Текст книги "Альдана Потерянная принцесса"

Автор книги: Надежда Кархалёва

сообщить о нарушении

Текущая страница: 35 (всего у книги 40 страниц)

Глава 35 Навстречу чернокнижнику

Утро для Эрфы началось с радостной новости: барьер за поселением Тирон, мешавший ей продолжить путь, сегодня убрали. Ей, как существу, созданному магией и состоящему из неё, преодолеть его было нельзя. Девушка вспомнила рассуждения младшего брата – может, нас отец нарочно наделил разными выдающимися способностями, чтобы мы не так сильно ощущали себя неполноценными людьми, какими на самом деле являемся? Гомункула ведь сложно убить простым оружием – смертельную рану нанести невозможно, как глубоко не вонзай клинок, зато магией это удаётся легко. Как уничтожаются призванные создания высшего уровня, так и гомункулы, будто нет между ними никакой разницы.

Эрфа всегда избегала думать об этом, но последние три дня – именно столько она оставалась в Грельенах – получалось само собой. Она жила в городе, а не в Тироне исключительно потому, что там ей было интереснее. Отметина на запястье больше не болела, и получать от жизни абсолютное удовольствие мешали только назойливые мысли о своей странной двусмысленной природе.

Миновав поселение и остановившись у воды, на том берегу Эрфа заметила людей, прощающихся с эльфом. Одна из девушек в той компании крикнула, позвав кого-то, и в воздухе появилась и распахнулась дверь, выпустив откуда-то его.

Скентия взял эльфа за руку, занёс и резко опустил жезл – и они оба появились перед Эрфой.

– Здравствуй, – прошептала она.

Эльф почему-то не удивился, увидев перед собой её, особу с весьма экстравагантной внешностью, как-то понимающе глянул на Эрфу, потом на Скентию, попрощался и убежал в деревню.

– Вот мы и тебя нашли, – растерянно, словно ещё не веря тому, что это происходит взаправду, брат улыбнулся.

Попав в замок, девушка стала ощущать то же самое. Все здесь, сестра и три брата, такие, какими дети Веолаймера расставались. Бойкий, живой Скентия, стремящийся быть везде, причём так, чтобы его заметили и признали; язвительная, иногда совершенно невыносимая Ниорика, которую в ответ смутить невозможно; Терфес, непременно стремящийся наладить мир и взаимопонимание в любой компании, куда бы он ни попал; и Мариер, слишком увлечённый своими идеями, слегка отстранённый и очень доверчивый. Всё как тогда.

Скентия подробно изложил ей цель путешествия и события, послужившие причиной тому, чтобы его начать. Эрфа его не перебивала, хоть говорил братец долго. Когда он закончил, компания: гомункулы, Великая Троица, Джессика, Патрик с мистером Цельсием и Тинзо и хозяева замка, – посмотрела на девушку в ожидании ответного слова.

– Забавно, – протянула она. – Я по-другому себе воссоединение представляла. Случайность. А мы вдруг ощутили необходимость собраться вместе и нашли друг друга, потому что нам так велели.

– Случайности ждать можно долго, – хмыкнула Ниорика.

– Но она приятнее, – парировал Терфес.

Эрфа добавлять ничего не стала. Она вдруг осознала, что их, гомункулов, используют. Девушка была, конечно, Веолаймеру благодарна за подаренную жизнь, весьма неплохую, которую менять на какую-либо ещё Эрфа бы не захотела. Однако алхимик лишил их возможности самим выбирать цели.

– Обиделась? – спросил Мариер. – Брось! Ты же знаешь Ники, для неё чувство такта – непонятная штука с неведомой областью применения.

– Тем не менее, неумение ею пользоваться мне никогда не мешало, – защитилась воительница.

– А я с Эрфой согласен, – Скентия подошёл к окну и распахнул, впустив остаток утренней прохлады, грозившейся скоро преобразоваться в полуденную жару.

Старейшину Чёрных Гаваней терзали два вопроса: о полноценности гомункулов (или её отсутствии) и о том, почему ему (а теперь, как выяснилось, и Эрфе) это покоя не даёт, а Ниорика, Терфес и Мариер даже не задумываются о подобных проблемах.

