Текст книги "Бижутерия"

Автор книги: Мередит Рич

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 24 страниц)

Возбуждала опасность и необходимость хранить тайну.

Возбуждал секс.

А его вполне хватало.

Глава 26

1987 год

Шли годы. Аллен несколько раз усовершенствовал дом в Коннектикуте, и наконец тот попал в архитектурный журнал. Не так давно они с Джуэл перестроили новую квартиру на Манхэттене и переехали туда, в трехэтажный пентхаус на Пятой авеню, который Аллен страстно желал, потому что там было гораздо больше стен, чем на Парк-авеню. У него был пунктик к обновлению и украшательству. Во время еженедельных вечеринок гости не уставали восхищаться его талантом. Аллен упивался похвалой, но Джуэл не могла не признать, что похвала заслужена. К тому же ей тоже доставалась часть восхищения: она дважды завоевывала награды Коти за дизайн, а реклама «Бижу» на конкурсах рекламной продукции удостаивалась призов за оригинальность.

Девочки росли, и Эмбер продолжала отдаляться от Джуэл. Из детского сада они перешли в начальную школу, а теперь занимались в средней школе в Коннектикуте. Эмбер исполнилось четырнадцать, Берил была на год младше. Школа находилась по соседству с загородным домом Прескоттов, куда вполне можно было выбираться на выходные, но не придерживалась концепции напряженных академических программ Манхэттена, что Аллен, кстати, совершенно не одобрял.

Он принимал большинство решений, связанных с образованием девочек, и Джуэл была ему за это благодарна. На дни рождения Эмбер и Берил Аллен дарил им какое-нибудь произведение современного искусства и уверял, что, когда они подрастут, подарок превратится в настоящий капитал. Девочек это не слишком воодушевляло. Когда они были младше, их сердца рвались навстречу велосипедам и куклам, а потом млели при виде нарядов. Так что на дни рождения и Рождество реванш брала Джуэл – дарила дочерям все, о чем те мечтали. В это время удавалось подкупить даже Эмбер.

– Искусство послужит им наследством, – убеждал Аллен жену, когда та возражала против таких слишком взрослых подарков.

– Такая обстановка не подходит детям их возраста, – жаловалась Джуэл. – Я покупаю им кружевное постельное белье, а ты снабжаешь статуэтками разбившихся машин и живописными изображениями вульвы.

– Что тебе сказать, – Аллен всегда был очень находчивым, – по сегодняшним оценкам рынка стены их комнат уже содержат картин на сотни тысяч долларов. А я покупал каждую всего за несколько тысяч.

Джуэл признавала, что в словах мужа был смысл, но предпочитала, чтобы он продал кое-какие вещи, а не приобретал новые квартиры и дома, чтобы обеспечить большее пространство своей коллекции. Но она не тратила нервы на убеждения. Все силы отнимало управление процветающей ювелирной империей.

Однажды, вскоре после делового обеда в «Артистическом кафе», Эдвард позвонил Джуэл в кабинет.

– Есть минутка? Зайди ко мне.

– Зачем? Я полагала, мы обсудили все на свете.

– Кое-что всплыло.

Когда Джуэл вошла в отделанный темными деревянными панелями кабинет Эдварда, там напротив него у стола сидела Кэтлин Коламбиер.

– Привет, Кэтлин. Я вас прервала? – спросила Джуэл. – Ухожу.

– Нет, – возразил Эдвард. – Кэтлин хочет поговорить с нами обоими. У нее есть новости.

– Я сказала Эдварду, – начала француженка, – что после стольких лет хочу уйти из «Бижу». – На ней было темное платье и замотанный вокруг шеи белый шарф. Джуэл подумала, что с самых первых дней их знакомства она не припомнит, чтобы Кэтлин носила другие цвета, кроме черного и белого.

– Да? – Джуэл не удивило ее решение. Она всегда знала, что Кэтлин тщеславна. Странным было другое – что француженка так долго тянула. – И что же ты собираешься делать?

– Я нашла спонсора, который не меньше меня верит в мой талант. Спонсор считает, что мое творческое начало недостаточно раскрывается в «Бижу» и настала пора открыть свой собственный магазин.

– Неужели? Извини, что мы с тобой так плохо обращались, – холодно заметила Джуэл.

– Джуэл, – перебил ее Эдвард, – Кэтлин имела в виду совсем другое.

