Текст книги "Чемодан из Гонконга (Межавт. сборник)"

Автор книги: Марк Арно

Соавторы: Томас Бланчард Дьюи,Деннис Линдс
сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 31 страниц)

Я взглянул на тахту, где энергично жестикулировала Дженни.

– Давайте встретимся через час, – сказал я. – Я сейчас занят.

– Через час, мистер Шофилд, я надеюсь покинуть город.

– Что значит «надеюсь»?

– От вас зависит, какая участь меня ждет.

«Ах ты, Баки, здоровенный слюнтяй!» – думал я.

Мне стало холодно, и я вдруг сообразил, какую нелепую картину представляю собой, стоя голым у телефона в разгар рабочего дня.

– Хорошо, – сказал я, – через десять минут.

– Благодарю.

Я направился к двери. Дженни взвизгнула и хлопнула себя по животу. Сообразив, я вернулся и оделся.

В кабинете я собрал упавшие со стола бумаги. Когда я вернулся, Дженни стояла у открытой двери с панталонами, поднятыми до колен, как будто она еще не могла решить – надеть их или снять.

Я похлопал ее по попке.

– Забавная встреча, – сказала она.

– Думай о тех счетах, которые нам еще надо оплатить.

Дженни фыркнула и надела панталоны.

– Куда ты?

– За угол. Управляйся.

Она заправила блузку в юбку и подтянула чулки.

– Ладно, милый, – сказала она. – Желаю тебе успехов.

Я поцеловал ее в нос и в губы.

– Завтра, обещаю, – сказал я. – А сейчас мне надо привести в порядок бумаги.

Она дала мне пинка.

– Иди, великий любовник. Проваливай.

Я поцеловал ее снова, шлепнул по задику и вышел. *

«Аллиенс» представляла собой обычную пивнушку, не слишком чистую, с тусклыми лампами, горящими весь день напролет. Там было с десяток посетителей, большинство из которых я знал в лицо, потому мне не трудно было скрыть свои намерения.

Я сразу увидел ее в том месте, которое отводилось более изысканной публике. Она сидела в кабинке в темной части зала и, казалось, сама излучала свет. Золотистые волосы были прекрасно уложены на хорошенькой головке, а агатово-черные глаза опасно сверкали. Рот же походил на мягкий алый бутон, щечки – нежнее персика, над шикарным декольте шея возносилась, как классическая колонна. На вид ей было лет двадцать.

«Баки, – подумал я, подъезжая к ней, – у тебя есть секреты».

– Меня зовут Пит Шофилд, – сообщил я.

Оказалось, что еще одно ее достоинство – спокойствие. Она курила дорогую сигарету с серебряным мундштуком и внимательно изучала меня некоторое время, прежде чем заговорить.

– Вы можете это доказать?

– Это нужно?

– Не знаю. Судя по словам Баки, я ожидала человека постарше.

– Ну, Баки у нас молод душой. Может быть, я уже кажусь ему старым.

– Он преувеличивает.

Она затянулась. У нее были длинные пальцы с покрытыми серебряным лаком ногтями. Я к ним остался равнодушен. По части женских ногтей я был консерватором. Но зато мягкий алый бутон ее губ был полон соком. В нем пряталась загадочная улыбка.

– Что вы делали, когда я позвонила?

– Что я делал?

– Вы как будто задыхались.

– О… это все шкаф для документов… Вечно портит мне настроение. Ящики застревают.

– Понимаю. Ящик застрял…

– Ага.

– Это может изрядно расстроить.

– Да уж… Ну, давайте перейдем к вашей проблеме.

– Мистер Шофилд, моя проблема очень проста. Мне кажется, кто-то пытается меня убить.

Подошел бармен, и я заказал для нее еще бренди, а для себя виски.

– Между прочим… – начал я.

– Меня зовут Пэт, сокращенно от Патриции.

– Очень рад.

Глава 2

Бармен принес напитки.

– Почему же кто-то хочет убить такую привлекательную девушку?

Ее глаза резко сузились и оставались такими достаточно долго, чтобы показать, что ей безразлично мое мнение о ее внешности.

– Может быть, на самом деле они не хотят меня убивать. Может, они получили приказ.

– Кто «они»?

– Двое, которые всюду преследуют меня.

– Ну и как далеко это зашло?

– Я не то имею в виду…

– Баки знает об этом? Он по этому поводу хотел меня видеть?

