Текст книги "Рокот. Том 1: Технический колледж ауксилариев. Том 2: Проблемы молодого аристократа (СИ)"

Автор книги: Марс Букреев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 26 (всего у книги 33 страниц)

Глава 47

Мстит мне, за то, что не удалось в прошлый раз упечь меня на каторгу. Ладно, господин следователь, святых меж нами нет. Грешки водятся за всеми.

– Интересы следствия, дело святое, – вздохнул я. – Но, как вы оказались снова на своей должности, в полиции?

– А вас, что-то смущает?

– Ну, например, то, что пациент психиатрической лечебницы, ведёт дела, от которых зависят судьбы людей.

Кадлаев усмехнулся:

– У вас, ваша милость, предвзятое отношение к психиатрии. Да, там есть настоящие безумцы, но иногда, туда попадают люди с обыкновенный нервным расстройством, стрессом. Я ведь уже упоминал об этом.

Я покивал:

– Кто я такой, чтобы сомневаться в действиях нашей полиции. А то, что вы впустили Идолище в здание колледжа, кричали о том, что они общаются с вами? Это тоже стресс?

С лица Кадлаева пропало веселящееся выражение. Взгляд стал угрюмым.

– Все это, признанно последствиями перенапряжения на работе.

Голос следователя стал деревянным. Не нравились ему воспоминания об этом. Да и кому приятно вспоминать свои промахи. Да, ещё такие!

– Но, знаете, ваша милость, то, что вы заглянули ко мне, весьма неплохо, – голос Кадлаева повеселел, на лице проступало плохо скрытое торжество, – я бы очень хотел задать вам несколько вопросов. По тому делу, вы помните?

– А вы им все еще занимаетесь?

– Для меня, это дело чести, профессиональный долг, можно сказать. Я вас надолго не задержу.

Кадлаев, уткнулся в монитор компьютера. А я сидел и соображал, как бы мне выкрутиться. Что-то мой визит в полицию, пошел совершенно не по плану. Вместо того, чтобы получить информацию о Кире, меня самого будут сейчас допрашивать. Да еще по делу, о котором я предпочел бы забыть навсегда.

– Странное дело, ваша милость, вы и ваши товарищи по колледжу, постоянно замешаны в каких-то странных делах. Вот Новиков исчез. Вы вернулись совершенно в другом статусе. А та девушка, Сухомлинова, кажется, надеюсь с ней все в порядке.

– Она погибла.

– Сожалею, – притворно посочувствовал Кадлаев. – А, что произошло, если не секрет?

– Она погибла при исполнении долга. Про Идолище в Японии слыхали?

При упоминании Идолища, Кадлаев вздрогнул. Хреновая эта фобия, страх перед Идолищами.

Я вспомнил то утро, когда Кадлаев и двое нижних полицейских чинов, собирались увезти меня в участок, для более основательной беседы, по делу мерзавца Мирона. Когда появилась безголовая тварь, один из полицейских, оставшийся еще в живых, отстреливался от нее до последнего патрона. А вот, доблестный следователь Кадлаев бежал, наложив в штаны. До того перепугался, что крыша поехала. Стресс у него значит, ага.

Еще я вспомнил разговор тех двух полицейских, что Кадлаев, так всех задолбал, что они ждут, не дождутся, когда он переведется на работу во Владимир.

– А вы, если я правильно помню, лелеяли надежду перевестись в столицу? – спросил я.

– Кто вам такое сказал?

– Помните тех ребят, с которыми вы приезжали в колледж за мной?

Кадлаев нахмурил лоб.

– Это они вам сказали?

– Сейчас, это уже не важно. А вы говорите, что все, как бы это сказать, ваши нелепости в тот день списали на стресс?

Кадлаев не ответил. Оторвавшись от монитора, он посмотрел на меня. Я наконец-то вспомнил имя и отчество Кадлаева.

– Аркадий Владимирович, вы, как опытный сотрудник полиции, лейтенант, вы ведь все еще лейтенант? Хорошо. Так вот, не могли бы мне подсказать, кому я могу подать заявление, о преступлении. Возможно, это я считаю такие поступки преступлением, я ведь могу ошибаться, а на самом деле, у человека просто стресс. На фоне работы, например. Мне следует обращаться сюда, или в прокуратуру, или сразу во Владимирскую прокуратору?

