Текст книги "Лицо суфизма"

Автор книги: Мухаммад Бахауддин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 27 (всего у книги 35 страниц)

свидетельствовать в Судный День об их отвратительном деянии. А что касается того,

чтобы они засвидетельствовали здесь, в этом мире, правильность заключения их брака, то

этому не бывать. И сказал Пророк (да благословит его Аллах и приветствует): «Любая

женщина, вступившая в брак без разрешения вали, – ее брак недействителен».

Он также сказал: «Не выдает замуж женщина женщину, и не выдает женщина замуж

саму себя. Поистине, это прелюбодейка выдает саму себя замуж».

Одна из целей Шариата – объявление о заключении брака, и чтобы об этом узнало много

людей. Сказал об этом Посланник Аллаха (да благословит его Аллах и приветствует):

«Объявляйте о браке». Что же касается этих, то они поступили наперекор этому

повелению и скрыли брак так, что о нем никто не знает, и избрали свидетелей не из

людей, но из ангелов, зная, что ангелы не разбалтывают ничьих секретов. Они сделали это

потому, что изначально не стремились к законному браку, но захотели удовлетворить

свои инстинкты и свою животную страсть, прикрываясь мазхабом аз-Захири, который они

посчитали самым доступным путем для этого.

Что же касается нас, Ахлю-с-Сунна, то мы заключаем браки таким образом, как узаконил

это для нас Посланник Аллаха (да благословит его Аллах и приветствует) – с разрешения

опекуна (вали) женщины и в присутствии двух справедливых свидетелей (из людей, не из

ангелов), и даем женщине махр согласно обычаю, а не наименьшее, что можно считать

деньгами, как это делают суфии. Затем мы объявляем о заключении брака, и не скрываем

его, и устраиваем свадебный пир, на который приглашаем наших братьев по вере. И все

это следуя примеру нашего Пророка Мухаммада (да благословит его Аллах и

приветствует).

Такова разница между нами и суфиями, и такова религия у нас и у суфиев. Извлеките же

для себя урок, о, обладающие разумом!...

96 – Прозвище «Хадж»

Суфизм: его последователи называют каждого совершившего хадж – «хадж»,

присоединяя это слово к его имени при каждом его упоминании. Более того, они не

упоминают его имени без этой приставки. Они говорят: Ибрахим-хадж, Идрис-хадж,

Ахмад-хадж и т.д. и считают это прозвище оказанием почета, и с помощью его отличают

этого человека от того, кто хаджа не совершал.

Ахлю-с-Сунна: считают, что это действие – отвратительное нововведение (бид’а) и

выделение совершившего хадж этим прозвищем среди людей, что является показухой и

попыткой прославиться. Да и как это может не быть нововведением, когда Посланник (да

благословит его Аллах и приветствует) совершил хадж, но не присвоил себе прозвище

«хадж» и не приказывал никому применять это прозвище к совершившему хадж. Что же,

он забыл? Или не знал о пользе и важности этого? Также и сподвижники, и выдающиеся

имамы после них – все они совершали хадж, но никого из них не прозвали «хадж». А

разве они не пример для нас? Разве их религия не религия для нас? А если это так, то

почему мы противоречим им? И почему стараемся отличаться от них?

Также и привязывание ленты на головной убор – этого не делали наши праведные предки

и, по мнению Ахлю-с-Сунна, это – нововведение (бид’а), показуха и желание

прославиться. Они не совершают подобного, и не довольны тем, кто это делал.

Очевидно, прозвище «хадж» появилось у наших отцов и дедов во времена, когда

совершивших хадж было чрезвычайно мало из-за трудностей сопряженных с его

совершением и нелегкой дорогой. И совершающий хадж становился известным среди

людей, и на него указывали пальцем, так что, в конце концов, его начинали называть

«хадж» и это превратилось в прозвище. А жившие после них обнаружили, что отцы их

поступали так и стали подражать им, не зная причин этого. Так что в результате это стало

для них важным делом, относящимся к религии и унаследованным от предков… Но в

наше время хадж стал делом несложным, доступным для желающих совершить его. И в

нашем распоряжении разнообразные транспортные средства, которых не было у наших

отцов. В результате этого в наши дни число совершивших хадж среди мусульман стало

превышать число тех, кто его не совершал, или близко к этому.

