Текст книги "Детство Скарлетт"
Автор книги: Мюриэл Митчелл
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 30 страниц)
Часть II
Ретт Батлер
Глава 1
У каждого человека в жизни своя дорога.
У одних она легкая и прямая, у других извилистая и тяжелая.
После того, как Ретт Батлер, поссорившись с отцом, покинул Чарльстон, он и сам не мог сказать, что его ждет впереди. Но он смело смотрел в будущее.
Он был уверен в своих силах, был уверен в том, что впереди горит яркая звезда удачи, и ее свет согреет его и спасет от всевозможных неприятностей и несчастий.
Да, жизненная дорога Ретта Батлера не была легкой и прямой, но он сам ее выбрал. И поворачивать назад не хотел, да и сложно это было сделать – отец проклял его и выгнал из дому.
Ретт Батлер простил отца. Он понимал, что отец в чем-то был прав.
Но знал Ретт Батлер и то, что и он сам был прав.
Он не чувствовал себя виноватым, так как справедливо полагал, что они с отцом – люди разных поколений – имеют разные взгляды на жизнь, разные ценности.
Нет, Ретт Батлер и не хотел прожить тихо и спокойно в Чарльстоне и там же умереть.
Ему хотелось испытаний, ему хотелось переживаний, ярких чувств. Ему хотелось испробовать самого себя в самых сложных и непредвиденных обстоятельствах.
Поэтому из Чарльстона он и двинулся на юг.
И как же здесь, на этих извилистых дорогах, теряющихся в пыли, пригодился ему его талант, талант меткого стрелка, и отчаянный характер.
Ведь Ретт Батлер ничего не боялся. Он всегда трезво оценивал опасность и пытался найти выход. И это ему всегда удавалось.
Звезда удачи, горящая над его головой, еще ни разу не померкла и не отвернула от него свои искристые лучи.
Дороги, дороги, дороги… Сколь их на необъятных просторах земли.
Конечно, Ретт Батлер понимал, что все эти дороги ему не пройти, что надо найти ту, единственную, которая принадлежит только ему.
И он упорно колесил по стране, менял города, поселки, менял штаты, графства, пытаясь обрести свой истинный путь.
Вот и сейчас он ехал на своей лошади по пыльной дороге, приближаясь к границе с Мексикой. Впереди, в золотистом мареве, появились очертания маленького городка.
«Скорее туда, – сам себя подгонял в мыслях Ретт Батлер, – я уже сильно устал. Лошадь едва плетется, солнце палит нещадно. И мне, и моей лошади требуется отдых, хотя бы недолгий, а потом… Потом я снова двинусь в путь и буду искать свое счастье, убегающее и ускользающее из рук».
Когда до городка оставалось четверть мили, Ретт Батлер почувствовал, что в его душе поселилась еще неясная, едва уловимая тревога.
А он, странствуя по необъятным просторам, попадая во всевозможные передряги, часто кровавые, смертельно опасные, уже привык полагаться на свою интуицию.
И если она подсказывала ему, что впереди ждет опасность, он напрягался, его взор вспыхивал, становился проницательным и осторожным, а движения быстрыми и решительными.
На въезде в городок он придержал лошадь, натянул поводья.
«Вот и колодец», – отметил про себя и направил лошадь к нему. Та почувствовала воду, заржала и пошла быстрее.
Ретт Батлер натянул поводья и соскочил на землю.
Колодец был очень глубок. Он вытащил деревянное ведро с водой, небольшим медным черпаком набрал воды и сделал несколько глотков. Вода была леденяще-холодной. От этого неожиданного перепада температур даже заломило зубы.
Ретт Батлер довольно ухмыльнулся и пристально огляделся вокруг.
Городок, на окраине которого он находился, казался вымершим. Пыльная улица, беленые известкой дома с наглухо закрытыми окнами… Вот улицу перебежал бродячий пес, он увидел Ретта Батлера и его лошадь, почему-то жалобно заскулил, поджал хвост и скрылся между домами.
«Странный городок, – подумал Ретт Батлер, – слишком уж он тихий. Это, скорее всего, не к добру».
Из-за угла одного из домов выскочил черноволосый мальчонка лет шести-семи. Ребенок испуганно оглянулся по сторонам, увидел Ретта Батлера, но не проявив к его появлению внимания, осторожно пересек пыльную улицу и остановился у беленого известкой дома с наглухо закрытыми окнами.
