Текст книги "Детство Скарлетт"

Автор книги: Мюриэл Митчелл

сообщить о нарушении

Текущая страница: 26 (всего у книги 30 страниц)

Упоминание о служанке вызвало легкое раздражение на лице миссис Макинтош.

– По-моему, Скарлетт, все женщины думают о замужестве, и ты, скорее всего, не исключение, – улыбнулась миссис Макинтош.

– Конечно же, ведь я читала книжки.

– А ты уже прочла ту книгу, что я подарила тебе в прошлый раз?

– Да, прочла, – сказала Скарлетт.

– Тебе она понравилась?

Девочка пожала плечами.

– Знаете, миссис Макинтош, я не все поняла в этой книге.

– Интересно, что же тебе непонятно в ней?

– Мне непонятно, почему Робби так и не женился на Кэтрин? Ведь они так любили друг друга.

– Это потому, Скарлетт, что их родители не хотели этого.

– Ну и что? – заметила девочка.

– Как это ну и что? Если твоя мама чего-нибудь не желает, ты же не будешь с ней спорить и настаивать на своем?

– Вообще-то, да, – глубокомысленно ответила Скарлетт.

– Вот и Кэтрин не могла ослушаться родителей.

– Жаль, – проронила Скарлетт. – Если бы они поженились, то книжка бы закончилась хорошо. А так мне было очень грустно, я даже плакала.

– Что ты, Скарлетт, не надо расстраиваться. Ведь это всего лишь книга, всего лишь история, которую написал писатель.

– Миссис Макинтош, а у вас много книг дома?

– Да, целая библиотека. Это большая комната и в ней очень-очень много книг.

– А в ней интересные книги?

– Конечно, Скарлетт. Но там очень много книг, которые тебе, Скарлетт, читать еще рано. Подрастешь, и обязательно их все прочтешь. А сейчас, когда мы приедем, я покажу тебе книги для твоего возраста.

– А заканчиваются они как, хорошо?

– Хорошо, Скарлетт, я дам тебе только те книги, которые хорошо заканчиваются. Ты согласна?

– Да, – ответила девочка.

– Но ведь тебе будет неинтересно читать. Ты будешь знать все наперед.

– А я люблю, когда уже знаю, чем книга закончится. Ведь и в жизни всегда интересно знать, что тебя ожидает.

– Ты рассуждаешь очень здраво для своего возраста. А тебе хочется знать, как сложится твоя жизнь?

– Конечно же, хочется, – Скарлетт воодушевилась, – я бы очень хотела знать, кто будет моим мужем. Я хотела бы побывать на своей свадьбе…

Миссис Макинтош громко рассмеялась.

– Я думаю, побывать на своей свадьбе тебе, наверняка, удастся.

– Но я, миссис Макинтош, хотела бы знать все это сейчас.

– Понимаешь, дорогая, вот это-то как раз и невозможно. Ведь если ты сейчас будешь знать, что с тобой произойдет, то тогда жить тебе будет неинтересно. Ты будешь знать, кого тебе нужно любить, с кем нужно ссориться, кого необходимо опасаться, с кем, вообще, не стоит разговаривать и встречаться. И твоя жизнь, поверь мне, станет скучной. А вот когда не знаешь, что будет впереди, то всегда ждешь чего-то очень хорошего, даже замечательного. И пусть даже оно и не случиться… – миссис Макинтош на минутку умолкла.

– …Вот как эта дорога. Ведь ты же не знаешь, что ждет тебя впереди, но ожидаешь что-то хорошее.

Радостная Скарлетт посмотрела вперед.

Дорога быстро летела под копыта лошадей. Ландо мерно покачивалось на рессорах, окрестные пейзажи бежали, экипаж взбирался на холм.

«Что же там впереди?» – подумала Скарлетт.

Она никогда в жизни не была за этим голубым холмом. Но когда экипаж взобрался на перевал, Скарлетт увидела, что по ту сторону такие же поля, засеянные хлопчатником, также вьется белая дорога, вдалеке, изгибаясь, сверкает под лучами солнца река.

– И у нас течет эта же река, – заметила Скарлетт.

– Да, она огибает холмы и бежит по нашей плантации и по вашей. А потом бежит дальше.

– А куда течет эта река, крестная?

– Эта река течет в океан.

– Значит, если сесть в лодку и плыть, то тогда попадешь в океан.

