где приютят. Огненный друг был с ней, пламя его перьев освещало ей дорогу ночью. Днём Миала спала, с наступлением темноты продолжала путь. Она искала заблудившихся, чтобы отвести туда, куда им надо. Составляла компанию путешественникам, защищая их при нападениях, ведь леди Лагранте не забывала, как обращаться с оружием. Если находила умирающих, то исцеляла их – способности проявились после нападения духа. Девушка была покровительницей ночных странников. Поэтому её храм назвали Полуночным. Тут молятся не только путешественники – ещё все, кто принадлежит Огненной стихии, – рассказывать мужчина закончил, хохотнул пару раз и загоготал.

– Я должна обратиться к духам Риции? – прошептала Дашка.

– Ты представительница людей Огня, – напомнил он. – Убийства тебя будет достаточно, полагаю, чтобы храм покинул единственный оставшийся здесь дух – сама Миала Лагранте. Мне жаль тебя, Дарья, – с кончиков его пальцев повалил пар, не с внутренней стороны, как обычно происходил у магов выброс энергии, а с наружной. – Тебя подставили. Но по ночам Аллея дриад – моя территория. Всех, кто появляется на ней, я вижу в магическом шаре, чтобы телепортироваться к визитёрам и что-то от них получить. Ко мне добровольно ходят, как правило. Исключения случаются, ты одно из них.

Ледяной пар повалил к Дашке, от холода потекли слёзы, замерзающие уже на веках, отчего ведьма зажмурилась. Мокрые ресницы слиплись и склеились льдом. Она попробовала направить несколько проклятий, уменьшающих силу магии и блокирующих её вовсе, туда, где стоял, по представлению молодой женщины, сумасшедший колдун. Пар по-прежнему окутывал её, интенсивнее, чем полминуты назад. Дашка стрельнула в человека пламенем – вскрика не последовало. Подлец исчез. Магия, мучающая физически, не относилась к чарам, которые снимались заклинанием, так что спастись можно было, выбравшись из храма. Нащупанная дверь была запертой.

Обмороженные конечности уже не чувствовались. Осознание, что жизнь прервётся совсем скоро, заполняло душу горечью.

И внезапно всего этого не стало. Дождавшись, пока подтает лёд на ресницах, Дашка разлепила их: в Полуночном храме было темно. Ведьма уже бывала в Аркене, и это удержало её от мыслей, что наступила смерть: в обычном загробном мире царил свет.

– Храм осквернён, дух Миалы Лагранте ушёл, – сказал за дверью кто-то. – Скорее по нашей просьбе, чем из-за преступления Аорны. Выбирайся на улицу, теперь ты с ним расправишься.

– Кто вы? – без эмоций – все кончились – произнесла Дашка.

– Не узнала? – усмехнулись снаружи. – Реция, Миротворец.

– Вы! – колдунья обрадовалась, бросившись к стене и забыв о невысокой вероятности, что именно в этом месте окажется дверь; конечно, упёрлась в стену. Выход вспыхнул и загорелся желтоватым цветом, Дашка вышла.

Аорна, стоявший спиной к храму и созерцавший звёзды, удивился скрипу двери. Девчонка во вполне невредимом состоянии, уставившаяся на тёмного священника, его взбесила. Отвратительные глаза из водянистых сделались розоватыми. Вызывать духов, чтобы расправиться с наглой особой, времени не было – надо сперва войти транс. Подходящим проклятием Аорна нашёл заклятие, наводящее на цель ужас. Ему требовался для сотворения колдовства лишь продолжительный взгляд. Дашка приняла его за демонстрацию злости. Миротворец обеспечивал её в этой схватке магической неуязвимостью – вот ведьма и не ощущала даже волнения. Аорне пришлось к взгляду добавить пасы руками, затем – озвучивание текста на колдовском языке. Безуспешно.

– Убей его или хотя бы покалечь, – Реция подлетел к Дашке. – Аорна Бларис – любитель экспериментов на людях. Помогать подонкам обретать существование после смерти – тоже занятие небезобидное.

Тёмный священник, судя по всему, не видел и не слышал призрака, пробуя на ведьме всю свою магию. Когда Дашка собралась атаковать его стихией, он бесследно телепортировался.

– Трус, – охарактеризовал Аорну Миротворец.

