Текст книги "Чемодан из Гонконга (Межавт. сборник)"

Автор книги: Марк Арно

Соавторы: Томас Бланчард Дьюи,Деннис Линдс
сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 31 страниц)

Вернувшись домой, я поставил на плиту суп, чтобы согреться. Я смотрел на снег за моим окном. Небоскребы вдали высились таинственными тенями за крутящимися хлопьями. Я подумал о Марте. Мне захотелось поехать к ней в Филадельфию. Но я стал бы для нее лишь помехой. Девушка, которая надеется добиться успеха в первом настоящем шоу, ничего не сможет сделать в присутствии навязчивого влюбленного, который слоняется вокруг и только отпугивает нужных людей.

Я схватил пальто. Не мог я весь день сидеть и думать о Марте и о том, что она сейчас делает. А кроме того, догадывался, насколько плохи дела у Вайса. Дело не в полиции. Те могли лишь предполагать, что я имел контакты с Вайсом, потому и взяли меня в клещи. Ладно, я все выясню на свой страх и риск. В крайнем случае, останусь при своих интересах.

Может быть, это просто любопытство. А если детектив с толком берется за дело, то даже убийство становится простым, как яичница.

Глава 3

Дом на 63-ей Восточной улице, в котором жил Джонатан Редфорд, был высоким серым зданием в излишне вычурном стиле, выстроенным в двадцатые годы специально для настоящих богачей. Его верхние этажи скрывались за сильным снегопадом.

– Апартаменты Редфорда, – сказал я швейцару.

Он, очевидно, получил указание помалкивать об убийстве. В вестибюле появились две парочки и потребовали такси. Швейцар даже не спросил, кто я такой.

– Квартира 17, левый лифт, сзади.

Небольшой лифт обслуживал лишь по две квартиры на каждом этаже. Он поднял меня в мини-прихожую, предварявшую квартиру номер 17. Я позвонил.

Мужчина, открывший мне, был высокого роста, седовласый и чем-то похожий на покойника из морга, только без бороды. У него был крупный нос, румяное лицо человека, который всегда бреется в парикмахерской. Он высоко держал голову, чтобы скрыть морщимы на шее.

«Этого мужчину я знаю, – промелькнуло у меня в голове. – Но откуда?»

– Мистер Эймс? – спросил я.

– Да, я… Что вам угодно? Я очень занят.

Он провел рукой по лицу. Эймс казался нервным, явно выведенным из равновесия. Его костюм с широкими лацканами, старомодного покроя, явно был лишь недавно сшит на заказ. Манжеты рубашки на десять сантиметров выступали из рукавов пиджака и были скреплены рубиновыми запонками. Манжеты и высокий воротничок туго накрахмалены.

– Я детектив, мистер Эймс, – начал я. Но не уточнил – «частный детектив» – и не назвал своего имени. Зачем доставлять себе лишние неприятности с полицией? – Я хотел бы задать несколько вопросов в связи с убийством.

Он нерешительно кивнул.

– Убийство, да. Я… я даже не могу поверить, что его больше нет с нами. Джонатан мертв! Такая глупость!

– Могу я войти? – спросил я.

– Что вы сказали? Конечно, да. Но я не понимаю, что…

Фраза оборвалась. Я вошел в гостиную величиной с четыре моих комнаты – элегантный зал с высоким потолком, уже давно и уютно обжитый. Мебель сверкала. Польшей частью это были подлинные старинные вещи из Франции, но наряду с ними и несколько выпадающих из этого стиля предметов, которые доказывали, что дизайнер здесь не работал.

– Не могли бы вы теперь… – начал я, пытаясь взять официальный тон.

Эймс смотрел на меня во все глаза. Он рассматривал мой пустой рукав.

– У меня создалось впечатление, что убийцу моего двоюродного брата уже разыскивают. Это Вайс. Вопрос лишь во времени.

– Полиция утверждает, что его убил Вайс?

– Разумеется! Кто же еще… Вы говорили, что вы – детектив?

– Частный детектив, – добавил я.

– Частный детектив? Вы хотите сказать, наемный? – Теперь он стал осторожней. – Разве есть какие-нибудь обстоятельства, которые мне до сих пор неизвестны?

– Я не имею права говорить о своих клиентах, мистер Эймс, – сказал я, что могло бы соответствовать истине, имей я клиента. – Не могли бы вы рассказать мне о вчерашнем?