– Конечно, попадешь, – улыбнулась миссис Макинтош.

Женщине уже начинали надоедать бесконечные вопросы девочки.

– Миссис Макинтош, скажите, нам еще долго ехать?

– Нет, уже недолго, вот за тем голубым холмом сразу начнутся наши земли.

– А к вашей усадьбе долго добираться?

– Нет, ее мы тоже увидим с того холма.

И Скарлетт посмотрела на большой пологий голубой холм на горизонте.

Девочке захотелось, чтобы лошади помчались как можно скорее, чтобы побыстрее они взобрались на холм, и перед ними появился дом миссис Макинтош. Ведь ее родители так часто говорили между собой о том, какой замечательный большой дом у Макинтошей. И Скарлетт хотелось как можно скорее увидеть своими глазами этот дом, пройти по его комнатам, увидеть зал для танцев, огромную столовую, уставленную серебром, ведь посудой миссис Макинтош всегда восхищалась ее мать.

– А почему мы так медленно едем? – не выдержав, поинтересовалась Скарлетт.

– Медленно? Мне кажется, нормально. Но если хочешь, помчимся быстрее, – и миссис Макинтош зонтиком прикоснулась к плечу кучера.

Тот оглянулся на свою хозяйку и по ее глазам догадался, чего она от него хочет. Он натянул покрепче вожжи, взмахнул длинным кнутом, и лошади перешли на рысь. Пыль заклубилась за ними и казалось, черное лакированное ландо уже мчится над землей. Скарлетт даже учащенно задышала от восторга, охватившего ее.

– Что, тебе нравится быстро мчаться? – осведомилась миссис Макинтош.

– Да, да, я очень люблю.

– А тебя уже учили ездить верхом?

– Нет, еще не учили, но отец сказал, что он специально для меня купит лошадь и специальное седло.

– Между прочим, уже пора бы тебе научиться ездить верхом. Ведь ты должна быть настоящей дамой, а все дамы должны прекрасно уметь ездить верхом.

– Я научусь, – немного оправдываясь, произнесла Скарлетт. – Вот только отец купит мне пони, я сразу же научусь.

– Если ты будешь хорошей девочкой, то я, может быть, на твой день рождения обязательно подарю тебе лошадь.

– Лошадь? – Скарлетт хлопнула в ладоши.

– Да, лошадь.

– Вы точно сделаете такой подарок, крестная?

– Конечно, дорогая.

И Скарлетт даже зажмурила глаза, представив, какая маленькая и красивая будет у нее лошадь, как ее сестры будут завидовать ей, ведь у них наверняка не будет лошадей. И как Мамушка будет восхищаться своей воспитанницей, когда Скарлетт, сидя в седле, промчится у крыльца дома. От этих мыслей девочке стало веселее.

– Ну вот, ты и развеселилась, а это очень хорошо. Скоро мы приедем, и ты познакомишься с моими гостями. Это чудесные люди, поверь, уж я толк в людях знаю, – миссис Макинтош лукаво улыбнулась.

Скарлетт поежилась под ее взглядом, ведь она прекрасно чувствовала, насколько светская женщина миссис Макинтош и по сравнению с ней она ощущала себя совсем потерянной. Ведь миссис Макинтош могла часами вести разговор практически ни о чем, поддерживать светскую беседу было одним из многочисленных умений этой женщины.

А Скарлетт, как ни старалась подражать ей или своей матери, у нее ничего не получалось. После трех-четырех фраз Скарлетт терялась и уже не знала больше, о чем говорить.

Единственный человек, с которым она могла говорить часами, была Мамушка. Вот со своей служанкой девочка могла болтать буквально обо всем. Могла задавать любые вопросы, и она всегда была уверена, что Мамушка на них ответит, пусть немного невпопад, в силу своих возможностей, но всегда искренне и правдиво.

Наконец, экипаж поднялся на перевал, и взору Скарлетт открылась великолепная картина: огромная ухоженная плантация, ровная, как полет стрелы, дорога и тенистая кипарисовая аллея в самом ее конце. А у подножия следующего холма – белый дом с колоннадой по фасаду.

Хозяйственные постройки тонули в тени старых деревьев.

– Это ваш дом? – восторженно воскликнула Скарлетт.

За домом простирался огромный парк.

– Да, это наш дом, – ответила миссис Макинтош, – и ты будешь в нем гостьей.

