Текст книги "Битва галактик"

Автор книги: Михаил Сурин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 32 страниц)

   Все рассмеялись, и обстановка разрядилась. Цепочка людей двинулась дальше, спускаясь с холма в кишащую грокритусами долину.

   – По данным компаса, нам идти ещё десять километров, – доложил штурман, обернувшись к капитану.

   – Горсак, осмотрись, видно ли базу? – приказал Жнец.

   Штурман поднес к глазам окуляры бинокля и несколько минут всматривался вперед, остановившись и отстав от колонны.

   – Я вижу темную неподвижную линию на горизонте, скорее всего, мы идём в правильном направлении, – крикнул он, подбегая к капитанским носилкам.

   – Горсак, сообщай мне точную информацию, – Жнец остался недоволен.

   – Мне бы сферограф, полковник, тогда бы я смог просканировать местность, – штурман развёл руками. – А бинокль, имеющийся в моём распоряжении, явно не рассчитан на такие путешествия.

   Жнец махнул рукой и отвернулся.

   Прошёл час. Люди уже порядком устали. Оружие, боеприпасы, провиант и медикаменты были тяжелой ношей и отнимали много сил. Холмы остались позади, и теперь белый горизонт был ровным, как поверхность тарелки, снежная равнина казалась безграничной. Однако вскоре было обнаружено нечто, что поразило всех своей неожиданностью.

   – Капитан, я нашёл капсулу! – крикнул Гановери, идущий в самом начале колонны.

   Все оживились. Там внизу, в глубокой воронке лежала, закованная во льду, спасательная капсула.

   – Воронка глубокая, если сорвёшься, падать долго придется. Но крышка открыта, внизу никого нет, значит, человек выбрался наружу. А это то, чем он взобрался вверх по стене, – старпом продемонстрировал найденный им рядом с воронкой изогнутый рычаг крышки спасательной капсулы. – Хитроумно, я сделал точно так же.

   – Человек, скорее всего, был съеден, недаром здесь так много хищных особей. Они все пришли на его запах, – отметил Ямото.

   Грегори что-то прорычал, взявшись за меч, остальные недовольно переглянулись.

   – Скорее всего, так и есть, – вставил слово Жнец, пытаясь успокоить людей. – Доктор лишь констатирует факты. И, несмотря на сложность сложившейся ситуации, мы должны эти факты принимать, как есть.

   Внимательно изучив место падения капсулы, Жнец приказал трогаться дальше. До базы оставалось менее восьми километров. Вскоре штурман мог отчетливо видеть в бинокль её стены. Все как обычно: ворота закрыты, дыма из печной трубы нет, сами стены в общем плане представляются нетронутыми. База была законсервирована двенадцать лет тому назад, и с того времени, кажется, ничего не изменилось.

   Однако видел штурман в окулярах своего бинокля и нечто такое, что заставило его не на шутку забеспокоиться. Стая грокритусов больше не отступала назад к базе по ходу движения отряда. Стая остановилась и явно ждала людей.

   – Будем идти дальше, – ответил Жнец на вопрос штурмана, что делать дальше. – Если твари не сдвинутся с места, Гановери развернет пулемёт и начнёт стрелять.

   Однако грокритусы, видимо, не собирались отходить. Более того, идущие позади берсерки дружно стали заявлять, что отряд окружён со всех сторон. Вглядевшись через бинокль в горизонт, штурман подтвердил их доводы: хищники появились в тылу отряда и стремительно приближаются.

   – Обычно во главе такой стаи должен быть вожак, – прокомментировал Ямото. – Он координирует их действия и ведёт нападение на жертву.

   – Горсак, вычисли вожака в их стае! Он обычно выделяется среди всех окрасом шерсти и активным поведением, – приказал Жнец. "За некоторым исключением", подумал про себя полковник.

   Кольцо окружения стало сужаться. Хищники подошли непозволительно близко, и люди могли уже невооруженным глазом видеть их зубастые пасти, большие, словно наковальни, четырёхглазые морды, мощные лапы, скребущие снег. Отряд вынужден был остановиться, ощетинившись оружием.

