Текст книги "Альдана Потерянная принцесса"

Автор книги: Надежда Кархалёва

сообщить о нарушении

Текущая страница: 27 (всего у книги 40 страниц)

Глава 27 Чужое… Чужие…

Я проснулась от холода. Какие же на территории риксов холодные ночи! Подо мной – ледяная земля, жёсткая, без единой травинки. Укрываться нечем. Госпожа Ави снова зла на нас, поэтому все мы спим без малейшего намёка на постель. Где-то воет зверь. Слышен трепет крыльев. Хоть бы не гарпия!

Поток жутких звуков прервался всхлипами Линерги. Бедный мальчик, ему всего одиннадцать! Сейчас он в Отряде младший, но бывали у госпожи и десятилетние. Таких ребят особенно жаль. И не столько потому, что детей заставлять воевать и партизанить – последнее дело. В пятнадцать можно совершить преступление, вплоть до убийства. Наказание в виде службы в Отряде Смерти для малолетних преступников – несоразмерное, но наказание. А детишек совсем маленьких отправляют госпоже в основном родители, которым ребёнок оказывается не нужен. За что тогда мучения? За циничность матери или отца, не способных любить чадо просто так?

Линерга сидел под деревом. С ветвей густо свисали лианы, они прятали его. Я раздвинула толстые стебли, руку что-то обожгло: тут половина растений или ядовитые, или «кусачие»… А есть хищные, запросто перекусывающие запястье.

– Линерга, – тихо позвала я.

Мальчик поднял большие заплаканные глаза.

– Боишься? Хочешь, посижу с тобой?

Он молча подвинулся. Ствол у дерева толстенный, я тоже смогла прислониться. Ребёнок положил голову мне на грудь.

– Завтра госпожа убьёт кого-то, – прошептал Линерга. – Она на меня слишком часто поглядывала, я боюсь, вдруг жертвой выбрала меня?

– Это мерещится всем. Ты не думай – и всё.

– Не получается. Не я умру, так другой. Чем он хуже меня?

Я смогла лишь тяжело вздохнуть. Подобные рассуждения совсем не детские, но в Отряде Смерти уже не дети.

В следующую секунду вопрос Линерги стал казаться мне песней: на дороге зазвучали голоса, принадлежавшие риксам. Я была вынуждена зажать мальчику рот: вскрик привлёк бы внимание. О, великие Ветры, я же оставила кинжалы там!! Линерга, по-видимому, тоже. Соваться к представителям воинственного народа без клинка, стрел или магического оружия – верная смерть. Неужели придётся отсиживаться в надежде, что Отряд как-то справится?

Шаги прекратились. Хоть у риксов есть правило, требующее убивать тех, кто спасает им жизнь, спящих трогать моральные законы им запрещают. Стоит одному проснуться – на него рикс кинется с мечом. А очнётся второй человек – ринется в бой вся группа риксов.

Чей-то вскрик, лязг стали оружия. На ногах Отряд оказался моментально. Резкие фразы противников, вроде на обычном языке, но всё равно непонятные, резали слух. Их язык стал слишком отличаться от альданского, изменившись с тех пор, как этих людей, когда-то совсем маленькое племя, выгнали из королевства.

– Вальда! – выпалила девчонка-рикса, сделав ударение на первом слоге. Мы успели понять, что слово произносят, прерывая чью-то жизнь. Может, извинение перед теми, кому они поклоняются. Не знаю. Близко с их религией и обычаями я близко не знакома, слава предкам.

Непонятные вопли участились, посыпавшись с невероятной быстротой. От каждого петля страха на шее затягивалась сильнее. Внезапно к нашему убежищу подбежали. Меч отсёк часть лиан-занавесок, перед нами предстала молоденькая рикса. Левое бедро и рука исполосованы мерзкими шрамами (коротенькая юбочка, напоминавшая скорее повязку, и кусок шкуры, как-то державшийся на груди, их не прятали), длинные светло-русые волосы оплетены лентами из кожи и растениями. Оружие девчонки – длинный, с узким лезвием, сильно изогнутым, меч.

