Текст книги "Чемодан из Гонконга (Межавт. сборник)"

Автор книги: Марк Арно

Соавторы: Томас Бланчард Дьюи,Деннис Линдс
сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 31 страниц)

– Но он таков немало лет, – сказал Гаццо. – Почему же он убил дядю именно тогда, когда ему осталось ждать денег всего год?

– А если из-за Пола Барона?

– Уолтер и прежде оказывался под нажимом. И никогда не убивал.

– Но в этот раз дядя не захотел платить. Это могло его вынудить.

– Если ждать богатства осталось меньше года, этого недостаточно. Но все же попытайся доказать мне, как Уолтер мог из Нортчестера убить дядю, и я распоряжусь его задержать.

– Что с орудием преступления?

– Кажется, это был сувенир, кинжал – малайский крис, который всегда лежал на письменном столе Джонатана. Его нет.

Серые глаза Гаццо буквально сверлили меня насквозь.

– Ну ладно. Конечно, со стороны преступника было сумасшествием забрать с собой кинжал, но ясно, что тот, кто это совершил, был в панике. Мы все знаем, что Вайс никогда не планировал убийства, но он именно тот тип человека, который со страху может схватить кинжал и убежать с ним. Слишком взвинченный, чтобы его протереть, но все же достаточно опытный, чтобы знать, что на нем остались его отпечатки пальцев. Обычная паническая реакция.

Я переменил тему.

– Что вы знаете о Поле Бароне?

– Все, включая тот факт, что мы ни в чем не можем его обвинить. Разве только ты выступишь как истец.

Гаццо ухмыльнулся. Он знал, что у меня на руках нет никаких доказательств для предъявления иска. Поскольку я ничего не ответил, он продолжил:

– После того как Уолтер Редфорд сказал нам, что он действительно был должен деньги Барону, мы решили того отыскать. Он пришел добровольно вчера вечером. Я полагаю, после того как разделался с тобой. Мы с ним поговорили. Он утверждает, что посылал Вайса получить деньги. Сказал, что сам ищет Вайса. На момент преступления он имел алиби.

– И как оно выглядит?

Гаццо с каменным лицом произнес:

– Некая Мисти Даун, которая танцует и поет в клубе на Пятой улице, находилась с ним до часа в его квартире. Девушка по имени Карла Девин проводила с ним время между половиной второго и шестью. Он сердцеед. Мы проверили это у обеих женщин. Они подтвердили его показания.

– Они сговорились, – сказал я. – Кто эта Девин?

– Их называют девушками по вызову, как тебе известно. Они делают счастливыми богатых мужчин, когда те приезжают в город. Она живет с четырьмя другими девушками в квартире на Университет-плаза. Барон тоже там часто бывает. Девушки работают на свой страх и риск, но Барон устраивает контракты.

– Черт возьми, но ведь они обе у него в кармане.

– Докажи мне, что они врут.

– Я совершенно уверен, что видел Мисти Даун вечером около восьми часов вместе с Вайсом. Они сели в такси. Другими словами, Барон, вероятно, врал, когда утверждал, что Вайс больше у него не был.

– Не обязательно. К тому времени Барон не знал, что Редфорд мертв. После того как ты узнал обоих, Вайс, вероятно, убежал от этой Даун, потому Барон и начал его преследовать.

Я закурил сигарету.

– Вы же знаете не хуже меня, Гаццо, что Барон весьма проницательный сукин сын. Несмотря на это, он якобы ссудил Уолтеру двадцать пять тысяч долларов. Хотя знал, что заплатить тот не может.

– Ты полагаешь, что эти деньги вовсе не карточный долг?

– Барон прежде имел репутацию шантажиста. Он держал людей на крючке. Работал с женщинами, знаете – шантаж с компрометирующими фотографиями. Никакого насилия, лишь немного простого, вежливого шантажа. Вымогательство ему больше подходит.

– И что из этого следует, Дэн? Дядя не хотел платить ни за что. И за это он поплатился жизнью.

– Я полагаю, это важно. Нажим ведь только усиливается. Речь уже идет не только о двадцати пяти тысячах долларов. Мотивы меняются, – пояснил я. – Когда Вайс пришел ко мне, он был расстроен, но в нем не было смертельного страха. Он пытался купить у меня алиби. Но он никогда не стал бы этого делать, если бы дело касалось убийства. Онбежал бы, не останавливаясь.