Крестная произнесла это, явно гордясь своим поместьем.

– Какой большой у вас дом! – не в силах скрыть восхищение, воскликнула девочка.

– Да, он большой и хороший, – пожала плечами миссис Макинтош.

Скарлетт до боли в глазах всматривалась в залитый солнцем пейзаж. Ей нравился небольшой пруд, простиравшийся в глубине парка. Он, как небольшое зеркало, отливал золотом. На маленьком островке посреди пруда белела беседка с колоннами.

– Что это? – указывая на беседку, поинтересовалась Скарлетт.

– Там я люблю иногда посидеть, подумать, – сказала миссис Макинтош, – там так спокойно…

– А как вы туда добираетесь, ведь вокруг вода?

Миссис Макинтош улыбнулась:

– Конечно на лодке. И еще там у нас живут лебеди, белые и черные.

Скарлетт не могла себе представить черных лебедей.

– Они у меня ручные, их даже можно покормить, – предложила миссис Макинтош.

А вы мне позволите это сделать?

– Конечно.

– И они у вас никуда не улетают?

– Нет, – ответила крестная.

– А почему? – спросила Скарлетт.

– Им нравится жить на нашем пруду, к чему им куда-то улетать.

Дом вырастал буквально на глазах. И чем ближе Скарлетт подъезжала к поместью Макинтошей, тем больше впечатляло ее увиденное: огромная колоннада, длинная аллея, ухоженная и усыпанная цветами живая изгородь, огромные клумбы, полыхающие всеми красками, высокое крыльцо и огромная дубовая дверь.

Ландо, сделав круг, плавно остановилось у крыльца. Кучер открыл дверцу и помог выбраться из экипажа миссис Макинтош и Скарлетт. Слуги тут же принялись заносить багаж в дом, а миссис Макинтош по-хозяйски огляделась вокруг, отдала несколько распоряжений и повела Скарлетт в дом.

В гостиной их встретил сам мистер Макинтош. Он поцеловал жене руку и радостно улыбнувшись, погладил Скарлетт по волосам.

– Какая ты большая, я так давно тебя не видел. А ведь я помню тебя совсем еще маленькой девочкой – вот такой, – и мистер Макинтош показал рукой на стол.

Скарлетт немного смутилась, ведь ей хотелось, чтобы ее воспринимали здесь как взрослую девушку, а ей все время напоминали, что она еще ребенок.

– Как поживают мистер и миссис О’Хара? – осведомился мистер Макинтош.

Скарлетт ответила и робко принялась осматриваться по сторонам. Ее поразили размеры гостиной, высокие, украшенные гипсовой лепниной потолки, картины, развешанные по стенам, огромный старинный ковер, укрывавший пол и до блеска начищенный паркет. Казалось, в него можно смотреть как в зеркало.

Если у них в Таре мебель, картины, покупались от случая к случаю и не очень-то гармонировали между собой, то здесь, в усадьбе Макинтошей, казалось, все было куплено одновременно, так гармонировали между собой полотна и мебель, обивка стен и ковры, старинные вазы на постаментах, букеты живых цветов.

Миссис Макинтош слегка улыбнулась, заметив замешательство Скарлетт.

– Тебе нравится у нас? – негромко спросила она.

– Да, у вас чудесно, мне очень нравится! – воскликнула Скарлетт.

Почувствовав искренность восхищения, улыбнулся и мистер Макинтош.

И тут в гостиную вошли под руку молодой человек и совсем еще юная девушка. Следом за ними появилась тридцатилетняя женщина с немного грустным взглядом больших голубых глаз.

Хозяин дома поспешил представить Скарлетт своим гостям, а потом представил их.

– Моя племянница Клеопатра, миссис Элеонора Берлтон, – сказал он, указывая на женщину с грустным взглядом, – и мистер Рональд Киссинджер.

Молодой человек улыбнулся Скарлетт очень приветливо и даже поцеловал ей руку. Скарлетт смутилась, ведь это случилось с ней впервые, никто до этого не целовал ей руки, а теперь с ней обошлись как со взрослой. Она почувствовала, что чем-то обязана этому мужчине. Про себя она повторяла имена родственников Макинтошей, чтобы потом их, не дай Бог, не спутать.

– Можешь называть меня просто Рональд, – обратился к девочке молодой мужчина, – а я буду называть тебя Скарлетт. Ты согласна, договорились?