– Она только что заявила, что мы мешали раскрыться ее дарованию. Но кто еще, я вас спрашиваю, кроме «Тиффани», где годовой оборот на много миллионов больше, чем у нас, кто еще так рекламирует своих дизайнеров? И когда все должно произойти?

– Я уже подписала договор об аренде в потрясающем месте на авеню Колумба. Откроюсь через несколько месяцев, как только закончим переделки.

– Аренда на авеню Колумба нынче стоит изрядно. Твой папочка-благодетель, видно, крепко стоит на ногах. Кстати, кто он такой?

– Секрет. Спонсор пожелал остаться инкогнито.

– Но нам-то ты скажешь? – настаивала Джуэл.

Кэтлин потупила свои огромные, как у лани, глаза.

– Боюсь, что нет.

– Уж не Гарри ли Харпер? – догадалась Джуэл. Он мог вполне начать мутить воду в «Бижу», чтобы наказать ее. Все эти годы Гарри по-прежнему желал Джуэл, а она по-прежнему ему отказывала.

Кэтлин улыбнулась:

– Хотела бы я тебе об этом объявить. Однако нет – это не он. Как бы то ни было, это мое официальное уведомление. – Француженка встала. – Эдвард, я с удовольствием с тобой работала. Ты всегда относился ко мне по-джентльменски.

Эдвард встал и поклонился:

– Спасибо. Удачи тебе, Кэтлин. Я знаю, у тебя все получится. Ты талантлива, и нам жалко с тобой расставаться.

Француженка взяла сумку, но не вышла, а остановилась перед Джуэл.

– Расставаясь, не могу отказать себе в удовольствии сказать, какая ты сука, – проговорила она. – Заняла свое положение только благодаря тому, что вышла замуж за Аллена Прескотта. А сама эгоистка – совершенно не считаешься с нуждами других. Использовала меня с самого начала. Я на тебя пахала, а ты ни разу не сказала, что ценишь меня. Теперь я ухожу и достигну большего успеха, чем «Бижу». Тогда меня оценят все. Вот подожди, увидишь. Настанет день, дорогая Джуэл, ты приползешь ко мне упрашивать дать тебе работу. А сейчас я с наслаждением говорю тебе до свидания и… пошла ты подальше…

Кэтлин исчезла, а Эдвард сел и затаил дыхание, приготовившись к неизбежной тираде компаньонки.

– Что за неблагодарная тварь! Приехала на моем горбу к успеху, а теперь меня же и кусает, – парировала Джуэл. – Слушай, Эдвард, я хочу знать, кто ее спонсор. Готова спорить, это Гарри.

– Уверен, что нет, – покачал головой он. – Гарри достаточно порядочен, чтобы не натравливать Кэтлин на «Бижу». Черт, да какая разница? Кэтлин Коламбиер с одним магазином не слишком подпортит нам рынок. Пожелай ей удачи и забудь.

– Твоя правда, – улыбнулась Джуэл. – Желаю ей всяческого успеха.

Компаньон посмотрел на нее с подозрением.

– Не сомневайся, дорогой. – Джуэл понимала, что Эдвард прав. Магазин Кэтлин не нанесет большого урона их бизнесу.

Но когда через несколько месяцев состоялось грандиозное открытие, Джуэл заранее уехала на этот день из города.

Обнаженный Майк прямо в постели открыл бутылку «Пулини-Монтраше» под закуску из сыра и французского хлеба, которые Джуэл не забыла прихватить, чтобы было что пощипать. В последние два года любовники привыкли урывать грешный часок в мансарде старого друга Майка на Двадцатой улице.

– Десять минут второго. – Майк посмотрел на часы, переставил поднос с вином и закуской на пол и ближе подкатился к Джуэл. – Успеем еще разок.

– Нет. Мне надо с тобой поговорить.

Он дотронулся кончиком пальца до ее губ.

– Не теперь.

Джуэл радовалась, что их связь была окутана таинственностью с обеих сторон. За исключением Эдварда, который догадывался, что у нее появился любовник, но не знал, кто именно, о ее романтическом приключении никто не подозревал. В кабинете, как обычно, кипела работа. Наедине она видела Майка только по вечерам, когда Аллен уезжал в Коннектикут, или во время совместных деловых поездок.

Майк оказался превосходнейшим любовником. Он был таким же жадным до денег и власти, как и она. И их секс – всегда фантастически ненасытный – подкреплялся общими позывами их гипертрофированных честолюбий.