– Следовательно?

– Следовательно, я делаю вывод, что он ничего не знал о смерти Редфорда. Он бы в жизни не пытался купить алиби на убийство. Нет, я могу поклясться, что он совершенно не догадывался о смерти Редфорда.

– Ну хорошо, допустим, он еще не знал, что человек уже умер. И что же?

– Он даже предполагать не мог, что Редфорд умрет, что его зарежут, он не мог и украсть двадцать пять тысяч долларов. Черт возьми, но ведь, придя ко мне, он признался, что был у Редфорда. Это было равносильно признанию. Нет, история, которую он мне поведал, была правдой. Иначе он бы сразу схватил деньги и удрал, как он делает это сейчас, когда испытывает настоящий страх.

Гаццо кивнул.

– Свидетели его видели. Он не верил, что сможет тебя купить, он хотел лишь сообщить тебе свою версию, с тем чтобы она распространилась дальше, чтобы ввести в заблуждение. Когда тебя убедить не удалось, он удрал, спасая свою жизнь.

Гаццо откинулся назад на стуле.

– Ты рассуждаешь логически, Дэн, что бы сделал или не сделал рационально мыслящий человек. Но перепуганный тип, вроде Вайса, способен на все. Я бы больше сомневался, что Вайс тот, кого мы ищем, окажись, что он ведет себя хитро и разумно.

Я встал.

– Я могу уйти?

– В любое время.

Я посмотрел на него.

– Повторю еще раз, капитан. Вы не ищете никого другого, пока у вас есть Вайс. Вы даже не пытались это делать. Сверху вам не позволяют этого. Но я искать могу.

– Не усложняй дело без надобности, Дэн.

Я ушел. Я чувствовал себя совсем не так хорошо, как должен был бы чувствовать себя человек, которого отпустили после ночи, проведенной в тюрьме. Мне было трудно. Сэмми Вайс был никто, ничто. Он где-то скрывался. Почему же на этот раз появились некоторые сомнения?

Глава 11

Прежде чем смертельно усталым свалиться в постель, я позвонил в службу поручений. Вайс мог услышать, что я его ищу, и попытаться связаться со мной. Напрасная надежда. Вайс не звонил, зато звонила некая дама; один раз; ни имени, ни номера.

Я поставил будильник на час и упал в постель. Подумал о безымянной даме, но недолго. Марта назвала бы себя. Потом я подумал о Вайсе. Где он скрывается? Каково ему чувствовать за спиной топот половины полиции Нью-Йорка? Кто-то где-то должен был ему помогать. Я уснул с мыслями о том, что за двадцать пять тысяч долларов можно купить любую помощь.

Меня разбудил телефон. Гудящая голова требовала, чтобы я поспал еще часок, но часы показывали почти полдень. Кое-как нащупав трубку, я пробормотал что-то похожее на «Алло?»

– Мистер Форчун? – спросил женский голос, низкий и гортанный.

– Полагаю, да, – ответил я, – дайте мне подумать.

– Вы занимаетесь убийством Джонатана Редфорда?

– Подождите у телефона, – крикнул я. – Я сейчас вернусь.

Я бросил трубку и помчался в ванную. Холодной водой кое-как прогнал из головы сон и остатки тумана от морфия. Потом вернулся в комнату, закурил и снова взял трубку.

– Кто у телефона?

– Я – Агнес Мур, – голос был тих и спокоен. – Я хотела бы с вами поговорить. О гонораре договоримся.

– Так что же с Редфордом?

– Об этом мы поговорим. Приходите в дом номер 17 по Семьдесят шестой Западной улице. Последний этаж.

Она положила трубку. Я докурил до конца сигарету. Затем принял душ и задал себе вопрос, не нашел ли Вайс какой-то возможности связаться со мной. Кто-то где-то мог помочь ему спрятаться. Но я должен быть настороже и ни в коем случае не позволить себя заманить.

Одевшись, я вышел из квартиры и зашагал к метро. Над парком у Семьдесят второй улицы висело тонкое покрывало влажной дымки, и в окрестных жилых домах, несмотря на дневное время, было включено освещение. В воздухе все еще пахло снегом, но стало уже теплее. Дом номер 17 по Семьдесят шестой улице оказался строением из обычного бурого песчаника. Я позвонил, дверь заскрипела и впустила меня.