– Вальда, – произнесла рикса, в этот раз с ударением на последнем слоге.

Несколько соплеменников подошли, опустив свои мечи, обычные, только очень уж большие. Этот народ высокий, даже женщины почти все двухметровые, а уж мужчины – вовсе великаны. На нас взирали двое молодых, похожих друг на друга, наверное, братья, с разницей в возрасте года в три, двое пожилых, совсем седовласый и с проблесками седины, и человек среднего возраста. Осанка делала их ещё выше, суровый взгляд заставлял трепетать перед ними. У всех, как и у девушки, заметившей нас, проведены полосы краски на лицах, чёрной, белой и зелёной, роскошные волосы не лишены украшений.

– Вальда минас? – спросил старший.

– Реганта-минас, – дала непонятный нам ответ девушка.

Старик подхватил нас и куда-то понёс. Я краем глаза увидела побоище. Риксов было, кажется, семь или восемь, несчастные дети облепляли их, как бешеные собаки, сама госпожа сражалась ещё с тремя. Кошмар я наблюдала секунду, потом меня оглушили.

Очнулись мы с Линергой на огромной каменной плите, привязанные за руки и за ноги. Вокруг столпились риксы, все ещё юные. Каждый держал по немаленькому яйцу ржавого оттенка с чёрными неровными пятнами. Среди них была девица, благодаря внимательности которой на нас сейчас эти подростки и пялились. Теперь вместо странного меча у неё был жезл, примитивный, просто палка с черепом животного на конце. Настоящим. Из глазниц пробивался красноватый свет.

Она подняла его над головой, заговорила:

– Реганта-минас, нам известно, что тебе пора получить кровь, пролитую тобой за нашу свободу, которая теперь всё время омывает наш путь, падает на нас дождём и блестит утренней росой. Мы всегда возвращаем долги, и этот тоже вернём. Много жертв было тебе принесено, Реганта-минас, и столько же мы готовы тебе дать ещё, лишь бы ты осталась довольна. Скажите, как вас зовут, вальды, – потребовала жрица.

– Линерга, – прошелестел мальчик.

– София, – покорно назвалась я.

– Реганта-минас, прими этих вальдов, Линергу-ниас и Софию-миас. Арестио, – закончила она непонятным словом, резко опустив отвратительный жезл.

Череп от удара разделили на части трещины, но на куски дикое украшение жезла не разлетелось. Из разломов свет стал лучиться гораздо интенсивнее, чем из глазниц. Каждый луч попадал на одно из яиц, которые держали риксы. Под их действием скорлупа начала трескаться. Наружу высовывались страшненькие чёрные морды. Существа оказались драконами. Из пастей, где уже торчали тонкие и острые, как иглы, клыки, капала жёлтая слюна.

Детёныши, порыкивая и пофыркивая, спрыгивали на плиту, риксы отступили на незначительное расстояние. Возле нас осталась только жрица, оцепеневшая с широко распахнутыми глазами. Дёргались лишь губы, произносившие что-то.

Я и не подозревала, что такие маленькие существа могут так больно вгрызаться в тело. Не было возможности сбросить их, так крепко мы были привязаны. Ещё и голова раскалывалась от наших же криков. Но мне вдруг повезло. Одна из верёвок, удерживающих меня, лопнула, я попыталась помочь себе и Линерге освободившейся рукой. Хотя какая это помощь! Оттаскивала одних тварей – подползали другие. Особенно наглый дракон впился в моё плечо, отказываясь разжимать челюсти. Судя по особенно глубокой боли, он пустил в меня яд. Я умираю… Умираю… Умерла.

– Леди Сагрена! Умоляю, не спорьте с принцем! Если он желает вас видеть, подчинитесь! – трясла меня за плечо Эндирис, служанка.

Мне снился кошмар? Неужели я за письменным столом уснула? За учебником некромантии!? Это чтиво, слишком обильно иллюстрированное, уж никак засыпанию не способствует.