Но такая ситуация начинала тяготить Джуэл. Встречи с Майком стали больше утомительными, чем будоражащими. Они продолжали развлекаться вдвоем, однако страстный секс без влюбленности заметно приедался.

Майк настаивал, что хочет на ней жениться, но каков был в этом смысл? Она не любила его и полагала, что он тоже ее по-настоящему не любит. Зачем же нарушать статус-кво с Алленом и дочерьми? К тому же Майк был на семь лет моложе ее. Джуэл понимала, что рано или поздно это неизбежно превратится в проблему.

Поэтому она решила рассчитать любовника Майка, но ни в коем случае не терять знающего художественного директора. Специалистом он считался одним из лучших.

Покончив с любовным порывом, Джуэл перевернулась и закурила сигарету.

– Бросила бы лучше, – проворчал Майк. – Сколько пачек в день ты выкуриваешь?

– Две. – Джуэл выдохнула длинный шлейф дыма. – Знаю, паршивая привычка. Я дурно пахну. И умру от рака. Хочу скоро бросить. Как только кончу заниматься исследованиями и завершу новую книгу.

– Книгу? Какую книгу?

– Я тебе говорила, – дорогой. Она называется «Сила и романтика камней» – о знаменитых драгоценных камнях, за которые столетиями боролись и умирали люди. Алмаз Кохинор, рубин Черный принц, жемчужина Ла Перегрина. Ты знаешь…

– Да, ты мне говорила, – перебил ее, нисколько не заинтересовавшись, Майк. – Я хотел тебя кое о ком спросить. Моя сестра Лаура встречается в Гринвиче с одной дамой. Вместе играют в теннис.

Джуэл вынула из сумки косметичку.

– Кто-нибудь из моих клиенток?

– Сомневаюсь. Она тебя, кажется, терпеть не может.

Джуэл замерла. Карандаш помады персикового цвета застыл у самых губ.

– Не могу представить, о ком ты говоришь. – Она догадывалась, что последует дальше. Наконец это случилось. Столкновение с прошлым.

– Ее зовут Анна Фергюсон. Она сказала Лауре, что в колледже вы жили в общежитии в одной комнате. Тогда тебя звали Мадлен Латем.

– Это правда. – Джуэл пожала плечами. – Мадлен мое настоящее имя. А псевдоним Джуэл я взяла, когда поехала учиться в Германию.

– Расскажи мне о ней побольше. Лаура говорит, что ее корежит каждый раз, когда она видит твои вещи. Ты и враги – это интересно.

– Долгая история. – Ее тон казался небрежным, хотя сердце гулко стучало в груди. – И невероятно скучная. У Анны тяжелый случай ревности. И судя по всему, она до сих пор не изменилась. В колледже мы стали соперницами и победила я. Она со злости вышла замуж за Рэнди Фергюсона и с тех пор, наверное, несчастна.

– А что случилось с парнем, из-за которого вы поссорились? Это был Аллен? – спросил Майк.

– Нет. Просто парень, из-за которого я сходила с ума. Потом я уехала в Европу, а когда вернулась, мы друг к другу остыли. Хватит, Майк, я не желаю говорить об Анне. Неподходящее время. – Она раздавила окурок в пепельнице и закурила новую сигарету. – Я хочу поговорить о нас.

– Давай. Ты уходишь от Аллена?

– Нет. Все очень сложно. Дочери… – Джуэл помолчала. – Я считаю, нам пора расстаться. У нас друг для друга едва находится время. А когда мы встречаемся, всегда куда-то спешим.

– Я думал, тебя радуют наши свидания, – уставился на нее Майк. – Меня – да. Я хотел бы видеться с тобой постоянно.

– Я радовалась, но наша связь слишком затянулась. Если хочешь знать правду, я устала скрываться.

Майк наклонился к ней, положил ладони на ее хрупкие плечи и поцеловал в лоб.

– Ну что с тобой? Мне казалось, ты меня любишь. Я тебя люблю и не хочу расставаться.

Джуэл вздохнула. Она неправильно судила о Майке – считала, что он желал ее такую, какой она была, – невероятно удачливую создательницу «Бижу». Ей не приходило в голову, что он говорил искренно, когда признавался в любви. Чтобы не вывести его из себя, она сменила тактику:

– Ты, наверное, тоже слышал: Аллен что-то подозревает. И Эдвард делает намеки. Нам нужно лечь на дно. Нельзя допустить, чтобы в конторе болтали о нашей связи.

