Текст книги "Мы мертвые (ЛП)"

Автор книги: Майк Шэкл

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 28 страниц)

Бетс была рядом с ней в тот момент, когда Яс вошла на кухню.

– Не была уверена, что сегодня ты придешь. Не после того, что случилось вчера. – Повариха осмотрела ее разбитую губу и синяки. – Надеюсь, это выглядит хуже, чем есть на самом деле.

Это было так же плохо, как и выглядело, но не было смысла что-либо говорить.

– Я в порядке. Спасибо за еду. – Яс ничего не ела, просто смотрела, как насыщаются Ро и Ма.

– Там, откуда она пришла, будет еще много, – сказала Бетс. – Просто сегодня не суй нос в неприятности. – Повариха заметила Аргу, входящую в дальнюю дверь. – Эй! Иди сюда.

Арга подбежала:

– Да, повариха?

Бетс обхватила рукой шею Арги и притянула ее к себе:

– Кажется, я вчера просила тебя присмотреть за Яс?

– Я оставила ее всего на минуту, чтобы принести губернатору вина.

– Что там с треклятыми правилами? А? – Бетс потерла костяшками пальцев голову Арги. – Никогда не оставайся с ними наедине. Помнишь?

– Ага, помню.

– Черт возьми, не допусти, чтобы это повторилось. – Бетс отпустила Аргу, и уборщица, пошатываясь, выпрямилась, покрасневшая и разозленная.

– Не допущу. – Арга свирепо посмотрела на Яс.

Яс одними губами произнесла: «Прости», но это ничего не изменило. В раздевалке две девушки молча оделись.

У лестницы, ведущей на цокольный этаж, отряд Черепов – облаченных в броню и проверяющих оружие – ждал выхода на патрулирование. «Улыбнись мне» – сказал Череп, заметив ее. У него был сильный акцент, из-за чего слова прозвучали еще грубее, угрожающе.

Яс опустила голову, пытаясь протиснуться мимо.

Чья-то рука схватила ее за задницу, другая обхватила грудь. Череп с вожделением на нее глядел. Щеки Яс горели, но она продолжала двигаться, проталкиваясь сквозь толпу. Другие солдаты радостно завопили, крича на своем родном языке, смеясь и хватая ее.

Крик заставил Черепа мгновенно остановиться. Еще один Череп направлялся к ним, крича на эгриле. Все солдаты отступили назад, подальше от Яс и Арги, склонив головы.

Новый солдат остановился перед двумя женщинами.

– Я должен извиниться за поведение моих людей, – сказал он.

Яс понятия не имела, что сказать, поэтому промолчала. Арга сделала то же самое.

– Я полемарх Раксиус, – продолжил он. – Если кто-нибудь снова побеспокоит тебя, назови мое имя. Мы здесь, чтобы нести истинную веру падшим, а не впасть в бесчестие самим. Мы эгрилы, а не животные.

Женщины по-прежнему молчали. Яс смотрела себе под ноги. Они обе знали, что Черепу доверять нельзя.

– Приступайте к своим обязанностям, – сказал Раксиус после еще нескольких мгновений молчания.

– Спасибо, сэр, – сказала Арга, и они обе отступили назад, опустив головы.

Как только они оказались внутри лестничной клетки и скрылись из виду солдат, Яс привалилась к стене и сделал несколько глубоких вдохов. Ее руки дрожали, когда она отряхивала платье, пытаясь привести себя в порядок.

– Чертовы монстры, – прошипела Арга. Она попыталась поправить платье, но дыру в нем было не скрыть. – Ты в порядке?

– Думаю, да. Я рада, что появился Череп Раксиус. Кто знает, что могло бы случиться в противном случае.

– Пошел он нахуй, – сказала Арга. – Через несколько минут он, вероятно, повесит какого-нибудь бедолагу. – Она покачала головой. – Что за гребаный способ зарабатывать на жизнь, а?

– Я начинаю думать, что это не лучшая работа, которую я могла бы получить.

– Держу пари, ты думаешь, что тебе следовало остаться дома с ребенком.

– Что-то в этом роде, – сказала Яс.

Арга еще раз отряхнула перед своего платья:

– Пошли, давай работать.

