Текст книги "Чемодан из Гонконга (Межавт. сборник)"

Автор книги: Марк Арно

Соавторы: Томас Бланчард Дьюи,Деннис Линдс
сообщить о нарушении

Текущая страница: 24 (всего у книги 31 страниц)

– Это очень предусмотрительно с твоей стороны, – согласилась Кэрол.

Упругое, изящное, стройное золотистое тело появилось в проеме двери и последовало за руками, держащими пушистое полотенце. Ногти на ногах отсвечивали чем-то розовым с блестками.

– Достаточно хорошо ты себя чувствуешь, чтобы ответить на несколько вопросов? – спросил я.

– Конечно. Задавай.

Ноги и руки исчезли.

– Как случилось, что ты обнаружила это тело? – спросил я.

– Прошлым вечером я возвращалась из Пасадены от своих друзей, у которых была с визитом. Я уже заезжала в гараж и торопилась, так как было поздно, как вдруг увидела его на полу, и хорошо, что вовремя, потому что чуть на него не наехала.

– Который был час?

– Точно не знаю.

– Если уже было темно, значит, после восьми.

– Думаю, что так.

– Что ты делала потом?

– Естественно, остановилась. Потом заехала в гараж, как обычно прямо, но меня немного занесло. Вышла из машины, посмотрела на него и поняла, что он мертв. Единственное, о чем я успела подумать, это о Бонни, возвращающейся домой, въезжающей в гараж и ни о чем не подозревающей. Тогда я залезла в машину и как-то так повернула ее, что она перегородила гараж и не давала Бонни въехать.

– Ты не опознала мертвеца?

– Боюсь, что только посмотрела на него издали.

– В какое время, по-твоему, Бонни должна была вернуться домой?

– Никаких мыслей на этот счет не было. Иногда она оставалась на пляже с друзьями на всю ночь.

– Что ты делала потом?

– Вошла в дом, переоделась и пошла к Луизе на вечеринку.

– Почему не позвала полицию?

Я несколько засомневался. Прошлым вечером она утащила меня в свой частный морг около десяти тридцати. Утащила ли? Или только рассказала о теле? Я не смог вспомнить, видел ли тело на самом деле.

– Пит, я не смогла. Знаю, что должна была, но не смогла себя заставить.

И тут я вспомнил. Она пыталась вызвать полицию, а я прошлым вечером трупа не видел. Мы дошли до дорожки, ведущей в гараж, и она рассказала мне о нем. Я ответил, что есть только один путь – вызвать полицию. Она пошла в дом, потом вернулась. Эту тему мы уже больше не обсуждали, а она не сказала мне, вызвала полицию или нет. Я был очень пьян, и для меня было большим облегчением так просто выкрутиться из этого дела.

Кэрол вышла из туалетной комнаты, причесываясь на ходу.

– Бонни весь день была дома? – спросил я.

– Нет, она рано ушла на пляж.

– А может, она возвращалась домой незаметно, чтобы ты об этом не знала?

– Уверена, нет.

Она очень тщательно надевала чулки, оборачиваясь назад и осматривая ноги сверху вниз. Потом опустила юбку, провела по ней обеими руками, чтобы разгладить, и нервно взбила волосы.

– Как я выгляжу? – спросила она.

– Ослепительно. Возможно, ты самая прекрасная женщина, какую я когда-либо видел так близко. Так что же ты собираешься говорить копам? – спросил я.

Она резко села и сделала страдальческое лицо.

– О, Боже…

– Давай без паники. Надо выработать линию поведения… Попытаемся представить дело так, будто до сегодняшнего дня ты вообще не видела тела.

– Но я…

– Подожди. Предположим, ты приезжаешь домой откуда-то, спешишь и оставляешь машину возле гаража. Голова забита своими мыслями, ты ничего не замечаешь вокруг и быстро бежишь домой переодеться, чтобы отправиться на вечеринку. Можно даже допустить, что ты вовсе не видела трупа.

– Но машина ведь в гараже…

– Ты ее только что поставила в гараж и тут увидела все остальное.

– Нет, Пит, это не сработает.

– Да, это, конечно, не люкс, но ничего другого у нас нет.

Она непроизвольно коснулась моей руки.

– Ты хочешь именно так?

Я кивнул.

– Ох, я влипну на первом же пустяке.

