Текст книги "Рокот. Том 1: Технический колледж ауксилариев. Том 2: Проблемы молодого аристократа (СИ)"

Автор книги: Марс Букреев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 21 (всего у книги 33 страниц)

Я двинул к северу. Подальше и от города, под чудовищной плотью, и от гор, где вчера утром мы обнаружили первого гибрида. Интересно, кстати, как он попал туда? Но у руководства головы большие, пускай думают. Если наткнусь на такого, в раз испепелю Мощью.

Взобравшись на небольшой пригорок, я уселся в тени деревьев. Откинувшись на ствол, прикрыл глаза. Что же выходит. Первое, тут, в ауксиларии, надежд у меня почти нет. Это понятно, Воронцов постарался, как мог, держать меня в черном теле. Кто бы мог подумать, оказывается это просто личная неприязнь!

Стоит ли мне оставаться в ауксилии, или уйти? А если уйти, то когда, сейчас, пока мы на Кюсю, или позже, когда вернемся домой? Вопрос. И если уйти, то, что потом делать? Других вакансий в мире для ауксилариев не предоставляется. Вот тебе и «одаренность».

Я услышал, как зашелестела трава. Кто-то взбирался на пригорок. Не таясь и не пытаясь остаться незамеченным. Я открыл глаза и встревоженно повернулся на шум. Сначала, я увидел широкую соломенную шляпу. Человек поднялся выше, и я разглядел белую рубаху. В руке человек сжимал посох.

Шляпа закрывала лицо. Человек поднялся. Немного постоял, затем прямиком направился ко мне. Я, на всякий случай, встал. Мужчина подошел. Сдвинул на затылок шляпу. И я узнал его. Лучше бы, я встретился с целой толпой гибридов.

Глава 38

Крючковатый нос, залысины, внимательный взгляд. При свете дня, лицо этого человека вселяло настороженность. Он улыбнулся, тусклой, ненастоящей улыбкой. Одними губами.

– Рад приветствовать, Михаил.

– Максим, или как вас там. Далеко же вам пришлось забраться.

В прошлый раз, на новогоднюю ночь, этот тип явился с вооруженными молодчиками. Сейчас, вроде был один.

– Чего не сделаешь, ради хорошего человека.

Максим сбросил шляпу и уселся рядом. Честно говоря, увидеть его здесь, в Японии, рядом с местом, где появился Идолище, я не ожидал. Но попытался остаться невозмутимым. Переживать поводов не было. Я всегда могу разделаться с ним с помощью Мощи.

– О чем бы вы меня не попросили, мой ответ – нет.

Я сразу взял быка за рога. Нечего с ним цацкаться. Вот только на душе заскребли кошки. Ну, не идиот же он, проделать такой путь, чтобы услышать мой отказ. Значит, у него, или у тех людей, что он представляет, есть весомые аргументы, чтобы заставить меня выполнить их «просьбу». Или есть предложение, которое, по их мнению, меня заинтересует.

– А вы, Михаил, верите в судьбу?

Не этого я ожидал, то ли от лидера преступной группировки, то ли от представителя спецслужб. Даже растерялся немного. Но быстро собрался и язвительно ответил:

– Хотите сказать, наша встреча – это судьба?

– Возможно. Но я несколько об ином. Если точнее, то о следующем утверждении: что на роду написано – того не избежать.

Я пожал плечами:

– Я сторонник активного участия в судьбе, под лежачий камень вода не течет.

– Интересно. Я бы полюбопытствовал, на чем основаны ваши убеждения, но сейчас не до этого. Просто хочу, чтобы вы проследили цепочку в моих наблюдениях и сказали, есть ли в ней неверное звено.

– Скучно, видать, вам живется, раз вы забрались в такую даль, чтобы просто потрепать языком.

Пускай уже говорит, что ему надо и валит отсюда, на все четыре стороны. Философ, блин!

Но Максим невозмутимо продолжил:

– Вы одаренный молодой человек, в том смысле, что можете владеть Мощью. Закономерно, вы оказываетесь в Техническом колледже ауксилариев. Далее, вы прилагаете немалые усилия, чтобы досрочно попасть в действующую ауксилию. Ведь ваши действия были связаны с некими ожиданиями, верно?

– Ну, предположим.

Ветер трепал листву на дереве, заставлял высокую траву пригибаться к земле.