Они начали в зале заседаний с этой ужасной статуэткой Рааку. Яс пришлось заставить себя переступить порог. Это просто кусок камня. Бояться нечего, и уж точно лучше, чем когда меня лапали Черепа. И все же это ее нервировало, как будто статуэтка знала, о чем она думает. Как будто наблюдала за ней.

Арга занялась огнем, пока Яс раздвигала занавески. От вида виселиц у нее еще больше скрутило живот. Куда бы она ни посмотрела, везде было еще одно напоминание о том, что поставлено на карту. Каре было легко говорить о том, что она поступает правильно, защищая свою страну, но на кону была шея Яс. Маленький Ро уже потерял своего отца. Ему не нужно было терять еще и мать.

– Это всегда так? – спросила Яс.

Арга оглянулась:

– Что именно?

– Меня лапали, избивали, оскорбляли.

Арге не пришлось долго обдумывать свой ответ:

– В значительной степени. С какой-нибудь жесткой вставкой между всеми этими хорошими вещами.

– Как ты это делаешь? Как ты приходишь сюда каждый день, зная, что должно произойти?

Арга рассмеялась.

– У меня нет выбора – как и у всех нас. Послушай, это дерьмовая работа для дерьмовых людей, но она помогает нам выжить в том хаосе, в котором сейчас находится мир. И люди, с которыми я работаю, хорошие люди – кроме тебя, конечно. – Она улыбнулась. Это был первый признак того, что Арга не испытывает ненависти к Яс, и это немного рассеяло мрак.

Они перешли в соседнюю комнату.

– Будет проще, если ты просто будешь следовать правилам. – Арга пересчитала их на пальцах. – Не разговаривай, не смотри, не дай поймать себя в одиночку, не опаздывай и не задавай вопросов. Они хорошо работают для меня.

Яс облизала языком разбитую губу. Она не упомянула, что это Арга вчера оставила ее одну, после чего ее избили.

Когда они подошли к двери кабинета губернатора, Яс заколебалась.

Арга увидела, что она остановилась.

– Иди сюда, ты. Не будь мягкотелой. – Она втащила Яс в кабинет. – Чем скорее мы с этим покончим, тем скорее уберемся отсюда.

Комната была такой же, как и вчера, – темная, холодная, с кислым запахом старого вина и несчастья. И никаких признаков губернатора, слава богам наверху и внизу. На полу у камина было пятно крови – ее крови. Рядом со столом стояли две пустые бутылки. Еще одна – на стуле у камина. И только один стакан. Накануне мужчина снова усердно пил. Яс надеялась, что он проснулся, чувствуя себя дерьмом.

Арга принялась разводить огонь, а Яс подошла к письменному столу. Она чувствовала себя виноватой, делая это, и, вероятно, выглядела так же. Если бы кто-нибудь застукал ее за разглядыванием, с ней было бы покончено, без сомнения. Но бумаги его светлости были прямо тут, разбросанные по столу, даже больше, чем вчера. Ее сердце бешено колотилось, когда она перебрала их так незаметно, как только могла. Голос в голове говорил ей остановиться, отступить, оставить все это в покое, но она ничего не могла с собой поделать. Словно Кара наложила на нее заклятие. Может быть, она просто сошла с ума. Это объяснило бы все.

Яс нашла список ханранов и взяла его, не задумываясь. Сложила его. Один раз. Два раза. Три раза. Милый и маленький. Она сунула его под платье, под грудь, затем собрала остальные его бумаги в аккуратную стопку и попыталась вести себя так, словно не совершала такой самоубийственной глупости.

Когда они выходили из кабинета, то увидели, что губернатор направляется к ним, крича на каких-то помощников. Она покраснела и остановилась как вкопанная. Клянусь богами, она не смогла бы чувствовать себя более виноватой, даже если бы попыталась.

– Тридцать человек! – закричал губернатор. – Они хотят, чтобы завтра повесили тридцать человек. У нас вообще есть столько в камерах?

– Мы их найдем, – сказал один из помощников. – Где-нибудь.

Проходя мимо, Эшлинг даже не взглянул на Яс. Ее даже не существовало.

– Ты закончила таращиться? – спросила Арга. Яс кивнула. – Тогда шевели своей тощей задницей. Нам еще нужно прибраться в комнатах.