Ее рука скользнула в мою ладонь. Рука была теплой и чуть дрожала.

– Давай работать дальше, – сказал я. – Ты можешь хотя бы одну минуту следовать моем плану?

– Конечно.

– Давай сначала посмотрим, что удалось сделать с комнатой Бонни.

Мы прошли туда, горничная как раз заканчивала уборку. Комната была аккуратно прибрана, как и у Кэрол. Плакатов не было.

– Выглядит великолепно, – признал я.

Горничная вышла. Я огляделся. Было видно, что это – комната юной леди. Но из этого факта больше уже ничего не следовало. Главное было избавиться от тех плакатов.

– Почему? – услышал я голос Кэрол. – Почему? Почему?

– Для жертвы, заколотой ножом, оказаться припрятанной в гараже по соседству с таким домом – дело необычное, но в принципе возможное. В конце концов, гараж пустой, дома никого. Если они не найдут какой-нибудь объяснимой связи между трупом и тобой или твоими домочадцами, то наверняка будут считать тебя невинным свидетелем.

Воцарилась тишина, а я продолжал соваться во все углы, выискивая что-нибудь подозрительное. Я исследовал содержимое мусорной корзинки, красно-золотистой, обтянутой атласом, когда Кэрол совершенно спокойно спросила:

– Что ты хочешь сказать, Пит?

В корзине был разный мусор, характерный для женщин: несколько комочков темно-каштановых волос, смятая пачка из-под надушенных прокладок от фирмы «I Magnin Со», клочок салфетки со следами губной помады. Я копался в мусоре, заставляя Кэрол ждать ответа, а мои пальцы крутили пару кусочков картона с хорошо знакомым ощущением.

– Я должен просить у тебя прощения?

– Ты к чему-то меня подводишь?

Я спрятал картонки в ладони и выпрямился. Потом сунул руки в карманы. В тот момент единственной причиной, по которой я не хотел, чтобы Кэрол увидела мою находку, было то, что на нее и так свалилось достаточно.

– Я как раз хотел узнать, как давно ты стала опекуншей Бонни.

– Года три назад.

– Тогда скажи, ты действительно хорошо знаешь Бонни?

– Я была самым близким ее матери человеком, когда Бонни была ребенком.

– Я не имел в виду чего-нибудь предосудительного. Я только хочу представить себе образ жизни Бонни; где она проводит время?

Кэрол замялась.

– Я предоставляю ей максимально возможную свободу, – сказала она. – В основном она прекрасная, порядочная девушка.

Кэрол снова замялась.

– В основном, – кивнул я. – И все же?

– Ну хорошо, в пятнадцать лет она попала в неприятную историю со взрослым мальчиком. Если говорить прямо, она забеременела. В том, что она так залетела, нет ничего удивительного: она кочевала из одного воспитательного дома в другой.

– Так ты взяла ее под свое крылышко именно в это время?

– Да. Я была заинтересована в личных льготах для матерей-одиночек. Я встретилась с Бонни, и она перешла под мое крылышко. Мы договорились, что, когда родится ребенок, мы его усыновим, а я официально удочерила Бонни.

– Бонни не сохранила ребенка?

– Нет. Я была очень раздосадована, но это был ее выбор, и я ей не препятствовала.

– Ты была замужем в это время?

– Нет. Я была замужем несколько месяцев, когда мне не было и двадцати. Это был горький опыт. Возможно, он и помог мне понять Бонни.

– Хорошо. Но вернемся к тому, как Бонни проводит время.

Неожиданно с подъездной дорожки донесся грохот.

– Мирный день у себя дома, – проворчала Кэрол.

Я вышел на лестничную площадку и посмотрел в боковое окно. Сильно побитый грузовик, выехав, несомненно, задним ходом на дорожку, проехал вплотную к открытому гаражу и теперь красовался возле него. Мой обзор не позволял увидеть весь грузовик или кого-нибудь из водителей, тем не менее я заметил, что на нем номера, выданные в Бажи, Калифорния, Мехико.

Кэрол смотрела вниз с площадки лестницы.

– Что это? – спросила она.

– Неизвестно. Стой там, – сказал я.

Я вышел черным ходом и опять зашагал к гаражу.