Лестница была покрыта чистым ковром, облицованные деревом стены блестели. Я поднялся наверх. Дверь последней квартиры была выкрашена в черный цвет и снабжена медным дверным молотком. Я ударил один раз, она тотчас отворилась.

– Входите, мистер Форчун.

Она была выше среднего роста и одета в свободное кимоно, доходившее до пола. Темные волосы были короткими и кудрявыми, круглое лицо довольно мило. Ей было около тридцати, чуть больше или меньше, и она выглядела так, будто только что была под душем.

Я вошел осторожно, готовый ко всему.

– Пожалуйста, садитесь, – сказала она.

Для нью-йоркского Вест-Сайда квартира была очень большой. Мебель подобрана со вкусом – дорогая, но странно безликая. Казалось, будто она была куплена вся сразу по принципу: «Упакуйте комнату и пришлите ко мне домой». Образцовая комната от хорошей фирмы без всяких безделушек, которые имеют обыкновение накапливаться со временем.

Я сел.

– Откуда вы знаете обо мне, мисс Мур?

– Во-первых, у меня есть друзья, во-вторых, вас легко узнать. – Она кивнула на мой пустой рукав.

– Какие друзья? Может быть, Сэмми Вайс?

– Я не знаю Сэмми Вайса, а друзья не имеют значения. Я хочу говорить об убийстве, этого недостаточно?

Ее низкий голос был глубоким и сильным. Он напомнил мне о других голосах: Мисти Даун, Дидры Фаллон, Морганы Редфорд.

– Что вас связывает с Джонатаном Редфордом, мисс Мур?

– Многое, – ответила она и засмеялась. – Я была его приятельницей, или любовницей, называйте это, как хотите.

Ее речь была грамотной, хотя она была не слишком знатного происхождения. Она говорила свободно, но в разговоре чувствовалась внутренняя жесткость человека, с которым судьба не всегда обходилась мягко. Теперь я понял, почему Джонатан Редфорд стал работать ночами и куда приводили его длительные деловые поездки – в эту квартиру.

– Вы занимаетесь чем-нибудь еще?

– Я зарабатываю на жизнь как актриса. И сама содержу себя. Но Джонатан любил меня, а я любила его. Он обставил эту квартиру. Он сделал жизнь прекраснее для меня, а я для него. Удовлетворены?

– Удовлетворен. Но почему вы сделали из этого тайну? Ведь вы оба уже взрослые и свободные люди?

– Не было тут ничего таинственного. Он виделся со мной украдкой только в тех случаях, когда его принуждали к этому деловые причины или семейные встречи здесь, в городе, или когда я здесь не жила. Мы встречались на несколько коротких счастливых часов. Когда он был свободен или официально его не было в городе и у меня было время, мы оставались здесь на неделю или дольше.

– Почему вы не живете здесь постоянно? Муж?

Она достала сигарету из золотого ящичка. Закурила, встала и подошла к домашнему бару. Она двигалась, словно паря в своем красном кимоно. Себе она налила «Реми Мартин» в коньячную рюмку и вопросительно взглянула на меня. Я кивнул. Она налила и мне, протянула мне рюмку и снова села.

– Предпочитаю не говорить об этом. Я собираюсь вас нанять, чтобы найти убийцу Джонатана, а не для того чтобы выслушивать историю моей жизни.

– Мужья могут иметь отношение к таким делам, если речь идет о ревнивых типах.

Она курила и пила.

– О’кей. Я вас избавлю от этой проблемы. У меня нет ни мужа, ни ревнивого друга. Я не живу здесь постоянно, так как у меня много знакомых мужчин, что необходимо для моей работы. Если бы они узнали о Джонатане, то не обращали бы на меня внимания. А в шоу-бизнесе у женщины дела идут лучше, если у нее есть уютный домашний очаг, где мужчины могут расслабиться.

– А по какой причине скрывал это Джонатан? Чтобы прикрыть вас?

