Текст книги "Альдана Потерянная принцесса"

Автор книги: Надежда Кархалёва

сообщить о нарушении

Текущая страница: 31 (всего у книги 40 страниц)

Глава 31 Воссоединение

Убивать? Легко! Я определённо занималась этим раньше. Одно движение рукой, держащей посох – и нет какой-то части беснующегося человеческого месива, готового растерзать меня. Сложно впервые решиться поднять оружие – потом всё делается само по себе.

Странный парень и оборванные мать с сыном, привлёкшие наше внимание, сопротивляться не могли: нечем было защищаться. Молодой человек заслонил собой нищих, а самого его трясло не меньше. Вероятно, он так боится за них. Зато появившиеся на площади хранители закона потянулись к жезлам незамедлительно. Помочь им вознамерились несколько магов, оказавшихся на площади в эту минуту.

Таким образом, против нас десять жезлов и два посоха. Ещё народ безоружный, но поддерживающий типов в зелёных мантиях и простых смельчаков, рискнувших бросить нам вызов. Неплохое соотношение. Хорошие маги в состоянии отражать атаки пятнадцати-двадцати нападающих. Или я замечталась? Впрочем, в те времена мы так и сражались: выставят нам в качестве соперников огромный отряд, прекрасно обученный, увешанный амулетами по пять тысяч золотых штучка, закованный в броню, заговоренную целой гильдией магов – а у нас боевой дух выше. Забавно было изничтожать таких самоуверенных, самодовольных типов, ожидающих, что мы разбежимся, прикинув, сколько стоят все их артефакты.

Ох, я заметила ещё одну особенность сражений: перед тем, как будет выкрикнуто первое заклинание, всем надо долго и пристально таращиться на соперников. Будто испепелить взглядом реально в прямом смысле! Или все надеются открыть в себе талант василиска?

Мой посох от переизбытка во мне колдовской энергии уже нагрелся. Рядом Дорфеан водил пальцем перед собой, вырисовывая мудрёный символ.

О, чудо, это послужило знаком для зелёных мантий! В юношу устремилось восемь лучей и два огненных шара. Ни один до цели не долетел: я же с недавних пор практически специалист по контрзаклятиям! А раньше любила обстреливать врагов молниями. Однако я среди нас единственный белый маг, поэтому стихийная сущность пусть подождёт немного. Перед магом вспыхнула серебристая стена, о которую ударилось всё, что было призвано если не умертвить, то покалечить Дорфеана.

И началось… Командир наш помчался к нищему семейству и прикрывающему их парню с сиреневыми волосами. Конечно, не вплотную к этим людям – притормозил за десяток метров от них и отправил в насмерть перепуганную компанию парализующее проклятие. Порядок, застыли. Хотелось бы знать, в чём они провинились. Мальчику ведь больше десяти на вид нет, если и натворил бед, то по глупости, неосторожности, потому, что мамаша недоглядела. Она у него какая-то сомнительная. Ну не внушает доверия! У неё с сыном разница в возрасте, по-моему, лет семнадцать.

Хм, думаю обо всём этом, а заклинания сами изо рта рвутся, рука сама посохом орудует. Мне не верилось, что я так могу. Всюду белые и серебристые вспышки ощутимо тёплого света – моя работа!

– Элли! Опомнись, пожалуйста!

Проклятье. Стоило удариться в размышления – субъект с неестественным цветом волос и, как выяснилось при более близком рассмотрении, глаз, с которого кто-то исхитрился снять чары, повалил меня на землю.

– Элли! – парень выкрикивал моё имя, тряся меня за мантию. – Элли, ты должна сражаться против них!!

Ишь, умный какой! С какой стати-то? Стоп. Тогда почему я защищаю командира, Дорфеана и второго мага, подчиняющего себе стихию Воды?

Быть может, потому, что командир сейчас, обездвижив нахала во второй раз, скинул его с меня и сказал:

– Молодец, Винсент. Ты далеко не так плоха, как о тебе отзывалась госпожа. Наоборот, ты идеальный маг для наших боёв.

