Текст книги "Альдана Потерянная принцесса"

Автор книги: Надежда Кархалёва

сообщить о нарушении

Текущая страница: 23 (всего у книги 40 страниц)

Глава 23 Каджайя, собирательница кошмаров

У команды путников это стало обязательным ежедневным занятием – спускаться в подземелья Города, бродить там от одного торговца памятью к другому, но на сделку не решаться.

Так и сегодня. (Впрочем, суток здесь как таковых не существовало, часов компания нигде так и не обнаружила, поэтому дни разделяла перерывами на сон). Они обошли все пять подземных ярусов, словно гигантское здание. Действительно, вместо неба глаза упирались в высокие потолки, выложенные, как и полы со стенами, кирпично-красной плиткой и мозаичными изображениями; полыхали наверху массивные люстры. Внутри одного этажа было ещё множество беспорядочно разбросанных галерей, на перилах кое-где сидели демоны и горгульи, которых жители Риции держали вместо домашних животных. Здания тянулись аккуратными рядами, теснясь так, что между ними невозможно было обнаружить ни единого проулка. Парки и аллеи отсутствовали, зато булькало лавой и водой множество фонтанов.

В подземельях царил невообразимый гвалт ввиду того, что с каждой галереи обозревалось штук двадцать других, где кто-нибудь то и дело замечал приятеля и тут же что-то ему орал. Гулко отдавались о плитку шаги, со всех сторон летели обычные разговоры – простая, по сути, жизнь, но открытая, распростёртая, влезающая в уши наперекор желанию тишины.

Молодых супругов и преподавателей Магической Академии все узнавали, к их неудовольствию и раздражению. Никто не лишал себя маленькой радости уколоть, а то и вовсе оскорбить смертных. Видениями баловаться прекратили – теперь развлекались тем, что, идя навстречу кому-либо из компании, превращались в человека, принёсшего когда-то ему немало боли. Это опять же делалось так, чтобы видел только тот, чьему прошлому образ принадлежит. Первое время странники не хотели посвящать друг друга в подробности собственных кошмаров, но потом мнение сменили.

Ада отшатнулась от эльфа, приветственно раскинувшего руки. Женщина сделала это неудачно, споткнувшись, её успел подхватить Томас. Он помог ей сесть на скамью.

– Не ожидали, что у меня, непоколебимой, слабости обнаружатся? – хмыкнула профессорша, переведя дух. – Да и слишком у меня безоблачные детство и юность были, чтобы ими же меня пугать.

– Ума не приложу, кто это был? – София поглядела вслед удаляющемуся эльфу, напоследок пославшему Аде воздушный поцелуй. – Бывший муж? Брат?

– Не догадаешься. Мой преподаватель чёрной магии. Целый год мне покоя не давал. Сравнительно немного, но для меня, девчонки, которая в семье являлась главным сокровищем, не слышала, чтобы на неё хоть разок прикрикнули, было достаточно.

– Жестоко с тобой обращался? – спросила Теона.

– В том числе, – кивнула Ада. – У них с папой ужасные отношения были. Тот колдун, Регайс, на моего отца зол был невероятно. Оба некроманты, они держали по некрополису. Отцовское поселение нежити развивалось, став одним из лучших в Элиорамии, а Регайс своё вынужден оказался закрыть и уничтожить, потому что оттуда поползла какая-то зараза, из-за неё в трёх городах эпидемии вспыхнули. Его чуть в тюрьму не швырнули на десять лет за халатность, породившую болезни и смерти, папа Регайса вызволил.

– И в благодарность он тебя изводил? – возмутившись, перебила её священница.

– Зависть сделала тёмного мага умалишённым, – произнесла женщина жёстко. – Отец одолжил ему средств на строительство и обустройство нового некрополиса, Регайс всё принял, но изнывал от пречёрной зависти. Изображал же подлец признательность, любовь и уважение. Вызвался обучать меня магии, якобы чтобы отплатить папе хоть чем-то, и осуществлял своеобразную месть бывшему другу, измываясь над его дочерью.