– Как за такое благодарить – понятия не имею, – ведьма улыбнулась.

– Не прикидывайся. Я наш долг выполнял. Ради подопечного мы имеем право покидать Академию – по одному. Леди Азари тебе мстит, теперь за мистера Тейлора. Представившись Селин, она побеседовала с Шаки и посоветовала ей предложить тебе взять у алхимиков эликсир якобы для увеличения магической силы, – просветил её Реция. – Зелье номер тридцать два влияет на сознание. Выпьешь – и откроешь его духам загробного мира злодеев. Когда сознательно так поступаешь, представляя, о чём будешь с ними разговаривать, это безопасное предприятие. А потревожишь их просто так – пользу получишь не ты от них, а они от тебя.

– Как Лафина могла! – вспыхнула Дашка. – Меня чуть не убили!

– Твоя одногруппница хотела лишь припугнуть тебя, не думая, что ты угодишь в лапы Марантеллы или какого-нибудь другого безумца, что Шаки достанется от обитателей Риции, что вся семья твоя всполошится, – Миротворец покачал опущенной головой.

– И это зелье мне спокойно дали, – колдунья вдруг провалилась в глубокую тоску. – Завтра на турнире я опозорюсь. Чудесные в Академии нравы.

– Потому тебе в эликсире не отказали. Запрещённые составы, их всего тридцать пять, яды, приворотные зелья – студенты ничего не гнушаются. Среди них – дети политиков, выросшие в среде постоянных козней. У них представления о позволительном разнятся с нашими.

– Не утратил бы храм святости – попросила бы у предков защиты, – Дашка приковала взгляд к величественному зданию.

– Миала для тебя самая подходящая покровительница, – согласился призрак. – Ты и путницей побыла два года назад, направляясь с друзьями в Чёрные Гавани. Как только Миала обретёт новый земной дом, я скажу, где он. К этому она сильно была привязана. Еле убедил покинуть его.

– Ты? – ведьма вспомнила, что Реция о своей причастности к осквернению Полуночного храма уже упоминал.

– Вам необходим опустевший храм в качестве портала в Рицию, – ответил Миротворец.

– Хорошо подсобил, – поразилась Дашка. – В королевстве их мало, но они есть. Мы бы нашли, не идя на жертвы. Ничего, что в храме разовьёт активность Аорна?

– Он будет размышлять над тем, как вам помешать. Ему не до случайных прохожих, на которых можно проводить опыты, – заверил её хранитель. – Теоне и Томасу следует торопиться. У Арионы предчувствие, что Даниэла стремительно теряет рассудок, вот я и ускорил подготовку к визиту в Рицию.

– Чего нам ожидать от Аорны? – ведьма неспешно направилась к порталу.

– Многого, – лаконично ответил призрак. – Духи могут атаковать, не подпуская вас к месту, где томится принцесса, а налаживать разные защитные поля – забота тёмных священников.

– Сколько недель у нас в запасе?

– Около двух, я думаю.

Диалог оборвался. Колдунья считала свои шаги, призрак что-то насвистывал. После того, как они миновали статую шамана, Реция поинтересовался:

– Знаешь, что за мелодию я пытаюсь передать?

– Я плохо знакома с искусством Альданы. Столько здесь живу, а время уходит на что-то иное. Восстание, изучение магии, заработки.

– Песня тех лет, когда была очередная война с риксами. Вы не знаете страха объятий, только смерть ваш народ остановит. Вам хвала: вы смогли показать нам, что есть вещи ужаснее боли, – затянул призрак. – Тебе должна прийтись по душе.

– Спой всю! – попросила Дашка.

– Плоховато я это исполняю. Обратись к кому-нибудь ещё. Она называется «Благодарны мы вам за науку».

– Обязательно. Мне понравились строчки, которые я услышала от тебя.

В спальне колдунья оказалась ранним утром. Первая пара – через три часа, а желание выспаться крепчало. Ещё через четыре часа – турнир (сегодня последние занятия отменили, после окончания укороченного учебного дня студентам давался час на подготовку). Посетить лекции Дашка намеревалась, чтобы лишить Лафину иллюзий насчёт своего разбитого состояния. Ведьма углядела спасение в ободряющей настойке, так как ста восьмидесяти минут на сон было недостаточно.