– Почему ты не разбудила меня? Я, должно быть, кричала. Могла бы догадаться, что мой страшный сон можно прервать, – упрекнула я Эндирис.

– Это я и пыталась осуществить последние десять минут, – протянула служанка. – Вы мою руку стряхивали. И глаза у вас открыты были.

– Да!? – я не могла поверить в сказанное эльфийкой – именно к этой расе принадлежала Эндирис.

Мне хорошо известно, что духи Риции могут забрасывать смертных в свои воспоминания. Более того, так со мной не раз поступали. Только я была в них наблюдательницей, и созерцания кровопролитий мне было достаточно. Впервые меня сделали участницей событий, я, кажется, попала на чьё-то место.

– Да, – вздохнула служанка, отвечая мне. – Спускайтесь к принцу.

– Какому? – не поняла я.

– Эзарии Альмонду Чезигеру, сыну нынешнего правителя Альданы. Вы же уже виделись с ним! – недоумённо воскликнула эльфийка.

Расстраивать милую Эндирис своим провалом в памяти я не хотела, однако на лице у меня всё явственно пропечаталось. Пройдя к висевшему на стене зеркалу в массивной медной оправе – множеству змей, переплетающихся друг с другом и с костями, я поразилась отражению. Откуда взялись круги под веками? Всклокоченность? Следы слёз на щеках, очевидно, от физических мучений.

– Помоги мне привести себя в порядок, – простонала я, обращаясь к служанке с просьбой.

Готова к встрече я стала через полчаса. Пока я шла по коридорам дворца, так ненавидимого мной, задумалась: Отряд Смерти для меня что-то значит. Я знала о его существовании ещё в мире смертных, но не просто так, а в связи с чем-то. Проклятье, над моей памятью зверски надругались!

Молодой человек, ждавший в Зале приёмов, казался абсолютно незнакомым. Мне стало совсем не по себе. Парень это уловил.

– Вы обеспокоены, леди Сагрена?

Я почувствовала желание разреветься. Страшно терять прошлое. Из-за обилия чужих воспоминаний начинаешь путать их с собственными, наверное. Меня зовут Даниэла Фейленора Сагрена, мне восемнадцать лет, я белый маг, принцесса, жила в Зальване…

Слёзы, как всегда, вы некстати!

– Ну что вас так расстроило? – забормотал принц, поглаживая меня по голове и спине.

– Я не могу больше тут находиться, – я вытерла противную солёную жидкость с ресниц. – Передайте моему отцу, чтобы он забрал меня, иначе я сойду с ума.

– Короля Мартина нет в живых, сожалею. Вообще странно, – как-то подозрительно легко сменил он тему, – вы совсем недавно были в абсолютно здравом уме.

– Мне самой боязно. По-моему, кто-то что-то против меня имеет и желает мне навредить, – сообразила я.

– Может быть, – согласился парень. – Вас сделали жертвой воспоминания?

– Как вы догадались?

– В Риции это основной способ злодеяния. Держитесь, леди Сагрена, – он встал, собираясь уйти. – До скорой встречи.

София сидела на бортике фонтана, шумевшего у окна комнаты, свесив ноги в тёплую, почти горячую воду. Каджайя своего добилась, воспользовалась кошмарами, её, Ады с Десмилией и Теоны с Томасом. На шее висит кулон в виде черепа, Поглотитель тьмы: все вещи компании вернули, как обещали. Молодая женщина его сняла, чтобы посмотреть. В этой маленькой штуковине – всё зло, что накапливается в ней. Боли, грязи и тоски там было много, от неё кулон то и дело нагревался, медленно остывая. Холода металла София не почувствовала ни разу. А сейчас только он и есть. Всё ужасное, что было с демонологом, не стёрлось, но в голову без разрешения не лезло, а когда проникало, удалялось по первому приказу. Ослабело. Не властвовало. Одолевало осознание того, что это зло теперь заставляет мучиться её. И опустошённость. София могла часами глядеть в одну точку.

Вошёл Томас:

– Мы покидаем Город.

