Текст книги "Битва галактик"

Автор книги: Михаил Сурин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 32 страниц)

   И аудитория ответила на его призыв. Грохот аплодисментов заглушил все звуки в зале. Тут и там сенаторы вставали со своих мест, хлопали, махали руками. Рогозин выпрямился, победно созерцая амфитеатр перед собой, словно полководец, осматривающий своё воинство. Корхаст, сидящий в переднем ряду, вертел головой, растерянно улыбался, соображал, в чём же он ошибся. Однако затем, видимо, его осенила спасительная мысль.

   – И как же вы наме... Тихо! Дайте мне сказать! Хватит хлопать!И как же вы намерены прекратить беспорядки на Цирцее иТонисе?! – перекричал-таки он зал, и аплодисменты смолкли. Сенаторы прислушались, ибо сир Корхаст не намерен сдаваться.

   Рогозин вздохнул. Видимо, ответ на этот вопрос не был столь вдохновляющим, как его речь.

   – Я думаю, решить эту проблему можно только самым радикальным способом, сделав шаг в направлении прогресса, – сказал Виктор Алексеевич. – Мы можем дать аборигенам то, что они хотят: свободу, общегражданские права и обязанности, признав их равными людям...

   – Еретик!!! – исступлённо завопил Корхаст, с упорством утопающего уцепившийся за эту спасительную нить для его идеи. – Люди! Вы слышите? Вы слышите его? Он попирает все устои нашей государственности! Он всё ставит кверху дном! Братья-сенаторы! Я призываю лишить неприкосновенности этого неверного!

   Рогозин опешил. Он, видимо, был уверен, что Корхаст начнёт на него наступление, однако такого напора явно никто не ожидал. Сенаторы переглядывались между собой, многие из тех, что аплодировали стоя, сели на свои места.

   – Это ересь! – выкрикивал обвинения Корхаст. – Этот человек преступник! Он отрицает величие самого совершенного существа во Вселенной!

   В зале раздался тихий ропот возмущения.

   – Надо же, восхваляя величие человека, наш сир трусит доказать его всей Вселенной, – усмехнулся Рогозин. – Дамы и господа, я предлагаю не слушать более этого обезумевшего старца. Давайте примем взвешенное решение...

   Несколько сенаторов-лоялистов из сектора, где сидел сир Корхаст, поднявшись со своих мест, стали ругать Рогозина и его идею.

   – Я думаю, Виктор Алексеевич, в своих речах вы явно перегнули палку, – сенатор Видо поднялся со своего места в секторе Титана. – Как можно дать этим тварям то, чего они не заслужили?

   – Мы можем призвать их под свои знамёна, – ответил Рогозин. – Они заслужат свое право в битве!

   – Тем самым мы ослабим нашу армию! – воскликнул Корхаст. – Аборигены перейдут на сторону врага!

   – Мы должны рискнуть, иначе не получим ничего.

   – Риск не оправдан! – воскликнул сенатор Кеш. – Нельзя оперировать догадками. Я предлагаю отказать сенатору Рогозину в поддержке при решении национального вопроса!

   – Гнать оратора! – крикнул кто-то из задних рядов.

   В тот же миг зал зашумел. Сенаторы встали со своих мест, кричали. В воздух полетели блокноты, письменные принадлежности, листы бумаги. Разделившись на два лагеря – тех, кто поддерживает Рогозина, и тех, кто против него – сенаторы вступили в яростную словесную схватку.

   – Корхаст прав!

   – Мы наступаем!

   – Оратора на мыло!

   – Мы требуем изменений в бюджете!

   – Дадим аборигенам права!

   – Протестую!

   – Уважаемые сенаторы! – воскликнул Председатель Крюи. – Я прошу тишины! Будьте достойны!

   Консул Федерации Ральф Курион Сторри Первый возмущенно заёрзал в своем кресле.

   – Сир Корхаст, вы противоречите сами себе! – воскликнул Рогозин, указав пальцем на своего противника. – Вы заявляете, что аборигены не имеют права на свободу, поскольку они не люди, однако предполагаете, что люди должны отдавать свои жизни, защищая их, запертых в резервациях на наших планетах. Как такое понимать?!