Из грузовика как раз спускался водитель. С другой стороны, в хвосте, был еще кто-то, открывающий двери, но все, что я смог увидеть, это край огромного сомбреро и пару огромных ботинок. Я еще раз посмотрел на водителя, и в моей голове стало покалывать. Он походил на какого-нибудь мексиканца из Голливуда в роли главаря банды юнцов. Но у меня создалось впечатление, что он вполне реален. Поверх рубашки на нем была надета черная кожаная куртка. Узкое и очень смуглое лицо пересекал от уха до левого угла рта безобразный шрам, искривляющий губы. Он двигался такой развинченной, ленивой походкой, вращая бедрами, которая по мнению молодых бездельников придает им значительность, однако, должен заметить, что у него в избытке было крепких мышц. Под напускной разболтанностью угадывалась резкая, как удар хлыста, сила.

Он сунул руки в карманы узких голубых джинсов, продефилировал к левому переднему крылу и, облокотившись на него, взглянул на меня.

– Что происходит? – спросил я.

Он пожал плечами.

– No hablo ingle’s, – ответил он.

Ну вот, еще и это. Я попытался вспомнить крохи испанского, преподававшегося в колледже, но он только таращил на меня глаза. Из-за хвоста грузовика вышел напарник. Это был толстый парень с круглым лицом и курчавыми черными волосами, свисавшими на лоб из-под сомбреро. Он кивнул мне, посмеиваясь.

– Buenos dias, sinor, – сказал он.

– Хелло, – ответил я. – Чего вы хотите?

Они переглянулись. Тощий со шрамом кивнул в сторону двери дома Кэрол. Толстый направился туда. Я последовал за ним.

– Притормози на минуту, Панчо, – сказал я.

Тощий водитель оторвался от крыла и схватил меня за руку. Я резко развернулся к нему.

– Руки прочь, сынок, – крикнул я, – или получишь в брюхо!

Я не знаю, понял ли он мои слова, но мои намерения понял. Я был слишком слаб, чтобы связываться с ним именно здесь, и, думаю, он заметил это. Догадываюсь, что не запугалего, но по каким-то, ведомым только ему причинам он в этот момент не хотел устраивать драку. Он ослабил хватку, и я движением плеч освободился. Толстый входил в дверьна кухню, и я быстрыми шагами последовал за ним. Такой оборот дела вызвал у меня желание, чтобы появились зеваки, которые к этому времени просыпались в соседних домах, однако эти двое с южной границы действовали очень напористо.

Когда я влетел на кухню, горничная стояла в стороне спиной к шкафу, сжимая в руке длинный кривой нож. Панчо, не обращая на нее внимания, направился к лестнице. Я жестами приказал горничной держаться подальше. Она кивнула, но нож из руки не выпустила. Она не выглядела напуганной и лишь приготовилась ко всему, что может случиться.

Я взглянул наверх. Там на лестнице в потоке солнечных лучей стояла Кэрол и смотрела вниз на Панчо.

– Пит, – крикнула она, когда увидела меня позади него.

Панчо не обернулся. Он продолжал подниматься вверх и что-то сказал по-испански. Кэрол немного отступила назад. Я поспешно направился к нему. Я не смог уловить, что сказал Панчо, и лишь услышал, что ответила Кэрол:

– Нет. Кто вы?

– Эй, ты! – завопил я. – Стой!

Я быстро, через две ступеньки поднимался по узкому темному пролету лестницы. Я чувствовал чью-то тень сзади и ниже меня, а лицо Кэрол, смотрящее на меня мимо Панчо, исказилось от внезапного испуга.

– Пит, сзади! – крикнула она.

Ни слова не говоря, Панчо ударил ее тыльной стороной ладони по лицу. Она упала, и я ее уже не видел. Панчо повернулся и стремительно двинулся вниз по лестнице. На долю секунды я оглянулся: в начале лестницы, выжидающе глядя вверх, стоял тощий. И в этот момент Панчо меня ударил. Я попытался прижаться к стене, но он был слишком толстый и заполнял всю ширину пролета. На плоской стене не за что было зацепиться, и я почувствовал, что неуклюже скольжу вниз, сильно ударяясь левым локтем о ступеньки, затем качусь, подталкиваемый коленями Панчо. Я катился ниже и ниже, а тощий поджидал. Когда я попытался остановиться и атаковать его, он пнул меня ногой и я отлетел на середину кухни. Из меня вышибло дух, а мой подбородок стукнулся о холодный линолеум.