Компания находилась уже в другом Городе, в другой гостинице. А в скольких придётся ещё побывать? София кивнула другу, тот скрылся за дверью. Профессорша, оставив за собой дорожку мокрых следов, приблизилась к письменному столу, взять стоявшую там бутыль с эликсиром. Должен придавать бодрость, да так и происходит. Просто эффект длится недолго. Но без него никак не обойтись: эликсира оставалось глотков на двадцать, это на три приёма.

Взгляд упал на подсвечник в углу стола: ведьма, облачённая в запахнутую мантию с капюшоном, который накинут на кудрявую голову, держит свечку в ладони. Вторая рука сжимает посох с настоящим крошечным рубином. Такая красота стояла в спальне в замке, в самой любимой комнате среди огромных покоев принцессы. Каждое утро она с этой ведьмой здоровалась, иногда и вовсе разговаривала. Даниэла назвала её Самрат. София тоже удостоилась чести с ней познакомиться.

Неожиданно демонолог спохватилась, что вспоминает об этом от лица самой принцессы: себя маленькую она видела со стороны, да и как в мыслях у профессорши могло проноситься утро дочери Мартина, если София в такое время находилась или возле матери, или в своей комнатёнке?

– Томас! – позвала она друга, надеясь, что он ещё не удалился в номер.

Парень вернулся без вопросов, даже без отрывистого дежурного «Да?».

– Томас, у меня случился приступ воспоминания Даниэлы.

– Как это? – из её слов некромант понял одно: с профессоршей что-то серьёзное.

– Только что я мысленно созерцала её прошлое её глазами, – замерев, принимая решение, София залпом осушила бутыль с эликсиром. Отчаянный поступок взволновал Томаса сильнее, во взгляде появился испуг.

– Какие-то дикости? – пробормотал парень.

– Абсолютно безобидное утро, такая вот штука, – София подняла подсвечник, потрясла и по безмолвному требованию Томаса поднесла, чтобы дать посмотреть. – Такая же в моей комнате красовалась.

– То есть в спальне принцессы, – поправил её Томас.

– Я и говорю, – проронила женщина.

– Покои Даниэлы не твои, – нахмурился некромант.

София была вынуждена отступить, чтобы упасть на кровать, так ей сделалось дурно от страха за себя и за подругу королевских кровей. Ей представилось так явственно спокойное, размеренное начало дня, а Даниэле, значит, – будни Отряда Смерти.

– Тебя надо постоянно отвлекать от раздумий, – сказал Томас, когда испуг откатил.

– Это сложно, – произнесла София, расхаживая по номеру и собирая вещи, которые потом она складывала в сумку, лежавшую на постели. – Всем нам стараться надо будет, в одиночку никто не справится. У тебя самого всё в порядке?

– Пока что, – грустно сказал колдун. – Интересно, если на меня нахлынут воспоминания девушки… А Даниэла станет думать, как парень.

– Ни к чему хорошему это не приведёт, – в номере появился третий человек – Десмилия. Бесполое нечто, несмотря на обилие в комнате мест, куда можно было опуститься, осталось в двери, в проёме, прислонившись спиной к косяку – вход оказался загорожен.

– Мы не сомневаемся, – протянул Томас.

– Я по собственному опыту знаю, – последовало откровение. София с некромантом уставились на профессора чёрной магии, выражая намерение выслушать всю историю от начала до конца, желательно в подробностях. Им отказано не было. – Мы с женой были экзорцистами. Ещё шесть лет назад я служил при храме в Алиоре.

– Бывал я там, – вставил Томас и пояснил для Софии: – Это неподалёку от моего родного города. Ты, Десмилия, стало быть, мужчина?

– Верно, правда твоя была, – улыбнулся маг и продолжил: – Мы с Джевой являлись экзорцистами высшего уровня, на задания отправлялись вдвоём, без помощников. Наверное, вы догадываетесь, о каком трагическом случае я вам поведаю?

– Тебя атаковал дух женщины, выгнать его не удалось, – ответила София.