Удивительно, что богатые, обеспеченные люди так терпеливы и не задают лишних вопросов. Возможно, они не привыкли к обману, они многого не боятся. Да и что им может грозить? Эймс даже не спросил у меня документы. Его интересовали только собственные проблемы. Казалось, он был смущен всей этом историей и воспринимал меня, как назойливую муху.

– Как? Ах, да… Что вы хотели бы узнать?

– Ожидал ли ваш двоюродный брат, кроме Вайса, других посетителей?

– Он вообще никого не ждал. Он немного простыл, иначе работал бы, как обычно, в своем офисе.

– Значит, он лишь вчера утром согласился принять Вайса?

– Этого я не знаю. После завтрака я его больше не видел. Когда мы с Уолтером пришли, Джонатана уже не было.

– Уолтер Редфорд живет здесь?

– Нет, нет, – раздраженно перебил Эймс. – У Уолтера собственная квартира. Я полагаю, он хотел поговорить с Джонатаном. Поскольку Джонатан ушел, Уолтер зашел ко мне и предложил вместе взять такси до Грейт Централ. Он знает мою привычку проводить ланч в своем клубе, если я в это время не занят в спектакле.

Теперь я понял, где его уже видел.

– Я вас знаю по театру, верно? На Бродвее. Видел вас однажды в роли губернатора британской колонии. Вы были великолепны.

– Верно. Большое спасибо. – Теперь он сиял. – Приятно, когда тебя узнают, хотя это больше говорит о ваших зорких глазах, чем о моей популярности. На меня не слишкомбольшой спрос. Чаще небольшие роли на телевидении. Артист не должен простаивать.

– Богатые люди редко идут на сцену.

– Для меня это единственное, чем я действительно горжусь, мистер… Как, вы сказали, ваше имя?

Ловушка захлопнулась. Если хочешь остаться анонимом, никогда никого не хвали. Людям всегда хочется знать, кто им льстит.

– Форчун, – представился я. – Дэн Форчун.

– Я, мистер Форчун, горжусь тем, что попытался пробиться сам, без протекции. Большинство мужчин в нашей семье склонны к аристократической лени. Я же вовсе не богат. По генеалогии нашего рода наследниками являются Джонатан и его брат Уолтер. Мы, остальные, конечно, не нищие, но и не так уж богаты. Я живу с Джонатаном в этой квартире двадцать пять лет, но она принадлежит ему.

Я воспользовался его поднявшимся настроением.

– Вы мне можете рассказать еще что-нибудь, мистер Эймс? Например, что вывело полицию на след Вайса?

– Я обнаружил его имя в настольном календаре Джонатана.

– С его стороны легкомысленно было оставлять такую улику.

– Полагаю, он отнюдь не гигант мысли. Кроме того, мне кажется, он ударил ножом в припадке ярости. Знаете, поддался панике.

Это была довольно точная характеристика Вайса и единственная мыслимая ситуация, при которой он мог бы убить человека.

– После завтрака вы Джонатана больше не видели?

– Нет. В половине шестого я вернулся домой. Когда он не вышел к аперитиву, я отправился в его кабинет. И нашел его на полу в луже крови, которая уже подсохла. Должен признаться, мне стало плохо. Я налил себе выпить. Потом вызвал полицию.

– Куда он ходил утром? Когда вернулся?

– Позже мы узнали, что они с Дидрой отправились на ланч. Она утверждает, что вернулись они примерно через час.

– Кто такая Дидра?

– Дидра Фаллон, приятельница Уолтера-младшего. Впрочем, прежде чем уйти, она впустила Вайса в квартиру.

– Когда это было?

– Она сказала, примерно в час пятнадцать. Когда Гертруда, мать Уолтера, звонила около двух часов, никто не открыл.

Я представил в уме временной график. Редфорд в час пятнадцать еще был жив, когда пришел Вайс. Отведем для Сэмми примерно четверть часа – будет половина второго. В два часа никто не открыл дверь. Я уже вовсе не был уверен, хочу ли я вообще найти Вайса. Во всяком случае, если все сказали правду – нет.

– У него были враги? Неприятности в бизнесе? Кто теперь становится наследником?