– И да, и нет. Я имею в виду, он знает, что меня преследуют, но не знает – почему. Он звонил не поэтому.

– Допустим.

– Баки думает, что меня преследует бывший муж.

– Это не так?

– Конечно. Мой бывший муж – хороший парень. У него много денег… и девочек. Почему он должен меня преследовать?

– Не знаю. Что заставило Баки так думать?

– Мне не хотелось бы беспокоить Баки.

– Мне показалось, он сильно расстроен, когда звонил. Почему вы сами не пришли ко мне, если не хотели беспокоить Баки?

– Я ничего не могла поделать. Что-то случилось.

– Что случилось?

Она посмотрела на часы.

– Подожди. Можно объяснить по пути? Уже поздно…

– По пути куда?

– По дороге в Спрингс. Разве я не сказала?

– Нет. Вы имеете в виду Палм-Спрингс?

Люди, имеющие отношение к пустынному оазису, именуемому Спрингс, делятся на две группы: те, которые в нем обитают, и те, которые хотели бы там обитать. Простые смертные называют его Палм-Спрингс.

– Мне надо успеть туда к ужину. К семи, – сказала Пэт.

– Говоришь, тебе нужен телохранитель?

– Баки так думает.

– Чем собираешься ехать?

– У меня машина.

Я посмотрел на нее.

– Мне не надо извиняться?

Она поднялась.

– Если ты слишком занят, забудь.

Я протянул руку, но удержался и не прикоснулся к ней.

– Нет, нет, я пошутил. Извини, мне надо позвонить мисс Фаббергласс.

– Мисс кому?

– Мисс Фаббергласс, моей секретарше.

– Хорошо.

Я пошел, но потом вернулся.

– Между прочим, – сказал я, – у мисс Фаббергласс другого времени может не оказаться, а она любит Палм-Спрингс, и я только подумал…

Девушка по имени Пэт, сокращенно от Патриции, посмотрела на меня уничтожающе.

– Я не против. Но моя машина мала, там всего два места.

– О…

Я вошел в кабину и позвонил Дженни. Сказал, что задержусь на работе и к обеду не приду. Попросту, я отпускал ее домой, но не так-то просто было от нее отговориться.

– На какой работе?

– Короткая поездка в горы и обратно.

– Куда?

– В Палм-Спрингс, милая. Быстро съезжу туда и вернусь.

– На чем съездишь? Как я попаду домой?

– Я не на своей машине…

– Тогда на чьей?

– Друга Баки Фарелла…

– Что это за друг?

– Настоящий…

– Как ты вернешься?

– Я возьму у Баки машину. Без проблем.

– Ладно. Подожди меня пять минут. Я поеду с тобой.

– Нет! Я имею в виду… Видишь ли, малышка, машина двухместная.

– Я помещусь.

– Одноместная.

– Что это значит?

– Я сказал «одно…»

– Пит Шофилд…

– Пока, милая, я вернусь. Поддержи огонь.

Я повесил трубку. Мне это не нравилось, но выбора не было. Не объяснишь же своей жене до женитьбы, что такое – старый друг. К тому же Баки мне заплатит, а Дженни видела своими собственными глазами, как нам нужны деньги. И к тому же дело было в принципе.

Сзади волосы Патриции были собраны на манер птичьей гузки. Но в походке ее ничего птичьего не было, и я с удовольствием последовал за ней. Она сунула свои длинные пальцы в мою ладонь и повела меня прочь от бульвара Голливуд к стоянке на следующем углу.

Через несколько домов от пивной стоял шестиместный седан. В нем сидели два мускулистых, как медведи, тридцатилетних бугая. Они сидели на передних сиденьях, ничего не делали, только курили и глядели исподлобья по-медвежьи.

– Они? – спросил я, когда мы проходили мимо.

– Угу.

– Ну, если они не тронутся с места, схлопочут штраф.

Она не засмеялась. Я решил, что получилось не слишком смешно. Мы добрались до угла и подождали, пока транспорта станет меньше.

Ее машина была в дальнем конце огромной стоянки. Когда мы, наконец, вырулили на улицу, большой седан вывернул из-за угла и двинулся за нами.

Патриция с тонким, как паутинка, шарфом на волосах управляла машиной очень осмотрительно, что было мне по душе. Девушка прекрасно знала, что делать, и машина мчалась, как ракета. Сиденья были низкими и удобными. Я смотрел то на «седан» позади нас, то на прелестные коленки Пэт, которые она не старалась скрывать.