– Ради Бога, конечно нет. Он это делал только из-за своей семьи и деловых партнеров. Мы великолепно понимали друг друга, но каждый из нас жил своей собственной жизнью. Мы договорились нашу связь не афишировать. Он никогда меня не спрашивал, что я делаю, когда его нет здесь, я, в свою очередь, считалась с его проблемами. Я совсем невписывалась в его светскую жизнь: я могла бы сказать какому-нибудь сенатору, что он жулик, или при случае спросить посла, в самом ли деле его жена так же фригидна, как с виду.

– Почему вы хотите меня нанять?

– Его семейство будет занято его завещанием, потом похоронит его и забудет. Им безразлично, кто его убил. Семья продолжает жить. Но меня интересует убийца. Он не должен остаться безнаказанным. Впрочем, обо мне в завещании нет ни слова. Он оставил мне немало, но наличными, у меня не было причины его убивать. Утро понедельника я провела в своей другой квартире, только не смогу этого доказать. Я была там одна.

– Ладно, – сказал я. – Копы, видимо, могут заподозрить вас в убийстве. Если вы хотите меня нанять, думаю, вам нужна будет другая версия.

– Тут другое. Некий Пол Барон пытался шантажировать Джонатана тем, что его племянник что-то натворил.

– Шантажировать? А не получить долг?

– Джонатан сказал «шантажировать». – Она допила свой коньяк. – Его племянник был замешан в каких-то махинациях с девушками. Он устраивал свидания с ними богатых парней – своих знакомых. И за это получал деньги. У Барона есть фотографии, расписки и показания свидетелей.

Если эти подозрения подтвердятся – прекрасно. Версия с карточным долгом мне не нравилась с самого начала. Карточный долг мог действительно когда-то существовать, но он был лишь прикрытием куда более грязных дел. Так что слушал я ее со все возрастающим интересом.

– Джонатану предстояло платить, или Барон грозил заявить в полицию, – продолжала она. – Джонатан вскипел. Он сказал, что не станет даже разговаривать с Бароном. Когда я видела его в последний раз, в субботу, он сказал только, что, по его мнению, Уолтер низко пал.

– Он должен был сказать и о другом, например, о чем был разговор с Полом Бароном. Как вы вообще познакомились с Редфордом?

– Я участвовала в одном телевизионном шоу вместе с Джорджем Эймсом и там встретила Джонатана.

– Не упоминал ли Джонатан в связи с шантажом кого-либо, кроме Барона?

– Нет, но ведь должны же существовать эти девушки, правда? И мне кажется, что племяннику и его подруге было что терять.

– Не упоминал ли Джонатан некоего Кармина Коста?

– Вы имеете в виду парня, чье заведение Джонатан закрыл в Нортчестере? Верно, Уолтер там тоже околачивался.

– Говорил он еще что-нибудь о Коста? Был ли он на него зол?

– Нет, насколько мне известно.

– Прекрасно. Не могли бы вы теперь все-таки сказать, кто вас ко мне направил?

– Никто. Я немного понаблюдала за квартирой Джонатана. Увидела вас. Вас легко описать, и я выяснила, кто вы.

– Но я все еще работаю на Сэмми Вайса.

– Найдите убийцу. Большего мне не нужно.

Она умолкла. Я заметил, как она из глубины большого кресла пристально уставилась на мою правую руку. «Из его кресла», – подумал я. В первый раз она дала волю чувствам, но тут же снова взяла себя в руки.

– Каков размер вашего гонорара?

По ее собственным словам, Джонатан оставил ей немало. Потому я сказал:

– Сотня в день, плюс расходы. Аванс за три дня.

Она посмотрела на меня испытующе. Я догадался, что она находит эту сумму слишком высокой для такой мелкой сошки, как я. Но потом отошла к письменному столу и вернулась с тремя стодолларовыми банкнотами. Она хотела заполучить убийцу во что бы то ни стало. И не только это.

– Сделайте так, чтобы я не фигурировала в деле, – сказала она.

– Если смогу, – покачал я головой. И оставил ее одну с ее коньяком и креслом.

В метро я почувствовал себя значительно лучше. Теперь у меня были триста долларов, клиентка и довольно основательный мотив этого убийства. Деньги для родни Редфорда ничего не значили, но перспектива скандальной огласки, судебного процесса и тюремного заключения выглядела довольно убедительно. Только у всех Редфордов все еще было алиби.

