Текст книги "Рокот. Том 1: Технический колледж ауксилариев. Том 2: Проблемы молодого аристократа (СИ)"

Автор книги: Марс Букреев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 23 (всего у книги 33 страниц)

Оборачиваюсь. Огромный сноп Мощи расщепляет одну цель. Вторая раскидывает жгуты, превращая их в сеть, но я сжигаю и мерзостную паутину, и псевдочеловеческую фигуру.

Продолжаю жечь все вокруг себя. Но тварь слишком огромна, чтобы уничтожить ее. Она корчится, беснуется. Бросается во все новые атаки. Но я – стальной гигант, я уничтожаю любую угрозу. В этом мой смысл, мое предназначение.

Статус человека на броне: жив. Противник готовится к очередной атаке. Наблюдаю формирующиеся валы, слева от себя. Предположительный замысел противника: накрыть меня плотью, ограничить движение, в перспективе остановить его.

Разбег. Прыжок. Дюзы на старт! Сильнейший толчок в спину и я взмываю вверх. Пролетаю сто пятьдесят два метра. Разбег. Прыжок. Дюзы на старт. Еще сто сорок девять метров.

Перехожу на бег. Достигаю, свободной от плоти противника, почвы. Двигаюсь дальше.

Следующее, что я помню – доносящийся женский крик:

– Как это возможно! Господи, Ингвар, что происходит? Кто внутри?

Лидия. Вижу ее через визор. Она пытается разжать стальную хватку. Освободить Воронцова. Стучит по броне:

– Эй, ты, отпусти его, ты же ему ребра переломаешь!

Разжимаю кулак. Воронцов, пытается сползти с брони. Не удержался, упал. Тихо застонал.

– Что за черт? Кто внутри, Лидия?

Ростислав расширенными глазами смотрит на СМД.

Как выбраться отсюда? Грудная пластина уходит вверх. Глаза Лидии и Ростислава чуть не выпадают из орбит.

– Как это возможно? – почти шепчет Ростислав.

– Прикажи никому не приближаться!

Ростислав уходит. Слышу, как он кричит:

– Всем оставаться на местах! Не приближаться!

Лидия поднимается. Смотрит на меня.

– Как ты это сделал?

Голос глухой, словно она увидела нечто невообразимое. Я выбираюсь с места пилота. Она смотрит на мое обнаженное плечо. Остатки форменной майки все еще болтаются на мне.

– Что это у тебя?

Она говорит медленно-медленно. Она прекрасно знает, что это. Но боится поверить самой себе. Указывает пальцем, на оплетающий руку и грудь узор. Во взоре Лидии тают последние надежды, услышать, что это нечто другое. Не то, о чем она думает.

– Я теперь, тоже патриций! – криво улыбаюсь я.

Патриций! Все же добился этого! Не легко, и не просто. Благодаря случаю, но все же: я – аристократ! Не думаю, что все благородное сословие безропотно примет такой факт – один из плебеев, встал с ними на одну ступень. Но и я, не собираюсь отдавать, то, что принадлежит мне.

И если потребуется, я уничтожу каждого, кто попытается оспорить мое право!

Глава 42

Кайдзю Шибуши больше не возвышался над беззащитным городом. Огромный столб Идолища осел, расплескавшись на огромные расстояния. Только его чудовищный капюшон остался лежать на берегу.

Под плотью монстра теперь находился не только Шибушиго-Шибуши, но и весь город. Так же, последним броском, Идолище поглотило и Хигашикаширу. Сотни гибридов устремились к Каноэ, но тут уже были остановлены остатками нашей ауксилии и военными. Обычное оружие не действовало на Идолищ, но вполне справлялось с телами людей, превращенных в безвольных марионеток чудовищ.

В Каноэ проводилась эвакуация. Почти сто тысяч человек спешно вывозили в Кагошиму, Мияконодзе и другие города. А на Кюсю спешили почти тысяча ауксилариев и полсотни пилотов СМД. Здесь, на юге острова они дадут бой особи третьего класса. Но уже без нас.

План Воронцова – одолеть Идолище только силами своей ауксилии, провалился. Теперь, ее остатки находились в Кагошиме. Лидия и Ростислав собирались присоединиться к основным силам, когда они соберутся в Каноэ. Воронцов лежал в госпитале. Сначала его хотели срочно везти во Владимир, но потом решили, поставить «его сиятельство» на ноги здесь.