– Не другу. Был бы друг – зависти не нашлось бы места, – вклинилось в монолог Ады мудрое замечание Десмилии.

– Я, несомненно, жаловалась на Регайса, но папа, проводивший с ним тогда слишком много времени, организовывая ему всё, полагал, будто девочка, привыкшая к постоянному вниманию, невзлюбила учителя, который отнял у неё большую долю этого блага, – молча признав правоту коллеги, некромантша продолжала, – и хочет настроить отца против него. – Год родитель терпел мои жалобы и даже угрозы – я обещала сбежать из дома, если меня не избавят от «преподавателя». На одном из занятий Регайс совсем распустился и чуть было не надругался надо мной. Я смогла защититься, и папу, разумеется, насторожило, что урок завершился для приятеля расцарапанным лицом, а для дочери – синяками. Он-то решил, будто девочка совсем от рук отбилась. На следующее занятие он зашёл без предупреждения. Вообще первый раз к нам заглянул. Вот и прозрел…

– Лет тебе сколько было? – проронил Томас.

– Пятнадцать, – так же непринуждённо ответила Ада. – Вот думаю, может, продать это воспоминание?

– Всего сразу мы за него не получим, – заметила София.

– А своё ты ни за что продавать не согласишься.

– У вас есть кошмары прошлого, чтобы поделиться? – прозвенел под ухом брюнетки радостный голосок.

Старуха, неслышно подошедшая к компании, была на полторы головы всех ниже. На лице нездорового землистого цвета чернели выпученные круглые глаза и залегали глубокие морщины. Голова держалась на тоненькой шейке. Белоснежно-седые волосы оказались неожиданно густыми и длинными, были заплетены в косу, а та их часть, что волочилась по земле, просто в нескольких местах перевязана. Платье странного покроя поражало новизной и дороговизной: двухслойное. Верхний слой, чёрный, изодран, сквозь прорези алел бархат нижнего. По чёрному корсажу разбегалась красная вышивка, в цвет ей была шнуровка. Теребила старуха чётки из чёрных и красных шариков, ногти окрашены по очереди чёрным и алым.

– Я чувствую, есть, – противное создание порвало верёвку, шарики, сползая с неё, перекатились все в ту ладонь, что коротышка держала снизу.

– Мы не готовы отдавать их, – заявила Теона.

– Решение остаётся за мной, – возразила старуха, тряхнув костлявым пальцем.

Кулак, державший то, что несколько секунд назад было нанизано на толстую нить, разжался. Падая на рыжую плитку пола, шарики рассыпались в чёрно-красную пыль, сразу взметавшуюся в воздух. В ней проступали изображения людей: мистер Мортис и Эвилана, принёсшие страдания Теоне, девушка, демонесса, женщина и мужчина, каждый был знаком только одному человеку из компании.

– Они не станут возражать, если окажутся моим орудиям пыток, – протянула неприятная особа. – Верно, Алия?

Девушка, высокая стройная шатенка, кареглазая, скуластая, с гривой прямых прядей шоколадного оттенка, едва достающих до лопаток, прекратила играться сверкающим кинжалом и уставилась на старуху:

– Ты кто?

– Каждайя, – представилась та. – Прости, но я уже умерла и ты меня не прикончишь.

– Хочешь чего? – ощетинилась воительница с отвратительной славой. – Из-за твоего колдовства у меня мигрень.

– Забыла уже физическую боль? – вспыхнула София.

– Вежливости ты так и не научилась, – усмехнулась Алия Ави, одновременно морщась и хватаясь за голову. – Каджайя, поведай уж, с какой стати мне потребовалось лицезреть тебя в облаках. Красивый закат был, а ты всю гармонию нарушила.

– Хамить духам Риции – дело безрассудное. Или ты соображать сама тоже отвыкла, за тебя всё бедные дети обдумывают? – хмурилась демонолог. – Экзорцистов, способных защитить твою никчёмную душу от призраков, в Отряде Смерти никогда не было.

