Текст книги "Бижутерия"

Автор книги: Мередит Рич

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 24 страниц)

Глава 19

«Занимающий крошечный, едва ли больше холодильника, закуток на Западном Бродвее, магазин «Бижу» превзошел наши самые смелые ожидания. Потрясают витрины с изысканными, большей частью недорогими, украшениями, которые сверкают среди ярких елочных огоньков. Владелица и главный дизайнер магазина Джуэл Драгумис заставила нас пустить слюнки, когда показала свои несравненные вещи – кольца с эмалью, инкрустированные узором на мотивы восточного ковра (от 175 до 450 долларов в зависимости от ширины). Джуэл – она клянется, что это ее настоящее имя, – ждет вас в ювелирном магазине «Бижу» по адресу: Западный Бродвей, 425 1/2. Работает с 12 до 20 со вторника по воскресенье».

Перечитав заметку в «Нью-Йорк мэгэзин», Джуэл улыбнулась и вставила ее в художественную рамку, чтобы повесить на стену. С тех пор как три недели назад появилась эта заметка, в магазине не было отбоя от покупателей, которые желали собственными глазами убедиться в правоте автора. Это казалось безумием. Меньше чем за шесть месяцев Джуэл обрела успех – в основном благодаря неустанной пропаганде Эдварда, которую он вел в журналах, среди всех и каждого.

Но успех имел свою цену. С тех пор как открылся магазин, Джуэл не видела ни одного фильма и ни одного спектакля. А поездка на выходные с Эдвардом к Хэмптонам казалась такой же невероятной, как полет на Марс. По вечерам, уложив дочерей спать, Джуэл делала кольца с эмалью и узором на мотив восточного ковра, которые отрывали буквально с руками. Она работала по утрам перед открытием магазина и в понедельник – свой единственный выходной.

Это бодрило и опустошало. В сутках не хватало часов, чтобы делать украшения, приглядывать за магазином и оставаться хорошей матерью. Нушка, конечно, занималась детьми. И хотя Джуэл понимала, что драгоценные мгновения их детства безвозвратно уходят, она оправдывала свое отсутствие в семье. А Эдварду говорила, что ее честолюбие и борьба за успех в конечном итоге и для них тоже. У девочек будет самое лучшее детство. А когда она все устроит, то сможет много времени проводить со своими дочерьми.

Джуэл уже подумывала о расширении дела, которое, если прикинуть все, требовало много денег, но их у нее не было. Так что расширение могло подождать. А в настоящий момент ей не хватало всего двух вещей: мужчины и времени для этого мужчины.

Новый приятель Эдварда Питер, недавно окончивший курсы практической психологии, рассказал Джуэл, что сила положительного мышления и творческого воображения – ключ к достижению жизненных целей. Надо сосредоточиться, думать и ясно представлять то, что хочешь, и тогда все исполнится. Сам Питер таким образом ловил такси в часы пик и добыл новую потрясающую работу. Поэтому Джуэл каждый вечер, прежде чем заснуть, создавала в голове образы. Черт возьми, в конце концов, ей это ничего не стоило.

Не прошло и недели, как появилась Кэтлин Коламбиер – худенькая, с большущими глазами лани и короткой мальчишечьей стрижкой. Она выглядела лет на двенадцать, хотя божилась, что ей двадцать один. Француженка, она говорила по-английски практически без акцента.

– Привет. Ты Джуэл? Я – Кэтлин… из Парижа, – поздоровалась она, заходя в магазин. На ней была большая, не по росту майка с надписью «Большой каньон», шорты цвета хаки и шлепанцы без носков. – Я подружка Катрины…

– И Кристофа! Они мне давно написали, что ты в Штатах и можешь ко мне заглянуть. А я забыла. Ты занимаешься дизайном у них в магазине.

– Витьем. Очень тонким. У меня с собой образцы. Хочешь посмотреть?

– Конечно. Клади сюда. – Джуэл поставила на стеклянную витрину обтянутый черным бархатом лоток.

– Вот это я сделала в Санта-Фе. Серебряная проволока с осколками бирюзы, – объяснила Кэтлин, вынимая кожаную коробочку из холщовой сумки. – Хорошо идет в Париже, а в Нью-Йорке, наверное, не очень.