Я же находился в мягком заключении. Меня поселили в одном из отелей, в двухкомнатном номере. Правда, выходить запретили. За этим следил довольно неприятный тип горилообразной наружности. Он все время торчал под дверями, и складывалось такое впечатление, что сон ему просто не требуется.

Еду мне доставляли трижды в день. Особо жаловаться было не на что. Вот только телефон у меня изъяли. И интернета не было. По локальной сети, я имел доступ к миллионам фильмов и игр, а вот связаться с кем-то, возможности не имел. Новости получал, что называется «из телевизора».

Насколько я понимаю, никто не знал, что со мной делать. Воронцов в госпитале. Возможно, даже находится в коме. Ростислав и Лидия не могут меня ни признать патрицием, ни указать на дверь. Узор на моей руке – настоящий! Ни капли не удивлен их реакцией на такое. Последний раз простолюдина усыновляли, лет двести назад, если я правильно помню.

И мариновать меня в номере гостиницы будут до того момента, пока сам Воронцов не вынесет вердикт. Интересно, какой. Кто его знает, у моего «папаши» мозги явно набекрень. Решил только своими силами одолеть особь третьего класса. Потом долго не верил, что возможны гибриды между Идолищем и людьми. Но одно знаю точно, если меня и признают аристократом, то скорее всего, таким себе, не имеющим право ни на что, кроме ношения старомодной одежды и поклонов встречных плебеев.

А вот не признать он меня может? Начнет, лепить, дескать, негодяй Мишка Шелестов, воспользовавшись сложной ситуацией, заставил усыновить его. Учитывая вес Воронцова в обществе, когда он лишь по своему желанию может забрать недоучившихся ауксов из колледжа, или запретить остальным борцам с Идолищами прибыть на Кюсю, боюсь, подобное заявление похоронит его авторитет. Да еще все это помноженное на поражение, когда Белого Витязя перехитрило существо, даже не признаваемое разумным.

Скорее всего, о моем усыновлении просто не будут распространяться. Скажут, мол, все Михаил, теперь ты мелкий аристократишка, пошел вон и не отсвечивай. А будешь выкобениваться, пожалеешь.

Щелкнул замок. Чего этой горилле надо? Дверь открылась и вошла Лидия. Из-за ее спины выглянул горилла. Убедившись, что я на месте, он закрыл дверь. Снова щелкнул замок.

– Лидия Афанасьевна, вы удостоили меня визитом?

Лидия не спрашивая разрешения, прошла и села в кресло. Действительно, чего это всякую шелупонь спрашивать. Ведь из всего, что меня окружает, мое – только суши в желудке.

– Как дела? – спросила она.

Я скривил лицо. Отвечать не стал.

– Пришла попрощаться.

– Уезжаешь куда-то, или меня в новый отель переведут?

– Да, мы с Ростиком отправимся обратно в Каноэ. Там уже почти все собрались, ждем Шуйских. С ними прибудут почти десяток пилотов и три сотни ауксов. А потом начнем зачистку.

– Ну, что сказать, удачи. Надеюсь, они посообразительней Воронцова окажутся.

– Кстати, насчет Воронцова, он уже в сознании, скоро и твоя судьба решится.

– А вот этого, – я хлопнул себя по левому плечу, – недостаточно для решения моей судьбы?

Лидия помолчала. Потом пожав плечами продолжила:

– Не знаю. Такого уже не было пару сотен лет. Да и последнее слово не за Ингваром, совет рода будет решать.

– И если они не признают меня патрицием, то, что тогда?

Она снова пожала плечами.

– Я не знаю.

Мне надоела этот бессмысленный разговор. Вот заладила, не знаю, да не знаю. Чего тогда приперлась-то?

– Я думал, ты пришла свое обещание исполнить, – усмехнулся я.

Лидия нахмурилась. Потом, вспомнив свои слова, воскликнула:

– Иди ты, знаешь куда!

– Значит, я был прав. Толкаешь меня к государственной измене, – засмеялся я. – А когда я стану императором, скажешь, чтобы я захватил весь мир. А потом, чтобы стал повелителем зла.

