Текст книги "Детство Скарлетт"

Автор книги: Мюриэл Митчелл

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 30 страниц)

– Когда я могу приступать? – осведомился Ретт Батлер, отпивая из стакана виски.

– Не спеши, поработать ты еще успеешь.

– Я думаю, – сказал Батлер, – что этих Бакстеров нужно прижать к ногтю именно сейчас.

– Нет-нет, спешить не надо, через несколько дней через наш городок будет проезжать военный отряд, наверное, кавалеристы. А мне не очень хочется, чтобы военные совали свои длинные носы в наши дела.

Ретт Батлер отставил недопитый стакан и встал из-за стола.

– Мне кажется, вы неплохо информированы.

– Да, – самодовольно ухмыльнулся средний Рохас, – дело в том, что в наших краях зачастую жизнь зависит от какой-нибудь маленькой незначительной новости.

Ретт Батлер, пройдя по гостиной, остановился у рыцарских доспехов, стоящих в углу. Вся грудь была в пулевых отверстиях.

– А это что? – поинтересовался Батлер, прикасаясь указательным пальцем к аккуратным отверстиям. – От подобных лат сейчас никакой пользы владельцам, – скептично заметил Батлер, продолжая поглаживать холодный металл.

Рохас рассмеялся.

– Действительно, какой может быть прок от этого железа? Это мой брат Рамоно развлекается подобным способом.

– Кто?

– Мой старший брат Рамоно.

– А, – как бы уже зная, произнес Батлер.

– Он часто развлекается, стреляя в доспехи, конечно, когда ему больше не во что стрелять. Ведь когда карабин в руках Рамоно, то ему нет равных. Он не останавливается ни перед чем.

– Замечательный у вас брат, мне бы очень хотелось с ним познакомиться, – очень вежливо заметил Ретт Батлер.

В это время дверь открылась и на пороге появился плотный мужчина в широкополой шляпе, весь перепоясанный лентами с патронами. На его поясе висело два револьвера.

– Это Чико, один из самых верных моих людей, – сказал средний Рохас. – Иди за ним, он отведет тебя в твою комнату, ведь я хочу, чтобы ты здесь был как у себя дома.

Чико смотрел на Ретта Батлера взглядом, полным недоверия и подозрительности.

– Обрести дом, – это просто здорово, – мечтательным тоном произнес Ретт Батлер, направляясь за Чико.

– Пошли-пошли, – поторопил тот.

Поднимаясь по лестнице, Чико и Батлер услышали негромкий голос женщины, поющей песню.

Поднявшись на галерею, они столкнулись с женщиной, которая пела. Та испуганно замолчала, и ее взгляд встретился со взглядом Ретта Батлера.

Ретт сразу же вспомнил, где он видел эту женщину – она смотрела сквозь зарешеченное окно на улицу, когда этот же Чико бил мужчину и мальчика.

Женщина тоже вспомнила Батлера и тут же, отведя взгляд, заспешила вниз по лестнице.

– Кто это? – поинтересовался Ретт Батлер у Чико.

– А, зовут ее Морисоль, но лучше тебе сразу, приятель, забыть о ее существовании.

Они прошли еще по галерее и Чико, толкнув волосатой рукой дверь, указал:

– Вот это, приятель, будет твоя комната.

Ретт Батлер вошел в помещение с низким потолком.

Кувшин, зеркало, круглое окно, выходящее на балкон. Ретт Батлер огляделся и сразу же, растворив окно, вышел на балкон.

И тут же он услышал голос Чико. Звуки доносились откуда-то снизу.

– Сто долларов! Ты что, Рохас, с ума сошел? Ведь мы еще столько никому не платили, вообще никому! Сто долларов золотом, ты с ума сошел! – кричал Чико возмущаясь. – Как мы себя будем чувствовать вместе с этим грязным гринго в доме?

Но тут Батлер догадался, что этот голос принадлежит уже не Чико, а кому-то другому. Владельца этого голоса он никогда не встречал.