– Не ошибусь, если предположу, что ваши ожидания не были связаны с тем, что его светлость Воронцов, перекроет вам любой путь наверх.

Я даже не стал удивляться его осведомленности. Не такой уж секрет, что аж целый его светлость, определил Мишку Шелестова в вечные грузчики-разгрузчики. Тьфу, уже дурацкими прибаутками заговорил, как Белов. Надо узнать у него, может и Белов тоже под наказанием.

– На этом, вероятнее всего, ваша карьера в ауксилии закончилась, Михаил.

– А это не ваше дело.

Он кивнул.

– А теперь представьте, судьба дарит вам возможность начать жизнь заново.

– Да вы, что! – хохотнул я. – Неужели такое возможно?

Удивить он меня решил вторым шансом. Да я уже, чуть ли не четвертую жизнь проживаю: сначала, простым парнем из глубинки, потом богача, на которого свалилось незаслуженное богатство, затем десять лет боевой машиной, убивающей и умирающей на арене, и вот я снова – простой парень из провинции.

Не поняв причины моего веселья, Максим продолжил:

– Возможно. Вы можете сделать карьеру в другой сфере, и начать ее можете, с довольно приятного для себя задания. Хотя и непростого.

– Вы ведь слышали, что я вам сказал, на любое ваше предложение, мой ответ – нет.

– А вы помните, что я говорил вам, по-хорошему мы просим один раз. А вы уже превысили лимит нашей доброты.

Я повернулся к Максиму. Он устремил ничего не выражающий взгляд вдаль.

– Начинайте угрожать, – я усмехнулся. – Но не забудьте, я могу вас убить прямо сейчас. Для этого мне даже оружия не нужно. Если же хотите напомнить мне об ответственности, за использование Мощи не по назначению, то, вы же сами сказали, моя карьера в ауксилии окончена.

Он улыбнулся уголком губ. Повернул ко мне голову. Если говорят, что глаза – зеркало души, то у Максима вместо души находилась полнейшая пустота.

– Риск – часть моей работы, это раз. Угрожать вам будут другие люди, это два. И зачем вам убивать меня, я ведь не причинил вам никакого вреда. Но вы можете убить, например, Ингвара Воронцова. Это три.

– Кого убить? – удивленно переспросил я.

– Вы прекрасно слышали кого, Михаил. Со своей стороны, я обещаю вам подробные инструкции, чтобы облегчить задачу, эвакуацию с места и весомый гонорар.

И на мгновение меня охватила мысль – а почему бы и нет? Кто мне Воронцов? Человек, просто из-за случайной антипатии ко мне, решивший испортить мне жизнь. А еще он отправил меня на верную смерть в городе! Грозил мне позорной пыткой! Если убить его, хуже никому не станет. Мне точно.

Но тут же одернул себя. Слишком все хорошо. Дадим инструкции, эвакуируем, да еще и денег отсыплем. Я уже как-то раз клюнул на хорошее предложение. Без обмана, между прочим. Просто кое о чем «Старт-Тех» умолчал. Вот не думаю я, что крючконосый намного честнее той корпорации.

– Уходите, Максим. Эта закрытая зона, а самооборону, да еще при выполнении, никто не отменял.

Максим встал. Накинул на голову соломенную шляпу и зашагал вниз.

«Угрожать будут тебе, другие люди». Весь день мои мысли занимал визит этого неприятного типа. Я так и не определился, кем считать его. Преступником, спецслужбистом, еще кем-то? Угрожать, значит. Чем мне можно угрожать? У меня ведь нет ни денег, ни родственников. Раскроют мою тайну, что я могу владеть Мощью, куда лучше обычного ауксилария? Такая себе тайна. Сбегу я, да и все, например. Да и знают ли они о ней – большой вопрос. Максим мне ничего об этом не говорил.

Будут угрожать лично мне? Во-первых, я могу так же сбежать. Пускай ищут. А во-вторых, я могу обратиться в полицию или к командованию, к Лидии той же. Не думаю, что такую новость они проигнорируют.

Что там еще, друзья? Но почти все они – Кир, Айгуль, Танюшку еще запишем – далеко, практически на другом конце света. Только Настя здесь. Опять же, знают ли они, что кроме службы, нас с ней связывает и дружба? О приказе Воронцова-то они узнали.