Потом один из них поднял меня сзади, а другой сильно ударил в живот. Дальше я уже ничего не помнил.

Глава 3

В этот день мне явно везло на ангелов. Когда я пришел в себя, то оказалось, что моя голова лежит на коленях у Кэрол, а ее длинные прохладные пальцы поглаживают мой лоб. Рядом стояла служанка с кувшином воды. На щеке у Кэрол, там, где ее ударил толстяк, багровел синяк.

Я чувствовал себя не так уж плохо, если не считать нескольких болевших ребер, ушибленного левого колена и пары царапин на лице. Но было так приятно лежать там, где я лежал, что я не мог заставить себя подняться.

– Он не очень сильно ударил тебя? – спросил я.

– Нет, совсем не сильно. А как ты себя чувствуешь?

– Со мной все в порядке, – признал я неохотно.

Она убрала свои пальцы, и мне их явно стало недоставать.

Минуту спустя я скатился с ее колен, встал сначала на четвереньки, а затем поднялся на ноги и подошел к кухонному окну. Грузовик исчез.

– Они сделали что-нибудь еще? – спросил я.

– Я не знаю, – ответила Кэрол. – Они оставили тебя на полу и ушли, а грузовик вскоре уехал.

– Они больше ничего тебе не сказали?

– Ни слова.

Служанка вылила воду в раковину.

– Что происходит, Пит? – спросила Кэрол. – Кто они такие? Что им было нужно?

Я осторожно выбрался наружу, широко распахнув дверь так, чтобы она не захлопнулась, пересек газон и заглянул в гараж. Как я и ожидал, тело исчезло. На нагретом бетоне остались слабые следы шин грузовика, но едва ли они могли что-нибудь дать. Я огляделся, но не обнаружил ничего, если не считать клочка бумаги, по-видимому, выпавшегоиз кабины. Я подобрал его и обнаружил на одной стороне какой-то печатный текст. Это было что-то вроде путевого листа. Обратный адрес принадлежал какому-то далекому городишке в Мексике. Выглядел он следующим образом:

«РАНЧО ДЕ ЛОС КОМПАДРЕС, ТЕКАТА, НИЖНЯЯ КАЛИФОРНИЯ».

Я перевернул листок. На чистой стороне карандашом едва различимо были записаны улица и номер. Это был адрес Кэрол Данди. Это мало что значило, если не учитывать, чтокто-то умышленно выбрал этот гараж, чтобы подкинуть тело. А затем, спустя некоторое время, вернуться, чтобы его забрать. Почему?

Я сунул бумажку в карман. В этот момент мои пальцы наткнулись на две картонки, которые я нашел в мусорной корзине в комнате Бонни. Это были, как я и думал, билеты со скачек: номер 6 на третий заезд и номер 8 в шестом заезде. Они выиграли. Они были проданы в Агуа Калиенте в Тихуане в Мексике неделю тому назад, в прошлое воскресенье. Я положил их в карман и вернулся в дом.

Кэрол сидела в кресле в гостиной, сложив руки на коленях. Меня неожиданно пробрала дрожь, и я почувствовал, как на спине под тонкой гавайской рубашкой выступил холодный пот.

Она подняла руку, показывая мне хрустящие новенькие бумажки по сто долларов.

– Ведь полагается, – спросила она, – платить тому, кого нанимаешь?

Я взглянул на деньги и на телефон, стоявший на маленьком столике у входной двери, а затем опустил руку в карман и нащупал картонки, которые были куплены Бонни на скачках.

– Иногда да, иногда нет, – сказал я. – В таком случае, как этот, когда произошло убийство и все прочее, я не могу брать деньги вперед. В любой момент мне может понадобиться от них избавиться.

– Избавиться от них?

– Когда появится полиция. Я не могу оказаться в дураках с этими деньгами.

– Я понимаю, – кивнула она. – но ведь ты поможешь мне, не так ли?

– Сделаю все, что смогу, – ответил я.

И посмотрел на ее лицо, особенно миловидное в этом мягком рассеянном свете. Красное пятно почти исчезло. Это меня и беспокоило. Не было никакого смысла в том, что этот странный мексиканец вскарабкался по лестнице, ударил ее по лицу, затем повернулся и спустился вниз.

«Если только, – подумал я, – этот мексиканец не подумал, что она убила человека в гараже, и если тот был его близким другом».