Наши взгляды пересеклись. Ну, что скажешь на это, господин следователь? Думал, здесь все замнут, и дело в шляпе? Нет, дружок, я побеспокоюсь, чтобы твоя жизнь превратилась в кошмар. Не видать тебе не только карьеры во Владимире, но и должности участкового в ближайшем селе.

На лице Кадлаева играли желваки. Ноздри раздувались. Он даже не моргал. Мне показалось, что он сейчас выхватит табельное оружие и выстрелит в меня. Ну, а что, от психа всего можно ожидать.

Кадлаев опустил взгляд. Откашлялся.

– Что конкретно интересует вашу милость?

Молодец, соображает!

– Все, что касается дела Новикова. Все версии его исчезновения. Кто подозревается. Любые зацепки.

Кадлаев тяжело вздохнул:

– Место пребывания Новикова до сих пор не установлено. Тело, так же не найдено. Версии…

Тут Кадлаев задумался. У меня закралось подозрение, что пропажей Кира тут никто не занимается.

– Версии следующие. Новиков мог заниматься чем-то незаконным, связался не стой компанией, и они его убили. Мотивы убийц, пока неизвестны. Другая версия, возможно, его исчезновение связано с делом… Тем самым делом.

Кадлаев выразительно глянул на меня.

– Почему вы так решили?

– Считайте это профессиональным чутьем.

– Может, все-таки, что-нибудь конкретнее скажете?

Кадлаев покачал головой.

– Все, всего лишь две версии? – спросил я.

– Почему же, версий море: это мог быть маньяк, личные счеты. Новиков мог пасть жертвой ошибки преступников, то есть они хотели похитить другого человека, но ошиблись, и их жертвой стал Новиков.

– Проще говоря, вы не знаете.

Кадлаев промолчал.

– А кровь в его комнате?

– Откуда вам об этом известно?

– Не важно. Что с кровью?

– Скорее всего, это не его кровь.

У меня словно гора с плеч упала! Это не кровь Кира, значит он, вполне возможно, жив!

Я постарался скрыть свою радость.

– С кем вы разговаривали о Кире?

– Со всеми студентами колледжа. Кроме, одного. Точнее, одной.

Я выжидающе смотрел на следователя. Он засопел, но снова уставился в монитор на столе, щелкая мышкой.

– Вот. Айгуль Халикова. Староста первого курса. Да, вы ее знаете.

Знаю. Еще бы не знать.

– А почему вы с ней не поговорили?

– Она пропала.

– Как пропала?!

– Не знаю.

– Да, действительно. Откуда вам-то знать.

– Она не пропала, в том смысле, что исчезла. У нее, какие-то семейные проблемы, взяла отпуск в колледже, съездить домой.

Я встал. Пожалуй, больше мне тут ничего не узнать. Я подошел к двери, взялся за ручку.

– Ваша милость! – окликнул меня Кадлаев.

Я повернулся.

– Эмм, на счет ваших слов, про заявление…

Он замолк. Не было больше в этом человеке ни надменности, ни чувства превосходства. Не сомневаюсь, будь я простым плебеем Мишкой Шелестовым, господин следователь постарался бы упечь меня за решетку. Не помогли бы угрозы написать заявление, в котором перечислялись бы все его действия, во время нашествия Идолищ на город. Тут у него неплохая крыша. Родственник, наверное, какой-нибудь.

Он даже мой статус полноправного аристократа не воспринял всерьез. Зря. Оказывается, с патрицием справится куда труднее. Сейчас, он полностью признавал мое превосходство.

– Не бери в голову, Аркадий Владимирович, считай, что я пошутил.

– Спасибо, ваша милость.

– И еще, вы знаете кто такой человек, именующий себя Кордом?

Кадлаев побледнел, губы его затряслись. Он замотал головой, не в силах вымолвить ни слова. Значит знает. Вот только не скажет. Наверное, даже под пытками.

Я сидел в дешевой кофейне. Выбрал ее, так как она показалась мне немноголюдной. А одиночество мне сейчас было очень кстати. Требовалось подумать над тем, что я разузнал у Кадлаева. Надо же, этот психопат умудрился восстановиться на службе. Да еще и не отбросил надежды перевестись во Владимирскую полицию.

Потягивая кофе из одноразового стаканчика, я наблюдал за действиями девушки за стойкой. Кофе был так себе, девушка тоже. Когда я вошел в ее заведение, глаза продавщицы округлились, она запоздало склонилась в поклоне, чуть нет разбив голову о стойку.