Пол Барон был мне как-то больше по вкусу в качестве убийцы, теперь и у него был серьезный мотив. В конце концов, может быть, Джонатан хотел видеть Барона потому, что намеревался заставить его повиноваться. Коста был прав: Джонатан обладал большой властью. И рвался к еще большей. Пол Барон мог сообразить, что ухватил кусок больше, чем может проглотить, и подставил Вайса. Алиби Барона было шатким. Обе его свидетельницы, вероятно, замешаны в шантаже.

Всю дорогу до конторы я думал, что нужно позвонить Гаццо и поделиться новостями, но не был уверен, достаточно ли у меня на руках козырей. Потому, усевшись, наконец, за письменный стол, я прежде всего позвонил в справочную телефонной службы поручений.

Решительно это был счастливый день. В деле впервые появился просвет. Служба поручений зафиксировала телефонный звонок. Сэмми Вайс, наконец, объявился. Он хотел меня немедленно видеть. И оставил адрес.

Глава 12

Этот дом был последним из десятка домов в коротком тупике в добрых полутора километрах от Белт-Парквей и вплотную к Ямайка-бей. Улицы по соседству, тихие и заросшие, не сверкали огнями, дома, в основном, старые, деревянные, походили на одинокие острова в заросшем камышом соленом болоте.

Пустынная Ямайка-бей одиноко замерзала в предвечерних сумерках, когда я остановил взятый напрокат автомобиль перед домом, стоявшим на отшибе. Дальше можно было разглядеть несколько разрушенных хибар на сваях – следы нашумевшей попытки сделать район доступным для жизни, теперь они выглядели, как форпост в безотрадном лунномландшафте. Я был рад, что, согласно указанию, выбрался сюда один. Никто не смог бы приблизиться к дому незамеченным.

Я подошел к дому по расчищенной от снега тропинке и постучал. Немного погодя дверь открыл пожилой мужчина, куривший трубку.

– Чем могу быть полезен, молодой человек? – спросил он надтреснутым голосом.

– Я хотел бы видеть мистера Вайса.

– Вайса? – Старик сделал вид, что задумался. – Высокий и худой?

– Маленький, толстый, около сорока. Он меня вызвал. Я пришел один.

Старик сдался.

– Все в порядке…

Я вошел в тускло освещенный коридор, и тут же откуда-то появился молодой человек с пистолетом. Он ощупал меня, затем провел через дом в кухню. Там за кухонным столом сидела пожилая женщина. Мой провожатый кивком дал ей понять, что со мной все в порядке, и она сделала ему знак выйти. У нее был вид почтенной матери семейства, но подагрической рукой она крепко держала горлышко бутылки с хлебной водкой. У нее были холодные карие глаза.

– Посетители здесь нежелательны. Я не могу себе этого позволить. Я семнадцать лет на пенсии, и копы меня не знают.

– Бывает и так.

– Никаких пьяниц, никаких наркоманов, никаких женщин. В этом можете быть уверены. Но можно договориться и уладить. Если кто-то станет искать, не найдет и за год.

– А часто ваших гостей ищут?

– Ну уж будьте уверены. Они платят, чтобы быть в безопасности. Вы здесь лишь потому, что Вайс хорошо заплатил. А когда уйдете, забудьте, где вы были. У меня есть связи…

– Где Сэмми Вайс?

– Второй коридор, в конце. Смотрите внимательнее.

Поднимаясь по лестнице, я размышлял о старухе.

Она, вероятно, уже нажила состояние. Изо дня в день, из года в год сидела она здесь, получала деньги и ждала. Она не отваживалась оставить дом без присмотра. Она постоянно находилась в ожидании ареста и спала с открытыми глазами, чтобы делать деньги, которые никогда не сможет израсходовать, потому что они не дадут того, чего ей действительно хотелось. Кроме денег.

Вайс открыл на мой стук. На нем был все тот же галстук с той же самой булавкой. С понедельника он не раздевался. Этот «большой человек» обратился ко мне с язвительным смешком.

– Итак, теперь ты пришел. Ты, должно быть, услышал, что я купаюсь в деньгах.

– У меня есть клиент, который платит, – только и сказал я.

От него форменным образом пахло страхом. Судя по тому, как выглядела комната, он со времени своего прихода сюда только лежал на кровати и потел.