– Ты ничего не понимаешь, – кричал Рохас-средний, – ничего! Лучше, когда он будет на службе у нас, нежели у Бакстеров. Я хочу, чтобы он держался за свое место и ценил его, поэтому и дал ему сто долларов.

– Но для этого ведь есть более дешевый способ – просто взять и укокошить.

Ретт Батлер прижался к стене.

– И кто же это сделает? – послышался голос Рохаса-среднего. – Ты, что ли? – и Рохас расхохотался.

– А почему бы и нет? Выстрел в спину – и он тебе никогда не будет помехой. Я могу это сделать хоть сейчас, тем более, что он этого не ждет и сотня вернется к нам.

– Ты глуп, Эстебан, хоть и являешься мне братом! Глуп! Глуп! – кричал Рохас-средний. – А что будет, Эстебан, если ты немножко промахнешься, и он будет просто ранен? Тогда приедет сюда мексиканская кавалерия, янки и что будет тогда, ты представляешь?

– Но я думал…

– Что ты думал? Что ты думал? – кричал Рохас-средний. – Думаю здесь только я! – и он ударил себя кулаком несколько раз в грудь. – На твоем месте, Эстебан, я бы пошел и познакомился с этим американцем, спросил, может чего ему надо, может, нужна какая-нибудь помощь… Я бы вообще постарался с ним подружиться.

– Зачем мне это? – резко выкрикнул Эстебан.

– Зачем? Пока не вернулся Рамон, в этом городе должно быть тихо. Тихо, ты хоть это понимаешь?

Ретт Батлер стоял у самого окна в гостиную, где разговаривали братья Рохасы.

Но как только он услышал приказ и пожелания Рохаса-среднего, тут же бросился к балкону, подтянулся на руках, взобрался на него и оказался в своей комнате.

Он сразу же бросился к своим вещам и принялся складывать их в сумку.

Эстебан Рохас влетел в комнату без стука.

– Я младший брат, меня зовут Эстебан Рохас.

– Ну и что? – сказал Ретт Батлер, едва бросив взгляд на мужчину.

Он сразу же понял, что Эстебан Рохас отъявленный мерзавец, для которого убить человека не составляет никакого труда.

– Что ты собрался делать? – воскликнул Эстебан.

– Я хочу переехать отсюда, мне не нравится здесь, – бросил Ретт Батлер, перебрасывая сумку через плечо.

– Но ведь все наши люди живут здесь.

– Здесь очень уютно и все ваши люди мне очень нравятся. Но ваш брат сказал мне, что пока я ему не нужен, – ответил Ретт Батлер, покидая комнату.

Эстебан Рохас заскрежетал зубами, не зная, что ему делать.

– Грязный янки, – прошептал он.

Но Ретт Батлер не подал виду, что услышал шепот Эстебана Рохаса.

Глава 2

Прошло два дня в ожидании.

Ретт Батлер устроился жить в салуне. Он целыми днями сидел на крыльце салуна в кресле-качалке, неторопливо покуривая свои сигары, попивая виски…

Хозяин сидел рядом с ним, и они неторопливо разговаривали, обмениваясь кое-какими замечаниями на счет тех, кто проезжал по площади.

Послышался далекий грохот, и Ретт Батлер, приподняв шляпу, посмотрел вдаль. В конце улицы клубилась пыль и мчался довольно большой отряд мексиканской кавалерии. Четыре лошади тащили тяжелый фургон.

Отряд остановился на площади. Ретт Батлер и хозяин салуна слышали, как сержант, подскакав на лошади к капитану, отдал ему честь.

– Я жду ваших приказаний, капитан.

– Скажи всем, что мы будем ночевать здесь, в городке. И обязательно выставить двойную охрану рядом с экипажем, чтобы никто к нему не подходил – никто.

– Слушаюсь! – ответил сержант и тут же принялся отдавать приказания.

– Интересно, что они везут в своем экипаже? – произнес Ретт Батлер, обращаясь к хозяину салуна.

