Текст книги "Чемодан из Гонконга (Межавт. сборник)"

Автор книги: Марк Арно

Соавторы: Томас Бланчард Дьюи,Деннис Линдс
сообщить о нарушении

Текущая страница: 20 (всего у книги 31 страниц)

Меня беспокоило то, что я не продвигаюсь вперед. Я хотел просмотреть списки постояльцев, но не знал, как это сделать. Помню, было время, когда люди регистрировались у администратора в журнале и любой мог открыть его и просмотреть. Сейчас картотека хранилась вне досягаемости.

Я пошел к администратору. За столом сидел усталый клерк средних лет. Я показал ему свою визитку. Он выпрямился, лицо его вытянулось.

– Не пугайтесь, – сказал я. – Я работаю на человека, который ищет свою жену.

Мы смотрели друг на друга через стол. Это было интересное занятие. На самом деле, я точно знал, что придуманная мной женщина зарегистрирована в его отеле. Мне было тяжело сознавать, что я так заморочил ему голову. В самом деле, невозможное совпадение: девушка в дикой шляпке колоколом и спектакль с убежавшей женой. Администратор был очень удивлен и не мог себе представить, как я все это связал. На мгновение я попытался представить, что творится у него в голове, но в моих мыслях всплыл незабываемый образ: коленки девушки в шляпе, прекрасные коленки в нейлоновых чулках, такие округлые и пухлые…

Видение было настолько сильным, что я закрыл глаза, удерживая образ, и облокотился на стол клерка. Коленки пытались что-то мне сказать, я хотел услышать, но…

Со второго раза до меня дошли слова клерка.

– У нас есть детектив, мистер Фаннинг. Его кабинет вон там, около лифта. Вы можете переговорить с ним.

– Благодарю. Между прочим, мне надо переночевать. У вас есть одноместный номер?

Клерк задумался.

– Да, есть номер, мистер…

– Конвей. Альберт Конвей.

Он вложил мою визитку в книгу и придвинул ее ко мне. Я записал: «Альберт Конвей, Лос-Анджелес».

– У меня нет багажа, – сказал я. – Я заплачу сразу, потому что рано утром могу уехать.

Я вынул стодолларовую банкноту Баки и протянул ему. Он взглянул на нее два раза, извинился, взял, сходил в кассу и принес мне сдачу и ключ от номера 306.

– Вам нужен помощник, мистер Конвей?

– Нет, благодарю. Не беспокойтесь. Я пойду к детективу.

– Хорошо.

Я вздохнул, но был рад, что устроился здесь. Даже если мне не поверили, я заплатил и считался в отеле официальным жильцом.

Через холл я направился к грузовому лифту. Именно там был выход – сейчас скрытый в темноте – во внутренний двор. Следуя к кабинету детектива, я представил себе шорох трущихся коленок, но постарался избавиться от этого видения. У Куколки тоже были прекрасные колени.

На кабинете детектива висела табличка: «Вход воспрещен!».

Я нажал кнопку и почти сразу услышал:

– Войдите.

Ему было около сорока. В моем возрасте он, наверное, был довольно похож на меня. Кабинет его представлял собой комнатенку-коробку без окон, с маленьким столом в середине, с вращающимся креслом и двумя низкими сейфами в углу. На столе стоял телефон. Он сидел в кресле и не шевельнулся, когда я вошел. Сесть было не на что. Я стоял.

– Вы хотели меня видеть?

Если лицо клерка за столом мне казалось холодным, то этот выглядел вырубленным из глыбы льда Дж. Эдгаром Гувером. Я разговаривал с ним, как с задом автобуса фирмы «Грейхаунд». Я рассказал ему ту же историю, что и администратору, только короче и без прикрас.

Он не прерывал меня. Потом посмотрел на мои колени и перевел взгляд на воображаемое окно.

– Что же вы собираетесь делать?

– Искать.

– Кого?

– Патрицию Ко.

– Никогда о ней не слышал.

– Я опишу вам ее внешность. Послушаете?

– Конечно.

Я описал Куколку, которую хорошо запомнил. Он снова покачал головой, но теперь, мне показалось, с сомнением.

– Что вы хотите с ней делать?

Я задумался. Я поведал ему достаточно обычную историю, из тех, что можно услышать каждый день.