   – Я требую ареста Рогозина прямо в зале Сената! – рявкнул Корхаст. – Ересь должна быть наказуема! Ведите велитов!

   Ситуация принимает опасный оборот, сообразил Жнец. Настал его черед действовать. Поднеся ко рту запястье, он прошептал в браслет-передатчик:

   – Гуннар, выводи людей. Второй этаж, зал заседаний оцепить и изолировать людей из переднего сектора.

   – Есть, капитан, – ответил голос в наушнике. – Мы выдвигаемся.

   Тем временем, грохоча сапогами, ровный строй закованных в доспехи велитов двинулся меж сенаторских рядов. Наступила тишина. Все смолкли, удивленно смотря на солдат, шагающих к Президиуму. Рогозин остался за трибуной. Гордо выпрямившись, он пытался сохранить величавый вид и продемонстрировать свое неподчинение ситуации. Велиты окружили Президиум, двое из них поднялись к трибуне. В тот миг Рогозин поднёс запястье правой руки ко рту.

   – Капитан, выводите берсерков, – прошептала рация на коленях у Жнеца.

   Спрятав штурмовую винтовку за спину, велит подошёл к Рогозину и деловито размял руки:

   – Решением Сената вы арестованы.

   – Я протестую! – Председатель Крюи встал со своего места. – Сенат ничего не решал!

   – Господин Крюи, у вас всегда такие беспорядки во время заседаний? – не выдержал Консул Федерации.

   Обращение "господин" к лицу, достигшего рыцарского звания и занимающего столь высокий пост, равносильно оскорблению. К рыцарю следовало обращаться не иначе как "сир". Жнец понял, что терпение Ральфа Сторри вот-вот кончится. Велит же, любезно предложивший Рогозину наручники, лишь усмехнулся в адрес сира Крюи:

   – Вы не Сенат.

   – Я – Председатель Сената! – упорствовал тот, казалось, не услышавший вопроса Консула Федерации.

   – Видимо, Консулат допустил ошибку, определив этот вопрос к разрешению Сената, – продолжал сир Сторри. – Думаю, наше заседание окончилось бы спокойнее...

   Но его последние слова застряли в горле, когда в зале заседаний появились берсерки. Длинноволосые полуобнаженные варвары с огромнымиКрылатыми мечами в руках, они быстро вошли и, растолкав опешивших велитов, пробились к трибуне. Всё было четко организовано – несколько человек задержались у выходов из зала, ещё двадцать – встали в проходах между рядами. Остальные оттеснили велитов изаняли Президиум.

   – Мы восстанавливаем законность на этом собрании, – громко, чтобы все слышали, сказал капитан Жнец. Акустика зала была хорошей, и его голос эхом разнёсся под белыми сводами. – Применение вооружённой силы в гражданских спорах недопустимо!

   Корхаст побледнел от ярости.

   – Адмирал Серрвус, объясните, зачем здесь велиты! – прорычал он.

   Однако никто не ответил ему. Корхаст беспомощно обвёл взглядом амфитеатр сенаторских рядов, но не увидел того, кого искал.

   – Довольно болтовни, – сказал Рогозин. – Сенаторы! Я знаю, что многие из вас давно знают ответ на вопрос, поставленный на повестку дня сегодняшнего заседания. Я призываю вас поставить окончательно точку и определить, наконец, какую политику будет вести наше государство во взаимоотношениях с соседями.

   – Голосования не будет! – сир Корхаст поднялся с кресла, разведя руки, как святой праведник. – Я, а также те, кто остается верен государственности, вековым устоям и вселенской правде, покидаем этот зал в знак протеста против глупых нововведений. Я призываю всех сенаторов покинуть этот зал вместе со мной! Так мы докажем верность нашей Федерации и закону.

   Гуннар, стоящий рядом с Рогозиным у трибуны, оглянулся на Галерею Приглашённых, Жнец махнул оттуда ему рукой, мол, пусть уходят.

   Тем временем, к выходам направились сенаторы-лоялисты – тысяча человек из камер Титана, Криллона и Тониса. К ним присоединилось не менее трёхсоттех, кто изменил свое отношение к политике Рогозина, отчасти, как выяснилось позже, из-за его идеи дать равноправие аборигенам захваченных планет. Берсерки не препятствовали им.