У стены на коновязи было навязано несколько лошадей под седлами. Мальчонка прильнул к щели в дощатой ставне и что-то долго высматривал. Потом бросился к небольшому люку, подтянулся на руках и ввалился в дом.
И сразу из дома послышались крики:
– Ах, мерзавец! Это опять ты! А ну, пошел вон отсюда! – кричал мужчина.
За криком последовал звук удара и следом детский плач.
– Не надо, не надо, я пришел к маме.
– Вон, пошел вон! Грязная скотина! – гремел мужской голос.
Дверь со скрипом распахнулась, и мальчонка вылетел на улицу. Он упал на пыльную дорогу под палящее солнце.
Ретт Батлер задержал медный ковшик у рта, пристально наблюдая за происходящим.
Наконец, дверь в доме распахнулась во всю ширину и из низкого домика вышли трое мужчин. Одеты они были так, как водится в этих краях.
У каждого – на широких ремнях – револьверы, на головах – широкополые шляпы. На ногах – сапоги со шпорами.
– Мерзавец! Я тебя! – проревел небритый толстяк, толкая мальчонку ногой в спину.
Ребенок споткнулся, перевернулся и упал в пыль. Быстро вскочил, и с ревом побежал по улице к такому же низкому беленому дому на противоположной стороне улицы.
Вдруг мальчишка остановился, развернулся и направился опять туда, откуда слышались женские крики.
– Верните! Верните моего сына!
– Пошел вон, мерзавец! – закричал небритый снова, выхватывая из кобуры тяжелый револьвер и трижды выстрелил под ноги ребенку.
От каждого выстрела пыль вздымалась желтоватыми фонтанчиками. Ребенок испуганно взвизгнул и стремглав бросился в обратную сторону.
– Ух, мерзавец, как я его ненавижу, – сказал один мужчина другому.
Тот в ответ только захохотал.
Из дома на противоположной стороне улицы выскочил мужчина в такой же белой одежде, как и ребенок, только на плечах у него еще было темное пончо. Мужчина подхватил мальчика на руки и стал гладить его и утешать.
– Успокойся, успокойся, малыш. Не бойся, все будет хорошо.
Ретт Батлер перевел свой взгляд на тот дом, откуда выбросили мальчика.
Там за окном, забранном толстой решеткой, стояла молодая красивая черноволосая женщина. Она с выражением страдания смотрела на происходящее на улице. Ее губы подрагивали, а глаза были полны слез.
Мужчины подошли к мальчику и отцу и, выхватив из рук отца ребенка, небритый ударил рукояткой револьвера мужчину в лицо. Тот покачнулся и упал на раскаленную землю.
– Я сколько раз тебе говорил, чтобы ты исчез отсюда! Грязная свинья! Шелудивый пес! – кричал мужчина и наносил один удар за другим по лежащему мужчине в белой одежде.
Тот уже даже не сопротивлялся, а только прикрывал лицо руками.
– Пес! Пес! Пес! – кричал небритый мужчина.
Револьвер в его руке поблескивал, а на толстом лице выступили капли пота.
Наконец, явно устав избивать беззащитного человека, он сплюнул и огляделся.
И тут его взгляд встретился со взглядом Ретта Батлера. Ретт Батлер несколько мгновений смотрел прямо в глаза небритому. Но потом отвернулся и, приподняв медный ковш, зачерпнул им воды и принялся пить, при этом продолжая наблюдать за тем, что происходит на улице.
– Пошли! – мужчина развернулся и позвал двух своих товарищей.
И они смело двинулись через улицу к зданию, из окна которого смотрела женщина.
Мужчина, валявшийся посреди улицы, тяжело поднялся, отряхнулся, подхватил на руки хныкающего мальчика.
– Пойдем, дорогой, – зашептал он, – ведь это же не люди, это мерзавцы и сволочи. Пойдем скорее в дом, пойдем! – и он понес мальчика.
Женщина продолжала смотреть на улицу, ее губы вздрагивали.
Вот ее взгляд встретился со взглядом Ретта Батлера. Мужчина улыбнулся женщине, но та отвернулась и исчезла в черном провале окна, забранного решеткой.
– Н-да, странный городок, – напоив свою лошадь, сказал Ретт Батлер. – Хотя, сколько же таких городков на этой земле – тысячи и тысячи. И везде живут люди, правда, это тяжело назвать жизнью, но что поделаешь, они сами выбрали для себя такую судьбу.