– По правде сказать, – сказал я с напускной небрежностью, – это дочь известного папаши, которого вы знаете, как свои пять пальцев, если его назвать (чего я, естественно, не собирался делать). Так вот: три месяца назад это дитя убежало из частной школы и попало в скверную компанию. Представьте: симпатичная, краснощекая американка со взбитыми, высоко уложенными кудрями, с бантом. Как кукла. Вы знаете, как это бывает. Несколько глотков, фотограф, мальчики и так далее… и так далее… и так далее…

И теперь ее известный папаша хочет сам ее разыскать, не прибегая к помощи копов. Он нанял меня. Я несколько дней шел по ее следам и думаю, что сейчас она в вашей гостинице. Если она в гостинице, отец будет здесь через пару часов.

– Почему отец не мог найти ее?

– Она меняет имена, как шляпки. Патриция Ко – одно из них.

– Вы знаете другие?

– Узнаю, если услышу.

Он переменил позу и облокотился на подлокотник кресла.

– Вы еще не сообщили отцу о гостинице?

Я вынул из кармана деньги Баки. Он посмотрел на них, затем перевел взгляд на стену. Я отсчитал пятьдесят долларов и положил их на стол.

– Это – за список постояльцев, начиная с шести часов вечера.

Он повернул голову, посмотрел на деньги и вздохнул. Я взял деньги и положил обратно в бумажник.

«Жаль, Баки, дело не продвигается. Не за что даже зацепиться».

Безучастные глаза детектива опустились и уперлись в его ботинки.

– Минутку, – сказал он.

Сыщик не взял деньги. Он знал, что честный детектив не торгуется.

Он достал книгу записей, нагнулся над ней и прочитал:

– Петерсон… Джеймс….

– Мне надо знать адреса, время прибытия и номер комнаты.

– Вы сказали, что узнаете, если услышите.

– Да, но мне нужно побольше информации.

Я положил на стол стодолларовую банкноту. Мы оба посмотрели на нее.

– Говорить о Джеймсе Петерсоне?

– Не надо, дальше…

– Джонс Л. М., Детройт, Мичиган, двадцать три, 645. Это – мистер Л. М. Джонс. Вентворт Глория, Сан-Франциско, сорок семь, 27. Фаббергласс Ирена, 216 – Голливуд, двадцать. Гэлл Роджер, Нью-Йорк…

– Стойте! Кто?

– Роджер Гэлл.

– Перед ним…

– Фаббергласс.

– Фаббергласс?

– Да.

– Комната 216?

– Угу.

– Дальше.

– Еще двое. Санта Анна и Конвей Альберт…

– Довольно.

– Нашел?

– Навряд ли, – я зевнул. – Пойду в номер. Если она приедет и ты ее задержишь, будет еще столько же.

– Буду помнить. Доброй ночи.

– Доброй ночи, мистер Фаннинг.

Я вышел. Нажал кнопку лифта и поднялся на последний этаж. Затем нажал кнопку третьего этажа. С третьего этажа я хотел по лестнице спуститься в холл, но Фаннинг стоялвозле комнаты 306. Он ждал, когда я войду в свой номер.

– Приятной ночи, мистер Конвей, – сказал он.

– Благодарю, мистер Фаннинг, – произнес я в ответ и запер дверь изнутри.

Глава 9

Я сел на кровать и просидел в темноте минут пять. Потом выглянул в коридор. Никого. Я спустился на второй этаж. Фаннинг был там и смотрел на одну из дверей. Я проследил за его взглядом. Он подошел к двери, поднял было руку, почесал в затылке, повернулся и пошел к лифту. Я подождал немного, потом подошел к номеру 216. Из-под двери не пробивался свет. Но это была не та дверь, на которую смотрел Фаннинг. Он изучал дверь соседней комнаты, 218.

В своем перечне жильцов гостиницы он утаил эту комнату, намереваясь обойти меня. И решил разбудить ее владельца, чтобы предупредить. Должно быть, это трудное решение, потому что на этом деле он уже имел сотню, но кто откажется от двухсот, которые не каждый день так легко даются.

Какое-то время я еще смотрел на дверь номера 216, затем перешел к соседней. Снизу из-под двери пробивался свет. Я приложил ухо, но ничего не услышал. Отступив на шаг, я позвонил. Подождал. Позвонил опять.

Дверь номера 216 медленно приоткрылась, не широко, ровно настолько, чтобы высунулась часть шляпы и огромные темные очки. Я позвонил снова. Ничего. Я взглянул на очки, кивнул и улыбнулся. Безрезультатно. Я тронул поля шляпы и шагнул вперед.