– Ясно, – обиженно буркнул он.

Джуэл взяла его за руку.

– Мне будет спокойнее, если мы получше спрячемся. И еще, – солгала она, – мне требуется время, чтобы во всем разобраться.

– Я с ума по тебе схожу. Какой бы мы были с тобой парой!

– Дорогой, давай не будем об этом.

– Хорошо, – надулся Майк. – Я понял. Замнем, если хочешь.

– Это не то, что я хочу. Так надо.

Они оделись, не проронив ни слова, и помрачневший Майк пошел ловить такси. Джуэл надеялась, что, остынув, он рассудит, что все к лучшему.

Они уже собирались садиться в машину, когда внезапно кто-то схватил ее за плечо.

– Мадлен!

Удивленная Джуэл обернулась и увидела улыбающегося Уатта Макнила. В его волосах появилось больше серебра, вокруг глаз – несколько новых морщинок. Но он изменился гораздо меньше, чем она ожидала. Овладев собой, Джуэл сумела улыбнуться в ответ:

– Уатт, вот это сюрприз!

Майк Маршалл открыл дверцу и нетерпеливо бросил:

– Ты едешь?

– Нет. Договорим потом.

Не попрощавшись, он сел в машину, и такси умчалось.

– Я спешу, – извинился Уатт. – Иначе обязательно пригласил бы тебя на чашечку кофе.

– Все нормально, – отозвалась Джуэл. – У меня тоже встреча.

– Ты едешь к себе?

– Да. Угол Пятой и Пятьдесят третьей.

– Тогда мы можем взять одно такси. Я избавился от машины и шофера. Не так часто бываю в городе, чтобы она себя оправдывала.

Джуэл немного расслабилась.

– Боже мой, Уатт, я так рада тебя видеть!

Он остановил такси, и они забрались в машину.

– Значит, рада?

– После того как все случилось, я молила Бога, чтобы больше с тобой никогда не встретиться.

– Охотно верю. Я был на тебя зол. Кстати, спасибо за то, что вернула деньги. Честно говоря, я на них не рассчитывал. И очень рассердился, когда ты ушла.

– Понимаю. – Несколько кварталов они проехали в молчании. Джуэл вспоминала, какой была молодой и наивной. – Думаю, теперь можно сказать правду, – наконец проговорила она. – У нас все равно ничего бы не вышло. Я чувствовала себя слишком виноватой по отношению к твоим родным. Но ушла потому, – Джуэл помолчала, собираясь с духом, – что Анна обо всем узнала. Примчалась в Пфорцхайм перед самой нашей встречей в Париже, ругалась, кричала, плакала. Стращала самыми невероятными вещами.

– Что? – Уатт побелел. – Почему ты мне не рассказала?

– Анна мне угрожала. Взяла слово, что я с тобой порву, но не проговорюсь, что она знает. Хэдли тоже во все посвятила. Пощадила только Элизабет. Сейчас я рассказываю лишь потому, что все произошло очень давно и больше не имеет значения.

– Это все объясняет, – пробормотал Уатт. – Я всегда недоумевал, почему ваша дружба с Анной оборвалась так внезапно. Как не сообразил сам? Следовало догадаться. – Он покачал головой. – Через что же тебе пришлось пройти! Как бы я хотел все исправить…

– Не стоит, – улыбнулась Джуэл. Она наслаждалась каждым мгновением исповеди. – Мы учимся на ошибках. Я поступила неправильно, когда вступила с тобой в связь. Но я была тогда такая беззащитная, так хотела, чтобы кто-то обо мне заботился. А ты – такой любящий, такой внимательный… Не могла устоять.

Уатт снова покачал головой:

– Откуда же Анна узнала?

– Не имею представления.

– Анна – сложная женщина. Испорченная, как я понимаю, сначала мной, потом Рэнди.

– Они по-прежнему женаты?

– Да. Но счастливы или нет, не знаю. У них трое детей. Анна стала этакой почтенной матерью семейства. Рэнди много ездит. Ей делать особенно нечего. Постоянно играет в теннис. Скинула вес. Да… скверно… Вы были такими хорошими подругами.

Такси завернуло за угол Пятьдесят третьей улицы.