– М-м-м… Ты права. Индейские украшения обрели здесь вторую жизнь. Их наделали очень много. Но работа прекрасная. Мне особенно нравится кольцо, которое на тебе.

Кэтлин вытянула палец, чтобы дать рассмотреть хитроумные переплетения золотой и серебряной проволоки и величиной в карат прозрачный аметист.

– Да… это одно из моих любимых. У меня был такой же браслет, но я отдала его приятельнице в Лос-Анджелесе за комнату и стол.

– Хочешь, сделай несколько штук для меня. – Джуэл достала из-под прилавка кожаный мешочек. – На днях ко мне заскочил один парень и продал бразильские топазы. Посмотри: оранжевые, золотистые, желтые, красные, голубые. Я не представляла, что с ними делать. Но если не против, можем заключить сделку. Твои вещи я куплю сразу, а не буду брать на комиссию.

Кэтлин брала крошечные топазы и внимательно их рассматривала.

– Отлично подойдут. Только вот в чем проблема: я живу с парнем. Он писатель и работает дома. У тебя есть место, где поработать?

Джуэл рассмеялась.

– Я сама работаю в спальне. Превратила ее в мастерскую, а сплю на раздвижном диване, который никогда не задвигаю. То, что ты видишь, это все. Здесь нет задней комнаты.

– Сойдет. Я могу устроиться за прилавком. Много места мне не надо. Хочешь, буду заниматься торговлей, если тебе понадобится уйти. Я умею разговаривать с людьми.

Джуэл не могла поверить в свое счастье: если Кэтлин будет работать в магазине, у нее высвободится уйма времени. И вещи неожиданной гостьи показались ей технически совершенными. Джуэл понимала, что они хорошо разойдутся. Она пожала руку миниатюрной француженке.

– Договорились. Когда ты можешь приступить к работе?

– Как насчет завтра? – спросила Кэтлин.

Кэтлин оказалась прекрасной помощницей Джуэл. Она радовалась, что получила возможность вить свои кольца, и одновременно надзирала за магазином. А Джуэл могла проводить больше времени с детьми и трудиться над собственными вещами. К тому же сделка приносила выгоду: кольца и браслеты Кэтлин продавались тут же.

Сама Джуэл очень выросла как профессионал. Эдвард познакомил ее со своим боссом Гарри Харпером, и тому понравились ее новые вещи. В них чувствовалось влияние ар деко [33]33
  Ар деко – декоративный стиль, отличающийся яркими красками и геометрическими формами (20–30 гг. XX в.).


[Закрыть]: элементы из нержавеющей стали сочетались с граненым дымчатым кварцем и кубическим цирконием. Харпер заказал ей украшения для следующего весеннего показа женской одежды.

– Эдвард мне все уши о вас прожужжал. – Речь выдавала в нем выходца из Нью-Джерси. – Рад, Джуэл, что наконец мы с вами познакомились. Не возражаете, если я буду называть вас по имени? В наши дни женщины насчет этого очень чопорные.

– Не возражаю, – Джуэл помотала головой, – если и вы разрешите называть вас Гарри.

Харпер рассмеялся, продемонстрировав ослепительно белые зубы.

– Знаете что, в Нью-Йорк на несколько дней приехала Женевьева Дэвис, и мы с женой в субботу устраиваем для нее вечеринку. Даже не вечеринку, а так, коктейль… Будет Эдвард. Отчего бы вам не заскочить? Познакомитесь с нужными людьми. И… – он быстро выложил на стол несколько ее образцов, – наденьте это, это… и это. С черным платьем. Вы достаточно тонки, чтобы носить подиумный экземпляр. Попросите моего секретаря, чтобы она вам подобрала.

– Спасибо, но… – начала Джуэл.

– Вы заподозрили, что я положил на вас глаз? Уверяю вас: несмотря на вашу Привлекательность – нет. Вы талантливы. Пора начинать работать по-настоящему. И я собираюсь вам помочь. – Он резко поднялся. – Я приглашен на обед. – И кивнул на дверь. – Жду вас в субботу.

Джуэл не знала, что подумать о Гарри Харпере. Он показался ей искренним, когда хвалил ее работу. Может, и она ему тоже понравилась, а все остальное – его манера общаться. Но Джуэл знала, что справится. Она собрала украшения и пошла в кабинет к Эдварду доложить о визите.