Все же, такая приметность, как одежда старинного покроя, иногда доставляет неприятности. Например, излишнее внимание окружающих. Ладно бы, прошли мимо, но им требуется поклониться, да еще так, чтобы я это обязательно увидел. А то, кто знает, вдруг патриций сочтет оскорблением, что простолюдин не оказал ему почтения и вызовет полицию.

Может, плакат себе на грудь повесить: «Поклоны не требуются!»?

Итак. Первое, кровь в комнате Кира не его. Значит, есть надежда, что мой друг жив. Это замечательно! Второе, единственная из всего колледжа, с кем не смог поговорить Кадлаев, Айгуль. Это закономерно. Она, по самые уши, замешана в деле исчезновения Кира. Я уверен, в этом. Третье, единственный человек, способный пролить хоть какой-то свет на судьбу Кира – снова Айгуль. Но она уехала. Вроде, как домой. А откуда она родом, я могу узнать только в колледже. Значит, надо топать туда и получить ее адрес. Все просто.

Допив кофе, я смял стаканчик и бросил его в урну. Прихватив трость, я снова вышел на заснеженную улицу. Что ж, пора наведаться в родное учебное заведение. Вот не думал, что вернусь в колледж так скоро.

По дороге на меня нахлынули воспоминания. И дурацкий обморок на построении, и знакомство с Киром, и наша драка с Карпяном и его компанией. И много чего еще. За волной душевного тепла пришло жуткое ощущение. Настя мертва. Судьба Кира неизвестна. Айгуль, из такой манящей, одурманивающей, превратилась в символ страданий. Стискивая рукоять трости, словно решив раздавить ее, я не заметил, как уже добрался до колледжа.

Все те же решетчатые ворота стояли нараспашку. Покидая колледж, всего лишь полтора месяца назад, мне казалось, что я покидаю его навсегда. Но, как оказалось, разлука была недолгой, а встреча безрадостной.

Я двинулся к воротам. Расчищенные от снега дорожки оказались практически пустыми. И не удивительно, сейчас же разгар дня, все на лекциях, или на стадионе. Хотя, нескольких студентов я увидел. Они кланялись, взирая на меня удивленными глазами. Некоторые даже узнали меня, но не спешили с дружескими приветствиями. Я ведь теперь патриций, а они плебеи.

Решил сразу идти в кабинет директора. Поднялся по крыльцу учебного корпуса, вошел внутрь. Поднялся на этаж и вот, передо мной дверь директорской приемной. Постучал.

– Войдите.

Голос секретаря. Я шагнул в кабинет. Секретарь сурово глянула на меня из-под очков, но тут же изменилась в лице. Поднялась. Поклонилась.

– Ваша милость, чем могу услужить?

Судя по всему, она меня не признала.

– Здравствуйте, мне бы очень хотелось увидеть Петра Сергеевича.

– Присядьте, ваша милость, я доложу о вас. Как вас представить.

– Михаил Шелестов, студент первого курса колледжа, – улыбнулся я.

Она тоже улыбнулась в ответ. Но на лице застыло непонимание. Она серьезно меня не помнит! Хотя, тут целый колледж таких «студентов».

– Скажите, я от его сиятельства Ингвара Воронцова.

Имя моего «папаши», имело прям магический эффект. Во всяком случае, в отношении мелких служащих и чинов. Брови секретаря взлетели вверх, и она поспешила к двери директорского кабинета. Торопливо постучала, и скользнула в кабинет.

Вскоре она вернулась, с приклеенной к лицу улыбкой, пригласила меня пройти к директору. Когда я вошел, Савельев не спеша поднялся, коротко поклонился и вернулся в свое кресло. Его поведение вовсе не напоминало то, как он расшаркивался перед Воронцовым. Ну, так Ингвар – наследник главы рода Воронцовых, а я так, для многих еще и не понятно кто.

– Рад видеть тебя, кхм, вас, ваша милость, – поприветствовал меня директор.

– И я вас, Петр Сергеевич, – соврал в ответ я.

– Что тебя привело к нам? Вас, простите, никак не могу привыкнуть к новому положению вещей.

– Петр Сергеевич, давайте, для простоты, вы будете меня называть, как обычно, по фамилии.

– Ну, с вашего позволения, Миша.