Вот, пожалуй, Настя и есть слабое звено в моей непробиваемости. Через нее, этот мутный Максим с дружками и может подействовать на меня. Я то точно знаю, если придется выбирать между Настей и Воронцовым, то для его сиятельства мой выбор будет печален.

Зачем им, вообще, убивать Воронцова? Видимо, мои подозрения, что между патрицианскими семьями не все так складно, оправдываются. И тот усатый братец Лидии, тоже о подобном говорил. А эти, во главе, которых стоит крючконосый, или наемники врагов Воронцовых, либо их люди на прямую.

А с Настей надо поговорить. Пусть будет осторожнее.

Поговорить с Настей удалось только вечером. Мы отошли подальше от посторонних глаз, уселись на остов повалившегося дерева.

– Так о чем ты, со мной, поговорить хотел?

Глаза Насти сверкнули в полумраке. Боги, да что на нее нашло-то, после расставания с Киром и почему своей целью она выбрала меня?

– Насть, тебе надо быть осторожнее.

– В каком смысле?

– При общении с посторонними людьми.

Она рассмеялась:

– Ты, Миш, решил поиграть в папочку. Я не против!

– Нет. Помнишь на Новый год, вы с Киром уехали куда-то.

– Помню. Ты нам еще термокружки подарил. У меня до сих пор она храниться. Я ее даже сюда взяла.

Настя подвинулась ко мне поближе.

– Так вот. В тот Новый год, мне…эмм…ну давай по порядку. Мне пришло сообщение от неизвестного абонента, встретиться ночью у Академии. Я думал это вы, мне сюрприз решили устроить. И, понятно, что я пошел туда. А там. Эй, ты чего делаешь!

Я почувствовал холодную ладонь девушки на своей груди. Она залезла ко мне под форму, прильнула и, обхватив руками за голову, поцеловала меня. Я ухватил ее за руки, заставил отпустить голову. Глядя прямо ей в глаза, произнес:

– Хватит! Ты достала меня, я уже сказал, что никогда не буду с тобой.

– Свинья ты, Миша!

В глазах Насти появились слезы, губы задрожали. Ей было обидно, что ее отвергают.

– Ублюдок, козлина! – продолжила она. – Что мне сделать, отсосать тебе, чтобы ты перестал ломаться? Ведешь себя, как дешевая бабенка!

Тут я психанул. Млять, у меня и так, в этой хреновой ауксилии, все идет через жопу! На горизонте маячит вечность, проведенная с мешками, коробками и ящиками в руках. Спасибо Воронцову! Какой-то хрен, требует от меня ни много, ни мало, убить человека. И самое страшное, что я и не против, чтобы Воронцов сдох, туда ему и дорога! Да вот боюсь, как только я прибью его, то окажусь главным и единственным подозреваемым.

Все навалилось разом. Я и недели не пробыл на первом настоящем задании, а меня уже дважды приговорили к смерти, там, в городе, и когда Воронцов пытался прогнать меня через строй.

А у Насти одно на уме! Потрахаться со мной! Ну давай, я еще и сам себя перестану уважать, когда засажу женщине, о которой мой лучший друг просил присмотреть. Сейчас я пытаюсь предупредить ее об опасности, а она оскорбляет меня. И ведет себя, как шалава подзаборная!

Вот эту последнюю фразу я в сердцах и сказанул Насте. Она смолкла, словно ее кто выключил. Смерила меня таким взглядом – могла бы, им и убила бы. Встала и ушла.

Твою дивизию! Даже предупредить не успел. Я остался сидеть, стараясь заглушить эмоции и выстроить мысли хоть в какой-то порядок. Хотелось догнать Настю, влепить ей пощечину и высказать все. Еще резче, чем выразился до этого. Объяснить, как к ней относится Кир, и почему он отказался идти в ауксилию.

Способность спокойно размышлять, вернулось минут через пять. Ладно, поговорим завтра. Она тоже хороша, «как дешевая бабенка», да пошла ты! Так, спокойно. Вряд ли, те парни такие шустрые, что могут пробраться в наш лагерь и беззвучно утащить Настю. Она тоже, как бы, не подарочек и Мощь пустит в ход, не раздумывая.

Все, спать. К тому же, завтра ожидался тяжелый день. Господа-благородия, наконец, разработали новый план. Завтрашний день уйдет на подготовку, а послезавтра, наш Белый Витязь, бревно ему в зад, надеется избавить мир от Кайдзю Шибуши, так, я слышал, японцы называют Идолище в заливе.