– Мисс Фаббергласс?

Дверь дернулась и стала закрываться, потом снова приоткрылась. Она сорвала с головы шляпу и запустила ею куда-то, сбросила очки и начала кричать:

– Пит Шофилд!.. Гладенький… довольный… расчетливый…

Я схватил ее и затащил в комнату. Дверь закрылась. Она стала бороться со мной.

– Уйди от меня, – вопила она, – бабник проклятый…

– Дженни, успокойся. Что за маскарад?

Она вырвалась и бросилась на кровать, лицом вниз. Я ничего не мог сделать, оставалось ждать, когда она закончит рыдать. Я включил свет, опустился перед кроватью и пощекотал ее правую лодыжку. Маневр, который иногда выводил ее из транса. Она меня поцеловала. Оглядевшись, я увидел в замке двери ключ от номера 218. Я смотрел на него некоторое время. Потом встал и пошел к дверям. Дженни громко зашептала:

– Стой!

Я оглянулся. Она обхватила заплаканное лицо обеими руками и, всхлипывая, смотрела на меня.

– Если ты откроешь эту дверь, – всхлипывала она, – я… я…

– Дженни, дорогая, объясни, в чем дело?

Она начала что-то говорить, закашлялась.

– Ты… – выдохнула она, – та девушка там.

– Спокойнее. Там девушка?

– Да, она там!

– Ладно. Есть шанс, что это как раз та, которую я ищу.

– Молчи! Сколько она берет за ночь?

– Она девушка Баки Фарелла.

Ее голова поникла на руки. Она глубоко вздохнула и всхлипнула.

– И ты тоже…

– Что «тоже»? Объясни мне толком.

Она зарыдала и откинулась на кровать, зарыв лицо в ладони. Я не стал ее успокаивать. Только подумать – где она была, пока я лежал в крови на гравии? Таскалась по гостиницам? Ха!

Я подошел к двери, которая отделяла эту комнату от соседней. Та оказалась незапертой. Я открыл ее и вошел. Горел свет. Постель была смята, но не разобрана. На ночном столике лежала маленькая сумочка. Такую я видел у девушки с черными локонами у Джаспера Ко. Дверь в ванную была закрыта. Оттуда пробивался свет, но не доносилось ни малейшего звука.

– Хелло? – произнес я.

Я подождал, затем снова позвал, постучал и заглянул. Я увидел большую ванну и душ над ней. Занавеска была задернута во всю длину ванны. Подойдя, я отдернул занавеску.И меня сломало пополам. Кое-как я выпрямился и ударился спиной о туалет. Сел на стульчак и обхватил голову руками. Встал и вышел. Передумал.

Собрал нервы в кулак и вернулся, чтобы посмотреть еще раз.

Она лежала в ванне одетая. Не хватало только одной туфельки и чулка. Туфелька лежала на краю ванны. А ее хозяйка лежала в ванне лицом вниз с поджатыми ногами. Чулок был туго затянут на ее шее. Между пучками волос на затылке виднелся кровоподтек. Нет, это была не Куколка. У нее были длинные черные волосы. Хотя поза ее была неестественной, я узнал знакомые линии ее молодого страстного тела. Лицо, к счастью, было повернуто от меня.

Позади себя я услышал странно сдавленное дыхание, потом шум падения. Дженни слишком переволновалась за день. Я поднял ее, отнес в ее номер и положил на постель. Немного погодя она пришла в себя, взглянула на меня, узнала, снова стала вырываться. Я присел рядом.

– Приди в себя, девочка, успокойся.

В горле у нее заклокотало, и она заплакала.

– Давай разберемся. Послушай, ты же не думаешь, что это я убил ее.

Она покачала головой.

– Логично допустить, что я вообще ничего с ней не делал. Так?

Она кивнула.

– И не планировал.

Она снова кивнула.

– Хорошо. Теперь нам надо подумать, что с ней делать?

– С кем?

– С мертвой девушкой.

– Ох!

– Между прочим, это не та девушка, которую я ищу.

Тишина. Кровать скрипнула. Она приподнялась на локтях и пристально посмотрела на меня.

– Тогда кто же?

– Я не знаю, как ее зовут. Когда ты узнала, что она поселилась в этом номере?

– Около часа назад. Я видела, как она взяла ключ и поднялась на лифте.

– Одна?

– Да.

– И она была в комнате, когда ты пришла?