Если же кто-то скажет: «Присвоение прозвища «хадж» не относится к делам религии и

поэтому не может являться нововведением (бид’а), но это просто хороший обычай,

появившийся у наших предков, и мы лишь следуем по их пути и не противоречим им».

Мы скажем им: «Самое малое, чего можно опасаться для носящего это прозвище, это

показуха и желание приобрести известность. К тому же большое количество людей,

совершивших хадж, может стать причиной трудности, удлинения слов и их умножения в

речи и на письме, а это обезображивает речь и делает невозможным краткость в

высказывании».

Далее, мы говорим: «Почему только совершившему хадж дается прозвище, когда

существуют и другие великие дела, как намаз, закят и пост, а также Джихад. Почему же

мы не произвели прозвища от каждого из них, и не говорим: Мухаммад-мусалли

(«совершающий намаз»), Ибрахим-музакки («Выплачивающий закят»), Ахмад-саим

(«соблюдающий пост») и Абду-р-Рахман-муджахид («принимающий участие в Джихаде»)

и т.д.?

Нет, мы не делаем ни того, ни другого, но ограничиваемся тем, что пришло от Пророка

(да благословит его Аллах и приветствует), сподвижников и имамов, и мы ничего не

добавляем к этому и не убавляем от него, в противоположность суфиям, которые

добавляют в религию с одной стороны и убавляют с другой, так что, в конце концов,

религия становится уже не религией. Просим Аллаха, чтобы Он уберег нас от подобного!

97 – Совершение полуденного намаза (зухр) после пятничного (джум’а)

Суфизм: его представители совершают намаз-зухр после джум’а под предлогом того, что

количество молящихся было меньше сорока, или что молящиеся плохо читают «Фатиху»

или не понимают ее смысла или не понимают смысла пятничной проповеди (хутба), или

что в городе две мечети, и неизвестно, в какой из них намаз-джум’а совершается раньше.

Или же они поступают так без аргументов, подражая своим предкам, поступавшим так,

или просто из-за возникшего у них сомнения в правильности прочитанного ими

пятничного намаза, следуя за своими страстями.

Ахлю-с-Сунна: считают совершение намаза-зухр после пятничного намаза

нововведением (бид’а), поскольку Посланник Аллаха (да благословит его Аллах и

приветствует) не поступал так и не приказывал нам поступать так. И мы должны либо

совершать намаз-джум’а с исполнением необходимых условий, и не совершать намаз-зухр

после него, либо совершать намаз-зухр, при отсутствии необходимых для совершения

намаза-джум’а условий. Что же касается совершения намаза-джум’а и после него намаза-

зухр, то есть объединения между ними под одним из вышеупомянутых предлогов, то

этого Пророк (да благословит его Аллах и приветствует) никогда не делал. А что не

соответствует его делу, то будет отвергнуто, как сказал Посланник Аллаха (да

благословит его Аллах и приветствует): «Кто сделал дело, которое не соответствует

нашему делу, оно будет отвергнуто».

Относительно необходимых условий намаза-джум’а и обязательности наличия

определенного числа молящихся существуют разногласия между учеными и долгие

дискуссии, упоминанию которых здесь не место. И у аш-Шафи’и есть высказывание о

том, что наличие сорока мужчин, проживающих в данном месте (не путешественников),

на которых лежит обязанность совершать намаз-джум’а, является непременным условием

его совершения. Кто желает действовать согласно этому высказыванию, должен

совершать намаз-джум’а, если набралось сорок молящихся, а в противном случае им

следует отказаться от совершения намаза-джум’а и совершить намаз-зухр, ограничившись