– Ты ничего не хочешь мне сказать?

– Да, я кое-что скрыла от тебя.

Я молчал, ожидая.

– Тот убитый человек в гараже… – сказала она, – я хорошо знаю, кто он.

– Понимаю.

– Это тореадор, которого звали Эль Лобо. Волк. В прошлом году, – продолжала она, – мы с Бонни ездили в Мексику. Мы там пробыли около месяца и видели почти все, включая бой быков. – Она вздрогнула. – Бонни там познакомилась с молодым тореро. Это был случай безумной любви с первого взгляда.

– С точки зрения тореро, – сказал я, припоминая внешность Золотой Девушки Бонни, – это вполне естественно.

– Я думаю, что он тоже был достаточно привлекателен. Во всяком случае, со стороны Бонни это был совершенно типичный штопор или, прошу прощения, пике.

– Пожалуй, они оба испытывали что-то подобное?

– Я вообще сомневаюсь, что он что-то чувствовал. Он был испанцем и прекрасно владел собою, и он знал, что Бонни – первоклассная девушка.

– Ну, и каков же был результат? – спросил я. – Полагаю, ты не очень поощряла этот роман.

– Я старалась делать это незаметно. Но я не была слишком старой. Я предпочитала, чтобы все шло естественным путем. Кроме того, я старалась занять ее другими делами. Мы вернулись домой, как и планировали, и она больше никогда не вспоминала Эль Лобо – по крайней мере, до недавнего времени.

– А что случилось недавно?

– Это произошло примерно месяц назад. Я обнаружила конверт, адресованный Бонни из отеля в Тихуане. На нем не было имени отправителя, но это было письмо от Эль Лобо. Я узнала его почерк. Вначале, еще в Мексике, Бонни показывала мне его записки – весьма цветистые и довольно слащавые.

Я молчал. Это была ее история.

– Мне бы не хотелось, чтобы ты пришел к мысли, – заметила она, – что я имела обыкновение рыться в вещах Бонни. Я нашла этот конверт случайно там, где она его бросила. Письма в нем не было.

– Ты спросила ее об этом?

– Да. Мне стыдно говорить, но между нами произошло что-то вроде ссоры.

– По поводу секретной переписки с Эль Лобо?

– О нет. Меня совершенно не волнуют несколько любовных писем. Девушка, которая не пишет – и не получает – любовных писем, просто больная. Меня взволновало то, что Бонни несколько раз ездила в Тихуану.

– Ты знала, что она туда собирается?

– О да. Она мне сказала. Я согласилась. Она собиралась ехать не одна – со своими друзьями, одной парой постарше. Я имею в виду, старше Бонни.

– Итак, ты предположила, что она тайком встречалась с Эль Лобо.

– Да, это пришло мне в голову.

– И вы поссорились.

– Да.

– И кто победил?

– А кто всегда побеждает? В конце концов я заставила ее пообещать, что она больше не поедет в Тихуану до тех пор, пока я сама не смогу поехать с ней. Кроме того, у меня был длинный разговор с Гретхен Уайли, женщиной из той супружеской четы, которая сопровождала ее в Тихуане. Она согласилась со мной, что экскурсии Бонни должны бытьпрекращены. После этого Бонни перестала разговаривать со мной, за исключением тех случаев, когда это было абсолютно необходимо. Я выиграла сражение, но потеряла друга.

Я размышлял.

– Какова была твоя первая реакция, когда ты увидела Эль Лобо в гараже? – спросил я. – Я имею в виду, после того как прошел первый шок. Что ты подумала о том, как все это произошло?

– Ну, я подумала, что он так безумно хотел встретиться с Бонни, что каким-то образом пересек границу и очутился здесь и кто-то убил его.

– И оставил в гараже, как предупреждение для Бонни?

– Я не знаю, Пит. Я действительно не знаю.

– Ты не узнала того толстого парня, который тебя ударил?

– Никогда в жизни его не видела.

– Я слышал, как он что-то сказал перед тем, как ударить тебя. Ты поняла, что он сказал?

– Нет. Он говорил так быстро…

– Есть здесь кто-нибудь, кто ненавидел бы тебя – или Бонни – до такой степени, чтобы попытаться замазать вас в убийстве?

Она вздрогнула.

– Не могу себе представить, чтобы кто-то мог это сделать. У нас нет таких врагов.