Мы проскользнули по окраинным улочкам Голливуда, и через несколько минут я даже подумал, что мы уже избавились от хвоста. Но когда мы выскочили на фривей, они оказались позади нас.

Пока мы двигались, можно было не беспокоиться. Это даже развлекало. Подол ее платья сдуло до верха чулок, и не было лучшего зрелища, чем это. Кроме того, из-за рева ее спортивной машины и шума транспорта вокруг, ее обещание рассказать подробности было невыполнимым. Если я хочу объяснений, надо ждать минутки поспокойнее. Я поглубже погрузился в сиденье и восстановил в памяти ночной разговор по телефону…

«Пит, малыш, послушай!»

Баки всегда так начинал. Бог знает почему. Эта фраза всегда звучала смешно и особенно в полночь по телефону. Конечно, у Баки были странности в характере. Я еще не очнулся ото сна, и он повторил свою фразу.

– Пит, малыш, послушай! Это Баки Фарелл.

– Какого черта ты не даешь мне доиграть пьесу в четыре ноги?

– Какую пьесу?

Как вы догадались, Баки, хоть и милейший человек, особо смышленым не был.

– Не обращай внимания, – вздохнул я. – В чем дело?

– Точно не знаю. Моя Куколка…

– Твоя кто?

– Моя подруга. У меня появилась новая, – застенчиво сказал он. – Я зову ее Куколка.

– Понял. Дальше.

– Что-то у нее стряслось… Поговори с ней, малыш.

– Ладно. Сентиментален ты стал… Что за проблема?

– Ну… она не говорит прямо… но у меня есть подозрение, и оно мне не нравится. Что-то там не так, Пит.

– Если она не хочет говорить, что поделаешь?

– Я думаю, может быть, она расскажет кому-то другому.

– Кому?

– Да тебе же. Я ей предложил позвонить тебе.

– Да?

– Да. Я сказал ей: «Слушай, Куколка, если ты не хочешь говорить мне, расскажи Питу Шофилду. Старик – мой лучший друг».

– Так. И что она ответила?

– Она сказала: «Может быть». Больше ничего, кроме «Может быть».

– М-да.

– Сейчас она где-то в Лос-Анджелесе. Вернется утром. Короче, я ей посоветовал поговорить с тобой, хорошо?

Я дремал.

– Что? – промямлил я.

– Я спросил: хорошо?

– A-а. Ладно, Баки. Я подумаю.

Он говорил еще что-то, но я не мог уже бороться со сном и положил трубку.

Я уронил голову.

– Что? – спросила Дженни.

– Ничего, малышка, спи.

Она была мягкая и теплая, как буханки хлеба, вынутые из печи.

– Мне показалось, ты сказал, что собираешься спать.

– Да. Мне представилось, что я уговорил тебя лечь спать и воспользовался твоей беззащитностью.

– Ладно, – сказала она и повернулась ко мне. – Желаю, чтобы ты увидел меня во сне.

К сожалению, я не мог очнуться даже ради Этого.

Глава 3

Я смотрел на колени Куколки Патриции. Движение транспорта постепенно замедлилось, и колени на несколько секунд расслабились. Я обозревал пространство между ног, насколько позволяла моя шея.

– Баки что-то не досказал.

– Что?

Я перевел глаза с ног на лицо.

– Ты мне сказала причину, а Баки знает что-то из того, что случилось.

– О да, – сказала она, облизывая свои алые губы. – Вот что случилось. Это произошло вчера около трех часов дня. Я принимала душ.

Я настолько ярко это представил, что пропустил несколько следующих слов.

– Прости, – сказал я. – Где это было?

– У меня дома, в Спрингс.

– У тебя собственный дом?

Ледяная пауза.

– Разумеется.

– Ну конечно. И ты в это время, разумеется, была одна?

– Продолжать?

– Пожалуйста.

– Я услышала звуки позади дома. Сначала я подумала, что это у соседей, и не волновалась. Дверь была не заперта, чтобы бакалейщик мог оставить коробки в кухне.

Машина рванулась вперед, взревела и остановилась.

– Ты что-то сказал? – спросила она.

Я не мог вспомнить, что я сказал.

– О… я спросил: ты всегда оставляешь дверь открытой, когда принимаешь душ?

Ее глаза усмехались.