Она тоже засмеялась. Встала, пересела ко мне на диван. Придвинулась ближе. Затем неожиданно громко произнесла:

– Ну, ты скажешь тоже, ха-ха-ха-ха!

Я подпрыгнул от неожиданности. Лидия ухватила меня за руку, и я почувствовал, как она вкладывает мне в ладонь, нечто маленькое, холодное и твердое.

– Спросишь у его сиятельства, – так же нарочито громко произнесла она.

Блин, аж в ухе зазвенело. И тут же слух обжег горячий шепот:

– Воронцов хочет убить тебя. Как – не знаю. Беги отсюда, как можно быстрее.

Снова громко:

– Вижу, все хорошо!

И шепот:

– Охранник иногда уходит.

Она резко встала. Прошла к двери. Постучала. Дверь открылась и Лидия, махнув мне ручкой на прощанье, вышла в коридор. Я снова встретил внимательный взгляд гориллы. Дверь захлопнулась.

Убить, значит. Воронцов прям, помешался на идее угробить меня. Но сейчас это хотя бы понятно. Не хочет он оказаться белой вороной среди аристократов, единственным, кто нарушил негласное табу на усыновление простолюдинов.

«Как – не знаю». Я с сомнением поглядел на остатки своего завтрака: удон и темпуру. А если, горилла за дверью, или еще кто-то, добавил в еду яд? В желудке стало нехорошо. Может я уже того, мертвец, просто еще не знаю об этом. Но, скорее всего, все не так печально. Лидия же сказала, что Воронцов не так давно пришел в себя. Навряд ли, первым же делом у него, стало составление плана моего устранения. Хотя, от него всего можно ожидать.

Есть становится опасно. Во всяком случае, пока я здесь, взаперти.

Блин, мало мне проблем. Кир пропал и неизвестно, жив ли он вообще. О судьбе Насти я тоже ничего не знал. Я потерял ее из виду, когда все бросились бежать от подступающего цунами из плоти Идолища.

Надо выбираться отсюда. Если Воронцов задумал грохнуть меня, тянуть он не будет.

Я встал и подошел к двери. Надо чем-то озадачить гориллу. Скажу, что мне требуется газета. Хе, газета. Интересно, они существуют в этом мире. Наверное, да. Пока охранник будет ходить в поисках газеты, я выберусь из комнаты.

Постучал. В ответ тишина. Решил подождать пять минут и снова постучать. Вдруг отошел всего на пару минут. С помощью Мощи я, конечно, могу с ним справиться. Но, во-первых, применять Мощь в помещении, где полно людей небезопасно и, кстати, незаконно. А во-вторых, горилла, скорее всего, вооружен.

Пять минут тянулись, словно пять лет. Я прислушивался, не раздадутся ли в коридоре шаги моего охранника, но ничего не услышал. Постучал снова. Ответа не было. Вынув ключ, я осторожно вставил его в замочную скважину и повернул. Щелкнул замок. Я осторожно приоткрыл дверь.

Никого. Полнейшая тишина. Только приглушенный шум улицы из-за окон. Вышел. Мой номер оказался в конце коридора. Слева – тупик. Справа – лифт и лестница. Я спешно зашагал к лифту. Хотел уже нажать кнопку вызова, когда понял – лифт поднимается. Неужели, горилла возвращается?

Отступил к лестнице и притаился. За те пару минут, пока лифт, с легким гудением поднимался, я уже точно понял – на этаже никого нет. Странно. Воронцов или Лидия и Ростислав выкупили весь этаж? Похоже на то. Какая щедрость! Очень они не хотят, чтобы кто-то узнал обо мне.

Опять же вопрос, а зачем Лидия мне помогает? И помогает ли на самом деле?

Лифт остановился на моем этаже. Черт, надо было не сидеть тут, раздумывать, что да почему, а бежать по лестнице вниз. Двери лифта распахнулись и из него вышли трое. Выглядели они не очень доброжелательно. Подтянутые, поджарые. Все японцы. Один в черном костюме, другой в черном же свитере и джинсах, на глазах солнцезащитные очки. Третий тоже в джинсах, но вместо свитера носил ветровку.

Не мешкая, они двинулись к двери моего номера. Неужели, так быстро Воронцов нашел убийц? Хотя, что ему стоит – он ведь относится к самым верхам Третьего Рима. Денег, что грязи, любой каприз будет исполнен тут же.