– Вот здесь, – бросила Джуэл шоферу. – Я приехала. Рада была встретиться, Уатт.

– И я, Мадлен. Ты достигла успеха. Я тобой горжусь.

– Спасибо. Как-нибудь зайди в магазин, потрать деньги.

– Непременно. Хочу продолжить наш разговор. Нам есть о чем поговорить. Как насчет обеда на следующей неделе?

– Не могу. Улетаю по делам в Париж, а потом в Калифорнию.

Джуэл схватила сумку и быстро поцеловала его в щеку.

– Как-нибудь позвоню, – крикнул ей вдогонку Уатт, понимая, что она этого не хочет.

Джуэл обернулась, махнула рукой и направилась в «Бижу». Смешно: за прошедшие годы Анна и Уатт почти исчезли из ее жизни. «Черт! – подумала она, поднимаясь по личной лестнице в кабинет. – Забыла спросить о Хэдли, единственном из Макнилов, о котором хотела что-то узнать».

Мег Хигдон, которую Джуэл из секретаря произвела в помощники, встретила ее целым потоком сообщений:

– Вы прекрасно выглядите. И улыбаетесь. Я редко вижу, чтобы вы в это время улыбались.

Ее шефиня была непростой женщиной, но Мег поняла: чем искреннее с ней себя ведешь, тем больше она тебя уважает.

– Наткнулась на старинного приятеля, – объяснила Джуэл. – Сто лет не видела. И все прошло как надо. Кое в чем удалось оправдаться.

Она вошла в просторный кабинет и села за стол, намереваясь ответить на телефонные звонки.

Приятно было сознавать, что Уатт снова на ее стороне и сочувствует тому, что ей пришлось пережить. И тебе урок, Анна. Ей стало интересно, простит ее когда-нибудь подруга или нет.

Но в следующую секунду Джуэл решила, что на это ей наплевать.

Глава 27

1988 год

– Я ухожу, – объявила Мег Хигдон. Она стояла в дверях кабинета Джуэл – долговязая, с крупными кривыми зубами. Если бы не они, ее лицо можно было бы назвать более чем привлекательным. – Вам ничего не нужно?

– Нет… нет… ничего… беги. Кстати, который час? – Джуэл сидела за рабочим столом и через микроскоп изучала розовый в тридцать пять каратов морганит.

– Начало седьмого. Я сегодня иду в театр с Майком Маршаллом. Взяла билеты, пригласила его, и он согласился. Не могу поверить!

– Гм… очень мило, – пробормотала Джуэл. Они с Майком притушили связь, но Джуэл не хотела прекращать их отношения, пока Майк не ушел из «Бижу». И вот неплохой выход из ситуации: может быть, ему понравилась Мег? Пожалуй, они неплохо подошли бы друг другу. Ведь оба умудряются терпеть ее переменчивый характер. – Иди развлекайся.

– О, Джуэл, я так нервничаю. При Майке я становлюсь совершенно косноязычной. После театра мы собирались поужинать в новом французском ресторане. Я в ужасе! Не представляю, о чем говорить.

– Ты? Косноязычная? – рассмеялась Джуэл. Беспрестанный треп ее секретарши стал предметом всеобщих шуток в «Бижу». – Ты прекрасно справишься.

– Если бы! – выдохнула Мег. – До завтра.

Джуэл выключила освещение в специальном микроскопе для рассматривания камней и вынула из зажимов огромный морганит – почти безупречный экземпляр, который ее эксперт Эрик Сандерс привез из Калифорнии. На будущий год предполагался серьезный рекламный ход магазинов «Бижу» – представление всеамериканской коллекции. Камни, которые использовали при ее составлении дизайнеры, должны быть найдены только в США: рубины, изумруды и гиддениты из Северной Каролины, сапфиры из ущелья Иого и с берегов Миссури в Монтане, опалы из Невады и Айдахо, жемчуг из бассейна реки Миссисипи, морганиты, кунзиты, турмалины из Калифорнии, перидоты из Техаса, топазы из Колорадо, бирюза с Юго-Запада, аквамарины из Мэна, алмазы и кварцы из Арканзаса и со всей страны – гранаты и аметисты.