В размышления он окунулся так глубоко, что не слышал, как друзья, приятели и родные разошлись, в гостиной остались только Бруно, домучивающий запись в дневнике, и Эрфа, просто сидевшая в кресле. Так как замок летел над природными просторами без вкрапления поселений, Скентия позволил себе высунуться из окна, сложив руки на подоконнике и слегка подавшись вперёд. Поток воздуха поднимал чёлку наверх, но его такая мелочь, впервые показавшаяся таковой, не волновала, и не потому, что символа на лице никто разглядеть, пока красавец стоит спиной ко всем, не смог бы.

Внизу тянулись нежно-зелёные луга с зеркалами озёр, кое-где зелень делили на части реки разной ширины, пересекающие и нагромождения лесов. Холмы плавно сменялись равнинами, которые потом снова бугрились. Небо было неестественно яркое, подходящее неуемным краскам того, что было под ним. Отдельные облака, словно заблудившиеся, ищущие то место, где погода допускает их пребывание, изумляли белоснежностью – им не хватало, пожалуй, только сверкания.

Возникла новая луговая заплатка, на ней тянулся шпилем к небу храм, от него отделились две человеческие точки, кажется, влюблённая пара.

– Эрфа, а мне с Веолаймером поговорить удалось, – произнёс Скентия, спохватившись, что сестра пока не знает.

– Когда? – прошелестела она.

– Сегодня ночью, – красавец развернулся и поразился, узрев в гостиной лишь двух человек. Человек, слышишь, а не гомункула и человека! – В храме, в том лесу, где обитало чудовище Эвиланы.

– И о чём? – пошатываясь от слабости, вызванной известием, Эрфа поднялась и сделала к нему несколько шагов, брат подошёл и притянул к себе, поддержав за плечи.

– О том, что я правильно догадался: у нас, его детей, по предназначению в деле борьбы с повелительницей духов.

– Тебе нравится? – девушка положила руки ему на грудь.

– Быть средством?

– Нет, то, чем ты сейчас занимаешься. А средства… Солдаты на войне – тоже средства, так что посвящать себя выполнению чьей-то воли не только наш удел.

– Я рад, что мне выпала честь управлять таким городом, как Чёрные Гавани, – Скентия подвёл сестру к софе, они сели. Бруно то ли закончил писать, то ли проявил вежливость – мужчина покинул зал, даже дневник не закрыв. – В какой-то мере я доволен, что возглавлял восстание против Эвиланы.

– Ты опять не понял, – покачала головой Эрфа, не упрекая и не сердясь. – Вот это приключение – леди Беалинта, духи, Шекоган, тёмный священник?

– Только тем, что вас встретил, – красавец провёл пальцами по её рукам, сложенным на коленях.

– А если не считать воссоединения?

– Тогда не нравится, – признался Скентия. – Не мой масштаб. Мне нужно, чтобы вокруг меня было много народу. Я в стенах замка потихоньку с ума схожу.

Девушка в ответ продолжила излучать счастье, взгляд её замер, остановившись на жёлтых глазах брата – Скентия точно так же не мог оторваться от неё. Для счастья ей требовалось немного, как подумал бы человек, которому подобные вещи неведомы, – получать от других доверие и ощущать свою необходимость. Младший брат только ей и позволял себе выговориться. В моменты такой нескрываемой радости Скентии казалось, девушка его не слушает, а просто получает удовольствие оттого, что ей изливают душу. Так могло быть на самом деле – гомункул всё равно не обиделся бы. Но Эрфа вникала, надеясь помочь потом советом.

– У меня лучшая на свете сестра, – красавец убрал с её лица волнистую зелёную прядь.

– Мы не договорили, – напомнила девушка.

– Я и не ухожу. На вопрос я ответил. Что дальше?

– У тебя никогда не появлялось желания обвинить Веолаймера в том, что ты вынужден делать не то, что хочется? Тебе ведь должность старейшины могла не по душе оказаться.

– Этого не случилось, – протянул Скентия. – Наверное, отец специально наделил нас качествами, благодаря которым мы смогли полюбить наш образ жизни.