Не исключено, что у него в мой адрес имелись ещё какие-нибудь добрые приятные слова, но хранители закона не собирались давать ему время на общение со мной. Я спряталась за колонну храма, колдуя из-за неё.

Что бы ни говорили о невыдающихся умах молодцов в зелёных мантиях, один из стражей порядка сообразил: меня как источник некоторого преимущества противника стоит убрать, желательно – в царство мёртвых. Пока я была увлечена наложением чар магической неуязвимости на Дорфеана, хранитель закона направил атаку на колонну, служившую мне прикрытием.

Парень сил не пожалел. Ещё три луча его товарищей – и колонну расчертили трещины.

Только благодаря собственному колдовству я отделалась сотрясением мозга и переломом руки – о, ужас, правой! Именно ею я совершаю жесты, необходимые при сотворении заклинаний, я же правша.

Ну да магия меня не вызволит из камеры, где я очнулась.

Подгоняемая рвотными позывами, я проковыляла в угол. Там стояло зачем-то ведро, над которым я и провела мучительных полминуты на ногах, упираясь лбом в холодную стену. После завершения пренеприятного процесса я сползла на пол и удосужилась посмотреть на сокамерников.

Верните Арвеллу, Джайде и Хельдеару! Я вообще в другой камере, не там, где мы вместе провели энное количество суток. Это местечко явно хуже. Там, по крайней мере, скамьи были, достаточно широкие, имелся стол и ящики вместо стульев. А тут функцию мебели выполняет солома на полу. Демон с ней, с соломой – запах такой, словно тошнило в камере не только меня.

Делить камеру обонятельных пыток мне предлагалось с заранее надоевшим молодым человеком, предлагавшим мне грохнуть командира и двух боевых товарищей, и треклятыми выходцами из низших слоёв общества, связанными кровными узами.

– Господин уверяет, что леди должна что-то вспомнить, когда придёт в себя! – воскликнул мальчик с интонациями, намекающими на необычайную его заинтересованность в моём прошлом.

– Эльгар! – рассердилась мать любопытного ребёнка.

– Ну что? – надулся он. – Господин ведь не одержимый, с ним можно разговаривать.

– Из-за господина ты задержался на площади и оказался схвачен зелёными мантиями! – рявкнула мамаша свирепо; мне даже стало жаль мальчика. – И потом, господин нормальный, а девчонка-то нет! Одержимости не заметно, но с головой ей проблем явно создали.

– Уважьте предков, не оскорбляйте Элли Винсент! – вспыхнул парень.

– Вам бы лишь кого героем назначить, – фыркнула женщина. – Повезло деткам, попали они в Альдану, оказались вовлечены в знаменательные события – но это случайность!

Я не местная? Хм. Но особо не удивляет. Жизнь до попадания в камеру я припоминаю с трудом. Кроме войны, на которой я и открыла в себе талант боевого мага, фрагменты её извлекаются с огромным трудом. Судя по форменным мантиям на мне и бывших сокамерниках, мы являлись студентами какого-то учебного заведения.

– И откуда же я родом? – простонала я перед тем, как обнять вонючее ведро опять.

– Из Большого Мира, – ответил парень. – Из какого города – не знаю. В Альдане же твоим домом стала Фатона, деревня в землях Элиорамии. Тебе это хоть о чём-нибудь говорит?

– Нет, – после борьбы с брезгливостью я водрузилась на кучу соломы: на полу стало холодно сидеть.

– Ого! – изумился Эльгар. – Ты расскажи нам про себя, что можешь. Проверим, докуда у тебя провалы в памяти.