Человек в костюме достал ключ и, стараясь не шуметь, отпер дверь. Затем, он и тип в свитере влетели в номер. Убийца в ветровке остался снаружи. Из комнаты раздались удивленные выкрики на японском.

Решив, что мне больше тут делать нечего, я осторожно начал спускаться. Но оставшийся снаружи японец заметил меня.

Он что-то крикнул и помчался ко мне. Я бросился вниз, пытаясь сообразить на бегу, что делать.

Огнестрельного оружия я у них не видел, значит, стрелять они не собираются. Хотят все сделать по-тихому. Отлично! Я бы мог разделаться с ними при помощи Мощи, но, а не на это ли расчет Воронцова. Я убиваю троих Мощью, доказательств, что они сами хотели убить меня, нет, и отправлюсь я на каторгу. Хотя, я вроде, как аристократ теперь. Но именно, что «вроде как».

Я сбежал этажом выше. Не обратил внимание, была ли дверь на моем этаже, но тут лестничную клетку от коридора отделяла дверь. Надо попасть туда, где много людей, не будут же эти трое «якудз» убивать меня на глазах свидетелей.

Дверь оказалась заперта. Черт! Сверху уже грохотали шаги преследователей. Я снова бросился вниз по лестнице. Попробовал открыть дверь еще этажом ниже. Безрезультатно! Убийцы уже настигали меня.

Снова вниз. Я перемахнул прыжком через целый пролет, дернул очередную дверь. Закрыто! Да, что ж такое! Увидел ноги в джинсах на лестничном пролете сверху. Они уже близко! Снова вниз. Сколько здесь этажей? И какого рожна, все двери с лестницы заперты?

Я потратил драгоценные секунды на борьбу с дверями и «якудза» догнали меня. Двое. Третий, видимо спускался на лифте. Передо мной стояли японцы, один в свитере, другой в ветровке. Они уставились на меня тяжелыми взглядами. Рука человека в ветровке нырнула в карман, в его ладони заплясал зловещего вида нож. В свитере остался безоружным.

Ладно, раз нет другого выхода, применим свои способности. Мощь прокатилась горячей волной, ушла в руку, и на ладони образовался сияющий шар. Достаточно запустить его и парочка исчезнет во вспышке энергии.

Их глаза округлились. Не ожидали, что их жертвой окажется человек способный взаимодействовать с Мощью. Медленно, не сводя с меня глаз, японцы попятились. Поднялись наверх и исчезли из поля моего зрения.

Тут же сверху грохнули два выстрела. Одна пуля ударилась в пол, выбив крошку из бетонной плиты, другая попала в стену. Значит, огнестрел у них есть. Скверно. Я не стал бросать в них шар энергии. Мог ведь и не попасть, а автоматический пистолет куда скорострельней, чем я.

Снова вниз. Бегом. Я спиной чувствовал, что вот-вот меня пронзит пуля. Но убийцы благоразумно держались на расстоянии. Когда понял, что стрелять в меня пока не будут, сбросил Мощь. Наконец, первый этаж, дверь там распахнута, из холла доносятся голоса. Быстрее туда, где убийцы меня не тронут.

Но практически в самом дверном проеме меня ждал третий из противников, затянутый в черный костюм. Мы столкнулись нос к носу. Он ударил первым. Резко и быстро. Я успел сбить его руку и сам ударил его ногой. Он видимо не ожидал от меня такой прыти, и пропустил удар.

«Костюм» плюхнулся на пол, проехал метр по полу, но тут же вскочил. Я уже пробежал мимо него и оказался в холле отеля.

Вспотевший и взъерошенны, й я перешел на шаг. Персонал за стойкой и несколько гостей удивленно взирали на меня. Я обернулся к лестнице. Трое убийц стояли и о чем-то тихо переговаривались. Потом двинулись в мою сторону.

Попросить помощи, чтобы вызвали полицию? Внутреннее чувство подсказывало мне, что это будет лучшим вариантом для моих недоброжелателей. Там, в полицейском участке, до меня и доберутся. Стало плохо с сердцем у человека, например. Вряд ли, полиция способна остановить Вороонцова, в его замысле избавиться от меня.

Атаковать их? Швырнуть заряд Мощи? Но, опять же окажусь в полиции, где дружки этих убийц до меня и доберутся.