   – Убьём вожака – обезглавим стаю, – пробормотал Гановери, озираясь. Вместе с канониром они установили пулемёт на ящик с патронами. Щёлкнув зажимом, старший помощник вложил ленту и передёрнул затвор.

   Нависла тишина. Все ждут. Напряжение достигло предела. Идти невозможно, повсюду грокритусы, отряд окружен плотным кольцом. Они тоже стоят, не двигаясь, смотрят, словно ждут сигнала.

   Внезапно вся стая пришла в движение. Один из грокритусов, громко взвизгнув, повёл остальных на дула автоматов. Жнец скомандовал, и стаю встретил свинец штурмовых винтовок и лучи фазеров. Гановери замешкался, обнаружил, что пулемёт повёрнут не туда, так как вожак атаковал с другой стороны. Подхватив ящик с патронами, канонир быстро передвинул ствол в нужное направление, и старпом нажал на гашетку. Хряск! Полголовы атакующегогрокритуса словно исчезло, забрызгав снег густой алой кровью. Второй снаряд вошел в грудь, отбросив тело. Гановери повернул ствол пулемета, скосив грокритусов по дуге. Через их тела, громко рыча, перескочили другие, и наступление продолжилось. На другом фланге дела обстояли немного хуже. Лучи фазера резали плоть только в двадцати метрах от обороняющихся людей. Штурмовые винтовки и автоматы здесь были неэффективны и не могли пробить их толстую шкуру, которая была уязвима только в некоторых местах. Пули застревали в длинной спутанной шерсти, где-то пробивали кожу, но лишь легко ранили. Когда хищники, около восьми особей, приблизились на достаточно близкое расстояние, в бой вступили берсерки. Грегори подставил спину своему брату, Рэндалл, оттолкнувшись от неё, вылетел из строя и резким взмахом вбил Крылатый меч в широкий лоб бросившегося на него грокритуса. Сам Грегори тут же вскочил, ловко извернувшись, отрубил нижнюю челюсть другого хищника, затем сделал выпад, и третий грокритус упал к его ногам, заливая кровью снег из перерезанной глотки. Рядом с ними отчаянно водил белым лучом фазера доктор Ямото, словно скальпелем вскрывая тела тварей. На его счету уже два грокритуса, но его усилия не могли сдержать наступление. В нескольких метрах от него хищник оторвал голову зазевавшемуся санитару, другой отшвырнул когтистой лапой матроса и бросился за медсестрой. В один миг всё смешалось, белая равнина превратилась в кровавую кашу с десятком мёртвых тел, ранеными и умирающими, нападающими и обороняющимися. Люди потеряли уже шестерых. Берсерки увязали в тающем снегу, смешавшемся с горячей кровью, втаптывая изодранные клочки белого халата Ямото. Грокритусы добрались до носилок, но лишь своевременное вмешательство Гановери спасло капитана от неминуемой расправы.

   – Ложии-и-и-ись!!! – завопил старпом. Водрузив на плечи ящик с патронами, последний из всех, канонир развернул ствол пулемёта, и Гановери пустил очередь по кругу. Все, кто был на ногах в этот момент, бросились на землю, лишь одного зазевавшегося матроса снаряд разорвал надвое. А старший помощник собирал свою кровавую жатву. Трассирующая дорожка раскидала грокритусов в разные стороны, уцелевшие же бросились врассыпную, поджав хвосты. Забрызгивая кровью ноги Жнеца, обезглавленный труп рухнул рядом с ним.

   В один миг всё закончилось. Гановери обессилено бросил пулемёт и упал на колени. Вокруг него ворочались в алом снегу спасшиеся люди. Берсерк Грегори взобрался на ещё судорожно дергающееся тело грокритуса и лёг на нём, вытянув ноги. Медсестра вопила страшным завывающим голосом, пытаясь выбраться из-под тела хищника, перебирая руками, сгребая пальцами красную жижу. Рядом с ней размахивал мечом, добивая раненых хищников, берсеркРэндалл.

   – Горсак!

   – Да, капитан! – штурман подошел к носилкам, пробираясь между телами.

   – Сосчитай потери и оставшиеся боеприпасы, – приказал Жнец.

   – Уже сосчитал – семеро погибших, – штурман опустил голову.