им. Поскольку наличие сорока мужчин, исходя из этих слов, является непременным

условием правильности совершения намаза-джум’а. А это означает, что намаз-джум’а

является недействительным, если это условие не соблюдено. Зачем же тогда читать этот

намаз, если необходимое условие не соблюдено? И какая польза в совершении намаза,

который недействителен? Так же, как намаз без омовения (вуду’) является

недействительным, так и намаз-джум’а – согласно версии о необходимости наличия

сорока мужчин – не является действительным при их отсутствии. Что же касается суфиев, то они поступают согласно и тому и тому, «сшивая» их в одно и, таким образом, внося в

религии нечто новое, о чем не знал ни Пророк (да благословит его Аллах и приветствует), ни сподвижники, ни имамы. Значит, совершение намаза-зухр после намаза-джум’а

является нововведением (бид’а), если человек считает его сунной, и может стать куфром, если он считает, что это обязательно (фард) вместе с обязательностью намаза-джум’а, потому что Аллах возложил на нас в каждое из времен пятикратного намаза совершение

только одного фарда. И это относится к информации о религии, известной всем, и кто

добавит к этому и будет считать, что мы обязаны совершать шесть намазов-фард, или

убавит от этого и будет считать, что на нас возложено всего четыре, тот является

кяфиром.

Что же касается хорошего чтения «Фатиха», то оно обязательно во всех намазах в

соответствии со способностью человека, и оно не является особенность намаза-джум’а.

Что же касается того, на что молящейся не способен… На него не возлагается то, что

выше его сил, поскольку Аллах не возлагает на душу ничего, кроме возможного для нее.

И если молящейся выполнил то, на что способен, все его намазы будут считаться

действительными, включая и намаз-джум’а. Если же он сомневается в действительности

своего намаза-джум’а из-за того, что он плохо читает «Фатиху», то это же сомнение

присутствует и при совершении им всех остальных намазов, не только намаза-джум’а.

Что же касается утверждения суфиев о том, что понимание смысла «Фатихи» и хутбы

являются необходимым условием действительности намаза (джум’а и других), то такого

не говорил никто из имамов.

98 – Знание и поиски его

Суфизм: его последователи питают отвращение к знанию, то есть к шариатским знаниям, знанию Корана и хадисов, и отвращают людей от него, говоря, что оно отвлекает от

Аллаха и является завесой, мешающей человеку «достигнуть Аллаха». Они также считают

приобретение знания путем обучения слишком долгой дорогой, и сколько бы человек ни

учился и чего бы ни достиг, его знание все равно останется неполным и несовершенным.

Что же касается совершенного знания (согласно их утверждению), то это знание, которое

получает человек через свое сердце путем мнимых откровений вали, мистических

озарений, сновидений, встречи с умершими, аль-Хидром и Пророком (да благословит его

Аллах и приветствует) наяву, заглядывания в Хранимую Скрижаль и общения с шейхом и

служения ему. Все вышеперечисленное является источником «совершенного знания» у

суфиев. Что же касается Корана, хадисов и изучения книг имамов и ученых, то это

источники неполного и несовершенного знания.

Говорит Абу Йазид: «Настоящий ученый (‘алим) не тот, кто заучивает из книги, а забывая

заученное, становится невеждой. Настоящий ученый – тот, кто получает знание от Своего

Господа, когда пожелает, без заучивания и без уроков. И это – Божественное знание».

Говорит ас-Сухраварди: «Аскеты, суфийские шейхи и приближенные, поскольку они

почтены обязательным правом следования по Прямому Пути, одарены всем знанием, на

которое указали предшественники».

Говорит Абу Хамид аль-Газали: «Сердце имеет две двери: дверь, открытую в мир

небесный, и это Хранимая Скрижаль и мир ангелов, и дверь, открытая в мир пяти органов

чувств, связанных с миром владения и явного».

Аль-Газали считает, что знания, полученные из первой двери, – это знания вали и

пророков, а знания, полученные из второй двери, – это знания мудрецов и ученых.