Я не стал ждать, когда трое японцев приблизятся ко мне. Поспешил к выходу и оказался на многолюдной улице. Ладно, хоть тут они не станут нападать на меня. Я почти пробежал сотню метров и обернулся.

Передо мной возвышалось двенадцатиэтажное здание отеля. Вдоль него тянулась улица, ограниченная небольшими сквериками. Люди двигались в обе стороны. Пара компаний сидели на скамейках, беседуя или залипая в телефоны.

Мои преследователи остановились на крыльце. В ветровке и свитере не сводили с меня глаз. В костюме приложил телефон к уху. Я понимал, что убийцы от меня не отстанут. Да, эти трое не будут стрелять или кидаться с ножами, они уже засветились. А вот другие. Что им мешает проехать мимо и сделать один меткий выстрел. Или дождаться другого подходящего момента.

Да и скройся я сейчас, разве это остановит Воронцова? Найдет других исполнителей. Н-да, дорого мне обходиться даже попытка пролезть в аристократы. Сейчас надо не просто сбежать от «якудз», а полностью пресечь попытки убить меня. Хотя бы, на какое-то время.

Я еще раз окинул взглядом улицу. Спешащие по своим делам прохожие, скверы, скамейки. Уткнувшиеся в телефоны люди.

Рядом со мной стояла какая-то тумба в полметра высотой. Наверное, на ней размещают какую-то рекламу или другую информацию. Я подошел к ней. Вскочил наверх, возвысившись над остальными прохожими.

Убийцы недоуменно переговаривались, не понимая, что я задумал. Другие люди тоже обратили на меня внимание. Кто-то показал пальцем, другой толкнул соседа и кивнул в мою сторону. Раздался смех. Я увидел обращенные ко мне телефоны. Меня снимали для того, чтобы выложить в Сеть видео с очередным придурком.

Убедившись, что на меня смотрят практически все, кто в этот момент находился рядом, я снял футболку. Послышались смех и улюлюканье. Никто не понял, что происходит. А потом, что говориться, как поняли!

Спешащие по своим делам люди, остановились. Приблизились. На скамейках тоже поднялись и стали пробираться ближе.

– Это что, настоящее, что ли?

– Нет, наверное.

– Да, это просто татуировка!

– Эй, парень, ты знаешь, что за такое отправишься на каторгу?

– Да он псих просто!

Люди поднимали телефоны повыше, чтобы я попал в объективы их камер.

Я взглянул в сторону отеля. Убийц там уже не было. Я пробежал глазами по толпе. Вдруг, пользуясь суматохой, они подберутся вплотную, и пырнут меня ножом. Но никого из троицы не увидел.

Видел только изумленные лица, поднятые над головами телефоны. Вспышки фотосъемки. Один из тех, что стоял ближе всех спросил:

– Скажи, это, что и вправду знак усыновления?

– Да.

Толпа изумленно выдохнула.

– Да, не может быть!

– Врет он!

– Такого уже лет двести не было!

– Кто ты такой, парень, откуда у тебя этот знак?

– Да, скажи, кто усыновил тебя?

Я набрал в грудь воздуха:

– Меня зовут Михаил Шелестов, я бывший ауксиларий. Меня усыновил Ингвар Воронцов, Белый Витязь! Два дня назад, когда мы с ним плечом к плечу сражались с Кайдзю Шибуши.

Глава 43

Видео со мной завирусилось. Оно разлетелись по всей Сети, породив невероятный клубок из мнений, ругани и конспирологических теорий.

Кто-то утверждал, что все это розыгрыш, созданный чтобы поиздеваться над простолюдинами. Другие утверждали, что я ненормальный, нанесший себе татуировку, напоминающую знак усыновления. Некоторые сообщали, что видели лично, как меня, вместе с другими арестантами, этапируют на каторгу.

Противоположное мнение гласило, что я действительно усыновленный плебей. Но расходились в причине усыновления. Возможно, Ингвар Воронцов усыновил меня, потому что я спас ему жизнь. Что являлось почти истинной. Другие видели в его поступке хитрый ход, в скрытой от глаз плебеев, борьбе аристократических кланов. Иногда, радовались отчаянные выкрики: «Почему он, а не я!». Запрос в Сети «Как стать патрицием», на короткое время превысил даже запрос с тэгом «порно».