15

Тиннстра

Айсаир

Остаток дня Тиннстра и Берис провели в доме на Баскет-стрит. Шесть дорожных писем были спрятаны за подкладкой ее пальто, и каждый из них носил по одному в кармане на случай, если их остановят.

Эти пропуска давали им свободу ходить куда угодно.

На одно безумное мгновение Тиннстра подумала о том, чтобы сбежать, бросив брата и всех остальных, найти место, где она могла бы спрятаться от мира, где не имело бы значения, кто кем правит. Но даже если бы она набралась смелости, куда бы она пошла? Эгрил завоевал все.

Они вышли из дома за час до комендантского часа. Документы давили на спину Тиннстры на каждом шагу, напоминая ей об опасности, в которой она находилась. Ее ноги подкашивались, она с трудом дышала. Что я делаю? Я сошла с ума. Это неправильно. Когда они свернули на Маркет-уэй, она взглянула на Бериса. Как он может выглядеть таким спокойным – словно ему на все наплевать, – когда я хочу только это блевать?

Мощеная улица была застроена рядными домами, построенными из дерева и кирпича, с красивыми стеклянными окнами. Лучшие дома в Айсаире. Старые деньги. Любой ущерб от вторжения давно был устранен. Кроваво-красный флаг Эгрила развевался по всей округе. Они становились все более обыденными. Это разбивало ей сердце, но обезопасило людей.

– Трудно представить, что всего шесть месяцев назад Айсаир был местом науки и культуры, предметом зависти всего мира. Каждое здание – произведение искусства, – сказал Берис. – Теперь посмотри, что они сделали.

– Я бы хотела, чтобы все вернулось на круги своя, – сказала Тиннстра.

– Только мы можем сделать так, чтобы это произошло, Тинн. Разве ты не видишь?

Тиннстра попыталась справиться со своим гневом, почерпнуть из него немного силы, но ее страх был сильнее, и он был с ней дольше. Я не хочу, чтобы что-то произошло. Я хочу остаться в живых.

– Нам нужно добраться до гостиницы под названием «Согнутый Сук», – продолжал Берис, – недалеко от квартала мясников. Тинн, послушай меня. Это важно. – Он говорил медленно и четко. – На кухне есть люк. Пройди пятнадцать шагов, и ты найдешь рычаг. Он открывает туннель. Следуй по туннелю до конца. Там будут остальные.

Тиннстра обхватила себя руками, пытаясь согреться. Ее взгляд метался повсюду. Она видела подозрение в каждом взгляде, опасность в каждой двери. Я должна быть дома. В безопасности. Я не бунтарь, не боец. Это безумие – думать иначе.

Берис схватил ее за локоть, развернул лицом к себе:

– Ты слушаешь? Тебе нужно знать, куда идти и что делать.

– Ты будешь со мной, верно? – ответила Тиннстра. – Я просто последую за тобой.

– Я буду, но... – Берис заколебался. – Если что-нибудь случится, ты должна будешь идти без меня. Ты должна знать, что делать.

Тиннстра кивнула, испуганная еще больше, чем когда-либо. Она не хотела думать о том, что могло случиться:

– Я поняла. «Согнутый Сук». Люк на кухне. Следовать по туннелю.

Ответы удовлетворили Бериса, и они продолжили свой путь.

– В туннеле будет охранник. Он скажет: «Мы мертвые», а ты ответишь: «Которые смотрят в лицо ночи». Не перепутай.

– Я знаю эту клятву.

– Это не игра, Тинн. – Они пересекли Хэррис-авеню и направились к главной площади столицы, рядом со зданиями судов. – Как только мы доберемся до конспиративной квартиры, мы отдадим проездные документы и уйдем. Возвращаемся тем же путем, которым пришли. Наверху в гостинице есть комната, где мы остановимся на ночь. Мы снова уйдем утром, как только закончится комендантский час.

– И ты никогда больше не будешь просить меня тебе помочь.

– Если это то, чего ты хочешь.

– Да, – ответил Тиннстра. Они свернули на площадь. – Я не хочу закончить жизнь на... – Она замолчала. У нее отвисла челюсть.

Трех тел, свисающих с виселиц в центре площади, было более чем достаточно, чтобы подтвердить ее точку зрения. Тела поворачивались на ветру, виселицы стонали при каждом раскачивании.