– Ты настолько глуп или прикидываешься?

– Так, для порядка. Так ты думала, что это бакалейщик.

– Так я подумала.

Еще рывок. Мы проехали с полсотни ярдов.

– Итак, давай по порядку. Ты вышла в кухню. Бакалейщика там уже не было. Так?

– Ну, ты совсем меня запутал!

– Я начинаю понимать, – протянул я.

– Не сомневаюсь.

Я видел, что она с трудом управляется с рулем. Громыхание машины заглушило мой следующий вопрос. Когда она остановилась, я услышал свой пронзительный крик:

– Кто же это был? Если не бакалейщик?

– Пожалуйста, не кричи.

– Извини. Ты узнала, что был за шум?

– Да. Шум, доносившийся от задней двери, шел от машины, которая подъехала и потом уехала. Это в самом деле была доставка, но не из бакалеи.

– Что это было?

– В кухне на полу лежал сверток.

– Большой?

– Средних размеров. Хорошо упакованный, как для пересылки по почте. Адресовано на мою фамилию. Девичью фамилию, представляешь?

– Конечно.

– Мне пришлось воспользоваться ножом, чтобы открыть его. И я догадалась, почему не слышала тиканья.

– Тиканья?

– Да.

– Но ты не слышала, пока не открыла?

– Нет. В этом весь смысл. Там были часы.

– Часы…

– Обычный старомодный будильник.

– Ладно, значит, там были часы. Настоящие.

– Думаю, это дурацкая шутка… Понимаешь, ведь на свете немало безумцев. Я пыталась представить, кто бы это мог прислать мне будильник, но не могла.

– И все это время он тикает?

– Да, но я перестала о нем думать. В конце концов, это просто часы. И даже показывают точное время.

– Отлично. И что потом?

– Я вынула часы из коробки и увидела записку. Это была не шутка.

– Что было в записке?

– В ней было написано: «В следующий раз тоже будет тикать, но уже не часы».

– С подписью?

– Нет. Отпечатано на клочке желтой бумаги.

– И все?

– И все.

– Ты кого-нибудь подозреваешь?

– Нет.

Я оглянулся и увидел седан, который стоял на нашей стороне через пять машин от нас.

– Кто, по-твоему, может желать тебя убить?

– Не знаю.

– У тебя нет врагов?

– Может, и есть. Кто знает?

– Ты можешь кого-то назвать?

– Я не знаю никого, кто бы мог настолько меня ненавидеть, чтобы желать убить. Есть ребята, от которых я отказалась, но не думаю, что из-за этого они пошли на такое.

Мы снова двинулись и на Сан-Бернардино фривей развили высокую скорость. Но через некоторое время я опять увидел наш хвост. Нас продолжали преследовать.

Пэт часто дышала.

– Похоже, ты опаздываешь к ужину, – сказал я.

– Те два бандита все еще преследуют нас?

– Да. Ты уверена, что это бандиты?

– Они ведут себя, как бандиты, и похожи на них.

– Скажи, а бакалейщик приходил?

– Какой бакалейщик?

– Тот, о котором ты подумала, когда слышала шум.

– Да, приходил. Позже.

– Намного позже?

– Через несколько минут.

– Ты в хороших отношениях с бакалейщиком?

Она покосилась на меня.

– Меньше страсти, – сказал я. – Спрашиваю, потому что он мог видеть машину, которая доставила часы, и может что-то сказать.

– Я не говорила ему о часах.

– Ты сохранила обертку от свертка?

– Нет… подожди… да. Эту записку нашел Баки. Вот как он узнал о том, что случилось.

– Баки нашел записку?

– Да. Я положила ее на полку в кухне. Я хотела отнести ее копам.

– Но ты этого не сделала?

– Пока нет.

– Как Баки нашел записку?

– Вчера он пригласил меня на обед. Рано, потому что мне надо было на самолет, и вышел в кухню, чтобы приготовить выпить…

– Выпить! Какой напиток он готовил?

– Для меня!

– A-а. Ладно, продолжай.

– Он увидел записку и спросил меня о ней. Я все рассказала. Но я не хотела его беспокоить.

– Ты рассказала ему, что твой бывший муж плохо с тобой обращался?

– Между прочим, да, но шутя. Я не имела в виду, что бывший муж может меня убить.

– Но ведь вполне может быть, что часы прислал твой бывший муж.

– Сомневаюсь.