Нет, Эймс, по-моему, был непричастен. Он мог что-то скрывать – это я еще мог допустить, но соучастником убийства он не был. Пока я размышлял о времени, его взгляд стал твердым.

– Вы работаете на этого Вайса, мистер Форчун?

– Некоторым образом, – признал я.

Теперь его голос был неумолим.

– Понимаю. Вы считаете его невиновным?

– Я хочу найти убедительный мотив.

– Разве двадцать пять тысяч долларов не достаточный мотив для человека такого сорта?

– Вы имеете в виду деньги, которые Уолтер ему задолжал? Почему он должен…

– Я имею в виду двадцать пять тысяч долларов, которые он украл, мистер Форчун.

Значит, вот как это было… Будь я полицией, я бы тоже искал Вайса.

– Деньги были похищены из квартиры? – спросил я.

– Из ящика стола в кабинете, – кивнул Эймс. – Вайс был здесь, чтобы забрать деньги, мистер Форчун. И притом совершив преступление. Оружие осталось, деньги исчезли.

Я ничего не ответил. Что я мог ответить?

– А теперь вы приходите и задаете вопросы, в то время как Вайс еще, видимо, находится на свободе, – продолжал Эймс. – Когда убивают богатого человека, только законченный глупец упустит возможность заподозрить в качестве потенциального преступника того, кому выгодно это убийство. Я всю ночь думал об этом. Такого человека нет. Можете мне поверить, никто не имел достаточных причин убивать Джонатана. Только ваш Вайс.

Я кивнул.

– Могу я осмотреть кабинет?

– Я полагаю… – начал он сердито и запнулся, явно колеблясь. – Ладно, почему бы нет?

Кабинет находился в конце узкого коридора. Высокие книжные стеллажи, мягкая кожаная мебель… Большое пятно говорило о том, что труп лежал наполовину за письменным столом. Все четыре окна были закрыты, а снаружи доступны только птицам. Оставалась только дверь. Помещение, конечно, было тщательно обыскано.

Я снова вышел и остановился в коридоре. Направо он вел в кухню с выходом на обычную черную лестницу, предназначенную для доставки продуктов, выноса мусора и на случай пожара. Изнутри дверь была заперта на замок, к которому, очевидно, никто давно не прикасался.

Вернувшись в гостиную, я поблагодарил Эймса. Он кивнул. Его холеное лицо оставалось ледяным. Я без спроса сунул нос в его дела.

В вестибюле я принялся за швейцара.

– В какое время вчера днем Редфорд вернулся домой?

– Где-то около часа вместе с мисс Фаллон. Но я уже рассказал об этом капитану. Маленький толстяк поднялся наверх примерно через четверть часа. Как я уже говорил, мисс Фаллон сразу после этого спустилась вниз.

Он изучал мою недостающую руку. Очевидно, он принял меня за копа, а из-за руки, вероятно, за крутого копа.

– Когда толстяк снова спустился вниз?

– Я его не видел. Мне нужно было поднести сумку с покупками старой леди Гедсдэн. Два миллиона, а сама носит свои сумки!

– Куда выходит черная лестница?

– В переулок. Дверь заперта изнутри, но об этом вы знаете.

Я-то знал. Но в то время она могла быть и открыта. Я вышел под снег. Он еще шел, но уже не так сильно. Я свернул за угол и задумался, что же в первую очередь можно сделать. Он мог быть прав – Джордж Эймс, он довольно убедительно доказывал, что никто другой не мог убить Редфорда. Он мог быть прав – в том, что его касалось. Но имелась другая сторона медали, о которой Эймс не знал.

Может быть, Сэмми Вайс и убил, и украл двадцать пять тысяч долларов, но вечером он вел себя не как человек с двадцатью пятью тысячами в кармане. Он был по-настоящему испуган, и не в его характере не сунуть мне под нос деньги, если он хотел купить помощь. И вообще, каким образом кто-то задолжал Вайсу двадцать пять тысяч долларов?

На углу я решил, что стоит толком узнать, что же Сэмми недавно так подгоняло. Я направился к метро. Сделал два шага…

Передо мной затормозила машина, и из нее вышли двое – по одному с каждой стороны.

Глава 4

Я не пытался убежать. Это было бессмысленно. Они взяли верх, и я спокойно ждал на снегу. Они осторожно подошли с двух сторон.