– Какой клиент? – хрипло выдавил он.

– Агнес Мур.

– Не знаю такой. Она имеет отношение к делу Редфорда?

– И она. И ты.

Он схватил меня за рукав.

– Я нет, Дэнни. Я его только ударил. Как я мог кого-нибудь убить ударом кулака?

– Его закололи, Сэмми. Кинжалом.

Теперь он ухватился за мой рукав обеими руками.

– Кинжал? Что за кинжал? Пол никогда ничего не говорил о кинжале.

Я наблюдал за ним.

– Он хорошо платит, не так ли?

Вайс сел на кровать.

– Пятьсот в день, но наверняка. Завтра я сматываюсь, слышишь? И ты мне поможешь, понял?

– Пол Барон дал тебе деньги, Сэмми?

Он ухмыльнулся.

– Пол не давал мне денег, он за меня поставил.

– Поставил? Каким образом?

– У Касселя, – буркнул он.

Кассель был букмекером с большими оборотами.

– Барон поставил за меня тысячу, которую мне был должен за то, что я для него сходил к Редфорду. Двадцать пять к одному, и лошадь первой пришла к финишу.

Я посмотрел на него в упор.

– Барон дал тебе двадцать пять тысяч долларов? Наличными?

Его темные глаза смотрели куда угодно, но только не на меня.

– Началась моя удачная полоса. Это хорошее предзнаменование. Теперь я в порядке.

Он знал, что все это далеко не так, но не хотел в этом признаться. Все мечтают о своей счастливой звезде. Только мелкие игроки и мошенники не могут ждать, пока их мечта осуществится. Они хотят этого немедленно и не утруждая себя. Они всегда голодны, неразумны и готовы верить, что даже невозможное чудесным образом совершится. Они убеждены, что даже глупейшая афера удастся и даже самая хромая лошадь выиграет, а фортуна просто подсунет им счастье из-под полы.

Вайс всю жизнь был неудачником, но продолжал верить, что аутсайдер ради него первым придет к финишу. Попытайся Барон всучить ему двадцать пять тысяч долларов, он счел бы это подозрительным. А вот ставка по подсказке с ипподрома оказалась для Барона безотказным способом подсунуть ему те же деньги. И почти безопасным способом.

– Расскажи мне всю историю, Сэмми, – сказал я. – С самого начала. Как он вообще додумался послать тебя за деньгами?

– Я знаю Барона давно. Бывал в его компании. А тут он звонит мне в понедельник в сауну. Часов в двенадцать. Я всегда хожу перед ланчем в сауну, это полезно для кровообращения. Он говорит, сходи, мол, после часа к Редфорду и получи деньги. Из них тысяча – для тебя. Представь себе, тысяча долларов! Ну вот, я поехал – и все расстроилось. Но об этом я уже рассказывал. Редфорд, должно быть, просто сошел с ума.

– Хорошо. А что случилось, когда ты ушел от меня?

– На углу я угодил в объятия Мисти. Та сказала, что Барон знает, в каком я затруднительном положении, и обо всем позаботится. Сказала, что я не должен показываться на людях, но постоянно давать о себе знать, пока Барон не сможет где-нибудь меня спрятать.

– Барон в любое время мог связаться с тобой?

– Конечно. Я каждый час висел на телефоне. Где-то в три пятнадцать ночи пришел Лео Цар, чтобы меня забрать. Лео – телохранитель Барона.

– Тогда ты уже знал, что Редфорд умер?

– Нет, клянусь! У меня не было времени на разговоры, нужно было улизнуть от Фридмана.

– Хорошо. И что потом?

Сэмми вытер пот с лица.

– Лео притащил меня в какую-то лачугу на 115-й улице. Я торчал там весь вторник. Вечером пришел Лео с бутылкой виски и сказал мне, что Редфорд умер. Он сказал, что у Барона плохо с деньгами, но ему дали неплохую наводку, и он поставит за меня. В среду Лео перевез меня в Бруклин. Около часа ночи он пришел и сказал, что лошадь выиграла. Мы пробрались в квартиру Барона, Барон дал мне двадцать пять тысяч долларов и сказал, что меня поместят сюда, а завтра меня с деньгами переправят через границу в Мексику. Завтра мы поедем в Мексику, да, Дэнни?