Я сделал пару кругов по комнате и подумал о Золотой Девушке.

– Ты думаешь, что дело обстоит именно таким образом? – спросила она. – Что это была своего рода ловушка?

– Не знаю. Просто думаю вслух – все выглядит так, словно кто-то убил Эль Лобо, принес его к вам, а потом, когда обнаружил, что это не сработало, вернулся, чтобы забрать тело. Может быть, они собираются подложить его еще куда-нибудь?

Она снова вздрогнула.

– Надеюсь, что в землю.

Прозвучало это очень хладнокровно, но я не придал значения.

– Ты не думаешь, что следовало бы сообщить в полицию, чтобы они обнаружили грузовик? – спросила Кэрол.

Я как раз над этим размышлял. Пожалуй, именно так и надо было сделать. Я и собирался. Но теперь, чем больше я над этим думал, тем более неуверенно себя чувствовал. Судя по всему, Бонни могла оказаться замешанной в это дело по самые свои чудесные ушки, и следовало, по крайней мере, предупредить ее. Кроме того, нужно было думать и о самой Кэрол.

– Пожалуй, тебе неплохо исчезнуть на несколько дней, – сказал я. – Ты немного нервничаешь?

– Я напугана, Пит. Я действительно напугана.

Я поднял телефонную трубку, позвонил домой и подождал, правда, не очень долго. К телефону подошла Дженни. Я поздоровался и затаил дыхание, чувствуя, что в любой момент может вспыхнуть ссора.

Немного погодя Дженни сказала:

– Я очень сожалею о том, что произошло сегодня утром.

– Забудем об этом, – сказал я. – Мне придется еще задержаться в Санта-Анита.

– Ты там работаешь?

– Да. Хочешь помочь?

– Разве я когда-нибудь этого не делала?

– Буду тебе очень признателен, если ты съездишь на некоторое время в наше местечко на пляже.

– Да?..

– И составишь компанию одной нервной леди.

– Кому?

– Миссис Кэрол Данди, – сказал я.

– О, – протянула она.

Для споров и объяснений не было времени. Я громко поцеловал ее в трубку и добавил:

– Постарайся сделать это как можно скорее, хорошо? – и отключился.

– Все сделано, – я написал адрес. – Вот место, где вы будете в безопасности, и там вам будет удобно. Там же будет и моя жена. Ее зовут Дженни, и она очень хорошо разбирается в таких вещах.

Я написал записку, надеясь, что Дженни выполнит все, что там перечислено, и не обидится еще раз, хотя и боялся, что это может случиться. «Наше местечко на пляже», которое я упомянул, было кодовым названием, а не нашим собственным местечком. Это был мотель на автостраде, которым заправляла крутая матрона по имени Мамаша Фразелини. У нас с Дженни остались очень теплые и счастливые воспоминания об этом месте со времен нашего первого знакомства, и мы время от времени использовали его, когда хотели позабыть про дела и не могли позволить себе уехать достаточно далеко. Там для нас всегда было место. Я не знаю, как Мамаша Фразелини умудрялась это устраивать.

В этом месте не было ничего особенного, если не считать саму хозяйку. Она не держала никакого кафе или каких-либо подобных глупостей, но у нее была ее собственная большая итальянская кухня, и она там украдкой готовила всякие вкусные вещи. Когда мы с Дженни уставали после длительной прогулки, или по более интимным причинам нам не хотелось одеваться и спускаться вниз, достаточно было постучать в дверь и на пороге появлялась Мамаша с пиццей и горшком кипящего густого супа – минестроне.

– Кушать! Кушать! – обычно подгоняла она. – Вы должны поддерживать свои силы.

Мы так никогда и не поняли, почему она приняла нас под свое крыло, но мы и не спрашивали. Нам это просто нравилось, и мы поддерживали свои силы. Я не стал обсуждать всех деталей с Кэрол, но она, казалось, поверила мне на слово.

– Я сделаю так, как ты скажешь, Пит, – сказала она, и ее удивительные глаза задержались на мне.

– Как ты сама думаешь, – спросил я, – Бонни сдержала обещание больше не ездить в Тихуану?

– Да. Она никогда открыто мне не лгала.

Я вытащил два билета на скачки в Агуа Калиенте и рассказал, где я их нашел.

– В отличие от тебя я очень люблю рыться в чужих вещах.