Лишь теперь мне бросились в глаза антенна на автомобиле и их походка, говорившая о спокойной уверенности, которую могучая сила закона и права и полномочия власти придавали копам.

– Форчун? – спросил один, подойдя ко мне.

– Бесполезно отрицать.

– Вы Дэниэль Форчун? – без улыбки спросил другой.

– Я Дэниэль Форчун. Кто вы?

– Пойдемте с нами, – сказал первый.

Они повели меня к машине. Я не знал их, наверно, они были из здешнего полицейского участка. А вот мужчина на заднем сиденье был не из местных, его я знал: капитан Гаццо из отдела по расследованию убийств Главного управления полиции.

– Хэлло, Дэн, – сказал Гаццо.

– Привет, капитан, – сказал я.

Я знал Гаццо целую вечность, с тех времен, когда он еще был молодым полицейским и другом моей матери, после того как отец мой скрылся. Но в присутствии других копов он оставался «капитаном». Нью-Йорк – большой город, а Гаццо представлял закон. Вот и сейчас он не предложил мне садиться. Я пригнулся к заднему окну, и снег таял у меняна шее. Казалось, именно этого он и хотел. Допрос – тоже искусство.

– Где Сэмми Вайс, Дэн?

– Не имею понятия. Я видел его вчера вечером, и все.

– Он нанял тебя поработать на него?

– Нет.

– Что он тебе рассказал вчера вечером?

– Что избил человека по имени Джонатан Редфорд. Что его преследует Фридман и что он до смерти боится Фридмана.

– Избил?

– Так он сказал.

Гаццо явно пытался составить представление о нынешней степени моей тупости. Пока я ожидал результата, мне вспомнился Джордж Эймс. Было совершенно ясно, что Эймс пустил меня в кабинет только для того, чтобы в это время вызвать полицию.

Гаццо решился.

– Джордж Эймс позвонил шефу. МакГвайру. Он не хотел больше тебя видеть. МакГвайр позвонил мне. Я как раз был в этом районе по делу об убийстве и решил сказать тебе это сам.

– Это дальше не пойдет, или как?

– Такие люди, как Джордж Эймс, говорят по телефону с шефом так же, как ты и я с курьером. И он может себе это позволить. Он знает МакГвайра лично, Дэн. Есть ли у тебя какие-то веские основания полагать, что Вайс невиновен? Хоть какие-то доказательства?

– Нет, – покачал я головой. Моя шея стала совсем мокрой. Но Гаццо моя шея не волновала.

– Редфорд был известным человеком. Наша репутация и без того подмочена – повсюду бродяги шляются, на улицах грабят и убивают, даже в собственном доме нельзя больше чувствовать себя в безопасности: это стало привычным. Мы хотим взять Вайса.

– Это было не случайное преступление, капитан. Вайс договаривался о встрече.

Гаццо пропустил это мимо ушей.

– Факты и наш опыт говорят о том, что Вайс совершил ошибку, которая ему на роду написана. Все говорит за это, и ничего – против. У тебя ничего нет на руках, Дэн. У тебяже фактически нет клиента. Наверху не хотят, чтобы ты совал сюда свой нос и пытался помогать Вайсу.

– Но, может быть, сунуть нос необходимо?

– Я должен передать это шефу?

Я перегнулся в окно.

– Послушайте, капитан. Я пока не мог достаточно долго заниматься тем, чтобы получить хотя бы часть доказательств. Вайс пришел ко мне, и я как-то автоматически оттолкнул его. Возможно, это рефлекс или подсознательное чувство, что Вайсу нужна чья-то помощь. Но всяком случае, я хочу кое-что разузнать.

– Другими словами, мы знаем не все, что должны знать?

Я глубоко вздохнул.

– Не уверен, что вы постараетесь это сделать. Если у вас есть главный подозреваемый, вряд ли вы займетесь поисками других. Ни один полицейский этого не сделает, Гаццо. Пока вы не снимите подозрения с Вайса, вы не будете искать никого другого.

– Другими словами, мы не замечаем, что он невиновен?

– Я лишь говорю, что вы не думаете о других, пока у вас есть Вайс. У вас много преступлений и мало людей. Вам можно пренебречь определенными обстоятельствами. Однако помните о парне из Бруклина, который сидел десять месяцев и казался безусловно виновным, пока один из ваших людей по собственной инициативе и в свое свободное время не доказал, что парнишка был невиновен?