Прихватив в алхимической лаборатории флакон с ней, она забралась на окно в коридоре, выходившее на аллею. Очень редко удавалось увидеть её пустой – когда Дашка просыпалась, что в общежитии, что в замке, на улице появлялись отдельные студенты. Старшекурсники, алхимики и некроманты, тянулись в лаборатории, кто-то просто вставал рано и выползал подышать утренним прохладным воздухом, некоторые бежали в соседний корпус к приятелям. В шесть часов признаков жизни в Академии ещё не было.

Безлюдность сохранялась недолго – из-за угла нарисовались по очереди цербер, служившая поводком цепь и София Риккен.

– Доброе утро! – вежливо пожелала Дашка. Она не кричала, чтобы не нарушить сон замка, но больше вокруг звуков не раздавалось, и профессорша уловила приветствие, несмотря на разделяющую её и ведьму высоту.

– Почему не в постели? – хмыкнула демонолог, задрав голову. – В полтретьего тебя тут не было, гуляла, значит, где-то и легла поздно – и бодрствует при первых рассветных лучах!

– Вы знаете? – колдунья чуть не выронила флакон.

– Шаки приступ сразил. Алекс примчался в скрытое крыло, за целителями и белыми магами, а криком-то поднял не только их – всех преподавателей, – София привязала цербера к фонарному столбу, сообразив, что остановилась под окном надолго. – У вас практически все преподаватели побывали – кто лечить не способен, пытается установить причину приступа.

– Как закончилось это? Девочка, судя по отсутствию стонов, в порядке, – Дашка предполагала ответ, просто хотела убедиться.

– Внезапно. Отпустило мгновенно. Тогда и спохватились, что тебя нет – в себя пришли, переглянулись, твоей персоны не обнаружили. За поиски не взялись, извиняй.

– О приступе мне известно, – выдала, наконец, ведьма.

– Отчего сбежала? – нахмурилась декан.

– Сейчас к вам спущусь, – Дашка кинулась к лестнице. Оконные створки поскрипывали вслед, флакон она, спрыгивая на пол, задела нечаянно и смахнула на улицу.

– Шустрая, – скептически отметила профессорша.

– Обманом меня уговорили налиться тридцать вторым запрещённым эликсиром, – объяснение подопечная Миротворцев начала без вступления. – Злые духи, чтобы заставить меня подчиняться, вызвали приступ у Шаки. Меня спас Реция, он, выходит, и прервал её страдания.

– Кто уговорил? – София сжала губы.

– Одногруппница, – уточнять Дашка не собиралась: вдруг Лафину не исключат, тогда от неё круглосуточно житья не будет.

– Выясню, – пригрозила демонолог. – Что духи требовали? Какие именно?

– Осведомить тёмного священника Аорну, что в Риции скоро не станет покоя. Духи мне знакомы не были.

– Ах, точно, – бросила преподавательница. – Много ты успела ему выболтать?

– Только это. Аорне понадобилось осквернить храм – меня отправили на Аллею дриад, там есть один. Для этого он вознамерился совершить в храме убийство, я бы послужила жертвой. Миротворец явился, когда от его магии я уже умирала, сделал меня неуязвимой, так что колдуну пришлось исчезнуть, – докладывала Дашка. – Теперь мы имеем место, откуда можно отправиться в Рицию. Необходимо спешить: Даниэла под угрозой сумасшествия.

– Теона на занятия не придёт, будет отсыпаться, а на турнире будет присутствовать. Поднимется раньше – пусть заглянет ко мне на дрессировочную арену или, если пары ещё будут идти, в аудиторию, где я буду преподавать, – София принялась разматывать цепь, удерживающую трёхглавого пса. Дашка побрела в замок.

К девяти часам не показался из своей спальни никто. Ведьма начёркала записку Теоне с повелением Софии, положила на стол в её с Томасом комнате и отправилась на лекцию по контрзаклятиям.

Лорианта приболела и находилась в больничном крыле, а к Дашке подсаживаться никто не желал, тем более что она заняла место на первой парте аккурат перед преподавательским столом. Позади неё устроились, к огромному недовольству колдуньи, Лафина и Вайнона.

– Эй, Винсент, у тебя запасного пера не найдётся, я забыла своё, – потормошила Дашку девчонка, ложь которой чуть не обернулась для ведьмы из Великой Троицы гибелью.