Тот усмехнулся.

– Пойди и посмотри, если вдруг тебе выстрелят в лоб – значит золото, – ехидно заметил хозяин салуна.

– Что ж, неплохая мысль.

Ретт Батлер отхлебнул виски, поставил стакан на стол, поднялся с кресла-качалки и направился через площадь к экипажу, рядом с которым стоял солдат.

Ретт Батлер подошел и остановился рядом, пристально глядя на белую лошадь, потом он склонился к голове лошади и заглянул во влажный бархатистый глаз.

Солдат с удивлением наблюдал за действиями янки.

Когда тот отошел, солдат тут же подошел к лошади и стал заглядывать ей в глаза, а Ретт Батлер в это время отодвинул край ткани, которая затягивала окошко экипажа, и попытался заглянуть внутрь.

Но из экипажа высунулся вороненый ствол револьвера и уперся ему прямо в переносицу.

– А ну пошел вон отсюда, грязный янки! – послышался голос сержанта.

– Здравствуйте, – приподняв шляпу, попытался улыбнуться Ретт Батлер, отвернулся и зашагал опять к салуну.

– Ну что? – поинтересовался хозяин салуна.

– Наверное, ты кое в чем прав, наверное, в экипаже золото.

– Жаль, тебя же могли убить.

– Так чего же тебе жаль?

– Жаль, что я ошибся, – немного иронично рассмеялся хозяин салуна в свои седые усы.

– Мне кажется, вот об этом-то и не стоит горевать. Не убили сейчас, убьют попозже, если, конечно, смогут.

Ретт Батлер опустился в свое кресло и поднял стакан с теплым виски.

Вечером Ретт Батлер лежал в одной комнате с хозяином салуна. Тот поднялся с кровати и стал одеваться.

– Не спишь? – поинтересовался он у Батлера.

– Нет, не спится, что-то.

– Наверное, тебя что-нибудь волнует?

– Да, меня занимает одна мысль.

– Интересно, какая? – осведомился хозяин салуна.

– Мне интересно знать, что же хранится в этом экипаже.

– Знаешь, приятель, я задал пару вопросов капитану, так меня за это чуть не арестовали, – натягивая рубаху, сказал Сильвинит.

– А кто такая Морисоль, – после довольно длинной паузы поинтересовался Ретт Батлер.

– Морисоль? – Сильвинит криво усмехнулся.

– Мне кажется, тебе не стоит даже об этом думать, потому что это слишком опасное дело даже для тебя, – явно догадываясь о том, что задумал Ретт Батлер, предостерег его хозяин салуна.

– Я же просто спросил, кто она такая.

Хозяин салуна улыбнулся.

– Она просто женщина, если ты хочешь простой ответ. Рамон безумно влюблен в нее, просто безумно.

– Странно, все в этом городе только и говорят о Рамоне. Кто же он такой, этот Рамон? – затягиваясь уже начинавшей угасать сигарой, произнес Ретт Батлер. – Интересно было бы познакомиться с ним.

Хозяин поднял с пола кувшин, плеснул воды в таз и принялся умываться.

– Приятель, если ты умный человек, тогда ты будешь держаться как можно дальше от Рамона. Как можно дальше, – отфыркиваясь сказал он, предостерегая Ретта Батлера от опрометчивых шагов.

И вдруг в комнате послышался какой-то едва слышный стук.

– Что это такое? – глянув в потолок спросил Батлер.

Сильвинит подошел к окну, отодвинул штору и выглянул на улицу. Там медленно двигался экипаж, охраняемый эскортом всадников.

– Что-то слишком тихо они уезжают, – заметил Сильвинит.

– Так это все-таки экипаж? – сразу догадался Батлер, вскакивая с кровати.

– Странно, странно… они направились в сторону границы, – рассуждая сам с собой, произнес Сильвинит.

Ретт Батлер в это время уже натягивал на голову шляпу и, ничего не говоря, направился из спальни вниз.

– Эй, погоди, приятель!