Пресс-служба рода Воронцовых отказалась комментировать произошедшее. Тем не менее, тысячи блогеров и журналистов мечтали взять интервью у меня или Ингвара. Они слетелись в Кагошиму, словно мухи на мед, несмотря на близость Идолища.

Лидия и Ростислав благоразумно убыли в Каноэ, где собирались силы для уничтожения Идолища. И куда на пушечный выстрел не подпускали никого из гражданских. Мы с «папашей», закутавшись в обычные, не старомодные, одежды, на простенькой «Тойоте» ехали к аэропорту Кагошимы. Где нас ждал частный рейс до Владимира. За рулём сидел все тот же горилла. О попытке убить меня мы не разговаривали. Что я мог сказать? Ах, вы, негодяи, решили избавиться от меня?

Горилла бы ответил, что просто отошёл по надобности. А Воронцов, что и вовсе ничего не знает. Это, если бы он общался со мной. Но Белый Витязь хранил холодное молчание, словно я не человек, а самодвижущийся автомат, прилипший к нему.

Хотя, он произнёс одну единственную фразу: «Летим во Владимир, тебя хотят увидеть». Кто и зачем Воронцов не сказал. Но я и сам догадывался, что предстану перед чем-то вроде Совета рода. И раз не получилось избавиться от меня по-тихому, решат мою судьбу по-другому.

В аэропорт мы прошли не по центральному входу, а по специальному, для VIP-персон. Нас не досматривали, не проводили через металлоискатель. Встретили с поклонами и проводили к стойке оформления. Точнее с поклонами встретили и проводили только Воронцова, на меня служащие аэропорта, даже не смотрели. Может не узнали, или понимали мой неопределённый статус, или их всех в сети забанили. Причём на всех ресурсах одновременно.

У стойки регистрации нас встретил молодой мужчина, лет тридцати. Японец. Завидев Воронцова, он склонился в поклоне, чуть не припечатавшись лицом о стойку. Ингвар небрежно бросил паспорт на стол. Мужчина произнес:

– Рад услужить.

Взял паспорт, так нежно, словно тот был из хрусталя. Практически не глядя в документ, нажал несколько клавиш на клавиатуре.

Закончив с документами, он, снова с поклоном протянул паспорт Воронцову.

– Милости прошу, ваше сиятельство.

Воронцов забрал документ и молча двинулся по коридору.

Следом подошёл я. Тут мне пришлось познакомиться с таким явлением, как лизоды. Лизодами пренебрежительно называли часть обслуживающего персонала в любой сфере. Их отличительной чертой считалось горячее желание угодить патрициям. В то же время, выполнить свои обязанности по отношению к плебеям, они считали чуть ли не оскорбительными для себя. И старались, либо избежать таких обязанностей, либо исполнять их из рук вон плохо, или как можно бестактнее, по отношению к клиенту.

Лизодов травили в Сети, иногда их колотили потерявшие терпение клиенты, с лизодами боролись работодатели, деньги-то плебеев ничем не отличаются от денег патрициев. Но явление это, хоть и не распространялось, но и не умирало.

Я положил на стойку документы. Сотрудник аэропорта взял паспорт, раскрыл его и просто отложил в сторону. Со сосредоточенным видом он уткнулся в компьютер. Сначала, я решил, что он занимается обычной дежурной операцией. Думал, вот сейчас он вернёт мне документы и предложит идти на посадку. Но минуты тянулись, а мужчина за стойкой и не думал обращать на меня внимание.

Воронцов ушёл уже довольно далеко. Мне где его искать потом? Даже, если коридор ведёт сразу к самолёту, мне придётся бежать. Вряд ли наш взлёт задержат, ради меня.

– Не могли бы вы заняться моими документами? – спросил я.

Мужчина кинул на меня неприветливый взгляд.

– Времени до посадки достаточно, вы успеете.

Я посмотрел на время. У меня есть десять минут. Вроде бы и достаточно. Чего там сложного, пройти к самолёту и подняться по трапу. Но это если у тебя – десять минут. Работник же аэропорта явно собирался тянуть моё отправление до последнего.

Воронцов, не обращая на меня внимания, уже хотел свернуть за угол. А там, кто его знает, может быть несколько направлений. И, как мне выбрать правильное?