Взгляд на Лафину молодой женщины был долгим, пристальным и чистым.

– Вот, держи, – девице вручили знатное перо, принадлежавшее недавно грифону.

Интриганка, оторопев, взяла, Вайнона застыла с вытянутым лицом, отмерев с появлением преподавателя, профессора Локки Эйлиса, ещё недавно посещавшего Академию ради учёбы, а не работы. Выделялся он среди коллег благодаря тёмно-зелёным волосам, не очень длинным, не очень густым и не очень чистым, и вечными претензиями ко всему.

– Ваши самостоятельные работы, – он вывалил на стол свитки. – У Дарьи Винсент относительно прилично выполнена, у Лорианты Блазе – она здесь?

– Ей нездоровится, – ответил Джайде.

– По-моему, леди Блазе всё до последней запятой списала у Дарьи, я хотел вызвать её к доске и проверить, знает ли она что-то без подсказок, – бормотал профессор, копаясь в свитках. – Дарья, в следующий раз отсядете от неё к Лафине Азари. Её подруга, как и ваша, совершенно не думает самостоятельно. Впрочем, перебирайтесь к ней сейчас. Хотя нет, пусть лучше Лафина – к вам. Наблюдать вас у себя под носом удобнее.

Девица не стала препираться, наученная опытом: сделать что-либо не по словам Локки было великим риском для последующей успеваемости. Плюхнув на парту вещи, она сама рухнула на стул.

– Не надо мне такого скорбного выражения, – вызверился профессор и перешёл в другой угол аудитории, возобновив вещание.

– Я ночью совершила славную прогулку, – вполголоса уведомила Лафину Дашка. – Познакомилась с одним магом. Он для меня кое-что полезное сделал.

Соседка по парте, приготовившаяся обозначить в свитке тему лекции, коснулась пером пергамента и некстати замерла: чернила стекли, образовав обширную кляксу.

– Правда, он оказался психически неуравновешенным и чуть меня не убил.

– Сочиняешь, – огрызнулась Лафина.

– У тебя научилась, – торжественно прошептала ведьма.

Одногруппница ахнула, слишком громко. Локки не замедлил поинтересоваться, по поводу чего столь бурные эмоции.

– Меня оскорбили, – пожаловалась девица плаксиво.

– Винсент? – профессор к Дашке испытывал исключительно неприязнь; преподаватель считал недостойным занижать ей оценки и оказывался вынужден ставить знаменитой колдунье высшие баллы, ибо было за что, поэтому притеснял её иными способами. – В чём дело?

– Я заметила, что леди Азари много врёт, – отчиталась Дашка под возмущённое фырканье девушек из группы.

– У вас есть подтверждение?

– Есть, – ляпнула ведьма, не подумав, что теперь надо будет поведать всем про запрещённый эликсир. Локки, выжидая, молчал, как и группа бросила шептаться. – Она моей названой сестре предложила эликсир опасного действия, сказав, что он усиливающий.

– Шаки? – профессор обомлел.

– Приступ не совсем из-за зелья был, – пояснила Дашка – парень протяжно выдохнул, пропустив мимо ушей «не совсем».

– А зелье вообще не ей предназначалось, а Винсент, Шаки передать должна была, – вставила Лафина.

– Девочка случайно его выпила? – старался вникнуть в суть проблемы преподаватель.

– Нет, – скрывать было глупо. – Эликсир номер тридцать два; духи терзали её, чтобы припугнуть меня.

По аудитории пробежала волна ужаса, одна Вайнона восприняла откровение спокойно.

– Леди Азари, бумаги для вашего исключения из Академии подпишут вечером, надеюсь, – оправившись, уведомил профессор.

– У меня в мыслях не было, что всё обернётся этим! – заныла Лафина. – Кстати, Дарье эликсир был нужен, чтобы выиграть на турнире!

– Клевета? – Локки обратился к обеим ведьмам.

– Нет, – потупилась Дашка.

– Вы сняты с турнира, – завершил разбирательство маг. – Леди Азари, вам уже нет нужды томиться в душной аудитории и внимать моим скучным речам, – съязвил Эйлис.

Ретировалась девица, задев бедром парту, что повлекло за собой падение на пол части Дашкиных вещей.