– Уверена. Она только вышла, и тут вошел ты. Сел и принялся разглядывать мои коленки.

– Откуда ты знаешь, что я разглядывал твои коленки? Ты все время держала перед собой газету.

– В газете была дырка.

– A-а… Продолжай.

– И ты не узнал меня, а?

– Не узнал. Ты хорошо замаскировалась.

– Но ты долго разглядывал мои коленки.

– Я всегда их разглядываю, ты же знаешь.

– Это точно…

– Давай вернемся к делу. Когда ты поднялась в номер, ты была уверена, что она у себя?

– Нет. Но я решила, что она там, потому что лифт в гостинице один, а она не возвращалась.

Она широко раскрыла глаза.

– Подожди… Это случилось, наверное, когда я сидела в холле. Может быть даже, когда я поднималась в лифте!

– Ты никого больше не видела?

– Нет. Только того неряшливого парня, который целый час смотрел на дверь. Потом появился ты.

– Неряшливый парень – местный детектив. Благодаря ему я нашел тебя.

– Откуда он знал?

– Ирена Фаббергласс. Больше я такого имени не встречал.

Кто-то постучал. Дженни посмотрела на меня. Я кивнул.

– Кто?

– Мисс а… Фаббергласс? – это был голос Фаннинга. – Если вы не спите…

– Определенно сплю, – громко и ясно заявила она. – Я заплатила за номер, так что не мешайте мне спать. Уходите.

Он постучал сильнее.

– Откройте, мисс. Я гостиничный детектив.

Я соскочил с кровати и кинулся в соседнюю комнату, показывая жестами Дженни, чтобы та побыстрее от него избавилась. Бесшумно открыл маленькую сумочку, лежавшую на косметическом столике, и просмотрел ее содержимое.

Меня заинтересовал только спичечный коробок из «Блюбелл Таверн», Хиббард и зеркальце, на обратной стороне которого было написано имя: Джо Беккер.

И все. Не секрет, что на косметичках не бывает стрелок, указывающих нужное направление. Больше всего обескураживало полное отсутствие идей.

Голос Дженни стал громче.

– Вы сами видите, нет здесь никакого мужчины, и никогда не было! Кроме вас.

Я усмехнулся, но подумал:

«Почему он заинтересовался той комнатой, а не этой?»

Потому, сверкнуло в моем мозгу, что он знает девушку из этой комнаты и знает, что она не та, кого я ищу. Он думает, что Дженни – дочь богача, и решил, что я – там.

Я услышал возглас удивления и возмущения. Мистер Фаннинг сам открыл дверь и схватил Дженни.

– Уходите, Фаннинг, – сказал я.

Он не уходил. Я ударил его под дых и в челюсть. Дженни упала на кровать. Бешено шипя, как кот, Фаннинг двинулся на меня.

– Подходи, – сказал я ему. – Я переверну тут все вверх дном, и ты вылетишь на улицу с разбитым носом.

– Здесь что-то случилось, – сказал он.

– Нет, случилось там. Дверь открыта.

Он взглянул на открытую дверь и понял, что должен туда войти. Я встал в сторону, засунув руки в карманы, чтобы он понял, что я его не ударю. Фаннинг медленно двинулся к месту последнего успокоения Джо Беккер.

Дженни зашептала:

– Что теперь? Бежим!

Я отрицательно покачал головой.

– Нельзя.

«Почему именно ее? – лихорадочно думал я. – Почему Джо Беккер?»

Я стоял спиной к смежной двери и смотрел на Дженни. Вдруг глаза ее широко открылись, зубы застучали. Я оглянулся. Фаннинг стоял в дверях с пистолетом, направленным на нас. Его нерешительность сменилась невозмутимостью и бесспорной уверенностью.

Глава 10

Начинались серьезные дела; не время для сказочек, не время россказней про заблудших дочерей. Оружие умеет говорить коротко и весьма убедительно.

– Туда, – велел он, показывая на простенок у двери.

Я кивнул Дженни, и мы встали к стене. Подозревая нас, Фаннинг имел право срезать нас обоих. Не сводя с нас глаз, он подошел к телефону.

– Слушай, Фаннинг. Мое настоящее имя Шофилд. Это – моя жена, миссис Шофилд. Я здесь случайно…

Фаннинг швырнул мне стодолларовую банкноту.

– Возьми свои грязные деньги.