– Рано или поздно он у всех меняется, – изрекла сестра, – просто у нас есть повод искать причину в конкретном человеке, и мы его используем. По крайней мере, мы двое. Насчёт Ниорики, Терфеса и Мариера не знаю.

– Мы выдержим, – Скентия подвинулся к Эрфе, чтобы обнять.

– Деваться-то больше некуда, – девушка обвила его руками и прижалась щекой к груди брата.

Бесталон, куда компания прибыла к вечеру следующего дня, был городом не очень красивым, каким-то грубым. Простые каменные дома, обыкновенные коробки с окнами, дверьми и крышами, пузатые круглые башни. На площадях красуются статуи разных воителей, и только они. Оставив замок у черты города, компания бродила час-полтора в поисках постоялого двора, поражаясь суровости столицы Нерфастона. В представлении жителей королевства такая картина наблюдалась в Чёрных Гаванях в те времена, когда там было полго агрессивных вампиров: начиная возраста этак с десятилетнего, все ходят при оружии, нигде не слышно смеха, на лицах у горожан застыла гримаса напряжённости и настороженности. Оттого, что счастье было незаметным, город казался пасмурным, такая пасмурность ещё хуже, чем естественная, природная – в последней присутствует особая строгая красота тёмных холодных красок и величие, а в первой нет ничего, кроме уныния, которое не может побороть даже солнце. Люди поглощали его лучи, вбирая их в себя, чтобы уничтожить, а не сохранить и позволить им показываться изнутри и предлагать своё тепло и яркость окружающим.

В таверне при обнаруженном постоялом дворе из посетителей были одни воины, увешанные металлом в клинках разной величины. Каждый мужчина был ходячим арсеналом. На появившуюся компанию они посматривали с интересом. В ней одна Джессика выглядела подобающим для Бесталона образом: меч да пять разных кинжалов. У остальных воинов оружия было на порядок меньше, большинство вообще имело жезлы с посохами – по словам Ниорики, с магией на риксов идти бесполезно, их шаманы обеспечивают своим бойцам магическую неуязвимость.

Быть объектом созерцания незнакомых людей оказалось сложно. Тина не выдержала и вылетела из-за стола, даже не дождавшись, пока принесут ужин (обслуживание тут оказалось довольно медленное). Те парни, которые и привели девушку в смущение, заржали. Джессика с Ниорикой одновременно приготовились высказаться, но встрял другой воин, пожилой, с жёсткой тёмно-русой длинноватой гривой, короткой, но мощной бородой и приметными усищами:

– Вы же прибыли не сражаться с риксами? – отделившись от барной стойки, он подсел к друзьям. Исходивший от него запах свидетельствовал о том, что начал наливаться алкогольными напитками мужчина задолго до прихода компании; впрочем, язык у него не заплетался и взгляд ещё не помутнел.

– Мы ищем кое-кого, – процедила Кларисса.

– Подробности не важны. Диего, Мейру, – сердитым тоном обратился мужчина к двоим молодцам, смеявшимся над выскочившей из помещения Тиной громче всех, – вы когда-нибудь поймёте, что в наш город люди имеют право прибывать не по военным делам?

– Риксы это учитывать не станут, – фыркнул один из них, светловолосый парень с тремя параллельными шрамами от когтей, пересекающих лоб и глаз. – Во время набега чёртовы великаны не будут спрашивать, кто планировал с ними биться, а кто нет.

– Это должно вызывать у тебя не смех, а огорчение, – отчеканил немолодой воитель.

– Учитель, нас веселит наивность, – пояснил второй парень, шатен с кривым носом – после перелома кость срослась не так, как нужно. – Они надеются, именно во время из визита риксы не будут появляться, или им их оружия окажется достаточно, чтобы отбиться, или думают скрыться, убежать. За такие рассуждения вы нас и отчитывали.

– А теперь буду за иные, – отрезал мужчина. – Простите их, – бросил он компании. – Я Арлагор, – назвался новый знакомый. – Не скажите, кого вы ищете? Может быть, я знаю его.