Возможно, никто ничего не найдет в пользу Вайса. Может быть, вам потребуется много времени, и доказательства исчезнут. Возможно, Вайс так напуган, что ударился в панику и, уходя от преследования, будет стрелять. Если даже он окажется виновным, капитан, вдруг я смог бы раскопать несколько смягчающих обстоятельств?

Гаццо даже не шевельнулся.

– Шеф не хочет, чтобы ты участвовал в деле, Дэн. От меня он знает, что у тебя приличная репутация, потому он делает это неофициально. Не приставай к нам. Ясно?

– Достаточно ясно.

Разговор закончился. Он дал знак водителю, и автомобиль тронулся. Я стоял один на снегу и чувствовал себя препаршиво. Как чаще всего случается в нашем обществе, влияние полиции на меня имело экономическую подоплеку. Но и у меня в кармане был один козырь. Я могу не быть детективом, я могу не работать в Нью-Йорке. Ничто и никто не зависит от моего результата. Я не получу состояние и не потеряю деньги. Я могу потерять массу удобств и удовольствий, чтобы использовать этот козырь, но в обществе, где правят деньги, можно быть независимым только с деньгами или от денег. Третьего не дано.

Все это так, но обманывать себя я не собирался. У полиции есть и другие, не столь законные средства. Чтобы было ясно: частный детектив может гибко обращаться с массой законов, но шеф криминальной полиции вполне может сломить эту гибкость, что в таком городе, как Нью-Йорк, не просто, но возможно. Так что нужно действовать осмотрительно.

Я охотно бы спросил у Гаццо, почему полиция в этом деле так уверена насчет Сэмми Вайса и как выглядят алиби остальных. Но об этом не спросишь, если сверху получено указание не вмешиваться. Мне придется все раскапывать самому и особенно насчет двадцати пяти тысяч долларов, которые Вайс будто бы выиграл у Уолтера Редфорда. *

Селлерс Джонсон сидел один за зеленым столом в своем подвале на Хьюстон-стрит, где можно было играть днем и ночью. Он один играл сам с собой в покер.

– Сыграем? – спросил Селлерс и тут же раздал карты.

Селлерса нужно было видеть часа в четыре утра, когда шла серьезная игра и все ставки за ночь – в банке. Сейчас его черное лицо блестело от пота, но глаза смотрели безучастно. В настоящей игре он смог бы контролировать и свои потовые железы. В округе не было ничего, о чем бы не знал Селлерс.

– Ты видел Сэмми Вайса? – спросил я.

Селлерс изучал свои карты. У меня было два валета и две пятерки.

– Ставлю пятьдесят, – сказал Селлерс. – Он был здесь вчера ночью около двух.

– Добавляю пятьдесят, – сказал я. В шутку делать такие высокие ставки легко. – Он играл?

– Не было нужной мелочи.

– Сколько?

– Сотню для начала. Я беру две карты.

Сам я взял только одну. К двум валетам и двум пятеркам.

– Оставляю ставку, – сказал Селлерс.

– Удваиваю, – сказал я. Ну и авантюрист! – Говорят, Вайс выиграл двадцать пять тысяч долларов у одного парня по имени Уолтер Редфорд.

Селлерс, казалось, не слышал. Он бросил карты.

– Покажи, на что ты удваивал.

Я показал ему свои две пары. Это же было шуткой. Но Селлерс не находил ничего смешного.

– С этими двумя вшивыми парами ты должен был спасовать, когда я взял еще две карты, – объяснил он мне. – Я сошел с тремя дамами.

Он давал мне понять, что в настоящем покере таким образом можно поступить однажды, может быть, дважды, но к концу игры придется просить деньги на дорогу. Селлерс не мог даже в шутку играть в покер плохо.

Я спросил:

– Что ты знаешь об Уолтере Редфорде?

Селлерс собрал карты.

– Ты за или против Вайса?

– За, – определил я.

Он начал тасовать. Ему нужны были карты в руках.

– Один Редфорд десять месяцев назад велел закрыть игорный клуб Коста в Нортчестере.

– Кто такой Коста?

– Кармин Коста. Работает один, независимо. Никаких судимостей, никакого темного прошлого. Обычное казино с приватной игрой.