– Невероятно, дорогая! – воскликнул тот. – С Гарри никогда не знаешь, чего ждать. Наверное, ему понравились твои работы, но все зависит от настроения. Сегодня его похвалили по телевидению. Так что момент оказался удачным.

– Еще он пригласил меня на субботнюю вечеринку. Развлекаловка для какой-то Женевьевы Дэвис. Кстати, кто она такая?

– Лондонская штучка. Владеет там клубом. Любовница одного из мировых финансовых тузов, сэра Чарлза Хардинга, который спонсирует новое направление Харпера – мужскую одежду. На его деньги Гарри намеревается подрядить Пьера Кардена. – Эдвард посмотрел на часы. – Ох, опаздываю на обед. Извини, не могу тебя пригласить: обед деловой.

– Все нормально. Я собираюсь зайти в Музей современного искусства – поброжу, наберусь вдохновения. Кэтлин до четырех присмотрит за магазином.

– Джуэл, – посерьезнел Эдвард, – это потрясающе, что ты понравилась Гарри. Он теперь влиятельный человек. Но вот тебе дружеский совет: не пытайся…

– Брать его за яйца? И вести себя паинькой? Он мне понравился. Совсем не то, что я ожидала.

– Прекрасно. Только помни, что Гарри очень переменчив. Будь осмотрительна, а он может вывести тебя в люди.

– Хорошо, папочка, – улыбнулась Джуэл. Они вместе подошли к лифту. – Буду с боссом мила. Я как раз размышляю, что бы такое сделать, чтобы преуспеть.

– Ну, так далеко заходить не надо. Просто будь благоразумной. – Двери лифта открылись; Эдвард вошел в кабину, а Джуэл осталась в коридоре. – Ты едешь?

– Нет. Пойду выбирать платье на субботу.

Эдвард улыбнулся и сложил пальцы в знак победы.

После примерно сорока пяти минут блужданий по Музею современного искусства, исчеркав заметками блокнот, возбужденная после утренней встречи с Харпером Джуэл остановилась перед своей любимой вещью – шкатулкой, сделанной в тысяча девятьсот сороковом году Джозефом Корнеллом, которая называлась «Ларец драгоценностей Тальони». Коричневая, открывающаяся на петельках шкатулка хранила ожерелье из стеклянных камешков, фрагменты украшений из красных, синих и прозрачных стеклянных осколков и двенадцать стеклянных кубиков льда. Крышка была обита коричневым бархатом, который обрамлял посвящение самого Корнелла.

Джуэл перевернула страницу блокнота и стала переписывать историю: «Лунной зимней ночью тысяча восемьсот тридцать пятого года карету Марии Тальони остановил русский бандит с большой дороги и приказал танцевать для себя одного на раскинутой на снегу шкуре пантеры. Так родилась эта легенда – чтобы сохранить в памяти дорогое для нее приключение, Тальони…»

Джуэл внезапно почувствовала, что рядом с ней стоит какой-то мужчина и смотрит, как она пишет. Она подняла глаза, и он улыбнулся:

– Хотите, я подиктую? – Он начал медленно читать, сверяясь с табличкой: – «У Тальони выработалась привычка класть кусочки искусственного льда в шкатулку с драгоценностями или в туалетный столик и наблюдать, как они таяли среди сверкающих камней. Это вызывало воспоминание об атмосфере звездной ночи посреди заснеженной равнины». Вот и все, – добавил незнакомец. – Очень романтичная легенда.

Джуэл положила блокнот и ручку обратно в сумку.

– Да. Спасибо, что подиктовали. – Она пригляделась к незнакомцу и мысленно похвалила: недурен. Симпатичный, смахивает на молодого банковского служащего. В строгом сером костюме, каштановые волосы хорошо подстрижены. Карие глаза, очки в металлической оправе под цвет волос. Он был шести футов ростом, худощав, с высокой талией.

– Я за вами следил – наблюдал, как вы записывали тайные мысли в маленькую книжечку.

– Правда? – улыбнулась Джуэл. – Это я присматриваюсь к месту. Готовлюсь к ограблению века.

Незнакомец кивнул:

– Я никому не скажу, но тот охранник, что только что прошел мимо, уже навострил уши. Думаю, вас не выпустят без допроса с пристрастием.

– Почему вы за мной следили?