   – Капита-а-а-а-а-ан! – полный ужаса крик разрезал воздух.

   Все повернули голову и увидели то, что заставило их остолбенеть. Оттуда, с равнины на них шло нечто. Нет, не огонь пулемёта Гановери обратил в бегство голодных хищников. Как оказалось, это было гораздо более страшное и огромное. Грокритусы лишь уступили место другой твари. Медленно, невозмутимо, словно король равнин, этот хищник двигался по равнине, изредка огрызаясь на разбегающуюся мелочь. Он был похож на покрытого шерстью огромного варана, и, грузно волоча кривые ноги по снегу, шёл на людей.

   – Я не знаю, хватит ли у меня патронов... – испуганно пробормотал Гановери, разворачивая пулемёт навстречу монстру.

   – А ты проверь, – сказал Жнец, приподнявшись на носилках. – Эту тварь нельзя к нам подпускать.

   Старший помощник нажал на гашетку. Несколько снарядов, выпущенных турельным пулемётом, пробили грудь хищника, оставив красные подтеки, но это, видимо, только его разозлило. Извиваясь всем телом, тяжело переставляя ноги, он перешёл в нападение. В это же время пулемёт щёлкнул затвором, известив, что лента закончилась, и ящик для патронов пуст.

   В тот же миг всем стало ясно, что больше ничто не сможет предотвратить их гибель. В тот же миг ощущение победы переросло в панику. Оставшиеся в живых люди пятились, побросав оружие, словно надеясь скрыться от неминуемой смерти. Один из матросов бросился бежать. Берсерки, встав на колено, молились перед последним в их жизни боем.

   – Эцио! Сделай же что-нибудь! – кричала медсестра бегающему от ящика к ящику, от рюкзака к рюкзаку Гановери.

   – Так я тебе что ж, рожу их что ли?! – а сам переворачивает ящики, трясёт их в надежде, что их одного из них выпадет хотя бы один завалявшийся патрон. Может быть там, вот в том рюкзаке будет пулемётная лента, которую он спрятал про запас и забыл...

   Ещё мгновение и люди бросились врассыпную. В одиночку ведь больше шансов на спасение! Раствориться в пустыне, исчезнуть. Быть может, один человек не привлечет внимание хищников, быть может, хоть кто-то останется в живых!

   ...Серебристая игла словно свалилась с неба и, заурчав двигателем, пронеслась над головами людей. Варан резко развернулся и попытался поймать её пастью, но проглотил только горячий газовый след её сопла. Сделав круг, игла-истребитель перешла в атаку и на полном ходу расстреляла огромного хищника, выбив из него кровавые брызги и ошмётки красной плоти. Тяжко выдохнув, варан повалился на правый бок и затих.

   – Вот это да! – радостно выкрикнула медсестра, упав на колени.

   Штурман Горсак перестал терзать свой фазер, перезаряжая наполнитель. Все те, кто бежал в пустыню, возвращались назад, терзаясь в догадках, кто же прилетел к ним на помощь. Нет, таких летательных аппаратов до сих пор не создавала человеческая инженерная мысль. Выдвинув длинные и тонкие, как спицы, ноги, аппарат сел неподалеку. Это была серебристая игла, ровный, длинный фюзеляж без крыльев, с заострённым носом. Наверху выделялся кокпит, в хвосте аппарата можно заметить единственное сопло. Лишь в хвосте аппарата еле заметно выделялся короткий плавник. Снег отражался в её зеркальном брюхе.

   – Горсак! Гановери! – махнул им рукой Жнец.

   Когда те подбежали, полковник продолжил:

   – Возлагаю на вас задачу выяснить, что за судно, с какой целью нам помогает... а, впрочем, я с вами иду. Я думаю, доктор не будет возражать?

   – Возражать некому... – вздохнул Гановери.

   – Ямото погиб? – у капитана отвисла нижняя челюсть.

   – Разорвали, как грелку... – пробормотал штурман.

   Жнец тяжело вздохнул. Очень жаль, что погиб доктор. Он был хорошим человеком и старым другом капитана. Очень жаль, что погибают хорошие люди.

   – Я всё равно иду, – заявил Жнец через несколько мгновений. – Помогите мне.