Скарлетт согласно кивнула.

– Ну вот и прекрасно.

Скарлетт была поражена красотой Рональда. Он выглядел, словно герой из книги, и он был совершенно не похож на тех мужчин, которые бывали в их доме. В нем не чувствовалось никакой грубости, улыбка его была приветливой, а взгляд внимательным, словно бы он спешил предупредить малейшее желание своих собеседников.

Племянница хозяина дома Клеопатра выглядела очень скромной. Она отвечала на вопросы лишь односложно, «да» или «нет», в ее движениях чувствовалась некоторая скованность, словно бы она смущается того, что все знают о ее помолвке с Рональдом.

А сестра хозяйки дома Элеонора Берлтон вела себя очень уверенно, словно она была здесь хозяйкой.

Но больше всего воображение Скарлетт поразила Элеонора Берлтон. Никогда до этого Скарлетт не приходилось видеть на одном человеке столько украшений сразу. Ее просто ослепили бриллианты, оправленные в золото и платину. Они сверкали на тонких изящных пальцах женщины, а длинные ногти были тщательно отполированы. Ее белокурые волосы были собраны в замысловатую прическу, на устройство которой, наверное, ушло никак не меньше четырех часов, а в ушах покачивались тяжелые серьги и время от времени они вспыхивали яркими звездами.

Глава 3

Скарлетт все было в новинку. И хоть дом Макинтошей чем-то отдаленно напоминал ее родной дом в Таре, в общем-то все поместья в этих краях были похожи одно на другое, Скарлетт все равно ощущала себя, словно перенесенной на много-много миль.

Комната, отведенная ей, была не очень большая и не слишком шикарно обставленная, но зато со вкусом.

Здесь был небольшой дубовый секретер, узкая, немного аскетичная кровать, но зато большое полукруглое окно, доходящее почти до самого потолка. Оно выходило в парк.

У них в Таре не было ничего подобного. Прямо за переплетом рам искрился большой пруд и на маленьком островке, увенчанном беседкой, прогуливались лебеди – белые и черные.

Немного отдохнув с дороги, Скарлетт под звук гонга спустилась в столовую. За большим столом, предназначенным как минимум для тридцати человек, сидели миссис и мистер Макинтош, Элеонора Берлтон, Клеопатра и Рональд Киссинджер. За обедом прислуживали сразу три лакея.

И вновь Элеонора Берлтон поразила Скарлетт своей красотой.

Нельзя было сказать, что она красивее юной Клеопатры – все-таки годы отложили на ее лице свой отпечаток – но она умела держаться с таким неподражаемым самообладанием, что дух захватывало.

Скарлетт даже растерялась, увидев такое количество приборов.

У них в Таре всегда обедали скромнее, но слава Богу, Эллин научила ее, как и чем пользоваться. Да к тому же, здесь было с кого брать пример.

Скарлетт сразу же принялась подражать Элеоноре Берлтон. Она просила положить ей те же самые блюда, брала те же самые приборы и ничем не выдала своего неумения.

Рональд был весел, все время шутил, пытаясь все время поддеть замкнутую Клеопатру. Та лишь смущенно улыбалась, опускала глаза и старалась не отвечать своему жениху.

Мистер Макинтош был немного мрачен. Ему предстояло после обеда ехать на дальние плантации. Конечно, он мог бы туда послать и управляющего, но почтенный джентльмен привык проверять все сам.

– Рональд, – обратилась миссис Макинтош к своему гостю, – когда вы с Клеопатрой намерены объявить в свете о своей помолвке?

Клеопатра вновь потупила свой взор, а Рональд рассмеялся.

– Миссис Макинтош, этот вопрос нужно адресовать не мне, а Клеопатре. Это она все время чего-то боится.

Миссис Макинтош улыбнулась и посмотрела на свою племянницу. Та зарделась еще пуще.

– Нет, дорогая, – сказала миссис Макинтош, – я не вижу в этом ничего предосудительного. Но пойми, уже пошли слухи, и все с нетерпением ожидают официального объявления.

– Миссис Макинтош, – воскликнула Клеопатра, отодвигая от себя тарелку, – я никак не могу решиться.

Тут в разговор вступил хозяин дома мистер Макинтош.

– А к чему спешка? Пусть молодые люди привыкнут друг к другу, ведь для этого мы и пригласили их к себе в усадьбу.