Он посмотрел на короткую тень у своих ног, потом поправил шляпу и, подняв голову, взглянул на безоблачное глянцевое небо, расстилавшееся над ним.
«Когда же, наконец, будет дождь? Его не было, наверное, дней сорок. Дьявольская засуха».
Ретт Батлер еще раз глотнул холодной воды, опустил ковш и деревянную бадью на каменную плиту, взял свою лошадь за повод и, вскочив в седло, медленно поехал по улице.
Его слух поразил какой-то странный звук.
Ретт Батлер даже приподнялся в седле, немного напрягся.
«О, это звонит колокол. Странно, по ком же он звонит?» – подумал он, явно понимая, что в городке кого-то хоронят.
Прямо над улицей, на толстой ветке старого засохшего дерева висела толстая веревочная петля.
Ретт Батлер проезжал на своей лошади прямо под ней.
А над городком плыл звон колоколов. Казалось, этот звук и наполняет городок, оживляет безлюдные улицы, молчаливые, беленые известкой дома, площади, даже оживляет раскачивающуюся толстую веревочную петлю. Над пустынным, как будто вымершим городком, плыл колокольный звон.
Цокот копыт лошади Ретта Батлера казался единственным живым звуком на всей пыльной улице.
Ретт Батлер отряхнул пыль со своего черного узорчатого пончо, продолжая всматриваться в дорогу, вглядываться в безлюдную тишину улицы.
Наконец, он увидел, что из-за угла на улицу выехал мужчина на лошади. Его лицо было непроницаемым, лошадь ступала медленно.
Ретт Батлер, прикоснувшись пальцем к полям своей шляпы, надвинул ее на глаза, чтобы не слепило солнце и чтобы была возможность следить за всем происходящим.
Мужчина безмолвно проехал на лошади рядом с Реттом Батлером. Батлер оглянулся и прочел приколотую на спине всадника надпись:
«Прощай, амиго».
Он скептично улыбнулся, и хотя губы едва заметно дрогнули, взгляд остался холодным и спокойным, он все так же внимательно продолжал вглядываться вперед.
Вдруг наперерез лошади Ретта Батлера, чуть ли не под ее ноги выскочил пожилой лысоватый мужчина в белых одеждах. Он был бос, а в руках сжимал соломенную шляпу.
– Я приветствую тебя, незнакомец, – каким-то странным, немного дрожащим, и в то же время безумным голосом прокричал мужчина, – я приветствую тебя в нашем городке.
Ретт Батлер натянул поводья, лошадь остановилась, как вкопанная, и он пристально посмотрел на мужчину.
– Я звонарь. Меня зовут Хуан Дегирос. Я звонарь, – еще раз представился мужчина, обегая Ретта Батлера вокруг. – Ты едешь к Рохасам? – спросил он и сам ответил: – Нет, ты едешь не к Рохасам. Ты едешь к Бастеру. А может быть, и не к Бастеру.
Мужчина размахивал перед собой указательным пальцем.
– Наверное, ты хочешь разбогатеть? А если так, то ты приехал как раз туда, куда нужно.
Ретт Батлер тронул лошадь, и она двинулась по улице. Мужчина семенящей походкой бегал вокруг всадника.
– Я говорю тебе, что ты приехал именно туда, куда надо. Здесь ты можешь и разбогатеть, но можешь и потерять жизнь, потому что все, кто приезжает в наш город, либо становятся очень богатыми, либо совсем мертвыми.
Седоватые грязные волосы незнакомца были растрепаны, ветер шевелил их, а взгляд его безумных глаз не выражал ровным счетом ничего.
– Наверное, ты решил торговать оружием, не правда ли? – не унимался он. – А вообще-то нет, ты собираешься его покупать? Нет, ты не покупаешь оружие, скорее всего, ты продаешь, а?
Мужчина обращался к Ретту Баттлеру, явно не надеясь, что всадник снизойдет до ответа.
Лошадь Ретта Батлера неспешно двигалась вперед.
Незнакомец, наконец, отстал. Но в спину Ретту Баттлеру все еще летели его выкрики:
– Или ты здесь разбогатеешь, или тебя убьют. Одно из двух, третьего не дано. А я человек божий, звонарь, человек божий, звонарь…
Ретт Батлер еще глубже надвинул шляпу на глаза и покрепче сжал поводья своей лошади. Он постепенно углублялся в городок и, не поворачивая головы, взглядом следил за закрытыми окнами.