   Придерживая полковника, Горсак и Гановери подняли его за руки. Морщась от боли, Жнец встал на ноги и потрогал загипсованный бок. Крепко. Доктор знал своё дело. Если так, тогда капитану ничего не угрожает.

   – Пошли-ка, сделаем визит гостю, – скомандовал Жнец, и, хромая, направился к кораблю. Штурман и старший помощник последовали за ним.

   При ближайшем рассмотрении, аппарат оказался не таким маленьким, каким представлялся с самого начала. Капитан отнёс бы его к классу истребителей, учитывая его высокую маневренность и стратегию ведения боя. Ни корвет, ни крейсер такой маневренность не обладают, особенно вблизи поверхности планеты, где каждый разворот судна необходимо тщательно рассчитывать. Однако даже для человеческого истребителя этот корабль был довольно велик. Подойдя к нему вплотную, Жнец увидел своё отражение. Словно зеркало сняли со стены и натянули на корпус. Очень интересно.

   Внезапно в хвостовой части аппарата снизу открылся небольшой люк, и в снег, словно лёгкая блестящая лента, развернулась лестница. Жнец распрямился, наполняясь вдохновенным восторгом. Сейчас произойдет контакт с инопланетным разумом, таким же великим, как и человеческий. Вот уже с корабля кто-то спускается, вот показались ботинки, ноги, волосатые руки, оголённый торс... Глаза парламентёров расширились от удивления. Да, его-то никто не ожидал увидеть! Гуннар! Чёртовберсерк, самый бешеный из всей бешеной двадцатки! Тот человек, которого все уже считали погибшим, воскрес из небытия и рассекает воздух на странном инопланетном истребителе!

   – Здорово, капитан! – гаркнул он, поправляя на поясе крылатый меч. – Как я посмотрю, вам тут тоже несладко пришлось.

   – Ты какого... дьявола тут делаешь? – Жнец пока не вышел из нахлынувшего на него состояния ступора.

   – Не рад мне, капитан? – усмехнулся берсерк.

   – Нет, я не думал...

   Гуннар деловито расставил руки в боки и зевнул.

   – Сколько человек осталось в живых? – поинтересовался он.

   – Всего человек семь-восемь, – ответил за капитана его старший помощник. – Остальные погибли на планете.

   – Ясно, значит, все поместимся на борт этой птички, – заключил Гуннар. – Я прилетел за вами, так что пора свалить с этого куска почвы.

   Через час все были на борту корабля. Гуннар разместил выживших в грузовом отсеке позади кокпита. Там не было кресел, лавок или иных приспособлений для сидения, поэтому все просто разлеглись на полу, привалившись к округлой стене отсека. Своего же капитана берсерк пригласил в центр управления. Разместившись в кокпите, Жнец начал озираться. Гуннар сидел в небольшом кресле пилота, окружённый широкой сенсорной панелью, похожей на подкову.

   – И как это работает? – спросил Жнец, разглядывая голубое полотно панели.

   – Очень просто, капитан. Я точно не знаю, как здесь всё работает и называется, но эти предметы и устройства действуют, – начал объяснять Гуннар. – Я устанавливаю руки на панель. Рядом с моей левой рукой загорелся голубой круг, я нажимаю на него и удерживаю. Сейчас мы стартуем.

   Аппарат вздрогнул всем корпусом и оторвался от поверхности. Горизонт в стекле кокпита начал опускаться ниже.

   – Затем я задаю скорость полёта на тех делениях, которые появились вокруг голубого круга. Мы будем двигаться постоянно с этой скоростью, как я понял. Теперь я двигаю руками по сенсору по сторонам меня и задаю направление движения. Совсем как на тренировочном самолёте в училище. Двигаешь руки вперед по сенсору, и перехватчик клюёт носом, опускается; двигаешь руки к себе, и мы летим вверх. Чтобы повернуть, рукам также необходимо занять определенное положение по той же схеме.

   – И как ты разобрался в этой системе управления? – усмехнулся Жнец.

   – Голова варит, капитан, – Гуннар постучал пальцем по виску.