Убедившаяся в бесполезности речевого воздействия мамаша решила предпринять радикальные меры и удостоила отпрыска оплеухой. Прежде, чем успокоить разревевшегося мальчика, парень внимательно на меня посмотрел. Исстрадавшаяся я натолкнула его на какие-то мысли. Если они связаны со мной, не возражаю. Главное, чтобы озвучивания с последующим допросом меня не состоялось. Состояние, близкое к тому, в каком пребывает материал для некромантских опытов, никак не располагало к возобновлению беседы. Я отчасти даже была благодарна мамаше Эльгара за то, что она заставила сына замолчать.

Ночью нас всех разбудил стук. Мы, продирая глаза, подумали, что в дверь, только потом сообразив: мы её не откроем, поэтому ломиться в камеру нецелесообразно. Долбились в стену.

– Вы умом тронулись? – проорала невежливым соседям женщина. – Мы же спим!

– Мы понимаем, – раздался ответный крик молодого мужчины. В нём из-за надрыва было не разобрать тона, но извинения угадывались. – Просто у меня приступ боли, свидетельствующий о том, что в вашей камере может находиться мой брат.

Парень (кстати, представился он Терфесом) сразу поморщился, приложив ладонь к груди.

– И у тебя болит? – удивилась женщина (перед сном мы все узнали, что зовут её Шагрез).

Неожиданно Терфес изобразил искренне радостную улыбку. Привалившись к стене, он продолжил перекрикивание:

– Скентия? Ты?!

– Терфес? О, Ветры, свершилось! – в соседней камере, кажется, в экстазе были готовы скакать до потолка и исполнять дикие танцы восторга. – Ты как сюда добрался, как появился? Не сильно пострадал?

– Не поверишь, приехал на поезде! Меня подобрали на площади, подозрительной наружности парень со слоем грима на физиономии, жутковатым начёсом на голове и тремя прислужниками, в число которых угодила Элли Винсент! Она сейчас с нами.

Шаги приближающегося к источникам шума стражника отбили у Скентии желание выказывать эмоции по этому поводу именно сейчас.

Первой гнев охраны испытала на себе наша камера. Дверь после трёх поворотов ключа распахнулась изумительнейшим пинком, от которого чуть вовсе не развалилась на доски. В проёме затемнела двухметровая фигура.

– Заговор обсуждаем? – проревел страж, подняв меч.

– Для вас – нет, нет, ни в коем случае нет. Мы обсуждаем погоду, – заявила Шагрез.

Эльгар напрягся, собрался. Кажется, сейчас что-то должно произойти.

– Хамишь? – хмыкнул громила, вваливаясь в камеру на такое расстояние, чтобы за его спиной никто не выскользнул на свободу.

– А ты не демонстрируй отсутствие ума, – с упоением раздражала его женщина, мы с Терфесом приготовились к бурному развитию событий, обещавшему нам понравиться. – Думаешь, увидели меч – и от страха язык развяжется? Это хранителей закона запугать легко, они трусливы до одурения, способны действовать, когда уверены, что противник слабее их.

– И как ты намереваешься использовать свою наглость против моего меча? – хохотнул мужчина, выставив оружие вперёд.

– Найду способ! Твоё положение осложняется невозможностью что-либо со мной сделать. Нас старались, ловили, обезвреживали, доставляли сюда, алхимики уже обрадовались, что можно, наконец, на ком-то эксперименты проводить – твой варварский поступок будет проявлением элементарного неуважения! – с пафосом произнесла Шагрез.

– Не такой уж великий труд – поймать шалаву вроде тебя, – оскалился охранник, шагнув ближе. – В городе нет дефицита нищих и бездомных, твоя шкура ценности не представляет, – цедил он, глаза подёргивались отупляющей яростью.

Эльгар прошептал Терфесу на ухо пару фраз. Громила не заметил, сосредоточившись на матери мальчика, отважившейся приблизиться к стражу. В его радиус обзора не попало и то, что парень тихо зашёл за спину мужчине, замерев в выжидании. Ребёнок указательными пальцами ткнул с двух сторон себе в шею. Увлекало меня это загадочное действо сильно, я перестала воспринимать ругань сокамерницы со стражем, а в неё из-за уровня громкости не вникать было сложно.