Я добрел до нашей палатки, где уже укладывались Коновалов, Фадеев и Макаров. Забрался в спальник и отрубился, кажется, даже глаза не успел закрыть.

На следующий день началась подготовка к операции. Для нас – «недоучек», она заключалась в том, что мы грузили машины всем, что привезли с собой: экипировку, оружие, припасы, медикаменты, средства защиты и прочая. Все это добро ехало ближе к периметру, где его приходилось разгружать. Воронцов решил передвинуть все необходимое ближе к району бедствия, оставив на месте лагеря лишь незначительную часть нашей временной инфраструктуры.

К обеду мы упахались так, что ноги не держали. А предстояло еще двигать к новому месту расположения, и там разгружать, складировать, перетаскивать.

– Давайте, парни, пошевеливайтесь! – подбадривал нас Белов. – Не раскисаем, работы еще много!

Вот уж обрадовал. И почему Настя оказалась тоже «парнем»? Она, кстати, со мной даже не поздоровалась утром. И вообще делала вид, что меня не знает. Надо же с ней поговорить все-таки, предупредить, что какие-то странные типы могут ее похитить, чтобы шантажировать меня.

Но у меня тоже есть гордость. Я ее, конечно, обозвал так, что самому неудобно, но ведь и она «дешевой бабенкой» меня припечатала. К тому же, первой. Теперь, что, извиняться? А она? Блин, с другой стороны, пока мы будем соревноваться, чья гордость крепче, может произойти непоправимое. Поговорю, как только представиться возможность.

– Может, на фуре поедем?

Коновалов утирая пот, смотрел на Белова.

– Ага, на фуре-мататуре, пешочком пойдем, места там нет.

Все приуныли еще больше.

– Может, посидим маленько?

Это уже Макаров.

– Парни, у нас дело важное, к вечеру все должно быть готово. Вам, между прочим, да и мне тоже, свою экипировку проверить надо. Если мы сейчас прохлаждаться будем, когда экипировкой займемся? Правильно, ночью. Так что, отставить разговорчики и шагом марш.

Мы поплелись к периметру. Идти было недалеко, но как же тяжко. Первым шел Белов, потом мы: я, Коновалов, Макаров и Фадеев. Настя шла последней, слегка отстав. Пожалуй, сейчас лучшее время поговорить с ней. Главное, информацию донести, а как она отреагирует все равно. Хочет, пускай корчит из себя королеву.

Я остановился, якобы поправляя ботинок. Встал, когда Настя поравнялась со мной. Только я хотел заговорить с ней, как зазвонил телефон. Это было странно. За все время пребывания в Японии, мне ни разу никто не звонил. Для тех, кто остался в колледже – звонок вышел бы дорогим. А больше, я никому здесь не нужен.

Вынул телефон. Сейчас посмотрю, кто это, и сброшу. Наверное, какой-нибудь колл-центр навязывает услуги. С Настей поговорить важнее, чем отвечать на тупые вопросы операторов.

На экране горело имя Айгуль. Я остановился. Айгуль? Что она хочет мне сказать? Но я обрадовался звонку. Приятно, когда о тебе вспоминают.

– Алло, – сказал я, – привет, Айгуль.

– Миша, – девушка почти шептала. – Миша!

Она, что – всхлипнула?

– Да, Айгуль, говори, я слушаю.

Черт, да мы же сейчас подойдем ближе к периметру, а там, возможно, связи совсем нет, из-за близости Идолища.

– Айгуль, что случилось?

Я остановился.

– Миша, тут какие-то люди. Они…они говорят, чтобы ты сделал все, как они велят. Я…я ничего не понимаю.

Люди? «Угрожать тебе будут, другие люди». Ах ты, крючконосая тварь! Пока ты убалтываешь меня на убийство мерзавца-Воронцова, твои подельники взяли Айгуль в заложники. Действительно, зачем устраивать цирк с похищением Насти, когда можно поступить проще.

– Айгуль, дай мне поговорить с этими людьми. Айгуль, ты слышишь меня?

Тишина.

– Айгуль!

На мой крик повернулись остальные, ушедшие уже достаточно далеко.

– Короче, баклан, рот закрой и слушай.

Голос в телефоне, ни капли не напоминал вежливо-показной тон Максима.

– Говори.