– Ну что ж, – сказал Рональд, – я буду каждый день повторять Клеопатре, что мы должны вместе с ней появиться в свете.

Скарлетт слушала чужой разговор, и волнение поднималось в ее душе. Она завидовала Клеопатре Макинтош, завидовала тому вниманию, какое ей уделяют все за столом.

Лишь одна Элеонора Берлтон сочувственно смотрела на молодую девушку. В ее глазах читалась какая-то грусть, словно бы она знала всю ее жизнь наперед, словно бы не было тайны в завтрашнем и последующих днях…

После обеда Скарлетт попросила разрешения у миссис Макинтош остаться одной.

Та немного недоуменно пожала плечами, ведь она хотела показать девочке библиотеку.

Но одним из главных правил миссис Макинтош было никому и ни в чем не мешать. Поэтому она лишь спросила, не нужно ли Скарлетт дать служанку в сопровождающие.

Но когда узнала, что Скарлетт собирается полюбоваться цветами, тут же предложила ей подобрать букет.

– Не беспокойся, милая, – сказала миссис Макинтош, – можешь срезанные цветы оставить прямо в саду. А я распоряжусь, и садовник принесет их тебе в комнату.

Вооружив Скарлетт ножницами, миссис Макинтош отправилась в свою комнату составлять меню для ужина.

Скарлетт бродила по тенистым аллеям парка, то останавливаясь и разглядывая какой-нибудь незнакомый ей цветок, то почти пускалась бегом, завидев другое, привлекшее ее внимание растение.

Она присела на корточки возле куста розы и стала следить за улиткой, медленно ползущей по огромному листу. Улитка двигалась не спеша, еле заметно. Упругие усики шевелились, нащупывая дорогу.

Наконец, улитка добралась до края листа и остановилась в нерешительности. Скарлетт, преодолевая брезгливость, подставила свою руку и тут же ощутила холодное прикосновение слизкого тела моллюска. Улитка снова остановилась, решая, ползти ей дальше или вернуться.

И тогда Скарлетт взяла ее за панцирь двумя пальцами и пересадила на длинный стебель неизвестного ей растения с мелкими желтыми цветами…

Букет уже был почти собран, и Скарлетт подозвала к себе садовника. Это был пожилой негр с абсолютно седыми волосами. Он, как и положено господскому садовнику, принялся восхищаться букетом, собранным Скарлетт.

– Я никогда не видел ничего подобного, – говорил негр, причмокивая губами, и Скарлетт чувствовалась в его голосе неискренняя радость.

– Отнеси это в мою комнату, – попросила девочка.

Она проводила взглядом удаляющегося садовника, который бережно нес огромный букет.

Скарлетт некоторое время стояла, раздумывая, куда ей отправиться теперь.

В парке ей уже немного надоело, но в то же время ей не хотелось ни с кем видеться.

Она медленно и бесцельно побрела по аллее.

Но тут из-за густой живой изгороди вышла Элеонора Берлтон. Сворачивать куда-нибудь или развернуться в обратную сторону было уже поздно, и Скарлетт не оставалось ничего другого, как подойти к почти незнакомой ей женщине.

На той было светлое платье, состоящее из множества складок, оборок, воланов. Невесомая материя трепетала на легком ветру. Хоть в парке и было тенисто, миссис Берлтон все равно держала над собой полупрозрачный шелковый зонт.

– Не нужно бояться меня, Скарлетт, – ласково, словно боясь спугнуть девочку, сказала миссис Берлтон.

И Скарлетт тут же почувствовала себя виноватой. – Я и не боюсь, миссис Берлтон, – немного оправившись выговорила Скарлетт, – я просто стесняюсь.

– А вот светская дама не должна этого делать, – Элеонора Берлтон улыбнулась, как бы подбадривая девочку.

– Я собирала букет, – неизвестно зачем сказала Скарлетт.

– А ты не хочешь прогуляться со мной? – предложила Элеонора Берлтон.

Скарлетт, оказавшись рядом с этой женщиной, сразу же почувствовала, насколько скромным и дешевым смотрится ее платье в сравнении с изощренным нарядом миссис Берлтон.

– С удовольствием, – сказала Скарлетт, хоть ей и не хотелось составлять компанию этой женщине.

Ведь она, уже полдня находясь в доме Макинтошей, кое-что успела разузнать от служанки Салли, приставленной к ней, о миссис Берлтон. И эта тридцатилетняя женщина немного пугала ее.