– Ты осознаёшь, как тебе придётся передо мной извиняться? – гоготнул охранник, протягивая лапищи к женщине.

Дотронуться до Шагрез громила не успел: Эльгар подал знак, взмахнув рукой, и Терфес кинулся на стража в попытке придушить. Спереди повис ребёнок, зажимая жертве рот. Возня продлилась пару минут – здоровяк вдруг обмяк мёртвым. Парень по-прежнему надавливал на те места на толстой массивной шее, куда показывал мальчик. Сонная артерия. Гениально!

Звук свалившейся на пол туши весом килограмм в сто с лишним явился сигналом для другого стража: у нас в камере происходит безобразие. Ему был оказан тёплый приём, ведь покойный коллега верзилы N2 не стал возражать против того, чтобы его мечом воспользовался заключённый.

Терфесу оказалось достаточно взять оружие. Явившийся стражник, узрев распростёртое тело, размерами превосходящее его собственное, заподозрил Терфеса в обладании сверхъестественными способностями. Как с таковыми бороться, данный представитель охраны не знал, и вряд ли об этом ведали сослуживцы. Страж, тем не менее, отважился пустить в ход меч, но деморализация свою роль сыграла, плюс помеха в виде меня, Эльгара и Шагрез…

Изъяв вдобавок ещё связку ключей у первого трупа и оружие у второго, мы поторопились освободить компанию из соседней камеры, возглавляемую братом Терфеса. Итого в нашей ораве получилось одиннадцать агрессивно настроенных человек.

Первоочередной задачей было раздобыть ещё оружия, две единицы холодного и пять – магического. Эльгар, впервые столкнувшийся с такой выдающейся концентрацией первоклассных колдунов, состоящих с ним в дружественных отношениях, сиял, сиял от счастья. Я же пребывала в задумчивости. Все освобождённые явно со мной знакомы, причём хорошо. Вдобавок они провозгласили первоочерёдной задачу поиска и спасения, помимо третьего брата Терфеса, какого-то доброго алхимика и ещё двух человек, некой Дарьи Винсент, моей названой сестры, и Шаки Винсент, состоявшей со мной в аналогичных отношениях. Неужели всё настолько запущенно?

Но терзаться по этому поводу мне было некогда. При обилии в замке вооружённых лиц было невозможно что-либо у кого-либо отобрать. Перед тем, как оставить подземелье с камерами, мы позаимствовали у охраны два меча, а так же кинжалы для Шагрез и Эльгара, а это пока не делало нас несокрушимым отрядом. Блестящие красивые клинки, увы, плохая конкуренция тонким деревянным палкам, искусно украшенным, из которых активно лезет магическая энергия по воле колдуна.

На первом этаже нас поджидали охранники покруче составивших нам компанию в подземелье, не мечники, а боевые маги. Конечно, ждали они не именно нас – вообще кого-то, кому приспичит нарушить покой замка. Мы дружно восхвалили Скентию, предложившего пять минут назад обеспечить кинжалами мать с ребёнком: когда Эльгар метнул свой в надвигающегося стража и угодил ему в живот, у нас появился первый жезл. Приобретение присвоил себе колдун по имени Патрик (клянётся, будто имел честь общаться со мной, когда я первый раз была в Альдане). Распорядился он им умело. Таких шаровых молний бедолаги давненько не видали.

А меня опять замутило. Прощай, сознание!

Просто не верится – я в приличной комнате. Помимо ощущения облегчения во мне присутствует тошнота, отправляющая меня на поиски уборной. Нужная комната обнаруживается рядом. После её посещения я могу позволить себе прогулку по дому, стены которого меня окружают.

В одном из залов замка (да, это пристанище впору обозначать так, больно просторное и шикарное) на софе возлежал молодой человек из нашей воинствовавшей в замке с камерами в подземелье команды. Вроде бы звали его Бруно.