– Я даже простыни не испачкал, – ухмыльнулся Батлер.

– Погоди-погоди, я не о том. Я хочу поехать вместе с тобой.

– Что, и тебя заинтересовало это дело?

– Да нет, я просто хочу посмотреть, как ты попадешь в беду, – и Сильвинит, схватив пончо, бросился вслед за Батлером.

Через несколько минут, Сильвинит и Ретт Батлер уже мчались по пыльной дороге, пытаясь обогнать экипаж и всадников, сопровождавший его. Они, конечно же не могли помчаться по той дороге, по которой ехал экипаж, и поэтому им пришлось пробираться узкими горными тропами через перевалы, по скалам под палящими лучами солнца.

Через несколько часов они увидели внизу экипаж и солдат. Те остановились на берегу мелкой, но довольно широкой реки.

С другой стороны реки к ним мчались, поднимая тысячи сверкающих брызг, два экипажа и дюжина всадников.

Мексиканские кавалеристы размахивали руками, офицер на своем вороном жеребце подъехал к самой воде, приложил руку к глазам, пристально вглядываясь в лица приближающихся всадников.

– Такое впечатление, будто они в ковбоев и в индейцев играют, – сказал Сильвинит, указывая пальцем на маневры, происходящие на берегу реки.

Мексиканские солдаты открыли дверь своего экипажа и вытащили два тяжелых ящика.

К капитану подскакал офицер, но на нем была форма американской армии. Они поприветствовали друг друга.

– Лейтенант, надеюсь, что оружие, которое вы нам привезли, сгодится, ведь мы в нем так нуждаемся.

– А как золото? – осведомился лейтенант, гарцуя на белой лошади прямо перед капитаном.

– С золотом все в порядке. Доставлено как и договаривались, – солдаты поставили на землю два тяжелых ящика.

– Что ж, тогда, наверное, мы вначале проверим вооружение, а потом вы пересчитаете золото.

– Хорошо, – сказал лейтенант американской армии и взмахнул рукой.

И тут же из фургонов выскочили вооруженные люди и принялись буквально расстреливать ничего не ожидавших мексиканских кавалеристов.

Те пытались убегать, но пули настигали их, и они один за другим падали – кто в воду, кто на каменистый берег.

Побоище длилось не очень долго.

Мексиканские кавалеристы даже не успели выхватить свои револьверы, они все были убиты в считанные мгновения. Никому не удалось уйти.

Ретт Батлер и Сильвинит с изумлением наблюдали за этой бессмысленной кровавой бойней.

Потом они увидели, как люди, вооруженные револьверами, расхаживали среди раненых мексиканских кавалеристов и добивали их выстрелами в голову и в грудь.

– Что же это может быть? – спрашивал Салутас, боясь смотреть на бойню.

– Как это что? Просто одни люди решили заработать, а другие не смогли, – ответил Ретт Батлер, он уже все понял.

Наконец, из фургона выскочил мужчина в мундире лейтенанта.

– Эй, быстро наведите здесь полный порядок, – приказал он своим людям, – и можете переодеться. Только сделать все надо так, будто они погибли от междоусобицы. Вам понятно?

– Конечно, все сейчас будет выглядеть в лучшем виде.

Мужчины, только что стрелявшие в мексиканских кавалеристов, стягивали и сбрасывали на землю мундиры американской армии. Они растаскивали в разные стороны трупы, добивали тех, кто еще подавал признаки жизни.

А мужчина из фургона расхаживал среди этого побоища так, как будто бы он и был его автором и хозяином всего, что здесь происходит.

Вдруг один из раненых резко поднялся на ноги и прижимая руку к боку, бросился бежать с места бойни. Казалось, еще несколько мгновений, и кавалерист сможет взобраться на скалу и сразу же сделается недосягаемым для бандитов.

А то, что это были бандиты, Ретт Батлер и Сильвинит поняли сразу же.

– Карабин! – закричал мужчина из фургона. – Карабин мне, свиньи!

Тут же услужливо ему бросили карабин.