Это был великолепный жест. И он дал мне шанс. Не теряя ни секунды, я кинулся к нему и вышиб пистолет левой рукой, а правой толкнул его так, что он рухнул на кровать. Удар оказался сильнее, чем я того хотел. Но в живых он останется.

– Теперь бежим? – услышал я голос Дженни.

– Да, малышка.

Я схватил ее сумку, пока она искала очки и эту дурацкую шляпу.

– Включай свет в холле и бегом по лестнице.

Она надела шляпу и водрузила очки на курносый нос.

– Перчатки, – сказал я.

Она побежала назад за перчатками. Я открыл дверь и вышел на лестницу. Дженни не появлялась. Я вернулся. Она была под кроватью.

– Дженни…

Она выползла из-под кровати, держа в руке сто долларов.

– Твои?

– Да. Но ты-то не думаешь, что это – грязные деньги?

– Нет, когда я вспоминаю о нашей чековой книжке.

– Ненормальная…

– Ты это знал, когда выбрал меня.

– Да. Пойдем.

Я бросил взгляд на Фаннинга. Тот отключился надолго. Я взял Дженни за руку, и мы стали спускаться по лестнице. Тишина была, как в могиле. Внизу был боковой выход в галерею. Я плечом открыл дверь.

– Придется прыгать.

Дженни проскользнула в дверь и пошла по галерее.

– Где твоя машина? – спросил я.

– На улице, с той стороны.

Все было закрыто, кроме одного бара. Никого нигде не видно. Мы тихо прошли с полсотни шагов, потом побежали.

Я заглянул в бар. Бармен протирал стакан. Никого не было, Винса – тоже. До моей машины добраться было легче. Мы подбежали к ней и сели.

– При регистрации ты назвала адрес нашей конторы? – Да.

– Не ходи домой.

– Я поеду с тобой.

– Нельзя… не сегодня.

– Пит…

– Если мы будем вместе, нас скорее схватят. Слушай, тебе надо ехать в Палм-Спрингс и остановиться там в гостинице.

– В какой?

– В любой. Хотя бы в «Сэндз». Запишись как миссис Шофилд и назови домашний адрес. Дай-ка мне эту проклятую шляпу.

Я смял шляпу и сунул ее в карман.

– Давай очки.

– Пит, милый, мне страшно.

– Все обойдется.

Она протянула мне очки, я их положил в карман со шляпой.

– Давай, малышка. И держись.

Она меня поцеловала.

– Что ты собираешься делать?

– Я буду звонить тебе. Если не снимешь номер в «Сэндз», устройся в любой другой гостинице. Позвони Веронике Дарби, на ранчо.

Я поцеловал ее.

– Между прочим, как ты сюда попала?

– Когда я собралась уходить домой, зазвонил телефон. Женщина спросила: «Мисс Фаббергласс?» Я сказала: «Нет, миссис Шофилд. Только мой муж зовет мисс Фаббергласс». Иона сказала, что если я поеду в Риверсайд и остановлюсь в «Мансаните», в номере 216, то смогу вовремя удержать своего мужа от трагической ошибки.

– От трагической ошибки? Ты спросила у нее – кто она такая?

– Конечно.

– Что она ответила?

– Она сказала, что она – подруга Баки Фарелла.

– Понятно. И тебе оказалось этого достаточно?

Она посмотрела на меня своими прекрасными, живыми глазами.

– Для тебя-то этого было достаточно, не так ли?

Я опять поцеловал ее.

– Ладно. Езжай. Я вернусь.

– Поскорее. Ты мне нужен.

– Ты мне тоже.

Она улыбнулась и завела машину.

Мне надо было обойти квартал. Я неторопливо шел в сторону гостиницы, когда появилась первая полицейская машина. Я протер шляпой очки и надел их. Другая машина остановилась на противоположной стороне улицы. Я добрался до своей машины, завел ее и помчался в сторону Хиббарда, в «Блюбелл Таверн», где дела делались в любое время суток.

Глава 11

«Город песка и гравия» получил свое название не потому, что построен из бетона, а потому что вырос вокруг их месторождения. Хозяин-подрядчик разрабатывает отдаленный карьер-пустырь. Команда рабочих живет в автоприцепах, чтобы быть рядом с работой. Но в свободное время они должны есть, пить и развлекаться. Поэтому магазины и кафе там всегда открыты, что привлекает много людей, и сообщество растет.