– Люблю знакомиться с женщинами в музее.

– Да ну? Вы откровенны. Мне это нравится.

Незнакомец покачал головой:

– Честно говоря, никогда этим не занимался. Но вы меня поразили. Очень любопытно, что вы такое записывали.

– Извините, должна вас разочаровать. Так, отдельные фразы и мысли, которые могут меня потом вдохновить.

– В таком случае вы художник.

– Нет. Ювелир-дизайнер. – Джуэл посмотрела на часы. – И должна бежать.

– Не должны. – Он шел за ней к выходу. – Лучше спустимся вниз и выпьем кофе. Или пообедаем. У меня такое впечатление, что обед вам не повредит.

Джуэл заколебалась, и от него не укрылось ее состояние.

– Ага! Вы не хотите, но не можете найти убедительной причины, чтобы отказаться.

– Мне надо быть в городе.

– Сию минуту?

– Хорошо, – сдалась она. Почему бы и нет? Чашечка кофе, немного флирта. Музей современного искусства – достаточно безопасное место для разговоров с незнакомцами. А этот незнакомец казался довольно симпатичным.

– Аллен Прескотт, – представился он, пока они спускались по лестнице.

– Джуэл Драгумис.

– Потрясающее имя. Греческое?

Она пожала плечами:

– Не знаю.

– Серьезно? Большинство людей имеют какое-то представление о своем происхождении.

– Видимо, вы говорите о своих друзьях. Драгумис исчез, когда мне было две недели от роду. Больше мы с ним не общались.

Это заявление заставило его замолчать. Но когда они уселись за кофе с пирогом, Джуэл решила взять инициативу в свои руки. Аллен Прескотт был недурен, хорошо одет и, наверное, мог ей понравиться.

– И что дальше?

– Будем пить кофе и есть яблочный пирог, – улыбнулся он, – а потом решим, приведет ли к чему-нибудь наше знакомство. Вполне возможно, что через пятнадцать минут мы пожмем друг другу руки и пойдем по жизни своими дорогами, так и не узнав, что бы случилось, если бы мы использовали этот шанс.

– Вы писатель? У вас великолепное воображение.

– Я пишу пьесу. Но работаю над ней с тех самых пор, как окончил колледж.

– И где это случилось?

– В Университете Брауна [34]34
  Частный светский университет в Провиденсе, штат Род-Айленд. Основан баптистами в 1764 г. как мужской колледж Род-Айленда.


[Закрыть]. Я специализировался в истории искусств. Вторым предметом было творческое письмо.

– Значит, вы неплохо обеспечены.

– Почему вы так решили? Я мог получить стипендию.

– Люди, которым приходится зарабатывать на жизнь, выбирают что-нибудь… более практичное. Не подумайте, что просто треплюсь. Мне много раз приходилось это наблюдать.

Аллен рассмеялся.

– А я ведь работаю. У меня офис в городе.

– Там вы пишете пьесу?

– Пьеса – это отдохновение. Изо дня в день я имею дело с деньгами.

– Неужели? – рассмеялась Джуэл. Стало быть, он финансист. Прекрасное знакомство, если она собирается расширять «Бижу». – Так почему же вы не в офисе? И не занимаетесь деньгами? А вместо этого болтаетесь по музею?

– Вы мне не верите. – Аллен пожал плечами. – Считаете меня неудачником, который таскается по музею и пристает к женщинам. Дело в том, что я хотел посмотреть выставку Матисса, пока она не закрылась.

– Вот оно что. – Джуэл кивнула. – Прекрасная выставка. Мне хотелось бы разбогатеть настолько, чтобы собирать произведения искусства. Только подумайте, в прошлом эти картины купили почти за бесценок. Представьте, что вы владеете Матиссом.

– Я кое-что собрал.

– Правда? Потрясающе!

– Было время, когда я хотел стать художником, – проговорил Аллен. – Но, к счастью, рано понял, что обделен талантом.

– Почему вы сказали, к счастью? – удивилась Джуэл.

– Потому что если не имеешь таланта и знаешь об этом, то будешь избавлен от разочарований и неприятия. Затем я обнаружил в себе совсем иной талант. У меня шестое чувство: каждое полотно, которое я купил, по крайней мере удвоилось в цене.