По фамилии называть все же не стал.

– Я ищу Кира, Петр Сергеевич. Надеюсь, на вашу помощь.

Лицо директора стало озадаченным.

– С Кириллом произошло нечто, загадочное и ужасное. Но даже не знаю, чем я могу помочь. Все, что знал, я рассказал полиции. Какие-то несчастья обрушились на наш колледж, в этом учебном году. Сначала, Карпов, с его ужасным поступком в отношении Сухомлиновой. Как она, кстати, и остальные ребята?

– Все погибли.

В этот раз на лице директора отразился ужас.

– Все? – выдохнул он. – Боже!

– Да, Идолище третьего класса, в Японии.

– Да, да. Я слышал о том, что вся ауксилия Воронцова пострадала, но что погибли все ребята, ушедшие с ним.

Он покачал головой.

– Хочешь, Миш, чаю или чего покрепче?

– Нет, спасибо.

– А, как ты спасся? Хотя, извини. Не мое дело.

– Мы, с Ингваром Воронцовым, чудом пробились к остальным.

В подробности я решил не вдаваться.

– Повезло тебе, оказаться рядом я с Белым Витязем.

– Точно.

Кому еще больше повезло – большой вопрос. Но не думаю, что Савельев тот человек, с кем следует откровенничать.

– У меня, из-за поступка его сиятельства, столько проблем теперь, – выдохнул Савельев. – Никто не ожидал, что он проявит к тебе такую милость.

Вон, что! Я думал, директор говорит о том, что Воронцов вытребовал себе неподготовленных ауксов, а он о моем усыновлении. Проявил он милость, ага, они там вместе с его папашей милость проявляют, я аж устал от таких щедрот.

Савельев усмехнулся:

– Несколько уважаемых патрициев уже спрашивали меня, сколько еще будущих аристократов учится в моем колледже.

Я решил не развивать эту тему. Не за тем я пришел, чтобы сочувствовать Савельеву.

– Петр Сергеевич. Я бы хотел поговорить со старостой первого курса, Айгуль Халиковой.

– Нет, Миш, сейчас это не возможно. У нее там трагедия в семье, она уехала пару недель назад.

– А какая трагедия?

Савельев недовольно взглянул на меня, как на человека лезущего не в свое дело.

– Родственники у нее погибли, сразу несколько.

– Прискорбно. А могу ли я узнать, откуда Айгуль родом, из какого города.

– А ты не знаешь, вы же вроде общались, да еще на одном курсе учились.

– Как-то не заходил разговор об этом. Но сейчас, мне требуется узнать ее адрес.

Директор недоверчиво посмотрел на меня. Затем поднял трубку телефона. Когда на том конце провода ответили, он произнес:

– Дело Халиковой принеси мне, пожалуйста.

Пока мы ждали, Савельев еще раз предложил мне «что-то покрепче», но я опять отказался. Петр Сергеевич очень изменился за то недолгое время, пока я отсутствовал. Он словно бы постарел, разом, лет на пять. А то, и на десять. Действительно, этот год для него выдался трудным. Вверенное ему учебное заведение, постоянно оказывалось в центре неприятных событий.

То студенты похищают свою сокурсницу и чуть не убивают еще одного учащегося, то нашествие Идолищ, смерть тренера. Эксперимент Воронцова, обернувшийся гибелью практически всех, кто попал в его ауксилию. И теперь вот, исчезновение Кира. Боюсь, Петр Сергеевич не дотянет на своем посту, до конца года.

Вошла секретарша, подала Савельеву тонкую картонную папку. Тот раскрыл ее. С минуту читал. Затем поднял глаза на меня:

– Халикова поступила к нам из Пермской губернии.

– Так она из Перми? Далековато. А почему не поступила в колледж на Урале? Они ведь есть там?

– Есть, конечно. Но выбрала наше учебное заведение.

– Ладно. А дальше что? Она из Перми, а адрес можете сказать?

– Не из Перми, а из Пермской губернии. А адрес, извини, это личная информация. Не имею права предоставлять ее.

Опять, значит, «не имею права». Так-то он прав, личные данные разглашать нельзя. Но вот мне-то они нужны.

– Петр Сергеевич, давайте проясним ситуацию. Полиция занимается делом Кирилла. Его судьба неизвестна. Айгуль – единственная, с кем следователи не смогли поговорить. Мне, сами понимаете, судьба Кира небезразлична. Я хочу найти его, и для этого мне требуется поговорить с Айгуль. Скажите, пожалуйста, мне ее адрес.