– Всё так и произошло, – подтвердил Десмилия. – Полтора года изнутри он так меня терзал, что я успел совершить восемь попыток самоубийства. Спасали разные люди. Последний раз – Велистер Рэймон.

– Наш старик? – изумилась профессорша.

– Именно он, – стало заметно, что об этом колдуну говорить приятно, к декану факультета белой магии Десмилия был по-особенному привязан. – Жена меня бросила в том поселении, куда нас вызывали провести сеанс очищения. Из-за неё я и пострадал. Прикрывал её, а оказалось, что Джева как раз и рассчитывала на то, что на меня нападут, её не тронут, и она сможет убежать. Я ещё соображал, когда эта женщина покидала руины, послужившие духам пристанищем. Она, остановившись возле меня, катающегося по земле от дикой боли, и сказала: «Спасибо, Десмилия. Ты мне больше не нужен. Извини».

– А до этого момента изображала любящую супругу? – София скривилась.

– Нет. Через год после свадьбы выяснилось, что мы сильно поторопились с этим знаменательным событием. Обвенчались мы, когда Джеве было восемнадцать, мне – девятнадцать. Внезапная страсть, растаявшая так же стремительно, как возникла. Разрешение на развод мои родители не давали из вредности – были против свадьбы и в отместку захотели заставить меня помучиться. Её отец с матерью полагали, что любой совершеннолетней особе муж просто-таки необходим, любой, пусть и не любимый. Вот и жили, ругаясь да ссорясь.

– А родители твои ничего не ощутили, узнав, что из-за жены ты пострадал? – поинтересовался Томас.

– Не знаю, потому что я не вернулся. Гоняемый духом, я надеялся «вернуть» себе женское обличье, мне, естественно, объясняли, что женщину из меня сделать невозможно. Трижды я попадал в приют для душевнобольных, не задерживаясь. Скитания продолжались, пока я не очутился у ворот Магической Академии. Ты знаешь о её традициях? – спросил Десмилия Томаса.

– Немного. Одного года учёбы там мне не хватило, – вздохнул некромант.

– О том, что к воротам Академии сбредаются все бродяги, слышал?

Томас качнул головой.

– Они приходят туда в надежде, что их избавят от болезней – целителей ведь у нас целый факультет. Кто-то уходит потом здоровым, кто-то попадает на стол студентам-некромантам. Тем, кому повезло, помогают жизнь наладить. Мне эту самую жизнь сперва спасли – я наглотался отравы. По чистой случайности осуществил ужасную затею я возле Академии. Велистер вышел из ворот, когда я уже умирал. Завершить начатое он мне не позволил, – Десмилия прервался, подавил вздох, заговорив снова с чуть более грустными интонациями: – Дух, поселившийся во мне, слишком прочно засел. Из-за него мои способности мага-священника сменились даром тёмного колдуна. Он усмирён, конечно, но до сих пор начинает бунтовать, стоит мне напомнить ему о том, что я не женщина. Вот и скрываю ото всех, кем на самом деле являюсь.

– А голос у тебя от природы такой… странный? – Томаса слегка смутил собственный вопрос.

– Таким сделался.

– У тебя в страшных воспоминаниях тот день, да? – пробормотала София.

– Те полтора года, – чёрный маг опять замолчал. – Мы уходим? – он будто только сейчас заметил, что София собирает сумку.

– Нам предстоит пересечь три небольших Города. Готовься, там обитатели не из дружелюбных. Город убийц, Город предателей и Город завистников, – Томас поставил друга в известность. – Тёмные священники в них нередко подыскивают наёмников, вероятно, кого-то попросили остановить нас.

Вскоре компания шла уже через лес. Он был необычен: повсюду белел лёд в виде различных сооружений: ворот, арок, беседок, колонн. Попадались заледеневшие ручьи, на листьях и травинках сверкали камешки замёрзшей росы, свисали с ветвей ряды сосулек. Под ногами пятнами красивых оттенков всей холодной гаммы раскидывали большие лепестки цветы, тоже в росе.