Из-за запыленных и грязных стекол на него смотрели измученные и запуганные лица женщин, детей, стариков. Их глаза припадали к щелям в дощатых дверях, к стеклам окон.
– Да, странный городок, – вновь произнес Ретт Батлер, прикоснувшись указательным пальцем к давно небритому подбородку.
Лошадь вывела Ретта Батлера на одну из центральных улиц.
Здесь расхаживали пестрые куры, ковыряющиеся в горячей пыли, бегали бродячие собаки.
У одного из салунов было навязано с полдюжины лошадей под седлами, расхаживали мужчины. И у каждого из них на боку висел револьвер.
Наконец, один из мужчин заметил незнакомого всадника и, обернувшись к своим товарищам, указал на него рукой.
– А вот и незнакомец какой-то появился в наших краях.
Он встал на пути Ретта Батлера.
– Приятель, мне кажется, что ты сбился с пути и попал не на ту тропу. Она завела тебя в этот милый городок, – ехидным голосом сказал мужчина.
– Нет, Чак, этот парень ошибся еще тогда, когда появился на свет.
Третий из подошедших к Ретту Батлеру, уперев руки в бока, расхохотался.
– Так, приятель, ты работу не получишь. Здесь такие не нужны.
И мужчины, одновременно выхватив револьверы, принялись стрелять под ноги лошади.
Та испуганно подалась в одну сторону, потом в другую, но Ретт Батлер, натянув поводья, удержал ее.
Мужчины продолжали палить из своих револьверов.
Лошадь понеслась по улице, и Ретт уже не в силах был удержать ее. Да он и не стремился это делать. Проскакав полсотни ярдов, он резко дернул поводья, и лошадь перешла на шаг.
А за его спиной слышался хохот ковбоев.
– Действительно, этот незнакомец – трус. А его лошадь боится револьверной пальбы. Вообще-то, мы его неплохо проучили, будет знать нас.
Ретт Батлер, проезжая у салуна, опустил поводья и, резко выбросив руки вверх, уцепился за горизонтальную, чудом уцелевшую перекладину от разрушенного крыльца.
А лошадь поскакала дальше.
Дверь салуна распахнулась, и Ретт увидел лицо седоусого мужчины, который внимательно смотрел на него.
– Добрый день, – сказал Ретт Батлер, разжал руки и спрыгнул на крыльцо.
– Меня зовут Сильвинит, – представился седоусый мужчина.
Ретт Батлер кивнул. Из-за угла выскочил безумный звонарь их, хохоча и показывая пальцем на Ретта Батлера, стал приседать и вертеться на одной ноге.
– Так, приятель, ты не разбогатеешь, а добьешься только одного…
– Чего же? – мрачно поинтересовался Ретт Батлер.
– А того, что тебя убьют.
Сильвинит развернулся и вошел в салун. Ретт Батлер последовал за ним.
– Мало у нас забот, вас еще не хватало, – раздраженно произнес седоусый и направился к стойке.
Батлер вошел в прохладное полутемное помещение салуна и осмотрелся. Оно было абсолютно пустым, кроме его и хозяина салуна, никого не было.
– Что вы ищете? Зачем прибыли к нам? – с тем же раздражением спросил хозяин.
– Что я ищу? – задумчиво переспросил Ретт Батлер. – Хотел бы немного выпить, поесть и поспать.
– Вода вон там, – кивнул в угол Сильвинит и криво улыбнулся.
– Нет, воды я не хочу пить.
– Да вы все только и умеете, что жрать, да убивать. Да еще пить.
Ретт Батлер не обратил внимание на это замечание, прошел к стойке, рукавом вытер пыльный стул и устало опустился на него, закинув ногу за ногу, вытащил сигару, сунул в рот и прикурил.
– Кстати, хозяин, вам придется* дать мне в долг.
– Все вы, приезжие, одинаковы. У вас никогда нет денег и пьете только в долг.
– Что поделаешь, – пожал плечами Ретт Батлер.
Он поднялся со стула, подошел к столику, накрытому куском зеленого сукна, приподнял его, посмотрел. Рядом лежал венок из засохших листьев. Ретт Батлер поднял шуршащий венок и приложил к своей голове.