– Почему его заведение закрыли?

– Я почем знаю! Во всяком случае, Коста открыл новое заведение в соседнем городе, Вестчестере, Дэн. – Селлерс разложил карты для пасьянса. – Вайс неплохой парень. Ему уже наступают на пятки. Фридман дважды побывал здесь. – Он посмотрел на меня. – Пол Барон тоже.

– Пол Барон? – Почему-то имя показалось мне знакомым, но я не мог припомнить откуда.

– Кличка «Барон», Барон Пол Рагоцци и еще несколько других имен, – подсказал Селлерс. – Продувной аферист. Главное занятие – шантаж людей, которых он со своей куколкой ставит в компрометирующие ситуации и фотографирует. Но не брезгует и игрой в карты.

– Он искал Вайса?

– Первый раз вчера ночью, второй – сегодня.

– Чего он хотел?

– Только Вайса.

– Не была ли здесь и женщина? Рыжеволосая, длинноногая, возможно, девушка из шоу или стриптиза в каком-то клубе.

Селлерс покачал головой.

– Нет. Только Фридман и Барон. Правда, куколка Барона высокая и рыжая. Мисти Даун. Она работает в клубе на Пятой авеню.

Я встал.

– Большое спасибо, Селлерс.

Селлерс кивнул, но задумался. Я ждал. Казалось, он принял какое-то решение.

– Вайс неплохой парень, – сказал он еще раз.

Я продолжал ждать. Чувствовалось, что Селлерс решается что-то мне доверить. Очевидно, решение давалось ему довольно трудно.

– Около двух месяцев назад здесь была игра, – наконец сказал Селлерс. – Я держал банк. Был здесь и Барон. Он привел с собой одного парня. Уолтера Редфорда IV. Мне запомнилось из-за нумерации, понимаешь?

– Еще раз большое спасибо, Селлерс.

– Ладно, – сказал Селлерс, – приходи на настоящий покер. *

Снег прекратился, и клуб на Пятой авеню был открыт. Я спустился в скупо освещенный пустой бар и заказал порцию ирландского виски. Было слишком рано для коктейлей. В главном зале сидела подвыпившая компания и, очевидно, трудилась над сильно запоздавшим ланчем. У бармена были хитрые глаза и похотливый рот.

– Я бы хотел предложить выпить Мисти Даун, – начал я.

– Многие этого хотят.

Я положил пятидолларовую купюру рядом со своим писки. В клубах такого рода девушки обычно должны выпить с любым клиентом, но до вечера было еще далеко. Пятерка пришпорила бармена. Он спрятал ее и исчез за маленькой сценой. В главном зале официанты стояли, прислонившись к стенам и позевывая.

Бармен вернулся и кивнул. Примерно через минуту я заметил, как в проходе слева от сцены появилась девушка. Она отодвинула табурет рядом со мной и едва уселась, как перед ней оказалась порция виски с лимоном.

– Хэлло, – сказала девица.

Голос звучал низко и хрипло. Очевидно, потому что ей приходилось перекрикивать шум в этих залах по вечерам. Ее сильно накрашенное лицо, казалось, уже было подготовлено для выступления. Копна рыжих волос возвышалась над головой. Тело облегало черное бархатное трико с ажурными колготками.

Она улыбнулась.

– Я Мисти Даун, мистер…

– Форчун, – дополнил я. – Я ищу Сэмми Вайса.

Она вскочила с табурета.

– Уходите.

– Я пытаюсь помочь Сэмми.

Ее глаза в тусклом свете сверкали черным блеском. На самом деле они могли быть карими, или зелеными, или серыми.

– Я не знаю никакого Сэмми Вайса.

– И Редфорда тоже не знаете? Ни Джонатана, ни Уолтера?

– Ни самого мэра! – отрезала она. – Кто вы, мистер?

– Друг Сэмми Вайса.

Я продолжал настаивать.

– А как насчет Пола Барона? Он тоже ищет Вайса.

– Ладно. Пола Барона я знаю. Одного из всех четверых.

– Вам известно, почему Барон ищет Вайса?

– Мне даже неизвестно, знает ли Пол этого парня.

– Зато вы его знаете! Я видел Вас вчера вечером с Вайсом на Восьмой авеню.

– Этого не было! – бросила она и ушла.