К тому же, Скарлетт чувствовала, что и хозяин дома, мистер Макинтош, недолюбливает Элеонору – младшую сестру своей жены.

Девочка и женщина не спеша пошли по засыпанной песком аллее.

– Можно, я буду называть тебя Скарлетт, а ты будешь называть меня Элеонора? – предложила миссис Берлтон.

Скарлетт немного польстило такое предложение.

– Не знаю, если у меня получится, миссис Берлтон.

Элеонора рассмеялась.

– Я же говорила, называй меня по имени.

– Хорошо, Элеонора, – еле выдавила из себя Скарлетт.

– Ты хочешь быть моей подругой?

Первое отчуждение, возникшее между ней и Элеонорой тут же улетучилось. Девочка почувствовала притягательную силу, исходящую от этой волевой женщины.

Элеонора сперва расспрашивала Скарлетт о родителях, об усадьбе, вызнавала о сестрах, а потом принялась рассказывать о себе. Скарлетт с замиранием сердца слушала о далеких городах, о балах, о далеких путешествиях и понимала, насколько она еще неопытна в жизни, сколько она еще не видела, сколько не знает.

– Тебе, Скарлетт, нельзя замыкаться в себе, – учила ее Элеонора Берлтон, – ты всегда должна быть открыта людям.

– Я стараюсь, – призналась Скарлетт.

– Стараться мало, нужно делать. Ведь ты хочешь нравиться мужчинам? – Элеонора пристально посмотрела прямо в глаза Скарлетт.

Та, не выдержав этого пристального взгляда, отвернулась.

– Вот видишь, ты все-таки боишься меня. А я, между прочим, могла бы научить тебя многому. Ведь из тебя должна получиться великолепная светская дама. Скоро ты станешь взрослой, будешь ездить на балы, знакомиться с молодыми людьми и лучше все знать заранее, чтобы потом ничему не удивляться и только изображать смущение.

– Я стараюсь, – пробормотала Скарлетт.

– Этого мало, нужно уметь.

Женщина и девочка дошли до сверкающего в солнечных лучах пруда. Скарлетт остановилась, любуясь гордыми птицами, рассекавшими зеркальную поверхность водоема.

– Тебе, Скарлетт, наверное, нравятся мужчины? – вполголоса спросила Элеонора.

И Скарлетт, сама еще не зная почему, призналась:

– Да.

– Значит, ты уже взрослая, – улыбнулась миссис Берлтон. – Но нужно понять, Скарлетт, они очень странные существа.

То, что миссис Берлтон назвала мужчин существами, неприятно поразило Скарлетт. Ведь мужчиной был и ее отец.

– Я не совсем понимаю вас, Элеонора, – прошептала Скарлетт.

– Я тебе сейчас объясню. Мужчины никогда не знают сами, чего хотят. И главное – это дать им подсказку, заставить поверить в то, что они хотят того же, что и ты сама.

Скарлетт не совсем понимала то, что говорила ей миссис Берлтон, но она чувствовала, что та говорит правильные и справедливые вещи.

Ведь сколько раз ей приходилось наблюдать за тем, как мать уговаривает отца, ненавязчиво и вкрадчиво, и отец, в конце концов, соглашается, хоть перед этим и тяжело было поверить, что он примет предложение.

– Я вижу, ты согласна со мной? – спросила Элеонора.

– По-моему, это касается не только мужчин, – осторожно заметила Скарлетт. – Ведь точно так можно уговорить и женщину.

– Женщину? – рассмеялась миссис Берлтон. – Мы, дорогая, слишком хитры для того, чтобы нам можно было навязать чужое мнение.

– Но хитрость – ведь это та же неискренность? – озадачила своим вопросом Элеонору Скарлетт.

Но та думала недолго.

– Нет, Скарлетт, это совсем разные вещи.

– А в чем же разница?

– Неискренен тот, кто обманывает.

– А хитер? – спросила девочка.

– А хитер тот, кто не говорит всей правды. Пусть в его словах будут лесть, преувеличение, но лжи не будет. Если говоришь не всю правду, а только ту, которая нужна тебе, то выигрываешь.

– Но ведь обманывать нехорошо, – сказала Скарлетт и тут же устыдилась своих слов, такими банальными они были.