– Лучше, чем вчера, – сказал Берис. – Вчера они заставили шестерых джиан станцевать последнюю джигу.

– Я не могу этого сделать, – сказала Тиннстра. – Мы закончим так же, как они. Точно. – Она повернулась, чтобы направиться обратно домой, подальше от мертвых, но Берис схватил ее за локти и крепко сжал.

– Нет, не закончим. – В его голосе была такая убежденность, что она почти ему поверила.

– Да, мы закончим так же. Лучше подчиниться. Признать, что теперь нами правят эгрилы. Принять их, и мы выживем. Пойдем со мной. Мы можем построить удачную жизнь. Она будет не такой уж плохой.

– Посмотри на этих ублюдков, – сказал Берис, кивая в сторону отряда Черепов, охранявших эшафот. Они выглядели демонами из преисподней. – Они заставляют мертвых раскачиваться. Просто чтобы предупредить нас, чтобы мы вели себя прилично. – Черепа смеялись и шутили между собой, в то время как все торопливо проходили мимо, стремясь оказаться где угодно, только не здесь. Тиннстра их не винила. Ей тоже хотелось убежать.

– Пожалуйста, Берис, – взмолилась она. – Давай повернем назад. Кто-нибудь другой может рискнуть.

– Пути назад нет. Дело не в том, чтобы просто попытаться выжить. Души на конце этих веревок, вероятно, даже не были ханранами, но Эгрил все равно их убил. Прошло шесть месяцев с тех пор, как Кариин сдался, и за это время Эгрил убил тысячи из нас – и это только те, о ком мы знаем. Сколько еще людей просто исчезли? Мы не знаем, куда их увезли, живы они или мертвы. И, в конце концов, Эгрил придет за всеми нами. За всеми нами, Тинн. Нет места, где мы могли бы быть в безопасности, нет новой жизни, которую мы могли бы построить. Не может быть мира, пока они на нашей земле. Сражение настигнет всех нас, так или иначе. От него не спрячешься.

Тиннстра взглянула на виселицы. Берис прав – я знаю, что он прав. Но почему именно я должна сражаться? Почему я не могу прятаться еще немного? Это работало. Я справлялась.

– Берис… Я хочу помочь, но...

– Больше некому. Ты мне нужна.

Она закрыла глаза. Клянусь четырьмя богами, она ненавидела Бериса за то, что он так поступил с ней, за то, что не оставил ей выбора: «Хорошо. Я могу это сделать. Я могу это сделать». Она не знала, кого успокаивала, Бериса или себя. Или верил ли кто-нибудь из них в эти слова.

Тиннстра ускорила шаг, стремясь покинуть площадь, но Берис взял ее за руку и удержал:

– Не спеши. Ты привлечешь к нам внимание.

– Извини. – Она заставила себя замедлить шаг. Ее сердце бешено колотилось, а страх завязался тугим узлом в животе. Она чувствовала себя оторванной от мира, как будто наблюдала, как кто-то другой идет навстречу гибели. У нее это плохо получалось.

Берис для этого родился. Он был всего на два года старше, и все же он обладал всем, чего не хватало Тиннстре.

Когда она поступила в Котеге, Берис уже делал себе имя. Легендарный сын легендарного отца. Все были в восторге от него – от того, как он сражался мечом или голыми руками, от его тактической хватки, от его скорости и выносливости в гонках. Было достаточно трудно преуспеть с грузом имени своей семьи на плечах, но успех Бериса сделал это еще более трудным – и сделал ее собственный провал гораздо более впечатляющим. Все ожидали, что она будет такой же, как ее братья и родители. Не будет убегать при первых признаках опасности.

Это все, что я делаю – бегаю. Я убежала с арены и убежала из Котеге. И с тех пор я бегу. Может быть, пришло время остановиться и занять позицию. Берис со мной. Он меня защитит.

– Я смогу это сделать.

Берис сжал ее руку:

– Я знаю.

Они свернули налево, по Хоукерс-лейн и пересекли Медоуз-уэй. Прошли по Сидерс, затем по Ластингс. Их родители служили в Айсаире, когда Тиннстра и Берис были детьми – в то время настала очередь их клана охранять королевскую семью, – так что они оба хорошо знали улицы. Знакомый маршрут и компания Бериса помогли ей ослабить узел в животе. Если Тиннстра не думала о том, что они делают, то почти не замечала страха.