   Тем временем, корабль, управляемый берсерком, вылетел за пределы атмосферы планеты. Вокруг стемнело, проявились маленькие точки звёзд, и лишь голубой свет от сенсорной панели освещал кокпит.

   – Кстати, было весело смотреть, как там, на планете все разбегаются в разные стороны, как тараканы! – вдруг расхохотался Гуннар, вспомнив момент атаки "варана".

   – Да? А ты бы побывал бы там, встретился с этой тварью! – кто-то незамедлительно отреагировал из грузового отсека.

   – Да? Мы вообще-то тоже там не бездельничали, – скривился Гуннар. – Нас из отряда только трое осталось, не считая тех двух бездельников, которые вернулись.

   – Что же произошло, когда вы высадились? – спросил Жнец. – Связь пропала, мы ничего не знаем. А затем нас атаковал вражеский корабль, и мы были вынуждены сесть на планету.

   – Мы вначале подумали, что это вы нас бросили, – сказал Гуннар. – Затем смирились с этим и начали убивать пришельцев. Одного за другим.

   Жнец усмехнулся. Это очень похоже на берсерков.

   – Их корабль очень удобно устроен. Это словно яблоко, – продолжил Гуннар. – Все отсеки шарообразные и расположены так, что один внутри другого. А их рубка находится в самом центре. Захватывать их корабль – всё равно что играть в шутер от первого лица. Вначале истребляешь рядовых монстров уровень за уровнем, а в конце – босс! Да и о гравитаторах они вовсе не слышали, поэтому мы могли совершать прыжки огро-о-о-омной дальности. Нам-то это было удобно, потому что мы летели очень быстро, а для пришельцев это стало проблемой. Что о пришельцах можно сказать... Это четырёхногие твари. Из их брюшка, которое держат эти четыре ноги, вырастает туловище – длинное, горбатое, как знак вопроса, заканчивающееся шеей с большой круглой головой. Глаза, как у мух, большие, красные. Руки у них тоже есть, но они какие-то слабые, неразвитые и почти не задействованы. Так что ничего удивительного в том, что их оружие закреплено на поясе. Их солдаты закованы в крепкую броню, однако следует отметить, что наши мечи пробивают её. Вообщеих оборонительная система строится на очень хитроумной тактике. Периодически эти твари включают защитное поле, они, наверное, в это время перезаряжают своё оружие, но когда они стреляют, они вынуждены поле отключать, потому что пробить его, я так понял, они не могут даже изнутри. Этим мы и воспользовались. Когда мы ворвались на корабль, они сразу начали стрелять разрывными снарядами и каким-то жидким огнём. Мы понесли большие потери. Четверо наших братьев пали смертью храбрых. Этих двух, я так понял, сразу вынесло обратно взрывной волной. А тех, кто был немного впереди, наоборот – в корабль пришельцев. Ульрик прыгнул что есть силы и, размахнувшись в полёте, метнул секиру в пришельцев и отрубил одному голову. Ну, тут я думаю, победа будет за нами! Ульрик с двумя братьями пролетели под ноги этим тварям и начали им их подрубать. Словом, минут за десять мы уничтожили весь их кордон. Когда я хотел сообщить об успехе, выяснилось, что связь не работает, так что стучаться до вас бесполезно. А затем вы и вовсе улетели. Притом так, что не отстыковались толком. Вакуумной тягой двоих ребят вынесло в космос. Жалко. А мы едва успели спрятаться на втором уровне, пока отсек не загерметизировали. А потом эти черти снова полезли, да так много, что даже мы устали их вырезать. Я придумал интересный способ их убивать. Вначале я прыгал прямо на защитное поле, а оно, как оказалось, имело форму шара, и ждал, пока оно исчезнет для того, чтобы этот убдюдок начал стрелять. Затем я падал на него сверху и резал голову. Всё просто.

   Жнец усмехнулся. Хитрец.

   – Затем мы добрались до ядра всей системы. Там оказались какие-то вообще недееспособные существа. Это что-то желеобразное с глазками. Даже наши слизняки выглядят приятнее. Двух мы разделили на порции, третьего оставили для экспериментов. Но, добравшись до ядра, мы не решили всей проблемы. На корабле был просто муравейник какой-то. Мы потом ещё долго гонялись за этими тварями по нему. Некоторые совсем голые были, без брони и оружия. Некоторые без брони, но с оружием. Они нам засады устраивали, но там-то особо негде спрятаться. В этих стычках мы и потеряли почти всех наших ребят. У ядра нас было человек восемь, а после всего осталось только трое. Ульрик тоже погиб.