Я смотрел ей вслед. Она очень красиво двигалась в своем бархатном трико. Я продолжал смотреть, пока она не исчезла за дверью позади сцены. Потом расплатился и ушел.

Глава 5

В телефонной книге была целая колонка Редфордов и немало Уолтеров Редфордов, но только один Уолтер Редфорд IV. Эта нумерация, кажется, имела для Редфордов большое значение. Адрес – Кремерси-парк.

Я как раз находился в итальянском ресторанчике на 7-й улице, когда нашел адрес, и задержался там еще на пару морских креветок. Когда я, наконец, вышел на улицу, чтобы найти такси, снаружи было темно и тихо и на несколько градусов холоднее с тех пор, как перестал идти снег.

Из такси я вышел перед новым роскошным зданием из стекла и красного кирпича, которое, несмотря на адрес, стояло не в самом Кремерси-парке. Вестибюль был элегантным, но маленьким. Швейцара не было. Уолтер Редфорд IV жил в квартире номер 12. Лифт поднял меня на третий этаж.

На звонки никто не отзывался. Я оглядел пустой коридор. В двери была самая обычная защелка, и довольно большой зазор между дверью и коробкой. Я достал из кармана пластинку из прочного пластика, которую всегда имел при себе, вставил ее между дверью и коробкой рядом с замком и прижал. Потом осторожно продвинул пластинку, и замок вдруг поддался, поцарапав мне запястье.

Внутри я включил свет. Пришлось пойти на этот риск, чтобы меньше походить на вора – мало ли что… Обстановка была из хрома и пластика, на отвратительный современныйманер – безвкусно спроектирована и безвкусно выбрана. В гостиной царил хаос, словно кто-то, вопреки старательно внушаемой мамой страсти к порядку, еще маленьким мальчиком разбросал свои игрушки и грязное белье, да так и оставил. Стол для покера был завален картами, а на диване валялись разноцветные жетоны и фишки для рулетки.

Принявшись за работу, я обшарил комод, книжные полки, выдвижные ящики и единственный письменный стол. Для чего? Для того чтобы выяснить, имел ли Уолтер Редфорд отношение к Полу Барону или кому-то еще, кроме Вайса. Я нашел немного: книги о приемах игры, колоды карт, счета за проигрыши, использованные бумажные салфетки, исписанные цифрами; письма, из которых можно было понять, что семья Редфордов-Эймсов была большой и Уолтер обзавелся массой друзей. Прочитав письма, можно было предположить, что это друзья еще со времени учебы в школе и колледже и с тех пор они почти не изменились.

В одном из выдвижных ящиков лежал маленький бельгийский 7-миллиметровый автоматический пистолет. Он был заряжен. Пухлая адресная книга заполнена почти исключительно именами мужчин и названиями первоклассных фирм. Имени Барона не было ни в адресной книге, ни в каком другом месте. Я устал от бесполезного чтения. И тут меня напугал шум лифта.

Я подскочил к выключателю. Может быть, кто-то направляется в другую квартиру…

Нет. Шаги смолкли перед дверью. Я бесшумно проскользнул в спальню.

Дверь квартиры открылась, зажегся свет. В первый момент ничего не произошло.

– Уолтер, ты здесь? Уолтер?

Женский голос, тихий. Я ждал. Я слышал шаги и шум выдвинутого ящика. Слышал, как подняли телефонную трубку. Я плотно прижался к двери и попытался подслушать. Но в этом не было необходимости. Женщина говорила громко и отчетливо:

– У меня в руке пистолет. Я звоню в полицию. Вы оставили следы на ковре. Если вы находитесь здесь незаконно, выходите из своего укрытия с поднятыми руками. Если я не увижу ваших рук, буду стрелять.

Ее голос звучал спокойно, культурно и хладнокровно – совсем как в лучших пансионах для девушек. В противоположность мне, женщина не казалась испуганной. Однорукому грозят многие опасности. Эта была одной из них.

Я громко сказал:

– У меня только одна рука. Я выхожу из спальни с поднятой правой рукой и выдвинутым вперед левым плечом.

Что я и сделал – весьма нервно. Я продемонстрировал свою левую сторону.

– Сядьте, – сказала она и посмотрела на мой обрубок. – На диван.

Я сел.

– Кто вы? Кто вас здесь оставил? Уолтер?