Савельев недружелюбно посмотрел на меня.

– У меня слишком много проблем, чтобы влезать в еще одну. Если тебе нужен адрес Халиковой, надо было узнать у нее раньше.

Он захлопнул папку. Похоже, мои поиски зашли в тупик, даже не начавшись.

Глава 48

Что я мог сделать? Угрожать Савельеву? Чем? Против него, у меня ничего не было. Вряд ли, он испугался бы имени Ингвара Воронцова. Еще бы, скорее всего, связался с ним и рассказал, как его «протеже» буянит здесь, запугивая честных преподавателей. Просить – тоже было бесполезно. Одно дело, вся эта внешняя сторона с поклонами и обращениями в стиле «ваша милость», и совсем другое законность. С точки зрения последнего – Савельев был прав.

Можно было, конечно, сказать, что Айгуль замешана в исчезновении Кира. Но с такими заявлениями надо идти в полицию. А там, особо никто не торопился, по части поисков Кира.

Расстались мы с Савельевым далеко не на дружественной ноте. Он всем видом показывал, что готов соблюсти приличия, это все про те же поклоны и «вашество», но нарушать закон и раскрывать конфиденциальную информацию не намерен. Я, играя желваками, клялся про себя, что когда-нибудь, обязательно припомню директору его несговорчивость.

Из здания учебного корпуса я вышел мрачнее тучи. Пермский край, тут он Пермская губерния, ни черта себе! Как там искать хоть кого-то, зная только имя и фамилию. Но в одном мне Савельев помог, намекнув, что Айгуль родом не из самой Перми. Помог или пытался запутать?

Я двинулся к воротам, раздумывая на ходу, что мне предпринять. Ехать ли в Пермь, или остаться ждать Айгуль здесь, в Москве. Ведь пока я добираюсь в сторону Урала, она вполне может уже двигаться обратно. Понятно, на звонки староста моего бывшего курса отвечать не будет.

Надо придумать, как навести справки о ней. Честно говоря, я даже не представлял к кому надо обращаться за этим, в одну из госслужб, к частному детективу или потусторонним силам. Ладно, сейчас вернусь к себе в отель, а там уже подумаю. Может быть, придется даже связаться с Лидией. Обратиться то мне больше не к кому. Или Ростиславу. Он человек куда проще, чем Воронцов, может чего присоветует.

За спиной раздались спешные легкие шаги. Я, занятый мыслями, слишком поздно заметил их, поэтому не успел обернуться. Кто-то бежал за мной. Через мгновение, холодные ладошки закрыли мне глаза, а горячее дыхание обожгло ухо:

– Угадай кто?

Спиной, даже через зимнюю одежду я ощутил упругую женскую грудь.

– Танюшка!

Девушка со смехом убрала ладони. Я повернулся. Точно, передо мной стояла Танька.

– Ой! – спохватилась она. – Здравствуйте, ваша милость.

Она склонилась в поклоне.

– Да, брось ты, Тань.

Она улыбнулась:

– Не знаю, как себя вести теперь, ты вроде и все тот же Мишка, но теперь вот патриций.

– Ну, да. Случилось же, такое. Ты веди себя как обычно, как я привык.

Она немного замешкалась. Потом кивнула. Тут с ее лица пропала улыбка. Она стала серьезной:

– Мне так жаль, что с Киром произошло несчастье. Я когда увидела, что у него в комнате, чуть с ума не сошла.

– Да. Я, кстати, за тем и приехал, чтобы узнать, как идет расследование по его делу. Ну и сюда, вот, зашел, по старой памяти.

– А мне чего не позвонил?

Чего, чего, забыл я просто о существовании Таньки. Но ей это знать не обязательно.

– Ну, ты же с Павликом, решил не беспокоить, мало ли что.

– Ну, ладно.

По глазам видел, что Танька ни на минуту не поверила в мою причину, придуманную на ходу. Зато, кажется, прекрасно поняла, почему я не позвонил ей.

– Ты надолго к нам?

– Наверное, завтра уже уеду. Не поверишь, но у аристократов очень много дел, – рассмеялся я.