– Никто и не говорит, что нужно обманывать, – сказала Элеонора, беря Скарлетт за руку. – Да и обман бывает разный. Ведь если ты что-то берешь без спросу – одно дело, а если не хочешь огорчать мать, рассказав ей о том, что с тобой случилось – это совсем другое.

– Да, вы, наверное, правы, миссис Элеонора.

– К тому же, – заметила женщина, – обман, о котором никто не знает – не обман. Ведь главное, Скарлетт, жить так, чтобы не мешать жить другим.

Казалось, женщина говорит, обращаясь к себе, словно и нет рядом собеседницы, словно какая-то вина гложет душу, и она ищет оправдания.

– А мистер Киссинджер тебе нравится? – внезапно спросила Элеонора Берлтон.

Скарлетт, застигнутая врасплох этим вопросом, растерялась.

– Да, он настоящий джентльмен.

– Для настоящего мужчины этого мало, – заметила женщина.

– Он очень красивый, – исправила свою ошибку Скарлетт.

– Вот это уже ближе. Но бывает много красивых мужчин и не к каждому чувствуешь расположение. Ведь ты чувствуешь к нему расположение?

– Да, – призналась Скарлетт.

– Вот видишь, – воскликнула Элеонора Берлтон. – Есть люда красивые, но холодные. А я не кажусь тебе холодной? – спросила женщина.

Скарлетт задумалась.

– Говори, не бойся.

– Да, вы немного холодны, миссис Элеонора, – призналась Скарлетт.

– Но ведь не в разговоре с тобой? – улыбнулась миссис Берлтон. – Я стараюсь быть откровенной.

– Нет, мне кажется, что вы не говорите всего того, что думаете.

– Я просто слишком много знаю, – рассмеялась женщина.

Скарлетт и миссис Берлтон вернулись в дом.

– Встретимся в столовой, – на прощание сказала Элеонора и поднялась в свою комнату.

А Скарлетт еще долго стояла в гостиной, думая над словами миссис Берлтон.

Она понимала, что в них скрыт еще какой-то неизвестный ей самой смысл. Ведь ничего в этой жизни не говорится зря, для всего есть свое применение. И Скарлетт прекрасно понимала, что она знает всего лишь какую-то часть правды, что жизнь куда сложнее, что перед ней только сейчас открываются некоторые из ее премудростей.

Когда еще девочка гуляла по парку, ее поразило странное строение, примыкающее к дому. Огромные стеклянные стены и стеклянный купол. За ними виднелись яркие цветы, буйная растительность.

И Скарлетт поинтересовалась у Салли, что это такое. Та объяснила, что это оранжерея, где выращивают всякие экзотические растения, и показала туда Скарлетт дорогу.

Девочка, попав в оранжерею, была поражена горячей влажностью, царившей там. Над ней простирались огромные ветви пальм, цвели орхидеи.

Скарлетт прошла в глубину оранжереи и устроилась на скамейку под пальмой. Она сидела, вдыхая в себя аромат цветущих растений. Ей было так хорошо, что девочка полуприкрыла глаза, отдаваясь блаженной истоме.

Внезапно в оранжерее послышались легкие шаги и голоса. Скарлетт огляделась: по выложенной каменными плитками дорожке, шли под руку мистер Киссинджер и Клеопатра. Они не замечали, что были в оранжерее не одни.

Рональд подвел Клеопатру к низкой скамейке, усадил, а сам остался стоять напротив нее.

– Почему ты не хочешь этого? – спросил Рональд, явно продолжая уже давно начатый разговор.

Клеопатра покачала головой.

– Я хочу, но и ты должен понять меня.

– Что я должен понять? Я сделал тебе предложение, мы помолвлены…

– Но этого мало, – возразила Клеопатра.

– Я хочу, чтобы ты назвала день свадьбы.

– Я же сказала тебе, пусть пройдет месяц, два, три… Я сама должна решить для себя, когда это произойдет.

– Но почему, Клеопатра?

– Я должна привыкнуть к тебе, – упорно повторяла девушка.

– Но я хочу, чтобы это произошло быстрее.

– Я не совсем уверена в этом, Рональд, – возразила Клеопатра.

– Я не понимаю, что тебя сдерживает, – настаивал молодой человек.

Клеопатра сидела задумавшись, нервно теребя в пальцах складку своего наряда. Ее волосы были аккуратно собраны на затылке и сколоты крупными шпильками.