Джуэл положила розовый камень на обтянутый черным бархатом лоток под свет настольной лампы от «Тиффани». Эту лампу Аллен подарил ей на тридцатилетие, но теперь, когда ей исполнилось тридцать восемь, это событие произошло, казалось, века назад. Джуэл подошла к сейфу и достала сделанные ее мастерами браслеты и обручи на шею из восемнадцатикаратного [41]41
  Соответствует 750-й пробе.


[Закрыть]золота. Вернулась к столу и положила сверкающий металл рядом с камнем старинной огранки. Стало резать глаза, и она прикрыла их руками. Вернулась головная боль. Джуэл наконец собралась к окулисту. Доктор выписал ей очки и контактные линзы, но ни те ни другие не принесли видимого облегчения.

Было почти половина седьмого. В восемь у них с Алленом на ужин собирались гости. В Нью-Йорк приехала сестра мужа Изабел, и для нее устраивалась вечеринка с Гарри и Вивиан Харпер и кучей приятелей Аллена – дилеров от искусства и модных артистов, включая одного особенно отвратительного молодого жеребца из Оклахомы, Билли Кейлса, которого Аллен взял под свое крыло.

Джуэл вздохнула: так хотелось проигнорировать вечеринку и еще поработать, но какой в этом смысл? Аллен взбесится, если она не придет на ужин. А что делать с этим камнем, совершенно не приходило в голову. Она неделями не могла закончить одну-единственную вещь. Джуэл снова вздохнула и убрала лоток в сейф.

Все предыдущие годы стимулирующей силой в жизни Джуэл была ее работа. Когда девочки были маленькими и в ней нуждались, это казалось главным. Но дочери выросли в окружении Аллена и Нушки и совершенно от нее отдалились. Можно было еще посплетничать с Берил о всяких сверхъестественных вещах. Но общение с Эмбер прекратилось, когда девочка начала подрастать. Теперь дочери учились в интернате, и она раз в неделю посылала им вырезанные из «Нью-йоркер» смешные картинки и забавные заголовки из «Дейли ньюс». Но сверх того дети не занимали ее мысли.

Всю свою взрослую жизнь Джуэл имела возможность обратиться к творчеству и в нем обрести самовыражение и внутренний покой. Работа с драгоценными металлами и бесценными камнями привносила в жизнь недостающую красоту и равновесие. Создание украшения – не наброска, который она передавала своим мастеровым, а именной, уникальной вещи – было квинтэссенцией всех ее занятий и укрепляло, как ничто иное. Выбор нового камня, обдумывание и решение, как его использовать, представлялись сродни религии или духовному жизненному опыту. Слиться с камнем, найти наилучший путь продемонстрировать его в замысле – вот для чего она жила. Художественный процесс заставлял ее действовать. Она черпала из него энергию. А когда не творила, ощущала внутри пустоту.

Такая пустота овладела ее существом. Джуэл ощущала себя живым трупом. Творческая способность исчезла. Она проснулась однажды утром, а ее уже не было. Сначала Джуэл не запаниковала – решила, что просто устала. Она даже согласилась на очередное предложение Аллена об отдыхе и сплавала с ним вокруг Виргинских островов.

Но возвратившись, измученная морской болезнью и обгоревшая на солнце, обнаружила, что по-прежнему не может найти общего языка с камнями и воплощать их в уникальные композиции в золоте, которые служили ее фирменной маркой. Это ввергло Джуэл в еще большее уныние. Коллеги, боясь расстроить, ходили вокруг на цыпочках; они понимали – что-то не так. Но что именно, никто, кроме Эдварда, Аллена и Майка Маршалла, не знал. Головокружительная атмосфера первых дней восхождения по спирали «Бижу» ушла. Не было больше взлетов. Дизайнеры и остальной персонал судачили, что Джуэл все опостылело.

Так оно и было. Но кроме того, ее начинали безмерно раздражать все окружающие. Работники только для того и подходили, чтобы поныть и пожаловаться: им мало платили, мало оставляли свободного времени, мало признавали и чего там еще им недоставало?

Помимо всего прочего, Джуэл снедала ревность к успеху Кэтлин Коламбиер. Ее бывшая дизайнер стала любимицей журнала «Женская повседневная одежда». Кем бы ни был ее добренький папочка, он дал ей хороший толчок. Ходили слухи, что Кэтлин готовилась открыть сеть магазинов по всей стране и повторить успех «Бижу».