– Это замечательно, – согласилась Джуэл. – Но ваше хобби не из дешевых. – Она ему по-прежнему не верила. Этот незнакомец утверждал, что собирает произведения искусства, и притворялся, что богат, как Крез.

– У меня есть кое-какие семейные деньги. И частью наследства я решил рискнуть на рынке произведений искусств.

Джуэл кивнула. Ей казалось неудобным проявлять любопытство, но очень хотелось поверить.

– Я вырос в Оклахоме. Вполне обычное детство. За исключением одного: у меня была тетя – старшая сестра отца – белая ворона в семье. Она брала меня с собой на поиски старинных вещей и на мебельные аукционы. Тетя обожала мебель. А я заинтересовался живописью. Это она оставила мне деньги. Думаю, она была бы довольна, если бы знала, что я трачу их именно таким образом. Мои родители не ценили ни ее, ни искусство. До сего дня единственными живописными полотнами в их доме остаются наши с сестрой портреты, сделанные в детстве ведущим и единственным портретистом Талсы [35]35
  Талса – город в штате Оклахома, порт на реке Арканзас.


[Закрыть].

Джуэл рассмеялась, но вдруг ее взгляд упал на настенные часы. Шестнадцать ноль-ноль.

– Боже мой, я опаздываю!

– Но я о вас ничего не знаю. Что, если я захочу еще с вами встретиться?

Джуэл порылась в сумочке и достала визитную карточку.

– Вот, это мой магазин. Спасибо за кофе. Мне надо бежать.

Аллен Прескотт взял карточку и опустил в карман.

– Буду беречь ее как зеницу ока, – провозгласил он.

Джуэл уже прошла полпути к выходу из кафетерия, но обернулась и улыбнулась ему. И выскочила за порог.

Она гадала, говорил ли Аллен Прескотт правду. Если не пускал пыль в глаза, то, похоже, был человеком состоятельным. Хотя, конечно, мог и втирать очки.

Но было в нем что-то, что ей понравилось. Он стал первым мужчиной, которым Джуэл заинтересовалась после Саши. Не то чтобы ее поразила любовь с первого взгляда, отнюдь нет, но Аллен Прескотт показался ей привлекательным человеком, способным осилить обед и пару билетов в театр.

Во всяком случае, он может внести в ее жизнь приятное разнообразие. Джуэл надеялась, что он позвонит.

Глава 20

– Так значит, сегодня у Гарри Харпера потрясающая вечеринка? – спросила Кэтлин Коламбиер. Она принесла в магазин ярко-зеленую щеточку из перьев и обмахивала встроенные в глубокие стенные ниши витрины с украшениями.

– Да. В семь. Но если не можешь остаться до восьми, закрывайся – только вывеси на двери табличку «Ушли в связи с чрезвычайными обстоятельствами. Ждем вас завтра». – Джуэл готовилась бежать домой переодеваться.

– Все в порядке. Я побуду. Джимми ужасно подпирают сроки – он пишет статью для «Роллинг стоун». Работает все выходные. Мне все равно надо куда-то деваться, – вздохнула Кэтлин.

Какую-то долю секунды Джуэл раздумывала, не взять ли ее с собой на вечеринку. Но как бы Джуэл ни ценила француженку, от нее не укрылось, насколько та тщеславна. Проволочные витые кольца Кэтлин продавались сразу, как только она их делала, и Джуэл заподозрила, что помощница бессовестно навязывала их покупателям, когда ее самой не было рядом.

Так что у Джуэл сразу отпало желание делиться с Кэтлин Гарри Харпером и позволять француженке очаровывать его своим европейским обаянием. Джуэл хотела привлечь внимание Харпера к собственному творчеству. И после месяцев закулисной работы Эдварда ей это удалось. Нельзя допустить, чтобы успех достался Кэтлин.

– Ну ладно, – проговорила она, – до завтра. Приятного вечера.

– И тебе, – снова вздохнула Кэтлин.

Джуэл хотела пригласить с собой Аллена Прескотта. Он прекрасно вписался бы в компанию, и на него произвело бы впечатление, что Джуэл знает людей, которым предстояло собраться у Харпера. Но Аллен так и не позвонил и не зашел в магазин. Их знакомство в музее в итоге кончилось ничем.

– Совсем забыла сказать, – спохватилась Кэтлин, когда Джуэл уже направлялась к двери. – Помнишь, я говорила тебе про некоего Джеба, который без ума от твоих работ?