– Ты просто не застала, – промурлыкала неродная сестра Айрис.

– Довольно, – остановила их старуха. Шарики подпрыгнули и нанизались на верёвку, обернувшуюся вокруг запястья – чётки снова стали целыми. Пыль осела на пол, втянувшись в щели между плитками. – Пройдёмте в мою обитель, – она указала на двухэтажный дом напротив.

У компании не было иного выбора, кроме как подчиниться. Двери распахнулись сами по кивку Каджайи, за ними обнаружился просторный холл. Хозяйка вошла, естественно, первая, а за спиной Ады, вошедшей последней, они захлопнулись, только женщина ступила с улицы в здание. Часть пышной юбки роскошного алого платья осталась зажатой. Пару раз профессорша дёрнулась, потом вынуждена была окрикнуть всех.

Обернулись только друзья. Старуха, миновав зал и поднявшись по невысокой лестнице ступеней из десяти на узкую площадку перед дверью в какое-то помещение, взглядом заставила её отвориться и преспокойно продолжила путь по дому. Аде пришлось сделать рывок сильнее, простившись с изрядным куском подола.

Смертных привели в комнату, одновременно и лабораторию, и кабинет. Приборы с пробирками ютились на обычном (то есть не совсем обычном, а весьма дорогим) письменном столе. Второй такой же использовался по назначению и был завален свитками. Аналогично дело обстояло с книжными шкафами: один отведён действительно под фолианты, второй – под ёмкости с веществами для алхимических опытов. В комнате имелся камин, где по велению старухиной магии взвилось изумрудное пламя. На камине стояли чучела гарпий, заставившие компанию ахнуть от ужаса. Эти создания людьми не считались, но лица-то всё равно человеческие…

– Это подарок одного гостя из вашего мира, – пояснила Каджайя, увидев, что на них смотрят. – Скоро обзаведусь ещё драконьими детёнышами нескольких видов, мне обещал сам принц за небольшую, совсем не трудную для меня услугу.

– Эзария всё-таки здесь, – вздохнул Томас.

– Мальчик жаждал встречи с леди Сагреной, – старуха, вертясь, пересчитала кресла и стулья в комнате, поняла, что одному из подневольных гостей будет негде устроиться и щелчком материализовала кресло, возникшее посреди лаборатории-кабинета, за Десмилией. Бесполое нечто, подумав секунду, село.

– Наши кошмары вам нужны, чтобы мучить её? – озарило Софию.

– Слово ты подобрала не вполне верно. Сделав принцессу безумной, мы избавим её от страданий, которые она могла бы испытывать, сохранив способность рассуждать.

– Я вам ни дня воспоминаний не отдам, – процедила профессорша.

– Для лучшей подруги жалко? – издевательским тоном упрекнула её хозяйка. – Она же по тебе истосковалась!

– Можете забрать воспоминания их всех, но моё трогать не позволю, – демонолог приподняла руку, привыкнув, что у неё там всегда жезл. Под ухмылку старухи молодая женщина опомнилась.

– Моё, войну с Эвиланой и её демонами, тоже не надо, – помрачнел Томас.

– Хватит сравнивать, у кого эпизоды прошлого хуже, – поморщилась его жена. – Простите нас, леди, помочь вам мы ничем не сможем, – сказала священница Каджайе.

– Кто тут заговорил! – воскликнула старуха, обходя супругу некроманта. – Вы и есть Теона Винсент?

– Да, – оторопела волшебница.

– Согласна, есть, из-за чего проявлять непонятную мне до этой минуты активность, перебираться в Рицию, заботиться, чтобы леди Сагрена как можно быстрее лишилась рассудка, – забормотала старуха. – Ты красива, мила, воистину очаровательна и, судя по всему, глупа – идеальная половинка для создания семьи.

– О чём вы? – спросил Томас быстро, фраза вылетела из него, будто он её выплюнул как какую-то мерзость, выражение лица соответствовало.