– Кем он работает?

– Он агент. Талантливый импрессарио.

– Не отвечай, если это слишком личное, но… почему вы разошлись? Слишком много претензий?

– Нет. Я хотела войти в шоу-бизнес, он мне не стал помогать. «Только не моя жена, – сказал он, – займись своими делами». Мы разошлись.

– Да-а, – протянул я, – вот как рушится настоящая любовь…

Она презрительно посмотрела на меня, но ничего не сказала.

Мы ехали быстро. Я не хотел отвлекать ее разговором, да и было слишком шумно. Я обернулся, чтобы убедиться, что два бандита продолжают нас преследовать. После Помоныона прибавила скорость до максимума. Возможно, она успеет к ужину. Интересно, с кем она будет ужинать. Если с Баки, она сказала бы. Но Баки тренируется на ранчо и вернется только через три дня. Я сомневался, что Куколка любила сельские ужины на ранчо.

Все эти мысли приходили мне в голову от безделья – состояния, которое никогда не доставляло мне удовольствия. Я отодвинулся. Мне перестала нравиться наша поездка в пустыню, где зимний туман сменяется изморозью. Машина ехала быстро, и когда я взглянул на часы, то решил, что она не опоздает ни на минуту.

Однако я несколько обалдел, когда она внезапно изменила направление, съехав с фривея и направив машину в сторону Риверсайда. Конечно, она могла попасть в Палм-Спрингс кружным путем, но это отнимет больше времени. Я решил, что это ее сугубо личное дело. Может быть, из-за транспорта, который не давал ей возможности оторваться от преследователей. Мы устремились вниз к Риверсайду, но вскоре они снова появились позади нас.

На главной улице она твердо заявила:

– Мне надо остановиться здесь на несколько минут.

– Ты хозяйка.

Она проехала два квартала и остановилась напротив отеля «Мансанита».

– Хочешь пойти со мной или останешься в машине?

– Останусь в машине. Сколько я буду тут сидеть, зависит от наших двух друзей.

– Я скоро вернусь.

Она пошла через улицу к отелю. Седан стоял на расстоянии полуквартала от нас. Оба бугая вышли из машины и уставились на нее. Когда она скрылась, они бросили сигаретыи снова сели в машину.

Прошло минут пять. Предобеденное время, на улице тишина. Дверь открылась. В тот момент один из них вышел из машины. Я наблюдал. Он был больше, чем казался в машине. Он был здоровее и тяжелее Баки Фарелла, но на ногах держался как-то нетвердо. На нем было широкое пальто, и я не мог определить, есть ли у него оружие. Он постоял, посмотрел вокруг, затем бросил недокуренную сигарету, затоптал ее и сел обратно в машину.

Я услышал цоканье каблуков по асфальту. Патриция возвращалась к машине. Я вышел, перешел на ее сторону и открыл дверцу.

– Если ты попытаешься быстро развернуться, мы оторвемся от них, прежде чем покинем город.

Она подумала и сказала:

– Черт с ними. Я никогда ни от кого в своей жизни не бегала. Не собираюсь бежать и сейчас.

Мы выехали на улицу. Я был раздосадован. Здорово быть мужественным, когда тебя ничто не подстерегает. Я смотрел назад, пока не увидел седан. А когда повернулся вперед, то понял, что мы едем в сторону от фривея.

– Куда ты, черт побери, едешь? – крикнул я.

– Не кричи!

– По старой дороге?

– Да.

– Почему?

– Потому что люблю старую дорогу.

– Ты опоздаешь к обеду.

– Мне все равно.

Ну что ж. Если ей все равно, то какая мне забота? Я развалился на сиденье. Настроение было мрачное. Стало темно, и я не мог видеть ее коленки. К тому времени, когда мы выехали из города и по старой дороге отправились в степь, стало совсем темно. Не то что коленки Патриции, я не видел наших преследователей. Позади светило с полдюжины фар, и я не знал, какие принадлежат им.

«Проклятье, – думал я, – ехала бы по фривею…»

Но она не хотела ехать по фривею. Она, видите ли, любила старую дорогу!

Глава 4

Темнело. Фары позади нас гасли одни за другими или обгоняли нас, пропадая за извивами горной дороги. Было холодно, как у ведьмы в заднице, ветер бил нам в лицо.