Часть III

ИГРЫ ВЕЛИКИХ

Когда люди посвящают себя служению, жизнь перестает быть для них бессмысленной.

Джон Гарднер

ГЛАВА ПЕРВАЯ

Посланник

   Робб Маккинтош лежал на кушетке и, сложив руки, смотрел в потолок. Спать не хотелось. Подумать только, он уже четыре месяца на Танатосе, однако до сих пор не привык к времени этой планеты. Солы здесь равны тридцати часам, несмотря на то, что сама планета является одной из самых маленьких в Федерации. За день быстро утомляешься, а ночью просыпаешься раньше восхода Альфы Центавра, долго ворочаешься в темноте, и всякие мысли лезут в голову, всякая чушь... К этому досадному минусу добавляется и то, что помещение базы не покинуть, не выбраться на свежий воздух – атмосферы на этой планете, считай, нет, уровень кислорода ниже одного процента.

   Поверхность – безжизненная пустыня из ржавого красного песка и камня, напоминающая Марс до терраформации. Именно здесь базируется войсковая часть B-715 Кириотского пехотного полка, к которой прикомандирован Робб: сорок велитов, десять сотрудников диспетчерской службы, пятеро рабочих прислуги и один клирик. И над ними назначен командиром подполковник Райский. Здесь его фамилия, словно ирония, мрачная шутка высших. Несмотря на небольшой личный состав, в ангарах части спрятана бронетехника. Это два тяжёлых двухбашенных танка "Мьёльнир", шесть самоходных гаубиц типа "Ятаган" и шесть вездеходов. Пользовались только вездеходами – велитов часто посылали ремонтировать антенны орбитального сферографа, которые регулярно выходили из строя. Остальная техника пылилась и морально старела, поскольку повода для манёвров на местности пока не представлялось. Войсковая часть В-715 составляла вторую линию пограничной обороны и здесь, за планетами Орри и Таранис, всё было спокойно.

   Работы мало. Большую часть дня Робб сканировал орбитальное пространство, переписывал журнал полётов, готовил отчёты, печатал, зевал, смотрел телевизор и тягал штангу в тренажёрном зале. Оставшуюся часть дня, ему нечем было себя занять, поскольку на этом список его дел заканчивался.

   Словом, многие факты говорили о том, что Маккинтоша здесь быть не должно.

   Робб вздохнул и перевернулся на другой бок. Здесь, как в тюрьме. Сюда он попал не по своей воле, удерживался не по своей воле, и конец ссылки так далёк...

   В недалёком прошлом Робб – подающий большие надежды младший офицер, сотрудник Генерального Штаба Звездного Флота Федерации. Красавец, весельчак, балагур, он рассчитывал сделать головокружительную карьеру, которую ему предрекали многие. Он был полон радужных надежд и желаний. Однако его достоинства стали его главным недостатком. Высшие военные круги отличались развращённостью, особенно женская её часть. Стоило Роббу завести лёгкую интрижку с дочерью адмирала Горина, как жена адмирала и её подруги раздули эту историю в большой скандал. Мол, мальчишка из простой семьи, нет-никто и звать его никак, лезет наверх всеми путями. И вообще не любит он её, и адмирал для него как высокая ступенька к личному счастливому светлому будущему. Для Горина не сложно найти повод избавиться от парня, и вот теперь Робб здесь, далеко от той жизни, что он вёл раньше. Быстрой росписью в приказе о переводе он был отправлен из Штаба Флота сюда, на Танатос.

   Вот так всегда, во многих бедах мужчины виновата женщина...

   Противный писк будильника вернул Робба к действительности. Начало рабочего дня. Самый ненавистный момент его службы. Ощущение непреодолимой тяжести, ломота и недосып стали его верными спутниками. Перевалившись на бок, Робб сел на кушетке. Как же не хочется работать...

   В столовую части он явился одним из первых. Остальные велиты, служащие здесь, видимо, за год с лишним уже привыкли к местному распорядку, поэтому выглядели заметно бодрее. И это вселяло в Робба надежду на адаптацию к этой планете.

   Взяв поднос, Робб быстро составил на него свой завтрак. Сплошь химия: спагетти, мясозаменитель, салат из спаржи, порошковый компот. Самая дешёвая еда в Федерации.