За пятнадцать минут перерыва между занятиями про удаление с турнира участницы, перед которой тряслись шестикурсники, говорили в каждом уголке учебного заведения. Дашку осуждали. Самые смелые кричали ей что-то про привычку быть всегда превосходящей и про болезненную боязнь поражения. Особенно старались студенты, бывшие утром её потенциальными соперниками. Дашка остро жалела, что решила внять совету Тецарры.

Предстояло объяснение перед компанией. В процессе досталось, помимо Дашки, Клариссе, пославшей ребёнка к Софии, и Шаки, поверившей сомнительной девчонке и не обратившей внимание на оговорку Лафины (усиливающий эликсир – из разряда запрещённых). Остывали долго. Быть зрителем турнира Дашка не пошла, отсиживалась в пристанище. Кларисса осталась, штурмуя библиотеку, и Шаки. Её не опасались отпускать в самостоятельные странствия по территории Академии, ограничившись взятым словом не вступать ни с кем в контакты, девушка просто не захотела идти.

Размышления Дашки о неиссякаемом потоке неприятностей, достающихся ей, приостановились с визитом факультетской старосты. Тецарру впустила и проводила в комнату ведьмы младшая обитательница замка.

Дочь алхимика, убедившись, что ребёнок удалился, заорала:

– Ты не могла в течение допроса Эйлиса почаще держать рот закрытым?! Нянчиться с тобой после твоего оглушительного провала я не намереваюсь, велика угроза утраты репутации.

Распластавшаяся по постели Дашка ощутила неслабое потрясение, несмотря на постепенное привыкание к характеру и причудам подруги.

– Сама же настаивала на принятии эликсира! – она подползла к изножью кровати, ближе к девушке.

– Меня не заботят взаимоотношения тебя с Лафиной, – отрезала Тецарра. – Азари, чтоб ты имела понятие, племянница командующего отряда королевских боевых магов. Ты уважением таких людей разбрасываешься, Дарья.

– Следуя этой логике, мне стоило лечь под Эзарию, когда он выражал желание, – уколола её колдунья.

– Заткнись, – впервые на Дашкиной памяти староста допустила некультурное слово. – Наша свадьба тебя не касается.

– Соглашусь я с Клариссой, – первокурсница разлеглась в той позе, в которой была до прихода девушки. – Магическая Академия хороша знаниями, но плоха народом.

– Кидаешься обвинять в произошедшем кого-либо – начинай с себя. – Тецарра была на грани срыва. – Известность по-разному портит. Не загордишься, так пострадаешь, а страдания уродуют. Зачем вы, неиспорченные дети, полезли сюда? Из вас, вероятно, слепят бунтарей, приносящих не обязательно добро. Вам мерещится, что вы прежние, а истина-то нередко незрима!

Прочь она бросилась со всех ног.

Среди четверокурсников Тецарра заняла первое место. Юноша из Дашкиной группы, Арвелла, оказался победителем в соревнованиях между первокурсниками факультета, а по итогам смешанных поединков стал третьим. Без бурного отмечания не обошлось. Позвать Дашку явился Лиозер; группа неожиданно к ведьме подобрела после выходки Лафины. Излиянием и тирадой Тецарры колдунья была убита и вылазка в шумное место представлялась пыткой – она отказалась.

Лорианту выписали на следующий день. Группа так же презирала бедную девочку, неоднократно Дашку спрашивали: «Охота тебе с этой возиться?». Ей открыто ставили условие – бросай сиротку, тогда присоединишься к нам. Пока согласия не предвиделось, одногруппники, не донимая ведьму насмешками, издёвками и проявлением пренебрежения, стали здороваться с ней, иногда обращаться, звать куда-то, приглашать – но расположение было хрупким, натянутым. Мирное сосуществование имело побочный эффект – страх, что скоро оно сменится на холодную войну, к тому же нелегко приходилось, прикрывая Лорианту от выпадов, делимых раньше пополам, а отныне получаемых одной девочкой. Предостережение Тецарры не покидало головы вместе с догадкой: не охладей к Дашке староста, не смягчилась бы группа. Законы, управляющие благосклонностью и неприязнью в Академии, были колдунье либо непонятны, либо противны. Смятение и тревога пленили её надолго.