Клавьер, шумно вдохнув, но не выдохнув, замер. Его еле уговорили идти вместе со всеми: парень многое вспомнил, и это могло здорово помочь друзьям. Выглядел он отвратительно, чувствовал себя ещё хуже. Николас даже предложил оставить юношу в покое и позволить ему остаться в убежище с Клаудом, Эльгаром и Шагрез, но Клариссу разжалобить было невозможно.

– Аорна Бларис Марантелла, тёмный священник – слышали о нём? – озадачил Арлагора Патрик.

Ученик бывалого воина, тот, который был с исполосованным лицом, закашлялся, подавившись пивом. Второй парень, похлопывая приятеля по спине, вытаращился на компанию, как на кучку безумцев.

– Одно время он в страхе весь Бесталон держал, – хохотнул мужчина. – Мой отец у него в подчинении был. Диего и Мейру – сыновья человека, тоже угодившего в число прислужников мерзавца. Уже десять лет как сироты, если не догадались.

– Нам надо его убить, тогда… – хотела внести ясность Кларисса, но Арлагор вытянул руку вперёд, запрещая этим жестом говорить дальше.

– В общественных местах такое не обсуждается. Вам ночлег требуется? У меня бы обмозговали.

Компания лучше провела бы ночь в родном замке, изобилующем всяческими удобствами, нежели где-нибудь в городе, куда могут в любую секунду нагрянуть риксы, но перспектива получить ценнейшую информацию привлекала сильнее личной безопасности.

Арлагор жил в довольно странном доме. Внешне здание было обыкновенным, располагалось на обыкновенной улице, но внутри царил натуральный хаос. Первый этаж полностью занимали молодые люди, ученики Арлагора, это стало ясно по тому, как они к нему обращались. Помещение можно было бы назвать казармой – здесь ведь тоже жили юные воины, но вот признаки порядка отсутствовали в доме напрочь. Компанию хозяин дома провёл через три проходные комнаты, и во всех творился абсолютный бардак, да такой уютный, домашний, что хотелось немедленно принять участие в его поддержании, например, сорвать с себя плащ или мантию и швырнуть на стул. Когда-то обстановка в комнатах была одинаковая: пять двухъярусных кроватей, письменно-обеденный стол, некоторое количество стульев и тумбочек да комод. Сейчас все предметы мебели компоновались самым немыслимым образом, в комнатах попадались перегородки из висевшей на натянутых верёвках ткани. Вещи от одежды до книг штабелями складывались на любых горизонтальных поверхностях, включая постели и пол, их увенчивали горы грязной посуды. В одной из комнат на подоконнике выращивался плотоядный цветок в горшке, питающийся, если верить размеру челюстей-лепестков, не только насекомыми, но и птичками; в другой имелось трогательное кресло-качалка, в котором восседал парнишка, самозабвенно вяжущий солидный шарф (три наличествующих в спальне соседа были в таких же); в третьей оружие напополам с какими-то бутылками и склянками культурно теснилось на стеллаже, а не по углам.

Преодолев лестницу, на которой несколько человек курило, а один эльф, устроившись на ступеньке, играл на лютне и пел в окружении товарищей, друзья оказались в столь же захламленной спальне, как и этажом ниже.

– Кухня выше, – сообщил Арлагор. – Лучше вам воспользоваться ей часов до девяти, потом там мои ребята собираются, будет тесновато, да и галдёж их не для женских ушей.

– У вас тут всегда так… шумно? – хмыкнула Джессика. – Или вы перед нами красовались, стремясь показаться строгим?

– На учениях я им спуску не даю. А тут их дом. Единственный.

– Родители всех ваших учеников погибли по милости Аорны? – пробормотала Алина.

– Нет. Смерть большинства горожан – риксы. Располагайтесь, – сказал мужчина, проглотив конец слова, его будто чем-то заглушили. – Я отлучусь по делам, буду примерно в полночь.

Он оставил их, прихватив чей-то арбалет. Как только шаги стихли, Саша занервничал:

– Как-то всё подозрительно. Что-то в Арлагоре есть тёмное, и во всём его доме.