Мы одолели перевал около семи часов вечера, и она расслабилась. Мне хотелось выйти из машины. Так было безопаснее. Не дорога была опасна сама по себе, это была прекрасная дорога. Но она была извилистой, ночь – темной, а за обочинами, я знал, кое-где были глубокие овраги. А мы – в этой маленькой машине.

Я больше не смотрел назад. Я знал – они там. Фары освещали нас миля за милей на одном и том же расстоянии. Я поглядывал на Патрицию. Ее шарф развевался. На лице ее застыла упрямая улыбка, от которой по моему телу бегали мурашки.

«Баки, старик, – думал я, – если я когда-нибудь доберусь до Палм-Спрингс, мы с тобой поговорим».

Но мили пролетали, стало светлее – мы въехали в небольшой городок по дороге в Спрингс. Так приятно было видеть огни и какие-то признаки жизни после одинокой горной дороги.

На развилке мы свернули на Палм-Спрингс. У последнего фонаря я опять покосился на Куколку.

Я ею восхищался – так блестяще она справилась с извилинами дороги в кромешной тьме.

Вокруг Палм-Спрингс лежала равнина. Дорога была почти прямая. Лишь в одном месте она огибала невысокую гору. Машин на дороге не было, кроме нашей и той, в которой сидели два джентльмена. Она следовала за нами в двухстах шагах. Мы начали огибать гору, когда я заметил, что фары позади нас стали ярче. Они приближались. Патриция тоже заметила это. Она посмотрела в зеркало и снизила скорость, давая им возможность обогнать нас. Они тоже снизили скорость. Кажется, это ее взбесило. Она резко рванула машину, и я ударился о приборную доску.

Мы приближались к середине поворота вокруг горы. Справа чернела скала. Я уже собирался прокричать какой-то совет, когда фары позади нас качнулись в сторону. «Седан» проскочил слева и рванулся наперерез. Я успел заметить разинутый рот Патриции на обрамленном развевающимся шарфом испуганном лице. Передок машины врезался в кучу щебня. К счастью для машины, не сильно. Она проскочила гравий и оказалась на каменистом склоне перед скалой. Дверца с моей стороны открылась. Патриция попыталась развернуть машину назад, но не смогла. Она резко крутанула руль, и я вылетел из машины.

Главное, что я ощутил в полете, было негодование. Сумасшедшие женщины-водители! К счастью, машина была низкой и полет оказался коротким. Мне удалось принять удар на правое бедро и плечо и прикрыть голову. Я вскочил, оглянулся и кинулся в тень. Куколка выбралась из машины и побежала. Один из бандитов кинулся за ней. Я метнулся, чтобы преградить ему путь. Я не знал, где был другой и где их машина. Знал только, что где-то рядом.

Этот подбежал к Патриции раньше меня и рванул ее за шарф. Она пискнула, голова ее с хрустом откинулась назад. Я прыгнул на него. Это был здоровый, массивный кусок мяса. Пытаясь сдвинуть с места эту глыбу, я ударил его по правой ноге выше голени. Он отпустил шарф. Девушка пронзительно взвизгнула и упала. Глыба пришла в себя и началаработать со мной. У меня было два преимущества. Первое – мы оба были на земле, второе – мы оба почти ничего не видели.

На нем было шесть или восемь пар ботинок двенадцатого размера, и все они колотили меня со всех сторон. Несколько ударов пришлось по голове и плечам. Я барахтался в гравии, цеплялся за него и, наконец, ухватился за его ботинок. Я рванул его, и ботинок оказался в моей руке. Он отполз. Я упал на колени. Стало еще темнее, как будто потухла фара.

Я улучил момент и огляделся. Глыба, переваливаясь, двигалась к «седану». Фары нашей спортивной машины все еще горели, но в седане свет был выключен. Я увидел другогобугая в обоих ботинках, направляющегося к Патриции. Она стояла у передка машины, которая отделяла его от нее. Шарф болтался у нее на спине, а хорошенькая русая головка была взлохмачена. Но похоже, она не очень пострадала.

Я поднялся на ноги, никто не обратил на это внимания. Здоровяк вернулся от седана с фонарем в руках и стал искать ботинок. Я отступил поглубже в тень и начал подкрадываться к маленькой машине. Другой верзила подходил к ее фарам. Я ненавидел эти горящие фары. Мне казалось, если бы я мог оттолкнуть его от машины, Куколка могла бы сесть в нее и уехать. Я и сам мог бы уехать. Я погладил переносицу, где меня достали кулачищем. Та была ушиблена, но не сломана.