– Дорогой, ты как муж прекрасной Теоны мешаешь принцу, поэтому ему необходимо, чтобы брак твой прекратил существовать. Нет будущей королевы – незачем вам будет скитаться по царству мёртвых, вы вернётесь в Альдану, и ты заживёшь с Эзарией счастливо.

Томас, повергнув компанию в шок, расхохотался:

– Чтобы переманить к себе Теону, ему следует не доводить до сумасшествия Даниэлу, а убить меня!

– Высокое у тебя самомнение, – усмехнулась Каджайя. – Полагаешь, ты ей так нужен, что она не уйдёт к тому, кого любит, даже когда отпадёт необходимость оставаться с тобой?

– Вы недооцениваете Теону.

– Подождите, – насторожилась Ада. – О какой любви вы говорите?

– К несравненному принцу Чезигеру, конечно! – старуха, очевидно, больше беседовать намерена не была, ей не терпелось приступить к делу, ради которого она привела сюда смертных. Хозяйка устроилась за столом, отведённым под алхимические препараты и приборы, взмахом кисти подманила со второго чернильницу с пером и пергамент, где одной рукой стала что-то писать; другая принялась придвигать пробирки, нужные в процессе деяния.

– Но это не так, – пробормотала женщина неуверенно. – Теона, или Каджайя лжёт, или ей солгал Эзария, верно?

Теона покачала головой. Ей стало очень плохо, все растерянно следили, как стремительно меняется её настроение, но только в Десмилии с Томасом всколыхнулась жалость. Профессорши изнывали от подбирающегося к горлу гнева.

– Вину признаю, – прошептала священница с трудом. – Со времени гибели Дмитрия и полгода не прошло, а я уже… Проклятье, причём тут он, – её охватывала истерика. – Томас, прости, я обязана была смириться, но…

– Она вправду не осознаёт, – поддержка внезапно подоспела от декана чёрных магов.

Священница кинулась прочь из комнаты – двери её не выпустили. София с Адой с неприязнью в глазах, не к молодой женщине лично, но к той части её души, что была сейчас задета, наблюдали, как она дёргает ручку, Томас отвёл жену в сторону, обняв. На его груди Теона и разрыдалась.

Пока он пытался вернуть её в чувство, Каджайя закончила приготовления. Взяв пробирку с чем-то бордовым, старуха подошла к Теоне:

– Пей, – приказала коротышка.

– Не смей даже нюхать, – вызверилась демонолог. – Если в твоё воспоминание погрузят Даниэлу и она в результате тронется умом, я тебя в ближайшем фонтане утоплю. Итак из-за тебя над ней опасность висит.

– По сути ты обвиняешь её в том, что ей совершенная красота досталась, – остановило выпад замечание Десмилии. – Вряд ли Теона сама на принца заглядываться стала. Девушка лишь ответила ему взаимностью, такой уж у неё странный характер, не нам судить.

– Мне силой тебя заставлять? – напомнила волшебнице о приказе хозяйка.

Одобрения действиям, требуемым Каджайей, жена Томаса в выражениях друзей не нашла и оттолкнула протянутую пробирку. Жидкость выплеснулась на платье старухе, мокрые пятна сразу рассосались.

Хозяйку протест не разозлил, однако взгляд Софии по-прежнему был испепеляющим. Непокорность смертных духов Риции может не приводить в бешенство открыто, но желание воплотить намерения насчёт них распаляет непременно. Теона ощущала себя в ловушке. Как бы она ни поступила – профессорша рассердится. Никому из компании сердиться нельзя.

Каджайя налила новую дозу непонятного зелья. Теперь она не просто поднесла его священнице, а впихнула в руку, загнув её пальцы вокруг тонкого сосуда. Не контролируя волшебницу, хозяйка вернулась к столу за пробиркой для Софии, что явно предполагалось как издёвка.

Единственное шевеление профессорши было на лице, прищур и презрительный оскал, ведьма-алхимик вовсе замерла, держа пробирку возле рта женщины. Ещё пара сантиметров, и стекло коснулось бы губ.