Из своего укрытия Скарлетт видела, как подрагивают серьги в ушах девушки.

Она никак не могла понять, почему же Клеопатра не соглашается на предложение Рональда, а пытается оттянуть день свадьбы.

Но тут же Клеопатра как будто услышала ее.

– Я думаю, Рональд, твоя настойчивость – это попытка убежать от каких-то жизненных трудностей.

– О чем ты говоришь, Клеопатра?

– Нет-нет, Рональд, я понимаю и ценю твое благородство, но я хотела бы, чтобы ты делал это только ради меня.

– Но я же и делаю ради тебя, – возражал Рональд.

– Ты вынуждаешь меня это сказать, – Клеопатра тряхнула головой и ее серьги вспыхнули в солнечных лучах, ослепив Скарлетт.

– Ты в чем-то меня подозреваешь? – нахмурился Рональд.

– По-моему, у тебя есть женщина, – еле слышно проговорила Клеопатра.

Рональд рассмеялся.

– Да нет, что ты, уверяю, ты у меня одна.

– Но ты же старше меня, возразила Клеопатра, – и ты, скорее всего, любил до этого.

– Клеопатра, я не буду притворяться сосунком, только что оторвавшимся от материнской юбки. Ясно, у меня были девушки и до тебя, но все это в прошлом, поверь. Сейчас я хочу только быть с тобой, все в прошлом.

– Я не уверена в этом, – покачала головой Клеопатра.

– Но почему?

– Потому что тебя видели с женщиной.

– Где? – недоуменно спросил Рональд.

– В Новом Орлеане. Мне даже описывали ее, она очень красива.

– Но это тоже в прошлом! – воскликнул Рональд. – Неужели ты будешь меня этим упрекать?

– Да, конечно в прошлом, – пожала плечами Клеопатра, – ведь это было три месяца тому назад. Неужели за это время ты успел забыть ее?

– Мы многое помним, – сказал Рональд.

– А если ты так же забудешь меня?

– Но чем, Клеопатра, я могу доказать тебе свою любовь?

– Не нужно, Рональд, ты уже доказал ее мне, иначе бы я не согласилась на помолвку.

– Может, ты что-то услышала от родителей? – спросил Рональд.

– Нет, я должна все решить для себя сама. Отец меня любит и согласится со всем, что я ему скажу.

– Но тогда, Клеопатра, скажи, что наша свадьба будет очень скоро.

– Я же говорила уже, Рональд, ты с этой свадьбой хочешь просто убежать от каких-то проблем. Ты не уверен в себе и хочешь, поклявшись перед Богом, отрезать себе путь к отступлению.

– Но у меня нет никого, кроме тебя, – настаивал Рональд. – Я люблю тебя, Клеопатра!

– Я верю, – прошептала девушка, – но пойми и меня, я не хочу строить свое счастье на несчастье другой женщины.

– О, если бы она была! – воскликнул Рональд. – Но ведь у меня нет никого, кроме тебя.

– Я не верю, – Клеопатра закрыла лицо руками.

Скарлетт хотелось уйти, ведь она подслушала разговор, абсолютно не предназначавшийся ей, но в то же время ей было интересно узнать чужие тайны.

Ведь всегда, зная о людях что-то недозволенное, ты словно бы начинаешь ощущать свою власть над ними.

– Я тоже люблю тебя, – прошептала Клеопатра, – я люблю тебя, Рональд.

Мистер Киссинджер присел возле нее и обнял за плечи.

– Мы не должны уединяться надолго, – принялась оглядываться Клеопатра, – ведь это неприлично, ведь мы еще только помолвлены.

Скарлетт сжалась, боясь быть замеченной, но Клеопатра так и не увидела ее сквозь густую зелень.

– Я не хочу строить свое счастье на несчастье других, – повторила Клеопатра.

– Но ведь тогда я буду несчастен! – воскликнул Рональд.

– Нет, тебе всего лишь придется подождать пару месяцев, и я решусь, – Клеопатра была готова заплакать.

– Но я не хочу ждать! – уже почти выкрикнул мистер Киссинджер.

– Если ты не уверен в себе сейчас, – сказала Клеопатра, – то как ты можешь быть уверен в себе завтра. Теперь я точно поняла, ты хочешь убежать от проблем, женившись на мне, а это не очень-то честно, Рональд. Свои проблемы ты должен решать сам. Признайся, ведь у тебя есть женщина?