– Посмотрим, – Дашка глянула на немытое окно, где пальцем были написаны в столбик ругательства в адрес некого Грилиара, причём разными почерками. На улицы с этой стороны был внутренний двор, преобразованный в тренировочную площадку. Два парня там сражались на мечах, один пускал из лука стрелы в мишень. В доме напротив из окна любовались на учеников Арлагора четыре девушки. Ей почему-то дом воителя представился островком беззаботности в этом неприветливом городе.

Многие сообразили тем временем, что в спальне все не поместятся. В компании было сейчас шестнадцать человек – пять гомункулов, пять членов банды, Великая Троица, Джессика и Патрик с мистером Цельсием. Тина рискнула пройти в соседнюю комнату. Она пока пустовала, если не считать спящего на верхнем ярусе кровати кудрявого брюнета лет шестнадцати. Он был младше всех, кого девушка заметила в доме. В следующей спальне кипела резня в карты, вовлекшая в себя десятерых. Юноши нестройным хором поприветствовали Тину, а один паренёк, белобрысый, веснушчатый, со свежим синяком под глазом, полюбопытствовал:

– Арлагор уже и девиц под опеку берёт?

– Уж сомневаюсь, что она нам в качестве подарка, – хохотнул другой, долговязый. У него были водянисто-серые глаза разного размера, жидкие сальные рыжеватые волосы и кривоватые большие зубы.

– Мы к мистеру Арлагору по делу, – отчеканила Тина, одёргивая юбку.

– Так ты не одна? – оживился веснушчатый.

– Нас, включая меня, шестнадцать, – сдержанно ответила Тина, подавляя искушение наорать на воспитанников Арлагора в истеричной манере.

– Все девушки? – ошалел ещё один парень, невысокий и полноватый, с пронзительными изумрудами глаз и тёмно-каштановыми с рыжеватыми и красноватыми отблесками прядями, обрезанными на уровне шеи небрежно, словно постарались приятели, а не тот, кто умеет стричь.

– Семеро. Трое из них несвободны. Только я пришла сюда не для того, чтобы рассказывать вам о составе нашей команды, – Тина, вспоминая все техники закатывания скандалов, отработанные за время членства в банде, смахнула с подвернувшегося ящика стоявшие там четыре чашки на блюдцах (из одной что-то пролилось) и плюхнулась не него, закинув ногу на ногу. Впрочем, это движение оказалось настолько соблазнительным, что молодые люди и не подумали возмутиться. – Скажите мне, что за человек ваш тренер и названый отец.

– Старикан наш в целом человек неплохой, – усмехнулся коротышка. – Пригрел нас всех – уже за это ему спасибо. Так же научил довольно-таки сносно обращаться с оружием. В общем, не имею понятия, как и почему вы попали в наш дом – но вы счастливцы, что встретили Арлагора.

– Ясно, – Тина улыбнулась. Очевидно, ребята с наставником опасности не представляют, и оказались парни более вменяемые, чем заставили о себе подумать в первую минуту общения. Скандалить не понадобилось.

– А теперь просвети, пожалуйста, Гарольда, да и нас заодно, с какой целью вы напросились в наш дом, – произнёс юноша с перетянутыми узкой полоской грязной ткани чёрными волосами, смуглый, с прекрасно заметными мышцами.

– Ваш учитель нам сам предложил, – сказала девушка, напрягаясь.

– Не просто так же!

– Он обещал нам помочь отыскать кое-кого.

– На Арлагора не похоже, – протянул веснушчатый. – Он кому попало не помогает, а для него люди перестают быть кем попало хотя бы через месяц знакомства. Но старик нам о толпе в шестнадцать человек ничего не говорил, так что вы нам доверия не внушаете.

– Тот, кто нам нужен, враг и вашего учителя тоже, – посуровела Тина. – И учтите, если соберётесь разбираться с нами собственными силами – среди нас есть прекрасные маги. Вряд ли Арлагор научился у риксовских шаманов даровать вам магическую неуязвимость.

– Мечнику необязательно проигрывать колдуну, – с пола поднялся рыжий парень с заплетёнными в короткую косу волосами. Кисть его левой руки была перебинтована.