Над крышами возвышались красочные здания Старого Города, некогда являвшегося маяком величия Джии. Раньше было волнительно побывать там, увидеть, как здания бросают вызов всем законам природы в мире. Теперь их радужные оттенки казались приглушенными, запятнанными событиями, их слава поблекла.

Она узнала пустую лавку в конце Медоуз-уэй. Когда они были детьми, это была пекарня.

– Смотри, – сказала она. – Ты помнишь, как пускал слюни на все торты и пирожные?

– Мы проводили там весь день. Пекарь давал нам горсть карамелек, – ответил Берис. – Я думаю, он делал это скорее для того, чтобы избавиться от нас, чем по доброте душевной.

– Я не торопилась с ними, посасывая, пока они не таяли у меня во рту.

– Я хрустел ими так быстро, как только мог. Мама говорила, что я сломаю себе зубы.

Пекарня теперь была пуста, окна разбиты, двери нет. Мертвая. Как и многое в Айсаире.

– Однажды мы все вернем, – сказал Берис. – Восстановим то, что потеряли.

Тиннстра посмотрела на брата, попыталась улыбнуться. Она не верила в это, но была рада, что он верил.

Они двинулись дальше и свернули на Темпл-стрит. Некогда красивые церковные здания теперь представляли собой сгоревшие остовы. Эгрил позаботился о том, чтобы в Джии больше не поклонялись Ложным Богам. Она знала, что тайные молитвенные собрания все еще проводятся в грязных подвалах и пыльных кладовых по всему городу, но она никогда их не искала.

Она дрожала, проходя мимо руин, чувствуя вину за то, что отказалась от своей веры, но сказала себе, что не имеет значения, где она молилась и что говорила. В глубине души она все еще верила в Четырех Богов.

Но впереди ждало худшее. Улицу перегородила баррикада – Черепа проверяли документы. Там также была караулка охранников, и Тиннстра могла видеть, как внутри снуют люди.

Берис потащил ее вперед:

– Иди первой. Я пойду следом.

– У нас хорошие документы, да? – Тиннстра ненавидела нервозность в своем голосе, но ничего не могла с собой поделать.

– Расслабься. Они идеальны. Черепа не посмотрят на них во второй раз. Просто веди себя естественно. Как мы и договаривались.

– А что, если они меня обыщут? Что, если они найдут другие письма?

– Они не будут тебя обыскивать. Ты не подходишь ни под одно описание тех, кого они ищут. Даже если они проведут проверку, они заставят тебя расстегнуть пальто, не более того. Помни, они ищут оружие, а не бумагу. Они никогда не проверят само пальто.

– Хорошо. Хорошо. – Тиннстра глубоко вздохнула. Ее чуть не стошнило. Она взглянула на Черепа и подумала о том, чтобы убежать. Но Берис крепко держал ее, и она чувствовала в нем силу. Когда она повернулась к нему лицом, он быстро поцеловал ее в щеку. Теплое пятнышко на ее холодной коже.

– Это на удачу, – сказал он. – Не то что она тебе понадобится. Встретимся на Астер-роуд.

Она чувствовала на себе его взгляд всю дорогу до контрольно-пропускного пункта, где встала в очередь, опустив взгляд. Каждый знал, что делать. Ни на кого не смотреть. Ни с кем не разговаривать. Ничего не делать, чтобы быть замеченным. Выжить.

Там было четыре Черепа, вооруженные скимитарами и копьями. Ни от кого из них не будет пощады, если они найдут поддельные документы. Она сделала еще один шаг вперед, когда они пропустили еще кого-то. Было не слишком поздно. Она могла отвернуться, притвориться, что что-то забыла, сделать что угодно, только не подходить к Черепам. Но затем мужчина и его сын пристроились позади Тиннстры, и момент был упущен. Она оказалась в ловушке. Берис занял место в очереди после них. Она почувствовала себя лучше, зная, что он рядом.

Тиннстра подошла еще на шаг ближе. Перед ней оставались три человека, Черепа не торопились. Она обхватила себя руками, чтобы защититься от холодного ветра. Даже погода, казалось, повернулась против них.