Она рассмеялась тоже. По глазам я видел, как она что-то хочет сказать мне. Но не решается. Точнее, не желает. И, кажется, я догадываюсь, о чем она хочет сказать. Просто понимает, что Мишка, уже и не думает о ней. А навязываться, ей не позволяет чувство достоинства.

– Посидим где-нибудь вечером? – спросил я. – Найдем местечко, получше «Королевы».

Танька на секунду задумалась.

– Давай, – согласилась она. – Куда вы меня приглашаете, ваша милость?

– Ну, в «Континентале» сносный ресторан, наверное.

– Да ты чего! Там же дорого!

Я пожал плечами.

– Я ведь нынче патриций, великий и ужасный, могу себе позволить.

«Наверное», – добавил про себя я.

Танька согласилась и мы договорились созвониться ближе к вечеру, когда у нее закончатся занятия.

В отеле, завалившись на диван, я ломал голову, как мне найти Айгуль. Немного поразмыслив, отбросил мысль звонить Лидии или Ростиславу, у них там своих дел невпроворот. Решил позвонить Айгуль. Мало ли. Вдруг возьмет трубку. Набрал номер. Пошли длинные гудки, затем сброс. Повторил. То же самое. Не хочет со мной говорить староста.

Ехать в Пермь, стоит ли? Наверное, нет. Где я ее, там найду. Ждать здесь? Тоже большой вопрос, а если Айгуль решила и вовсе не возвращаться. Связана же она как-то с бандой Корда. Кто бы мог подумать, Айгуль, староста, отличница и прилежная девушка, оказалась преступницей.

Тупик какой-то. А если пойти к Кадлаеву с информацией, что Айгуль замешана в исчезновении Кира. Надавить на него. Пускай пошевеливается, это его работа – искать Кирилла. Пожалуй, это самое лучшее, что я мог предпринять. Детектив из меня оказался дрянной.

Время подходило к моменту свидания с Танюшкой. Мы созвонились. Я предложил оплатить ей такси и встретить на крыльце «Континенталя». Потом принялся собираться. Можно было надеть обычную одежду, у меня она была в сумке, но я решил, что неплохо бы подчеркнуть свой статус. Поэтому, остался в костюме-тройке и шляпе-федоре. И трость тоже прихватил. Во-первых, стильно, а во-вторых, кто его знает, что может произойти. Отели они не безопасные, как я сам убедился в Кагошиме.

Народу в ресторане было немного. Из благородных, только я. Мое появление, под руку с Татьяной, одевшейся в голубое ниспадающее платье (и где она только хранила его), произвели небольшой фурор. Вот, я уже звезда сельской местности! Татьяна, от такого внимания к нашим особам, просто расцвела. На полных губах играла торжественная улыбка, а голубые глаза сияли, словно сапфиры на солнце. Любит наша Танечка быть в центре внимания, оказывается.

Мы заняли столик у окна. Ресторан находился на третьем этаже отеля, и в окно можно было наблюдать темную улицу, убегающую вдаль в обрамлении света фонарей. По своему, очень эстетично.

В зале царил полумрак. Легкая музыка окутывала нас, подобно невесомому покрывалу. Официанты неслышно скользили между столами.

Цены здесь оказались приемлемыми, для моего кошелька. Относительно, конечно. Кроме алкоголя. За бутылку средненького вина пришлось отвалить столько, сколько в магазине за десяток таких же. Но, жмотиться не стал. Раз пригласил девушку, надо ее и танцевать. Судя по Танькиному настрою, сегодняшняя ночь затмит даже ее подарок на Новый год.

Утка по-пекински оказалась не только не дурна, но даже можно сказать хороша! У них тут повар – китаец? Цезарь с креветками оказался средненьким. Но вечера «римский полководец» не портил.

Мы вспомнили прошлое. Затем, разговор перешел ко мне. Танька интересовалась, что я пережил в Японии. Очень расстроилась, когда узнала, что Настя погибла. По глазам девушки я видел, Танюшку распирает от любопытства узнать, как же так вышло, что Ингвар Воронцов усыновил меня. Но спрашивать она не решалась. Я тоже решил обойти эту тему.

И тут меня настигла мысль, а если Танька знает, откуда Айгуль. Хотя бы город или село. Решил совместить приятное с полезным.

– Я от Савельева узнал, у Айгуль что-то стряслось дома.

Танька как-то пренебрежительно усмехнулась:

– Может и стряслось, да только ей и дела до этого нет.

– Как так? Разве она не поехала к себе в Пермь, или куда там.