– Кто идёт? – спросил он.

– Я, Элли Винсент. Где все остальные? Я упала в обморок прямо в процессе битвы, мне даже не известно, как она завершилась.

– Мне тоже, – мой приятель, которого я очень хотела назвать новоявленным, но убеждения компании сдерживали порыв, нащупал спинку софы и, подтянувшись на ней, сел. – Она в самом разгаре. Скентия телепортировал нас с тобой в убежище. Меня заклинанием ослепили, надеюсь, скоро проклятье снимут, – он снял временно ненужные очки и осторожно положил на столик возле софы, с задачей справившись как раз в тот момент, когда я метнулась к нему, чтобы помочь.

– Убежище? Очень уж красивое. Просто замок! – я рухнула рядом с ним, приступ слабости подоспел вовремя.

– Это и есть замок, – произнёс молодой человек. – Невидимый. Он и твоё временное пристанище. Причём уже несколько месяцев.

– И почему я сюда попала? – пробормотала я. – Вроде я обитала в какой-то деревне, ещё раньше – в другой стране.

– В другом мире, – поправил приятель и ответил на вопрос: – Долго объяснять, вряд ли ты вспомнишь всё сразу. Тебе это красивой историей покажется.

– Пожалуйста, – взмолилась я, чувствуя, что внутри всё засоряется страхом. Сегодня утром я была боевым магом, служащим у каких-то людей. Теперь они превратились во врагов, но я приобрела друзей. И дом у меня новый, лучший. Единственное, чего я понять не могу – кто я!? Каково предназначение новой Элли Винсент?

– Хорошо, – согласился Бруно. – Ты вместе с названым братом и сестрой поступила в столичную Магическую Академию. Там вы нечаянно просветились насчёт того, что одна юная леди, принцесса Даниэла Сагрена, жива, а все считали её умершей. В нашем королевстве властвует не лучший правитель, и эта леди, если вернётся оттуда, куда её сослали, сможет на вполне законных основаниях сместить его. Увы, вызволить девушку – сложнейшая задача. Даниэла в царстве мёртвых. Попасть туда без содействия тёмного священника может только супружеская пара, некромант и целитель. В нашей компании – ей, собственно, летающий невидимый замок и принадлежит – есть некромант. В твоей семье – целительница, работающая преподавателем в той же Магической Академии.

– Кто относится к моей семье, а кто – к вашей компании? – я ощущала себя совсем неловко.

– Джессика и Алекс, – твои сестра и брат. Названые, опять же. Патрик живёт с тобой в одной деревне. С нашей бандой ты познакомилась в ссылке, потом мы воевали вместе. Теперь поддерживаем связь. Понимаешь?

В последнем вопросе из одного слова было что-то унизительное. Очевидно, только те, кто возился со мной, моими бывшими сокамерниками и прочим замечательным народом, держали нас за нормальных. Для остальных я дурочка.

– Да, понимаю, – вздохнула я. Повезло, что Бруно ослеплён – нахлынувшие слёзы останутся моей маленькой тайной. Только бы он больше не спрашивал ничего! Нос уже забит, голос меня выдаст.

– На чём я остановился? – (тут я перепугалась). – А, наша команда прибыла в столицу, остановившись на территории Академии. Замок стоял, точнее, висел в воздухе, прямо перед главным корпусом. Вы и перебрались в него из общежития. К странствию в царстве мёртвых долго готовились, тщательно. Только недавно молодые супруги отбыли туда, с ними отправились три профессора Академии. Вестей от них никаких, передавать нельзя. Нам лишь молиться за них и надеяться можно.

– Занятно. Скажи, а что за место, откуда вы меня вытащили? – исхитрилась поинтересоваться я, не прогнусавив.

– Лаборатория Шекоган. На тебе поставили эксперимент, поэтому ты немного странная.