Я скользнул к кромке освещенного круга перед спортивной машиной. Сейчас я находился у ее борта, здоровяк стоял возле переднего колеса, а Патриция – на противоположной от него стороне у открытой двери. Дело осложнялось тем, что верзила был где-то позади нее. Я видел мелькающий свет его фонаря.

Я подкрался к нему раньше, чем он меня услышал. Когда он повернулся, я ударил его по яйцам. Но болван оказался проворнее, чем первый. Он удержался на ногах и нанес мнеудар по голове своей тяжелой ручищей.

Падая, я схватил его за ноги и рванул. Он упал, и я крикнул Куколке:

– Беги!

В следующий миг машина взревела и умчалась, а на меня обрушился смертельный удар. Я так и не узнал, нашел ли верзила свой ботинок, но для драки он ему не был и нужен.

Шквал ударов обрушился на мои бока. Верзила приподнял меня и швырнул на скалу. Моя голова трижды ударилась о нее. Мой позвоночник едва не сломался, когда два здоровяка начали играть с ним в перетягивание каната.

Судя по всему, моя внешность изрядно пострадала. Мне хотелось вопить, но я не мог даже вздохнуть. Это была не просто боль. Все внутри у меня началось рваться на части. И моей последней мыслью было:

«Это же не может длиться вечно. Куколка приведет кого-нибудь на помощь… на помощь… На помощь!..»

Глава 5

Но на помощь никто не пришел. Когда я очнулся, мое лицо было зарыто в гравий, а руки перекручены подо мной. Они онемели. Было холодно, как в могиле. Я не чувствовал своего тела. В мозгу гудело осиное гнездо. Я с усилием открыл глаза.

«Она задерживается, – подумал я. – Я подожду. Кто-нибудь придет и поднимет меня».

Но никто не пришел. Пришлось подниматься самому. Это было очень трудно сделать. Я медленно раскрутил руки, испытывая пронзительную боль в голове. Пять минут я их массировал, разгоняя кровь. А потом пятнадцать минут поднимался на ноги.

Я испытывал сильнейшее желание снова лечь и забыться, но боялся замерзнуть до смерти. Я не боялся самой смерти, но боялся умереть, не рассказав никому о том, что случилось. Я прислонился к скале, постоял немного, потом осторожно оттолкнулся и сделал несколько шагов. Упал. Подполз к скале и снова поднялся. Сделал несколько шагов и снова упал. Но на этот раз на колени. Так я ушел с этого места и заставил свои ноги двигаться дальше. Я дошел до горной дороги. Потом я окончательно вспомнил, где нахожусь, и подумал о ранчо, где тренировался Баки Фарелл. Оно было неподалеку, в паре миль отсюда, но в холодную ночь, с осиным ульем в голове – или с чем-то еще, в чем живут осы, – предстояла долгая прогулка.

Выбора не было. Нужно было куда-то идти, а Баки был ближе, чем Лос-Анджелес. И был шанс, что меня кто-нибудь подберет. Но чем дольше я думал об этом, тем сильнее беспокоился. Меня мог подобрать седан.

Было интересно – куда они делись. Сначала я не думал об этом, я думал о другом. Почему Куколка не вернулась с подмогой? Я представил ее в каком-нибудь чистом, хорошо освещенном заведении, где она ела и пила, пока я лежал на холодной пустынной земле.

Я страдал от этой мысли, но не очень. Черт с ней. У меня была другая задача, и я должен ее обсудить с Баки Фареллом.

Кроме того, я подумал, может быть, она не смогла вернуться. Может быть, они схватили ее, во что я не особенно верил. Может быть, были другие причины.

Шатаясь, я брел по кювету. Я аккуратно ставил одну ногу перед другой, но не был уверен, что не упаду. Казалось, они шли в разные стороны. Неважно, как я шел, но каждый раз, когда нога касалась земли, голова моя гудела, а зубы стучали. Но главное – они были целы. Во рту была кровь. Я решил – от контузии. Мне было тепло и приятно от нее. Яудержал ее во рту.

Я несколько раз падал. В каждой проезжающей машине я видел ищущих меня бандитов и замирал. Ноги цеплялись за многочисленные камни. Я падал, ударяясь о них. Невидимые в темноте кактусы цепляли меня.