– Того, что купил мое колье из анодированного серебра с лазурью?

– Да. Этот Джеб начал флиртовать и намекнул, что зайдет через несколько дней. Я сказала ему, что магазин мой и что колье сделала я.

– Вот как!

– Понимаю, что это нехорошо, – невинным голосом продолжала француженка. – Но я ему очень понравилась. И колье тоже. Он заявил, что просто обязан купить колье, если я его придумала. Поэтому я и прибегла к обману. Только ради коммерции. Мне не нужна чужая слава.

– Конечно, – холодно проговорила Джуэл. Она убедилась в том, что поступила правильно, не пригласив Кэтлин на вечеринку к Харперу. Француженка не постеснялась бы наплести Гарри, что именно она придумала все ее украшения. – Но учти на будущее… даже ради коммерции…

– Я все понимаю, – перебила ее Кэтлин. – Но если этот Джеб заявится, я бы очень хотела, чтобы ты притворилась, что работаешь на меня, а не наоборот. Мне он правда приглянулся.

Джуэл уставилась на француженку, пораженная ее бесцеремонностью.

– Прости, Джуэл, – извинилась та, не до конца сознавая, насколько задела свою компаньонку. – Это больше не повторится.

– Так и быть, – смилостивилась Джуэл.

Пентхаус Вивиан и Гарри Харперов выходил окнами на Центральный парк. Это солидное, но скромное жилище было выдержано в серо-черных тонах. Мебель не поражала воображение роскошью, и от картин на стенах не захватывало дух, кроме одной – Джексона Поллока, – которая висела в гостиной. Но зато на тонких шеях и запястьях дам, которых Джуэл узнавала по страницам женского журнала мод, красовались драгоценности, облагаемые явно немалой таможенной пошлиной.

– Бог мой, Эдвард, – проговорила она, когда они переступили порог, – почему я так волнуюсь? Обычная вечеринка, а мне кажется, будто это мой дебют в обществе. Хотя я сто лет не была на таких сборищах – с тех пор как встречалась с Макнилом.

– Годы с Сашей выбили тебя из колеи, – ответил он. – И пока ты снова не привыкнешь к такой компании, имеешь полное право волноваться. Помни, что я говорил тебе о поведении.

– Я буду самим очарованием.

К ним подошла Вивиан, и Эдвард представил ей Джуэл.

– Рада познакомиться. – Вивиан была блондинкой с произношением воспитанницы закрытой школы восточного штата. От Эдварда Джуэл знала, что, по слухам, она дочь богатого владельца отеля из Лас-Вегаса и десять лет назад, когда выходила замуж за Гарри, стала его музой и коронованной владычицей его разрастающейся империи. Она казалась страстной, привлекательной, манящей и была упакована в драгоценности.

– Гарри без ума от ваших работ, – начала она. – Думаю, что на следующей неделе мне стоит заглянуть к вам в магазинчик.

– Я буду очень рада, – ответила Джуэл. Внезапно на нее нашло озарение. – Я также выполняю работу на заказ. Если у вас есть старые драгоценности, которые вы хотели бы оформить по-другому…

– Потрясающе! И как раз вовремя! Мать подарила мне свое кольцо с бриллиантом. Симпатичный камень примерно в три карата. Но кольцо ужасно неинтересное. Оправа в шесть лапок, как обычно у Тиффани. Я такое никогда не надену. Хочется переделать во что-нибудь забавное.

– Позвоните мне, – предложила Джуэл. – Я взгляну и выскажу свои предложения.

– Великолепно! – заворковала Вивиан. – Вы просто чудо, как и говорил мне Гарри. Выпейте пока, а потом я проведу вас по кругу. Хочу представить друзьям.

Вивиан отошла поздороваться с вновь прибывшими, а Джуэл шепнула на ухо Эдварду:

– Я хорошо себя веду?

– Успех на первом балу. Но с каких это пор ты выполняешь работу на заказ?

– Неожиданно пришло в голову. Очень хочется работать с драгоценными камнями, но я не могу их осилить. А это идеальный выход.

– Ты сообразительна, дорогая. Ну ладно, давай выпьем и начнем знакомиться.