Немного? Да ты льстец, Бруно! Мне страшно, противно… И я хочу назад в Шекоган. Там меня не ошарашивают известиями о моём необычном происхождении и обширных родственно-дружеских связях.

– Ясно, – соврала я. – Пойду в спальню.

– Уверена? – подловил меня приятель.

– Смирилась, – слишком уж резким тоном огрызнулась я и выбежала на лестницу.

Полчаса у меня ушло на неторопливую прогулку по замку с тщательным осмотром. Добралась до последнего этажа, спустилась на нижний. Не обнаружила ни одной знакомой вещи, зато внизу спохватилась, что не помню, откуда пришла. Коли замок – один из моих домов, я имею право упасть на первую подвернувшуюся софу, и вернувшиеся хозяева меня не сгонят. В спальне на широкой мягкой кровати переживать сотрясение мозга лучше, несомненно, но вот комнаты такого назначения – всё-таки место личное. Неожиданно я очутилась рядом с зеркалом. Допустим, я займу чью-то спальню. Но существо настолько помятой наружности вряд ли кто выставит в коридор.

Ха, я слишком долго об этом рассуждала! Пока неуверенной походкой двигалась к выводу, что элементарную вежливость можно отставить ввиду моего плачевного состояния, у меня возникла острая необходимость искать не ложе, а вновь уборную. После её посещения я слишком ослабела, чтобы тащиться куда-то дальше коридора, где, на моё счастье, стояла софа – не более удобная, чем скамьи в камере, которую я наивно считала своей обителью, но пригодная для лежания.

– Вот уж не думала, что этот замок может оказаться тесным, – протянула Клотильда. Нет, по-моему, её не так звали. А, Кларисса!

– Ты вообрази, если бы у нас его не было, – хмыкнул… Проклятье, я его имя тоже забыла. Николс? Николаус? В общем, что-то на «Ник».

– Нам в этой тесноте жить предстоит некоторое время. Фанатики повелительницы духов жаждут нашей казни. Так как их намного больше, чем нас, мы не можем позволить себе полагать, будто легко отобьёмся ото всех сторонников, которым всем поголовно дан приказ любого нашего представителя тащить на виселицу, – произнесла женщина. – Виселицами утыкивают сейчас все площади.

– Неплохая подготовка, – усмехнулся мужчина.

– Что станет с пострадавшими от экспериментов сторонников? – пробормотала какая-то девушка, голос её я не узнала. В комнате что-то гремело и звенело – кажется, посуда. Я предположила, что хозяйничает именно она.

– Некоторых удастся спасти, однозначно, – ответила Кларисса.

– Но не всех, так ведь?

– Половину подопытных пленников пришлось умертвить ещё в Шекогане, – просветила её ведьма. – Многих довели до безнадёжного состояния, полного безумия.

– И кто-то умрёт здесь, в убежище. Так? – девушка не упрекала Клариссу, просто пыталась бороться с желанием разрыдаться.

– Жертв должно быть гораздо меньше. Ривальд, как-никак, принимал участие в опытах. Если знать, как несчастным портили душу, проще пытаться исцелить её.

– В городе ужас творится, – вздохнул мужчина, подходя куда-то. Послышался скрип открываемого окна, с улицы стал доноситься галдёж, запахло дымом. – Вы же слышали о последнем приказе Ирвинга, который действует уже как три часа?

– Нет, – девушка напряглась, приготовившись узнать нечто малоприятное.

– Сторонникам леди Беалинта велела упекать в Шекоган на опыты «ненужных» людей: нищих, бродяг, юродивых, сирот. Так как возможность ставить эксперименты необходимо фанатикам ограничивать, Ирвинг приказал весь человеческий материал, который сторонники могут превратить в своих рабов-убийц, уничтожать, чтобы им не досталось.

– Какая мерзость! – выпалила шокированная девушка.