   – Это печально, – кивнул Жнец. – Ульрик был хорошим парнем, соболезную.

   Гуннар расхохотался.

   – Ульрик?! Ульрик был отмороженным на всю голову! Он же просто псих, ненормальный!

   Жнец поперхнулся. Видимо, он плохо знал этих ребят. Если Гуннар под амфетамином есть ходячая машина для убийства, то кем же становился Ульрик, когда получал свою дозу?

   – Единственное, что печально, это то, что Ульрик был должен мне денег, – вздохнул Гуннар. – Приличная сумма набежала. Жаль, теперь не с кого брать.

   Жнец расхохотался, но тут же смолк, глядя через стекло кокпита в космос. Там, справа по борту всё больше увеличивался в размерах тот до боли знакомый "шар для гольфа".

   Вика сидела на кресле в командном центре, поджав ноги.

   – Они улетели? – спросила она, опустив голову и глядя в пол.

   – Да, – Тоон грустно пожал плечами. – Для них так будет лучше.

   – И что же нам теперь делать? Мы теперь навсегда здесь останемся? – вздохнула Вика, проглотив слёзы.

   Тоон улыбнулся. Ему стало жаль девочку.

   – Нет, глупенькая. Конечно, за нами прилетят. Я сделаю так, что за нами обязательно прилетят.

Часть II

DIMICANDUM

Beatus, qui retribuet tibi retributionem tuam, quam retribuisti nobis

Латинское высказывание

ГЛАВА ПЕРВАЯ

Связь

   Жить в Сикорро невыносимо. Кто-то любил этот спальный район на севере Порт-Артура, район огромных домов из стекла и бетона, подпирающих небосвод, но только не Кирилл. Здесь он ощущал себя взаперти, в клетке. Люди здесь, казалось ему, словно бараны в сарае – живут и работают, растут и учатся, рождаются и умирают в одном здании. Это нововведение Правительства Федерации – универсальные дома. Теперь не нужно выходить на улицы, толпиться на тротуарах, ожидая свой лайнер, стоять на перроне станции метро, мчаться в вагоне десяток-полтора километров до места учёбы или работы. Всё в одном доме. Школа – на десятом этаже, пять минут на скоростном лифте. Офисные помещения – ещё ниже. Есть даже свой кинотеатр с четырьмя залами. А главное – дешёвые квартиры. Всё для людей. Видимо, дешевизна и привлекла сюда родителей Кирилла. Правильно, что же ещё?

   Сам восемнадцатилетний парень, начитанный и не по возрасту развитый, догадывался, что такие дома стали строить не просто так. Такова государственная политика. Загнали несколько сот тысяч человек в один дом, держат под контролем, следят. В каждом коридоре камеры, при входе – КПП. Полиция наверняка знала, кто куда пошёл, кто что делал, кто зашёл в дом, кто вышел. Идеальный порядок.

   Пейзаж – тоска смертная. Проснёшься утром, откроешь окно и упрёшься взглядом в серую бетонную стену дома напротив. Улица шумела, гудела где-то далеко внизу. Иногда мимо окон проносились быстрые планеры. Был бы Кирилл на месте отца – никогда бы не променял тихую жизнь в зелёном пригороде на шумное обитание в одном из супердомов Сикорро. Однако, видимо, на всё были причины.

   Здесь на сороковом – сорок шестом этажах жила русская община. Семья Логиновых купила небольшую трехкомнатную квартиру на сорок третьем – прямо посередине. Вероятно, отец решил, что так будет спокойнее. Соседями по этажам оказались саксы (их община жила ниже) и берберы на сорок седьмом – пятидесятом. Жили спокойно. Только саксонские мальчишки иногда задирали русских. По их мнению, кто выше живёт, тот занимает менее благополучные этажи и имеет худшие условия. Значит, русские – нищие и убогие, и это дает повод для насмешек. Тем не менее, маленькие саксы всё же получали сдачи от крепких маленьких иванов, и вопрос был исчерпан.