Юноша, приблизившись, схватил Тину за плечо. Он был выше её, и девушка покорно задрала голову. Секунд десять парень упивался тем, что на него испуганно глядят снизу вверх, потом предупредил:

– Мы за Арлагора с кем угодно сразимся. Можешь запугивать нас, сколько хочешь.

Он оттолкнул её. В это время в комнату вошёл тот воспитанник воителя, которого компания уже видела в таверне – то ли Диего, то ли Мейру, кривоносый. Поэтому девушка не вышибла собой дверь, а упала на парня, нежно её подхватившего.

– Чего чудишь, Дирзи? – упрекнул приятеля юноша. – Я по девкам тоже истосковался, но не опускаться же до такого уровня!

– Диего, это не то, – внёс ясность брюнет. – Она не хочет объяснить, с какой стати мы должны делить с ней дом и учителя, причём у неё тут и дружков толпа.

– Мы с Мейру свидетели, как Арлагор их всех пригласил к нам. Они бесталонского чернокнижника разыскивают, – вступился за компанию молодой воин.

– Извини, – сразу пробормотал Дирзи, отступая и падая на постель.

Выражения у всех воспитанников переменились. Некоторые сдерживали слёзы. До чего же жесток и отвратителен этот тёмный священник, если даже парни начинают задыхаться в противной солёной жидкости, вспоминая о его злодеяниях! Сопровождаемая Диего, несмотря на протест, Тина возвратилась к друзьям. Парень извинился ещё раз и удалился обратно в галдящую спальню, где загремел «разбор полётов», причём так мощно, что по истечении первой же его минуты у Тины возникло желание пройти в комнату и сказать, что ребята ей не особо досадили.

– И как тебе разведка боем? – усмехнулся Патрик.

– Эти ребята, по-моему, относятся к нам не менее настороженно, чем мы к ним и их наставнику. Мне бы очень хотелось верить, что это действительно как большая семья, – вздохнула девушка.

– Полагаю, нам надо тихо дожидаться хозяина, – сказал Саша.

– Сейчас Диего задаст всему дому хорошей взбучки, и вы сможете спокойно расхаживать по этажам, – из смежной комнаты высунулся паренёк, только проснувшийся. Он шепелявил, что придавало ему детской беззащитности. – В одной комнате ведь скучно торчать. Вы, главное, чужие вещи не берите, а если будете брать, кладите на место.

– Благодарю за совет!

– Не стоит, – отмахнулся юноша. – Вы знаете, где кухня? Голодны? Вот там можете пользоваться всем, чем пожелаете. Там вечный бардак, все привыкли и не возмущаются, если что-то пропадает. Понадобится вам то, чего у нас на кухне нет – лавочка есть вон за тем домом, – он забрался на подоконник, и показал пальцем на здание из камня песочного цвета с зелёной крышей, на которой развевался флаг.

Подошли посмотреть Дашка с Алиной. Парнишка, наскоро объяснив, что в лавочке отличается качеством, а что – нет, и поделившись ещё несколькими правилами поведения в этом странном мирке, созданном Арлагором, убежал на нижний этаж. Вскоре компания решилась начать освоение в доме. Напряжение спало. Многие воспитанники не проявляли враждебности искренне, а не потому, что Диего велел. Отдельных друзья начали запоминать внешне и по именам.

Как и предупреждал Арлагор, вечером, когда дом наполнился обитателями под завязку, стало невыносимо шумно. Спасение попробовали обнаружить, уйдя на задний двор, но воспитанники, будто назло, открыли везде окна. Гомон через них вылезал наружу меньшими порциями, нежели те, какими бы получала его компания, оставшись в доме, но и они назойливо пробивались в уши. Периодически ребята принимались обсуждать Тину, Джессику, Алину и Дашку (Клариссу не трогали, так как она была старше учеников Арлагора в среднем лет на десять). Подруги представляли, что юношам женского тепла тут больше всего не хватает, поэтому старались унять раздражение. Кончилось тем, что Джессика отправилась присмирять бедолаг. Когда спустя пятнадцать минут после утихания галдежа она не вернулась, Саша с Дашкой пошли проверять, всё ли в порядке, и увидели на кухне идиллическую картину: Джесс обучает ребят некоторым боевым приёмам с оружием и без, узнанным когда-то от Айрис. Ведьма пожалела, что в доме некому передать магических знаний; те, у кого задатки колдовского дара имелись, уже владели простейшими заклинаниями, а способностей к более сложным не имели.