Аш-Ши’рани упоминает о том, что он спросил аль-Хавваса: «Опираться ли мне на

заимствованное (услышанное от людей)?». Он ответил: «Нет, но опирайся в своей душе на

то, что откроет Аллах в тебе из знаний. Ибо, поистине, душа твоя ближе к тебе, чем тот, от кого ты заимствуешь… Опирается на заимствованное только тот, кто ищет

заимствованного».

И говорит аш-Ши’рани, что когда шейх Абу Мадйан(?) слышал, как кто-то из его

товарищей говорит: «Мне сообщил об этом такой-то, сын такого-то», говорил: «Не

кормите нас сушеным мясом!», то есть, не рассказывайте нам, иначе как о ваших новых

мистических откровениях, которые Аллах открыл вашим сердцам, касающихся слов

Всевышнего Аллаха или слов Его Посланника (да благословит его Аллах и приветствует).

Ибо, поистине, Дарующий Божественное знание – Живой, не умирает, и (для знания

этого) нет иного места во все времена, кроме сердца (достойных) мужчин».

Говорит Джа’фар аль-Халиди: «Если бы суфии оставили меня, я пришел бы к вам с

мировым ученым. Я отправился к ‘Аббасу ад-Даури (один из великих имамов и

выдающихся ученых), когда был молодым, и записал одно его собрание. Когда я вышел от

него, мне встретился один из знакомых суфиев. Он спросил: «Что это у тебя?». Я показал

ему, и он сказал: «Горе тебе! Ты оставляешь знание хирок и берешь знание бумаг!». После

этого он порвал листы. И слова его вошли мне в сердце, и я не вернулся более к ‘Аббасу».

Аз-Захаби комментирует эту историю, говоря: «Кто, кроме невежественного суфия, может

порвать хадисы Пророка (да благословит его Аллах и приветствует) и побуждать к

неизвестному делу, когда он больше всех нуждается в знании!».

Я говорю, комментируя эти слова аз-Захаби: «Аз-Захаби (да помилует его Аллах) еще

легко отнесся к суфиям и мягко высказался о них, сказав: «Невежественный суфий, он

больше всех нуждается в знании». На самом деле следовало бы сказать: «Кто, кроме

еретика-лицемера, может порвать хадисы Пророка (да благословит его Аллах и

приветствует)» и «А он больше всех нуждается в наказании, которое покажет ему звезды в

полдень!». Как можно сказать о суфии, что он нуждается в знании, когда сам он вовсе не

согласен с этим? Кто запретил ему приобретать знание? Разве не он сам отказывается от

него и отвращает от него других? Это подобно словам: «Кяфир больше всех нуждается в

имане».

Сказал Абу Са’ид аль-Кинди: «Я жил среди суфиев, и втайне изучал хадисы, так, что они

не знали. И однажды у меня из рукава выпала чернильница, и один из суфиев сказал мне:

«Прикрой свой срам!».

И говорит Аль-Джиляни, обращаясь к одному из ищущих шариатские знания: «Эй,

невежда, оставь тетрадь, которая в твоей руке, и сядь здесь, передо мной и внимательно

слушай. Знания получаются из уст (достойных) людей, а не из тетрадей, получаются из

мистического озарения, а не из статей, получаются от достигших фана’ и от других

созданий через Истину (Аллаха) (Высок Он и Велик!)».

Предает аш-Ши’рани от Наср ибн Ахмада ад-Даккак(?) его слова: «У мюрида три беды: женитьба, писание хадисов и общение со знающим Шариат».

Я говорю: под знающим Шариат здесь подразумевается ученый Шариата, опирающийся

на Коран и хадисы.

И рассказывает аш-Ши’рани об одном из известных суфиев, что его спросили, в чем

заключается невоспитанность суфия по отношению к Всевышнему Аллаху в их делах. Он

ответил: «Когда они опускаются от Истины к знанию».

Я говорю: СубханаЛлах! Приобретение знаний – невоспитанность по отношению к

Аллаху?!

Передают от аль-Джанида его слова: «Если ты встретил факыра (т.е. суфия), встреть его

мягкостью, и не встречай его знаниями, ибо мягкость приручает его, а знания

отпугивают».