Когда число жителей превысит пять сотен, можно основать город. Потом город получает определенные права. Он устанавливает налоги, выдает лицензии, проводит выборы и т. д. Естественно, кто-то должен быть избран в управление, чтобы заниматься политикой. Или, иными словами, кто-то должен «двигать» город.

Часто случается, что единственные люди, которые заинтересованы в росте такого города, – стойкие аборигены, мастера своего дела.

Можно много взять даже с очень маленького города, зная дело, имея немного денег и здоровый желудок. Сообразительный делец сделает это двумя способами. Первый способ: собирать налоги в большем, чем требуется, размере с оплаты услуг. Другой: манипулировать организацией культурных и «порочных» мероприятий в зависимости от того, как смотрят на эти вещи. Например: контролировать азартные игры в Калифорнии – дело жителей округа. Игра в покер ограничена, но делец может взять хороший процент от пары узаконенных отдельных покерных кабинетов, допуская в них другие игры ровно настолько, чтобы выйти сухим из воды.

Можно также покровительствовать проституции, устраивать карнавалы, выстроить пассаж с магазинами – это возместит расходы.

Подрядчик, затевающий какое-нибудь строительство, или слишком занят, или, прямо скажем, не слишком заинтересован, так что доверяет это дело своему заместителю. Обычно он фактически устраняется от управления, пока не получит хорошую встряску сверху. Все, что он хочет, – это чтобы работал его карьер. Если вас интересует, как дело с песком и гравием может быть таким привлекательным предприятием, вам достаточно будет осмотреть любую автостраду или крупное сооружение в Калифорнии. Миля автострады требует полмиллиона кубических футов песка и гравия, и каждая миля стоит гражданам Калифорнии от одного до трех миллионов долларов.

Что-то в этом роде произошло с Хиббардом. За пятнадцать-двадцать минут, пока я до него ехал, я упорядочил накопленные в памяти слухи. В Хиббарде можно было приобщиться к любому виду деятельности, хотя некоторые из них выходили за общепринятые ограничения. Широкая публика могла играть в покер, смотреть приятные шоу и принимать участие в праздниках любви по ценам, колебавшимся от умеренных до вопиющих.

Искатели приключений тут могли сыграть в кости, рулетку, карты, покупать запрещенные художества и литературу, дать себе волю в любовных утехах за смехотворную плату.

Все это вместе со множеством песка и гравия было доступно благодаря заботам человека по имени Фрэнк Каратти, еще известного своим старым артельным прозвищем Скок,из-за дефекта левого колена, травмированного в детстве при несчастном случае. Как и следовало ожидать, он действовал из-за кулис, особенно, как я слышал, из-за кулис «Блюбелл Таверн», – хотя я не знал ее названия, пока не прочитал на тех спичках, которые нашел в корзине у Куколки и в косметичке Джо Беккер.

Я проехал мимо вывески:

«Хиббард – Сити Лимите – Поп», 817–11, 238.

Затем оставил по правую руку парк неуклюжих автоприцепов. Место было оживленным. Впереди, по левую сторону, красно-зеленым неоновым светом сверкала надпись «Казино» и ниже мелкими буквами «Покер». За парком стояла щедро расписанная световыми узорами гостиница «Фонтанель». В струях фонтана переливались цветные огни. Напротив казино – несколько магазинов. Все были закрыты. Вокруг казино стояло не больше полудюжины машин. Всюду было очень светло.

«Блюбелл Таверн» находилась ярдах в ста от казино дальше по дороге. Большое здание из известняка и красного дерева с живописным ландшафтом вокруг. Оно объединяло коктейль-холл, ресторан и ночной клуб. Над ночным клубом яркая реклама гласила:

«БУРЛЕСК-ШОУ. В ПРОГРАММЕ – ДЖО БЕККЕР – КУКОЛКА-ДИНАМИТ»

Да, роскошно для удаленного поселка. Но я вспомнил, что не так уж он удален: несколько минут езды от Риверсайда и Сан Берду и час езды от Лос-Анджелеса.

Далее был покерный клуб, очень эффектный и привлекательный. На обширной автостоянке возле клуба умещались двести-триста машин. Служителя не было, большинство машин доступны. Я отыскал автомат, забрал удостоверение Баки и сунул его в карман. Не годится Баки таскаться по ночным клубам в час ночи за три дня до предстоящей встречина ринге.

Коктейль-бар был почти пуст, вероятно, из-за шоу, с успехом шедшего в ночном клубе. За одним столом сидели четверо, и еще в разных местах трое-четверо поодиночке.