– Не то слово, – печально согласилась Кларисса. – Королевские твари додумались просто поджигать сиротские приюты, сумасшедшие и работные дома, ночлежки. Вместе с теми беднягами, кто там находится. Думаешь, почему столько пожаров заполыхало по столице? Не фанатики бесчинствуют, а слуги Ирвинга.

Сторонники леди Беалинты? С опозданием я спохватилась: это же наша госпожа! Именно она раздавала нам всем распоряжения, как и где действовать. Она определяла наш смысл жизни. Мало кто из нас видел её лично – нам с сокамерниками, например, доставалась Джарома, одна из особенных её приближённых. Но волю-то она выражала повелительницы! Вот прикончат мои странные друзья и родственнички её – как мне существовать? Вряд ли они смогут обеспечить меня тем, что мне нужно и направлять туда, где мне будет удобнее.

Я нарочно не открывала глаза, хоть и проснулась окончательно. Не хочу их давления, причитаний по поводу моей ненормальности. Спасибо им за заботу – даже перенесли меня с жуткой софы на кровать, – однако не собираюсь я пребывать тут в абсолютной неприкаянности. Дайте мне мой посох!

Возле меня кто-то сел и взял мою руку.

– Алина, – это была та девушка, – держись. Ты справишься. Ты же сильная, войну прошла и в Денаувере выжила.

Возникли два вопроса. Что за Денаувер и откуда у меня ещё одно имя? Если это вообще имя, а не кличка или, допустим, какое-нибудь звание.

Рядом, с другой стороны постели, кто-то со стонами заворочался.

– Дамира! – с моей ладони исчезли приятные тепло и тяжесть: девушка перебежала к стонавшей особе. Опять зазвенело стекло, раздалось бульканье наливаемой жидкости.

Предназначалась она явно Дамире, не оценившей порыва. Стон перерос в рычание, после хлопка пощёчины превратился в хныканье.

– Дарья, сходи за Ривальдом, – сказала Кларисса.

– Будто он, кроме нас, никому больше не нужен, – предупредил мужчина о вероятной неудаче затеи.

– Значит, попроси помочь Патрика. А вообще, кому-то надо отправиться в Фатону за мистером Цельсием и всеми, кто знает магию врачевания.

– Старик уже тут, его Джессика привела. Его сын пострадал, как-никак.

– Как добрались?

– В замке же лишней паники не было – соответственно, без проблем. Ох, Дарья, ступай же! – нервно воскликнула Кларисса.

– Она одна справится? – усомнился Николас (да, я вспомнила!). – У Джессики было какое-то особое защитное зелье. Нападут на Дарью пять сторонников с десятью призраками и пятнадцатью одержимыми – от кого-то да не сумеет отбиться.

– Я у неё возьму, если ещё есть, – вставила моя названая сестра (надеюсь, я правильно поняла, это именно она).

Хлопнула дверь, в коридоре отзвучали удаляющиеся шаги. Единственным нарушением тишины в комнате стал шёпот Николаса, успокаивающего Клариссу. Вскоре и он стих, осталось только чмоканье поцелуя. Интересно, а меня в той жизни любил кто-нибудь? Любила ли я сама? Что за бред лезет мне в голову…

Под боком зашевелилась Дамира. Чмоканье стихло. В моё предплечье впились ногти, я моментально бросила намерение подольше притворяться спящей и, взвизгнув, подскочила с распахнутыми глазами. Картина раскинулась изумительная: в спальне, помимо Клариссы, Николаса и Дамиры пять человек, сидят, кто где – двое вовсе на подоконнике. У всех какие-то пустые взгляды. Внезапно замечаю себя в зеркале – у меня точно такой же. По сравнению с напрочь позабытыми друзьями.

– Элли! – ведьма подлетает ко мне.

А Дамира, у которой, как оказалось, связаны руки, вдруг рвёт верёвку – на коже отпечатываются красные полосы – и бросается на меня. Я стукаюсь головой об пол. Перед очередной потерей сознания в ушибленном месте вспыхивает мысль: многовато получилось впечатлений для одного дня.