Рот ее задрожал, и она закрыла лицо руками.

– О, Боже! Пожалуйста, найди Бонни.

Я слегка потрепал ее по плечу.

– Я уже занимаюсь этим, так что постарайся не расстраиваться.

Уже возле двери я услышал:

– Пит…

Я оглянулся. Снова на меня смотрели эти удивительные глаза. Даже через комнату она могла сделать со мной что угодно.

– Не помню, чтобы ты говорил мне, что женат, – сказала она.

– А я не помню, чтобы ты спрашивала. Пока.

Я вышел, сел в машину и отправился в сторону побережья.

Глава 4

День был словно создан для прогулок, и все – со своими детьми – гуляли. Несмотря на это, выйдя из машины, я потратил не больше пяти минут, чтобы отыскать Бонни Данди.Она возлежала на песке, достаточно далеко от полосы прибоя. Я нашел ее по шляпе с цветами, которую она укрепила на конце шеста, как флаг.

Она лежала, вытянувшись, рядом со своей приятельницей, темноволосой, экзотического вида девушкой, длинной, свободно скроенной, в самом крошечном бикини. Та заметила меня первой и окинула ничего не выражавшим взглядом. У нее был болезненный вид и впалые щеки, такие популярные среди кинозвезд несколько лет назад. Я прикинул ее возраст – лет двадцать пять-двадцать шесть, но может быть, и больше. Я потратил на нее неотразимую, как мне хотелось бы думать, улыбку, но она просто смотрела на меня, апотом сказала:

– Бонни, похоже, к тебе гости.

Бонни быстро взглянула на меня, и ее лицо засияло, как праздничный фейерверк в День 4 июля.

– Это мистер Шофилд! – радостно воскликнула она, прыжком поднимаясь на ноги.

– Привет, Бонни, – кивнул я.

– Вы нашли меня! – сказала она.

– Ну да.

– Здорово!

На этом сцена приветствия и обмен репликами закончились.

– Ну, – сказала она немного погодя, – садитесь, мистер Шофилд. Гретхен – миссис Уайли – это мистер Шофилд.

Миссис Уайли вновь окинула меня взглядом. Я опять улыбнулся ей, но она уже смотрела куда-то мимо.

У меня есть некоторое предубеждение против того, чтобы сидеть на песке одетым. К тому же было жарко и кругом полно людей. Пот катился у меня за ушами, затуманивал стекла очков, и пару минут я баловался мыслью – а не бросить ли мне Золотую Девушку и не пойти куда-нибудь с ее хорошенькой опекуншей. Даже когда Бонни уселась рядом сомной, повернулась спиной к миссис Уайли и обратила на меня все свое внимание, мне было неуютно. Окружающая обстановка просто не соответствовала тому, что мне предстояло ей сказать.

Спустя некоторое время Бонни либо почувствовала мои проблемы, либо заскучала.

– Не хотите искупаться, мистер Шофилд? – спросила она.

– Конечно, хочу, – сказал я, – но я забыл захватить плавки.

Палец ее ноги выписывал иероглифы на песке.

– Я знаю место, – мягко сказала она, – где вам плавки не понадобятся.

Пришлось притвориться, что я задумался над этим.

– Подходит, – согласился я. – Мы можем поговорить тет-а-тет?

– Конечно! Мы с мистером Шофилдом идем на прогулку, – сообщила она Гретхен Уайли.

– Желаю хорошо провести время, – ответила та.

И мы зашагали по пляжу на северо-запад. Прибой плескался у ее ног, песок сыпался мне в туфли. Три миллиона человек заполняли пространство, на котором и десяток показался бы толпой.

По-моему, мы прошагали полмили. Я уже давно снял туфли и носки и закатал штанины. Мы зашли в воду, чтобы обогнуть пару прибрежных скал, и за ними, конечно же, открылась пустынная бухта, невидимая с пляжа, откуда мы пришли, и с шоссе наверху.

Я отряхнул мокрые штанины и облокотился о скалу.

– Никогда не знал, что здесь такое место, – сказал я.

– Не хотите искупаться, мистер Шофилд, – снова спросила Бонни, – или у вас есть что мне сказать?

Ее круглые карие глаза были широко раскрыты в ожидании. Я ничего не смог прочесть на ее лице. Оно было не для того, чтобы по нему читать, – просто чтобы смотреть, какна картину.