Шоу представляли трио музыкантов и стайка исполнительниц стриптиза. Одна из них, на чьи движения я обратил внимание, значилась в афише на краю маленькой сцены, как:«ДЖЕТ ЛУМИС – ПОРХАЮЩИЙ КРОЛИК».

Пожалуй, слово «джет» – черный янтарь – можно было отнести к ее иссиня-черным волосам, на которые она надела белую шапочку с парой кроличьих ушек. Сзади к ее длинному, до полу, красному платью был прицеплен кроличий хвост. Когда я вошел, она уже подобрала платье до бедер и, очевидно, собиралась от него избавиться. Или она увидела, как я вошел, и ждала из вежливости, или не была уверена, имеет ли это смысл, но стояла в такой позе, пока я не сел и не заказал виски. Затем продолжала по заведенному порядку.

Это было не так уж плохо. Я не имею в виду звуки хойти-тойти. Я наслаждался, наблюдая вместе с соседним парнем, как она раздевается. Но было поздно, день выдался хлопотливым, а она не отличилась изяществом. Хотя и была миловидна и хорошо сложена. И когда она окончательно избавилась от красного платья и обвела глазами толпу, все дружно зааплодировали. Я захлопал громче всех, послал ей воздушный поцелуй и поднял в ее честь бокал, когда она поклонилась. У нее был плоский живот с привлекательной ямочкой, высокая грудь и эффектные плечи.

Я послал ей еще один поцелуй. Нужно было с кем-нибудь поговорить о Джо Беккер, и чем ближе к источнику, тем лучше.

Она ушла, и ритм музыки изменился. Вернувшись на этот раз в брюках и сетчатом купальнике, она больше не танцевала и, как бы это сказать, не металась в экстазе, но создавала достаточно приятную картину, подпрыгивая и вертясь, а в конце вдруг замерла, томно прогнулась, взмахнула еще раз рукой и затихла. Потом прошлась, гордо покачивая бедрами, и содрала брюки чуть не вместе с кожей. Свет погас. Она еще станцевала канкан, сорвав немало аплодисментов, поклонилась, одарив нас томительным зрелищем соблазнительных выпуклостей. И исчезла.

Зажегся свет. Вышел коренастый карлик в мешковатых брюках, волоча за собой микрофон. Я подозвал официантку, дал ей пару баксов и сказал, что буду считать за честь угостить стаканчиком в баре мисс Джет Лумис. Она согласилась.

Послушав комика пару минут, я встал и пошел в пустынный бар с кабинами вдоль стен. Я занял одну из них и попросил виски. Бармен поднял клиента, молодого парня в рабочей одежде, из-за стойки. В кабине я оказался в выгодном положении.

Одетая более или менее для улицы Джет Лумис вошла и остановилась в конце бара, ища меня глазами. И нашла удивительно быстро.

В не слишком модной верхней одежде она не казалась столь эффектной, но сияла широкой улыбкой.

– Вы – славный джентльмен, который пригласил меня выпить?

– Стараюсь быть джентльменом.

– Старайтесь, – сказала она спокойно, садясь напротив меня.

Бармен принес ей бокал шампанского. Она зевнула и вспушила свои волосы рукой.

– Устала?

– Мне хорошо. Как тебя зовут, милый?

– Артур. Артур Дин.

– Прекрасное имя.

– Я немного опоздал. Ты прекрасно танцевала.

– Да? Я рада, что тебе понравилось. Ты раньше никогда не приходил?

– Нет.

– Ты многого не увидел из шоу. Кроме того, одна из девушек не явилась вовсе.

– Кто?

– Джо Беккер. Она – главная по части стриптиза.

– Заболела?

Девушка пожала плечами. У меня создалось впечатление, что она не только не знает о Джо Беккер, но и безразлична к ней.

Она достала сигарету, я дал ей прикурить. Глубоко затянувшись, она посмотрела на меня.

– Благодарю, ты очень любезен.

– Ты прекрасно танцевала. У тебя талант. Никто тут с тобой не сравнится.

– Ты действительно так думаешь?

– Я не лгу… Джет? Так тебя здесь зовут?

– Мои друзья зовут меня по-разному.

– Как бы тебе хотелось, чтобы я тебя называл?

– Первое мое имя – Луана.

– Луана – прекрасно. Друзья звали тебя Лу?

– Ты угадал.