– Отец! – крикнул я. – Подожди, тут у человека какие-то проблемы.

Не мог я удержаться, чтобы не поддеть Воронцова. Ингвар повернулся и откатил меня пренебрежительно взглядом. Но все же остановился.

Мужчина за стойкой удивленно оторвался от монитора. Посмотрел в сторону Воронцова. Когда он увидел, что тот стоит и ожидает меня, взгляд мужчины превратился в испуганный.

– Оддин моммент, никаких проблем, – торопливо промямлил он.

Он схватил мой паспорт. Принялся читать так внимательно, словно держал в руках завещание богатого дядюшки. Не старайся, дружок, тебя в это завещание не включили.

Взгляд мужчины из испуганного стал непонимающим. Он никак не мог взять в толк, как может человек низкого происхождения называть отцом, одного из благороднейших людей Третьего Рима. А тот ещё и реагирует на это.

Видимо, решив, что перед ним патриций, по какой-то причуде выдающий себя за простолюдина, работник быстро оформил меня. Возвращаясь паспорт, мужчина склонился в поклоне.

Когда мы с Воронцовым скрылись за поворотом, он зло произнес:

– Ещё раз назовёшь меня отцом и, клянусь, я тут же прикончу тебя.

Я хотел напомнить, что он уже не раз пытался угробить меня, но передумал. Не стоит дёргать тигра за хвост, особенно разозленного.

– И как мне тебя называть? Ингвар?

– Как и раньше, «ваше сиятельство».

– Если уж ваше сиятельство угораздило усыновить меня, то, может, оно соизволит поучаствовать в моей судьбе, чтобы подобные эксцессы не повторялось.

Я ткнул большим пальцем за спину, в сторону стойки, за которой остался стоять озадаченный сотрудник аэропорта.

– Что оно? – не понял Воронцов.

– Сиятельство.

– Какое ещё сиятельство?

– Ваше.

Он снова откатил меня уничтожающим взглядом. Отвечать мне не стал. Так, в молчание, мы и сели в самолёт.

Лайнер оказался очень похожим на тот, в котором мы с Лидией летели в Новгород. Только куда лучше. Но это на мой взгляд. Каждая деталь тут говорила о сдержанной роскоши. Ни одного предмета по принципу «облили золотом, обваляли в бриллиантах». Но ты сразу понимал – даже за изгибом плавной линии кресла, угадывались немалые суммы, потраченные на разработку его дизайна.

Взлетели спокойно. Воронцов больше не удостаивал меня разговором. Он молча смотрел в иллюминатор, на проплывающие за ним облака. Наверное, сейчас Белый Витязь раздумывал, как он вляпался-то в такое – усыновил простолюдина. И ничего ему не помогает избавиться от меня. Он пытался бросить меня на периметре, нанимал убийц, чтобы разделать со мной в Кагошиме. Но я, по-прежнему, жив.

Не знаю, о чем думал Ингвар Воронцов на самом деле, но моя интерпретация его мыслей позабавила. Правда, чуть позже, моя радость потускнела. Когда я подумал о другом. Вот Воронцов, один из высших аристократов, знаменитый борец с Идолищами, защитник людей, носящий благородное прозвище Белый Витязь. Чего он так нервничает? А он явно нервничает. Кто может оспорить его решение – усыновить меня, кто может наказать его за это?

Мне стало не уютно. Представив могущество тех людей, и сравнивать их с собственной значимостью, я и вовсе загрустил. С другой стороны, разве это повод отступать? К тому же, от меня зависит теперь и судьба Кира, если он жив.

Приемному сыну патриция, куда проще помочь другу, чем беглому ауксиларию.

Миловидная стюардесса предложила нам обед. Высокая девушка, лет двадцати пяти, в темно синей форме и белой блузе. Из-под круглой шапочки на ее голове выбивались несколько чёрных завитков. Думаю, она это сделала специально, слишком уж хорошо она смотрелась с ними.

С белоснежной улыбкой стюардесса вкатила хромированную тележку. Еда оказалась на удивление простой, никаких изысков и излишеств. Густая горячая солянка, сочный бифштекс с овощами, шоколад на десерт и крепкий американо.