– Наверное, приятель, ты сможешь заработать и рассчитаешься со мной.
– Надеюсь, – сказал Ретт Батлер, отбрасывая шуршащий венок.
– Кто-нибудь обязательно наймет тебя, чтобы ты кого-нибудь ухлопал. Тогда ты заработаешь деньги и сможешь рассчитаться со мной.
Хозяин уже вытащил из-под стойки небольшой поднос, на котором стояла бутылка виски и невысокий стаканчик.
– Когда-то это был столик для рулетки, – с горечью произнес хозяин, ставя на зеленое сукно поднос, – но сюда уже давным-давно никто не приезжает поиграть. Его убили… У нас все время в городке все заняты то похоронами, то отпеванием.
– Приходилось мне бывать в таких городках, видал я их.
Хозяин покачал головой, его взгляд, действительно, был горестным, в нем было разочарование и недовольство подобным положением вещей.
Ретт Батлер переставил поднос с рулеточного столика на обыкновенный рядом. А потом взял кусок зеленого сукна и вновь накрыл столик.
– Ничего, я думаю со временем он тебе понадобится, – заметил он, взглянув на хозяина салуна.
Тот в ответ только пожал плечами и кивнул на поднос с бутылкой.
– Возможно, ты, приятель, видел много всяких городков, но такого, как наш, ты не видел никогда.
– А чем же он так плох? – наполняя стакан, поинтересовался Батлер.
– Такого, как этот, ты не видел, здесь жутко, много убийств. Ты видел местных женщин?
Ретт Батлер кивнул.
– Это не женщины, это вдовы. И уважение завоевать в нашем городке можно только одним способом.
– Каким же? – Батлер еще наполнил стаканчик.
– Только одним – убить кого-нибудь. Здесь уже давным-давно никто не работает, никто ничем, кроме как убийствами и похоронами не занимается.
И тут Ретт Батлер и хозяин салуна услышали стук молотка.
Ретт Батлер улыбнулся.
– По-моему, хозяин, кое-кто в этом городке совершенно не разделяет вашего мнения и продолжает работать.
– Да? Ты так думаешь? – ехидно засмеялся хозяин, подошел к ставням и распахнул окно.
Прямо во дворике салуна Ретт Батлер увидел старика с седой клочковатой бородой, который сколачивал гроб. Рядом с ним у стены стояло несколько готовых гробов. Старик с изумлением вскинул свой взгляд на хозяина и на посетителя салуна, потом растерянно и виновато улыбнулся и развел руками, в одной из которых был тяжелый молоток, а в другой поблескивал гвоздь.
– Знаешь, приятель, вот только он один у нас в городке и работает.
Старик рассмеялся и принялся заколачивать гвоздь, а Сильвинит захлопнул ставни.
– Только он один и работает. Теперь у него такой опыт работы, что он не снимает мерку, а делает все на глаз и всегда точно.
Ретт Батлер согласно закивал головой, явно поверив хозяину салуна.
А тот, видя расположение незнакомца, заспешил к стойке и принес тарелку с сыром. Поставив ее перед Реттом Батлером, вытащил из своего пончо небольшой стаканчик и плеснул себе.
Выпив виски, хозяин сказал:
– Ты, приятель, можешь стать его клиентом.
– Ты уверен? – скептично переспросил Батлер.
– Думаю, что да. Из этого городка ты можешь выйти только в одном виде.
– В каком же? – улыбнулся Ретт Батлер.
– А в виде трупа. Вот в одном из этих гробов, которые старик уже сделал. Так что, приятель, доедай, пей – и лучше убирайся отсюда. Подальше.
– Нет, – вытирая рукавом губы, сказал Ретт Батлер, – мне это не подходит. Я ведь говорил, что заплатить не смогу.
– Тогда считай, что я тебя угостил, – рассмеялся хозяин.
Но смех его был горьким и безрадостным.
– Уезжай, приятель, из Сан-Мигеля. Уезжай как можно скорее, уноси ноги, если хочешь остаться в живых, а не лежать на местном кладбище. Сан-Мигель не то место, где можно отдохнуть и поработать. Ты уж поверь, приятель. Поверь старому Сильвиниту.
– Что ж, я верю, – Ретт Батлер поднялся из-за стола, огляделся вокруг и рукой, в которой тлела сигара, указал на лестницу, ведущую на второй этаж.
– А это что такое?
– Это лестница на балкон.