   Распорядок дня был очень прост. Кирилл просыпался в восемь утра вместе с сигналом будильника, нехотя поднимался с постели и направлялся в ванную комнату. Мама уже приготовила завтрак, и с кухни доносился вкусный запах яичницы с колбасой, кофе и домашних печеньев. На ходу просушивая волосы феном, Кирилл быстро одевался и шёл кушать.

   – Кир, отец просил, чтобы ты зашёл к нему на работу, – говорила мама, пододвигая к нему чашку свежесваренного кофе.

   – Зачем? – проглотив, спросил парень.

   – Что-то очень важное, наверное. Он бы не попросил об этом, если бы дело было пустяшное.

   – Зайду после школы, – кивнул Кирилл, встав из-за стола.

   Отец – простой офисный служащий, звено, винтик в гагантской системе Галактической Транспортной Корпорации. Таких, как он, миллионы. Результатов своей работы он не видел, но это ему и не нужно было. Сидя за своим столом, отгороженном от других ширмой, он печатал цифры, заполнял таблицы отчётов, писал какие-то доклады, читал корреспонденцию, снимал копии с документов, отправлял их по чьим-то адресам, которые ему диктовали люди, которых он никогда не видел. Кириллу казалось, стоит отцу сложить руки и бросить работу – ничего не изменится. Его дело маленькое, его безделья никто не заметит.

   Улица – широкий коридор лестничной клетки. Едва Кирилл ступил за порог квартиры, как влился в поток людей, спешащих по своим делам. На этом этаже почти все его знают. Вот семья Кругловых остановилась у информационного табло около лифта. Мимо процокала на каблуках красавица Света из соседней квартиры, высокая блондинка в коротком белом платье, молча кивнула. Ровесники Кирилла близнецы Ивановы обернулись ей вслед, едва не задев друг друга рюкзаками. Петр Васильевич – профессор Университета Федерации – даже не заметил Кирилла, торопливо прошагал к лифту и, дождавшись, когда двери раскроются, зашёл в кабину.

   – Кир! – замахала рукой Лена. – Зазевался?

   Его зазноба, его любовь, его тоска. Единственный человек, которому он боялся признаться в своих чувствах.

   – Да нет... что ты, уже иду вот, – замялся Кирилл. – Подожди меня, сейчас вместе поедем.

   Они учились в разных классах, но на одной параллели. С самой первой встречи, когда семья Логиновых только-только переехала в Сикорро, Кирилл испытывал к ней необыкновенное щемящее чувство. Вначале это было необъяснимое желание общения с ней, которое затем переросло в нечто сильное, пламенное, тяжёлое – жажду быть рядом с ней.

   Быть рядом с ней получалось всё реже. Активистка общественного движения защиты животных, она часто была недоступна. А Кирилл не хотел быть навязчивым, всякий раз выдумывая повод для встречи. Парень считал её необыкновенной. Разве могут обыкновенные девчонки цеплять так, как она? А ведь так оно и было: Кирилл словно пойман был на живца. Весь его разум, все его мысли были сосредоточены на ней, и, казалось, не проходило и минуты, чтобы он о ней не думал. Она производила неизгладимое впечатление: разговаривая с ней, он не искал недостатков её внешности, не анализировал красоты её фигуры, не высчитывал размера её груди. Он видел лишь её глаза и губы. Он слушал её, впитывая в себя каждое слово. Да, он мог подобрать огромное количество эпитетов, метафор и сравнений, говорить часами, описывая звук её голоса. Для него он был лучше, чем самая лучшая музыка самой крутой группы.

   – Как дела? – спросила Лена. – Не выспался? Вид у тебя такой.

   – Вчера поздно спать лёг. Стихи писал, – объяснил Кирилл.

   – Стихотворец, – рассмеялась Лена. – Станешь известным – всем буду говорить, что с тобой знакома!