Говорит Абу Йазид аль-Бистами: «Более всех отделены от Аллаха трое: аскет – своим

аскетизмом, поклоняющийся – своим поклонением, ученый – своим знанием».

Я говорю, комментируя первое высказывание: значит, он как навозный жук – ему внушает

отвращение все благое, но его влечет запах навоза.

Говорит аль-Джанид: «Я пожелал бы начинающему, чтобы он не увлекался этими тремя

вещами, а иначе изменится его положение: зарабатывание на жизнь, изучение хадисов (т.

е. приобретение шариатских знаний) и женитьба. И я пожелал бы для суфия, чтобы он не

читал и не писал, потому что так полезнее для него».

Я говорю: наверное, сообразительный и догадливый читатель уже понял, какую цель

преследуют слова суфиев, отвращающие людей от приобретения знаний. Это разрушение

Ислама до основания, так, чтобы от него ничего не осталось. Проанализируем, например, последнее высказывание аль-Джанида, в котором он отвращает начинающего суфия от

зарабатывания на жизнь, изучения шариатских наук и женитьбы. Эти три вещи – основа

цивилизации, ибо она опирается на имущество, знания и сильное потомство, и призыв к

оставлению этих трех вещей – есть призыв к разрушению цивилизации и общества. На

этот пример равняйте и остальные.

И, наконец, приношу читателю извинения за упоминание большого количества их

высказываний и текстов притом, что мы стремимся не делать книгу слишком длинной.

Это сделано для того, чтобы читатель понял, что мы не наговариваем на суфиев и не

измышляем на них ложь. Более того, мы не упоминаем и сотой доли того, что они делают.

Ахлю-с-Сунна: придерживаются мнения, противоположного мнению суфиев, в вопросе

знаний и их приобретения, и считают, что поиск знания относится к важнейшим

обязанностям (ваджиб), без исполнения которых не будет завершенным дело религии и

этого мира. Под знанием, обязательным для приобретения, понимается знание Корана,

хадисов и других наук, связанных с ними, а также наук, на которые опирается

материальная культура и сила общества. Все это и есть «знание бумаг», к которому с

таким пренебрежением относятся суфии.

Аллах возвысил положение знания и ученых в нескольких аятах. Сказал Всевышний:

«Скажи: «Неужели равны те, которые знают, и те, которые не знают?» ( Толпы, 9). И

сказал Он: «Аллах возвышает по степеням тех из вас, кто уверовал, и тех, кому

даровано знание» ( Препирающаяся, 11).

И поставил Всевышний Аллах свидетельство обладающих знанием в один ряд со Своим

свидетельством и свидетельством ангелов. Сказал Всевышний: «Аллах

засвидетельствовал, что нет божества, кроме Него, а также ангелы и обладающие

знанием» ( Семейство Имрана, 18).

И Аллах сказал, что боятся Его именно ученые. Сказал Всевышний: «Боятся Аллаха

среди Его рабов только обладающие знанием» ( Творец, 28). Он также ограничил число

поминающих притчи, которые Он приводит людям, учеными. Сказал Всевышний: «Такие

притчи Мы приводим людям, но разумеют их только обладающие знанием» ( Паук, 43).

Многие хадисы также побуждают людей к приобретению знания, указывают на его

важность и необходимость. Мы не станем упоминать их в целях сокращения объема

книги. Это ясно, как солнце в полдень, и поиск знаний, обязательность этого и

необходимость – вопрос очевидный и понятный, и в нем не возникает разногласий.

Ученые Исламской Уммы согласны в том, что единственным источником получения

знания для мусульман является Коран и Сунна, и именно их оставил нам Пророк (да

благословит его Аллах и приветствует) после своей смерти в качестве авторитетного

источника, к которому нам следует обращаться по всем вопросам. Сказал он (да

благословит его Аллах и приветствует): «Я оставил вам две вещи, если вы будете

придерживаться их, вы никогда не впадете в заблуждение. Это – Книга Аллаха, и Сунна

Его Пророка».