   За столом к нему подсели двое его подчинённых. Один – сербСтефан Ольвич, высокий длинноволосый блондин, отличающийся своим весёлым нравом и энергичностью, второй – романец Алессандро Ромеро, худощавый брюнет, полная противоположность Стефана. Оба исполнительные, работоспособные, ответственные, с ними Роббу было легче сносить тяготы армейской службы. Видимо, учитывая значение поста, откуда командировали Маккинтоша, командир части Райский и передал в его распоряжение этих двух парней.

   – Слыхал, командир, последние новости... – начал Стефан, расположив на столе поднос с завтраком, – в стране раскол, оказывается. Никак не определятся, что делать с новым противником.

   Робб зевнул.

   – У нас всё тихо, пусть так и будет. Если с Орри нет никаких сведений, значит, там тоже все спокойно, – ответил он. – Этим политиканам заняться нечем. Ищут врагов, отвлекают внимание от других проблем.

   – Надеюсь, нас никто не слышит, – Алессандро осмотрелся. – Скажут Гибискиусу, что мы тут обсуждаем.

   Опасения Ромеро были небезосновательными. Старый клирик был известен своими методами добывания показаний и выбивания ереси. Большая часть велитов мечтала о том, чтобы Гибискиус сгинул где-нибудь на равнине Танатоса, однако хитрый лис предпочитал не покидать пределов базы.

   – Кто сказал, что воякам не пристало обсуждать политику? – ухмыльнулся Стефан. – Мы такие же люди, как и все. Развекто-то отменил равенство прав?

   – Мы сейчас что-то обсуждаем? – Робб глянул на него исподлобья. – Можем сейчас начать.

   – Да... но... – Стефан пожал плечами.

   – Вот ты на чьей стороне? – не унимался Робб. – Кто там против кого?

   – Рогозин говорит, что вскоре на нас нападут, – вставил свое слово Алессандро. – Сир Корхаст считает его речи пустыми бреднями. Всё просто.

   – Я слыхал, мы сражались с пришельцами на дальних рубежах... – проговорил Стефан, накручивая спагетти на вилку.

   – Я тоже слыхал. Однако считаю, как и Корхаст, всё это – пустые россказни. Сильнее нас нет в Галактике. Вот уже полвека мы доказываем это тупым аборигенам, – ответил Робб.

   Алессандро усмехнулся.

   – Так что, ребята, выкиньте из головы эту политику. Нам, воякам, не достойно чесать языками, – Робб закинул в рот кусок мясозаменителя и откинулся в кресле.

   В столовой сразу стихло, когда появился клирик. Огромный, тучный, в черной рясе, он напоминал попа. Однако, не смотря на внешнее сходство, никто не мог сказать, какую религию он исповедует на самом деле. В Службе безопасности Конгрегации Лордов Духовных всё смешалось – каждый из клириков мог оказаться православным, католиком, буддистом или синтоистом.В любом случае, Гибискиус службу свою нёс ревностно, обязанности исполнял с особой тщательностью, защищая интересы Конгрегации, очищая мир от скверны и ереси.

   Клирики... Конгрегация... Их всех следовало назвать Инквизицией, ведь именно её целям служат нынешние религиозные деятели. Однако...

   Завтрак доели молча. Робб поспешил убраться из столовой раньше, чем клирик обратит на него своё "высокое" внимание. Впрочем, как и все. Минут за пять помещение опустело и Гибискиус остался наедине с официантами.

   – Через три часа стартует "Аверон". Наша задача – снять показания со сферографов и вместе с другими данными, ранее собранными, отправить шаттлом на Капри, – раздавал приказы своим подчинённым Робб, пока они шли по коридору в диспетчерскую комнату. Парни согласно кивали. Эту операцию они уже проделывали не раз. Собственно, и отправлять-то нечего. Ничего странного, на что командование могло обратить внимание, за последние два месяца не происходило. Головной сферограф фиксировал только чистое орбитальное пространство, редкие полёты шаттлов и передвижения транспортёров по поверхности планеты. Робб был убеждён – записи без прикреплённых записок-предупреждений попросту выбрасывались в урну. Поэтому к сбору показаний он подходил без особого энтузиазма, лишь изредка проверяя сферограф, да и то только для того, чтобы сменить плёнку. Стефан и Алессандро тоже не проявляли особенного внимания к аппаратуре. Чем они занимались в диспетчерской комнате во время отсутствия начальника, пожалуй, так и останется для него загадкой.