Путь пересекла неширокая река с достаточно быстрым течением, переносившим крупные льдины. Переплывать было опасно, моста не наблюдалось. Друзья знали, что это – река Случайностей. Она опутывает всю Рицию, как паутина, имея множество притоков. Перебраться на другой берег невозможно: течение не позволит. Даже если изловчиться и добраться до той стороны – тебя оторвёт от земли силой. А куда принесёт – это и есть случайность. Следует искать другую дорогу.

За компанией следили. На громаднейшем расстоянии от берега звонкой, чистой, красивой, но такой зловещей реки, где остановились странники, во дворце старейшины Города, который все местные называли Лагшардом, Эзария Чезигер сидел перед волшебным зеркалом.

– Левимус! – негромко позвал он, зная, что его голос зазвучит в ушах слуги, даже если будет тишайшим шёпотом.

– Да, мой временный повелитель? – перед принцем материализовался юноша, высокий, худой, смазливый, с красновато-коричневыми волосами, справа длиной выше плеч, слева – ниже; раскосые карие глазищи не смотрели в одну точку дольше пяти секунд. Рукава рубашки были закатаны по локоть, штанины брюк просто подкатаны, чтобы не наступать на них: слишком уж длинные.

– Не издевайся, – усмехнулся Эзария.

– Хорошо! – воскликнул слуга, исчез и снова появился: – Что надо!?

– Вот вернусь в Альдану, попрошу тёмного священника вытащить тебя из царства мёртвых и натравлю экзорцистов…

– Убедил!! – притворно возмутился парень, телепортация туда и обратно повторилась: – Да? – произнёс он спокойно, хотя и ему, и сыну короля хотелось смеяться.

– Сделай так, чтобы этот сброд, – младший Чезигер ткнул ногтем в зеркало, – не отошёл от реки и отдался её воле.

– Как прикажете, – хмыкнул Левимус, оглядывая изображение. – Слушайте, а если это всё сброд, можно я девчонку, – юноша показал на Теону, – себе присвою?

– Вот она-то исключение! Из-за неё тут торчу демон знает сколько времени.

Слуга пальцем провёл линию по зеркальной поверхности, проявившуюся в отражении ледяной стеной, толстой и высокой.

– Гениально! – расхохотался некромант.

– Телепортация им не поможет, – пояснил юноша. – В Риции…

– Смертные не могут к ней прибегать, – закончил за него Эзария. – У меня есть кое-какие представления. Должен же был я понимать, куда суюсь.

– Вы отпускаете меня, стало быть? – Левимус опять съязвил.

– Похоже, положение прислужника на целую вечность тебя особо не тяготит, – заметил принц. – Не отправили бы тебя в загробный мир вслед за хозяином, всё равно бы тут оказался.

– Хозяина, кстати, недавно отозвали в Альдану, – похвастался слуга. – По слухам, в Бесталон, столицу Нерфастона.

– Никак понадобилось разобраться с нахлынувшими риксами? – хохотнул парень.

– А то! Против них духи – самое неэффективное средство, слишком у народа шаманы сильные. Не ведаю, что за дурак распорядился беспокоить наших духов, но спасибо ему за огромную надежду на скорое освобождение от хозяина.

– Как ты его любишь!

– Уж не сильнее, чем ты свою мать. Эй, ты чего? – прыснул юноша, увидев, как всполошился принц. – Побаиваешься? Но тебя не сдам. Мне для поднятия настроения достаточно владеть этим тайным знанием: сам принц Альданы кое-чего опасается.

– Левимус, благодарю за помощь. Ты свободен, – выдохнул Эзария, отходя от короткого, но мощного шока. Как бы отец его не любил – жену он обожал сильнее. Да и так относится Ирвинг к сыну скорее по привычке, потому что любить кого-то надо, или вообще как часть покойной супруги, её кровь.