– Мы?

– Ты же мне поможешь? Барон сказал, что я должен взять тебя с собой.

– Барон сказал, что ты должен связаться со мной? Когда? Как?

– Часа два назад. Он присылал кого-то.

Я только смотрел на него. Может быть, с минуту. Минута молчания может показаться вечностью. Вайс дрожал, трепетал и потел. Я заставил его потеть. И решил сказать ему правду в лицо.

– Ты думаешь, что о ставке на бегах был тайный договор. Но ты знаешь, что двадцать пять тысяч долларов – это именно та сумма, которую должен был приготовить Редфорди которая исчезла. А Барон тебя подставил. Барон всем и каждому рассказал, что ты не отдаешь ему двадцать пять тысяч. Он сказал об этом полиции. Кинжал, которым был убит Редфорд, также исчез. Деньги у тебя, скоро у тебя будет и кинжал! Ты не попадешь в Мексику, тебя найдут и с деньгами, и с ножом. Вероятно, мертвым.

– Нет! – Его глаза с ужасом уставились на меня.

– Черт возьми, Сэмми, Редфорда убил Барон. Вот откуда у него двадцать пять тысяч долларов. Но козлом отпущения он сделает тебя. Твой единственный шанс – уйти со мной, найти Барона и тащить его в полицию. Не было никакого карточного долга, Сэмми. Был шантаж! Они тебя внимательно выслушают.

Его жир заколыхался.

– Уходи! Чтобы я тебя не видел!

Я не знаю, удалось бы мне уговорить его выбраться из этой дыры, разрушить привычную надежду всех слабаков на то, что все обойдется, если только сидеть на месте и ничего не делать. Но этого не потребовалось. В дверях появились старуха и парень с пистолетом.

– Прочь, – прошипела она.

Я, в сущности, мог бы сообразить, что наш разговор проходил при посторонних.

– Так и случаются неприятности, – буркнула старая ведьма. – Тем, кто считает себя невиновным, здесь места нет. Убирайтесь, да поживее!

На мгновение мне показалось, что Вайс упадет в обморок, но он не упал. Я думаю, он боялся больше не очнуться. Шатаясь, он направился к двери. Я шел следом.

Мы спустились по лестнице. Старик уже держал настежь входную дверь. Снаружи нас встретил ледяной порыв ветра. Старик на прощание проводил нас словами:

– Только пикните, и вы оба мертвы. Никогда не возвращайтесь сюда.

Дверь захлопнулась. Уже стало темнеть, ветер дул нам в лицо. Вайс шатался, как пьяный. Я усадил его в машину и вспомнил о деньгах.

– Где деньги, Сэмми?

Он погладил свой пиджак. Деньги были в подкладке.

– О’кей, – кивнул я и постарался поувереннее произнести:

– Мы возьмем Барона.

Глава 13

Я остановился у своей конторы и доставил Вайса наверх. Потом позвонил Морту Феннеру, который работал в букмекерской конторе Касселя, и попросил проверить насчет Пола Барона, сделавшего в среду ставку 25:1. Ему не понадобилось ничего проверять: ставок 25:1 не было всю неделю.

– Тебе не остается ничего другого, как просмотреть результаты ставок, – сказал я Вайсу.

Вайс ничего не ответил, сделав вид, что ужасно занят. Он ведь мог бы узнать правду.

– Барон живет на 60-й Восточной улице? – спросил я Вайса.

– У него несколько пристанищ, – помедлив, ответил он. – Мне он передавал деньги над клубом, на Пятой улице.

Я достал из сейфа свой старомодный револьвер 45-го калибра.

Не бывает правил без исключений. Я не люблю хвататься за оружие, я считаю это унизительным, вполне может случиться, что Лео Цар, телохранитель Пола Барона, перейдет мне дорогу, а такого буйвола, как он, можно остановить старой «пушкой», если я окажусь достаточно близко, чтобы достать для удара.

Когда мы прибыли на Пятую улицу, в клубе царило оживление. Вход в жилую часть, расположенный рядом, не был освещен. Вайс указал на звонок без таблички. Но я не хотел давать Полу Барону время для подготовки.