Когда оружие оказалось в руках мужчины из фургона, он сразу же вскинул его на плечо и почти не целясь выстрелил.

Мужчина, карабкавшийся на скалу, замер на месте и с истошным криком рухнул вниз.

– Вот сейчас, Хулио, полный порядок, – сказал мужчина и бросил карабин своему напарнику.

– Вот это и есть Рамон, – сказал Сильвинит.

Ретт Батлер кивнул.

– Спасибо, Сильвинит, я догадался об этом еще раньше.

В полдень того же дня Ретт Батлер стоял у высокого крыльца дома, где жили братья Рохасы и где размещалась вся их банда.

Рамон вышел на высокое крыльцо, взглянул на Ретта Батлера.

– Вот это он, – сказал средний Рохас.

– Этот? – глянув на своего брата и получив утвердительный кивок, Рамон быстро сбежал по ступенькам. – Так это ты? – он остановился в нескольких шагах от Батлера.

– Да, это я, – сказал Батлер, глядя в глаза Рамону.

– А это мой брат Рамон, о котором так много говорят, – сказал Рохас-средний.

– Много слышал о вас, – сказал Ретт Батлер.

– Да и о тебе много говорят.

– Надеюсь, хорошо? – улыбнулся Ретт Батлер. – Как вы съездили? Дорога была не слишком утомительной? – спросил Ретт Батлер.

– Да, дорога была не очень, а дилижансы, по-моему, не лучшее средство для передвижения.

– Но я надеюсь, вы быстро придете в себя, – улыбнулся Ретт Батлер, следуя за Рамоном Рохасом.

– Хотелось бы надеяться на это, – ответил Рамон, поднимаясь на террасу дома, где стоял стол, уставленный едой и выпивкой.

За столом уже сидели знакомые Ретту бандиты, которых он видел на берегу реки.

А в углу стола сидел Эстебан Рохас, который тут же поднялся со своего места, завидев Рамона.

– Я пригласил этих Бакстеров сегодня на ужин. И самое интересное, Рамон, они приняли приглашение.

– Кто просил это делать? – воскликнул Рамон.

– Я, – сказал Эстебан.

Рамон напрягся, оглядел всех собравшихся потом криво и недовольно улыбнулся.

– Знаешь, Эстебан, я долго думал о нашей жизни, пока трясся в этом чертовом дилижансе. И знаешь, к какому выводу я пришел?

Эстебан пожал плечами.

– Откуда же, Рамон, мне знать, какие мысли бродят у тебя в голове.

– Так вот, я пришел к мысли, что мы очень плохо живем. Все время стреляем, убиваем друг друга. Не нравится мне все это, не нравится.

– Что, тебе хочется жить вместе с этими Бакстерами? – закричал Рохас-младший.

– Да нет, не то, чтобы мне с ними хотелось бы жить вместе, но мне не хочется никого из них убивать.

– Но ведь я же уже пригласил их на ужин. Чико, они придут? – Эстебан обратился к одному из людей.

Чико осклабился.

– Да, сказали, что непременно будут.

– Понимаешь, Эстебан, я хочу, чтобы ты сообразил, что жизнь – это штука бесценная, совершенно бесценная, – расхаживая вокруг стола, говорил Рамон. – А места в этом городе довольно много и его хватит на всех. На всех без исключения – и он хлопнул по плечу одного из своих людей. – Я правду говорю, Хулио?

Тот согласно закивал, но, правда, чуть не подавился куском мяса.

– И именно по этой причине я решил повесить свой карабин на стену. Жизнь – действительно прекрасная вещь.

– По-моему, у Рамона здравая идея, – воскликнул Рохас-средний, – по-моему, убийств и так хватает, и с ними надо кончать, – говорил Рохас-средний.

– А по-моему, все это очень трогательно, – каким-то мягким и задушевным голосом произнес Ретт Батлер, глядя в лицо Рамона.

– Ты что, не сторонник мира? – немного недоверчиво посмотрел в глаза Ретту Батлеру Рамон.