Черепа махнули женщине, чтобы она проходила. Осталось двое. Затем настанет ее очередь.

Дверь караулки открылась, оттуда вышел мужчина и ее захлестнула еще одна волна паники. Избранный.

Мужчина наблюдал за очередью, слегка постукивая дубинкой по ладони другой руки. Светло-голубые глаза сияли под маской, бледная кожа, черные как смоль волосы, коротко подстриженные, как это у них принято; в другом мире можно было бы сказать, что этот человек выглядел обычным. Но Тиннстра знала лучше. Знала, какая жестокость таится в его сердце. Знала силу, заключенную в его дубинке.

Две старухи проковыляли внутрь, настала очередь Тиннстры. Она дрожащими руками передала свои бумаги и стала ждать. Документы были хорошими, сказала она себе, изготовленными лучшим фальсификатором Джии, но страх все равно ее не покидал. Даже при наличии законных документов Эгрилу не нужен был реальный предлог, чтобы утащить тебя в какое-нибудь темное подземелье. Одной мысли об этом было достаточно, чтобы у нее перехватило дыхание. Если бы только Берис выбрал кого-нибудь другого, кто помог бы ему с миссией.

Череп не торопясь изучал ее бумаги. Тиннстра опустила голову. Покорно. Показывая, что она побеждена. По крайней мере, это было легко. Это было, пожалуй, единственное, что приходило к ней естественно.

Череп передал ее бумаги Избранному Императора, и сердце Тиннстры упало. Зажав дубинку подмышкой, он взглянул на бумаги, а затем на нее. Она чувствовала, как его взгляд пробегает по ней, и молилась, чтобы он не увидел угрозы. Как он мог? Время остановилось. Мысленно она умирала тысячу раз. Медленно. Болезненно. Всеми путями, которые так любил Эгрил.

Избранный подошел ближе, взял ее рукой за подбородок и приподнял ее голову. Его прикосновение было холодным, как у мертвеца. Так непохоже на Бериса. Она опустила взгляд, но ее тело задрожало от его прикосновения, выдавая ее страх. Слезы навернулись в уголках ее глаз. Какими силами он обладал? Мог ли он читать ее мысли? Чувствовать ее вину? Знал ли он, что происходит? Что делали она и остальные?

Мужчина поджал губы и прищурился. Он все еще не убирал руку. Он знал. Все было кончено. Вот и все. Тиннстра подумала о бегстве, но знала, что далеко не уйдет. Ее желудок скрутило. Она чувствовала, как зуд прожигает ее разум. Она собиралась умереть.

– Давайте, ублюдки. У меня не весь день в запасе, – прорычал Берис. Тиннстра вздрогнула при звуке его голоса, но это привлекло внимание Черепов. И Избранного. Его рука переместилась с челюсти Тиннстры на дубинку.

– Тихо, – сказал Череп, ткнув пальцем в сторону Бериса.

Берис шагнул вперед:

– Думаешь, я тебя боюсь? Это моя страна, а не твоя. Почему бы тебе не убраться туда, откуда ты пришел, и не оставить нас всех в покое. Ты здесь никому не нужен.

Берис, нет. Не делай этого. Пожалуйста, не надо.

– Уходи, гражданин, – сказал Избранный. Из-за его акцента слова скрежетали, как камни. Человек, привыкший, чтобы ему повиновались. – Сейчас.

– Хорошо, хорошо, как скажешь. – Берис поднял обе руки в знак капитуляции. Поклонился. – Я ничего такого не имел в виду. Ты здесь главный. – Он повернулся, как будто собирался сделать то, что ему приказали, сделать так, как молча умоляла его Тиннстра. Он сделал шаг. Еще один. Тиннстра задержала дыхание, уговаривая его продолжать. Но он остановился. Покачал головой. – Не-а. Пошел ты нахуй.

Берис развернулся и с криком бросился прямо на Избранного, кулак уже был в движении. Каким бы быстрым он ни был, дубинка Избранного была быстрее. С ее конца сорвалась вспышка желтого света.

16

Дрен

Киесун

Был полдень, и Дрен не спал.