Старая дверь естественно имела щель у косяка. Я приспособился к ней и резко нажал. Замок открылся. Впереди себя наверх я послал Вайса. Тот пробирался так тихо, словно шел по вате. Непосредственная, зримая опасность явно взяла верх над общим неопределенным страхом.

На третьем этаже я прислушался у двери последней квартиры, но ничего не услышал. Замок был обычный, с защелкой, но чтобы его открыть, пришлось бы долго возиться. Дверь и коробка были старые и покоробившиеся. Я приготовил свою «пушку», отправил Вайса к стене и примерился левой ногой как раз под замок.

Дверь отлетела в сторону, я рванулся вперед с «пушкой» в руке – и просто физически ощутил пустоту. Там никого не было. Я включил верхний свет и позвал Вайса. Тот вошел и встал посреди комнаты, явно опасаясь до чего-либо дотрагиваться.

– Ты уверен, что это та самая квартира? – поинтересовался я, так как вид помещения показался мне странным. Оно было теплым и уютно обставленным. Мебель не новая, нотак тщательно ухожена, как будто о ней заботилась женщина.

– Абсолютно уверен, Дэнни. Здесь, у этого стола мы накоротке выпили.

– Барон жил здесь с женщиной?

– Когда он мне давал деньги, здесь была одна девушка.

– Мисти Даун?

– Нет, совсем юная штучка. Он ее называл Карла.

Карла Девин, другая свидетельница алиби Пола Барона. Я почувствовал себя немного получше. Потом прошел в спальню, включил свет и почувствовал себя совсем плохо.

Пол Барон лежал на полу навзничь. Кровь вокруг побурела и засохла. На рубашке зияли две дыры. Лицо было перекошено злобной гримасой, а щетина отросла на полсантиметра. Левая рука вытянута, правая подвернута под спину.

Я собрался с силами и перекатил его на живот. Он был твердым, как доска и перевернулся весь сразу. Рука за спиной сжимала дьявольский нож с пружинным лезвием. Он отдал его не без сопротивления, но все-таки отдал. Я вернул тело в прежнее положение и заглянул под кровать.

Из гостиной раздался приглушенный стон и торопливые нетвердые шаги.

Я выскочил и успел перехватить Вайса у разбитой двери. Он вцепился в нее и пытался открыть. Я схватил его за шею и потащил назад. Мы упали на пол, и я потерял опору. Пока я проклинал свою недостающую руку, Сэмми поднялся на ноги. Я тоже вскочил и бросился к двери, чтобы преградить ему дорогу. Раньше я никогда не видел затравленного зверя, но теперь знал, как это выглядит. Он навалился на меня, словно успел превратиться в носорога. Я выхватил свой тяжелый револьвер.

– Остановись, Сэмми!

Вайс не мог или не хотел меня слушать, глубоко в своем хитром маленьком мозгу он знал, что я не выстрелю. Он пошел на меня с кулаками. Я замахнулся своей «пушкой» и ударил его по плечу. Он застонал. Я ударил еще раз и попал по большому пальцу его левой руки, так что он взвыл, сел на пол и стал сосать его, как огромный ребенок. Темные глаза недоверчиво и печально смотрели на меня: я погубил его, я его убил.

– Ты не проживешь и двух часов, Сэмми, – сказал я как можно мягче. – Я твой единственный друг.

– И что из того! Тоже друг, называется!

Он вызывал жалость, как больной ребенок. Я опустился на корточки и взглянул ему прямо в лицо.

– Послушай меня, Сэмми. Барон мертв. Он повесил на тебя убийство Редфорда, но теперь уже не сможет ничего к этому добавить. Я думаю, что он сам убил Редфорда, но сейчас еще не смогу этого доказать.

Он слушал меня, но я не был уверен, что понимал. Походил он на дикое животное, оказавшееся среди лесного пожара. Его мозг твердил только одно: бежать, бежать, бежать, бежать хоть в реку, хоть в пропасть. Мне нужно было достучаться до его рассудка.

– Расскажи мне со всеми подробностями, что происходило здесь вчера вечером, Сэмми, – сказал я как можно спокойнее.

Он моргнул, задумался, и это усилие, казалось, вывело его из состояния транса.

– Я же говорил тебе, Дэнни. Я поднялся, мы немного выпили, он дал мне деньги, и я скрылся у старухи.

– Кто тебя отвез туда? Лео Цар?