   Коридор петлял. В своё время Робб сосчитал количество поворотов – ровно двадцать пять. Двери, переборки, трубы системы жизнеобеспечения, электропроводка под потолком...В одном из переходов были устроены огромные иллюминаторы, открывающие вид на широкую красную равнину за территорией базы. Там в нескольких километрах от неё находилась стартовая площадка, над которой теперь высился похожий на огромную сигару шаттл "Аверон".

   У самой комнаты их догнал лейтенант Саша Евсевичев.

   – Так, ребят, сегодня важный день, – затараторил он. – Давайте побыстрее сделаем дело. Шаттл может стартовать раньше, чем было запланировано...

   – То есть? – Робб развернулся, лицо его выражало удивление.

   – На Капри в нашем ведомстве идет проверка. Гвидо совсем разбушевался, ищет что-то...

   – Что именно?

   – Говорят, особенно придирчив к показаниям пограничных буёв...

   – У нас такие данные существуют совместно с показаниями орбитального сферографа. Всёхорошо, Гвидо будет доволен, – заверил Евсевичева Робб. Саша широко улыбнулся, закивал:

   – Давайте, быстрее, ребята, не подведите! Полковник на нас рассчитывает. Транспортёр я уже заказал.

   Робб повернулся к двери и быстро чиркнул картой в замке. Створка с тихим шелестом отъехала в сторону, открывая внутреннее убранство помещения.

   Диспетчерская комната находилась в самом сердце базы, поэтому здесьне было иллюминаторов. Большую её часть занимала огромная чаша сферографа с пультом управления. На стенах висели полки, заваленные всяким барахлом: картонными коробками с самым разнообразным содержимым, ящиками с инструментами, дисками, бумагами, болтами, гайками, втулками, платами всех мастей и прочим железом. Пол заставлен так, что пройти к своему месту в потёмках невозможно.Офисные столы сотрудников оформлены с надлежащим порядком. Над монитором Робба висели старые карманные часы, бэйдж участника конференции, на полках рядом – книги по юриспруденции, электронике, механике. У его подчинённых несколько иные вкусы и предпочтения. Над своим рабочим местом Стефан развесил фотографии многочисленной родни, друзей, знакомых, пейзажей родной планеты. Алессандро поместил снимки полуобнаженных девушек, фотографии роскошных автомобилей. Ценности и интересы разные, работа – одна.

   Робб щёлкнул выключателем, и яркий свет осветил рабочий беспорядок.

   – Так, товарищи, все за работу! – принялся распоряжаться он. – Ромеро, займись сферографом, Ольвич тем временем приготовит свежие диски для замены.

   Включив рацию и закрепив её на поясе, Робб уселся в свое кресло. Алессандро встал за пульт управления. Его пальцы забегали по клавиатуре, монитор перед ним засветился яркой заставкой. Стефан открыл шкаф, вытащил оттуда стопку дисков и, склонившись, принялся укладывать их в прозрачный бокс, соединяя проводами.

   – "Аверон" вовремя улетает, – прокомментировал Алессандро, отключив бокс в сферографе. – Память почти заполнена. Давай болванки сюда!

   Стефан быстро подкатил бокс с дисками и вставил его в свободную ячейку.Дождавшись, когда сферограф распознает его, Алессандро вытянул из аппарата другой, приготовленный для отправки, и осторожно положил на тележку.

   – Аккуратнее, пожалуйста, – на всякий случай предупредил Робб. – Сегодня ты, Стефан, повезёшь диски на шаттл. Транспорт уже ждёт.

   Процедура отправки отчёта всегда отличалась особой скрупулезностью. Боксы помещались в спецконтейнеры, опечатывались, доставлялись на транспорты в последнюю очередь, при этом шкипер должен присутствовать при закрытии трюма. Эта строгая процедура соблюдения конфиденциальности данных порой выводила Робба из себя, однако он знал, что она необходима, чтобы уберечь информацию от неправомерного просмотра, копирования или, что страшнее, уничтожения.