Джуэл сгорала от любопытства – так ей хотелось узнать, кто был таинственным спонсором Кэтлин. Она заподозрила Нейла Тэвлоса, но тот все отрицал, и она ему поверила. У него не было причин заниматься саботажем «Бижу». А из недавнего разговора с Гарри Харпером она поняла, что тот как будто бы знал правду, но не хотел говорить.

Дома Аллен ворчал больше прежнего по поводу ее загруженного расписания. Он несколько раз поднимал вопрос об удочерении девочек, но Джуэл каждый раз пресекала его поползновения. По-прежнему служившая домработницей Нушка совершенно зачахла: ее любимицы находились по целым дням вне ее присмотра. На день рождения Аллена Джуэл подарила ему щенка – спаниеля Кинга Чарлза. Она надеялась, что теперь у него и у Нушки появится объект, на который они смогут расточать свою любовь. Хитрость на какое-то время подействовала. Но однажды во время прогулки в Центральном парке песик вывернулся из ошейника, и его короткая жизнь оборвалась на Пятой авеню под тяжелыми колесами автомобиля-такси. После этого атмосфера в доме стала еще тяжелее.

– Знаешь, Аллен, – начала Джуэл, когда как-то вечером они вернулись с гала-представления института платья в музее Метрополитен, – почему бы нам не забрать девочек из интерната? Привезем сюда. Миллионы детей учатся в городе, и ничего.

– Нет, – вздохнул Аллен. – Напряжение слишком велико. Особенно для Эмбер. И я не хочу их разлучать. Они друг в друге нуждаются. Нам надо больше времени проводить в Коннектикуте, чтобы девочки как можно чаще превращались в обычных дневных учениц.

– Боже, – фыркнула Джуэл, – это мои дети. Мне кажется, я имею право судить о том, что лучше.

– Благодаря тебе у Эмбер такой трудный характер, – бросил обвинение Аллен. – Ее благоговение перед тобой переросло во враждебность.

– Давай, давай, обвиняй. – Джуэл повесила шубу из русских соболей в шкаф в коридоре. – Я отдавала им все свое время, но этого никто не замечал. Не забывай, я одна из вас кручусь в реальном мире, зарабатываю и плачу за все по счетам.

– Не будем начинать сначала, – попросил муж. – Как бы ты ни считала, я не на твоем содержании – в любой момент могу продать какую-нибудь картину и пополнить кассу. Ты своего достигла – «Бижу» обрела успех. Так отдохни. Расслабься. Отпусти немного вожжи. Дай больше власти Эдварду.

– Я ложусь спать. – Она поплелась наверх. – Утром у меня деловой завтрак.

– Как всегда, – буркнул Аллен и завернул в библиотеку: налить коньяку и поставить видеопленку.

Джуэл вздохнула и убрала наброски в стенной сейф. Меньше всего ей хотелось изображать перед гостями любезную хозяйку.

Когда компания перешла в двухэтажную гостиную Прескоттов выпить кофе с коньяком, один из приятелей Аллена, Тони Фристайн, уселся за кабинетный рояль и завел песенку Коула Портера [42]42
  Коул Портер (1893–1964) – композитор и автор текстов мюзиклов, вошедших в классику бродвейского театра. А также сотен популярных песенок.


[Закрыть]. Несмотря на усталость, Джуэл весь вечер живо поддерживала разговор. Люди оказались остроумными и подходящими друг другу, конечно, за исключением этого хлыща Билли Кейлса. Аллен был в ударе и любезничал с Сарой Ричардс, искусствоведом-архивариусом, чьими услугами он время от времени пользовался.

Изабел Фарради, сидевшая по другую сторону стола по правую руку от Аллена, подошла к Джуэл и легонько обняла ее за талию.

– Пойдем немного пошепчемся, – предложила она. – Несколько минут нас не хватятся, а завтра рано утром я уезжаю.

Джуэл отвела родственницу в древесно-зеленую гостиную и усадила на розовую замшевую софу под купленным Алленом на аукционе Матиссом. Она достала сигарету и под неодобрительным взглядом Изабел закурила.

– Скоро брошу, – пообещала она, предваряя невысказанное замечание.

– Я хочу с тобой поговорить о весьма щекотливом деле, – начала Изабел. – Ты, конечно, можешь посчитать меня бестактной. Однако мы всегда были с тобой откровенны.

Ну и денек, подумала Джуэл. А вслух проговорила:

– Конечно. Что случилось?