Оборвалась тишина по воле хозяйки: старуха бросила сосуд на пол. Из лужицы зелья жидкость потянулась наверх длинным канатом. Объём вещества заметно превысил тот, что изначально был в пробирке – им теперь можно было заполнить бутыль литров на семь. «Канат» обвил шею Софии, женщина схватила его, раздалось хлюпанье – но от места, куда вцепились пальцы, поползли по руке тонкие верёвки, примотавшие её к телу.

– Ты не умрёшь, – Каджайя собрала в ладонь осколки, конечно же, не нагибаясь, а магией. – То есть здесь и сейчас – да, но когда тебя доставят в Альдану, ты очнёшься, но память сотрётся начисто. Если учесть, что ты в ней хранишь, то с моей стороны великая милость так поступить.

– Глоток дряни, предлагаемой нам, каким-то образом сделает наши кошмары доступными вам? – София посмотрела на необычные путы, не позволяющие ей для избавления от эмоций ударить хозяйку.

Коротышка сообразила, зачем ей адресовали вопрос. Даст она правдивый, отрицательный ответ – профессорша примет немного зелья, чтобы хоть на пять минут ведьма от неё отстала. Их Софии может хватить на умную мысль, касающуюся выведения её, Каджайи Ремальдии Авилиары, из строя, и последующего побега, не через дверь, подчиняющуюся исключительно магии хозяйки дома, так через окно, способное открываться традиционно. Даст отрицательный – демонолог будет упираться, пока не убьёшь, а убьёшь – толку с тела никакого не будет.

– Нет, – решилась не скрывать старуха. Возможность всё-таки ещё не стопроцентная гарантия.

– И как прикажете ЭТО употреблять?

Каджайя наполнила третью пробирку. София её ополовинила, и «канат» стёк с неё. Остаток зелья ведьма вручила Аде. Женщина, взяв пример с коллеги, рискнула выпить. Потом и Десмилия с молодыми супругами получили бордовое вещество.

– Скоро вам сделается немного нехорошо, – уведомила компанию хозяйка. – Вы поживёте у меня. Вам понравится. Зерида, Келорит! – позвала старуха.

Из стены вылетели призраки, эльфийка, вся в чёрном и с чёрными прямыми волосами, и парень-блондин в зелёной форме хранителя закона.

– Дорогие гости? – глумливо поинтересовалась эльфийка. – Оказать приём получше?

– Среди них присутствует будущая невеста принца и её коллеги, – добавила ведьма, веля дверям открыться.

Кабинет-лаборатория опустел за считанные мгновения. За призраками смертные пошли на второй этаж. В коридоре Теона вдруг обратилась к ним:

– Вы у Каджайи прислуга?

– Ага, – проронила эльфийка. – Не совсем, но что-то вроде этого.

– В Риции же у всех абсолютная свобода! – удивилась волшебница.

Призраки остановились. Парень предложил компании выбрать по комнате, указав жестами, из каких именно и пробормотав какие-то пояснения. А эльфийка сказала:

– Мы и в Альдане её слугами были. Привычка!

– Не самая лучшая, – упрекнула её священница.

– Нашла с кем просветительные беседы вести, – фыркнула Ада. – Раз были в прошлой жизни негодяями, жалеть их не стоит.

– За что же вас не пустили в Аркену? – не унималась Теона.

– Нормальный обряд Упокоения над нами не совершили, – встрял парень. – Кому-то из родных старухи, уже развлекавшейся в Риции, пришла идея: отправить нас в тёмное царство мёртвых, прислуживать ведьме дальше. Всяко привлекательнее такая участь, чем превращение в демонов.

– Вам же плохо тут! – воскликнула супруга некроманта. – Существовать среди мерзавцев, слушать их хвастовство убийствами, кровопролитиями и экспериментами на людях…

– Такая блажь распространилась среди приятелей Каджайи, – парень возобновил невесёлую историю, – они до своих друзей донесли, и пошла мода по землям королевства. Докатились до крайности. Умирает хозяин – умертвляют всех его слуг и кидают в Рицию.