Заснуть было достаточно тяжело и обычной ночью. В конце концов, его дом теперь был не чем иным, как рухнувшим резервуаром для воды на крыше полуразрушенного здания в уничтоженной части города. Крышей ему было небо, постелью – прогнившее деревянное дно резервуара, подушкой – старое пальто, которое даже в огонь не годилось. Конечно, желудок тоже не помогал – урчал и ворчал о том, какой он пустой. Но он мог жаловаться сколько угодно, потому что еды не было.

Его дом был дерьмовой дырой. Он это знал. Он не был глупцом. Но это было только потому, что пришли эгрилы и бросили свои гребаные бомбы. До этого у него был настоящий дом, где он родился, где вырос. Если он прикроет глаза, то сможет представить крышу такой, какой она была раньше: его мать развешивает белье, а отец поет песни, чтобы развеселить их всех, готовит рыбу из дневного улова на маленьком огне, а Дрен бегает от одного к другому, смеется, украдкой обнимает. Он будет проклят, если уйдет сейчас. Их души остались, цепляясь за кирпичи и камень. Это был его дом, в каком бы состоянии ни находилось здание, и Дрен убил бы любого, кто попытался бы заставить его уйти.

Но даже если бы он лежал в удобной постели с набитым животом, окруженный четырьмя стенами и крышей, он все равно не заснул бы. Не после миссии. Каждый раз, когда он закрывал глаза, он видел взрыв. Огненный шар, поглощающий Лию, Хэстера, эгрилов. Слышал крики после взрыва бомбы. Запах жареной плоти – так похожего на свинину – и тепловая вспышка в воздухе. Все закончилось так быстро, но в его сознании продолжалось вечно.

Он притворился перед остальными, что привык к этому. Что его не беспокоило наблюдать, как один из его солдат разрывает себя на части. Но нет, он к этому не привык. Даже близко. От одной мысли об этом ему захотелось пойти и проблеваться в углу.

Итак, заснуть ему не удалось, несмотря на туман в голове и изнеможение в костях.

Дрен свернулся калачиком в тени резервуара, обхватив ноги руками. Оставалось только одно – ждать конца дня и надеяться, что он задремлет, рано или поздно.

По крайней мере, было удовлетворение от убийства трех эгрилов и коллаборантов. В следующий раз, когда предатель почувствует себя счастливым, взяв монету Эгрила, он вспомнит, что случилось с Хэстером, и поймет последствия.

Шулка, возможно, и сдались, но Дрен покажет эгрилам, что в Джии все еще есть человек, у которого есть яйца, которой может дать отпор. Он взглянул на другую сторону крыши, на свою аккуратно сложенную коллекцию шлемов с черепами. Доказательство хорошей работы, которую он проделал.

Эти бомбы Эгрила были замечательными вещами. Ему не хотелось признавать, насколько они изменили ситуацию. Они с Квистом нашли их случайно, когда рылись в мусоре. Они торчали на улице, когда проезжал обоз эгрилов, надеясь украсть немного еды или что-нибудь стоящее на продажу. Пока Черепа пытались расчистить дорогу, Дрен и Квист залезли внутрь и сняли ящик с задней части одного из фургонов. Сначала они разозлились, когда открыли его и обнаружили черные шары, каждый ненамного больше яблока, спрятанные в соломе. Квист был за то, чтобы выбросить ящик, но потом Дрен вспомнил о Дайджаку и понял, что это такое. Бомбы. И внезапно их кража оказалась вовсе не пустой тратой времени.

Потребовалось некоторое время, чтобы разобраться, как они работают. Металлические шары выглядели твердыми, но они чувствовали, как внутри плещется жидкость. Мальчики поэкспериментировали, бросив их в старую разрушенную стену, но шары даже не разбились вдребезги, не говоря уже о том, чтобы взорваться.

Они случайно обнаружили, как их активировать. Маленький Бруно порезал руку, перепрыгивая через забор, и пытался вести себя храбро, хотя всем было очевидно, что ему отчаянно хочется плакать. Какой шестилетний ребенок этого бы не сделал? Когда кто-то из других детей разозлился, Бруно поднял один из шаров своей окровавленной рукой и швырнул его в своего мучителя. В результате взрыва погибли пятеро из них.