– Сегодня, в восемнадцать ноль-ноль, придешь на то же место, где вчера видел Макса. Он скажет тебе, что надо сделать. В восемнадцать ноль-ноль, по вашему времени, а то вдруг ты тупой.

Из трубки послышался смех.

– Начнешь кочевряжиться, попробуешь кого с собой привести, или ослушаешься Макса, я девке нос отрежу. Фоточку пришлю тебе, на память. Усек? Усек, я спрашиваю?!

– Усек.

– То-то же.

Звонок прервался.

Я так и стоял с телефоном у уха. Они похитили Айгуль! Они изуродуют ее, если я не буду выполнять их требований. Что делать, бежать? Но до колледжа из Японии не доберешься. Сообщить кому-то, полиции, например, или командованию. Но, а как же Айгуль?

Мелькнула мысль, что все это ерунда. Ничего они с ней не сделают, просто на слабо берут. Но тут же пропала. Не те это люди, чтобы просто пугать. И свое слово они сдержат.

Очнулся, убрал телефон в карман. Ничего толком не видя перед собой, побрел вслед за остальными. Там, где вчера видел Макса. Еще бы вспомнить, где точно. Я ведь, вчера не особо присматривался, где я. Ладно, наверное, найду.

В шесть вечера. Как туда попасть в назначенное время? Что я Белову скажу, «разрешите пообщаться, с не пойми кем, на тему убийства нашего командира»? Блин. А когда я приду туда, как поступить? Согласиться на все? А, что еще остается.

Скрипнул зубами, сжал кулаки. Как же я ненавижу, когда меня заставляют что-то делать, да еще и без выгоды для себя. Да и кому такое может нравиться.

Как там, этот Макс говорил? Риск – часть его работы.

Решение пришло само собой. Я возьму крючконосого в заложники. Да-да, точно так же, как они взяли Айгуль. А потом обменяемся. Все его слова, про риск – часть работы, просто треп. Посмотрю, как он запоет, когда я начну резать его на куски.

Для этого, мне потребуется сначала улизнуть от Белова. А когда Максим, кем бы он ни был, окажется в моих руках, надо позвонить Киру.

Глава 39

Разговаривать с Настей смысла уже не было. Не через нее решили действовать злоумышленники. Хитро. Я ведь никак не мог помочь Айгуль. Весь день я ходил, как сам не свой, в ожидании назначенного времени. Из рук все валилось, двигался я медленно и вообще, не до подготовке к боям с Идолищем, мне вдруг стало.

Подумал попросить помощи. Но Настю я не хотел в это втягивать. А из парней, ну, может быть, только Коновалов согласился бы помочь. Но, что я ему скажу? Помоги захватить убийцу Воронцова? Нет. Придется все делать самому.

Осталось только придумать повод свалить. А вот это уже было непросто. Во-первых, работе, казалось, не было конца и края. Во-вторых, Белов чертовски разозлился на меня.

– Хорош уже спать! – уже без своих шуток-прибауток кричал он. – Давай быстрее, мы из-за тебя до ночи будем возиться!

Может, просто плюнуть на все и уйти? Можно, но, когда и если, вернусь, возникнут проблемы. А их у меня и так предостаточно.

И тут я решил действовать в наглую. Часы показывали полпятого вечера, полтора часа мне хватит добраться до пригорка и подготовиться. Я подошел к Белову:

– Все, я пошел.

– Чего? Шелестов, куда ты собрался, работы еще…

– Мне еще вчера приказали к пяти явиться к ее милости.

– Кто приказал?

– Лидия Афанасьевна.

– Не знаю ничего об этом.

– Пошли со мной, сам спросишь.

Он молча посмотрел на меня. Понятно, никуда он не пойдет. Белов жил по принципу «подальше от начальства, поближе к складам». Наверное, правильно делал. Жилось, как я понял, Белову неплохо. Он один знал, где, сколько, и чего лежит. Так что, если кому, что понадобиться, то все шли к Белову, хотя никакой особой должности он не занимал.

Белов тяжко вздохнул.

– Иди, раз приказано. Но если кто спросит, я его отправлю к Долгопрудниковой.

Да хоть за реку, коз пасти, отправляй. Я все-таки питал надежду, что если, кто и спросит Лидию обо мне, она найдется, что ответить. Потом, правда мне все выскажет, ну и ладно. Переживу, как-нибудь.