Через час, после двух бокалов шампанского, чувствуя восхищение окружающих, Джуэл просто опьянела от царившего вокруг благополучия и собственного успеха у этих сливок общества.

– Вы сегодня блистательны. – К ним подошел Гарри и коснулся губами ее щеки. – Меня переполняет отцовская гордость. Вивиан – крепкий орешек, но вы ее раскололи играючи.

Джуэл улыбнулась:

– Я потрясена. Замечательно провела время. Первая вечеринка за многие годы.

– Что? Вы шутите? – усомнился Гарри.

– Я вела уединенную жизнь. Работа и воспитание детей.

– С этим надо что-то делать. Я хочу, чтобы вы начали выходить в свет. Вы беседовали с Мэрилин Кандингэм? – Гарри указал на высокую блондинку с лошадиными чертами лица, в очках с очень толстыми стеклами. – Она хочет взять у вас интервью. Вы на взлете, и я думаю, мы с вами составим превосходную команду. – Его глаза скользнули вниз по ее телу, затем снова вверх и задержались на лице. Он улыбнулся, щедро расточая свое знаменитое обаяние, которое больше десяти лет гипнотизировало прессу. – Ваши украшения… моя одежда… они созданы друг для друга. Давайте пообедаем на следующей неделе.

Джуэл колебалась.

– Вам надо сказать «да».

– Но вы женаты. Разве вы не обедаете со своей семьей?

– Вивиан ненавидит деловые разговоры. А у нас с вами деловые отношения. Я хочу, чтобы вы это поняли с самого начала.

Джуэл с облегчением улыбнулась:

– Тогда с удовольствием с вами пообедаю.

– Вот и прекрасно. Позвоню вам в начале недели. – Харпер легонько приобнял ее за талию.

– Что ты об этом думаешь? – спросила Джуэл у Эдварда, когда они возвращались домой. – Никак не могу понять, положил он на меня глаз или нет. Во-первых, он женат. А потом, ты говорил, что он голубой.

– Я говорил не это. Я слышал сплетню, будто иногда он не прочь сорвать с дерева запретный плод. Но и на его гетеросексуальном поясе есть немало зарубок. Если хочешь совет, оставайся с ним холодна. Так ты ему не надоешь.

Джуэл кивнула:

– Спасибо за совет. Как хотел Гарри, наши отношения останутся деловыми. – Она хихикнула. – А он симпатичный. Насколько деньги и власть способны сделать мужчину симпатичным.

– Нет, дорогая. – Эдвард покачал головой. – Я знаю, о чем говорю.

– Хорошо, но давай заключим пакт: если я его не подловлю, то и ты не станешь зариться.

– На этот счет можешь быть спокойна, – вздохнул Эдвард. – Я не в его вкусе.

Во вторник днем Джуэл находилась в магазине одна. Страдавшая от изнуряющих спазмов Кэтлин отправилась домой. День едва тянулся, и Джуэл принялась переоформлять витрины, когда звякнул дверной колокольчик. Она обернулась: за дверью с единственной красной розой стоял Аллен Прескотт и улыбался. Джуэл улыбнулась в ответ и нажала кнопку дистанционного замка.

– Привет. Не чаяла вас снова увидеть.

– Правда? – Он подал ей розу. – Я позвонил бы раньше, но уезжал в Талсу. Умер отец. Кстати, в тот самый вечер, когда мы с вами познакомились.

– Сочувствую. С вами все в порядке? Вы были очень близки?

Аллен пожал плечами:

– Я его любил. Но он меня не одобрял. Хотел, чтобы я сделался юристом. Я даже год учился на юридическом факультете Виргинского университета. Но не смог вынести. А у папы было больное сердце, и он дымил как паровоз. Так что его смерть не стала полной неожиданностью.

– Все равно тяжело. Моя мать умерла, когда я училась на первом курсе. – В последнее время она часто вспоминала Джейн. И ей всегда становилось больно при мысли о том, что мать умерла молодой, даже не узнав своих внучек.

– Вы правы. Тяжелее, чем можно было представить. – Аллен сглотнул. Сегодня он выглядел моложе и был не так строго одет: в широкие брюки и твидовый спортивный пиджак. – Вы не хотите нынче со мной поужинать?