– На балкон? – переспросил Ретт Батлер и начал подниматься.
Хозяин последовал за своим гостем.
– А зачем тебе туда? – осведомился он.
Ретт Батлер пожал плечами.
– Хочу взглянуть, ведь с высоты все выглядит иначе.
– Ну, если тебе так хочется, то, пожалуйста, выйди.
Ретт Батлер поднялся на балкон и осмотрел площадь, на которой толпилось полдюжины вооруженных людей, рядом с ними были привязаны лошади. Люди выносили из одного здания на улицу и затем грузили в фургоны небольшие тюки.
– Это кто? – отвернувшись от ярко освещенной знойным солнцем площади, поинтересовался Батлер, глядя в глаза Сильвиниту.
Тот спокойно, как будто говорил о чем-то обычном и привычном произнес:
– Как это кто? Бандиты. Разве не видно по их рожам. Бандиты и контрабандисты. Они приезжают сюда из Техаса, переходят границу, привозят оружие, здесь его мало. А потом продают оружие и спиртное индейцам.
Ретт Батлер вновь посмотрел на ярко-освещенную площадь, на которой суетились вооруженные до зубов люди.
– Если город, торгует спиртным и оружием, значит, город должен быть богатым, – заметил Батлер, продолжая наблюдать за происходящим.
– Нет, ты ошибаешься. Богатые здесь только боссы.
Сильвинит тоже оперся на перила балкона и принялся следить за происходящим на площади.
– Это естественное, ведь кто-то же должен руководить в городе. Если есть города, значит должен быть и босс, – затягиваясь сигарой, заметил Батлер.
– Да, это хорошо, если есть босс, но только дело в том, – сказал Сильвинит, – что у нас их целых два.
– Два босса? – обернувшись к Сильвиниту, переспросил Батлер.
– Да, два, – и хозяин салуна показал два пальца.
– Два босса – это очень интересно, – глядя на толстые пальцы хозяина салуна, сказал Батлер.
– Да, интересно, это как раз то слово. Ты правильно, приятель, сказал. Вот эти трое, – хозяин указал на площадь, – братья Рохас. Вот эти, – хозяин посмотрел в другой конец ярко освещенной площади, где тоже стояли вооруженные всадники, – это Бакстеры. Мне кажется, ты с ними уже успел познакомиться.
– Да, вроде бы с этими, – вглядываясь в вооруженных людей, ответил Батлер, – да-да, это они, именно с ними я познакомился.
– Тебе, приятель, повезло. Обычно они издеваются не над лошадью, а… – хозяин замялся, – и тогда ты становишься заказчиком для гроба. А этот старик, я же тебе говорил, он делает гробы, даже не снимая мерки. Так что с этим в нашем городке, в нашем Сан-Мигеле, все в порядке.
– Что, ты хочешь сказать, что у вас еще пока без гробов не хоронят?
– Почему, хоронят по-всякому. Но если человек хороший, то его можно похоронить и в гробу, – хозяин горько улыбнулся. – Они, эти Бакстеры и Рохасы, собирают все дерьмо, которое ошивается по обеим сторонам границы, и платят им доллары.
– Значит, – вновь затянулся сигарой и принялся размышлять Ретт Батлер, – Бакстеры там, – он кивнул головой влево, – а Рохасы там, – он кивнул головой вправо, а я, получается, нахожусь прямо посередине.
– Ну и что из того? – явно не понимая, к чему клонит Батлер, сказал Сильвинит.
– Мне кажется, что этот сумасшедший звонарь скорее всего прав и, наверное, я и создан для такого города, – затягиваясь сигарой и выпуская голубоватый дым, философски произнес Ретт Батлер.
А на площади продолжали суетиться Рохасы, а на другом ее конце – Бакстеры.
– Наверное, ты хочешь сказать, – заметил хозяин, – что я буду отговаривать тебя и скажу, что не стоит даже пробовать?
Ретт Батлер улыбнулся и посмотрел на Сильвинита немного снисходительно, но в то же время с нескрываемым уважением, потому что он явно не ожидал подобной проницательности от хозяина салуна.
– А кто из них сильнее, Бакстеры или Рохасы? – поинтересовался Ретт.
Сильвинит задумался, потом сказал:
– Собственно говоря, скорее всего Рохасы, ведь ими руководит Рамоно.
– Рамоно? – как бы беря на заметку, произнес Батлер.