– Миш, какая Пермь нафиг, здесь она, в Москве.

– В Москве?

– Да.

– А ты откуда знаешь?

– Видела я ее, несколько раз. Издали, правда. Она, маскироваться пытается. Шапку там, чуть ли не на глаза натягивает, или в капюшоне ходит. Но я-то ее узнала!

Вот это новость! Здесь, значит, Айгуль. Никуда не уезжала. Значит ни в какую Пермь переться не надо. Вот, как найти ее только?

– Не разговаривала с ней?

– Нет, конечно. Не хочет человек, чтобы его узнали, чего лезть то. А ты что, и с ней бы хотел встретиться?

Я улыбнулся:

– Я ведь говорил, что хочу дружить с вами обеими!

Танька тоже улыбнулась, но кисленько так.

– Скотина ты, – прошептала она.

– Теперь еще и благородная, – прошептал я в ответ. – А видела ты ее где?

– В районе Красной площади пару раз мелькала. Возле «Академии».

Именно там, я впервые и встретился с Кордом.

– А еще?

Танюшка склонила голову на бок:

– Что за свидание втроем? Мы с тобой здесь, а Айгуль, как будто рядом сидит.

– Ревнуешь? – подзадорил ее я.

Она привстала. Потянулась через стол. Ухватила меня за галстук:

– Теперь, да.

Голубые глаза алчно сверкнули. Танька вернулась на место.

– Айгуль, раз уж тебя она так интересует, вообще странно себя вела. С того момента, как Кир пропал.

Ее голос дрогнул, видимо, вспомнила жуткую картину, со стенами измазанными кровью.

– Странно это как? На руках ходила и со всеми здоровалась, по пять раз на день?

– Нет, – улыбнулась моя собеседница. – Наоборот, серьезной такой стала. Ходила, с опаской какой-то, что ли. Совсем на себя не походила. А потом, ага, вроде, как ее семья в аварию попала, а она домой поехала. Жалела я ее. А потом, оп! А староста-то здесь. По Москве ходит, только скрывается.

Странно, это все конечно. Ладно, самое важное я узнал, Айгуль никуда не уезжала. И судя по тому, что Танька ее несколько раз на Красной видела, живет где-то там рядом. Или возле «Академии», а то и прямо в ней. Пожалуй, этой информации мне достаточно, для того, чтобы задержаться здесь. Похожу, поброжу. Если Танька узнала Айгуль, то и я вполне смогу раскусить ее нехитрый маскарад. А там поговорим, почему она делала вид, что в опасности. И почему Кир советовал мне, ни в чем ей не доверять.

А сейчас, не буду портить вечер. Он обещает быть, весьма и весьма, занимательным.

– Ладно, хватит об Айгуль, расскажи лучше, что там у тебя с Павликом.

Танька скривила личико.

– Не хочу о нем говорить, что с него взять, Павлик и Павлик.

М-да, о своем, то ли вечном ухажере, то ли таком же вечном запасном варианте, Танька была невысокого мнения. Жалко парня. Но, кто знает, может его все устраивает.

– Помнишь, того следователя, ну, который с нами от Идолищ в подвале прятался?

– Помню. Он, ведь нас и расспрашивал, когда Кир пропал.

– Точно! Хотел сказать, что он снова в полиции работает.

– Чего ему не работать, у него папа начальник городской полиции.

Хотел спросить Таньку, откуда она это знает, но тут у меня зазвонил телефон. Я выудил его из внутреннего кармана и взглянул на экран. Рука дрогнула. Я чуть не выронил гаджет. Видимо, на лице у меня отразилось все, что я пережил в этот момент.

– Ты чего? – обеспокоенно спросила Татьяна.

– Все нормально, – хрипло ответил я.

Нажав ответ, я приложил телефон к уху:

– Слушаю.

– Привет.

Голос Айгуль, спокойный, холодный. Будто, не живой.

– Привет.

Я постарался говорить твердо.

– Ищешь Кира?

Казалось, я сейчас раздавлю смартфон в руке.

– Ищу.

– Я сброшу тебе точку на геолокации, где мы можем встретиться. Приезжай туда, сейчас же. Поговорим. И приезжай один.

Оценив неловкость ситуации, я спросил:

– Ты, что следишь за мной?

– Больно надо. Ты приедешь?

– Да.

Связь прервалась.