Меня мучали галлюцинации. То Куколка с развевающимся на ветру шарфом возле колеса десятитонного грузовика, едущего прямо на меня. То Дженни, лежащая на кушетке в кабинете в безразмерных перчатках, из которых капала кровь. Сентиментальное путешествие. *

Ранчо, где жил Баки Фарелл с подручными, которые готовили его к бою, находилось в четырех милях от города. Все его постройки прятались позади горы, которую надо былообойти кругом. Потому ферму не видно до тех пор, пока не подойдешь к главным воротам. На воротах не было ни освещения, ни телефона. Надо войти в них и идти к главному дому. Если повезет – можно доехать, но только на лошади. Что касается меня, я шел, казалось, три года. И чувствовал себя не лучше, чем вначале.

У ворот, которые были открыты, я остановился и прислонился к косяку. Но дул сильный ветер, и стоять было слишком холодно. Я снова пошел. Мои ноги были, как палки. Теперь в голове у меня постоянно стучало, словно осы сбились в кучу и спорили. Спор становился жарче, и голова моя звенела, как баллон. В желудке как будто взбивалось масло. Я видел огни, но не мог поверить, что они настоящие. Мои ноги подгибались, потом я перестал их чувствовать. На то были причины: я упал без сознания.

Очнулся я все еще несчастным, но в тепле. Было много света. Я лежал на спине и мог видеть только белый потолок. Слышал низкие мужские голоса, но не мог сказать, откудаони доносились. Голоса затихли. Несколько минут стояла абсолютная тишина. Затем я услышал, как открывается дверь.

«Пришли за мной, – подумал я, лежа с закрытыми глазами, не шевелясь, как мертвый. – Может быть, так лучше».

Дверь тихо закрылась. Ко мне приближались легкие шаги. В них не слышалось угрозы. Однако я лежал, не подавая признаков жизни. Кто-то коснулся меня. Мой разбитый нос учуял аромат бульона и напитка из лепестков роз. Я досчитал до десяти и открыл глаза. Два широко открытых, глубоко посаженных печальных зеленых глаза смотрели на меня. Они мигнули. Затем я услышал голос:

– Как вы себя чувствуете, мистер Шофилд?

Я услышал свой голос как будто издалека:

– Уже лучше. Благодарю.

Зеленые глаза долго изучали меня. Я увидел поднятую руку и сжался. Но она опустилась на мой лоб. Рука была такая теплая и приятная…

– Все хорошо, мистер Шофилд. Не бойтесь.

– Ты меня знаешь?

– Я – Линда.

Она сняла руку и отступила на шаг. Теперь я мог видеть ее почти всю. Линда Дарби – это ее матери Веронике принадлежало ранчо, где тренировался Баки Фарелл. Но последний раз я видел Линду, когда та была маленькой девочкой в джинсах и с косичками и, представьте себе, на лошади. Теперь она была взрослой девушкой с зелеными глазами. Нос у нее был как нос, а не пуговица. И косички выросли в прекрасный черный конский хвост, который свисал с левого плеча. Ей было лет восемнадцать-девятнадцать.

– Вспомнил. Как поживаешь, Линда?

– Хорошо. Выпей это.

В руке у нее была чашка, из которой поднимался пар. Она сунула другую руку мне под голову и приподняла ее. Я приложился губами к чашке и начал пить. Обжег рот, но горлу и желудку стало хорошо.

– Хорошо… – протянул я. – Что это?

– Суп.

– Суп. Ты готовила?

– Да, мистер Шофилд.

– Я люблю тебя.

Она не обратила внимания на эти слова. Маленькая Линда. Теперь большая девочка.

– Спасибо, – сказал я. – Последнее, что я помню: кто отрезал мне ногу?

– Вы лежали на дороге возле большого кораля. Денни и Бронк возвращались домой. Они чуть не споткнулись о вас.

Денни и Бронк – тренер и менеджер Баки.

– Уверен, старый дядюшка Бронк был рад видеть меня.

Откуда-то совсем близко снова донеслись те же мужские голоса. Линда оглянулась и придвинулась ближе, положив свои теплые мягкие ладошки мне на уши.

– Денни осмотрел тебя. Все в порядке. Бронк сумасшедший малый. Он не знал, что Баки звонил тебе о… той девушке. Он звонил из моей комнаты. Будьте осторожны, мистер Шофилд. Баки и Бронк готовы подраться. Денни – на стороне Баки.