– Да-да, Рамоно, это самый главный у них.
– Ах, Рамоно… Хорошо, – Ретт Батлер снова вставил в зубы сигару.
Через четверть часа, все так же сжимая в крепких белых зубах сигару, Ретт Батлер распахнул дверь салуна и вышел на ярко освещенную знойным солнцем площадь Сан-Мигеля. Он несколько мгновений постоял на крыльце, потом неторопливо двинулся, пересекая площадь, в ту сторону, где были вооруженные люди.
– Дон Мигель Рохас! – негромко сказал он, – я слышал, что вы нанимаете для работы вооруженных людей. Но хочу предупредить, что я стою очень немало, – и вновь вставив сигару в зубы, он двинулся по площади.
В одной из узких улочек он увидел старика, который строгал доски для гробов. Старик что-то распевал, явно довольный жизнью, ведь кому-кому, а ему работы в Сан-Мигеле хватало, он даже не успевал справляться со всеми заказами.
Старик посмотрел на Ретта Батлера, а тот приветливо улыбнулся ему и бросил:
– Приготовь три гроба, они скоро понадобятся.
Старик с недоумением развел руки в сторону.
– Сколько-сколько?
– Три, – и Ретт Батлер показал три пальца.
– Ах, три, – воскликнул старик, – три так три, у меня готова целая дюжина. Только надо будет подобрать, какой кому подходит.
– Вот и подберем, – Ретт Батлер поправил свою широкополую шляпу, надвинул ее поглубже на голову, отряхнул пыль со своего пончо и, звякая шпорами, медленно двинулся по центральной улице.
Хозяин салуна, опираясь на низкую дверь своего заведения, пристально следит за каждым движением Ретта Батлера.
«Господи, что же он задумал, этот незнакомец? У него такое решительное лицо и такие уверенные движения, что сразу видно, это человек бывалый и за себя постоять сможет. Но больно уж он отчаянный и задумал он что-то явно опасное. Жаль мне его, жаль…»
Хозяин салуна даже прикрыл глаза ладонями и сквозь щели между пальцами продолжал пристально следить за тем, куда же движется его гость.
Ретт Батлер, пряча руки под пончо, остановился ярдах в пятнадцати от тех трех мужчин, которые стреляли под ноги его лошади, издевались над ним.
– Привет, амиго, – сказал Ретт Батлер, обращаясь к тому, кто на вид был самым главным среди бандитов.
– Слушай, амиго, нам очень не нравится, что какие-то мерзавцы и негодяи ходят по нашему городу, – сказал мужчина Батлеру.
Батлер никак не реагировал на это замечание, только передвинул сигару из одного угла рта в другой.
– А где твоя лошадь? Она, наверное, со страха сбежала?
– Вот именно об этом я с вами и хотел поговорить, – спокойно и мягко начал разговор Ретт Батлер.
– Что? Ты с нами хочешь поговорить? – мужчины скептично рассмеялись. – Ну-ну, попробуй.
– Знаете, – тихо и спокойно продолжил Ретт Батлер, – мой конь очень пуглив, ему не нравится, когда над ним издеваются и когда стреляют ему под ноги и, наверное, господа, он на вас обиделся.
– Что он несет? – обратился мужчина к другому.
Его приятель пожал плечами и сплюнул себе под ноги.
– Наверное, он шутит.
– Нет, господа, я не шучу. – Ретт Батлер вытащил руку из-под пончо и взяв сигару в пальцы, посмотрел на нее и выбросил. – Я-то, господа, прекрасно понимаю, что вы шутили, но мой конь этого ведь не понимает. Не понимает и все! – Ретт Батлер прикоснулся указательным пальцем к краю шляпы, немного сдвинув ее на затылок. – И поэтому, господа, я бы хотел, чтобы вы извинились перед моей лошадью.
Четверо вооруженных мужчин засмеялись, их смех был наглым и вызывающим, они явно чувствовали свое превосходство над Реттом Батлером и смеялись, глядя прямо ему в глаза.
Ретт Батлер не спеша откинул пончо через плечо и мужчины увидели, что у него, как и у них, на правом боку кобура, из которой торчит массивная рукоятка револьвера.