– Боюсь, не могу. Мой сосед по квартире Эдвард устраивает вечеринку, и я собираюсь готовить. Он давным-давно пустил меня жить и не берет ни цента. Зато я поставляю на его сборища провизию. – Джуэл секунду помедлила. – Приходите, если не возражаете против толпы незнакомцев.

– Рядом с вами – нисколько. Если Эдвард не разозлится. – Аллен запнулся. – Какие у вас с ним отношения?

– Сугубо дружеские. Но должна вас сразу предупредить: я вдова и у меня две маленькие дочки.

– Ну и что? Я умею ладить с детьми. У моей сестры четверо, и я к ним очень привязан. Кстати, это еще одна причина, почему я здесь. У сестры день рождения, и я хотел бы что-нибудь для нее приобрести.

– Все, что перед вами, продается, – усмехнулась Джуэл.

Аллен осмотрел витрины.

– Знаете, а вы талантливы.

– Знаю. Но приятно, когда об этом время от времени напоминают. Что нравится вашей сестре? Возможно, я сумею что-нибудь предложить.

– Вот… Я покажу вам фотографию. – Он открыл бумажник. Джуэл приятно поразило, что он носил фотоснимок сестры. А когда она увидела рядом фотографии ее детей, то была почти очарована. Сестра оказалась привлекательной женщиной: на вид здоровой и хорошо одетой.

– Сколько вы намерены потратить?

– Не важно, – небрежно ответил Аллен.

Джуэл хотела было подвести его к самому дорогому колье – безукоризненно отполированному серебряному обручу, украшенному бутылочно-зелеными турмалинами, – но передумала и решила не пользоваться своим положением.

– Хотите что-нибудь обычное или выходное?

– Посоветуйте сами. Я в этом плохо разбираюсь.

– Значит, полагаетесь на мой вкус. А не боитесь, что я предложу самую дорогую вещь?

– Вы зарабатываете на жизнь. А для меня, когда речь идет о сестре, цена не имеет значения.

– Большинство мужчин так говорят о своих подружках, – начала подтрунивать Джуэл.

– Изабел мне очень помогла, – посерьезнел Аллен. – Защищала от отца. Не позволила лишить наследства. Я ей многим обязан. Мы с ней хорошие друзья.

– Это славно, – похвалила Джуэл, а сама подумала, поладит она с Изабел или нет. – Как насчет вот этого плакированного золотом браслета с рисунком? Просто и элегантно.

– Хорошо. Сколько?

– Полторы сотни.

– И только? Я же сказал, что собираюсь приобрести вещь.

– Но я не желаю пользоваться ситуацией, – улыбнулась Джуэл. – К тому же, судя по виду, ваша сестра предпочитает классические вещи, а не модерн.

Аллен кивнул:

– Вы хорошо разбираетесь в людях. Согласен. – Он снова достал бумажник и положил на прилавок двести долларов. – Можно упаковать и отправить в мой адрес?

– Конечно.

– Эгей! А вот это сколько стоит? – Аллен показал на обруч с турмалинами.

– Самая дорогая вещь в моем магазине. В ней на пятнадцать каратов зеленых турмалинов. Тянет на две с половиной тысячи.

Аллен убрал с прилавка купюры.

– Беру. Если вы мне доверяете, чтобы принять чек.

– Доверяю. Но не слишком ли это авангардистская вещь для вашей сестры?

– Есть отчасти. Но Изабел мне будет благодарна. Под внешним консерватизмом она скрывает склонность к богемности. И считает, что я один ее понимаю. – Он выписал чек и подал Джуэл. У той, когда она увидела адрес – Саттон-плейс, – глаза полезли на лоб. Этот парень не женат и весьма обеспечен: адрес доказывал, что он не втирал ей очки. И она ему нравилась. Такой добыче нельзя позволить ускользнуть между пальцев.

– Вам ни к чему так тратиться. Вы мне и без этого нравитесь.

– Боже мой, Джуэл! Вы совершенно не похожи на тех женщин, с которыми мне приходилось знакомиться. К которому часу прийти?

– К восьми. Я к тому времени уложу дочерей.

– Тогда я заявлюсь к половине восьмого. Хочу с ними познакомиться. Ну, до встречи.

Джуэл поймала себя на том, что весь остаток дня улыбалась. Случайно встретить такого завидного жениха! Невероятно! И к тому же любит детей. Еще более невероятно!

Удача определенно улыбнулась ей.