– Ты был слугой? Почему на тебе форма человека, который не хозяевам служит, а королю? – обратила внимание Ада.

– Всё неудавшийся побег, – подозрение его ничуть не обидело. – Вырваться с территории поместья нельзя было…

– Вы что, как рабы там жили? – не дала ему договорить изумившаяся Теона.

– Именно. К счастью, те, кто были действительно слугами с долей прав и имели в числе обязанностей слежку за рабами, всех нас не помнили. Однажды к старухе явились хранители закона. Я и Келорит убили двоих, забрали форму и улизнули. В тот день проводили обыск, хранители то приходили, то уходили, царила невообразимая суета и мы особо не выделялись.

– Келорит – это ведь ты? – спросила Теона эльфийку.

– Я не похожа на стража порядка, это подразумеваешь? – грустно улыбнулась та. – Но среди зелёных мантий можно кого угодно встретить. – Некоторые эльфы ещё не простили людям деяний короля Алозиана, поэтому у них считается особым шиком податься в хранители закона, чтобы отомстить ненавистной расе как следует. Так что я в форме никого не удивила. Когда мы удалились от поместья на достаточное, по нашему мнению, расстояние, я сняла её из-за невыносимой жары. И повстречался нам один из управляющих, которому бросились в глаза спокойно беседующие хранитель и эльфийка. Вечером умерла старуха, поместье отошло её сыну, который на рабах оттачивал технику магических атак. Спустя неделю и нас не стало.

– И здесь вы уйти от Каджайи не можете?

– Из Риции духов можно изгонять, – просветил её Зерида. – Выставляют в мир смертных, допустим, тех, кто вдруг раскаиваться стал. И с нами поступят так же.

– Ну и порядки тут, – поразился Томас. – Ладно, спасибо вам. Теперь, как я понял, нам надо сидеть и ждать, пока не наступит эффект от зелья?

– К сожалению, – вздохнула Келорит. – Вы голодны?

– Благодарю, аппетит давно пропал, – вызверилась София.

– Мы ещё заглянем, – пообещал парень. – Отдыхайте, если сможете.

Призраки удалились сквозь стену. Сразу сделалось не по себе. Из-за тишины складывалось впечатление, будто странники в замке одни.

Когда все распахнули окна в предоставленных комнатах, роскошных и просторных, неприятные ощущения в душе отступили: уличный шум расслаблял. Занятие у смертных имелось сейчас единственное: наблюдать за жизнью, текущей за стенами дома. Оно неизбежно навевало на мысли о том, как может быть обманчива внешность. По Городу ходили сотни обитателей загробного мира, большинство из них – вполне милый народ. Шокировало обилие девушек, нежных, цветущих созданий с невинными глазами. Всё это преступницы.

В сопровождении Зериды и Келорит появилась Каджайя, покинувшая дом. Слуги приняли телесный облик и шагали по обе стороны от хозяйки. Сложно было догадаться, что они подневольны. Посреди улицы троица остановилась, к ним приблизился лысоватый толстяк, невысокий, но всё равно значительно выше Каджайи, с ним был паренёк, которому на вид и шестнадцати-то не исполнилось, неаккуратный, босой, походивший на бродягу. Рубаха и штаны юноши пестрели заплатками, заметными издалека – настолько не подходили по цвету. Томасу и Теоне подумалось, что он тоже слуга. Много ли в Риции таких: обездоленных, несчастных? Не сговариваясь, супруги начали выискивать среди горожан тех, кто выглядел не таким довольным загробной жизнью, как остальные. Вышла из лавки девушка с магическим шаром – кто знает, вдруг не себе, а хозяину покупала? Вон стайка детей бежит. Ну что можно успеть сделать за десять с небольшим лет земной жизни? Ребятня в Риции встречалась крайне редко, компания только раз углядела в толпе мальчика. Теперь скорее верится в то, что он был жертвой прихоти какого-то богача, чем в его злодеяния.

– Если этот мир создали, значит, его и уничтожить как-то можно, наверное, – рассуждение декана чёрных магов прозвучало внезапно, Теона с Томасом не заметили, что Десмилия стоит в проёме и смотрит на них.