Исходя из этого, для утверждения чего-либо, касающегося религии или Сокровенного,

необходимо доказательство (далиль) из Корана и хадисов или же утвержденные правила, основанные на Коране и Сунне.

Что же касается сновидений, озарений, внутреннего голоса, внезапных мыслей, тайных

голосов, вдохновений и нашептываний души, то они могут быть верными и правдивыми, а

могут быть ложными и ошибочными. Поэтому, они не могут служить доказательством

(далиль) чего-либо из дел, касающихся религии или шариатских норм. И если они на что-

то и указывают, то указание это является основанным на предположении, а не

категорическим. Поэтому все ученые Ислама согласны в том, что на них нельзя

полагаться, и они не являются доказательством или аргументов в пользу чего-либо. Даже

если бы все жители земли увидели один и тот же сон в одну и ту же ночь, и все они

указали на одно и то же, это не считалось бы доказательством, на которое опираются в

подтверждении или отрицании чего-либо. Это мнение исламских ученых со времен

Пророка (да благословит его Аллах и приветствует) и до наших дней. Поэтому мы

обнаруживаем, что научные книги, написанные имамами и выдающимися учеными

Уммы, не опираются ни на что, кроме доказательств из Корана и Сунны, и ничего в них не

основано на сновидениях, озарениях, тайных голосах, случайных мыслях или внутреннем

голосе, как это принято у суфийских шейхов.

Что же касается их утверждений о получении знаний через мнимое откровение и путем

встречи с аль-Хидром или Пророком (да благословит его Аллах и приветствует) наяву, а

также заглядывания в Хранимую Скрижаль или общения с суфийским шейхом и

служения ему, то это чистая ложь и явное измышление. И мы уже разъяснили

несостоятельность всех этих вещей и ложность утверждения о получении знаний через их

посредство во многих главах этой книги.

Итак, суфийские источники получения знания, вроде мистических озарений, с точки

зрения Шариата не имеют никакой ценности или значения, как и знания, основанные на

них (если их вообще можно назвать знаниями) – их значимость не больше значимости их

источников. Поэтому правильнее было бы назвать их невежеством и заблуждением, а не

знанием и благоразумием.

Когда суфии пожелали отвратить людей от полезного знания и ввести их в невежество, и

поняли, что если они скажут людям прямо: «Оставьте знание Корана и хадисов и

перенимайте от нас наше невежество, небылицы и иллюзии», – люди прогонят их и не

примут их слова. Тогда они прибегли к обману и разделили знание на явное (захир),

которое они называют скорлупой, и сокрытое (батын), которое они называют ядром. При

этом они преуменьшили значение явного знания и сделали его неполноценным и

несовершенным, и возвысили положение сокрытого знания и сделали его совершенным.

Коран, хадисы и связанные с ними науки они отнесли к явному знанию, и тех, кто занят

их изучением, назвали учеными явного (захир). Они дают им и другие прозвища, в

каждом из которых сквозит презрение и пренебрежение, – вроде: «простонародье»,

«слепые», «ученые чертежей», «люди страстей и желаний» и «противники» и т.д. А в

качестве доказательства существования сокрытого знания они приводят историю аль-

Хидра (мир ему), упомянутую в Коране. Они истолковали ее таким образом, чтобы это

соотносилось с их капризами, и на эту удочку попались многие не обладающие особыми

знаниями мусульмане. Они вообразили, что занятость совершенным знанием с самого

начала лучше, чем занятость знанием неполноценным и несовершенным. И здесь они

поступили так же, как и в случае с Джихадом, который они разделили на малый и

великий, при этом Джихад как сражение с врагом-кяфиром, который оккупирует твою

землю и твою родину и угрожает твоему имуществу и твоей религии, – это малый Джихад, а Джихад как борьба со своей душой (нафс), Шайтаном и страстями – это великий

Джихад. Да обезобразит вас Аллах, о суфии, кто отвратительнее и ужаснее вас! Однако вы

ничтожнее и слабее того, чтобы обмануть Ахлю-с-Сунна.