   Евсевичев уже заказал транспортёр, и Робб был уверен, что груз будет доставлен вовремя. В первый раз, когда Маккинтош только-только заступил на этот пост, они на пятнадцать минут задержались с погрузкой, и шаттл едва не улетел без отчёта. Теперь же всё отточено до мелочей, и Робб был спокоен. Развалившись в кресле, он наблюдал, как Стефан облачался в скафандр, а Алессандро запечатывал контейнер с боксом внутри. Спокойствие растаяло, когда на рабочий телефон позвонил сам Райский.

   – Маккинтош! – рявкнул он из трубки. – Готово? Груз должен быть на шаттле через полчаса! Мне всё равно, как ты это сделаешь.

   Робб нервно заёрзал в кресле. Райский ни разу не кричал на него, даже тогда, в тот самый первый раз. Видимо, сверху старика хорошенько припёрли, если он начал повышать голос на подчинённых.

   – Мы уже готовы выезжать, Владимир Васильевич, – стараясь не выдавать своего волнения, отвечал Робб. – Контейнер опечатан, транспортёр стоит у входа. Всё будет вовремя.

   – Трюм уже заполнен, теперь дело за тобой, Маккинтош. Через полчаса команда шаттла начнет предстартовую проверку. К этому моменту твой человек должен уже возвращаться на рабочее место.

   – Всё будет выполнено в лучшем виде, Владимир Васильевич.

   – Не подводи меня перед начальством, – ответил Райский и положил трубку.

   Робб вздохнул.

   – Так, шевелитесь оба! Стефан тебя это особенно касается! Мне самому тебе шлем пристегнуть? – прикрикнул он.

   Стефан на миг опешил, затем, видимо, сообразил, о чем говорит шеф и торопливо надел обзорный шлем, щёлкнул зажимом.

   – Я готов, сер! – глухо ответил он, выдохнув в стекло.

   – Груз должен быть на шаттле через двадцать минут, – скомандовал Робб.

   – Но... туда же ехать три километра... – запротестовал было Стефан.

   – Тем более, тебе пора выдвигаться.

   Выкатив боксы с дисками в коридор, Стефан покинул кабинет. Дверь за его спиной тихо задвинулась.

   – Идём, посмотрим за ним, – предложил Робб Алессандро, и они вышли вслед за Стефаном. Когда они вошли в переход и приблизились к иллюминаторам, его транспортёр уже вырулил на бетонку, ведущую к стартовой площадке, и теперь мчался, поднимая клубы красной пыли.

   – Сколько до старта шаттла на самом деле? – робко поинтересовался Алессандро.

   – Райский сказал через полчаса. Может раньше, – ответил Робб, сложив руки на груди. – В любом случае груз должен прибыть до предстартовой проверки.

   Алесандро рассмеялся. Шутка командира пришлась ему по душе.

   Шаттлы типа "Аверон" были последними следами "ядерной эпохи", когда человек ещё ютился в пределах Большого кольца астероидов, а единственными колониями были Луна и Марс. После изобретения термоядерных двигателей, эти корабли смогли совершать перелёты на большие расстояния, нежели раньше. С трапов этих шаттлов человек впервые ступил на планеты других звёздных систем. Серия модернизаций продлила срок службы кораблей, дополнительное бронирование усилило противоастероидную защиту, однако сама идея, сама конструкция шаттла постепенно изживали себя, устаревали. "Аверон" и его собратья не имели килевых двигателей, поэтому могли взлетать и садиться только со специально оборудованных взлётных площадок. Тогдашним пилотам-первооткрывателям, искателям новых планет приходилось искать равнины с твёрдой каменистой почвой. Современные корабли же могли сесть на любую местность благодаря наличию килевых двигателей и смещённому центру тяжести. Теперь шаттл "Аверон" был одним из тех немногих, что бороздили просторы космоса, которые правительство не смогло отправить на слом, так как замены этим труженикам найдено не было. Мощные инадёжные, как ломовые лошади, они верно несли службу на границах Федерации.