Ситуация действительно выходила неловкая. Танюшка рассчитывала на продолжение вечера, я, собственно говоря, тоже. Но сейчас, я мог получить ответы, на все интересующие меня вопросы. Поэтому, извини, Танюша, но эту ночь мы проведем не вместе.

Танька подцепила с тарелки креветку и поднесла ко рту.

– Тань, извини, но мне надо уйти.

Она так и замерла с насаженной на вилку креветкой, на фоне открытого рта. Потом, медленно опустила вилку обратно в тарелку.

– У аристократов много дел? – съязвила она.

– Да.

– Правдоподобно.

Она опять взялась за вилку и в этот раз креветка не избежала уготованной ей участи. Телефон оповестил, что пришло сообщение. Я снова достал его и глянул, куда Айгуль приглашает меня. Судя по карте, место встречи находилось на окраине города, вдали от жилых массивов. Совсем не походит на ловушку. Ага.

– Посмотри, пожалуйста, – я протянул телефон Таньке. – Не знаешь, что здесь находиться?

Она пару минут изучала экран.

– Кажется, там заброшенная стройка. Зачем тебе туда?

– Инвестиционный план, – хмыкнул я. – Сейчас я попрошу счет, если хочешь чего-нибудь закажи. Я оплачу.

Она мстительно улыбнулась:

– Закажи мне, еще одну бутылочку вина.

* * *

Вернувшись в номер за пальто, я думал о том, как же умеет Танюшка ударить по самому больному. По кошельку. Ничего святого в ней нет! Я заказал такси из номера. И когда диспетчер позвонил, сообщая, что машина ждет меня у крыльца отеля, спустился вниз.

Таксист немного заволновался, увидев перед собой не просто богатого простолюдина, а целого патриция. Но мне быстро удалось найти с ним общий язык, показав, что я лишен, привычного для высшего сословия, пренебрежения и надменности.

Мы миновали последние жилые дома. Дальше, до самой заброшенной стройки, тянулся заснеженный пустырь.

– Далеко еще? – спросил я.

– С километр, примерно.

– Знаешь что, остановись, немного не доезжая. Я пешком пройду остальное.

Я поймал удивленный взгляд таксиста. Пожалуй, он считал меня немного сумасшедшим. И винить за это я его не мог. Вскоре автомобиль остановился, я, расплатившись, вышел. Когда машина развернулась и помчала обратно к городу, меня окутала просто непроницаемая тьма.

Я вышел раньше не только потому, что хотел подойти к месту встречи, как можно менее заметно. Но так же, если бы меня ждала там засада, то я надеялся, что водитель выступит свидетелем, когда я исчезну, а следователь Кадлаев, волей-неволей, будет вынужден приступить к моим поискам.

Когда глаза привыкли к темноте, я разглядел невдалеке темный массив недостроенного здания. Отсюда нельзя было разглядеть, сколько в нем этажей, и на каком этапе стройку забросили. Зачерпнув Мощи, я, опираясь на трость, двинулся к темному зданию.

Снега на дороге оказалось немного, и идти было легко. Ночную прогулку отравляло только осознание того, что в любой момент из здания может раздаться выстрел. И выйдет очень прискорбно, если он окажется метким.

Может, стоит сформировать щит? И под его прикрытием, уже не опасаясь внезапного выстрела, приблизиться. Но выстрелов может быть и несколько. А мой щит, скорее всего, отразить только один. Да и стрелок может скрываться не только в здании. А, например, вон за тем сугробом.

Да и выглядеть это будет глупо, если внутри меня ждет только Айгуль.

Добравшись до здания, я обнаружил, что его окружает жидкий забор. Скорее для порядка, чем в серьез пресечь незаконное проникновение. Я включил фонарь на телефоне и посветил за ограждение, выискивая место, где снег наименее глубок.

Наконец, обнаружив тропинку, двинулся по ней. Узкая, едва в ширину стопы, тропинка, без всякой логики, изгибалась по абсолютно ровному месту и упиралась в бетонные ступени, за которым чернел вход в здание.

Пройдя по бессмысленному лабиринту, я ступил на крыльцо. Прислушался. Тишина, ни звука. Шагнул внутрь. Помещение тонуло в темноте, не позволяя разглядеть ни своего размера, ни внутренней планировке. Смешно будет, если тюкнусь обо что-нибудь головой и останусь тут, лежать до утра.