Поистине, призыв к оставлению явного знания (захир) и занятость сокрытым (батын) –

это призыв к слабости, отсталости и упадку, и это призыв к мыслительному и

интеллектуальному застою, и это призыв к тому, чтобы мусульманами стали

распоряжаться их враги, и это призыв к суевериям, иллюзиям и небылицам. И это –

клянусь Аллахом, призыв к оставлению Корана и Сунны и полному оставлению религии

Пророка (да благословит его Аллах и приветствует).

Посмотрите, к чему пришли мусульмане, когда в их среде распространился суфизм: среди

них распространилось невежество, они стали отсталыми, пришли в упадок, ослабли, стали

ничтожными и покорными, и на них налетели народы, как налетают едящие на блюдо, и

они превратились в сор, подобный сору, который несет поток, и стали ведомыми и

взятыми на буксир после того, как были наставниками мира и руководителями народов.

Поистине, это удручающее положение и горькая реальность.

Разве не стоит нам, мусульманам, после того, как мы попали в это унизительное

положение, спросить: где же тот, кто читал с Хранимой Скрижали? И те, кто узнал тайны

всего сущего и парили в воздухе и ходили по поверхности воды и разговаривали с

камнями, растениями и рыбами на морском дне? Где те, которые тянули солнце и тащили

корабли на своих яичках, и те, которые совершали земной поклон ангелы? Где тот, от

чьего взгляда исцелялись больные и страдающие различными недугами, по слову

которого оживали мертвые и от чьего приближения покрывались листьями и приносили

плоды деревья и растения? Где тот, от плевка которого гаснет огонь Ада и тот, кто

раскинул шатер у Трона? Где были Мухаммад Ярагский(?) и Джамалю-д-дин

Фамукский(?), когда был убит имам Гази-Магомед в ущелье Кимр и когда был взят в плен

имам Шамиль на горе Гуниб? Где был Кунта-хаджи, который до сих пор живет где-то за

горой Каф, когда весь чеченский мусульманский народ по приказу деспота и тирана

Сталина был депортирован в холодные районы на севере Казахстана и в Сибири в 1944

году? И где все остальные суфийские шейхи и вали с их величайшими способностями, не

имеющими грани и могуществом, восходящим к Могуществу Аллаха? Где все они, когда

Америка и Израиль забавляются с аль-Кудсом и арабским исламским миром?

Где был Са’ид-эфенди Чиркейский, заглядывающий в Хранимую Скрижаль и знавший

тайны Вселенной, когда замышляли взрыв машину лучшего из его мюридов в пятницу

двадцать первого сентября 1998 года, начальника религиозного управления Мухаммада

Абубакарова? Почему он не предупредил его? И знает ли он сейчас имена исполнителей?

И если он знал их, зачем было ему вызывать ‘Адиля Гариева(?), министра внутренних дел

Дагестана и (?) начальника отделения милиции в Кызыл-юрте и подтверждать им

необходимость поиска устроителей взрыва? Кто же ответит на все эти вопросы?

В противоположность им, мы видим, что к кяфирскому Западу и Востоку перешли знания

от мусульман, и они достигли высокой ступени на поприще науки и научились

перемещаться по воздуху, пускать ракеты, спускаться глубоко под воду, использовать

атомную и электрическую энергию и летать вокруг земли неделями и месяцами, открывая

планеты и галактики, и переносить различные изображения через континенты. Кяфирский

Запад и Восток стал королем богатств, банков, и королем промышленности и

производства во всем мире. Они – те, кто добывает нефть и навязывает свои законы

мусульманам в их странах, как хотят. И они – те, кто определяет для мусульман, что

можно им производить, а что нельзя. И они – те, кто налагает экономическую блокаду на

любую исламскую страну при малейшем ослушании их насильственно внедренных

законов. И они – те, кто угрожает исламскому миру своими мощными ударами, и

богатство в их руках, и сила – в их руках, и казна в их руках, и СМИ в их руках, они

распоряжаются ими, как хотят. Что же касается нас, мусульман, то мы ждем прибытия

шейха Кунта-Хаджи из-за горы Каф или прихода Махди, и да поможет нам Аллах...