Найти нужный пригорок труда не составило. Вон и то дерево, где вчера этот умник философствовал о судьбе. Я взбежал наверх. Огляделся. Никого видно не было. До шести оставалось еще полчаса.

Наверное, не стоило торчать тут в открытую. Я спустился немного вниз и залег в траве. Подождем. Что я собирался делать, когда придет негодяй? Пожалуй, сначала удостоверюсь, что Максим один. Потом, постараюсь подобраться, как можно ближе. Думаю, этот хмырь носит с собой оружие. Требуется, не дать ему воспользоваться им.

А потом? А потом, пообещаю разделать его на мелкие кусочки, если они не отпустят Айгуль. А Кир, пускай убедиться, что девушка вернулась в колледж. Когда, кстати, ему позвонить, сейчас или когда крючконосый прикажет своему подельнику освободить Айгуль?

Наверное, лучше после. Только надо позвонить так, чтобы этот ушлепок не понял, кому я звоню.

Время шло. Часы показали 17:45. Прислушался. Нет, вроде шагов не слышно. Ладно, подожду до шести.

Еще через пятнадцать минут, так никто и не пришел. Я встал. Вышел на вершину пригорка. Ни души, куда бы я ни смотрел. Странно. Может позвонить на номер Айгуль? Ладно, подождём еще десять минут. А потом? Вернуться к своим обязанностям, вроде, как ничего и не произошло? Но Айгуль то, как была в их руках, так и осталась.

А если они уже убили ее? Мало ли, она решила сбежать, а уроды разделались с ней? Так, на фиг теряться в догадках, звоню!

Я достал телефон. Руки слегка тряслись. Разблокировал, нашел номер Айгул и тут увидел, у меня непрочитанное сообщение. Сообщение было от Кира. Открыл.

«Что бы ни говорила тебе Халикова, не верь ей».

Я смотрел на сообщение, ничего не понимая. Кир говорит не верить Айгуль? Но, почему? И почему он не позвонил, а написал сообщение? Что там у них твориться, черт побери!

Я еще раз оглядел окрестности. Максима по-прежнему не видно. Набрал Кира. Мне требуется узнать, что происходит, почему Кир не позвонил, а написал мне, и почему я не должен верить Айгуль.

Трубку долго никто не брал. Черт! Да давай же, Кир, ответь. Наконец, длинные гудки прекратились и на вызов ответили. Молчание.

– Алло, Кир, ответь! Алло, дружище, ты там?

– Я сейчас не могу говорить.

Голос Кира приглушенный и сдавленный, словно он изо всех сил старается, чтобы его не услышали.

– Ты получил сообщение от меня? – еле слышно спросил Кир.

– Да, но в чем дело, что там у тебя происходит.

– Не верь ей, не верь Айгуль, ничему не верь. Все, я отключаюсь, а то меня заметят.

Вызов прервался.

Я даже не знал, что делать. Кир явно кого-то опасался. А я никак не мог помочь ему. Хотелось плюнуть на все и броситься ему на помощь. Но такой возможности не было. Сжал телефон в руке так, что чуть не сломал его. Где этот крючконосый, я вытрясу из него все. Что за игры!

Но никого не было. Максим, как он называл себя, не пришел ни через десять минут, ни через тридцать. Больше торчать здесь, смысла не было. В смятении, я спустился с пригорка и двинулся к лагерю.

И все же, надо уходить отсюда. Служба в ауксилии не принесла мне никакой выгоды. Путь наверх мне закрыт, командир ненавидит меня странной иррациональной ненавистью, с Настей я тоже разругался. К черту все!

– Я уж думала, ты действительно к Долгопрудниковой поперся.

От неожиданности я чуть не подпрыгнул. Настя сидела на том же бревне, что и вчера.

– Делать мне больше нечего.

Рассказать ей о Кире? И об опасности, которая вновь принялась грозить ей. Ведь эти ушлепки могут решить действовать через нее?

Настя, не глядя в мою сторону, произнесла:

– Ты вчера оскорбил меня.

– Вообще-то, ты тоже не стеснялась в выражениях.

Кир! Сейчас, главное, узнать его судьбу, понять что происходит, а не перепираться с его бывшей подругой.

– Это как же?

Ее искренней тон, аж взбесил. Значит, как самой распускать язык, так даже не помнит, что говорит, а я, как кавалер из дамских романов должен общаться.

– Ты меня дешевой бабенкой назвала!