   К удивлению Робба, Стефан справился с задачей ещёраньше, и белая точка транспортёра, мчащегося по бетонке назад, показалась на горизонте через двадцать минут. Это означало, что Стефан добрался до шаттла и опечатал его трюм за каких-то пятнадцать. Можно сказать, рекорд поставил. Робб поднес к губам микрофон рации:

   – Что-то ты быстро!

   – Старина Василий Петрович остался на базе! – прокричал из динамика Стефан. – Я веду транспортёр один.

   Робб рассмеялся. Вот механик, небось, ругается, глядя, как Стефан гробит рессоры его транспортёра. Даже невооруженным взглядом было видно, как машина прыгает на кочках разбитой бетонки.

   – Тебе некуда торопиться, – усмехнулся Робб. – Груз доставлен, можешь расслабиться. Молодец, Стефан!

   – Эге-гей, я другого мнения, начальник! Я хочу посмотретьиз базы, как стартанёт "Аверон"!

   Робб прекрасно понял парня. Старт шаттла был воистину незабываемым зрелищем. Из кабины транспортёра всей картины не увидеть. А вне кабины лицезреть её может быть небезопасно.

   Видимо, Райский тоже заметил несущийся во весь опор транспортёр.

   – Молодец, Маккинтош! Кто едет? Ты или один из твоих орлов? – внезапно захрипела рация его голосом.

   – Один из моих орлов, полковник, – ответил Робб.

   – Орёл еще тот! – одобрил Райский. – Давай, после старта зайдите ко мне, обсудим вашу дальнейшую судьбу.

   Робб мысленно возликовал. Что бы ни имел в виду подполковник, будущий разговор с ним не нёс в себе ничего плохого. Однако учитывая то, что Райский пригласил его вместе со своими подчинёнными, предметом беседы будет вовсе не то, чего так страстно желал Робб. Покинуть эту базу ему удастся не скоро.

   Стефан успел вовремя. Едва он присоединился к коллегам, как белая вспышка под соплами маршевых двигателей шаттла известила о начале предстартовой подготовки. Через минуту мощная взрывная волна снесла всю пыль со стартовой площадки, на миг скрыв корабль, но затем "Аверон" показался вновь, взмывая всё выше, словно стоящий на огромном шаре из пламени и газа. Оставив в атмосфере после себя тёмный дымный след, шаттл исчез в тёмном небе, более не отличимый от миллионов мерцающих звёзд.

   – Мощно, – заключил Стефан.

   – Да, он весит под пятьсот тонн, – ответил ему Алессандро. – Тут такая тяга нужна... десяток ядерных бомб...

   – Причешитесь, мы идем к Райскому, – прервал Робб.

   – Зачем? – Стефан удивленно приподнял бровь. Для него, видимо, известие это не было приятным.

   – Доложить об успехах, – Робб развернулся и направился к выходу из перехода.

   Но Райский опередил его.

   – Робб! Ступай быстрее к сферографу! Пропала связь с "Авероном"! – послышался его голос из динамика рации.

   Робб остановился перед дверью. Странно, что бы это могло быть? То, что связь пропала, – это, конечно, не проблема. Может, антенна сгорела, может, пилоты случайно сбили частоту... В любом случае, в потере связи нет ничего страшного, подобные ситуации разрешаются очень легко.

   – Мы всё сделаем, Сергей Леонидович... – спокойно сказал Робб. – Думаю, на этот вопрос легко ответить.

   – Отвечайте, Маккинтош, – хмыкнул Райский и отключился.

   Робб помахал парням рукой, и все направились обратно в рабочий кабинет.

   – Сканируем орбитальный космос на пятнадцать тысяч! Развалюха "Аверон" подкинул нам задачу! – командовал Робб, усевшись в кресло. – Алессандро, запускай машину!

   Ромеро встал за консоль управления. Быстро бегая пальцами по клавиатуре, он оживил сферограф. На мониторе появилась широкая полоса загрузки. Широкая чаша сферографа загорелась ярким светом, и в воздухе возникла круглая голограмма.

   – Ввожу данные... – бормотал Алессандро. – Диагностика системы прошла успешно. Все антенны функционируют нормально. Высота сканирования – пятнадцать тысяч метров...