Кто-то может спросить: «А какое дело суфиям до знания и почему они считают

необходимым отвратить людей от него? Ведь в нем нет секретов?», – мы говорим ему в

ответ, прося содействия у Аллаха: «Поистине, весь суфизм есть порицаемое (мункар), и

их убеждения порицаемы и их поклонение порицаемо, и деяния их порицаемы. А через

знания становится явным порицаемое. И человек узнает порицаемое, и, видя его

совершение, он выказывает неодобрение, а неодобрение – это камень преткновения для

суфиев, который затрудняет их дорогу. И суфиям необходимо было остановить

выражение неодобрения, а чтобы его остановить, нужно было устранить знания, при

помощи которых распознается порицаемое. И они внушили людям отвращение к знанию,

призвали их к оставлению его и назвали его потерей времени и даже завесой,

закрывающей человеку путь к Аллаху. И обольстился этим, кто обольстился, а таких

очень много, и избежал этого тот, кто избежал, а таких чрезвычайно мало». И Хвала

Аллаху, Который уберег нас от того, чем испытаны были они.

Кто-то из суфиев или других людей может сказать: «Поистине, если мы посмотрим

вокруг, мы обнаружим, что современное положение суфиев совершенно противоположно

тому, что ты говоришь о них. Мы видим, что у них есть свои академии и университеты, мы видим, что их студенты изучают различные науки и соревнуются с вами. А когда они

читают хутбы или выступают с речами и наставлениями, вы слышите, как они приводят

аяты из Благородного Корана и хадисы Пророка (да благословит его Аллах и

приветствует). Как же согласуется это с тем, о чем ты говоришь?». Я говорю ему в ответ: они делают это, во-первых, потому, что их суфизм в наше время ослаб и уже не способен

влиять на умы людей без добавления к нему некоторого количества явного знания (захир).

А во-вторых, они изучают явное знание не для того, чтобы действовать согласно ему, но

для того, чтобы подчинить его своему суфизму и своему тарикату. Это явно видно во всех

противоречиях Шариату, которые они совершают, и о которых мы упоминали в этой

нашей книге. А если бы это было не так, то как же появилось столько различий между

суфизмом и Ахлю-с-Сунна, учитывая, что это, в большинстве своем, различия между

куфром и иманом?

Завершаем наш разговор на эту тему прекрасной фразой имама Абду-р-Рахмана ибн аль-

Джаузи, которую приводит Мухаммад Фахр Шафака в своей книге «Ат-тасаввуф байна-

ль-хакк ва-ль-хальк» («Суфизм между истиной и измышлением»):

«… Нет в мире ничего более почетного, чем знания. Да и как иначе, ведь оно –

доказательство? И если он исчез, пришло заблуждение. И, поистине, к тайным козням

Шайтана относится то, что он приукрашивает для души человека поклонение, чтобы

отвлечь его от лучшего вида поклонения – знания. Он даже приукрасил группе живших до

нас, чтобы они закопали свои книги и бросили их в море, и это передают многие. Я желаю

придерживаться лучшего мнения о них… И потому говорю: «Наверное, там было что-то

из их слов и мнений и они не захотели, чтобы это распространилось… Если же в них

содержалось полезное и достоверное знание, распространение которого не приводит к

опасным последствиям, то их сбрасывание в море есть ни что иное, как напрасное

уничтожение имущества».

Обман Иблиса добрался и до общины суфиев, и они запретили своим ученикам носить

чернильницы. Сказал Джа’фар аль-Халид: «Если бы суфии оставили меня, я пришел бы к

вам с мировым устазом. Я сидел у Абу-ль-‘Аббаса ад-Даури, а после этого мне встретился

один суфий и сказал: «Оставь знание бумаг и займись знанием хирок». И я увидел у