Они немедленно заперли шары и держали их под охраной. Пока охранники не начали болеть. По-настоящему болеть. Все начиналось с кашля, затем переходило в испражнение кровью и рвоту гноем. Затем наступала смерть. Дайджаку, возможно, могли справиться с шарами без проблем, но люди – не очень. Дрен и Квист, надев перчатки и шарфы, чтобы хоть как-то защитить себя, спрятали их в третий раз. Похоронили их очень глубоко, там, где никто больше не знал. Теперь они выкапывали их только тогда, когда они были им нужны, и только тому, кто участвовал в операции, разрешалось прикасаться к ним голой кожей. Заболеть не было проблемой, если ты собирался покончить с собой.

– Дрен! – Это был Квист. Его голова высунулась из дыры в крыше, на лице расплылась широкая улыбка. – Это твой счастливый день. – Появилась его рука с небольшим мешочком.

Дрен вскочил на ноги:

– Еда?

Квист выбрался на крышу:

– Что? Неужели ты голоден?

– Умираю с голоду. – Дрен потянулся к мешочку, но Квист отвел руку подальше.

– У кого есть магия?

– Отдай. – У Дрена потекли слюнки при мысли о еде. Его живот болел. – Перестань дурью маяться. Отдай его.

– Не отдам, пока не ответишь на вопрос. У кого есть магия?

Дрен снова бросился на него, но его друг, смеясь, отскочил в сторону:

– Отдай, ублюдок. Перестань валять дурака. Я голоден.

Квист приложил руку к уху:

– Извини. Я не расслышал. Ты сказал, что голоден?

– Я го-ло-ден, – сказал Дрен, растягивая каждый слог. – Я очень, очень голоден. Я умираю с голоду.

– Так у кого есть магия? – снова спросил Квист.

– У тебя, – сдался Дрен, смеясь вместе со своим другом. – У тебя есть гребаная магия.

– Это все, что я хотел услышать. – Квист опустился на пол, сунул руку в мешочек и вытащил буханку хлеба. – А теперь займись этим.

Мальчики разрезали буханку пополам. Она была еще теплой, из духовки. Дрен не мог вспомнить, когда в последний раз ел свежий хлеб. Вкус был изумительным.

– Не торопись, – сказал Квист, и крошки посыпались у него изо рта. – Еще есть это. – Он достал из мешочка кусок ветчины. – И это. – За ветчиной последовала бутылка вина.

– Где, черт возьми, ты все это раздобыл?

– Несколько офицеров-эгрил квартируют в доме на Уоррен-стрит. Всех ублюдков вызвали из-за нашего маленького подарка прошлой ночью, так что я проскользнул внутрь через заднее окно. Помог себе сам, как это делаешь ты.

– Ты чокнутый, но в тебе есть магия. – Дрен вонзил зубы в ветчину. Сок потек по его подбородку, когда он попробовал вкус, который давно забыл. – Тебе повезло, что тебя не поймали. Эгрилы вздернули бы тебя, если бы схватили.

– Они вздернут тебя за то, что ты треклято неправильно дышишь. – Квист зубами вытащил пробку из винной бутылки. – Нет, они недостаточно хороши, чтобы меня поймать. – Он залпом выпил вино и рыгнул. – Класс.

Дрен вытер рот:

– Давай позовем остальных. Будет лучше, если мы поделимся. Было бы неправильно съесть все это самим.

Квист посмотрел на него так, словно ожидал приступа гнева. Когда этого не последовало, он покачал головой:

– Нет, это наше. Я угощаю тебя. Пускай другие грабят. Пускай они рискнут.

– Ты знаешь, что это правильно.

Квист ткнул пальцем в Дрена:

– Нет. Нет. Нет. Это наше.

Так вообще не годится. Дрен понизил голос, посмотрел другу в глаза:

– Позови остальных.

Он видел, как сообщение наконец дошло до тупой головы Квиста, и его кузен отступил. Он поставил еду и вино на пол и встал:

– Тебе лучше не есть все это, пока меня не будет.

Дрен рассмеялся:

– Не буду. Обещаю.

Квист подошел к лестнице, но остановился, прежде чем спуститься.

– Какого хрена ты здесь делаешь? – крикнул он вниз.

Секунду спустя Дрен был рядом с ним с одним из своих ножей в руке.

– Все в порядке, Дрен, Квист, – сказал Монон с верхней площадки лестницы. – Как раз те два человека, которых я искал. Есть время перекинуться парой слов?