   Кирилл горько усмехнулся. Конечно, так и будет. Ему снова стало тоскливо. В это время он пытался угадать, какие чувства она к нему питает – дружеские или что-то серьёзнее. Может ли быть, что она стала бы его девушкой? Она улыбается ему, и тогда Кирилл рад, как ребёнок, и в душе его просыпается надежда, или наоборот, она может грубо сказать что-нибудь, тогда, кажется, его сердце опускается. Он давно бы признался ей в своих чувствах, но боялся, что она откажет. Потому и рассчитывал, сколько раз она ему улыбнулась, прикоснулась, в соцсетях написала ему сама, сколько смайликов поставила в конце сообщения...

   – Мне пришло два приглашения в разные университеты, – сказала она. – Теперь не знаю, что выбрать. Может, посоветуешь?

   – Я не знаю, какие специальности тебе предложили, – пожал плечами Кирилл. – Может, расскажешь?

   Лена рассмеялась.

   – Агроном и психолог, – вздохнула она. – Совсем не то, что я хотела. Я думаю, что если отказаться от предложений и попробовать пробиться самой на ту специальность, какая мне нравится?

   – А ты думала, тебе что-то достойное предложат? Обычно предлагают те специальности, на которые претендуют меньшее количество школьников.

   – Ну извини меня, – возмутилась Лена. – Я тебе тут не клушка базарная, я с десяти лет стремилась быть отличницей. Можно было бы предложить специальность менеджера. Думаю, я заслужила.

   – Извини, – Кирилл примирительно выставил ладони. – Я не это имел в виду.

   – Знаю, у тебя всегда нечаянно получается, – согласилась Лена.

   Они вошли в кабину лифта. Задняя стенка её была стеклянной, и ребята, облокотившись на поручень, стали рассматривать проносящиеся мимо балконы.

   – Я думаю, тебе нужно бороться за свой успех, – сказал Кирилл. – Надо бороться. Dimicandum, так это, вроде, по-латински.

   Лена хитро улыбнулась. Поняла, что он пытался произвести на нее впечатление? А он не хотел, случайно получилось.

   – Пойдём, умник, – рассмеялась она. – Тебе бы такие же оценки, как твои знания.

   Школьный этаж. Толпы старшеклассников с рюкзаками, учителя, родители с малышами. Яркие табло мерцают над головами, из динамиков вещает школьное радио. Шум, говор. Кирилл и Лена влились в толпу, направившись к расписанию уроков.

   – Эй, пучеглазый! – кто-то крикнул сбоку. Кирилл обернулся и увидел, как Джек Эванс из десятого класса корчит ему рожу. Парни рядом с ним едко рассмеялись.

   – Мальчишка с тридцать восьмого этажа, – тихо пояснил Кирилл Лене – Они там все такие. Эй, янки! – крикнул он саксам. – Вы всегда такие храбрые, когда вас много?

   Оставив Эванса закипать в бешенстве, Кирилл повел свою спутницу дальше. К табло расписания не пробиться. Школьники столпились, смотрят, какие уроки, где, когда, какие оценки. Сегодня последний учебный день в школе, дальше только экзамены и выпуск в свободную жизнь. Первый урок – химия, заключительный. Раиса Семёновна наверняка заставит все заново повторять, потом скажет речь, мол, экзамены – это важная веха в жизни школьника, и сдать их надо достойно. У Лены все гораздо прозаичнее, первый урок – алгебра.

   – Так ты мне и не сказал, куда поступать собираешься, – она придержала Кирилла за локоть, когда они уже собрались расходиться по классам.

   – Мне предложили поступать на ветеринара, – развёл руками Кирилл. – А я попытаюсь поступить на юриспруденцию. Не получится – отслужу в армии, говорят, служивых в универы принимают охотнее.

   – Ловко, – улыбнулась Лена. – Ну, давай, успехов тебе сегодня!

   Всё-таки он ей нравится, решил про себя Кирилл. Надо выбрать время и признаться ей, пока её не нашёл кто-то другой. С этими мыслями он направился в свой класс.

   Сегодня всё было так, как он предугадывал. Их учительница Раиса Семёновна решила устроить классу блиц-опрос перед экзаменами. Так, по её мнению, каждый мог определить свой истинный уровень подготовки и точно решить, над чем ему работать. Для Кирилла же её решение было равносильно нападению без объявления войны.