– Ах, это. Пустяк, случайно так вышло, я же не всерьез.

Еще и хихикнула.

Возможно, она ждала от меня того же самого, что я тоже скажу, мол, обозвал ее на эмоциях, случайно. Да еще и извинюсь. Но я твердо произнес:

– А я сказал, все как есть.

Она резко повернула ко мне побледневшее лицо. Губы плотно сжались, глаза зло сверкнули.

Но, знаешь что, иди-ка ты на фиг, со своими повадками обиженной цаци.

– А как еще тебя назвать? – холодно произнес я. – Ты бывшая моего друга, лучшего друга! Но липнешь ко мне, словно вокруг других мужиков нет. Почему? Что бы сильнее задеть Кира, чтобы он жалел о своем поступке? Унизить его хочешь? А ему там, нелегко, между прочим. Ну и кто ты? Сама ответь, кто ты после этого?

Я ожидал всякого: что Настя вскочит и уйдет, отвернется и заплачет, начнет материть меня, на чем свет стоит, или даже попытается ударить. Но она только вздохнула. Злое выражение ушло с ее лица, сменившись невыразимой печалью.

– Наверное, это так и выглядит со стороны, – произнесла она. – Но, нет! Я не хочу мстить Киру, он решил, что остаться в колледже – ему будет лучше, не знаю почему, но, наверное, на это у него есть причина.

Есть, конечно, дура, ты, симпатичная. Твои дружки покалечили его так, что он еле вывез, все эти идиотские соревнования Воронцова!

– Тогда что? Только не говори мне, что я во всей ауксилии самый альфа-самец.

Она усмехнулась.

– Дело в том, что ты – единственная ниточка, связывающая меня с Киром.

Помолчал. Подумал. Вот как, значит, ниточка я, единственная.

– Насть, если тебе так плохо от расставания с Киром, то позвони ему…

Тут я осекся, блин, сейчас-то точно звонить не стоит.

– Позже, конечно, – продолжил я. – Знаешь, я даже рад, что так много значу для тебя. Наверное. Как ты сказала, я единственная ниточка, связывающая тебя с Киром? Но, пойми меня тоже, я не хочу быть гнилой ниточкой.

Настя не отвечала. Не хотелось оставлять ее тут одну. Но и про Кира я решил пока не говорить ей.

– Пойдем в лагерь, Насть.

Она встала, тихо и послушно. Мы дошли до лагеря и разошлись. Пускай пока переварит. Не знаю, что она там себе нафантазировала, но ей точно надо побыть в одиночестве. Впрочем, как и мне, хотя совершенно по другой причине. Я намеривался позвонить Киру, надеюсь, ему удалось скрыться, от кого бы он там не скрывался. Мне просто необходимо убедиться, что с ним все в порядке.

Немногим погодя, я принялся названивать Киру. Набирал его, наверное, раз двадцать, но все безрезультатно. Звонки проходили, но никто не отвечал. Проклятье! Я заходил из стороны в сторону. Надо, что-то делать. Как я могу ему помочь? А хоть как-то помочь другу, я мог единственным незатейливым способом – позвонить в полицию.

Набрал их номер. После нескольких гудков ответили:

– Полиция Каноя.

Женский голос, видимо их диспетчер.

– Я…эм…меня зовут Михаил Шелестов, я ауксиларий, из ауксилии его сиятельства Ингвара Воронцова.

– Слушаю вас.

Голос стал озадаченным.

– Сейчас я нахожусь в районе бедствия, вблизи Шибуши.

– Вам требуется помощь?

– Нет, в смысле да, но не мне лично.

– Вы хотите сообщить о преступлении, правонарушении или у вас есть другая информация для полиции?

– Дайте уже сказать, не перебивайте меня!

– Хорошо, но если…

– Тихо! Мне звонил мой друг из Москвы…

– Из Москвы? Это где?

– Возле Владимира, столицы нашей родины! Так вот, звонил мой друг, его преследуют какие-то люди. Вы можете связаться с полицией там, и сообщить, что моему другу грозит опасность?

– Да, наверное.

Пауза.

– Повторите имя и фамилию.

– Михаил Шелестов.

– Михаил Шелестов, понятно. А какая опасность ему грозит?

– Да не ему. Не мне. Тьфу! Я, Михаил Шелестов, а моего друга зовут Кирилл Новиков. Ему грозит опасность!