– По-моему, это нехорошо, что вы смеетесь, – уже совершенно другим, ледяным и злым голосом сказал Ретт Батлер. – Мой конь сдуру может решить, что вы смеетесь не надо мной, а над ним, а он этого очень не любит. Так может, вы все-таки извинитесь? – голос Ретта Батлера звучал хотя и негромко, но очень угрожающе.
Смех сразу же стих. Мужчины напряглись, пытаясь понять, чего же хочет от них этот незнакомец. Ведь они даже не могли подумать, что Ретт Батлер будет с ними драться, силы-то были совершенно неравны, их было четверо, и они все были вооружены, а Ретт Батлер один и стоял прямо перед ними.
– Тогда, господа, я постараюсь и, может быть, смогу убедить своего коня в том, что вы ничего плохого не хотели. Но для этого вы должны обязательно извиниться.
Над площадью воцарилась гнетущая тишина. Все, кто только был, пристально следили за происходящим.
Мужчины не двигались.
Ретт Батлер тоже замер.
Все понимали, что сейчас произойдет что-то ужасное. Но все боялись помешать этому, боялись сдвинуться с места и как загипнотизированные следили за происходящим на пыльной площади. Она сейчас казалась ареной Колизея, на которой должна начаться смертельная схватка. Вернее, даже не начаться, схватка уже началась, все должно было приблизиться к ужасному кровавому финалу.
Все напряженно ждали.
У зрителей по спинам пробегали мурашки. Хозяин салуна вышел на улицу и, прильнув щекой к столбу, приложив руку козырьком к глазам, неотрывно следил за каждым малейшим движением своего гостя и четверых мужчин перед ним.
Мужчины рванулись к револьверам.
Но выстрелы из револьвера Ретта Батлера уже зазвучали, и все четверо рухнули на пыльную землю.
Ретт Батлер провернул свой револьвер вокруг пальца и привычным движением, убедившись, что все четверо бездыханно застыли на земле, вбросил в кожаную кобуру.
Старик-гробовщик, следивший за этой сценой, самодовольно потер руку об руку и улыбнулся:
– Действительно, нужны будут гробы, но, правда, не три, как он заказывал, а целых четыре.
Из двери здания вылетел на улицу мужчина в черном сюртуке и желтой сверкающей жилетке. Он выглядел официально.
– Эй, послушай, что ты сделал? Я все видел, – закричал он, обращаясь к Батлеру, – зачем ты убил четверых людей? Тебя за это вздернут!
Рука Ретта Батлера потянулась к револьверу. Он не спеша вытащил его из кобуры, взвел курок и направил ствол прямо в грудь мужчине в черном сюртуке.
– А кто вы такой? – таким же ледяным голосом, каким Ретт Батлер разговаривал с четырьмя уже неживыми ковбоями, произнес он, обращаясь к мужчине.
– Я Бакстер, я шериф, только не стреляй, – испуганно заговорил мужчина, ощупывая карманы, и наконец, он вытащил шестиконечную звезду шерифа и показал ее Батлеру.
– Ну что ж, коли вы шериф, – спокойно сказал Ретт Батлер, – тогда похороните этих людей.
Он одернул пончо, которое сразу же скрыло кобуру револьвера, развернулся, сунул в рот новую сигару и неспеша двинулся через площадь.
Шериф с недоумением и испугом следил за мужчиной, который вот так спокойно и быстро расправился с четырьмя обидчиками, а потом еще чуть было не всадил пулю ему в лоб.
– Да и откуда такие отчаянные берутся? – шептал он своему помощнику.
Тот испуганно пожимал плечами.
А Ретт Батлер, проходя по площади, заметил гробовщика и поравнявшись с ним, приподнял руку и показал четыре пальца.
– Извини, старик, бывает, иногда и я ошибаюсь. Но ведь ошибка не очень большая, всего на один гроб.
Старик услужливо закивал головой.
Уже через час Ретт Батлер был в доме Рохаса. Он сидел за длинным столом, уставленным питьем и едой. По беленой гостиной расхаживал Рохас, изредка роняя короткие фразы.
– Что ж, ты, конечно, сделал важное дело, спасибо тебе.
– Да нет я, собственно, пока еще ничего не делал, но я же говорил, мои услуги стоят недешево.
– Я согласен, согласен, – ответил Рохас, подходя к невысокому комоду, выдвигая ящик и вытаскивая из него кожаный кошелек. – Здесь сто долларов, сто долларов золотом, – сказал он, закрывая кошелек и бросая на стол к рукам Ретта Батлера.