Она держала бельгийский пистолет в правой, телефонную трубку – в левой руке. Молодая женщина с прекрасным классическим лицом без всякого макияжа. Каштановые волосы спадали ей на плечи. Она была среднего роста, с красивыми ногами. Вероятно, у нее были так же хороши и бедра, и грудь, но строгий синий костюм не позволял видеть бедра и скрывал то, что должно было быть грудью.

То, как она произнесла имя Уолтера Редфорда, тот факт, что у нее был ключ, вид, с которым она рассматривала мой пустой рукав, не оставляли никакого сомнения в том, ктоона была. Джордж Эймс должен был рассказать о моей руке.

– Нет, мисс Фаллон, – сказал я. – Боюсь, я пришел, чтобы кое-что разузнать.

– Вы частный детектив, на которого жаловался дядя Джордж, не так ли?

– Дэн Форчун, – подтвердил я.

– Покажите свою лицензию и распахните пальто.

– У меня нет оружия, – сказал я, но предусмотрительно продемонстрировал с внутренней стороны обе полы своего пальто. Потом выудил бумажник и бросил ей свою лицензию.

Она подняла ее и изучила. Она не отложила пистолет, но телефонную трубку опустила. Я почувствовал себя несколько лучше. У меня не было никакого желания снова встречаться с Гаццо.

– Дядя Джордж утверждал, что полиция позаботится, чтобы вы не вмешивались.

– Вероятно, я говорил убедительнее, чем Эймс, – сказал я. – Полицейские не должны ошибаться, мисс Фаллон, им нужна истина, любой ценой.

– Значит, они не убеждены, что дядю Джонатана убил этот Вайс?

– Увы, это так. Но они позволили мне – неохотно – тратить мое время на это дело.

Она задумчиво кивнула, положила пистолет на телефонный столик, села и закурила.

– Итак, вы здесь, чтобы проверить Уолтера?

Подходящим эпитетом для Дидры Фаллон был «уравновешенная». И при этом самым поразительным было то, что она выглядела ни на день не старше двадцати. Вторым подходящим словом было «порода». Лучшая конюшня, «элита». Третье слово, которое пришло мне на ум, было «девственная», но что-то в манере, с какой она владела своим телом, заставило меня в этом сомневаться.

– Я хотел поговорить с Уолтером, – сказал я. – Но его здесь не было. Я решил немного осмотреться. Несмотря на это, я все еще хотел бы с ним говорить.

– Уолтер в Нортчестере у своей матери. Во всяком случае, я так полагала. Когда я увидела грязные следы на полу…

– Вы подумали, что это он, – продолжил я, – или что он мог меня впустить сюда. Мое счастье. Но, может быть, я тогда поговорю с вами?

– Со мной?

– Вы обедали вместе с Джонатаном Редфордом. Где?

– В ресторане «Карл XII» на Лексингтон-авеню.

– Каким он был? Какое было у него настроение?

– Я бы сказала, как обычно. Возможно, немного возбужден.

– Как будто его что-то беспокоило?

– Да, может быть. Тогда мне это не пришло в голову. Мы говорили об Уолтере и обо мне.

– Что-нибудь произошло? Что-то необычное?

– Нет. Мы побеседовали, поели и отправились к нему домой. Уолтера в квартире Джонатана не было, и я ушла. Как раз когда я уходила, пришел этот жирный еврей в ужасном старом пальто и спросил Джонатана. Я послала его в кабинет и ушла.

– Вы знали, что Уолтер должен ему двадцать пять тысяч долларов?

– Конечно. Уолтер играет и, как правило, проигрывает. Это случается все чаще. – Ее голос звучал как-то ужасающе безнадежно.

– Вы не сопровождаете его, когда он играет?

– Почему вы так считаете?

– Потому что вы, очевидно, не знали Вайса. Или вы его знали?

– Нет, я его не знала. Не знаю.

– Значит, вас не было, когда Уолтер проиграл Вайсу двадцать пять тысяч долларов?

Она раздавила в пепельнице свою сигарету, встала и подошла к окну. Из окна открывалась широкая панорама скрытых тенью контуров других жилых зданий. На фоне ночногонеба я смог лучше разглядеть ее худощавую, но хорошо сложенную фигуру. Она постояла, закурила новую сигарету, потом вернулась в свое кресло.