– Ясно. Какого рода опасность?

Да ты издеваешься что ли?

– Я не знаю. Он позвонил и сказал, что какие-то люди преследуют его.

– Так вы не знаете, или вашего друга преследуют?

– Преследуют, да!

– Хорошо. Вы – Михаил Шелестов, так?

– Да.

– Вы сейчас в Москве?

– Нет!!!

Она там тупая что ли?

– Нет, – уже спокойней ответил я. – Я в Шибуши, здесь в Японии. Мне звонил мой друг из Москвы, сообщил, что его кто-то преследует.

– Ясно. А почему он не позвонил в полицию этой, как ее, Москвы?

– Без понятия!

Кажется, я понял. Диспетчер сочла меня за шутника, решившего поиграться с полицией.

– Девушка! Послушайте, все серьезно. Я прошу вас связаться с полицией Москвы, и сообщить, что студенту Технического Колледжа Ауксилариев, Кириллу Новикову, грозит опасность. Его преследуют неизвестные лица.

– Уже сделано. Информацию я передала.

– А могу я как-нибудь узнать…

Но в трубке раздались короткие гудки. Надеюсь, она так сказала не для того, чтобы отвязаться от меня.

Ночью я не спал. Наверное, не только один я. Завтра ведь, нам предстоит «последний и решительный бой». Я попытался вспомнить информацию, дошедшую до меня. Воронцов, вроде, силами трех СМД решил идти к Идолищу прямо через город, расчищая себе путь зарядами Мощи. Мы – ауксиларии, должны сопровождать их, отбрасывая всякую мелочь, вроде гибридов, чтобы не мешались пилотам под ногами. А когда мы выйдем к побережью, тут все три СМД и наваляться на Кайдзю Шибуши, выжигая этого демона с лица земли.

Наверное, Воронцов и остальные понимают что делают. Но у меня был свой план. И не спал я именно поэтому, а не потому, что завтра предстоит схватка с Идолищем.

Я решил сбежать. Дезертировать. По другому помочь Киру, я никак не смог. У меня даже не было уверенности, что полицеский диспетчер, восприняла мои слова всерьез. Надо срочно возвращаться, и если не получится выручить Кира, то хотя бы найду его убийц. Кто бы они ни были.

Точного плана у меня не было. Я даже не знал, что буду делать завтра: отправлюсь на операцию, вместе со всеми, или Воронцов сочтет меня недостойным для участия в бою? Если я направлюсь в город, то постараюсь затеряться в застройке, незамеченным пройти периметр и двину в сторону Каноя. Если останусь в лагере, еще проще. Даже пробираться через периметр не надо.

Но и в том, и в другом случае, задача передо мной стояла непростая. Мне нужно будет как-то миновать оцепление военных, перекрывших все подступы к месту бедствия. Добраться до Каноя, а оттуда, до аэропорта Кагошимы. А еще мне нужны деньги, а то моих хватит только на автобус до Каноя, если бы они ходили отсюда.

Потребуется – банк ограблю! А еще, мне нужны другие документы. Хотя, если меня сразу не хватятся, то могу купить билет и по своему паспорту. Сколько там лететь до Владимира? Долго.

А вдруг, весь мой план – ерунда. Я ведь, при самом лучшем раскладе, не попаду быстро в Москву. Да и уйду – подставлю всех парней в ауксилии. У меня ведь будет и своя задача. А если из-за этого погибнет Настя?

И тут я сообразил! Надо позвонить Таньке! У них уже утро, пускай сходит, посмотрит Кир на месте или нет.

Я выбрался из палатки и набрал номер. Танька ответила быстро.

– Ого! Привет, ты чего решил позвонить? Ты же сейчас в Японии, да?

– Да-да, Тань, просьба у меня к тебе большая. Сходи в комнату Кира. Посмотри, он там или нет.

– А чего случилось-то?

– Просто сходи и посмотри, пожалуйста. И еще, никому не говори, что со мной разговариваешь.

– Ну, ладно. Я уже все равно, на учебу собралась.

Я услышал, как открылась, а потом хлопнула дверь. Раздался цокающий звук, Танька, наверное, каблуки надела.

– Ты, хоть расскажи, как дела у вас там?

– Да нормально дела. К операции готовимся.

– Ух ты, а потом расскажешь, как все прошло?

– Расскажу.

– А я вот опять с Павликом рассталась.