– Собственно, – начал я, – кое-что я должен тебе сказать. Может, для тебя это будет шоком.

Она что-то вывела пальцем ноги на песке.

– Ну что ж, я теперь взрослая девушка, – сказала она. – Говорите прямо.

И я рассказал ей, стараясь покороче и как можно мягче. Это не заняло много времени.

– Мать – я имею в виду Кэрол – очень хочет тебя видеть.

Она ничего не ответила. Долгое время она стояла совершенно неподвижно. Ее глаза смотрели на меня, но видели что-то другое. Это пугало. Наконец она повернулась и зашагала к воде. Она стояла ко мне спиной, прибой плескался у ее ног, ився она была освещена солнцем. Затем она вошла в воду и пошла прямо, не оглядываясь. Ее стройные красивые бедра отливали золотом. Она была так чертовски живописна, что у меня напрочь исчезли все мысли. Довольно долго я даже не дышал. Она была уже в тридцати-сорока ярдах от берега и плыла длинными, правильными гребками, когда я сообразил, что она уплывает в море, словно человек, у которого серьезное свидание на острове Каталина.

Я стянул рубашку и скинул брюки. Вода была холодная, как мартини, но спокойная. Хотя свой значок спасателя я заработал довольно давно, но я знал, как надо плавать по-настоящему. Когда я выбрался из полосы водорослей и всякого плавающего мусора, она все еще была далеко от меня и, казалось, уже на полпути к Гавайям. Знаю, нужно было позвать на помощь, но я боялся сбить дыхание. Может быть, ее заметят с основного пляжа.

Я начал быстрым кролем, который мне хорошо удавался еще в старших классах. Будь там волны, я бы никуда не доплыл, но мне везло, да и отлив помогал. Конечно, и ей тоже. Яделал тридцать ярдов за хорошее время, но когда я снова взглянул, она все еще удалялась. Мои легкие закипали, и я перешел на брасс, чтобы отдохнуть.

«Она, наверное, уже в полумиле от берега!» – подумал я. Теперь ее должны были заметить.

Но когда я в высшей точке следующего гребка оглядел море, никакой помощи в поле зрения не было. К этому моменту я не смог бы ее позвать, даже если бы пришлось. И я снова поплыл кролем, зато когда взглянул в следующий раз, то увидел, что нагоняю ее. Она перестала грести и замерла на воде; ее длинные волосы облепили лицо.

Я уже шел на втором дыхании, но мои руки и плечи налились тяжестью, и росло стеснение в груди. Она глядела в открытое море. Чтобы не испугать ее, я осторожно плавал рядом, пока мы не оказались друг против друга. На ее лице сверкали капли воды, а может быть, слезы; ее мокрые каштановые волосы завитками липли к лицу. Она посмотрела на меня, но ничего не сказала. У меня было что сказать ей, но я не мог перевести дух.

Мне с трудом удалось вдохнуть.

– Слушай, Бонни Данди, ты с ума сошла?

Она закрыла глаза. Накатила невысокая волна, голова ее приподнялась на гребне и снова улеглась на тихой воде.

– Вам не следовало это делать, мистер Шофилд, – сказала она грустно. – Вы просто доставите всем массу неприятностей.

– Почему? – спросил я. – Ты мне скажешь почему?

Она снова закрыла глаза и покачала головой. Ее лицо опустилось, и она начала погружаться вниз. Я обхватил ее рукой, приподнял подбородок и вернул на поверхность.

– Ну-ну, малышка, – сказал я. – Не сдавайся. Давай-ка легко и весело поплывем назад.

– Мистер Шофилд…

– Да, Бонни.

– На чьей вы стороне?

– На твоей.

– Честно?

– Честнее быть не может.

Она посмотрела в сторону пляжа.

– Я не знаю, смогу ли…

– Конечно, сможешь. Просто ложись на воду и клади руки мне на плечи – вот и молодец.

Она послушалась, я поплыл брассом, мы отправились в обратный путь. Мне пришлось останавливаться и отдыхать через очень короткие промежутки. Спустя некоторое времяона отпустила меня и поплыла рядом. Мы плыли очень долго, пока не достигли берега. Мои ноги тряслись, как у мокрой собаки, когда я помогал ей выбраться из воды. С минуту она постояла, вцепившись в меня и тяжело дыша.