– В последние полгода я замечала, что Аллен как-то подавлен.

– Гм… – хмыкнула Джуэл. Почему все пекутся об Аллене? Это она подавлена, потому что не ладится работа. Но от нее слишком многие зависят; приходится постоянно демонстрировать стойкость, а не раскисать, как Аллен, особенно в присутствии своей сердобольной сестры.

– Но в один момент он внезапно оправился, – продолжала Изабел, – и перестал со мной делиться. Ты ведь знаешь, брат всегда обо всем мне рассказывал. А тут стал невероятно скрытным. Тогда я провела собственное небольшое расследование. О, Джуэл, мне неприятно тебе об этом говорить, но ты должна знать. – Изабел взяла ее за руку. – У Аллена кто-то есть. Я рассказываю, потому что ужасно не хочу, чтобы вы расстались. Я понимаю, у тебя очень много работы. Я горжусь тобой. Но ты оставляешь Аллену уйму свободного времени.

– Аллен? С кем-то крутит? – не поверила своим ушам Джуэл. – Кто она такая? Ты знаешь? – Она решила сразу перейти к делу.

– Нет, – колебалась Изабел.

Джуэл погасила в пепельнице окурок и полезла в серебряный портсигар за новой сигаретой.

– Поразительно: чем дольше знаешь друзей, тем больше о них узнаешь. Сейчас я обнаружила, что ты не умеешь лгать.

– Я не уверена. Нет доказательств. Одна интуиция.

– Кто? – настаивала Джуэл.

– Что ты собираешься делать? – нервно спросила Изабел. – Мне не следовало говорить. Аллен будет вне себя от гнева.

– Обещаю, если дело выплывет наружу, твое имя не прозвучит. А пока пусть все идет своим чередом. – В конце концов, у нее самой была интрижка с Майком. Какое она имела право сердиться на мужа? – И все-таки скажи, как ты думаешь… кто это?

– Подумай сама. Догадайся.

У Джуэл не было никакого ключа. В артистически-торговых кругах Аллен встречался без нее с очень многими людьми. Таинственной соперницей могла оказаться любая. Постойте: самым доверенным советником считалась Сара Ричардс. Муж постоянно консультировался с ней, что приобрести в коллекцию. И сейчас они очень оживленно болтали в гостиной.

– Кажется, я знаю. – Джуэл кивнула в сторону двери. – Это она. – Неужели Аллен в такую влюбился? Сара отличалась здоровой красотой молочницы. Не его тип.

Изабел кивнула:

– Я могла ошибиться. Возможно, это просто флирт. Не знаю, насколько все серьезно…

– Не важно. – Джуэл встала. – Я не отдам Аллена без боя. Мы очень хорошо друг другу подходим.

– Я рада, что ты так настроена, – улыбнулась Изабел. – И думаю, что за брата стоит побороться. Может быть, дать ему это понять? – осторожно спросила она, провожая Джуэл обратно в гостиную.

– Пожалуй, – рассеянно пробормотала Джуэл, отыскивая глазами Аллена и Сару. К ее удивлению, они больше не болтали. Сара сидела на скамеечке у рояля рядом с Тони Фристайном, а Аллен с Брэдом Тобиасом, чьи зловещие абстрактные полотна всегда ее подавляли, устроились на скульптуре Дональда Джадда, выполненной в виде двух тяжелых коробок.

Джуэл помешкала, высматривая Гарри Харпера, и в этот момент ей навстречу шагнул Билли Кейлс в неизменных заляпанных красками джинсах. На нем были высокие ковбойские сапоги и весьма свободная шелковая пиратская рубашка с повязанным на юго-западный манер галстуком-боло.

– Ну как оно?

– Чудесно, Билли, просто чудесно. – Она направилась к роялю.

– Эй! – Он преградил ей дорогу, схватил за локоть и увлек к выходящему на Центральный парк окну во всю стену. – Недолюбливаешь меня? Всегда сторонишься.

– Скажем так: у нас мало общего, – устало ответила Джуэл.

– А мне кажется, кое-что есть. – Кейлс соблазнительно улыбнулся. – Заигрываешь изо всех сил?

– Поверь, не с тобой. – Джуэл попыталась вернуться к остальным, но Кейлс грубо потянул ее назад и привлек к себе. – Билли, пожалуйста, – прошептала она. – Мне это неинтересно.

– А я слышал другое.