А вот обслуживание так не порадовало. Если Воронцову девушка подавала блюда с утонченной грацией, то, когда дошла очередь до меня, её поведение изменилось. Нет, она все так же ослепительно улыбалась, была предельно вежлива. Но тарелки опускала с таким стуком о поверхность стола, словно еле сдерживалась, чтобы не бросить её. Приборы и вовсе оглушительно лязгнули.

– Приятного аппетита.

Недовольный взгляд на её лице, превращал широкую белоснежную улыбку в гримасу.

Опять лизодьё? Или мне мерещится? А может у девушки просто болит голова. Я махнул рукой и принялся за еду. Ничего, переживу.

– Желаете выпить, господа?

Стюардесса появилась, едва мы закончили с обедом. Следила она, что ли?

Воронцов медленно кивнул.

– Эл Эспри де Курвуазье? – спросила девушка.

Воронцов подумал.

– Лучше Камю Кюве, – произнёс он.

– Вам?

Она посмотрела на меня и её лицо снова превратилось в маску. Я заметил, как Воронцов тоже смотрит на меня, с любопытством и насмешкой. Интересно, он ожидает, что я закажу какую-нибудь бормотуху или скажу «тоже самое»?

– Хэнесси, Ричард.

Смешно будет, если в этом мире никакого Хэнесси нет. Получится, что я действительно заказал бормотуху. Но по вытянувшемуся лицу Воронцова я понял, мне удалось его удивить.

Да, в прошлой жизни, точнее позапрошлой, когда я был незаслуженно богат, «Хэнесси Ричард» являлся моим любимым коньяком. Как сейчас помню, полмиллиона за бутылку. Деньги, что вода, уходили сквозь пальцы, но поток от «Старт-Теха» не иссякал. Знал бы я тогда, какой ценой!

Кстати, насчёт пальцев. Сначала я не поверил своим глазам. Стюардесса принесла два пузатых бокала на высоких ножках. Воронцов подала, как положено, взяв за тонкую ножку и водрузив его перед патрицием.

Мне же – обхватила стенки бокала и, как ей казалось, незаметно опустила палец в темно-янтарную жидкость.

Я едва успел заметить это. Сперва, потерял дар речи. Стюардесса оглянулась на мгновение, но и этого было достаточно, чтобы понять – она это сделала нарочно. Просто потому, что я не аристократ?

– Девушка, – позвал я. – Замените напиток. И я хочу, чтобы вы налили его мне из бутылки здесь, передо мной.

Честно говоря, я не ожидал, что она станет упрямиться. Просто хотел лишний раз погонять её, чтобы неповадно было, мыть руки чужим коньяком.

Но она возразила:

– Простите, но с напитком все в порядке, наслаждайтесь.

Я бросил взгляд на Воронцова. Тот не понимал в чем дело, но догадался, что мне опять досталось от обслуживающего персонала. Разумеется, спешить мне на помощь он не собирался.

– Я попросил вас, заменить мне напиток, – твёрдо произнёс я.

– Простите, но не вижу причин.

Действительно, чего это пес, допущенный к барскому столу, разлаялся, когда ему указали место. Именно такие мысли я прочитал в глазах стюардесса.

Воронцов уже откровенно веселился. Стараясь остаться невозмутимым, он все же ехидно улыбался.

– Ты опустила палец в коньяк, свинота! – рявкнул я.

Лицо стюардесса приняло нарочито обиженное выражение. В её тоне засквозила издевка.

– Ничего подобного.

– Ваша милость, не забывай добавлять.

– Пффф!

Вот это её непроизвольное «Пффф» вывело меня из себя. Если до этого, я ещё сомневался, что девка просто тупая лизодка, то сейчас не осталось никаких сомнений. Не помня себя, я схватил бокал с коньяком и выплеснул содержимое прямо в лицо стюардессе.

Оставшийся полет нас сопровождала другая стюардесса. Чисто по-человечески, мне было немного жаль и первую стюардесса, и того парня на стойке. Когда постоянно обслуживаешь представителей княжеских и боярских родов, поневоле произойдёт нечто, вроде профессиональной деформации. Начнёшь причислить себя к некому кругу избранных и свысока просматривать на других плебеев, ни разу в своей жизни не встречавших живого аристократа. Но это не оправдывает мерзкого отношения к клиентам из низшего сословия. И хотя мне, перед самим собой, было неловко за несдержанность, но девка получила по заслугам. Палец в коньяк окунать! Додумалась же!