   Голограмма отразила красный шар Танатоса с отметками:несколько жёлтых точек – это антенны системы сферографа; маленькая белая клякса – база войсковой части В-715; зелёным отмечены транспортеры, двигающиеся по поверхности.

   – Что у нас там? – Робб ёрзал в кресле, с нетерпением ожидая результатов сканирования.

   – Параметры сканирования ввёл, начинаю... – Указательный палец Алессандро завис над красной кнопкой. – Три... два...

   – Один! Давай, Саш! – махнул рукой Робб.

   Алессандро щёлкнул кнопкой.

   Голограмма планеты стала уменьшаться в размерах, отражая собираемые сферографом данные. В это время антенны посылали в небо импульс за импульсом, фиксируя образы, отражённые объектами в космосе. Робб подался вперед, глаза его расширились от удивления. Стефан и Алессандро, застыв, раскрыли рты. Действительно, изображение на голограмме было самым необычным из всех, что им когда-либо приходилось видеть. Настолько необычным, что вообще не поддавалось объяснению, не могло быть правдой.

   В тринадцати тысячах метров от поверхности Танатоса застыло скопление неизвестных шарообразных объектов, похожее на огромную виноградную гроздь. "Аверон" не распознавался сферографом. Ни в десяти, ни в тринадцати тысячах шаттл не был отмечен, словно не стартовал вовсе.

   – Надо доложить начальству? – не то спросил, не то предложил Стефан.

   – Сделай скриншот, отправь в командирскую башню, – приказал Робб. – Пусть разберутся, кто это.

   – Это наши? – спросил Стефан.

   – Наши, кто ж ещё! – крикнул Алессандро, встав с кресла. – Может, какие-нибудь суперсекретные научные разработки! Наши готовились-готовились... и сделали новый флот, чтоб выйти в соседнюю галактику.

   Алессандро дал команду, и скриншот голограммы улетел в диспетчерскую башню по внутренней сети. Райский уж точно знает, что за шары на ней изображены. Райский разберётся...

   – Маккинтош, это что ещё за хрень? – послышался его голос из динамика рации.

   Робб удивлённо приподнял брови. Сюрприз за сюрпризом.

   – Вы не знаете, что это такое? – медленно проговорил он.

   – Наш флот не имеет таких кораблей! – сказал подполковник. – Даже если б были, никто из руководства не был предупреждён о подобных манёврах. Здесь свыше пятидесяти вымпелов, откуда у наших возможности строить сразу так много кораблей?

   Краем глаза Робб поглядывал на голограмму, мерцающую над чашей сферографа.

   – Мы не нашли следов "Аверона", – доложил он.

   – И что это могло бы значить по-твоему, сержант?

   – Если б шаттл был бы сбит, то мы могли бы заметить хотя бы обломки. А тут... на голограмме всё чисто. Могу предположить, что "Аверон" уже далеко отсюда.

   – Мне не нужны предположения! – Райский заметно нервничал. – Ладно, будем ждать.

   Что-то в мерцающей голограмме привлекло внимание Робба.

   – Есть новости, Сергей Леонидович! – крикнул он в рацию. – Один объект отделились от флота! Направляется к планете. Квадрат D7-1! Предположительно может сесть именно там!

   – Да, наши радары тоже заметили его, – ответил Райский. – Я принимаю меры.

   Подполковник отключился. Тотчас под потолком кабинета замигала жёлтая лампочка, а в коридоре раздался вой сирены. Жёлтый сигнал. Значит, ничего страшного пока не произошло, но на всякий случай будем к этому готовиться.

   – Валим, ребята! – прошептал Маккинтош. – Начальник уже ждёт нас в оружейном отсеке!

   Велиты уже облачались в доспехи, когда появился Робб в сопровождении своей свиты. Райский с винтовкой наперевес ходил взад-вперёд по балкону отсека, следя за приготовлениями своих солдат. Люди торопились. Разложив на столах обмундирование, велиты застёгивали доспехи, осматривали оружие, проверяли магазины винтовок и наполнители фазеров. Именные шкафы распахнуты настежь, закрывать нет времени. В воздухе стоял гул десятков голосов, люди, видимо, так и не поняли, из-за чего была объявлена тревога. Робб прислушался. Да, говорят об учениях.