– Не представляю, как маги умудрились сотворить Рицию, – некромант отодвинул портьеру ещё дальше, чтобы проникало больше света, и сел, закинув ногу на ногу, в одно из трёх кресел, полукругом расположенных в углу. – Целое измерение, целая страна.

– Разрушать проще, чем созидать, – парировало нечто неопределённого пола, устраиваясь рядом.

– Тёмное загробное царство давно стал неотъемлемой частью нашего огромного мира: Альданы, Неизведанных земель, территорий риксов и Аркены. Неизведанные земли теоретически можно подчинить, риксы свои территории превратят в государство. Нельзя отрицать, что Альдана распадётся на отдельные королевства или будет захвачена теми же риксами. Только Аркена была, есть и будет, так и с Рицией, – возразил некромант.

– Мир предков – святое, оттого с ним ничего не случится. Риция для них противоестественна, должна прекратить существование. Но от моего мнения ничего не изменится.

– А вдруг? – Теона бросила созерцание улицы и опустилась в последнее кресло. – Чёрная магия когда-то не признавалась, эльфы населяли всю Альдану, Большой Мир считался выдумкой полоумных. Но кто-то решил переделать то, что имеется.

– Потому что никому не удалось переделать его.

– А мы и не пытаемся, – хмыкнул Томас.

– Для этого необязательно что-то предпринимать. Достаточно равнодушия. Оно даже лучше: когда тебе возражают, хочется назло продолжать, а если молчат, интерес сам по себе угасает.

– Ты умные вещи говоришь, только редко, – некромант беззлобно усмехнулся.

– Вы от меня редко именно умности слышите или вообще мою речь? – бесполое существо поправило приятеля, не из-за занудности, а в шутку.

– Ну прости, сказал коряво, – супруг священницы воспринял замечание должным образом, без обиды.

– Будто вам очень нужно, чтобы у меня рот не закрывался.

– В самом деле, Десмилия, от тебя мы узнаём слишком мало, – протянула Теона.

– Любовь к разговорам, пустым и не совсем, у меня давно пропала.

– Сболтнул кому-то лишнего? – полюбопытствовал Томас.

– Нет. Причину моей молчаливости нельзя объяснить и коротко, и понятно.

– Я согласен на «понятно, но длинно», – усмехнулся колдун, щурясь от связки солнечных лучей, влезших в спальню.

За окном солнце неправдоподобно больших размеров, сочное, восхитительно-золотое, добралась до высшей на сегодняшний день точки. От бликов светила раскинувшееся море казалось белым. Надо было постараться не заметить столь неповторимой красоты! Одуряющий морской запах заставлял забыть мага, в какой реальности он находится, напоминало лишь назойливое солнце.

Не захлопывая окно, Томас задёрнул портьеры, оставив неширокую яркую полоску между ними. Жена внезапно воспротивилась:

– Ты зачем? Не видно же ничего!

– Как будто сквозь ослепляющий свет можно было что-то разобрать, – рассердился некромант, плохо осознавая это.

– Свет? Ночь на дворе, звёзды! Где ты ещё такие звёзды увидишь и северное сияние! – тут священница повела себя наглейшим для неё образом: сорвалась с кресла, отпихнула Томаса и вернула портьеры в прежнее положение.

В небе заколыхалось множество цветов холодных оттенков, распростёртых до линии горизонта в зигзагах хвойных деревьев.

– Ночь? Солнце? Второго в Риции как такового нет, а первого не может быть в подземелье!

На Десмилию зелье Каджайи ещё не начало действовать, как и на влетевшую в спальню супругов Аду.

– У Софии галлюцинации, ей мерещится, будто этот дом стоит на опушке леса, – сбивчиво протараторила женщина, затем выпрямилась, отдышавшись, и констатировала, что не только у госпожи Риккен, но и у леди Винсент и Томаса. Солнечный день, северное сияние… Да зима, наконец, наступила!