– Трудно любить то, о чем ты ничего не знаешь, – потер щетинистый подбородок Батлер, но свой взгляд не отвел.

– Останься, приятель, в Сан-Мигеле и, может быть, тогда у тебя появится этот опыт и ты будешь знать, что такое жизнь без убийств, без войны, без гонок, без всей этой дряни и крови.

– Нет, спасибо, – Ретт Батлер сунул сигару в угол рта, – спасибо, Рамон. Наверное, мне все же с вами не по дороге, я поеду, – он развернулся, но проходя мимо Рохаса-среднего остановился, вытащил из кармана кожаный кошелек, завязанный шнурком, и подал его Рохасу.

– Вот ваши деньги, Дон Мигель. Правда, немного я истратил, но только немного.

Рохас-средний посмотрел на Ретта Батлера с нескрываемым изумлением. Подобного он никогда еще не видел, чтобы деньги отдавали вот так легко.

– Дон Мигель, я не тот человек, который берет деньги, которые не заработал. А эти деньги, – Ретт Батлер пожал плечами, – я их не заработал, так что извините.

Мигель сжимал в руках увесистый кошелек, а Ретт Батлер спокойно шел через площадь.

– Эй, погоди, приятель! – окликнул его Рамон, поднимая стакан с вином. – А куда ты так спешишь? Куда ты все-таки так спешишь? – вновь окрикнул Батлера Рамон. – Останься хотя бы пообедать с нами, – и он приподнял свой стакан.

– По-моему, это не нужно делать, ведь у Бакстеров, – и Батлер кивнул в другую сторону площади, – четыре человека из-за меня на кладбище, и они будут не очень рады меня видеть за праздничным столом.

– Что ж, может быть, он и прав, – Рамон пожал плечами, но в его глазах было явное недоверие.

– Не нравится мне этот американец, слишком уж он умен, чтобы быть наемным убийцей, – сказал Рамон, обращаясь к Мигелю. – Он очень быстро обращается с револьвером, но и соображает очень быстро.

– Братья мои, вот поэтому он вам и не по зубам, – с каким-то остервенелым выражением на лице подбежал к Рамону и Мигелю Эстебан, – он вам не по зубам. Что это ты там, Рамон, за глупости говорил, о том, что собираешься свой карабин на стену вешать, мол, больше не будем стрелять, не будем никого убивать…

– Эстебан, – Рамон обнял младшего брата за плечи, – идем, немного отойдем. Ты вообще, когда-нибудь научишься делать самостоятельные выводы? Когда-нибудь я от тебя этого добьюсь? – он говорил, глядя в глаза Эстебану.

А тот морщил лоб, явно пытаясь вникнуть в то, что ему говорит Рамон. Но у него, судя по выражению его лица, это явно не получалось.

– Понимаешь, Эстебан, скоро появятся американцы, они найдут отряд мексиканских кавалеристов на берегу реки, и начнется следствие и тогда оно может прийти к нам. А я разложил этих солдат на берегу так, как будто бы они погибли в перестрелке между собой.

– И что, Рамон, ты думаешь, в это поверят? – Эстебан почесал свою волосатую грудь.

– Конечно. Следствие начнется, но если виновных не найдут, оно закончится.

– А как же Бакстеры, ведь они же о нас могут все рассказать.

– Эстебан, по-моему, больше всего на свете они хотят жить в мире и какое-то время мы будем идти им навстречу. Какое-то время… – Рамон подошел к лошади, сунул ногу в стремя и легко вскочил в седло. – И мы с тобой, мой дорогой брат, займемся нашими непримиримыми врагами – я имею в виду Бакстеров – сразу же, как только закончится следствие. Сразу же, но не сейчас. Не дай Бог, чтобы кто-нибудь подумал, что мы можем стрелять и чтобы на нас пало хоть малейшее подозрение. Мы чисты и невинны – и никто о нас в Сан-Мигеле не должен сказать ни одного плохого слова. Ты меня понял?