Слуга с картинным поклоном оставил повелителя, растворившись в белой дымке, хлопьями расползшейся по комнате, сейчас их было слишком много, обычно они таяли сразу же. Эзария отбился от одного, второго, потом простым заклинанием избавился от всех сразу. Минуту-другую некромант пытался уследить за происходящим в зеркале, но это не смогло его увлечь. Парень даже не заметил сразу, что изображение превратилось в его собственное отражение.

Теоретически он мог и отца убить. Так даже удобнее – сразу станет королём. Но желания не возникало. Даже мысли не проскальзывало, только сейчас. Причём идея есть, стремления претворить её в жизнь – нет. Если бы ему предложили сейчас корону, Эзария бы особо не радовался. В комнате одна стена была увешана портретами. Принц подошёл и дотронулся до самого большого, размещённого в центре. На нём был какой-то эльф, а появилась Теона. Вот всё, что ему нужно. Идеальная жена и мать. Впервые молодой человек задумался о семье.

На берегу реки Случайностей тоже напряжённо думали. Препятствие – всего лишь стена, но стоило глянуть вверх с предположением, что через неё вполне возможно как-то перебраться, – преграда вырастала на пару метров. Чтобы увидеть, где она заканчивается, приходилось уже голову не просто задирать, а запрокидывать.

– Сдаётся мне, другого выхода нет, – Теона опустила палец в воду, сразу отдёрнув: настолько река оказалась ледяная.

– Тебе из нас больше всех досталось. Неужели не догадываешься, что дальше только хуже будет? – фыркнула София.

– Но она права, – присевшая Ада наклонилась над водой, увидев там незнакомую женщину, рыжеволосую, в латах. Точно так же, как профессор некромантии держала жезл, она держала знамя. Брюнетка отбросила оружие – со знаменем отражение поступило аналогично.

Возле Ады сразу же остановилась льдина. Женщина обернулась – все к ней приблизились и чего-то ждали.

– Решаться надо, – протянул Десмилия.

– Осознаёте, что по этой реке нельзя путешествовать вместе? – напомнил Томас.

– Мы представляли, на что идём, – Ада поднялась с колен, собираясь встать на льдину.

– Постой! – воскликнула вдруг Теона. Когда профессорша от неожиданности замерла, священница бросилась на неё с объятием. – Береги себя.

Томас, Десмилия и София сообразили, что им следует тоже попрощаться с некромантшей. После того, как каждый повторил за Теоной, Ада, сглотнув, ступила на лёд, быстро унёсший её за поворот.

Следующей отважилась София, не позволившая обнять себя хоть одному человеку. Проводив и Десмилию, молодым супругам предстояло самим проститься. Очередной кусок затвердевшей воды прибился к берегу, они переводили взгляд с него друг на друга и обратно.

– Давай вдвоём? – предложила Теона.

Томас согласился. Только они очутились на льду, некроманта столкнуло в воду невидимой силой, вскрик жены перекрылся всплеском. Ко дну его тянуло долго, не захлёбывался он исключительно из-за действия в реке магии. Когда парень вынырнул, берега были уже другие. Вдоль одного тянется аккуратная, выложенная чем-то белым дорога, у дальней стороны её в ряд посажены деревья, на ветвях которых сиреневых цветков больше, чем листвы. Ветерком лепестки срываются, усыпая дорогу и падая на воду. За этой своеобразной аллеей – небольшая равнина, ограничивающаяся лесистыми холмами. За ними горит жёлтыми и оранжевыми огнями самый большой – Город. Вдоль другого берега – узкая полоска голубоватой гальки и чаща.

В поле зрения Томаса угодил юноша, шедший по аллее навстречу течению. Парнишка некроманта заметил, и та же самая сила выволокла мужа священницы на сушу.

– Спасибо, – всё-таки сказал колдун. Вызволили его из плена реки не просто так, но вежливость заставила произнести это слово.

– Доброго утра, мистер Дьюри, – оскалился юноша.

– Утро? – наконец-то Томас услышал в Риции о времени суток.

– По нашим источникам, в мире смертных сейчас только рассвело, – пояснил подозрительный спаситель. – Мистер Дьюри, вас зовёт в свою резиденцию принц Чезигер.