– Можно звать тебя так же?

– Конечно, – засмеялась она. – Лу Лумис – звучит, как будто заикаешься, точно?

– Красиво звучит. Еще по глоточку?

– Не против. Кем ты работаешь?

– Я – издатель. (Мне это только что пришло в голову.)

– Ты пишешь книги?

– Я предпочитаю их собирать. Ты здесь давно, в «Блюбелл»?

– Почти шесть недель.

– Джо Беккер все это время выступала в стриптизе?

Она пожала плечами. Я печально покачал головой.

– Не могу поверить.

– У Джо Беккер был сильный посредник. Она много получала. Ты знаешь, как это делается.

– Кто ее посредник? Может быть, ты тоже можешь его заполучить?

– Только не его. Парень по имени Ко. Джаспер Ко.

– Слышал… Что же надо, чтобы иметь такого спонсора?

– Удачу и желание.

– Ты удачлива, но что касается желания…

Она кивнула.

– Ты прав. Нет желания.

– А у Джо Беккер было?

Она открыла было рот, потом закрыла.

– Я не судачу за чужой спиной. Если ты хочешь выпить еще, поспеши, осталось несколько минут.

Бармен оказался тут как тут, словно читал по ее губам. Но мне казалось, она не спешила избавиться от меня. Расплачиваясь, я вытащил все деньги вместе с тремя стодолларовыми бумажками и отобрал мелочь. Когда бармен отошел, я все еще держал деньги, улыбаясь ей.

– Ненавижу деньги. Это – проклятье.

– Да-а, – протянула она неопределенно.

– Мне не хочется возвращаться в Лос-Анджелес сегодня ночью.

– Ниже по улице есть отель, приличное место.

– «Фонтанель»? Ты там живешь?

Она кивнула.

– Идея. У тебя есть время? Я куплю бутылку, и мы продолжим в отеле.

Она перегнулась через стол и взяла меня за рукав.

– Минутку. Уже поздно, а я… я на работе.

– Да ладно, пора расслабиться.

Я купил бутылку вина. И изобразил на лице широкую, добродушную, братскую улыбку:

– Я даю тебе повод подумать, что много пью. Нет. Я собираюсь куда-нибудь приткнуться. Ты можешь выпить на ночь стаканчик, а когда устанешь, иди домой и мы с тобой прекрасно отдохнем. Годится?

Она посмотрела на меня и сделала вид, что задумалась. Одна из причин ее задумчивости, мне кажется, была та, что я ей казался искренним, особенно насчет совместно переспать.

– Хорошо, – сказала она. – Только стаканчик. Извини, мне надо отметиться.

Она поднялась и прошла по направлению к ночному бару. Я двинулся к стойке, чтобы забрать плащ и прихватить с собой бутылку, когда увидел, как снаружи вошли трое. Двоих я узнал, хотя видел их лишь мельком в темноте. Третий был старше, с серебристо-седыми волосами, спадавшими из-под черной шляпы, и с алмазной булавкой в галстуке стоимостью по меньшей мере в половину всего чая в Китае. Он шел, чуть прихрамывая.

Я смотрел на него только несколько секунд. С теми двумя я познакомился совсем недавно, и в последний раз, когда видел их, мы лупили друг друга в пустыне в этот жестокий холодный вечер. Воспоминание вызвало острую боль в моих ребрах и голове.

Не знаю, узнали ли они меня, хотя в принципе могли уже в тот момент, когда вошли. Я сунул бутылку в карман, повернулся к ним спиной и успел перехватить Джет Лумис, которая вышла из-за кулис.

Ночной клуб имел отдельный вход, и я потянул ее туда. Она не сопротивлялась. На ней было легкое цветное пальто и изящная шляпка с пером. В руке большая черная сумка. Прелестный козленочек. Музыканты помахали ей, а маленький мешковатый клоун Эмси готов был выбросить всех клиентов, когда мы оказались снаружи.

Я повел ее вокруг клуба, мимо ресторана к стоянке. Она чуть подалась вперед, когда увидела «тандерберд» Баки. Глупая! Сесть в машину в два часа ночи с незнакомым мужчиной! Но она села. Я влез с другой стороны, и мы поехали.

– Что означает «отметиться»?

– Так заведено. Когда мы уходим, мы все отмечаемся у менеджера.

– Менеджер – это маленький комик?

– Да.

– Он шутник?

– Если вам нравятся такие шутки.