С приходом Арлагора тишина установилась быстро, всё-таки периодически дисциплина в доме случалась. Мужчина собрал компанию в комнате, выполняющую функцию гостиной: помещение, такое же невзрачное, как и остальные, с дощатым полом и стенами, покрытыми краской грязно-зелёного цвета, в котором было четыре ободранных дивана, письменный стол, погребённый под завалами книг и свитков, и два солидных книжных шкафа. Содержимое их, конечно, разваливалось на части, переплёты отличались особой истёрзанностью, не позволяющей читать названия на корешках, но книги были, и в немалых количествах.

– Могу вас обрадовать: мне известно и обычное местонахождение Блариса, – заявил Арлагор после вежливых кратких разговоров о том, как компания провела день и вечер.

– Мы готовы записывать, – Мариер, сидевший ближе всех к столу, схватил оттуда перо и пергамент.

– Это остров за границей Бесталона. Довольно крупный, на нём есть два поселения, они в подчинении у чернокнижника.

– Мерфа и Лерфа, – вставил Клавьер.

– Да, – подтвердил мужчина. – Бларис позволяет своим слугам набирать себе оттуда помощников, фактически – рабов.

– Я из Лерфы, – пояснил парень.

– Кажется, я тебя припоминаю, – неожиданно задумался Арлагор. – Твоя мать была местной травницей, так?

– Да. Меня забрали, когда мне было семь, отдали Ниральду Гауди. Маму отдали какому-то демонологу по прозвищу Шторм.

– Его настоящее имя – Лоакен Эйлирас Адерра. Кроме твоей матери, у него в рабах был мой отец.

– Они живы?

Вопрос дотянулся до каждого из компании ледяной скользкой лапищей, вцепившейся в грудь изнутри. Никто не догадывался, что у Клавьера ещё была надежда, но сейчас каждый подозревал, какой несчастному юноше будет ответ.

– Умерли незадолго до того, как ты пропал и Бларис прекратил свои игры.

– Он жестокие развлечения бросил?

– Ты должен был убить алхимика, в тот день обещавшего явить миру эликсир бессмертия, и выкрасть изобретение. Первую часть задания ты выполнил, потом наглотался ядов и удрал умирать в город. А к Бларису послали в тот день лучший королевский отряд, Мартин опасался, что чернокнижник наберёт приличную армию и свергнет его, дурная слава колдуна и до правителя тогдашнего быстро дошла. Ему пришлось скрыться, а когда он появился вновь – слуг больше не было. Не спрашивай, откуда у меня такие подробные сведения – просто они есть.

– Игры… А что за этим словом стоит? – поинтересовалась Джессика.

– Простые состязания в магии разных видов, только по результатам их не только победители награждались, но и побеждавшие наказывались. Цена проигрыша – выполнение поручения. Сходить в гости на территорию риксов и привести господину местного шамана, например. Или прикончить старейшину какого-нибудь крупного города. Мой отец, – мужчина вздохнул, собираясь с духом, чтобы вспомнить трагедию и поведать о ней, – обязался осчастливить Блариса одной книгой из королевской библиотеки. Никаких связей, чтобы туда попасть, не было, но чернокнижника это не заботило. Папу после того, как он отправился в столицу Альданы, я не видел больше. Должно быть, его и в замок не пустили, казнили там, где схватили.

– Зачем же люди связываются с Бларисом? – поразилась Кларисса. – Неужели награда столь велика?

– За кусочек власти некоторые готовы на такие безумства. Победителей колдун пристраивал при дворце. Мартину нужны были свежие головы. Теперь Бларис работает со злыми духами, иногда напоминая Бесталону о своём существовании, насылая на нас эпидемии.

– Где тот остров?

– Я покажу. Вы сможете туда телепортироваться?

– Да, – кивнул Скентия.